Всеми частями тела. Визуальная поэзия

Наташа Трейя

Всеми частями тела. Визуальная поэзия

© Наташа Трейя, текст, 2023

© Екатерина Самофеева, фото-арт-концепт и фото, 2023

© Аля Панина, иллюстрации, 2023

© Дарья Дементьева, дизайн, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

В этой книге – стихи разных лет. Я собрала их в неназванные темы, которые повторяются в жизни, как и темы в музыке. Поэтому в книге нет хронологии. Рядом может быть школьное стихотворение и стих, написанный через много лет. Наверное, если бы к каждому стихотворению я написала музыку, то это можно было бы назвать саундтреком моей жизни.

Но песни написаны только на несколько стихотворений из книги. И это значит, что саундтрек ещё не закончен. И если мир не погибнет в эти тревожные дни, то будет продолжение…

Посвящается Мэй

Половинка

С детства мечтала найти свою половинку,Как возраст – морщинку, как пестик —тычинку,Как горе – слезинку, как хейтер —слабинку…Сидеть на скамейке, обнявшись, в каком —нибудь скверике.Но попадались всегда какие-точетвертинки,Осьмушки какие-то и четверики.Я влюблялась безжалостно и до боли,Проявляла бешеные эмоции.Но всегда попадались какие-то доли,Какие-то детские, что ли, порции.И поэтому разных и всяких столько.И о том, и о том, и о каждом – строчки.Потому что пытаюсь собрать осколки,В половинку вторую сложить кусочки.И они приходят – седьмые части.И хватаю руками я их обеими.Но ни с кем не случается целого счастья,Чтобы ни пробоины, ни расщелины.

Место

Хорошо бы, чтоб было такое место,Куда можно приехать, когда надоест всё,И найти, просмотрев жизни даты,Всё, что ты потерял когда-то:Куклу в платье из розового сукна,Попугая, вылетевшего из окна,Во дворе – черепашку в мискеВ Минске, мысли,Ключи, очки,Волос пучки,Колпачки и крышки,Номер из записной книжки,Книгу, в центре торговом покупки,Телефон тот, что выпал из курткиГде-то… около дома в Марьино,И расческу, конечно же, мамину,Одноклассника имя и шутки,Что погиб, когда ехал в маршрутке,И прогулки, ногами как шаркалиС дедушкой в меховой шапке,Время и колесо фортуны,Детство… юность,Стихи, записанные на обоях,Встречи с тобою.Просто печали вместоПриехать в то место,Полное красоты,А там – ты.Стоишь и ждешь, как и прежде,С букетом помятым,Потому что приехал в надеждеВстретить меня там.

Венеция

Разбежимся же, как ног поток… чтоб не выплеснуть, как кипяток… в лицо, гнев – в чемоданы пакуем бережно,Как тряпье. Чтоб остынуть, кофе холодный пьем… на набережныхВ лучах солнца и ультрамарина.В каждом доме – Христос распят. Развернемся жеу Риальто на сорок пять, как рыбный рынок.После – плоть утешат жизни новые главы, язык – крэк, помидоры черри…А сейчас – располземся, как тени от сувенирных лавок, как от пьяцца – мерчерии.К необщим друзьям разлетимся, как к конвертам прилипшие марки.Но сперва переклеим указатели до Сан-МаркоВ нашу последнюю ночь, покаВсе спят. Посмотрим, как уткнувшиеся в карты, как в плечо кого-то родного… будут искать выход из очередного… тупика.Напялим смеющиеся венецианские маски, словно собственных чувств нет,И ни один мускул лица не дрог-нет.Кофе допит. Мерцающий вечер дожит.Разойдемся же, как в коридорах дворца – дожи.Расплывемся, как два катера, в противоположные,Заменив очевидное на понятия ложные.Будем считать, что каждый своего достиг.Разорвемся, как сердце – на мине гор-дости.

