Макс. Последний страж. Рождение силы

– Она перед тобой – сказал с улыбкой Максим.

Согнув в локте руку ладонью вверх, он создал на ней закрытую коробку, с надписью «Пицца». В немом удивлении, с очень круглыми глазами, она открыла коробку, в которой была, горячая пицца с грибами, помидорами, зеленью, сыром и оливками.

– Ахринеть – только и смогла вымолвить она, не веря своим глазам.

– Она настоящая, попробуй – предложил Максим и Лиля тут же на неё накинулась – Да не отберу я её, ешь спокойней.

– Поживи сам на чипсах и шоколаде пять дней, я на тебя посмотрю. Боже – простонала она – как же это вкусно – говорила она с набитым ртом.

– Кофе? – спросил Максим.

– Нет, что угодно только не его – говорила она жадно поглощая пиццу.

В другой руке Максима появился глубокий стакан как из-под дорожного кофе, только без крышки и с красной жидкостью.

– Мммм – довольно промычала она с набитым ртом – А это что?

– Свежевыжатый вишнёвы сок.

Отпив содержимое стакана, она опять простонала от удовольствия.

– Где же ты был все эти пять дней? – наигранно жалуясь спросила она его.

– Лучше тебе не знать – сказал он заставив коробку с пиццей повиснуть в воздухе.

Рядом с ними появился костёр, мягкий, закруглённый диван, обитый пушистым и шерстяным материалом, лицевая часть которого смотрела на вход в больницу, а спинка на фронтальный выход из-под навеса и закрывающая их по всему периметру, начиная за диваном, толстая стеклянная, прозрачная и идеально округлённая стена, от пола и до самого навеса. Вся копоть от костра, тут же оказывалась за пределами стеклянной стены, а тепло сохранялось, с постоянно обновляющимся свежим воздухом. На полу их ограждённой территории, появился пушистый ковёр красного цвета. Одежда на самой Лиле, словно трансформировалась в тёплые, домашние, белые, тянущиеся штаны, с топиком, поверх которого была тёплая, белая водолазка, с белыми носками и кроссовками. Её волосы сами аккуратно уложились, причесались и были взяты в сформировавшейся на них резинкой, в хвостик.

– Слушай, ты похож на джина из Аладина – восхищаясь им говорила она.

– Только в отличи от него, я не раб чужих желаний. Садись – сказал он присаживаясь.

Она тут же села рядом с ним, наваливаясь на него, желая что бы он её обнял. Он так и поступил. Рядом с диваном появился стеклянный столик, куда телепортировалась их пицца.

– Я тоже так хочу уметь – сказал она продолжая трапезу и попивая сок.

– Радуйся что ты так не умеешь – сказал Максим любуясь костром и наслаждаясь звуками дождя.

Доев пиццу и допив сок, она отложила коробку и стакан.

– Всё, я наелась и напилась – сказал она, вытерев рот и поцеловав его в щёку – Благодарю тебя – и снова прижалась к нему, согреваясь в его объятьях, прижимая к себе покрепче его тёплые руки – Не только за то, что накормил. Главное за то, что пришёл за мной.

– Знаешь, сложность состояла не столько в том, чтобы сюда попасть. А в том, чтобы пробиться к твоему телу.

– К телу? – не поняла она.

– Ты в коме – как само собой разумеющееся, сказал Максим.

– Я в коме? – нахмурившись переспросила она.

– Да, ты лежишь в такой стеклянной капсуле, на каком-то навороченном лежаке, в этой же больнице.

– А с тобой тогда что?

– Наверное без сознания валяюсь рядом с тобой. Просто обычно, когда я вхожу и выхожу из Кошмара, в реальном мире, не проходит даже мгновения. Наверное именно поэтому ты не могла видеть сюжетов моих Кошмаров. Они словно вне времени или что-то вроде этого.

– Подождииии … – отстраняясь от него, с улыбкой посмотрела она на Максима – … тебя наверное, мама с папой не пускали ко мне?

– Добавь ещё целую армию вооружённой охраны и ты получишь точное представление о том, через кого мне пришлось пробиваться.

– Серьёзно? – спросила, явно получавшая удовольствия от беседы, улыбающаяся Лиля.

– Ага. Познакомился я сначала с твоим папой, после того как доставил тебя в больницу, где и сказали, что ты в коме, и с твоей мамой, перед тем как сюда попал.

