bannerbanner
Одна из двух
Одна из двух

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

– По последним сведениям Матео уже генерал армии у трезов, представляешь? Он бьется с фрагганами на побережье. Командует войсками.

– А Шрай? – поинтересовался Джурс о судьбе генерала, адъютантом которого когда-то служил Матео. Шрай чуть не помер в плену. И только благодаря побегу Матео, выбравшемуся с моей помощью из княжества, генерал остался жив и здоров, дослужился до поста Первого Дожа Трезарианской республики.

– Он – великая шишка. Чуть ли ни первый человек в стране.

– Король? Князь? – Джурс усмехнулся одной стороной рта.

– Нет, у них вроде как правит народ, а на самом деле Отто Шрай. Смешная раса.

– Ну да! Не люблю я их. Только к Матео отношусь с уважением. Храбрый мальчишка!

– Я люблю Матео как брата. И обязан ему жизнью. Именно он вытащил меня из той мясорубки при Атрине, умудрился вернуть в Стратту-арре. У трезов любой пленный сразу становится рабом.

– Выходит, Маасу мы обязаны, что не потеряли нашего князя?

– Джурс… Что-то долго их нет, – не выдержал я.

– Лей, – хриплым шепотом предостерег Джурс, в самые редкие минуты мой старый друг называл меня по имени. – Не волнуйся, Аджиус скорее погибнет сам…

Джурс не договорил, кивая на расщелину, из которой выбирались две щуплые фигурки.

Увидев мрачные лица разведчиков, я понял, что существует третий вариант развития событий, о котором я даже не мог помыслить. Пришлось улетать с плато, дабы не спугнуть лиуров.

В степи мы разбили лагерь, поставили шатер и, смешав порошок из листьев священного дерева ммонге и водорослей с молоком, приготовили стину, единственную еду стреттов. Все старались не говорить о лиурах и их жертве. Я видел, что Аджиус готовит речь, мысленно подбирая слова. А Мойн… Мой сын казался подавленным и растерянным.

– Рассказывайте! – приказал я разведчикам, когда опустели гвелты.

– Там все гораздо хуже, чем мы думали, Лей, – проговорил Аджиус упавшим голосом. – Две беременные самки, там дальше по туннелям полно яиц. Похоже, мы нашли главное лежбище этих тварей.

– Что с девчонкой трезов? Она еще жива?

– Да, они ее покрыли липкой и вонючей слюной, чтобы не истекла кровью. Когда мы спустились в нору, оболочка уже затвердела.

– За один день ее не съедят, – согласился я. – Поэтому, запечатали.

– Но главная проблема не в этом, – тихо произнес Аджиус. – Я заглянул ей в голову. Никаких мыслей, никаких мучений.

– Зачем? – вкрадчиво поинтересовался я. Мой старый друг ответил на вопрос, мучивший меня долгие годы.

– Лей, девчонка знает Матео, – упрямый следопыт пропустил мои слова мимо ушей.

– Как ты это выяснил, Аджиус? – строго поинтересовался я.

– Мы долго не могли двигаться, пока лиуры окончательно не заснули. Девчонку они кинули около входа в пещеру, чтобы оболочка подсохла. Я подошел к ней и срезал паутину с лица, чтобы не задохнулась раньше времени. В этот момент меня окликнул Мойн, он что-то нашел в той пещере. На звук голоса девчонка дернулась, вспомнив Матео.

– Это ни о чем не говорит! О Матео Маасе, герое Трезариана, детям сказки рассказывают.

– Лей, она помнит его мальчишкой, чуть старше, чем у нас в плену.

– Ты точно видел Матео? – засомневался я.

– Да, Лей… то есть, тайэн.

– А ты Мойн?

– Да, фра.

– Опиши! Аджиус, молчи!

– Она услышала наш разговор и вспомнила мальчишку. Высокого, черноволосого, в нарядном мундире синего цвета, а на плечах золотые украшения. Только…

– Что только, Мойн?

– Он одет красиво, только на ногах у него домашние туфли.

