Синдром ушедшей весны

– Правда? – Кате вновь так ярко вспомнились поцелуи Егора и его нежные руки. Стоп! Почему она так реагирует на его голос?

– Я понимаю, ты вряд ли захочешь меня видеть. Но, может быть, мы сможем с тобой поужинать и поговорить? Пожалуйста.

– Нет, – вскрикнула Катя, вырываясь из тягучих мыслей, и Егор вздохнул.

– Я понимаю…

– То есть я не хочу с тобой ужинать. То есть не могу, – Катя стала говорить быстро-быстро. Как ему объяснить, что она просто стесняется пойти с ним в кафе, потому что не знает, как себя вести. Да и надеть ей нечего.

– Можем пообедать? – предложил Егор.

– Нет, не в этом дело, – кажется, сейчас она все испортит. Но нельзя же ей самой предложить просто встретиться на улице? Или можно?

– Просто прогуляться по парку? – уточнил Егор, и Катя обрадовалась.

– Да, по парку можно.

Если он удивился, то никак это не показал:

– Ты можешь в четверг? После работы?

– Да, могу.

– Я за тобой заеду?

– Мне удобнее на метро.

– Тогда встретимся у парка Горького?

– Хорошо.

– Надеюсь, ты не передумаешь, – улыбнулся Егор.

«Надеюсь, ты не передумаешь», – подумала Катя.

***

Егор отключил вызов, но телефон не убрал. Он молча смотрел на руль, нервно постукивая пальцами. Альберт, который рядом делал вид, что слушает музыку, вытащил наушники, взял телефон из рук Егора, переложил на приборную панель. Выглядел он веселым.

– Ну что, она тебе отказала?

– Нет, согласилась.

– Странно, странно. И когда вы встречаетесь?

– Послезавтра.

– Всего один букет – и она готова на все.

– Не говори глупостей.

– Я не понимаю, что ты в ней нашел. Ну, да, она умная. Но совершенно обычная. Ей, как и всем, нужны деньги. И ничего кроме.

– Ты просто злой на всех, вот так и говоришь. И она совсем необычная.

– Ага. Работает у меня почти месяц – и ни одной истерики. Конечно, не очень обычно.

– Кстати, как работает?

– Да нормально. Старается. Бумаги ее интересуют больше, чем я сам.

– И ты расстраиваешься?

– Нет. Но это странно. Я ее даже не раздражаю. Она умудряется со мной спорить.

– Отлично. Отличная девушка. То, что мне нужно.

– Егор, да брось ты. Ты ее видел два часа в жизни. То, что она не стала спать с тобой тогда, не значит, что она не прыгнет к тебе в постель, когда узнает о твоих деньгах.

– Я даже не хочу это обсуждать. Она другая. И я ее добьюсь.

– Твоя другая вот только что прошла мимо вместе с сестрой. Вон, видишь, к магазину подходят.

Егор выругался и завел машину.

– Кстати, ты объяснишь, зачем мы сидим у ее дома в засаде? Или ты думаешь, что застукаешь ее с парнем?

– Если бы был парень, она бы не согласилась со мной встретиться.

– Ну, конечно. Ты ее идеализируешь. Хочешь, я тебе докажу, что она такая же, как все? Устрою ей завтра проверку?

– Альберт, давай-ка без проверок. И поехали отсюда. Мы и так чуть не попались. Она нас точно не видела?

– Это ты ее не видел. Потому что ты ее запомнил в платье и с боевым раскрасом на лице. А в джинсах она самая обыкновенная.

– Я, если хочешь знать, запомнил бы ее и без платья, – Егор промчался мимо круглосуточного магазина, из которого как раз выходила Катя и Женя – в руках по мороженому.

– Какие подробности, – засмеялся Альберт.

– Да я не об этом, извращенец ты старый.

– А я как раз об этом, – Альберт недобро улыбнулся.