– И как они тебе? – чуть ли не смеясь спросила Лиля.

– Добрейшей души люди – очень выразительно сказал Максим, смотря в её уже смеющиеся глаза.

Лиля закатилась откровенным смехом, снова подаваясь в его объятия и продолжая смеяться.

– Отец твой сразу пожал мне руку, утверждая, что теперь он мой должник до конца дней своих.

Лиля, держась за живот, согнулась, буквально повалившись ему на колени от смеха.

– А твоя мама, чуть ли не расцеловала меня при всех, в благодарностях за то, что я пришёл за тобой. На немой вопрос о белом коне, пришлось объяснить, что увидев высоту здания и ступеньки, он повалился на пол, отказываясь идти, а в лифт он не помещался.

Её радости словно не было предела. Смех был такой звонки, такой радостный и такой искренний что Максим сам по неволе стал немного смеяться. Вдоволь насмеявшись она приняла сидячее положение и посмотрела на Максима.

– Нет а серьёзно, что они сказали? – спросила она не теряя радости в настроении.

– Ты же вроде экстрасенс, разве ты уже не знаешь этого?

– Нет. Оказавшись здесь, я поняла что здесь я обычный человек. Вообще ничего особого не могу. Здесь, эти возможности словно выключены.

– Ну тогда не буду портить тебе сюрприза. Вернёшься, сама всё узнаешь.

– Ну блин – слегка ударив его, игриво возмутилась она.

– Нет, нет. Как я могу о таких Божьих одуванчиках говорить что-то плохое.

– Похоже был полный трендец, раз ты так их описываешь.

– Ты преувеличиваешь – как бы разочарованно сказал Максим – Тебе надо думать о них лучше.

Лиля снова упала в его объятия, любуясь костром.

– Ты мой супер-герой, раз просто сумел ко мне пробиться – очень серьёзно сказал она.

– Почему ты на это сделала такой акцент?

– Не хорошо такое говорить о родных, но хочу что бы ты просто понимал, с какой семьёй ты имеешь дело. За моими родными, причём за каждым из них, числиться не один труп.

Настроение Максима упало.

– Я им не рассказывала что знаю и они не знают, что я это знаю. Они думают о том, что я об этом могу узнать, каждый раз, когда хотят отнять чью-то жизнь, но это их не останавливает. Вот так и росло непомерно большое состояние нашей семьи, на целой горе трупов, тех кто либо не угоден, либо стоял на пути к обогащению. Они не тронутые умом маньяки, хоть и по делам их так и не скажешь. Они просто выбрали самую низкую и самую отвратительную дорожку к обогащению и решению проблем. Поэтому их все боятся как огня. Даже в компании, на чьём острове мы работаем. Они очень хорошие родители, но они ужасные люди, я их люблю как родителей, но призираю как людей. Я никогда и никому не поставлю их в пример, потому что их привычка решать вопросы, почти любого рода, так, как они их решают, настолько сильно в них укоренилась, что даже гибель дочери, вряд ли бы с подвигла их к изменению. Поэтому я с ними об этом не говорю, не хочу видеть их смущённые лица, в которых возможно и проглядывался бы стыд, за то, что они уже сделали. Что бы время, которое я провожу с ними, не было подобно трауру на похоронах, где все должны молчать и не изображать будто бы всё хорошо. Я думала уйти от них, но как представила, что после этого они станут ещё более агрессивными, ужаснулась сколько жизней может ещё оборваться, от их ещё более озлобленного характера, который и сейчас заставляет многих дрожать. Вот почему ты мой супер-герой, ты пробился через них, к их же единственной дочери. Считай что совершил подвиг – улыбаясь закончила она.

Максим искренне посочувствовал судьбе Лили, знать досконально каждый скелет, в их непомерно глубоком шкафу, зная что каждый из них буквально скелет, очень страшно. Но ещё страшнее знать, что этот шкаф регулярно пополняют твои же родители, которых ты и любишь, и призираешь. Которых по законам жанра нужно приводить в пример, но которые им никогда в это жизни не станут. Смотря на одни и те же улыбки, которые заставляют тебя сиять, а других дрожать. Продолжая играть в нормальную семью, где слово нормально, не относится ни к одному из её участников, улыбки которых продолжают существовать только благодаря недосказанности, со всех сторон.

– Так что они тебе сказали? – опять решила спросить Лиля.

