Поклянись быть моей

Джэки Эшенден

Поклянись быть моей

Роман

Jackie Ashenden

The World's Most Notorious Greek

* * *

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. Α.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

The World's Most Notorious Greek

© 2021 by Jackie Ashenden

«Поклянись быть моей»

© «Центрполиграф», 2022

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2022

Глава 1

Уиллоу Холл никогда прежде не видела голого мужчины. Во всяком случае, вживую, не на экране компьютера, когда попадала не на тот сайт, занимаясь поисками в Интернете. И сейчас этот мужчина с гордо поднятой головой выходил из озера, причем с таким видом, будто ему плевать, есть ли кто-то поблизости.

Конечно, если учесть тот факт, что озеро находится на землях поместья Торнхейвен и, следовательно, является частной собственностью, мужчина едва ли ожидал, что на территорию кто-то забредет и будет наблюдать за ним из-за кустов. Уиллоу же нарушила его уединение, но у нее были оправдания: она жила по соседству и всегда ходила через эти земли, а в детстве играла в этом лесу, поэтому считала эти земли отчасти своими. И естественно, она не ожидала, что кто-то будет плавать в озере, когда она отправилась за ежевикой, и тем более голым.

Надо идти к смотрителю, подумала Уиллоу, и сообщить ему, что в озере купается чужак. И вообще, нечего стоять тут и таращиться на незнакомца, как какая-нибудь извращенка.

Только она никак не могла сдвинуться с места.

Ее ноги словно приросли к земле. Она не могла оторвать взгляд от обнаженного тела, по которому стекала вода, когда мужчина выходил из озера, от его освещенной утренним летним солнцем золотистой кожи, от перекатывающихся мышц. Незнакомец был высокий, широкоплечий, с узкими бедрами и длинными мускулистыми ногами. Грудь и живот выглядели так, будто были высечены из мрамора как образец идеальной мужской фигуры.

Выйдя из воды, незнакомец поднял руки и откинул со лба черные блестящие волосы, и при этом у него под кожей заиграли бицепсы.

О господи…

У Уиллоу пересохло во рту, по телу разлился странный жар, и у нее почему-то запылали щеки. Она чувствовала, что все это неправильно. Что она поступает нехорошо. И все же ноги отказывались подчиняться ей, и она вдруг поймала себя на том, что судорожно сжимает ручку корзинки, полной ежевики, а руки так и чешутся от желания прикоснуться к незнакомцу и убедиться, что он настоящий и что на свете действительно существует такая красота.

Уиллоу все стояла, не шевелясь и затаив дыхание, а солнце продолжало ласково изливать свой свет на незнакомца, который склонился над кучкой одежды на гальке. Взяв темно-синюю футболку, он выпрямился и принялся вытираться. От этого зрелища у Уиллоу учащенно забилось сердце.

Ее взгляд непроизвольно стал опускаться вниз – на плоский живот, на мускулистые бедра, на самую мужскую часть его тела…

Ее щеки горели так, будто их ошпарили.

Ей не следует смотреть на это!

Ей следует вернуться домой – ведь отец в их домике остался один, а его нельзя надолго оставлять одного. Девять лет назад у него случился удар, и теперь он не может обходиться без нее. Из-за чего он очень сильно переживает.

Так что хватит таращиться!

Тем временем незнакомец вытирал свой потрясающей красоты торс. Он наклонил голову, и Уиллоу обнаружила, что профиль у него так же совершенен, как и его тело. За такой красоты скулы можно было отдать жизнь. Его красиво очерченные чувственные губы слегка изогнулись, словно ему пришла весть о чем-то порочном и при этом восхитительном…

И Уиллоу, не сумевшей совладать со своим любопытством, очень сильно захотелось узнать, о чем именно.

«Когда же ты сдвинешься с места?!»

Да, ей так и надо поступить. И она так и сделает. Вот прямо сейчас.

– А вот отсюда видно будет лучше, – как ни в чем не бывало сказал мужчина, кивая на берег рядом с собой.

Уиллоу замерла как громом пораженная. Его низкий и глубокий голос напоминал бархат, в аристократическом говоре присутствовал легкий акцент, говоривший о том, что он много времени провел за пределами Англии. Все это затронуло какие-то струны внутри Уиллоу, подняло на поверхность нечто, о существовании чего в себе она и не подозревала.