Куба

«Время остановилось. Где-то в шестидесятых…»

Время остановилось. Где-то в шестидесятых.Социализм, свобода… С чувством и непредвзято:«Сорок девятого года, а все ещё, видишь, в форме», —Выкурив важно трубку, гордо сказал шофер мне.Ветхие закоулки, и каждый дом обшарпан.На барахолках куклы смотрят легко и с шармом.Стекла побиты в окнах и облупились стены.И человек с сигарой счастлив, идя со смены.

«Город-призрак. Мечтать – его главный признак…»

Город-призрак. Мечтать – его главный признак.В переулках помочь затеряться признан.Как никто, дружелюбен… свой шарм и призвук.Круглый год – загорелый народ и лето.По дорогам, катаясь в кабриолетах,Едут дамы в театры смотреть балеты.Из всех баров доносятся звуки сальсы.Пеликан извернулся и сделал сальто.Затянул кто-то Quanta na mera альтом.Если хочешь отправиться куда-либо,Пусть на нем остановится тотчас выбор:Будешь есть Pastelitos, пить «Куба либре».И забудешь, волны аромат вдыхая,Что погода и дружба была плохая,Потому что нет скуки и нет вай-фая.

«Я люблю наблюдать за людьми, заглядывать им в души…»

Я люблю наблюдать за людьми, заглядывать им в душиИ представлять, что я могла бы быть любым из них.Мы бы сидели большой семьей на террасе дружныеНа другом полушарии среди новых родных.Тело каждого могло бы быть моим домом:Мужчины-официанта в очках больших,Женщины-продавщицы с глазами бездонными,Мальчишки, продающего беляши.Я бы могла ощущать всё по-новому,Другие проблемы бы меня волновали.Они бы были самыми важными, безусловно, —Где-то в Мексике, на Карибах или в Непале.Я люблю смотреть на кого-то и ощущать себя им.Полностью погружаться в его разум.Мир необыкновенен и неповторим:Со своим цветом кожи, разрезом глаза.Трудягой, идущим в свои трущобы.Старушкой, делающей замечания.«Ты всё так же любишь меня?» – «Еще бы», —Говорил бы мне кто-то вместо молчания.Я так пытаюсь разнять тиски,Мыслить учусь иначеИ абстрагироваться от тоски,Которая ничего не значит.

Иерусалим

Люди такие разные. Женщин всякие типажи:Одни замотаны с ног до головы, только глаза из-под паранджи;Другие – разряжены, взгляды кроткие, платья в пол;Третьи – юбки короткие, почти голые, смотрят с вызовом и в упор.И мужчины, молча, идут к святыням рядами:Одни – серьезные, с бородами;Другие – в черных сюртуках, с косичками и в шляпах черных;Третьи – в майках, джинсах, без манер утонченных.Одни крестятся и кланяются, зажигают свечи,Целуют иконы и просят шепотом что-то вечно;Другие снимают обувь, ритуал выполняют некий,Молятся пять раз в день, повернувшись к Мекке;Третьи качаются и суют записки с просьбами в щелив стене.Люди такие разные. Лицом к лицу. Спина к спине.Выглядят все по-разному, а заглянешь в души —все похожи:Думают об одном же, просят одно и то же:Здоровья, денег, славы, быть рядом с милыми.Боятся одиночества, что не измеряется милями,Смерти боятся и стать ненужными.Копошатся внизу там со своими нуждами.И я их немного жалею, но лишь слегка.Они изрядно наскучили мне за эти века:Пробуют подкупить, пожертвования несут,Думают, что судьба зависит от их заслуг,Они придумали имена мне, и страшный суд,Грехи, и правила, и как провести досуг.И я послушаю их пение не слишком уж увлеченно,Мысли их, крик муэдзина, погляжу на блеск куполов золоченых,И без любви излишней, без лишней злостиВздохну, зевну – и брошу кости:Чтобы решить судьбу их – кто будет огорчен,Кто награжден и от радости слезы прольет ручьем,А кто не замечен вовсе и не учтен.Чтобы никто не догадался, смысл в чем:Сижу, баламучу воду в океанах тростью —И просто бросаю кости.