– Я правда не хочу, чтобы ты это узнала от меня. Вот почему я не стану отвечать на этот вопрос. Как вернёшься, всё равно узнаешь.

– А я узнаю – предупреждающе подтвердила с улыбкой она.

Максим поймал себя на удивительной мысли, что лишь два раза он ощущал себя так хорошо в Кошмаре, как сейчас. Когда Кошмарыч создал иллюзию «идеально жизни», длящуюся восемь лет, и сегодня утром, когда он с его братьями и сестрой, надрали Кошмарычу задницу, посадив его как наказанного ребёнка в кокон. Как же редки всё-таки эти моменты, но тем не менее, даже в таких местах как это, они есть. Всегда есть противоположность происходящего, как тень при свете, как испытания, в семейном счастье, как сладкий сон после трудового дня, как терпение, в вечности. Противоположности, какими бы неприятными они не казались, необходимы, чтобы видеть разницу, различать, понимать и ценить те из состояний, что так приятны нам. Поначалу стараясь сохранить, а после, культивировать их внутри себя, становясь их источником, а не искателем, не смотря ни на какие внешние изменения. Сам себе Солнце и сам себе Счастье.

– Максим? – медленно сказав, внезапно начала она.

– А … что? – словно очнувшись от своих философских размышлений, отозвался он.

Лиля сглотнула слюну, взяв его правую кисть в свои руки и открыв рассматривала его ладонь.

– А я тебе нравлюсь? – едва слышно спросила она.

Максим глубоко вздохнул – Ну почему опять все эти моменты, происходят именно в этом мире, а не дома? – раздражался про себя Максим.

– Я поспешила? – аккуратно спросила Лиля прикусывая губу, замечая что он не торопится отвечать.

– Нет, просто … – Максим опять глубоко вздохнул, пытаясь подобрать слова.

– У тебя очень богатая, а значит влиятельная семья, состоящая в основном из маньяков убийц, а значит при первой нашей соре или твоих слезах, я могу лишиться не только известных причиндалов, но и жизни, а возможно не только я. В связи с чем, эти отношения скорее буду напоминать, раба подкаблучника и его госпожи, которая всегда должна оставаться довольной, чем любящих друг друга мужчину и женщину, преодолевающих все невзгоды в семейной жизни, ценя и уважая мнения, желания и взгляды своих половинок, понимая, что лишь полное принятия друг друга такими какие они есть, со смирением и терпением относясь к тому, что важно любимому человеку и возможно не нравится тебе, позволит не погаснуть пламени семейного счастья.

Шокированный от того, как же всё чётко подмечено, он из себя выдавил:

– Ого … – только и сумел ответить Максим – Как ты это всё ёмко уместила … – продолжал удивляться он.

– Ну сказала ведь верно? – вздыхая печально спросила она.

– Ну … сказано то, в принципе … всё верно, … но я хотел сказать не это …

– Видимся мы с тобой только четвёртый раз, я тебя совсем не знаю, а известные поговорки, проверенные веками, гласят «Поспешишь людей насмешишь», «Где спех, там и смех», «Чтоб не ошибиться, не надо торопиться», «Прытче зайца не будешь, а и того ловят» …

– Стоп, стоп – отстранил её от себя Максим так, чтобы она сидела напротив и могла его видеть – Ты говоришь правильные вещи, но пытаюсь я сказать совсем другое.

– Личико не нравится, третий размер груди не устраивает или задница маловата? – прямо решила спросить она, без эмоций на лице.

– Да нет же, личико, формы и пропорции у тебя просто сногсшибательные, дело не в тебе и не в твоей семье, хотя с семьёй ты очень правильно всё подчеркнула. Я хочу сказать, что дело во мне.

– А с тобой то что не так? – не понимая спросила она.

Максим засветился, заставив Лилю невольно улыбнуться от восхищения его способностью.

– Со мной что не так? – выразительно переспросил Максим, с выражением лица, как бы намека на очевидное – Ты меня вообще видишь? Я ходячая электростанция.

– И очень хорошая пиццерия – добавила с улыбкой она.