Егор вспылил:

– Послушай, ты можешь ее не трогать? Ты решил играть роль спасителя–начальника, так играй. Давай без твоей самодеятельности. Ты мне обещал просто работать и ее всему учить.

– Уж я обучу, можешь не сомневаться, – Альберт снова засмеялся и перевел тему на договора и бумаги – теперь это его интересовало больше любовных переживаний Егора.

***

На следующий день Катя работала "во вторую смену", как она сама это называла. Она оказалась в офисе после пар, довольно поздно. Нинель ушла через час, да и все коллеги стали расходиться, а Катя все пыталась разобраться со сметой для Далецкого. Он не нравился ей заочно, в смете ничего не складывалось. Или это из-за того, что она весь день думает о Егоре? Вчера вечером ей даже показалось, что мимо проехала его машина. «Такая же машина, как у него» – поправила себя Катя. Или не такая же – в машинах она не разбиралась.

Катя даже не сразу заметила, как из кабинета вышел Альберт. Он снял пиджак, медленно развязал галстук и кинул его на кресло в приемной. Потом подошел и закрыл входную дверь, кажется, на ключ – Катя удивилась, но виду не подала. Мало ли, что ему нужно. Альберт молча закатал рукава на рубашке, обнажив мускулистые руки. Катя считала смету и вопросительно взглянула на начальника, только когда тот сел в кресло напротив нее. Он ничего не сказал, и Катя, пожав плечами, уткнулась в монитор. Однако думать получалось плохо. Альберт откровенно ее разглядывал, щеки начали пылать. Зачем он снял пиджак? Зачем закрыл дверь?

– И где же твоя красная помада? – вдруг спросил он мягко.

– Что? – Катя подняла глаза и посмотрела непонимающе.

– Ты обещала мне вчера ходить с красной помадой. Где она?

– Она мне не идет.

– А что идет?

Катя опять уткнулась в монитор – к чему этот разговор?

– Может, тебе идет красное белье? Кружевное?

– Может, – буркнула Катя, все еще не понимаю, что происходит.

– Или тебе нравится простое хлопковое, а? Чтобы было удобно?

– Я думаю, это не имеет отношение к работе.

– Еще как имеет. Я же твой начальник. Я хочу, чтобы тебе было удобно. Вот, например, у тебя удобный стол?

– Да.

– Удобный… А если ты не него сядешь, тебе будет удобно?

– Я не сижу на столах, – Катя почувствовала непонятное беспокойство. Ее начальник всегда был странным, но таким странным она видела его впервые.

Альберт еще поразглядывал Катю – она чувствовала взгляд в районе груди. Как только она опустила глаза к монитору, Костецкий поднялся и сказал повелительно:

– Иди ко мне в кабинет.

– Я сметы считаю, сейчас не могу, – Катя попыталась придать голосу уверенности, но отказывать приказам начальника было бы странно. Альберт тоже так думал:

– Иди ко мне в кабинет, – повторил он жестче, и Катя встала. «Все нормально, – подумала она, – мы с ним обо всем договорились. Он ничего мне не сделает. Это его очередные шутки».

Альберт зашел вслед за Катей и плотно прикрыл дверь кабинета. В руках он держал развязанный галстук, похожий сейчас на длинную веревку:

– Я хочу, чтобы ты посмотрела эти папки, – он указал на стол. Катя подошла – ноги тряслись и почему-то страх накатывал с новой силой. Альберт приблизился сзади и прошептал на ухо:

– Возьми.

– Что … взять?

– А что тебе хочется взять? – Его шепот проникал в подсознание. Руки он поставил по обе стороны от Кати и почти прижал ее к столу. Катя промолчала, чувствуя его горячее дыхание на шее. – Не скажешь? Я так и думал? Ничего, скоро ты будешь поразговорчивее.

Он отошел, и Катя вздохнула, но Альберт быстро вернулся со стаканом в руках:

– Выпей, это поможет тебе расслабиться.