Барселона

Ночи – бессонные.Волны – соленые.Что-то нашептывает Барселона мнеТам, где когда-то бродили влюбленными,Я, благосклонная,Кофе с бурбоном пьюВ бежевом доме с большими балконами.Я б зачеркнула все надписи броские,Сюрреализм, на картинах что Босха,Письма писала б тебе в стиле Бродского,Только нет адреса, даже наброска.Только неясен их пункт назначения.Тут ничего не имеет значения.Чувства сквозь сито,И бусы рассыпаны.Как аллергия, их звездная сыпь по мне.И Барселона, веселая, сытая,Что-то нашептывает голосом сиплым мне.О том, как в краске коробок картон линял.Мы с непробитыми сели талонами,И наш автобус с Carrer de Moscú тронулся,Ехал до площади Каталонии.Как ты вплетал мне гацанию в локоны.Только те дни, ну, настолько далекие.Ночи – бессонные.Волны – соленые.Что-то нашептывает Барселона мнеТам, где когда-то бродили влюбленными,В твои глаза я смотрела бездонные…Как была счастлива, хоть и бездомная.

Индия

«Волны – под ноги вдребезги со скандалом…»

Волны – под ноги вдребезги со скандалом.И индийские девушки шьют сандалииИ рисуют цветы у дверей сандалом.На лбах – точки… и фрукты в подол собрали.Псы, как яблоки с яблони, в тень попадав,У подруг выедают с любовью блох.И у каждого есть колесо без палокИ свой бог.

«Будто бы под зонтиком – за стволом…»

Будто бы под зонтиком – за стволом,Под густыми листьями, словно в шляпке,Я болтаю ногами под столомИ смотрю на свои слегка растоптанные тапки.И думаю: когда я их купила,На них не было ни трещинок, ни пыли,Они были яркие и красивые,Новые были.Безусловно, я дорожила ими,Хотя они жали немного,Иногда – слегка, но, бывало, сильноНатирали ногу.А сейчас они такие мягкие и удобные,Хотя немножко потрепанные.Сижу в них, по полу топаю.Поднимаю глаза и тебя вижу:Все та же ухмылка и ямочки около губ.И только чуть больше морщинок у глаз кожу выжгли,И седая прядь вплетена в чуб.Вспоминаю, как мы ругались, ссорились,Как, собрав рюкзак, убегала в ночь,Чтоб переживал, отключала сотовый.Как подружки, мне пытаясь помочь,Говорили, что от тебя нет толку.Ты бухал и звонил телкам.А сейчас нас соединяет столько:Столько теплого и тонкого.Мы сидим, родные, с тобой в тенькеИ молчим. И думаем о своем.Нам сейчас так хорошо вдвоем,Как со старыми тапками на ноге.

«Если бы я выросла на узких улочках…»

Если бы я выросла на узких улочках,Из бамбука мне б дедушка сделал дудочку.Лотос бабушка бы продавала на цепочке.Была бы я маленькой индийской девочкой.Угощали бы сладким бурфи соседи.Меж людьми нет обид, когда каждый беден.Папа бы возил меня на мопеде.Всемером на одном, бывает, едемС четырьмя моими сестрами и братиком.Волосы украшены красным бантиком.Я бы рыжего пса на руках держала.А потом сама на велосипеде ржавом,Достался мне от сестер который,В платье, которое было не впору,Ездила б в школу.Или пешком с большим ранцем за спинойТопала со школы домой,Щебеча с подружками что-то на языке тамильском.И картину в уме рисовала мысленно:Как я вырасту, в доме с большими окнамиБуду жить и шить чуридар и сари.И вдруг передо мной возникла высокаяДевушка со светлыми волосами.Она сказала бы мне что-то на непонятном языке,Достала фотоаппарат, что был в замшевом рюкзаке,И стала бы меня фотографировать.Интересно, какое там фото выйдет?И подумала б я, прядь смахнув рукой:А вот если бы я была такой.Я была бы несчастней, хотя и стройней.Выросла бы в далекой незнакомой северной странеИ поехала путешествовать в Индию…