– Это не смешно Лиля. Ты так говоришь только потому что столкнулась с самой незначительной гранью не приятной стороны моего мира, а именно «одиночество» и лишь чуть-чуть «голод». Но ты не видела львиной доли того ужаса, что преследует меня как тень. За мной охотится существо, силу которого, можно спутать с Божественной, учитывая мощь, разнообразие и масштаб её проявления. Целая планета, на которой мы сейчас находимся, подвешенная в пустоте, без светила, является атрибутом по умолчанию в его играх. А размаху его воображения в глубине наносимой им боли и изобретательности неописуемых мук, позавидую даже черти в аду. И эта тварь преследует меня с шестнадцати лет. Теперь ты понимаешь, что со мной не так? – спокойно, но выразительно спросил Максим.

– Ого … – только и сумела ответить Лиля – Как ты это всё ёмко уместил … – повторила она его слова.

– Я не имею права впускать в свою жизнь хоть кого бы то ни было. Не сдержав эмоций, я затащил Вову сюда, а сейчас он мёртв, предварительно пройдя через муки, которых не знала ещё не одна душа в этом мире. Поддавшись на твои расслабившие меня уговоры, которые я обязан был пресечь на месте, я допустил твоё попадание сюда. И если бы мне не удалось пробиться мирным путём через твою родню с их армией, мне пришлось бы вернуться с оружием, чтобы попытаться просто успеть тебя коснуться, в надеже разбудить. Твои маньяки родители, белые, пушистые и невинные кролики, в сравнении с существом которое может тебе угрожать, только потому, что ты проявила чуть более глубокий интерес к моей жизни. Он не знает жалости, ему не ведомо сострадание. Став его пленницей ты будешь испытывать только боль и страх, которым не будет конца, а смерть станет мечтой, которой не суждено будет сбыться.

Теперь Лиле было совсем не до смеха.

– Но этого же не случиться? – спросила явно запуганная Лиля.

– Этого не случиться, я вытащу тебя отсюда и постараюсь законсервировать этом место. И если так случиться, что и мне посчастливится отсюда выйти, то я тебя на пушечный выстрел к себе не подпущу, пока меня преследует проблемка, которую я тебе описал.

Лицо Лили стало описывать явное непонимание и она, с видом словно чего-то не расслышала, решила уточнить.

– В смысле «если тебе посчастливится отсюда выйти»? – очень серьёзно спросила она.

– Я никогда прежде не делал того, что хочу сделать с этим миром – не смотря на неё сказал спокойно Максим – Но я не уйду отсюда покуда не буду убеждён, что у этого места больше никогда не будет посетителей.

– А что значит «что ты меня не подпустишь на пушечный выстрел»? – спросила она смотря ему в глаза – Ты же это пошутил, … верно? – слегка положительно махнув головой, почти дрожащим голосом спросила она, с глазами, которые всё более и более становились блестящими.

– Лиля, – начал серьёзно он, погасив сияние и жестикулируя руками – я не единственный парень, на всём белом свете.

– Но единственный который мне подходит! – сказала эмоционально она.

– Не говори глупостей, ты что всех на планете проверила? – немного эмоционально спросил Максим.

Смотря на него она усмехнулась, с явным сарказмом, и отворачиваясь увлажнила губы языком, со злостью на лице улыбаясь и после пары секунд снова посмотрела ему в глаза.

– Когда я начала засматриваться на мальчиков, мне родители пытались найти пару, знакомя меня с представителями того сорта, к кому им, с их положением, не стыдно было бы подходить, я и сама искала себе спутника жизни, только среди обычных людей. Знаешь как тяжело подпустить к себе человека, зная всех его скелетов в шкафу? Ммм? – с выражением, как бы ожидая ответа, спросила она – Самым долгим моим общением с парнем, была неделя. И то, только потому, что я себя через «не хочу» заставляла, пытаясь закрывать глаза на всё то что выдавалось под правдой, но было обманом, со всем тем, что представлялось прям во время разговора. Поэтому ДА, я проверила, чаще по неволе, не всех с кем встречалась, потому что я ни с кем не встречалась, максимум общалась, а каждого, кто в той или иной степени соприкасался с моей жизнью, а это, знаешь-ли, очень много. Ты первый парень, примерно моего возраста, кто при встрече или после нескольких общений, мысленно не тра**л меня во все известные места. Кто не продолжал этого делать, даже когда я на тебя стала наседать, перед тем как попасть сюда. После нашей первой встречи и твоей истории, я стала знакомиться с твоей жизнью своими методами, задавая про тебя наводящие вопросы и получая на них ответы. Очень многое для меня было не понятным, на что ответов так и не пришло, теперь то я понимаю почему, а та часть с которой я познакомилась, не вызывала у меня отвращения. Этот баланс «известного», и «не известного», всё больше и больше меня интриговал, так как ты был первым парнем, который не был для меня как открытая книга, а это заставляло думать о тебе всё чаще, как о загадке, раскрыть которую можно только соприкоснувшись напрямую. Вот так я и познакомилась со всей твоей жизнью, сидя у себя в комнате с закрытыми глазами, без компьютера и интернета – с наигранно хорошим настроением говорила она, глаза которой были уже мокрыми.