– Она видела его в доме, Лей, а не на параде! – в запале воскликнул Аджиус.

– Я уже понял, Адж. Завтра попробуем спасти её. У меня долг перед Матео. – Я оглядел свой маленький отряд. – Оболочка повреждена, завтра лиуры ее восстановят и вытолкнут жертву наверх, чтобы быстрее высохла. Нам бы не прозевать этот момент. Потом вернетесь и вычистите плато! А сейчас всем спать!

Народ начал расходиться. Я повернулся к Мойну, стоявшему рядом и не спешившему исполнять приказ. Сын всматривался в черноту степи, но я мог поклясться, он ничего не видел.

– Что ты нашел в пещере, Мойн? – я постарался придать голосу мягкие нотки.

Сын разжал кулак, и я увидел обломок серебряного украшения. Кораллы и жемчуг были местами выбиты. Тонкие завитки покорежены, видимо зубами лиуров. Но я узнал его сразу. Моя жена, не снимая, носила этот браслет на щиколотке. Подарок родителей на совершеннолетие.

– Где? – рявкнул я, не в силах сдержаться.

– У лиуров. – Мойн мотнул головой по направлению к плато. Глаза моего взрослого сына наполнились слезами. – Когда мы спустились в пещеру, они еще ели жертву, и нас не заметили. Сама нора большая, змеи находились в глубине. Мы спрятались в небольшую нишу около входа. Там обнаружил этот обломок, в углу валялся. Лиуры, наевшись, запечатали жертву и кинули рядом. Дальше ты знаешь. Это браслет уммы? – слезы высохли, глаза сына горели ненавистью и жаждой возмездия.

– Да, Мойн, – сдержанно кивнул я, хотя хотелось заорать на всю степь. И выть, выть от безысходности. Моя Ренца тоже находилась в этой пещере. Её так же медленно ели.

– Отец, пожалуйста, давай поможем этой девушке! – взмолился Мойн. – В память об умме. Ей никто не пришел на помощь. А девчонку трезов мы еще можем спасти.

– Завтра отобьем ее, сынок, – устало согласился я. – Иди спать!

За ночь я не сомкнул глаз. Сидел, курил трубку, набитую смесью сухих листьев нузы и ммонге. Вдыхал едкий дым, размышляя. Я всегда считал, что моя жена погибла во дворце Заарханна, находящемся в степи, неподалеку от плато. А теперь получается, что ее выкрали и просто скормили лиурам, а потом подбросили во дворец кисть руки. Кто это сделал, хотел бы я знать? Я найду всех причастных к гибели Ренцы, и возмездие будет страшным.

Глава 5

Цита

Мои мучители угомонились быстро. Легкий ужин. Кусок моей печени плюс несколько глотков крови. От дурманящей мозг боли я почти ничего не соображала. Только чувствовала, как на меня слоями намазывают густую вонючую слизь, быстро превращающуюся в твердую корку. Дышать становилось все труднее. В нос набилась липкая масса и там затвердела. Я закашлялась, начав задыхаться. Но в этот момент произошло что-то странное. По корке прошелся нож, разрезая мой саван. Чьи-то руки быстрыми движениями убрали с лица толстый слой засохшей слизи. Я услышала шепот, тихий, словно кашляющий звук. Стретты. Только этого не хватало. Все знают об этом кровожадном народце. Из глубин памяти внезапно выплыло лицо паренька в военном мундире. Он смешно растягивал губы, произнося незнакомые слова, будто кашлял. Кто это был, кем мне приходился, я не знала. Я прислушалась, благо на лице и голове не осталось даже следов савана. Снова переговаривались на стреттском. Затем послышались легкие шаги, а через минуту все стихло. Мои пожиратели громко храпели в дальнем конце пещеры, ничего не заметив.

