Время легенд. Книга I

Но Анак уже не слушала его. Увидев Тарама близко, она совсем позабыла о своём гневе и просто таращилась на него с удивлением.

– Где твои рога? А копыта? Где глаза жгущие? – Анак бесцеремонно обошла Тарама. – Пушистый такой, как барашек! – Анак ткнула его пальцем в бок. – Мягонький… и совсем не страшный! Всё мне про тебя наврали!

– Какие рога? Какие копыта? – возмутился Тарам. Он просто остолбенел от наглости и бесцеремонности Анак. – Так, хватит… – Он убрал её руку со своей шёрстки. – Не знаю, что там тебе про меня наговорили… но я вполне приличное создание, а не какое-нибудь чудище.

– Это я уже поняла, – в голосе Анак прозвучала досада.

Тарам обиделся. Он хоть и не монстр, но страх внушать должен! А как иначе?

– Может, хоть немножко боишься? – с надеждой спросил он.

– Ни капельки.

– Даже так? – Тарам скорчил рожицу.

– Нет! – отрицательно замотала головой Анак.

– Ладно, – вздохнул Тарам, – будем считать, что это не я такой не страшный, а просто ты невероятно смелая. Хоть что-то должно же быть в тебе хорошего! Ой! Смотри! Чудище! – закричал Тарам и показал пальцем куда-то перед собой.

– Где? – Анак посмотрела, куда указывал Тарам, но чудища там никакого не было.

Анак обернулась, но и Тарама уже не было – словно в воздухе растворился.

– Ах ты!!! – Анак топнула ногой.

* * *

С того самого дня Анак только и ждала встречи с Тарамом. Но почему-то он больше не появлялся. Сначала Анак искала его в доме – он же дух дома, наверняка где-то прячется. Домовой же где-то живёт? Но нет. В доме Тарама не было. И внезапно Анак догадалась! Ну, конечно! В первый раз они встретились у камня! Значит, там и надо его искать, а ещё с собой нужно взять лепёшку, он же их так любит! Анак стащила со стола самую большую лепёшку из всех, что приготовила бабушка, и помчалась в сад.

– Тарам! Тарам – Та-ра-рам!!! Я пришла! Выходи!

И снова тишина.

– Тарамчик! Я лепёшку принесла! Смотри какая: самая большая, самая сладкая! М-м-м-м! – уговаривала Анак, но всё было бесполезно. Тарам не появлялся.

Так продолжалось несколько дней. Анак оставляла лепёшку, садилась рядом и ждала. Она пряталась в зарослях цветов в надежде, что так он выйдет быстрее, затем, отчаявшись и дав себе слово больше никогда не приходить сюда, съедала лепёшку сама и уходила домой. Но на следующий день возвращалась, и всё повторялось вновь и вновь.

Пока однажды…

– Эй, я что-то не понял! Ты каждый день носишь сюда лепёшки и каждый раз сама съедаешь их! Я, может, просто добежать не успеваю! Только соберусь выйти, смотрю, а ты уже жуёшь сидишь! И какой толк мне выходить? А, ну… Давай сюда, пока снова не съела!

Тарам протянул лапу.

– Тарам!!!

– Ну, что заладила, Тарам-Тарам… Лепёшку давай, я тороплюсь.

– Куда?

– Неважно. Не обязательно тебе это знать.

– Почему?

– Ле-пёш-ку! – по слогам твёрдо произнёс Тарам.

– А знаешь что? А вот не дам! – Анак посмотрела на Тарама так, что тот понял – она не шутит. – Я тебя тут жду каждый день! Пять дней сюда бегала! Пять дней тебя звала! А тут ты выходишь и собираешься снова исчезнуть? Нет уж. Возьми меня с собой!

– Куда?

– Ну… куда ты там пропадаешь вечно? Туда и возьми. Скучно мне!

Тарам перевёл взгляд с лепёшки на Анак и обратно. Наконец он вздохнул и сказал:

– Ладно… пойдём со мной. Уж больно лепёшки вкусные. – Тарам махнул лапой в сторону тропинки, которая вела куда-то в лес. – Но сначала лепёшку! И ещё одно: под ногами не путаться, поняла?

