Окончив первый курс института, я возвращался к себе в небольшой провинциальный городок на каникулы. Стояло обычное лето, и наш районный центр с пыльными дорогами, бурьяном на обочинах и шумом ветра в невзрачных тополях нагонял тоску и уныние, но только не на меня. Ведь я был студентом вуза, который скоро переименуют в университет, и осознание этого тешило моё самолюбие. Возможно, я даже немного зазнавался.

Дверь в квартире на первом этаже панельной пятиэтажки как всегда была не заперта. Войдя, я бросил на пол тяжёлую сумку с тетрадями и грязной одеждой – я съехал из комнаты в общежитии, и в этой сумке уместилось всё моё барахло за год жизни в студенческой общаге.

– Привет, мам! Есть что-нибудь поесть?! – крикнул я с порога.

– Привет-привет! Я щи только что сварила, будешь? Ты насовсем к нам? – навстречу мне из кухни бодрым шагом, с улыбкой, почти выбежала уставшая мать.

– Нет, только на лето – каникулы ведь до сентября! – ответил я, хитро улыбаясь, снимая свои единственные старые и сильно стоптанные, с порванным задником кроссовки ADIDAS.

Мама с горечью посмотрела на них, но ничего не сказала.

Я уже знал, она непременно заведёт разговор о том, что мне надо куда-то устроиться работать на лето, что денег у нас ни на что не хватает, ну и всё в таком духе… Честно сказать, работать мне не хотелось, но я знал, что придётся. Даже если меня никуда не возьмут на работу, то я буду вынужден вкалывать на нескольких наших подсобных участках. И самая ненавистная работа – это прополка сахарной свёклы в соседнем совхозе. Поэтому уж лучше хоть куда-то устроиться шабашить за живые деньги, но только не работать на семейных делянках – я терпеть не мог с самого детства все эти мотыги, лопаты, палящее солнце и ранние подъёмы!

– А я вот на дачу собираюсь, наши все уже там, – сказала мать. – Ты давай тоже, ешь побыстрее – и поехали: там работы много накопилось.

«О-о не-ет, только не это!» – подумал я. Вот чёрт, не успеешь приехать – и сразу в борозду. О, как я ненавижу ВСЁ это сельское хозяйство вместе взятое! Что же делать…

– Мам, а Зайчик когда ко мне заходил?

– Да я его что-то давно не видела, – задумчиво произнесла мама, – он, вроде бы, в Москву на стройку работать уехал.

– мой друг Зайчик —

Зайчик был моим лучшим другом с самого детства. Звали его Игорь, а фамилия была Заяц, и он всем говорил, что его фамилия не склоняется, а почему – мы никогда даже не задумывались: не склоняется, и всё тут. Клички же в основном были производными от фамилий, поэтому если фамилия Заяц, то кличка должна быть какой-то другой – просто Заяц его никто не называл. А вот почему он стал Зайчик, уже никто не помнит, но ласковая кличка осталась.

У Зайчика были грустные глаза – большие карие с густыми тёмными бровями – у него был всегда спокойный и наивный вид. Такой грустноглазый добряк с веснушками, он всегда ходил в рубашке – причём в светлой, чистой и наглаженной – я в такой только в школу ходил, а он на улицу! И неважно, какие на нём были штаны – чаще всего это были трико с оттянутыми коленками, – на нём всегда была надета чистая, наглаженная, однотонная рубашка с длинным или коротким рукавом.

Но внешность моего друга была обманчивой. Зайчик очень любил драться. Особенно став старше, когда мы уже не стесняясь пили самогонку, он мог спокойным тоном заявить: «А пойдём-ка накостыляем вон тому хмырю». И на вопрос: «А за что?!», – Зайчик спокойно отвечал: «Да чёт он мне не нравится».

И окружающим стоило больших трудов отговорить его от драки, потому как Зайчик отвечал нам: «Ну не хотите, так я один пойду и врежу ему». При этом он был спокоен, а глаза его были пьяными и грустными.