«Мой маршрут звучит как заклинание…»

Мой маршрут звучит как заклинание.Пусть все сбудется, что не загадаю я,О подставах все знают заранее.И к мерзавцам придет наказание.Маршрут: Пондичерри —Тиручираппали.Закат был как черри,И чайки напали.Пусть каждый получитВ Аппели и КочиВсе самое лучшееИ все, что он хочет.В Кумили, в КумилиКурили, курили.И в КаньякумариБыли в кумаре.И чаек кормили.Ракушки в карманеСверкалиИ пели,Как море, в Варкале.Тривандрум.Улыбнись, кто угрюм.Скажи правду, кто врун.Музыкант – коснись струн.Все сбудется soon.

Сицилия

«Живешь, путешествуешь, начал сначала…»

Живешь, путешествуешь, начал сначала,Как будто б любовь никогда не случалась,И я не встречалась, и в дверь не стучалась…Живешь там, как будто б меня и не было.Распахнуты шторы, там – краешек небаИ шумная улица солнцем согрета,Дымит сигарета, звучит чей-то бас,И жизнь продолжается где-то…Без нас.

«Захлебнувшись от чувств… До Сицилии – письма и мили…»

Захлебнувшись от чувств… До Сицилии – письма и мили.Взгляд тогда у меня был другой и другая фамилия,Тогда не было третьего… выбор был лишь – «или – или».Я лежала, смеясь… под тобой… на камнях… слишком острых.И вода попадала мне в ноздри, и плавился остров.И мы были семьей… неразлучной семьей – Коза Ностра.

«Приплыву на надувной я лодке на Стромболи…»

Приплыву на надувной я лодке на Стромболи,Чтоб заесть печаль всю сдобами и вином запить всё, что болит,И противиться чтоб спаду настроения резкому,И в доверие втереться чтоб морю Тирренскому.Чтобы слушать мощь вулкана и оползней рокот,Чтобы Эол повелел тоску сдуть сирокко,Буду бусинки блестящие скупать, как сорока,Не смотреть в твои глаза, ища любовь, как сиротка.И цветов благоухание вдыхать буду вечером,Буду ласковой, как кошки, что живут там, доверчивой:Не бояться подойти, чтоб за ушком погладили,Так, как будто никогда мне в душу не гадили.

Крым

«Клейкая лента…»

Клейкая лентаПесчаных карьеров, рельефы.Мыс Фиолент.И волны резвятся, как эльфы.Выступы, камниОтвесные, полдень и дзоты.Горечь бескрайняя.Синий излом горизонта.Выключен сотовый.Что-то, как тень эшафота.Сделать охотаНад склоном опасное фото.Выезда нет. Нет и въезда.И черная бездна —Море без дна.И старушка ко мне в кадр влезла.Катер причалилВнизу, фуксом пару обрив волн.И за плечами —Крыло, чтоб сорваться с обрыва.

«Где, скажи, сил раздобыть…»

Где, скажи, сил раздобыть,Чтобы тебя разлюбить?Так, чтоб не броситься с пирса,Чтоб в сотый раз не был написанТекст тебе в смсО том, какой в сердце замес.

«Бухта «Мечты»…»

Бухта «Мечты».Безутешные мачтыВ дымке маячат.Дно – в цвет чая матча.Губы – в цвет брюквы.Тот, кто с большой буквы,Возвращен в бухту,Будто сын блудныйВ снах и стенаниях,В зыбких страданиях,В сказках и триллерахЛарса фон Триера.Пусть сотрет ЛаспиГрусть всю, как ластик.Вырежут скалыСкорбь всю, как скальпель.Номер твой набранный.Брит отель наголо.Портит вид на гору.Выстроен внаглую.И в неотвеченныхВызов мой вечно.Я с бухты-барахтыВ миг бунта барахтаюсь.Бухта Мечты.Как, скажи мне, не мрачной быть,Не обмельчать,О мечтах не замалчивать?Бухта Мечты,Как, скажи мне, как мяч отбить,Образ заманчивый,Не заморачиваясь?