– Поняла! Хорошо! Я постараюсь! То есть… как получится! – Анак протянула лепёшку Тараму.

– Лепёшечка! – довольный Тарам схватил её и кивнул: – Идём!

Шли они через лес, тропами, которыми Анак раньше никогда не ходила. Даже с папой и старшими братьями.

– А почему тебя Тарамом зовут?

– Так назвали.

– Тарам, а почему тебя вижу только я?

– Во-первых, потому что меня могут видеть только дети.

– Почему тогда сёстры и братья не видят?

– Во-вторых, я показываюсь не всем.

– А почему не всем?

– Да потому что я показываюсь только в особых случаях!

– В каких таких особых случаях?

– Тише! – Тарам остановился и приложил палец к губам, потом быстро засунул в рот оставшийся кусок лепёшки, закрыл глаза от удовольствия и проглотил его. – Обожаю лепёшки! Так что ты там спрашивала?

– Почему ты мне показаться решил?

– Потому что ты тот самый особый случай.

– А почему тебя потом долго не было?

– Занят был.

– А почему трава зелёная?

От неожиданности Тарам остановился:

– А это тут при чём?

– Ну… мне всегда это интересно было, и я подумала, вдруг ты знаешь.

– Вот ты започемучила! Почему-Анак! Анак-почему! Так и буду тебя звать теперь.

– Хорошо, – не задумываясь, согласилась Анак. – А почему я особый случай?

– Да потому что!

Словно из воздуха, у Тарама в лапках появился свиток:

– Смотри!

С важным видом он протянул его девочке. Секунда – и свиток развернулся, конец его упал на землю и длинной лентой размотался на несколько метров.

– Ой… что это? – удивлённо воскликнула Анак.

– Читай! – сказал Тарам. – Ах, ты ж не умеешь! Тогда слушай! Правда, даже не знаю, с какого пункта начать. Хотя… тут с какого ни начни… Вот, из последнего!

Тарам принялся зачитывать:

– «Спрятала бабушкину палочку». А без неё трудно ходить ей, между прочим. «Связала кошке лапы» – это ж надо додуматься. «Испортила отцу рыбацкую сеть». Не стану напоминать, для чего! Это я даже читать не буду, – Тарам постучал по свитку и покачал головой. – «Распугала баранов в стаде», дед потом целый день собирал их по всей округе. Твоё любимое занятие. «Измазала спящему брату лицо углём».

– Хватит, Тарам! Здесь всё неправда! Это не я!

– Так это не ты или это неправда?

– Не я!

– Тогда всё намного хуже, чем я думал, – у вас завёлся настоящий злодей! То ли ещё он натворит, если его не остановить!

Анак не знала, куда прятать глаза.

– Кстати, это только начало. Читаем дальше. «Высыпала кружку соли в мамину похлёбку». «Пугала соседских детей волчьим воем». Кстати, было эффектно – у тебя талант.

– Хватит! Прошу! – Анак закрыла уши ладошками.

– Ну, хватит, так хватит. – Тарам ловко скрутил свиток и сунул его куда-то за спину. – Кстати, мы почти дошли.

– А куда?

– Придём, увидишь…

Ещё какое-то время они шли в полной тишине. Анак была очень расстроена. Откуда он мог всё знать? Что это за свиток такой? Анак заглянула Тараму за спину, но свиток исчез, словно не было его.

Они выбрались из леса, прошли через луг, и Анак открыла рот от удивления.

– Пришли, Анак! Смотри!

– Ничего себе…

Они стояли на краю глубокого ущелья. Над пропастью, между двумя утёсами, висел старый скрипучий канатный мост. Поручнями ему служили верёвки, натянутые от края до края, а под ногами покачивались в такт ветру грубые деревянные доски, перевязанные между собой.

– Ой, как высоко… Я никогда здесь не была.

– Правильно. Детям здесь одним совершенно нечего делать. Сегодня ты со мной. Так что сегодня можно. А одной нельзя – нет.