– Я не хочу, спасибо.

– Тебе лучше согласиться .

– Может, позже, спасибо, – Катя изо всех сил сохранять голос спокойным.

– Будь послушной девочкой, не зли меня, – Альберт стоял очень близко и смотрел «мужским» взглядом.

Как под гипнозом Катя взяла стакан. Руки дрожали, и светло-желтая жидкость со странным запахом расплескивалась по стенкам:

– Что это?

– Выпей, тогда узнаешь.

– Альберт, я не могу пить на работе.

– Или ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно?

– Нет, – голос дрогнул. Альберт довольно засмеялся и забрал стакан.

– Я же плохого не посоветую. Так тебе было бы легче принять все, что будет дальше. Но ты сама отказалась.

Он убрал стакан и снова подошел близко-близко – вроде и не дотрагивается, а ощущается повсюду. Что делать? Кате хотелось закричать, броситься из кабинета, но страх просто сковал ее.

– Достань документы с того края стола, – он указал на самую дальнюю папку. Катя потянулась, и бедра задели Альберта, как она ни старалась этого избежать. Папка скользила в мокрых от страха ладонях. Альберт – Катя была уверена – рассматривал ее сзади.

– Вот, пожалуйста, – Катя почувствовала, что голос у нее дрожит.

– Давай присядем и посмотрим, что же в этой папке, – Альберт жестом указал на диван в углу кабинета, и сердце у Катя начало стучать еще быстрее.

– Альберт, я не хочу, – тихо, но твердо сказала она.

– У тебя идет рабочий день, – сказал он с хищной улыбкой и заправил Кате за ухо выбившуюся прядь, – пока я решаю, чего ты здесь хочешь. Иди на диван.

– Нет.

– Катюш, давай не будет ссориться, – сказал он мягко и взял ее под локоть. Она сразу же вспомнила ночь в его квартире и как он точно также под локоть тащил ее по коридору. И еще она вспомнила, какой он сильный, и сама сделала пару шагов к дивану.

– Хорошая девочка, – сказал он ей в ухо, отошел к своему столу и взял там что-то в шуршащей упаковке.

Катя неуверенно села на край дивана, пытаясь быстро придумать, что же делать. В том, что у Альберта в руке презерватив, и он собирается использовать его прямо сейчас, она уже не сомневалась. Он вернулся к дивану:

– Расслабься. Расслабь ножки. И можешь расстегнуть пуговки на рубашке, а то здесь становится жарко. – Альберт сел на диван и вплотную придвинулся к Кате, зажатой в угол. – Тебе удобно?

– Не совсем.

– А как ты любишь? Помягче? Пожестче?

– Что? – Катя попыталась вскочить, но Альберт удержал ее одной рукой.

– Я спрашиваю про диван. Тебе нравится мягкий или жесткий? Диван?

Катя замолчала и уткнулась взглядом в папку. Она сжимала ее в руках так, что пальцы побелели. Альберт снова заправил ей прядь волос – дыхание обожгло щеку, так он был близко. Потом достал что-то из кармана. У Кати потемнело в глазах. Она понимала, что нужно что-то делать, пока Альберт не набросился на нее, но не могла пошевелиться. Вдруг он открыл ладонь и протянул ей шоколадную конфету в шуршащей обертке.

– Для поднятия настроения, – сказал он вдруг своим обычным голосом. – А то на тебе лица нет.

Этот его привычный тон просто добил Катю. Как же так? Вот он с ней всегда так говорит этим голосом, шутит, рассказывает про документы. И так спокойно сейчас сидит рядом и предлагает конфету. А сам? Что он собирается с ней делать? Он же ее начальник. Ее хороший начальник. Она же ему верит. Они же хорошо общаются.

Слезы подступили к глазам. Альберт невозмутимо взял из рук Кати папку. Теперь единственная преграда между ними исчезла. Катя была уверена, что он сейчас прижмет ее к дивану, завяжет руки галстуком, зажмет ей рот – вырваться она не сможет. Что дальше – лучше не думать.