– детские клички —

На дачу, в первый день моего приезда, мне ехать ой как не хотелось. Что же делать…

Я стал думать, к кому из моих старых школьных друзей мне ещё можно наведаться. И, кстати, клички у остальных тоже были какие-то ласковые.

Вот только к Серёнькину я идти не хотел. Ещё прошлым летом мы как-то уже перестали общаться, и я, по своей наивности, не понимал почему.

Но теперь, спустя годы, я конечно знаю почему. Если коротко, то от социальной лестницы нам никуда не деться.

Ну как пример могу сказать, что Серёнькина я часто видел сидящим на лавочке у своего дома и грызущим семечки, а те немногие слова, которые он произносил, очень напоминали речь стариков, сидящих на скамейке у соседнего дома… Мещанский синдром? Быть может.

Другой мой друг, Бауля, всё лето безвыездно жил и работал на пасеке в глухой деревне, куда его посылали на летнюю практику из училища – пчёлы были его страстью. Он был самый миролюбивый и весёлый в нашей компании, с ним всегда можно было поговорить на любые темы – начитанный интеллектуал, но скромный и в тоже время общительный. Бауля был настоящим человеком, хоть и не без греха – ведь идеальных людей не бывает. Мне всегда не хватало общения с ним, и я скучал, если долго его не видел.

Впоследствии он стал образцовым отцом троих детей, построил дом и работал высококлассным специалистом-станочником, про которого писали в районной газете. Банально выражаясь – только он один из нас выбился в люди и стал примерным гражданином нашей страны.

Поневоле я вспомнил и ещё одного друга из нашей пятёрки по кличке Ленькин, которого я точно не смогу увидеть… Сашка был любимец всех девчонок в классе – неопрятный весельчак, раздолбай и круглый двоечник, он был неординарной личностью – к коим меня тянуло и с кем я всегда хотел дружить, хоть это было непросто. С ним было весело – мы постоянно что-то придумывали и попадали в какие-то передряги, рядом с ним приключения были на каждом шагу, и мы хулиганили и отрывались по полной. Так вот, ровно год назад, вначале прошлого лета Ленькин повесился солнечным воскресным днём в своём открытом гараже рядом с домом в двенадцать часов дня. Его мать в это время была совсем рядом – дома – в нескольких метрах от гаража…

Никто не знал причину, но мы, его друзья, поразмыслив, пришли к общему мнению из-за чего он так поступил. Ну, а рассказывать я об этом всё равно не буду, ибо стопроцентных доказательств у меня нет.

Так вот и пришлось мне сесть на старый отцовский велосипед и поехать на дачу. Проезжая по колдобинам и ухабам, велосипед подо мной позвякивал и поскрипывал, а я стал вспоминать свои школьные годы – а вспомнить мне было что…

Раз уж речь зашла о кличках – без которых не обходится ни одно детство, то про свою кликуху – Басик – хочу сказать, что она не была производной от фамилии, как у всех остальных моих друзей. Моя происходила от баса, которым я мог разговаривать.

Дело было на большом школьном дворе, когда я учился в третьем классе. Нас была большая толпа разновозрастных мальчишек, которые после школы не хотели идти домой, а без устали пытались найти себе хоть какие-то забавы, и, чаще всего, находили.