– Нам что, туда? А что на той стороне? – Анак испуганно смотрела вперёд.

– Там тоже горы. Этот утёс называется Чёртов палец. Ну что, идём?

– Ой, нет! – замахала руками Анак. – Нет-нет-нет! – Она отступила назад для надёжности. – Не пойду я по этому мосту, через этот твой Чёртов палец.

– Ну вот… а просилась со мной… – вздохнул Тарам.

– Я боюсь. Мост такой… Страшный…

– Страшный! Да, чтобы пройти по этому мосту, надо стать взрослым и нести ответственность за свои поступки. Но сейчас ты поступаешь правильно.

– Почему правильно? – спросила Анак.

– Потому что ты ещё ребёнок.

– Я взрослая! Посмотри, какая я! Я выше тебя! – Анак выпрямилась и надулась.

– Быть взрослой, Анак, это не значит быть выше меня. Это значит совершать взрослые поступки и понимать, к чему они могут привести. Вот, например, список, который я тебе показал? Как ты думаешь, такие дела мог бы натворить взрослый человек?

Анак молчала. Она чувствовала себя очень странно. Словно стояла у двери в ожидании, что та вот-вот откроется. Но почему-то дверь не открывалась.

– Я знаю один способ, как тебе стать взрослой, Анак. Ты можешь сделать так, чтобы этого списка не стало!

– Не стало? – Анак задумалась. – Я поняла! Поняла! Дай мне его, пожалуйста, я хочу его посмотреть ещё раз!

– Конечно, Анак. Держи.

Свиток снова возник у Тарама в руках. Он протянул его Анак, и тут произошло то, чего Тарам никак не ожидал: Анак выхватила злосчастный свиток, в два прыжка подскочила к краю ущелья и, размахнувшись, кинула его вниз. Свиток полетел в пропасть. Анак захлопала в ладоши, победоносно вскрикнула и с сияющей улыбкой повернулась к Тараму, но… тут же изменилась в лице – свиток как ни в чём не бывало был у него в руках.

– Как так? А ну, отдай!

Тарам спокойно протянул руку. Анак схватила свиток, в этот раз размахнулась получше и снова запустила его в бездну. Потом проследила за ним взглядом, пока он не исчез в тумане где-то далеко внизу. Всё! Теперь точно! Анак повернулась и…

– Да как ты это делаешь? – негодовала Анак.

Попытку выкинуть свиток она повторила ещё несколько раз. Скакала туда-сюда от края ущелья до Тарама, хватала свиток и кидала, кидала, кидала… Тарам молча наблюдал за ней, потом прилёг на камень:

– Разбуди, когда надоест. – Но заметив её непонимающее личико, рассмеялся: – Не устала козой скакать? Ты не сможешь избавиться от него просто так. Ты вот говоришь, что взрослая, а ведёшь себя как маленькая вредина. Мало того что ты от списка не избавилась, так ещё добавила туда один пункт. «Обманула своего Тарама». Смотри! – Тарам снова развернул свиток.

– И что мне теперь делать? – Анак выдохлась и села рядом с Тарамом.

– Сделать, чтобы этого списка не стало, значит, добрыми делами исправить всё. Хотя… Разве тебе это надо? Мне кажется, ты не сможешь. Ты же и так «взрослая»…

– А вот и смогу! Смогу!

– Да ну… – Тарам зевнул, – куда тебе. Если и сделаешь пару дел, так потом снова за старое возьмёшься. Мне кажется, с тобой всё понятно.

Анак очень обиделась! Два чувства бушевали в ней, как ураган: обида, что Тарам в неё не верит, и упрямство! «Я всё исправлю и докажу тебе, что я взрослая!» – думала Анак.

С того момента каждое утро Анак вспоминала список Тарама и пыталась что-то исправить. В первый день она вышла из башни и увидела бабушку, которая пыталась отыскать свою трость.

– Бабушка! Я сейчас тебе помогу! Стой! – закричала Анак. – Бабушка! Я бегу! – Анак мигом пролетела через двор, схватила трость и протянула её бабушке:

– Держи!