Утро началось с возмущенного шипения. Видать, одна из самок первой обнаружила, что кокон разорван, а жертва закатилась под камни. Кончик хвоста молниеносно подлез под мое недвижимое тело и вытолкнул меня из небольшой ниши. Снова все повторилось. Меня тщательно обмазали слизью, но уже не оставили в пещере, а выбросили на поверхность плато. Я навзничь упала на гладкую твердь и приготовилась к самой худшей участи. Рядом послышалось незнакомое рычание. Мой пожиратель ответил резким устрашающим рыком. Наверное, мои едоки пригласили знакомых на обед. Меня вымачивают в каком-то странном маринаде, а потом съедят, как главное блюдо?

Мой обостренный слух различил отдаленное хлопанье крыльями. Снова летающие кони. Или опять галлюцинации? Но в следующее мгновенье я услышала громкий хлопок, почувствовав, как к незасохшему полностью кокону припечатало ремень хлыста. Затем пара вращательных движений, и тонкая кожа ремня обвилась вокруг моего савана. Последовал рывок, и неведомая сила подняла меня ввысь. Ржали кони, кричали стретты. Слышались выстрелы. Хлипкий кокон начал рваться снизу. Первыми, освободились ноги, я задергала ими в разные стороны. Затем с громким хрустом лопнула вся оболочка, и в момент, когда рука оказалась на свободе, я инстинктивно ухватилась за хлыст, поднимавшийся ввысь крепкой рукой охотника. Я успела обмотать кожаную веревку вокруг руки, когда правую ногу разодрало от боли, самой страшной по сравнению с предшествующими страданиями. По телу прошла судорога и наступила темнота.

Лей

Мы успели вовремя. Жертву, обмазанную со всех сторон белой массой, выкинули из норы на жаркие лучи недавно взошедшего Роа. Подсыхать. Следом выполз самец, погреться в лучах первого из светил. Мы уже собирались отогнать змея от расщелины, чтобы быстро украсть кокон с трезарианкой, как из другой норы, не замеченной нами раньше, выполз еще один лиур и, принюхавшись, собрался забрать добычу у соплеменника. Затевалась драка двух самцов за кусок мяса. Я, воспользовавшись моментом, кнутом притянул кокон к себе, прямо под носом лиуров. Тонкая кожа фола и конский волос прилипли к вязкой массе. Я быстро крутанул хлыст, наматывая ремень вокруг кокона. Затем рванул вверх. Конь, получивший безмолвную команду, поднимался в небеса, а я, намотав на плечо свитый из кожи круглый ремень, старался удержать девчонку на безопасном расстоянии. Краем глаза я видел, что ко мне на подмогу летит Джурс, а с другой стороны подлетают Мойн и Аджиус. Кто-нибудь из них обязательно забросит спасенную к себе в седло. Но в этот момент лиур, хозяин жертвы, взвыл от отчаяния и, вытянувшись во весь рост, успел ухватить девчонку за ногу. Я рванул вверх, а змей, по всей видимости, крепко вонзился зубами в кость около щиколотки. По крови, окрасившей прозрачный архонт в розовый цвет, я понял, что ступня пленницы осталась у лиура. Словно подтверждая мои мысли, страшная рептилия выплюнула часть ноги и, рассердившись, ринулась за нами в погоню.

– Охотники, огонь!

– Мойн, ступню!

Отдавая команды, я, взмыл ввысь и понесся к степи. Необходимо оказать девчонке первую помощь. Все остальное – поправимо. Старый Мойн излечит любые раны, но пока мы доставим раненую в Страту-анне, она просто истечет кровью. Нужно немедленно приставить откушенную ступню, хотя бы слегка. Потом дед все равно все сделает по-своему. А если выяснит, что девчонка знает Матео Мааса, то от желания угодить, пришьет еще одну голову.

Добравшись до высокой травы, Шаррум стремительно опустился, приминая длинные стебли. Пришлось положить девушку прямо на траву и полезть в седельную сумку за снадобьем и бинтами. Неподалеку спешился Мойн. Он подскочил, протягивая мне нечто в окровавленной тряпице. Успел подобрать ступню! Не ходить девчонке с протезом.