Уиллоу продолжала стоять неподвижно, игнорируя собственные эмоции. Неужели незнакомец обратился к ней? Но ведь ее скрывают кусты, так что вряд ли он заметил ее. Он же даже не смотрел в ее сторону. Наверное, он заговорил с кем-то еще. С тем, кто ей не виден. Или он говорит по телефону. Нет, вот это глупость. Ведь он только что вышел из воды, и телефона – с учетом его обнаженного состояния – у него с собой не было.

– А все дело в ваших волосах, – продолжал незнакомец, снова неторопливо наклоняясь над одеждой и подбирая простые черные шорты. – Если вам интересно, что вас выдало. Они очень яркие. Вам бы прикрыть их шарфом или шляпой, когда в следующий раз будете прятаться в кустах и подглядывать за кем-то.

О, проклятье! А ведь он обращается к ней!

На Уиллоу накатило дикое смущение – ей никогда в жизни не было так стыдно. Она вспомнила, как отец стыдил ее в детстве, в ушах зазвучал его холодный, тихий голос – таким голосом он разговаривал с ней только тогда, когда она совершала нечто плохое:

«Ты совершила ужасную вещь. Ты вторглась в личное пространство этого человека».

Уиллоу захлестнул гнев на саму себя, но она подавила его, напомнив себе, что самое опасное в этой ситуации – ее эмоции и она должна держать их в узде. Сейчас она должна признаться незнакомцу в своей неучтивости, извиниться перед ним и пообещать, что такое больше не повторится.

Уиллоу набрала в грудь побольше воздуха и вышла из-за кустов.

Незнакомец выпрямился. Он все еще был обнажен, в одной руке он держал футболку, в другой – нижнее белье. Казалось, он совсем не смущен. Уиллоу еще раз убедилась в том, что видит перед собой красивейшее творение Создателя.

У незнакомца были глубоко посаженные темно-голубые глаза, и, когда Уиллоу встретилась с ним взглядом, она ощутила буквально физический удар, как от электрического тока. У нее помутилось в голове, а из легких в одно мгновение исчез весь воздух.

Незнакомец улыбнулся, и она позабыла обо всем на свете, даже о том, кто она такая. Потому что эта улыбка была лукавой, и дружелюбной, и чувственной, и от нее на девушку накатила жаркая волна.

«Он опасен».

Эта мысль появилась из ниоткуда и показалась на первый взгляд неразумной. Ведь в этом мужчине нет ничего угрожающего, он просто стоит и улыбается ей.

– Вы и дальше будете разглядывать меня? – не без удивления спросил он. – Или мне можно одеться?

– Прошу прощения, – хрипло произнесла Уиллоу. – Я услышала плеск и решила выяснить, что тут происходит. – Наконец она задала главный вопрос: – Вам известно, что это частная собственность?

В глазах незнакомца заиграли веселые искорки.

– Да, конечно. А ради чего еще нарушать границы чужих владений?

Значит… он проник сюда намеренно? Глупость какая-то. Зачем ему нарушать закон? Он не боится, что она заявит на него? Судя по виду, нет.

Уиллоу расправила плечи, мысленно отметив, что незнакомец значительно выше ее ростом. Это только усилило ее возмущение. Возмущало ее и то, что он так и не сделал попытки прикрыться.

– В общем, – холодно сказала она, – я предлагаю вам одеться и покинуть чужую территорию. Смотритель не любит нарушителей и наверняка вызовет полицию.

– Ясно, – сухо произнес незнакомец. – Вы, вероятно, хозяйка?

– Нет, я соседка. Но у меня есть разрешение.

Что было правдой. Ее отец и прежний владелец Торнхейвена – недавно почивший герцог Одли – много лет дружили и договорились, что Уиллоу может гулять по территории. Отец с легким сердце отпускал ее в поместье, чтобы она не мешала ему.

– Понятно. – Мужчина вскинул голову. – Так вы закончили свой осмотр?

Уиллоу опять покраснела, но велела себе сохранять хладнокровие: если уж он такой спокойный, то и у нее получится.