Максим усмехнулся, понимая как же странно это звучит.

– Знаешь как долго я собирала волю в кулак, что бы прийти к тебе, и предложить свою помощь? В большей степени это был просто предлог, чтобы начать общение. Я целую ночь не спала перед нашей второй встречей, у меня такие эмоции по отношению к парню были впервые. Я стеснялась – тихо сказала она в улыбке.

Максим слегка улыбнулся опуская голову и глаза.

– Я даже рассказала тебе о докторе Лаврове, что бы если я ударю в грязь лицом, он уж точно позаботится о том, чтобы твоя проблема была решена и моё появление в твоей жизни будет хоть что-то, да значит. Что и случилось – улыбаясь и плача сказала она, раскрывая сокровенное – А когда ты сказал «Да» на мою индивидуальную работу с тобой, я пол дня после нашей встречи прыгала до потолка как дура, уже предвкушая твой приход. Выдумка про работу с бумагами, дала мне достаточно времени что бы подготовить моё гнёздышко к твоем приходу. Пришлось всю уборку и стирку делать самой, что бы родители ничего не заподозрили и своей опекой не испортили ни один из пунктов плана, который я так тщательно планировала. Когда ты пришёл, и я увидела тебя на пороге своего дома, то сложилось чувство, что это один из самых счастливых дней в моей жизни, вот почему я прям сияла от счастья. А когда я оказалась здесь, где ночь единственное время суток, ледяной ливень и грохот молний не сменяются ничем иным, а одиночество становится единственным компаньоном, я поняла какой же наивной дурочкой я была, пытаясь разгадать твою загадку, которая поглотила меня целиком и полностью, в одно мгновение отняв целю жизнь – закончила она смотря на Максима со слезами, как раскаявшаяся грешница.

Максим, притянув её волей к себе, обняв за талию и спину, а она обхватила его за шею, шмыгая носом и начиная успокаиваться.

– Прости Лиля, что не оправдываю твоих ожиданий, но тебе придётся найти другого.

– Не придётся, я от тебя не отстану – прижавшись к нему посильнее утвердительно сказала она – Вот я, в эпицентре причины, по которой ты меня отталкиваешь, но это меня от тебя не оттолкнёт.

– Это не эпицентр – сказал Максим отпуская её и отстраняя от себя что бы она его видела – ты сейчас находишься даже не на окраине, а лишь на периферии, где ничего не происходит. Просто холодно и идёт дождь, и только. Даже время здесь идёт нога в ногу с твоим собственным возрастом, а это значит, что даже в самом худшем случае, твоё время препровождения здесь, будет ограничено лишь отпущенным тебе сроком жизни. Если бы здесь был Вова, он бы тебе мягко намекнул, что это ничтожный срок – сказал Максим, печально улыбнувшись одним краем губ.

– Поступай как знаешь любимый – сказала она тоном её матери – но я тебя не брошу.

– Ох Лиля – вздохнув и выдохнув сказал Максим – это только до первого примера.

Быстрый тройной стук в стекло за диваном, заставил обоих повернуться и Лиля, вскрикнув так же, как перед комой, быстро отбежала к противоположной стороне стеклянного барьера, с ужасом смотря в ту сторону, на что Максим даже не дёрнулся.