Я, расстелив покрывало, не раз спасавшее меня в походах, аккуратно переложил раненую. Затем достал добытую Мойном часть ноги и начал соединять части оторванной конечности. Острые зубы лиура оставили ровные срезы на костях, поэтому операция не заняла много времени. Я собрал вместе сначала кости, потом ткани, подержал место стыка в руках, и прочел древнее, как сама Наягна заклятие, а потом, тщательно намазав мазью ммонге, перебинтовал. От перенесенной боли девушка впала в беспамятство. Она мотала головой в разные стороны и повторяла на трезарианском непонятные фразы. Я, наклонившись к ней, слегка провел по щеке, убирая спутанные и слипшиеся волосы.

– Все будет хорошо. Мы спасли твою ногу, – чуть слышно прошептал я.

Раненая дернулась и снова залепетала на трезарианском. Теперь я понял, что она говорила: звала на помощь Матео Мааса, моего названного брата. Заглянув девушке в голову, я увидел своего друга в каком-то богатом доме, с грудным ребенком на руках. Зная, что генерал Маас не женат и детей у него нет, я даже представить не мог, кем приходится страдалица нашему Матео. Одно я знал точно, ее нужно спасти и, может, тем самым, я сумею заплатить по долгам генералу Маасу за то, что вернул меня искалеченного в расположение стреттов, а не взял в плен.

Время остановилось. Я стоял на террасе дворца Кхрато-анне, резиденции деда, и смотрел не видящим взглядом на океан. Вместо того, чтобы лететь сломя голову во дворец Заарханна и искать там зацепки к страшной тайне. Все пять лет после гибели Ренцы я скорбел по своей наложнице, считая ее смерть трагической случайностью. Но только теперь задался насущным вопросом. А не была ли встреча с лиуром подстроена заранее? Кто и за что возжелал смерти матери моих детей?

А еще мне требовалось прийти в себя. Стряхнуть с себя непонятную связь, появившуюся во время поездки. Трезарианку, укутанную в мое походное покрывало, привязали ко мне. За всю дорогу она так и не пришла в себя, даже стонать перестала. Никакого беспокойства для меня, только лишняя нагрузка на Шаррума. Но не прошло и часа, как я пожалел, что не доверил раненую заботам Джурса. Я чувствовал жар тела через валяную шерсть покрывала. И сам изнывал от этого жара. А потом накатила эйфория. Мне стало казаться, что я несусь среди облаков вместе с Ренцей. Это ее я вырвал из лап лиура, это ей требуется помощь старого Мойна. Моя любимая и единственная женщина снова со мной! Я тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Но тревога о девушке не прошла. На один краткий миг вдруг почудилось, что если я опоздаю, и она умрет, вся моя жизнь пойдет прахом.

Я инстинктивно повернулся на знакомое шарканье ног. На террасу вышел старый Мойн, мой дед. Мне всегда было трудно определить его возраст. Те же впалые щеки, как и двадцать лет назад, те же длинные тонкие пальцы, пергаментная кожа без единой морщинки или складки. И раскосые глаза, таящие в себе мудрость целого мира.

Дед подошел, встал рядом, положил руку на плечо и сказал обнадеживающе:

– Не волнуйся, сынок, она выживет!

Я удивленно посмотрел на него, даже боясь предположить, что он мог увидеть, передернул плечами и слишком спокойно заметил:

– Мне все равно, фра. Если девчонка умрет, Матео об этом не узнает. А если выживет, найдем способ переправить в Алленчаазе.

– Ты прав, Лей, еще не пришло время. – Дед внимательно посмотрел на меня. Мне даже послышался двойной подтекст в его словах. Мойн откашлялся и добавил. – Отправляйся в Заархаанне. Не забудь про подземелья. У меня мрачные предчувствия. Возьми телохранителей.

– Фра? – усмехнулся я, словно напоминая, что именно ему я обязан бессмертием. – Поеду с охотниками, я им доверяю. А крессанги привлекут внимание, пойдут слухи. Не хочу.

– Лей, – печально произнес мой дед. – Иногда предательство ранит больнее, чем крув – искусственный комар. Но от этой напасти я не в силах тебя защитить.

Я потянулся к старику с объятиями. Но мой дед питал отвращение к сантиментам.