Но Альберт спокойно открыл папку и пролистал несколько документов:

– Вот смотри, – наконец сказал он, – ты не можешь разобраться в смете. Я за тобой сейчас наблюдал. Там все проще, чем тебе кажется. Вот старые образцы, – и он начал показывать ей в папке нужную информацию, которую нашел в архивах.

Первые 10 минут Катя просто его не слушала. Она сидела ошарашенная, думая только о том, что сейчас произошло. Он абсолютно точно намекал на секс. Или нет? Или она из-за своей неопытности так все воспринимает? Но он же никогда раньше так себя не вел. Никогда не закрывался с ней в кабинете, не подходил так близко, не говорил томным шепотом. Что происходит с Альбертом? Или ей только кажется?

Альберт, не обращая внимания на смятение Кати, просто объяснял ей очередную информацию – рассказывал, показывал архивные документы, приводил примеры. Катя, наконец, начала вслушиваться в то, что он говорит. Еще минут 20 они посидели, как обычно, обсуждая работу. Как будто ничего особого не происходит.

Потом Альберт захлопнул папку – Катя вздрогнула – и улыбнулся:

– На сегодня все. Подумай над нашим разговором. Но, мне кажется, ты уже разобралась, как правильно оформить смету.

Катя кивнула, стараясь на него не смотреть:

– Можешь идти, – вдруг тон Альберта изменился на ласково–хищный, – или можешь остаться. Я думаю, мы найдем, чем заняться помимо работы.

Катя вскочила с дивана под самодовольный смех Альберта. Смотреть в его сторону она не решалась. С трудом открыв дверь его кабинета, Катя выскочила в приемную. На ходу выключая компьютер, она покидала какие-то вещи в сумочку, быстро взяла пальто из шкафа и почти бегом направилась к выходу. Альберт с интересом наблюдал за ее перемещениями из дверей своего кабинета. Казалось, что промедли она хоть секундочку, и он набросится.

Катя схватилась за ручку двери, ведущей в общий коридор. Конечно, она не поддалась – вероятно, Альберт закрыл ее на нижний замок. Ключ – как знала Катя – был только у него одного во всем офисе. Катя вздохнула и подавила желание зарыдать или позвать на помощь. Она еще раз подергала ручку в надежде, что что-то изменится. Альберт ее рассматривал – она ощущала его взгляд – но с места не сходил. Она чувствовала себя зверем в клетке, на которого смотрит хищник. И что ей делать?

Собрав всю решимость, Катя вздохнула и повернулась:

– Альберт, открой, пожалуйста, дверь.

– Открыть дверь?

– Да, пожалуйста.

– А может, останешься? У меня в кабинете есть вино. И диван удобный. Надеюсь, ты в этом убедилась.

Катя молчала, глядя в пол на свои туфли. Он же с ней просто играет. Получает от этого удовольствие. Он ненормальный. Как себя с ним вести? Пригрозить, что закричит или вызовет полицию? Он только засмеется. Умолять его? Предлагать свои условия? Что ему нужно?

Катя вдруг поняла, что Альберт теперь смотрит серьезно и без усмешки. От его холодных глаз стало только хуже. Неожиданно он пошел в ее сторону, и Катя вжалась в стену. За секунду он оказался близко, слишком близко:

– Что с тобой, Катерина? – спросил он, окутывая ее холодным взглядом.

– Я могу идти?

– Иди, конечно. Твой рабочий день закончился.

– Ты закрыл дверь.

– Закрыл. Не хотел, чтобы нам помешали.

– Открой, пожалуйста.

Он вдруг взял ее за руку – Катя поняла, что дрожит.

– Это не сложно, Кать, – ее рукой он повернул маленький круглый засов. Катя его не заметила раньше. Дверь легко открылась. Не было никакого ключа.