– Да, закончила. – Она окинула его неодобрительным взглядом. – Хотя смотреть-то особо не на что.

Она ожидала, что он разозлится, но он вместо этого расхохотался. Ей показалось, что она в жизни не слышала, чтобы люди так радостно и искренне смеялись.

– Осмелюсь с вами не согласиться, – сказал он, – и румянец на ваших щечках только подтверждает мою правоту.

«О, да он очень опасен».

Однако Уиллоу отказалась прислушиваться к своей интуиции, потому что та всегда ошибалась.

– Румянец на моих щеках никак не связан с тем, что мне по пути встретился голый незнакомец, – сказала она. – Кстати, вы можете надеть шорты.

Он изогнул темную бровь.

– А вы можете отвернуться.

– Немного поздновато, вам не кажется?

– И в самом деле. – Лукавый блеск в его глазах сменился чем-то иным, более напряженным. – В таком случае я не буду торопиться, если вы не возражаете. – Он не отводил взгляда от ее лица, и Уиллоу чувствовала себя так, будто он сканирует ее всю. – А вы возвращайтесь к ежевике. Хотя можете остаться здесь и наблюдать, как я буду одеваться.

Уиллоу открыла было рот, собираясь заявить, что не останется здесь, но мужчина уже повернулся к ней спиной и стал неспешно одеваться. Его движения были наполнены атлетической грацией, и Уиллоу, завороженно наблюдая за ним, совсем позабыла о ежевике. Стряхнув с себя чары, она объявила – себе и ему:

– Ну, я пошла.

Он не ответил и продолжал невозмутимо завязывать шнурки на кроссовках.

Уиллоу же не двинулась с места. Ее тело словно обрело собственный разум и хотело оставаться подле незнакомца. Ей была непонятна такая реакция. В школе она влюблялась в своих одноклассников, но с тех пор у нее не было времени на привязанности подобного рода, потому что все ее внимание было сосредоточено на уходе за отцом и добывании денег для оплаты расходов. Все это было важнее, чем страдания по какому-нибудь мужчине, и сейчас она не могла уяснить, почему конкретно этот представитель мужского пола вызвал в ней такую бурю эмоций.

Тем временем незнакомец выпрямился и, так и не надев футболку, повернулся к Уиллоу. И в это мгновение она осознала, что опасность, исходившая от него, только усилилась, однако вместо страха ощутила нечто, очень похожее на возбуждение.

«Ты же знаешь, что это плохо. Уходи».

И тут вдруг воздух между ними сгустился самым странным образом, стал горячим и наэлектризованным, как перед летней грозой.

Уиллоу знала: надо уходить, убраться подальше от него самого и его влияния на нее. Понимала, что ей надо бежать от того неземного восторга, что поднимался у нее в груди, от потрясающего ощущения в животе, будто там порхают бабочки. Она чувствовала, что все это плохо кончится для нее, но все равно не могла сдвинуться с места.

Незнакомец двинулся в ее сторону, как огромная пантера, нацелившаяся на жертву. Он шел уверенным шагом, и Уиллоу все отчетливее видела, как поблескивают невысохшие капли воды на его коже. Она даже стала ощущать исходивший от него запах – озерной воды и чего-то более теплого, острого и очень мужественного.

Он был таким высоким, что ей пришлось откинуть голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Вы только посмотрите, – ласково произнес он, – у вас в волосах листья. – Уиллоу не нашла в себе сил помешать ему, когда он поднял руку и выпутал листок из ее волос. – А знаете, вы похожи на Диану-охотницу. – Он бросил на землю еще один листок. – Диана, на кого ты охотишься? На меня, да? Тогда прекращай свою охоту. Ты меня поймала. – Без каких-либо колебаний он сгреб в кулак ее волосы и закинул ее голову.

Сердце Уиллоу билось так громко, что она больше ничего не слышала. И не видела ничего, кроме его темно-голубых глаз. Ни один мужчина никогда не прикасался к ней вот так. Не подходил так близко, что она могла чувствовать жар его тела. В ней поднялось желание, жаркое, запретное и отчаянное, только она плохо представляла, что это за желание.

А вот незнакомец, кажется, знал.