– Потом, – отмахнулся он от меня. – Пусть хранит тебя Наягна. Кажется, может понадобиться помощь. А мне пора. Операционная уже давно готова, пора чинить трезарианку. Нужно восстановить легкое и печень, а потом с глазами разобраться.

– А нога? Переделаешь?

– Нет, там все кости уже срослись, ты хорошо соединил конечность. У тебя определенно есть дар врачевания. А я уже сомневался.

– Нет у меня никакого дара, – буркнул я и, поклонившись деду, направился к выходу.

Меня ждали подземелья Заарханне.

Глава 6

Цита

Мир возвращался ко мне. Я снова слышала звуки: пели птицы, шелестел ветер, где-то невдалеке, словно перекатываясь через барьер, плескалась вода, отчетливо слышался кашель. Сначала кашлял один человек, затем ему вторил другой. И тут до меня дошло, это не кашель, а разговор. Это не люди, а стретты! От страха я дернулась, попыталась сесть и осмотреться. Но на переносице лежала плотная и влажная повязка, казалось глаза, словно плавают в какой-то жирной субстанции. От резкого движения сразу закололо по всей длине руки, и тихий успокаивающий голос произнес на трезарианском:

– Тише, тише! Мы не причиним тебе зла. Не бойся. Мы тебя лечим. Ты что-нибудь помнишь?

Я снова увидела мальчика в синем мундире с золотыми эполетами.

Другой, более хриплый и резкий голос спросил вкрадчиво:

– Откуда ты знаешь Матео Мааса?

Этот голос напомнил мне то, что память старательно упрятала, окутав меня темнотой. Я вспомнила шипящий присвист змей. И поняла страшную истину: стретты и есть те самые змеи, что пили мою кровь, ели печень. Просто иногда они превращаются в человекообразных.

Пытки, страшные пытки! Матео говорил о них. Я попробовала сосредоточиться на своих воспоминаниях. Я знала, что Матео Маас – генерал Трезарианской Республики, но не помнила своего знакомства с ним и не понимала, что стреттам от него нужно.

Голоса рядом закашляли снова. О чем переговаривались стретты, я не понимала. От страха у меня сводило колени. Уж лучше бы они меня съели там, на плато! К двум знакомым голосам прибавился третий. Радостный тонкий голосок ребенка. Я услышала топот детских ножек. Не успела я испугаться, откуда ребенок у стреттов, как осознала, что слышу те же кашляющие звуки. Как я поняла, первой ко мне обратилась женщина, а второй голос принадлежал мужчине. У змей тоже был один рыкающий голос и два других потоньше. Неужели моя догадка верна? Я приподняла руку и, потянувшись к глазам, нащупала толстую мокрую повязку. Но долго обследовать мне ее не дали. Опытная сиделка настойчиво положила мою руку обратно на кровать, и я, почувствовав, как по телу разливается теплота, провалилась в глубокий сон.

В следующий раз я проснулась от спора. На повышенных тонах, словно кто-то кашлял за стенкой. Только теперь я понимала каждое слово.

– Я даже подумать не могла, что трезы считают нас лиурами! – возмущалась женщина.

– Им неизвестно про лиуров, Дарра, – прошелестел чуть слышно мужчина. – Это у девчонки все в голове перемешалось. После того, что она перенесла, не стоит ее винить. Я вложил ей в голову основы стреттского языка, чтобы она меньше пугалась нас. Теперь можно быть уверенным, что она сможет хоть что-то понять.

– Все так плохо?

– Плохо, но я ее выцарапаю у Наягны. Легкое почти восстановили, потребуется еще одна операция. Съедено больше половины. И две трети печени. Но она быстро восстановится. Я боюсь инфекции и…

– А что тебя еще беспокоит?

– Глаза. Девчонка слепая, Дарра.

– От рождения?

– Нет, скорее всего, от ударов. На затылке сплошной синяк. Сколько раз она падала на плато, неизвестно, но я уверен: слепота приобретенная. Попробую восстановить зрение. Хуже не будет, но даже при полной неудаче она сможет видеть контуры.