– О! Анак! Спасибо, внучка!

Бабушка приняла трость с благодарностью и удивлением, а на лице Анак расцвела огромная улыбка – оказывается, так здорово делать что-то хорошее!

Вечером Анак пришла в сад к камню. Тарам уже ждал её. Девочка бросилась к нему:

– Тарамчик! Ты знаешь? Знаешь?

– Знаю! Помогла бабушке, – одобрительно кивнул Тарам.

– И она мне спасибо сказала! – похвасталась Анак.

– И как тебе? Понравилось?

– Очень понравилось! Я как взрослая прямо, – гордо вымолвила девочка.

– Слова благодарности всегда приятны, Анак.

В лапках Тарама снова появился свиток. Девочка увидела, как из списка пропала последняя строка.

– Смотри, одна запись исчезла! – радостно воскликнула Анак.

Тарам пожал плечами и привычным движением убрал свиток за спину.

– Исчезла! Так, глядишь, и весь список когда-нибудь исчезнет. Ладно! Пойдём гулять! Знаешь ли, с тобой веселей, Анак-почему!

Так они стали проводить много времени вместе – встречались у камня в саду, уходили к реке, сидели на траве, ели лепёшки, которые приносила с собой девочка, много разговаривали. Анак усердно трудилась над тем, чтобы список исчез. Она спешила делать добрые дела, и строк в свитке с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Иногда она старалась так усердно, что Тарам тоже попадал в неловкие ситуации. Вот решила Анак принести воды, набрала полное ведро и побежала с ним вверх, к башне. Бежала мимо Тарама, сияя от гордости, и прокричала ему:

– Смотри, Тарамчик! Какая я сильная!

Но в тот же миг налетела на камень и опрокинула всё ведро прямо на Тарама.

– Ой! – воскликнула Анак от неожиданности.

– Не «ой», а прости, пожалуйста! – сказал весь мокрый Тарам. – Нужно говорить «прости, пожалуйста», когда случайно делаешь другому что-то не очень хорошее. Понимаешь?

– Ага! – кивнула Анак. – Прости, пожалуйста! А теперь ещё раз прости, мне надо на секундочку… – Анак подняла ведро и снова побежала к реке. – Прости, пожалуйста, Тарамчик!

С тех пор Тарам ещё много раз слышал волшебные слова «прости, пожалуйста»: «Прости, пожалуйста, что уронила тебя, Тарам», «Прости, пожалуйста, что наступила на тебя, Тарам!», «Ой, прости, Тарам, я не думала, что барашек укусит тебя, я же просто хотела загнать его в стадо!» – и много других смешных вариантов, о которых Тарам предпочитал не вспоминать!

Поначалу Анак не понимала, почему ей так сильно хочется, чтобы список с пакостями исчез, и старалась просто побыстрее разделаться со всем этим, совершая добрые поступки. Однако со временем ей стало по-настоящему нравиться быть ответственной и взрослой в своих делах. Анак было приятно слышать слова благодарности от родных, и она с радостью делилась этим со своим добрым другом Тарамом. Тарам улыбался и очень радовался, когда Анак рассказывала ему о том, как прошёл день и что хорошего ей удалось сделать. Конечно, не всегда получалось делать только хорошее, случались и не очень хорошие поступки. Но если раньше Анак делала гадости и не задумывалась об этом, то сейчас она размышляла, как сделать, чтобы такого больше не повторилось.

И вот на свитке почти не осталось строчек. Наша Анак изменилась. Нет, она по-прежнему оставалась весёлой девчушкой, которая любит играть и шалить. Однако теперь она стала отзывчивой, стала слышать просьбы родных, стала уважать чужой и свой труд! Она стала видеть мир вокруг, прислушиваться к нему, а вместе с этим росла и её душа.

Анак научилась разводить огонь в очаге, пасти стадо, помогала бабушке готовить еду, особенно те самые лепёшки, которые так любил Тарам.

– Спасибо тебе за угощение, Анак. Очень вкусно! – поблагодарил домовой.