– Пора брать свой трофей, охотница моя, – сказал он, наклонился и приник к губам Уиллоу.

Ахилл Темплтон, седьмой герцог Одли, известный в светских хрониках как просто Темпл, привык целовать незнакомых женщин и всегда получал от этого удовольствие. Женщины вообще были для него удовольствием, и он старался, чтобы и они воспринимали его так же. Однако он обычно обращал свое внимание на светских львиц и тусовщиц, женщин опытных, точно знавших, кто он такой и что их ждет в отношениях с ним.

А вот незнакомок, разгуливающих по его поместью с листьями в волосах и подглядывающих за ним, у него еще не было. По сути, он и сам не знал, что заставило его поцеловать эту девушку. Если бы она застала его на пробежке, он списал бы свое желание на высокий уровень адреналина. Но сегодня, когда он выходил из воды, никакого всплеска адреналина у него не было. Как раз напротив, он был холоден как лед. И такая холодность была его обычным состоянием, он всегда умел держать себя в руках.

В Торнхейвен он приехал сегодня утром и, обнаружив в старом доме множество призраков, решил избавиться от них с помощью физической нагрузки. Однако пробежка и купание в ледяном озере не прогнали сидевший глубоко внутри его страх – страх, овладевший им с той минуты, когда он переступил порог особняка.

И только эта незнакомка подарила ему то успокоение, которого он так жаждал.

Он заметил ее сразу, как только вышел из воды, и посмеялся над ее жалкими попытками спрятаться. Разве можно спрятать в зелени такие яркие золотистые волосы!

А вот когда она вышла из своего укрытия, его веселости поубавилось. Высокая, статная, загорелая, с выразительным лицом. Она выглядела девчонкой-сорванцом, но при этом в ее облике присутствовала истинно женская чувственность. Она показалась ему златовласой богиней и смотрела на него так, будто никогда в жизни ничего подобного не видела, как будто изнемогала от мучившей ее жажды, а он был для нее глотком холодной воды…

Женщины никогда не смотрели на него как на чудо, и это потрясло его до глубины души.

И прогнало страх.

Он всего лишь хотел снять листья с ее волос. Во всяком случае, так он себе говорил, когда шел к ней. Он не собирался запускать руку ей в волосы, не собирался целовать ее. Но почему-то сделал это. Наверное, потому, что она стояла перед ним не шевелясь, и смотрела на него, и в ее глазах стоял вопрос, хотя она, вероятно, и сама не подозревала, что задает его.

И он дал ей ответ. Без колебаний.

Сначала ее губы были напряжены. Потом по ее телу прошла волна трепета, как будто у нее внутри шла битва, и одна часть ее капитулировала. И тогда ее губы расслабились и приоткрылись ему навстречу. Корзинка с ягодами выпала из ее рук.

А он, ощутив на ее губах вкус ежевики и еще чего-то сладкого, как мед, дал волю своему желанию, которое заставило его излить поднявшийся в нем жар в этом поцелуе. Она тихо застонала, и он ощутил легкое, неуверенное прикосновение ее пальцев к груди. Однако эта неуверенность длилась недолго. В следующее мгновение незнакомка уперлась в его грудь ладонью. Отталкивая.

Ему не хотелось отпускать ее, так как он знал, что сразу вернется страх, однако он никогда никому не навязывался. Вот и на этот раз он выпустил волосы незнакомки и отстранился.

– Я… – заговорила она глухим, дрожащим голосом, – я… не знаю… я… – Она замолчала, пристально глядя на него.

Неожиданно она подхватила корзинку и побежала по тропинке, вьющейся вокруг озера.

Ахиллу очень хотелось побежать за ней, поймать ее и повалить на мягкую лесную землю, отвлечься от всего на свете, овладев телом этой прекрасной незнакомки. Однако он умел держать себя в руках, да и не привык гоняться за женщинами. Они всегда по собственной воле приходили к нему, так что и сейчас пусть все идет своим чередом.

Он несколько раз глубоко вздохнул, дожидаясь, когда уляжется возбуждение. И с чего это вдруг ему вздумалось целовать ее? Наверное, на него подействовало возвращение в фамильное поместье.

Нет, такое больше не повторится. Он этого не допустит.