Послышались удаляющиеся шаги, разговоров стало почти не слышно. Благодаря местному целителю я уже понимала по-стреттски, и сообщение о полной потере зрения стало для меня самым тягостным. Одна, слепая, в чужой стране, ничего не помню, даже своего имени. И что же теперь делать?

С улицы потянуло соленым воздухом. Где-то неподалеку плескалась вода и перекатывалась через неведомую преграду. Звук незнакомый и непонятный. Что это?

Заскрипели петли, дверь распахнулась настежь, я услышала шаги. Детские быстрые ножки и легкий цокот когтей по полу, будто крупный хищник вошел в комнату.

– Я же говорила тебе, Бранж, что она спит! А ты мне не верил! – заявила девочка. Зверь издал заунывный протяжный звук, словно зевнул.

– Тихо, ты ее разбудишь! И нам с тобой влетит от фра Мойна.

До меня долетел топот приглушенных шагов, словно кто-то подкрадывался к кровати. Затем моей головы коснулась детская рука. Сначала слегка, а потом более решительно провела по волосам. Из моих глаз полились слезы.

– Не плачь, Цита, фра Мойн вылечит тебя.

Из дальних комнат позвали:

– Лейя, ты где? Подойди-ка сюда!

– Меня зовет умма, – с сожалением прошептала мне на ухо новая подружка. – Но ты не плачь и веди себя хорошо, а завтра я снова к тебе проберусь.

Я хотела кивнуть, но не получилось, словно голова, руки и ноги мне не принадлежали. А моего согласия девочке явно не требовалось.

Она убежала, животное потрусило следом. Все стихло. Только слезы катились из глаз. От беспомощности хотелось кричать. Как меня назвала малышка? Цита? Пусть будет так.

Лей

В Заарханне все пошло наперекосяк. Во дворце жил мой отчим Нурн со своей второй женой Актваной, теткой Ниньи. У самых верхних ворот путь нашему отряду заступила стража. И только мое присутствие позволило попасть во дворец. Ни один стретт не может отказать в крове своему князю. Отчим впопыхах выскочил в холл, на ходу завязывая картреш, длинный халат со шлейфом.

«Только из спальни», – с отвращением подумал я. Актвана даже не вышла нас поприветствовать. Безусловно, это являлось нарушением этикета. Но я прибыл не с визитом, а с обыском. И мне не хотелось привлекать внимание к своему приезду. Нурн торопливо поднимался по высоким ступенькам.

– Что привело тебя, тайэн? – пробасил он, кланяясь.

– Я приехал воздать почести Ренце, – посмотрев сурово, отчеканил я. Никто даже не подумал спорить.

– Конечно-конечно! – угодливо согласился отчим.

Я махнул рукой своим спутникам и направился к подземелью.

– Прости, тайэн, – залебезил Нурн. – Но ты идешь не туда, твоя наложница погибла в синей спальне.

– Ты осмелился указывать мне? – надменно осведомился я, смерив отчима взглядом. – Уйди с дороги, Нурн!

Я направился к лестнице, ведущей на нижние этажи и в подземелья.

Дворец Заарханн строил мой дед по материнской линии и подарил моей матери в день ее свадьбы с фра. Время раскидало мою семью: отец погиб на охоте, когда мне было семь лет, а мама… умма умерла три года назад. Странная внезапная смерть. Я не любил Заархаанне, олицетворяющий для меня двойную утрату. Две самые главные женщины в моей жизни сделали свой последний вздох именно здесь. Ренца, приехав навестить мою мать и не застав ее, решила подождать. Она уснула в синей спальне и досталась на обед лиуру. Откуда в тщательно охраняемом дворце взялась эта нечисть? Как пробрался он в спальню на верхнем этаже? И почему только через пять лет я поинтересовался этим?

Я быстро спускался, будто удирал от своих мыслей. Каменные ступеньки казались натертыми, никакой пыли или песка. Неужели кто-то частенько ходит в подземелье? Увлеченный своими мыслями я не заметил, как Нурн тихо исчез.