***

Катя выскочила из приемной, даже не попрощавшись. Альберт посмотрел ей вслед. Чувствовал он себя мерзко. И ненавидел за то, что так общается с девушками – но по-другому он просто не умел. Обычно его секретарши и ассистенты – предшественницы Кати – реагировали на такое отношение … с энтузиазмом. Флирт перерастал в поцелую, дальше – секс у него на столе или диване. Некоторых он увольнял на следующий день, с другими развлекался неделю или две – и тоже увольнял. В принципе, он даже ничего не делал для этого – девочки прекрасно понимали намеки и вешались ему на шею. Сами на все соглашались.

Катю он напугал. И нужно было сразу прекратить эти игры, но ему было интересно, как далеко зайдет она и как далеко способен зайти он сам. Способен ли он остановиться. В какой-то момент он вспомнил, что Катя девственница, и перед его глазами сразу появился образ той, другой, девушки, их первый раз, их откровенность и честность друг к другу. Ничего уже не вернешь, но он помнит – помнит каждую минуту той ночи. А если ее начальник вот так же заманит ее в кабинет? Если тоже напугает? Нет, это исключено. Думать о ней с другим мужчиной было невыносимо. И перед Катей было стыдно. Впрочем, это не его проблемы. Пусть себе работает. В конце концов, скоро Егор со всем разберется, и с ее невинностью в том числе.

Альберт вернулся к своим бумагам, старая не смотреть на примятый диван – почему-то тот стал его смущать. Зачем ему вообще диван в кабинете? Вдруг он слышал звук смс. Понятно… Катя забыла телефон, когда в спешке от него убегала. Альберт выругался – в первую очередь на себя, подошел к столу, увидел еще и сапожки – она не переобулась, ушла в офисных туфлях, а на улице все еще холодно. Хорошо хоть пальто взяла. Не придумав ничего лучше, Альберт стал собираться.

***

Катя шла от автобусной остановки в сторону дома. Почему-то ехала она дольше обычного. Решила не ждать электричку, села в маршрутку и собрала, наверное, все пробки. Еще и телефона не было. Хорошо, если она оставила его в офисе, а не в транспорте вытащили.

Ноги мерзли в туфлях на шпильках – зачем вообще их носить, это же так неудобно? Когда она добралась до подъезда, ступни заледенели и почти не чувствовались. Но Катя этого не замечала, мысли были заняты только Альбертом. Что между ними произошло? Разыгралась ее фантазия? А он ничего такого не имел ввиду? Голос внутри настойчиво шептал – нет, не фантазия. И если такое повторится, придется либо согласиться на его условия, либо уйти с работы. А может ли она уволиться? Вдруг он испортит ей карьеру, дав плохую характеристику? Или сделает так, чтобы она и вуз не смогла закончить? Он очень влиятельный человек, этот Костецкий. А она почти поверила, что в жизни начинается белая полоса.

Катя едва сдерживала слезы – не хватало еще заплакать на холоде. Как теперь оставаться с Альбертом вдвоем в офисе по вечерам? Погруженная в горькие мысли, Катя даже не сразу поняла, что Альберт, который с сигаретой в руках стоит у ее подъезда – не плод ее воображения. А когда поняла, то ее волной окатил страх, и она сделала несколько неуверенных шагов назад.

Костецкий внимательно осмотрел Катю, задержался на ногах в офисных туфлях и сказал грубо:

– Ты всегда будешь забывать у меня свои вещи? И я должен буду тебе их привозить?

От страха похолодело в животе. Катя была уверена, что не сможет говорить, но неожиданно для себя ответила с вызовом:

– Если ты все равно сюда собирался, мог бы и подвезти.

– Можно подумать, ты бы села ко мне в машину… после сегодняшнего.

Катя посмотрела ему в глаза – взгляд неожиданно оказался добрый и немного виноватый.