Да, он прославился своей любвеобильностью, однако он всегда умел контролировать свои аппетиты и не позволял, чтобы они управляли им. Именно он ставил женщин на колени, а не наоборот.

Вернув себе обычную невозмутимость, Ахилл затрусил к дому.

Может, он позвонит какой-нибудь из своих любовниц и пригласит ее провести с ним выходные на свежем воздухе Йоркшира. Ведь он как-никак очень хороший любовник.

Ахилл был почти у дома, когда зазвонил его мобильник. Он не любил разговаривать по телефону во время пробежки, но интуиция, остро предчувствовавшая разные проблемы и всегда помогавшая ему в бизнесе, подсказала, что ответить надо, поэтому он остановился, достал телефон и посмотрел на экран.

Звонила Джейн, его квалифицированный и знающий личный помощник. И это означало, что без его участия в решении вопросов не обойтись.

Ахилл нажал кнопку приема.

– В чем дело?

– Есть проблема с завещанием, – ответила Джейн, сразу переходя к сути, – именно это Ахиллу в ней и нравилось.

Ха, подумал он, а разве могло быть иначе? Когда это отец оставлял ему что-либо, кроме проблем?

Он устремил взгляд на лес, окружавший дом.

– Объясни.

– Мне только что перезвонили адвокаты. Твое право собственности на дом под вопросом. В завещании есть определенные… дополнительные распоряжения, которые упустили из виду.

Неудивительно. Даже в своей смерти Эндрю Темплтон прилагает все силы, чтобы помучить его.

– Какие? – спросил Ахилл, хотя в глубине души догадывался, на что будут направлены эти дополнительные условия.

– Ты должен быть женат, – ответила Джейн.

В ее голосе Ахилл услышал сомнения, как будто было еще что-то.

– И? – напряженно произнес он.

Джейн проговорила очень тихо:

– И еще иметь сына.

Глава 2

Неделю спустя Уиллоу убиралась в кабинете отца. Окно выходило на крохотный розовый сад, за которым девушка стала ухаживать сама после того, как с отцом случился удар. Она мало что знала о розах, поэтому сад утратил свое былое великолепие, однако денег на садовника у нее не было.

Уиллоу любила бывать в кабинете отца и просматривать его книги. Не медицинские, а по ботанике, которые он собирал исключительно из интереса к этому предмету. Она с удовольствием читала о растениях, да и вообще обо всем, что имело отношение к природе. Когда-то она мечтала поступить в университет и получить ученую степень по биологии и естественным наукам, однако болезнь отца помешала ее планам. Отец нуждался в постоянном уходе, его можно было оставлять одного лишь ненадолго, только на то время, пока она находилась на работе. Конечно, можно было бы учиться дистанционно, однако для этого требовалась немалая сумма.

Уиллоу не жаловалась на то, что оказалась в такой ситуации, считая, что она в долгу перед отцом. Ведь он воспитывал ее после смерти матери, а для него, успешного хирурга, это было нелегко. Няни не справлялись с ней – она была трудным ребенком, – поэтому отцу пришлось заниматься дочерью самостоятельно, что нанесло ощутимый удар по его карьере. Не его вина, что у них нет денег и дом разваливается. Не его вина, что он ограничен в своих передвижениях.

И не его вина, что она, по сути, разрушила его жизнь.

Уиллоу знала это. Как и то, что перед ней стоит задача исправить все.

Глядя на тряпку для пыли, девушка размышляла над финансовыми вопросами. Дополнительные смены, что она берет в кафе, конечно, помогут, но это не выход из сложной ситуации. Надо бы придумать что-нибудь еще.

У нее в джинсах завибрировал телефон. Она достала его и посмотрела на экран. Пришла эсэмэска от отца:

«Спустись в гостиную».

После удара, не имея возможности свободно передвигаться по дому, он стал писать ей сообщения, когда ему было что-то нужно. Эта система отлично работала, правда, когда Уиллоу не была занята, а отцу ее присутствие требовалось не срочно. К счастью, такое бывало редко.

Кларенс Холл, как обычно, сидел в старом кресле возле камина. После инсульта его красивое лицо слегка перекосило на одну сторону. Всегда сосредоточенный и не склонный к веселью, сегодня он был особенно серьезен.