Чугунные литые ворота на входе оказались открытыми. Рядом валялся засов. Я кивнул Джурсу:

– Покарауль здесь! Если кому-то вздумается запереть нас, стреляй на поражение.

– Я откручу голову любому, кто появится, тайэн! – свирепо прорычал охотник.

Мы недобро рассмеялись и, запалив факелы, отправились бродить по подземелью. Словно еще один дворец расположился под землей. Огромные своды, потолки с лепниной, и толстые увесистые балки, подчеркивающие все это великолепие. Внутреннее убранство подвалов казалось совершенно странным. Комнаты анфиладой вели нас дальше и дальше. Не чувствовалось не жилого духа, хотя каждое помещение казалось обжитым: лежали какие-то вещи, безделушки. Словно кто-то удрал в последний момент. Даже пару раз я увидел брошенные гвелты. Но какой же стретт оставит свою гвелту? Мы не прошли с десяток таких комнат, как сзади послышались звуки боя. На Джурса напали и он отбивался. Ни я, ни Аджиус не успели добежать до чугунных ворот, как они с грохотом захлопнулись, отрезая нас от внешнего мира.

Я осмотрелся. Факелам еще предстояло гореть от силы минут пятнадцать. А что потом? Джурс сидел недалеко от входа, потирая ушибленную голову. Пока он дрался с двумя нападавшими, сзади подкрался третий, ударив по затылку. Пока наш Джурс приходил в себя после внезапного нападения из-за спины, его втолкнули внутрь, захлопнув ворота.

– А дело пахнет государственной изменой, – прошептал Аджиус.

Я успел лишь кивнуть, когда услышал странный шелест. Такой знакомый и гадкий, когда лиур плавно движется по мраморному полу.

– Оружие к бою! – тихо скомандовал я. Но Аджиус уже взвел курок, и Джурс, шатаясь с бластером наперевес, встал рядом с нами. Когда-то втроем мы вот так отражали нападение врагов на поле боя. Сначала воюя с итларами, мы полностью истребили этот народ и заняли их территории, потом воевали с трезами. Их победить не удалось, пришлось заключить долгосрочное перемирие и перестать лезть в дела друг друга. И опять мы оказались втроем против нового врага. Послышалось грозное шипение: из дальних комнат показалась самка лиура, злая, голодная и беременная.

Три бластера одновременно выпустили огненные хвосты, превращая страшную тварь в горстку пепла.

Хорошая штука – бластер. Изобретение землян. Нам досталось несколько сотен этого первоклассного оружия. Мойн рассказывал, как почувствовал за несколько часов приближение трех крупных тел, иной природы, не трезарианской. Огромные космические корабли вошли в нашу атмосферу и приближались к планете. С первого раза могло показаться, что звездолёты пришельцев одинаковы. Но дед сразу понял, что это не так. На первом – летели разумные существа, на борту находилось минимум груза, – Мойн повернул корабль в долину смерти, второй вез странное оружие, и дед, почувствовав его темную энергию, направил корабль в океан. А третий, самый тяжелый Мойн не успел отвести подальше от княжества. Звездолет опустился в высокой траве. Сразу после посадки из его чрева выскочили агрессивные пришельцы, слишком похожие на нас. Много стреттов погибло в тот день от нашествия землян. Но Мойн железной рукой пресек вторжение. Люди оказались очень восприимчивы к нашим ядам и психотропным средствам. Несколько сот крувов – искусственных насекомых, несущих в своих хоботках сонное зелье, и прибывшие на нашу планету незваные гости оказались обездвижены. Не составило особого труда взять их в плен. Деду не терпелось изучить пришельцев. Но прежде, с помощью уговоров, а иногда пыток старый князь стреттов узнал, как и для чего использовать содержимое космического корабля. Многое выкинули или продали фрагганам. А вот бластеры пригодились! Дед всегда добавлял, что ему отразить нашествие пришельцев помогла Наягна – наша верховная богиня, но мне что-то не верилось в эти сказки.

На страницу:
2 из 4