Кто-то из старших ребят притащил откуда-то большой алюминиевый громкоговоритель – мегафон, такие висели на столбах по всей территории школы. И все мы по очереди брали его в руки, подносили ко рту и говорили в него через дырку, где должно быть закреплено специальное передающее устройство, но которого там уже не было. Из огромного рупора звучал многократно усиленный голос, и это нас всех веселило. Когда же очередь дошла до меня, то, несмотря на мой юный возраст и щуплый вид, голос из мегафона раздался громкий и басовитый, прямо как у взрослого. Всех это позабавило. Рупор ещё раз прошёл по кругу, но ни у кого не получилось сказать таким же тембром, как получилось у меня. Громкоговоритель снова дали мне, и я попробовал изобразить какую-то официальную речь. По радостным возгласам и одобрительному смеху стало понятно, что у меня это получается лучше всех. Тут все начали говорить мне: а скажи басом – так у тебя лучше всего получается! Я изобразил кого-то очень басовитого из известных на тот момент персонажей, и все попадали со смеху, так как я был небольшого роста худенький мальчуган, из которого изрыгался громкий и низкий голос. Кто бы ни пытался изобразить что-то подобное, ни у кого это не получалось, и поэтому все просили меня что-нибудь сказать, и при этом кричали мне: «Скажи басом, скажи так же басом!»

Таким образом, все запомнили меня как умеющего говорить басом. И посторонние называли меня Бас, мои же друзья стали звать Басик, потому что, как я уже говорил, все наши клички имели уменьшительно-ласкательный характер. Так, благодаря случаю, я и стал Басиком.

– что делать, когда завязал со спортом —

Денег не было. Были девяностые годы, поэтому денег почти ни у кого не было. Конечно, у кого-то они были, но таких людей я даже не знал. Я знал некоторых, у которых водились деньги. Иногда водились. И я видел, как здорово можно жить с деньгами – мне казалось, что деньги, это ВСЁ. По крайней мере, на тот момент – на мою бедную, но буйную молодость девяностых годов.

Это было время больших перемен – как в стране в целом, так и в моей жизни в частности, правда тогда я особо этого не замечал, кроме, быть может, одного существенного факта для меня. Ведь совсем недавно мне пришлось завязать со спортом из-за болевшего колена, которое я тщетно пытался вылечить целый год. Один из врачей всё же сумел правильно поставить мне диагноз (не стоит тут описывать, какой), он оказался не такой уж плохой – жить, как говорится можно, но доктор чётко дал мне понять, что не стоит тешить себя надеждами о чемпионстве, а пора заканчивать…

Я тяжело это переживал – не знал, чем мне заняться, ощущения были, как будто у меня отобрали любимую игрушку, а ведь энергия-то била из меня ключом… Короче, «я ушёл из большого спорта, так туда и не попав» – вот так шутили мы тогда. В запой, однако, как некоторые бывшие спортсмены, я не уходил и курить не начал, а вот небольшую депрессию я всё же пережил.

Когда я распрощался со спортом, у меня прибавилось свободного времени, и нужно было искать ему применение. Впереди было почти два месяца летних каникул, и надо постараться занять себя чем-то полезным, и желательно подзаработать деньжат, думал я.

Из всей нашей компании только я один поступил в институт, но, возвращаясь домой, я всё так же тянулся к моим старым дружкам, хотя дистанция между нами постепенно начинала расти. Но этого тогда ещё никто не замечал.

В последующие несколько дней я обошёл своих друзей и приятелей, из которых большая часть болталась без дела – все купались в речке, пили и курили, а вот мой лучший друг Зайчик действительно уехал в Москву работать на стройке.

– болгарские строители —

Зайчик уехал работать в столицу нашей Родины вместе с болгарами, которые получили новый подряд на строительство большого объекта в районе Выхино.

Дело в том, что болгарская строительная организация до этого момента построила в нашем богом забытом городишке целый жилой микрорайон многоэтажек на тысячу квартир, тем самым обеспечив рабочими местами низкой квалификации многих моих земляков. Работали все в основном подсобными рабочими, улучшив тем самым своё материальное положение, а некоторые даже пополнили свои знания о жизни людей одного из европейских государств – языки-то у нас похожие. Болгары построили жильё для наших военных, чью воинскую часть вывели из Германии. Германия стала единой – ГДР и ФРГ прекратили своё существование, а русским солдатам, соответственно, делать там было нечего, и вот одну из таких воинских частей и переселили к нам. Такова была новейшая история, о которой совсем скоро напишут в учебниках.