Анак принесла Тараму лепёшку, которую испекла сама. Она сидела рядом с ним на камне и смотрела на горную реку внизу.

– Тарамчик, а Тарамчик?

– Да, почемучка?

– А ведь наступит день, когда я тебя больше не увижу? Ведь так?

Тарам вдруг сделался очень серьёзным.

– Да, Анак… этот день наступит. Это будет означать, что моя маленькая Анак стала взрослой. Я буду очень скучать по тебе. Ты просто перестанешь меня видеть, но я по-прежнему останусь твоим Тарамом. Что бы ни случилось, приходи на наше место и рассказывай мне, как прошёл твой день. Обещаешь?

– Обещаю, Тарамчик. Обещаю.

* * *

Наступила осень. Дни стали короче, а солнце всё чаще пропадало за тучами. Эти дни Анак особенно нравилось проводить вместе с Тарамом. Было уютно. Разговоры были долгими, а прогулки дарили радость. Анак никак не хотела верить в то, что однажды это закончится.

– Так, давай-ка посмотрим, что у нас там?

Тарам важно достал свиток и стал изучать его.

– Ну? Что? – с нетерпением спросила Анак.

– Так-так, – протянул Тарам. – Ну вот, посмотри.

Он отдал свиток девочке. Анак схватила его, но тот исчез так быстро, что она даже не успела его развернуть.

– Ой, – Анак не поняла, что случилось. – Он исчез!

– Исчез. В свитке не осталось ни одной строчки.

Тарам посмотрел на девочку и улыбнулся:

– Я очень горжусь тобой, Анак. У тебя всё получилось!

Они много смеялись в этот беззаботный день. Гуляли, потом сидели и молчали. Незаметно наступил вечер, и Анак пошла спать.

На следующий день девочка, как обычно, пришла к камню.

– Тарам… Тарам… Тарам та-ра-рам, – Анак смотрела по сторонам. – Тарам… Где ты? Выходи! Я пришла! Давай поиграем!

Но Тарам не появился. Анак всё поняла. Она села на камень, закрыла глаза и прошептала:

– Спасибо тебе, Тарам-Та-ра-рам.

* * *

Тот день ничем не отличался от предыдущих. Женщины занимались хозяйством, а мужчины – папа и два старших брата Анак – отправились с отарой овец на дальнее пастбище, которое находилось на противоположном склоне горы. Путь был неблизкий, и ждали их обратно только через несколько дней. Солнце, светившее утром так ярко, пропало сразу после полудня. Тёмные тучи заволокли небо. Поднялся ветер.

– Ох, не нравится мне эта погода! Чувствую, буря надвигается… – Бабушка всматривалась в вершины, прикрыв ладонью глаза от ветра.

– Бабушка, надо в дом уходить. Смотри, дедушка уже возвращается.

– Вижу, Анак. Значит, и правда в той стороне недоброе начинается. А наши ушли далеко. Боюсь, не успеют они до начала бури вернуться. Вряд ли они заметят её… Иди в дом, Анак. Скоро дождь начнётся.

– А как же отец и братья? Что с ними будет? – встревожилась Анак.

– Иди в дом! – отмахнулась бабушка. – Взрослые разберутся!

Анак зашла в дом. Сердце бешено колотилось в груди. Как быть? Дедушка и бабушка слишком стары. Маму дед ни за что не отпустит. Соседей ждать слишком долго! Остаётся только одно – бежать самой.

Бабушка и дедушка, причитая, вошли в дом, а Анак, ни секунды не раздумывая, юркнула за бабушкиной спиной и выбежала прочь из башни.

Ветер набирал силу, тучи сгустились до черноты и ползли в ту сторону, куда ушли отец и братья. Анак бежала быстро, как только могла. Только бы успеть, только бы не накрыло их раньше, чем они повернут обратно. Тропа петляла по склону, но Анак не разбирала дороги. Как же быть? Дорога через перевал займёт много времени, она, скорее всего, не успеет. Нет! Надо что-то придумать. Она не может повернуть обратно! Не тому её Тарам учил! «Тарам, как мне тебя не хватает сейчас. Но я буду взрослой! Буду! Стоп!» – Анак вспомнила мост через ущелье Чёртов палец. Тот самый мост, по которому она так и не отважилась пройти. При этой мысли ей стало очень страшно. Но другого пути не было. У неё не оставалось времени на раздумья. Анак побежала к мосту.