– Сядь, Уиллоу, – строго сказал он.

Девушка убедилась, что на столике рядом с креслом есть все, что может понадобиться отцу, и села.

– В чем дело, папа?

– У меня новость. – Он подтянул повыше клетчатый плед, укрывавший ноги. Судя по всему, отец был чем-то взбудоражен. – Она касается того, о чем я тебе не рассказывал, хотя и должен был бы.

Уиллоу похолодела, но никак не проявила своего беспокойства. Отец ненавидел бурные эмоции, и девушка давно привыкла скрывать свои чувства. Она слишком хорошо знала, как они могут разыграться, если не держать их в узде.

– Звучит угрожающе. – Она заставила себя сосредоточиться, потому что отец очень раздражался, когда ему казалось, что она невнимательна.

Он одобрительно кивнул.

– Итак, ты ведь помнишь Одли, да? Который умер пару месяцев назад?

Под Одли подразумевался герцог Одли, который владел Торнхейвеном и с которым когда-то дружил отец. Сколько Уиллоу себя помнила, герцог жил отшельником.

Имя старого герцога неожиданно вызвало в памяти девушки событие недельной давности, и у нее перехватило дыхание. Щеки опять запылали, и, чтобы отец не заметил этого, она наклонила голову и притворилась, будто рассматривает нитку, торчащую из обивки дивана.

Та встреча с красивым незнакомцем оставила глубокий след в ее душе. Она так и не сообщила о чужаке смотрителю, испугавшись, что тот станет расспрашивать ее и тем самым поставит в неловкое положение.

– Да, я помню Одли, – сказала Уиллоу, прогоняя прочь воспоминание. – Но я, кажется, с ним не встречалась?

– Да, ты была слишком мала. Но мы с герцогом часто общались. Он стал жить отшельником лет десять назад, и после этого мы с ним редко виделись.

– Значит, поэтому-то я и не встречалась с ним. А в чем дело?

– Однажды ночью мы с ним заключили… джентльменское соглашение. Это было давно, и я забыл о нем. Особенно после того, как он разорвал все контакты. Однако… – Казалось, отец в чем-то сомневается, что, кстати, было нехарактерно для него. – Вчера я получил письмо из конторы герцога, напоминающее мне об этом соглашении. Там содержалась просьба выполнить все условия.

Уиллоу нахмурилась, не понимая, к чему клонит отец.

– Что за соглашение? Только не говори, что оно касается денег, потому что…

– Там речь не о деньгах, – перебил ее отец.

Беспокойство, завладевшее ею в начале разговора, только усилилось.

– Тогда о чем?

Отец принялся теребить край пледа, что также являлось верным признаком волнения.

Уиллоу сглотнула. Может, все из-за того поцелуя? Но кто мог ему сказать? У озера никого не было, это точно. Да и какое отношение тот поцелуй имеет к герцогу Одли?

– Мы с Одли вместе учились в университете, – сказал отец. – Еще до того, как я женился. Он тогда приехал из Греции с молодой женой, и она была беременна. Они знали, что будет мальчик. Мы отпраздновали его грядущее отцовство, и он предложил, чтобы наши дети поженились, если у меня когда-нибудь родится девочка. Я… к тому моменту выпил больше двух пинт и немного опьянел. Я заявил, что это отличная идея, и мы скрепили нашу договоренность рукопожатием. Больше он об этом не упоминал. Да и я тоже.

Уиллоу ошеломленно хлопала глазами. Она не могла представить своего отца пьющим и тем более опьяневшим. Обычно он всячески осуждал любую невоздержанность.

– Понятно, – медленно произнесла она. – А при чем тут я?

– При том, что герцог Одли, нынешний герцог Одли, попросил меня выполнить условия соглашения.

Уиллоу удивилась еще сильнее. Давнее соглашение о помолвке детей двух друзей? Нелепая идея, совершенно абсурдная, это наверняка шутка.

– Папа, а ты уверен, что это не жульничество?

– Все законно, а жульничество я умею распознавать. – Его губы сложились в тонкую линию. – Герцог желает увидеться с тобой завтра вечером в Торнхейвене, чтобы сделать тебе предложение.