За всё время строительства эта болгарская эпопея сильно повлияла на жизнь наших горожан. Помимо рабочих мест, где люди прежде всего видели, как нужно качественно выполнять свою работу, было общение двух культур, и мне то и дело рассказывали истории, связанные с болгарскими строителями. Кто-то с ними готовил еду, а кто-то выпивал и учил их ругаться матом. Кому-то они делали подарки и рассказывали про свои местные национальные обычаи.

Не чужды были наши люди и корыстных целей – кто-то наладил им продажу варёных раков по заоблачным ценам, и всё в таком духе. И все, ну почти все наши работнички, кто только мог, воровали со стройки всё что можно – всё, что плохо лежит. Потому что, как мне объяснил незнакомый взрослый дядечка ещё в детстве: «у нас, у русских, нет понятия воровать, а есть понятие брать, и это незазорно – это можно», – сказал он нам, пятиклассникам, сидящим притаившись с кучей только что наворованных из вагона арбузов у овощной базы.

Да, историй, связанных с болгарами, было много – кто-то даже сумел выйти замуж и уехать из родимой отчизны восвояси, ну а мой друг Игорь Заяц по кличке Зайчик начал делать карьеру строителя, так как его болгарский прораб позвал с собой на новую стройку.

– моя семья интеллигентов —

Ближайшие дни я провёл с мыслями «что делать?» И пытался найти хоть какие-то варианты с работой – один из которых был поехать работать на буровую вышку в Норвегию. Тот, кто так сказочно и красиво мне об этом рассказывал, не смог дать мне хоть какие-то зацепки, с чего мне начать, поэтому эта работа так и осталась загадкой.

В итоге на моём горизонте всё отчётливее маячил вариант «а не рвануть ли мне на стройку в Москву к моему другу Зайчику». Тогда я пошёл навестить родителей своего друга, чтобы узнать точный адрес, какой это район столицы и где мне его искать. Но его мать мне сообщила, что Игорь живёт в вагончике прямо на стройке, стройка находится в Выхино, а телефона у них нет и он просто иногда приезжает домой погостить на несколько дней. Меня это нисколько не расстроило – ведь я знал, что строящийся объект должен быть огромный и его трудно будет не заметить, а район мне сообщили – это Выхино. «Делов-то, – подумал я, – приеду и найду своего друга», – парень я был самостоятельный и уверенный в себе и от возможных приключений не отказался бы.

Да и к тому же, я знал, что в Москве живёт мой дед Тархов Дмитрий Георгиевич – отец моей матери. Поэтому первое время я смогу остановиться у него, пока буду искать Зайчика и устраиваться на работу к болгарам. Ну и на всякий случай – сказала мама – вдруг не получится с работой на стройке, так дед сможет подыскать мне что-нибудь ещё. Хотя это было маловероятно, ведь мой дед был уже на пенсии и он всю жизнь был художником и скульптором.

Когда-то давно он работал главным художником в Малом театре в Москве. Да, выходит, что мой дед был интеллигентом, а моя бабушка Зоя, его жена, с которой он давно был в разводе, всю жизнь была учительницей и жила в Астрахани. Моя мать когда-то работала фотокорреспондентом в районной газете. Таким образом, получается, что я наполовину унаследовал интеллигентские корни, а наполовину рабочие – ведь вся семья моего отца, как и он сам, работали на заводе по выпуску сельскохозяйственных машин – сеялок. Кстати говоря, я тоже успел поработать на этом большом градообразующем предприятии «Белинсксельмаш» на летней школьной практике – и остался далеко не в восторге… Наверное, я был больше интеллигент, чем рабочий – этакий рабочий интеллигент, или нет – может интеллигент-рабочий?! Короче говоря, работа на огромном заводе была не для меня, и я это настолько чётко усвоил для себя, всего лишь после месяца летней практики, что сказал себе: «Да всё что угодно – только не на завод!»