Нью-Йорк

«Посреди американской мечты, у барных стоек…»

Посреди американской мечты, у барных стоек,Ликер подливает бармен густой мне —Я подрываю страны устои:Где граждане все излучают счастье,Проблемы свои за улыбкой прячут,Я стою и – плачу.

«Я бы хотела жить с тобой в одном из этих цветных домиков…»

Я бы хотела жить с тобой в одном из этих цветных домиков,Целоваться голыми на подоконнике,Обнимать по утрам и заваривать кофе в зернахИ не выходить хотя бы год из нашей заветной зоны,Упиваясь друг другом целыми сутками…Быть может, только за продуктами с цветастыми сумками,Чтобы не ругались ни редко, ни часто,На год запастись шоколадной пастойИ смотреть наши мультики и фантастику.

«Можно бесконечно смотреть на океан…»

Можно бесконечно смотреть на океанИ медитировать на Брайтон-Бич,Русским квасом наполнив стакан.С пенсионерами поболтав, стричьВолосы на улочке, где вывескиС русскими надписями, но английскимиБуквами… Борщ несут, мощь океанаИ ресторан «Татьяна».

«Есть плюсы в том, что тебя нет около…»

Есть плюсы в том, что тебя нет около.Мой каждый день без тебя такой огромный, как тысячи оконВ небоскребах, которые, чтоб рассмотреть, голову ходишь, вверх задирая.И, если нажать выше сотого, можно доехать до рая.Собачки бульдожки и йоркиПовсюду в кафешках, как в норках,Я прячусь от мыслей и орковНа улочках где-то Нью-Йорка,И каждый мой миг без тебя ощущаю я… пусть и поломками.Наверное, можно найти плюсы в том, что тебя нет около.

«Никого, меня кроме… и в поисках крошек от булки…»

Никого, меня кроме… и в поисках крошек от булкиСядет на подоконник, нахохлившись, голубь и буркнет.И под вечер – в сон клонит. В музеях и в граффити БруклинТонет, в Хадсоне будто.И повсюду хасиды в еврейском квартале и осень,И район Бруклин-Хайтс, где когда-то жил Бродский Иосиф.И снимаю квартиру я, сердце порадовать чтобы,С видом на небоскребы.

«Чтобы тебя забыть, я путешествовать буду…»

Чтобы тебя забыть, я путешествовать будуПо городам и дорогам с большими мостами,Но я тебя никогда не забуду.Как бы красивы ни были другие места.Чтобы меня забыть, ты в другие страны,Уедешь любить девушек новых,Но будешь вспоминать меня снова и сноваНочами поздними и утром ранним.И мы случайно встретимся под крики чаек,Там, где играют кошки с солнечными лучами,В каком-то далеком городе, пожмем плечами —И сделаем вид, что с тобою вовсеНе помним друг друга и у нас хорошо все.

«Разбросаны где-то… под небом синим…»

Разбросаны где-то… под небом синим.Где птицы летают… и феи – с ними.Где слезы из облака моросили —Места силы.

Грузия. Зарисовка

В зелени башни… грузинские улочки.Вкусное – всё… хачапури и булочки.Все – угощают… гостям рады очень.Церковь на площади… лавки цветочные.Фрески… С цитатами из «Мимино»Вывески… Джаз… Катамадзе Нино.

Гереме

Поселок спросонок развесил по склонам вывески,И вылезли из-под простынок ростки и выселки.И капли росы (или слезы) пока не высохли,И воспоминания из мира мертвых вызвали.И сердце забилось, как будто бы вновь зависелоХоть что-то от нас, но песками покрыты выступы,И здешние вырубки брешь здесь когда-то высекли.Прогнав ностальгию, решила поспать – и выспалась.