– Может, и села бы…

– Ну, пойдем, – он кивнул в сторону черной большой машины, и у Кати сразу же закружилась голова.

– Давай в другой раз?

– Значит, зайдем к тебе. Так даже лучше.

Паника подступала: неужели ничего не кончилось? Неужели он приехал к ней, чтобы закончить начатое в офисе? Кате вдруг захотелось просто убежать от этого непонятного человека. Но у нее дома сестра – вдруг он поднимется и нападет на нее. Ноги не слушались и все тело дрожало. Он ее преследует? Или что происходит? Похоже, ее смятение отразилось на лице, потому что Альберт серьезно на нее взглянул и пошел к машине. Катя осталась в нерешительности у спасительной двери подъезда. Что делать? Зайти и закрыться? И он просто уедет?

Как в замедленной съемке Катя увидела, как Костецкий открыл багажник, достал какой-то пакет и пошел в ее сторону. Бежать было поздно.

– Я хотел с тобой поговорить, – сказал он мягко и спокойно, – но ты, наверное, устала и замерзла. Ходи, пожалуйста, по улице в нормальной обуви.

Он указал на пакет, где лежали забытые Катей сапожки, и продолжил:

– Не стоило так быстро убегать, – он примирительно улыбнулся.

– Что это было? В офисе? – спросила Катя и вдруг поняла – если он начнет спрашивать «О чем ты?» или уверять, что не было ничего такого – она уволится. И наплевать на карьеру. Найдет она работу и без Костецкого. Но Альберт ответил спокойно:

– Это была проверка.

– Какая проверка?

– Очередная. Ну, или последняя, судя по твоему состоянию.

– Что еще за проверка?

– Хотел посмотреть на твою реакцию.

– Я тебе не обезьянка в цирке, – тут Катя разозлилась. – Какой реакции ты ждал?

– Видишь ли, все мои ассистенты рано или поздно оказываются в моем кабинете. Со мной вдвоем. И ведут себя по-разному. Большинство быстро понимает, чего я от них хочу. И не сопротивляется. Обычно после этого происходит только одно, – он выразительно посмотрел на Катю.

– Мне не интересно, с кем ты трахаешься на своем рабочем месте, – выпалила рассерженная Катя и сама себе удивилась. – При чем тут я? Мы же обо всем договорились.

– Обычно я их сразу увольняю. Я не трахаюсь на рабочем месте, – Альберт улыбнулся, и пунцовая Катя отвела взгляд. – При приеме на работу у всех условия одни – никакого секса с начальником. Но об этом почему-то все быстро забывают. Но ты меня сегодня удивила.

– Чем же?

– Кать, либо садись в мою машину, либо давай хотя бы зайдем в подъезд. Ты же замерзла. Я тебе правда ничего не сделаю.

Катя кивнула и открыла дверь магнитным ключом. В подъезде с облупившейся краской, надписями на стенах и тусклым светом Альберт в дорогом костюме смотрелся как пришелец. Главное, чтобы соседи не заметили, с кем она общается поздно вечером.

– Так что с моей реакцией? – спросила Катя тихо. Теперь, как ни странно, в голове крутилась мысль: если она сделала или сказала что-то не так, Альберт уволит и её, причем прямо сейчас.

– Кать, – ответил Костецкий очень мягко. – Если к тебе пристает мужчина, или ты думаешь, что пристает, или тебе просто некомфортно – скажи об этом, просто скажи. Ты же могла мне сказать: отсядь от меня на диване, отойди от стола…

– Что бы это изменило?

– Научись заботиться о себе, Кать. Защищать себя. Говорить, что тебе плохо. У меня ощущение, что ты всю жизнь делаешь что-то для других. Но ты у себя одна. Стукнула бы меня папкой по голове, в конце концов.

Катя улыбнулась: действительно, стукнуть его хотелось.