Честно говоря, на деда я не сильно рассчитывал, да и жить мне у него тоже не хотелось. Я ведь за свою жизнь и виделся-то с ним всего два раза. Первый раз в Астрахани – куда мы, все родственники, съезжались отдыхать аж со всей России, я тогда ещё учился в начальных классах. Второй раз был, когда я стал старше – в возрасте тринадцати лет, мы приезжали к нему в Москву с отцом на зимние каникулы, и эту встречу я хорошо помнил – ведь она мне многое дала: мы жили у моего деда целую неделю, и он целыми днями водил нас по музеям, театрам и выставкам Москвы. Тогда же я впервые попробовал ПЕПСИ и мороженое эскимо.

У деда была вторая жена, которая, как водится, особой любви к нам не испытывала.

Перед моей отправкой мать сделала всего лишь один звонок в Москву – предупредила деда о том, что я к нему приеду.

– еда —

Лёжа на верхней полке плацкартного вагона в поезде, несущего меня в столицу на заработки, я смотрел в окно и мысленно настраивался на встречу с дедом, точнее с его второй женой. Эта встреча сулила для меня мало приятного, но она была неизбежной. «Хотя, что мне волноваться-то – ведь я еду к своему родному деду, и всё тут», – думал я. А вот мысли о работе на стройке меня совсем не посещали – ну а что тут думать, там мой лучший друг Игорь, он-то меня и устроит – и я был абсолютно в этом уверен.

От моих размышлений вот уже больше часа меня отвлекал запах еды, который окутал всё пространство вокруг, а я, глотая слюни, старался не смотреть вниз. Но всякому терпению приходит конец, я достал свой небогатый запас провианта и примостился рядом на углу стола, за которым сидели три мужика и что-то громко обсуждали. Сначала они совсем не обращали на меня внимания, но потом один заметил мой очень скудный рацион, который я быстро проглотил, и как я искоса поглядывал на их обильно заваленный всякой снедью стол. Тогда мне предложили угоститься – я без лишних слов уплёл то, что дали, сказав спасибо. Тут двое других его приятелей видно поняли, насколько я голодный, и с радостью начали мне предлагать всю еду, что у них осталась. Я с огромным удовольствием съел всё и после короткого разговора полез к себе наверх.

Не знаю, как кому, а для меня тогда еда была сравнима с наркотиком – так приятно мне было лежать досыта наевшемся. Даже в общаге, на студенческих попойках, когда мы скидывались и шли в магазин, я всегда хотел купить побольше еды, нежели выпивки. Позже, сидя за столом, я больше ел, чем пил – еда вызывала у меня больше наслаждения, чем алкоголь. Когда закуска начинала заканчиваться, мне начинали говорить: «хорош жрать, а то закусывать нечем будет!» Тогда я начинал выпивать и закусывать соответственно, чтобы ещё немного поесть.

– первый день в Москве —

Размеры громадного Казанского вокзала вызвали во мне какую-то детскую оторопь. Я не решался влиться в реку людей и шёл очень медленно, пытаясь пережить кратковременный шок и настроиться на ритм мегаполиса. А впереди ведь ещё меня ждали лабиринты метро…

Медленно пробираясь сквозь людскую массу с сумками и чемоданами, я кое-как добрался до касс. Купив жетон, прошёл через турникет и спустился на платформу, помня наказ матери, что нужно всегда читать надписи на указателях – тогда не заблудишься. Пропустив один поезд, сел в следующий.

По красной ветке я без труда доехал до Преображенской площади. Это было моё первое самостоятельное передвижение в московской подземке. А вот дом деда пришлось поискать, хоть он и оказался недалеко от станции.