Монблан

Вершины. СнежинкиСтановятся жидкими,Бегут под ногами ручейками-жилками.Забывшись, не сетую.И облако сероеПлывет от нас в метре и свет рассеивает.Простор белоснежный. Дочь ручкой вдаль тычет.Склон. Фуникулер. Высота пять тысяч.Над пропастью мостик вихляет от ветра.И вдруг все равно, что любовь без ответа.

«Сидишь, пьешь чай, завернувшись в плед…»

Сидишь, пьешь чай, завернувшись в плед,Смотришь в небо ночное, куришь…Нашей земле четыре с половиной миллиарда лет.Лишь через двенадцать миллиардов лет солнце поглотит Меркурий.В своих мыслях живешь, звенишь чашкой.В небе сотни звезд в этот миг сгорают.Человечеству всего-то – миллиона два с натяжкой.Исчезновение наше не за горами.Только вдумайся: два миллиона и – четыре с половиной миллиарда.Через тысячу о нас уже никто и не вспомнит.Ну а звезды всё рождаются и взрываются, как петарды.А мы лишь за сотню лет свои знаем корни.Из простых частиц зародилось что же?Упиваемся гордостью своей и местью.Все такие нужные и ничтожные,И такие хрупкие, и – не вместе.Нашей земле четыре с половиной миллиарда лет.Лишь через двенадцать миллиардов лет солнце поглотит Венеру.Сколько же лет я буду ждать от тебя ответИ не потеряю веру?

«Чей-то бюст с пьедестала смотрит, щерясь…»

Чей-то бюст с пьедестала смотрит, щерясь.Но большинство людей человечество забыло.От кого то остался рисунок на стене пещеры:От кого-то – каменное зубило.Кто-то оставил после себя глиняный кувшин,Кто-то – коренной зуб,Но никто не оставил надежд душиИ привкус соленых губ.А кто-то жил позже и оставил после себя имя:Название деревни, речки, горного пика,Но никто не знает, какой была на вкус клубника,Которую он нес для любимой.Литературные герои живут дольше, чем большинство настоящих людей.А люди всё суетятся, хотят чего-то.Дом снесут, могилу засыплют, правнуки уже не будут знать, кто ты —Праведник или злодей.Каких-то сто лет (а для Вселенной это пшик) – и никаких следов.И только бескрайняя ширь садов.Или бескрайняя гладь пустынь.Но не ты.Погаснет сознание, смерть разорвет нейросети,Никто и не вспомнит, что жил такой парень на свете,К которому чувства, казалось, у ней бесконечны,Смешной и беспечный.Никто и не вспомнит, как пел в волосах его ветерИ верилось в нечто.

«Мы жертвы случайности… той, что приводит к печали…»

Мы жертвы случайности… той, что приводит к печали.Случайные встречи, случайные взгляды вначале,Влечение, секс, которого не было б в здравом рассудке,Затем – боль и мысли о нем/о ней круглые сутки.Потом: отношения, дети, пеленки, уроки,Ненужные ссоры, бессмысленные упреки,Обман, сожаление, родственники тупые,Тоска, унижение, скука, шкафы в слое пыли.Кто в выигрыше? Слезы бессилия льются.А выиграла эволюция.

«Жизнь – дорога…»

Жизнь – дорога.Идешь по ней, обречен.На обочине дети играют в мячик,Заглянуть пытается некий мальчик,Чтоб списать домашку, через плечо.Кто-то мимо промчался, промелькнул так,Что ты даже не успел рассмотреть, кто это,Заслонив собой предупредительный знак,Куртку развеяв по ветру.Кто-то рядом шел, значил многое,Но отстал, свернул, пошел своей дорогой.Парень, что верен был и любим,Встретил девушку, и она повела его путем другим.С кем-то песни писали, смеялись, спали,Но они почему-то тоже отстали.Вдоль дороги – церкви, фасад из фресокИ большие окна без занавесок:В каком-то – влюбленные – ночиЦелуются напролет,В каком-то старушка сидит в одиночестве —Чай пьет.Днями светлыми самыми —Воздух вкуса зефирного.Девочки стали мамами,Вышли замуж рано.С кем-то сидели, смотрели вместе фильмы,И он так и остался сидеть у экрана,Растерянный, как на экзамене.Люди в воспоминаниях замерли.Идешь себе и идешь по дороге один.Ты знаешь, что ждет тебя впереди.Но чувствуя почву, лучами согретую,Не хочешь думать об этом.И надеешься, что шаг за шагом к мечте ближе будто бы,Всколыхнется под пульсом аорта,И что-то, что ждет тебя, отступит,Как линия горизонта.