– Давай мириться? – тоже улыбнулся Альберт. – И дружить? Я тебе даю слово, ничего подобного больше не повторится. Я могу быть нормальным начальником. И человеком я тоже могу быть нормальным. Просто… определенные обстоятельства… сделали меня таким невыносимым. Но ты можешь меня, если что, останавливать. Я тебя услышу.

Катя кивнула, и Альберт вдруг обнял ее – ласково, по-отечески:

– Напугал тебя сильно?

– Да, – сказала она шепотом.

– Прости. Я вообще забыл, что ты…ну ты понимаешь. Если бы я был хоть немного умнее, я бы так не сделал.

Катя кивнула – он намекал на ее девственность, но она почему–то не смутилась.

– Прости, – сказал он еще раз, и разомкнул объятья. Он был вообще не похож на Альберта, которого она знала все это время.

Костецкий отдал Кате пакет с обувью и телефон. Потом достал большую шоколадку с карамелью и протянул с примирительной улыбкой.

– Просто забудем, ладно?

– Ладно, – согласилась Катя.

– Ну, пока, – Альберт открыл дверь, но Катя его остановила.

– Скажи, а Нинель ты тоже … проверял этим же способом.

Костецкий смешно выругался, и Катя, наконец, расслабилась.

На следующий день в офисе Альберт, по традиции, делал вид, что вчера ничего не произошло. Начальственный тон, разговоры лишь о работе, взгляд непроницаемый. Он задержал Катю с каким-то отчетом, и отпустил, когда та уже начала опаздывать на свидание с Егором. «На встречу, просто встречу», – поправляла себя Катя весь день, но ей все равно хотелось думать, что это все-таки свидание. Почему ей так нравился Егор? Егор, которого она один раз видела и пару раз говорила по телефону? Почему она так помнит его запах и его руки? Вот Альберт, который каждый день рядом, таких эмоций у Кати не вызвал – и это к лучшему, конечно.

6

Катя ехала в автобусе к парку Горького, когда Егор позвонил. Она залепетала что-то про срочный отчет, но Егор спокойно сказал, что все понимает, и просто спросил, купить ли ей кофе.

На площади перед входом в парк она сразу его заметила: светлое пальто нараспашку, модный шарф, голубая рубашка. Он выглядел стильно, но… нормально – не пафосно, как Альберт и все посетители его кабинета в дорогих костюмах.

Егор протянут Кате латте:

– Я очень рад тебя видеть.

Мягкий голос и открытая улыбка очень располагали. Катя снова начала объяснять про отчеты, стараясь преодолеть смущение первой встречи, и Егор просто кивнул:

– Я знаю, что такое работать с Альбертом. Могу тебе посочувствовать. Он тебя не обижает?

Катя напряглась: неужели Егор знает, что у них с Костецким вчера произошло?

– Не обижает, – ответила она как можно спокойнее. – Иногда с Альбертом бывает непросто, но мы стараемся договариваться.

– Да, он человек непростой, но зато честный и прямолинейный. И свою работу хорошо знает. Думаю, тебе повезло с начальником, – Кате послышались нотки ревности в голосе, но Егор снова улыбнулся и предложил зайти в парк.

Наступила неловкая тишина, которую Егор не сразу нарушил:

– Я очень тебе благодарен, что ты согласилась со мной поговорить. То, что произошло между нами… Это дикая история. Мне искренне жаль, что так все случилось, – он медленно подбирал слова, а Катя не знала, как его остановить. Ей совсем не хотелось это обсуждать.

– Все в прошлом, ничего страшного, – попыталась она улыбнуться.

– Да, я понимаю, это очень великодушно с твоей стороны говорить, что все нормально. Но мы все действительно вели себя как… как…Я не знаю. Глупо говорить, что это стечение обстоятельств, и обычно в моей жизни такого не происходит… Ты сама все видела, – Егор покраснел, а перед глазами Кати всплыла картина – он и ее подруга на кухонном столе. Да, раньше она никогда не наблюдала таких сцен.