За стеклом стояло существо, рост которого был примерно метр семьдесят, основная часть его наблюдаемой плоти, напоминающая чешую рептилии, которая имела тёмно-тигровый окрас. Это создание было бесполым, его промежность не имела причиндалов, которые бы его отнесли хоть к какому-то из них. Очень плотное, прокаченное и взбитое тело, имело четыре массивные руки, с пятью пальцами как у человека. Его крупные и сильные ноги, чем-то напоминали ноги животных, имеющие бёдра, сгибающиеся в колене, с продолжением берцовой части, выделяющаяся пяточная кость, с продолжающей её плюсной и тремя длинными пальцами, на изгибе которых, он и стоял. Такие ноги говорили об очень хорошей манёвренности. Это существо имело массивный хвост, длинна которого доходила до трёх метров. Его спина была почти полностью покрыта тёмно-фиолетовым прозрачным камнем, без зазубрин. Растущим на нём вытягивающимися прямоугольниками, самыми крупными на позвоночнике, выделяющие его как шипы, и обросшие на них, около и вокруг них, их более мелкие формы. Такие крупные наросты были на лопатках, всей длине хвоста, продолжающей позвоночник. Так же они были на всех изгибах, таких как локти, колени, пятки и пястно-фаланговых суставах на кистях, а также на когтях рук и ног, и становясь рогами на голове, украшая и укрепляя её как корона, данная от природы. Его морда, очень напоминала человеческое лицо, имеющее все его атрибуты. А радужные зрачки его глаз, были светящегося жёлтого цвета.

– Максим что это? – быстро и испуганно спросила Лиля.

Максим смотрел на него не отрываясь, разглядывая его глазами и волей, а существо стояло спокойно по ту сторону стекла и смотрело на него. Максим медленно встал с дивана, не отрываясь от него взгляда.

– Какого чёрта? – медленно спросил Максим, не понимая откуда он взялся и почему не ломится к ним.

– Максим откуда он взялся? – с той же интонацией спросила Лиля.

– Я не знаю – спокойно ответил Макси, смотря на нежелательного гостя.

– Ты же говорил их здесь нет – продолжала она.

– Их и не было – отвечал всё так же спокойно Максим, пытаясь понять что произошло.

– Но тогда это здесь откуда? – всё так же быстро и напугано спрашивала она, не отводя от него взгляда.

– Я пытаюсь это понять – сказал Максим опустив глаза в пол, задаваясь вопросом – Как?

И ответ словно пришёл изнутри.

– Это я его привёл – понял он посмотрев на существо.

– Что? – не поняла растерянная Лиля.

– Это я его привёл – повторил он, посмотрев на неё – Не намеренно – бегая расфокусированными глазами, объяснял он – Но простым своим появлением здесь, я дал ему доступ к твоей обители. Я как заражённый файл. Сам по себе я не несу вред, но вирус, который ко мне прицеплен, отравляет, множится и заполняет собою любое пространство где я оказываюсь. Это не Кошмарыч – отрицательно помахав головой заверил её Максим.

– Кто? – не поняла Лиля.

– Король Кошмара, демон, как ты его назвала.

– То есть это один из тёмных тварей? МАКСИМ! – выкрикнула она с ужасом смотря на существо.

Максим тут же посмотрел на него. Оно указала пальцем на Лилю, а после медленно на Максима, после чего на стекле, лёгким движением пальца выцарапало знак «?» и засветилось как Максим, только световой щит этого существа был жёлтого цвета, а через пару секунд погас. Здесь даже Максим не сумел сдержать своего удивления, потому что он только что увидел аналог своей защиты, на существе, которое не только было враждебным, но и которое было разумным.

– Он разумен – объяснил Лиле Максим посмотрев на неё – Я не могу объяснить как, но что-то не пускает Кошмарыча в твою обитель и это же держит синхронность времени нашего мира и этого – он посмотрел на существо – Не способный попасть сюда, но способный направить сюда свои творения он понимал, что для меня они будут словно «семечки». Поэтому он создал новый вид своих поданных, дав им так много энергии, что это сделало их разумными. Это уже не «тёмные твари», которые были подобны животным, и действовали исключительно направляемые инстинктом. Это уже их новый виток развития, фактически следующий шаг в их эволюции.

– Откуда ты всё это знаешь? – быстро спросила Лиля.

– Я не знаю, я это просто знаю, хотя тебе ли не знать, как это бывает – ответил усмехнувшийся Максим смотря на существо.

Существо опять подняло руку и пальцем три раза постучало по знаку вопросу на стекле. Максим засветился. Существо улыбнулось не отрывая от него взгляда. Максим погас.

– Что будем делать? – всё так же напугано спросила Лиля Максима.

– Запустим его, сядем, бухнём, поиграем в карты, уверен контакт наладим, сразу же видно, мужик нормальный – с издёвкой сказал он смотря на неё.