Перед мостом Анак застыла, сердце так стучало, словно хотело вырваться из груди. Теперь надо сделать шаг. Снова шаг. Ещё шаг. И ещё один. Мост скрипел и раскачивался из стороны в сторону. Анак изо всех сил держалась за верёвки-поручни. Медленно, но верно продвигалась она вперёд. Только не смотреть вниз. Только не торопиться. Сейчас торопиться нельзя. Любое неосторожное движение – и помогать надо будет уже ей. «Иди, Анак! Смелее! Ты же взрослая! – повторяла она себе. – Ещё пару шагов, и ты в безопасности!»

– Ах! – Анак шагнула на твёрдую землю. Мир вокруг больше не раскачивался. Она смогла! Теперь бежать на склон – дальше! И вот уже через несколько минут она увидела отца и братьев.

– Отец! – закричала Анак. – Скорей назад! Там буря!

– Анак! – удивился её отец. – Что ты здесь делаешь? Кто отпустил тебя одну?!

Вокруг всё ещё было спокойно. На этом склоне горы ничто не предвещало серьёзной бури.

– Никто, отец! Прости! Я сама! Но буря идёт! Мы видели! Я поэтому прибежала!

Ещё недавно отец решил бы, что это очередная шалость Анак, и не поверил бы ни единому слову, но сейчас, видя её встревоженное личико, он понимал, что она говорит правду.

– Возвращаемся через Чёртов палец! Гоните отару к мосту!

Он махнул рукой сыновьям, и они все вместе начали разворачивать отару. Анак помогала им.

Небо начало затягивать, и вскоре стало очень темно.

– Быстрее! Быстрее! – кричал отец.

Застрянешь в бурю в горах – не жди ничего хорошего. Поднялся ветер, он раскачивал мост всё сильнее. Каждый шаг давался с трудом. С неба сорвались первые капли дождя. Доски скрипели под ногами, верёвочные перила намокли.

С каждой минутой небо чернело сильнее, хотя казалось, что чернее быть не может! Когда Анак с отцом и братьями уже подходили к башне, подгоняя испуганных барашков, небеса как будто разверзлись – ливень стеной встал у них на пути, невозможно было разглядеть ничего вокруг. Ветер сгибал деревья до земли, а потоки воды устремились по склону вниз к реке, снося всё на своём пути.

– Вернулись! Вернулись! – Бабушка, мама и дедушка выбежали к ним навстречу.

– Это что, Анак с вами? – воскликнула мама.

Никто не заметил, как Анак выбежала из дома!

– Да! Анак спасла нас! Мы успели вернуться через мост.

Все стали обнимать Анак!

– Ах, Анак! – воскликнула мама и прижала мокрую малышку к себе. – Ах, Анак!

* * *

С тех пор прошло много лет. Анак выросла. Она сама стала мамой, а спустя годы и бабушкой. Это была поистине добрая, щедрая, мудрая и заботливая женщина с лёгкой и свободной душой. Все очень любили и уважали её. Она часто приходила к тому самому большому плоскому камню в саду, приносила лепёшку и рассказывала, как прошел её день. «Привет, Тарам-Та-ра-рам. Я знаю, ты меня слышишь».

* * *

Понти закончил свою историю и посмотрел на детей – у обоих глаза были на мокром месте!

– Как в кино! – выдохнул Петя и, посмотрев на Линду, добавил: – Ты плачешь?

– Нет! Что за глупости! – Линда смахнула слезу. – Пылинка попала!

– Вот что тебе мешает сказать правду? – возмутился Петя. Он отчётливо видел, что у Линды в уголках глаз собрались слёзы.