«Всё как и прежде: за окном – акации…»

Всё как и прежде: за окном – акации,Всё тот же крепкий и здоровый сон,Твоя постель и комнаты локации…Что изменилось? Изменилось всё.И всё такое ж сердца замирание,Знакомый запах улицы и сел…И ты – такой же, в зеркале, как ранее.Что изменилось? Изменилось всё.Звонит будильник, стрелки ходят – ровно так.И слов порядок… и березы сок…Всё как и было, всё стоит нетронуто.Что изменилось? Изменилось всё.Всё, что для нас когда-то много значило…И ничего, что порван мир, как нить.Мир не придет к тому, с чего мы начали,Чтоб вновь обнять… и вновь соединить.

Герои

Когда-нибудь герои моих фантазийСоберутся за большим столом,Как пазл.И будут друг другу секреты рассказывать,Смеяться, шутить, обсуждать за трапезойМой стокгольмский синдром.Код будет реальности взломан, как прога.Их можно будет обнять и потрогать.И мир будет вовсе не черный, как деготь,И светом наполнен дом.Стол без углов острых, круглый, как остров.Все гости – друзья, сердца – без следов оспы.Кого-то не существовало вовсе:Придуманы даже их кисти из ворса,Вопросы их, возглас, какой длины волосы,Их жизнь и семейный альбом.А кто-то на самом был деле, без трипа,В реальности есть у них прототипы, ноОбщение наше закончено, титры,И каждый своим путем.Мы будет галдеть, искать клад, достав компас.И вспомним, как дружно летали мы в космос,Как ленты вплетали волшебные в косы,Шли в грязь, не боялись запачкать кроссы,И волосы – серебром,Как на небоскребах катались на скейте,Как кто-то, вступившись, сказал вдруг: «не смейте».Возможно, в какой-то из дней моей смерти,Когда деревья в цвету,В какую-то «из незначительных» дату,Когда не смогу я сбежать, как когда-то,В мечты, развернув в своих снах циферблаты, —Так будет невмоготу.

«Вначале – ты нежен, похож на ангела…»

Вначале – ты нежен, похож на ангела,Кожа розовая, гладкая и без мыла.Можно рожицы корчить, побриться наголо,Все равно останешься милым.Лица – как карты.Вначале – пеленки, потом – парты,После становишься мужем/женой,А потом – как тыСебя проявляешь, то на лице и изображено.Мысли твои задают вектор,Притащат мешки и опущенные веки,С твоей подачи и с легкой рукиЧертят на лицах морщинки-реки,Отметины-материки.И вот ты не так уж и свят на фото,Рассержен, не слишком мил,Нужны усилия, чтобы кто-тоТак же тебя полюбил.Нам всем даются лица-раскраски,Лист чистый для карты, мы сами их чертим.Нельзя утаить ничего, все огласкеЛицо придает, проступают, как маски,И ангелы наши, и черти.

«Когда я приду к тебе скромно… чинно…»

Когда я приду к тебе скромно… чинно,Рассмотри во мне не женщину, не мужчину,Не ноги, не грудь, не лицо, не веко…Рассмотри во мне человека.Слышишь – не признаки половые,Рассмотри в руках цветы полевые.Не красоту, не цвет кожи, не возраст.Рассмотри в глазах моих звезды.Не счет в банке и не одежду,Рассмотри в сердце моем надежду.Не дом с фасада мой и с торца,Рассмотри же во мне творца.Не худобу, не длину скелета.Я же уйду и всё выброшу это.