Я медленно поднимался по ступеням на пятый этаж – пытаясь хоть немного отсрочить встречу с роднёй. Стоя у двери, почувствовал, как бьётся сердце и по вспотевшей спине пробежал холодок. Нажимаю на кнопку звонка, только бы дверь открыл дед…

У дедовой жены на лице всегда была полуулыбка-полугримаса, может быть оттого, что она была некрасивой, хотя была она и не старой, в отличие от моего деда, которому уже было за семьдесят. Деда дома не было, оказалось, что он на работе, странно, а я думал, что он давно на пенсии.

Я стоял и переминался с ноги на ногу в узком тёмном и длинном коридоре коммунальной квартиры с высокими потолками. После пары коротких фраз из разряда «зачем ты приехал и что будешь здесь делать» маленькая и толстая тётя Лида заявила мне: «Нельзя приезжать без предупреждения». Я попытался объяснить, что мама звонила деду – на что последовал ответ: «Ну да, ну да… она просто поставила нас перед фактом, и всё!». Словом, о гостеприимстве речи не шло.

Узнав, во сколько вернётся дед, я оставил сумку и пулей выбежал на улицу. Купив схему метро, я нашёл на ней станцию «Выхино» и двинулся в подземку. К моему удивлению, в метро я начал быстро ориентироваться – читая таблички указателей, быстро находил все переходы – и без труда добрался до нужной станции, хотя поначалу метро внушало мне, провинциальному пацану, какой-то непонятный страх, но это быстро прошло.

Выйдя из метро, я огляделся. Жизнь вокруг бурлила куда ни глянь. Заметив где-то вдалеке строительный кран, я двинулся в его направлении. Стройка была огромной, и я радостно шагал бодрым шагом, представляя себе встречу со своим другом Зайчиком, – я уже был доволен собой, что так быстро всё нашёл. Но это оказались не болгары… И вот незадача – на этой стройке мне никто не сказал, где находится искомый мною объект… Н-да.

Я начал беспорядочно блуждать по округе в надежде, что просто наткнусь на болгарскую стройку. Тщетно. Стройки были, но не те. И самое главное, на этих стройках никто слыхом не слыхивал о болгарских подрядчиках! Это показалось мне странным… От долгого хождения по жаре я устал, голова начала болеть, во рту всё пересохло, я уже не пил и не ел несколько часов. Вернувшись к станции метро, я уселся в тени и стал думать, как же мне найти мою стройку, ведь она, по моим представлениям, должна быть если не огромной, то уж точно не маленькой – у нас она занимала чуть ли не полгорода!

Отдохнув, я решил искать планомерно и пошёл в одном направлении. Не знаю, как долго я шёл, но конца и края я этого района не увидел. Непривычное окружение большого города давило мне на психику и вгоняло в тоску. Я никак не мог поверить в то, что огромный строительный объект, находящийся в районе Выхино, я не могу найти – это просто не укладывалось в моей голове! Порядком измотавшись, но не потеряв надежды, я спустился в подземку и поехал обратно, планируя продолжить поиски завтра. Прохлада метро меня успокоила.

Наручных часов у меня отродясь не было, и, спросив у прохожего, который час, я понял, что дед уже должен быть дома.

Старый лифт с его полупрозрачными решётчатыми дверьми не внушал мне доверия, и я быстро поднялся по лестнице, которая окружала зарешёченную шахту, в которой виднелись тросы и сам лифт – прямо как в старом советском кино – ничего подобно в Пензе я не видел.

– дед —

На моё счастье, дверь мне открыл дед. Он сильно постарел и сгорбился. Его седые волосы были зачёсаны назад, а такая же седая и аккуратно подстриженная борода была расчёсана на пробор, и из-за такой стильной бороды он был похож на отставного дореволюционного генерала или даже, скорее, на профессора. Он был вежлив и рассудителен – дед был интеллигентом до мозга костей, – и от него исходила особая аура – вокруг него всё приходило в спокойствие и гармонию. Напряжение спадало, когда он начинал говорить, его внешний облик старика растворялся, дед становился вне времени – и та банальная фраза «молод душой» была как раз про него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

На страницу:

Перейти

1 из 1