– Отстань! – огрызнулась Линда.

Меньше всего ей хотелось выглядеть размазнёй в глазах третьеклашки.

– Это всё случилось на самом деле? – спросил Петя у Понти.

– Да выдумка всё, – отрезала Линда.

– Чистая правда! Особенно если вы хотите в неё верить! – подмигнул Понти.

Линда посмотрела на купол. Дождь перестал, и небо, кажется, немного прояснилось.

– Спасибо за историю, странный человек, – делано улыбнулась Линда. – Дождь закончился, и мы пойдём.

– Я не человек, юная леди. Я же говорил. Я странствую восемь тысяч лет. Люди столько не живут.

– И кто вы тогда? – Линда не верила ни единому слову.

– Я – лидэвик!

– Впервые о таком слышу! – пробормотал Петя.

– Возможно, потому, что он врёт, – хмыкнула Линда.

– Ты, значит, из тех, кто никому не верит и не доверяет?

– Мир – опасная и лживая штуковина, и лучше верить в плохое, чем разочаровываться, не получив хорошее.

– Хм… интересно… интересно.

Линда достала телефон, чтобы проверить время.

– Петя! Нам пора! Уже пять!

– Это из-за него ты так расстроена? – Понти ткнул пальцем в лицо мальчишки на экране телефона Линды.

Линда резко убрала гаджет.

– Нет! – Щёки её покраснели, и она громко и зло сказала: – Петя! Поднимайся сейчас же! И – домой!

Петя послушно встал.

– Спасибо вам, Понти. – Он пожал маленькую ручку. – Я верю, что вы не человек. Иначе у вас не торчал бы хвост.

Понти покраснел не меньше Линды и быстро спрятал хвост за пиджак.

– Простите! Это всегда так, когда я нервничаю.

У Линды отвисла челюсть. Она дёрнула Петю на себя.

– Бегом!!!

Ребята побежали вон из музея.

– Вы только никому не рассказывайте! Ладно? – крикнул Понти им вслед. – Ни про хвост, ни про восемь тысяч лет! Ребята?!

Вдалеке громко хлопнула дверь.

– Дурак! Дурак! Дурак! – принялся причитать Понти. – Выдал себя! А вдруг они негодяи? А вдруг они расскажут негодяям? Что же тогда будет?

Он мерил зал шагами.

– Ну, всё! Мне точно не светит ничего хорошего! Ах! Потерял всякую бдительность! Глупый, глупый Понти.

И только когда в куполе заблестел месяц, Понти перестал корить себя и скрылся в тёмном коридоре.

А ВЫ ЗНАЛИ?

Дух дома упоминается практически в каждой культуре! Как только его не называют в разных странах. Например, в России он зовётся домовым. Французский дух дома – лютен, английский – брауни, испанский – трасчо, голландский – каботер. В Скандинавии его называют томтра, а в Японии – дзасики-вараси. У одних народов он представляется старцем, у других – зверьком, а у японцев, например, ребёнком пяти-шести лет!

Но как бы его ни описывали, как бы его ни называли, задача у него одна – следить за домом, в котором он живёт, помогать по хозяйству и оберегать дом от зла и дурных людей. Считается, что, при всей доброте и любви к хозяевам, духи дома умеют наказывать. Если хозяин в доме работящий, благодарит домового за помощь и не забывает его угощать, то и в доме будут царить мир и порядок. Если же хозяева ведут себя недружелюбно по отношению к домовому, то домовой начинает пугать их, греметь по ночам посудой, стучать, топать по дому – всем своим видом показывать, что он очень недоволен. Чтобы задобрить домового, наши предки просили прощения за проступки, наводили порядок в доме и оставляли домовому угощение. Также считалось, что домовой обладает весёлым нравом. Если становится скучно, он может спрятать вещи хозяев ради потехи. Но всегда вернёт – если его об этом попросить. Люди очень старались жить с домовыми в мире и согласии, ведь они охраняли дом от нечисти. Сегодня мало кто верит в домовых, но поддерживать в доме мир и порядок в любом случае не будет лишним!