Везёт тому, кто везёт

Серик Байгиреев

Везёт тому, кто везёт

Посвящается моим родителям и всем близким, а также каждому, кто ищет свой Путь…

© writersway, 2022

© Байгиреев С.С., текст, оформление

От автора

Приветствую вас, уважаемые читатели.

Я – бизнесмен-практик с сорокалетним стажем, владелец бизнесов разных направлений, инвестор, наставник и отец шестерых детей.

У меня был непростой жизненный путь, похожий на американские горки. Я пережил три банкротства, был в одном шаге от ТОП-списка Forbes и несколько раз находился на грани жизни и смерти.

В итоге я приобрел богатый жизненный опыт, которым решил поделиться на страницах своей книги.

Она неспроста называется «Везёт тому, кто везёт». В этом выражении вся моя жизненная позиция. Чтобы поймать удачу за хвост, важно не только работать над собой и развивать свои навыки, но при этом и действовать, не боясь рисковать и ошибаться. Тем самым извлекать из любой ситуации бесценный опыт, позволяющий найти свою миссию и стать счастливым человеком.

В книге первой я рассказываю о своей юности, о том, как шел к успеху в спорте и бизнесе, а также о первом переломном моменте в своей жизни.

В книге второй вы познакомитесь с моими удачами и провалами в бизнесах разных направлений: международная торговля, аграрный и гостинично-ресторанный бизнес, строительство и реализация жилых и коммерческих площадей, бизнес-центров, горно-рудное производство, сетевой маркетинг, инвестирование и т. д. Кроме того, я рассказываю, как благодаря испытаниям и кризисам обрел веру и нашел свое предназначение: как пришел к наставничеству и начал идти по пути счастливой и гармоничной жизни.

Очень надеюсь, что эта книга поможет каждому из вас, а кто-то в некоторых историях увидит себя.

Приятного чтения!

Книга 1

Становление

Пролог

В салоне «мерседеса» тесно. Я сижу на заднем сиденье авто посередине.

Да, я встретился с Игорем и передал ему остаток основного долга – сто тысяч долларов. Но до сих пор перед глазами его перепуганное лицо, и слова бьют набатом в ушах: «Серик, понимаешь, меня хотят убить».

К тому же я узнал неприятную новость от Мурата, который на этой встрече был моей подстраховкой. Еще до того, как я вылетел в Москву, от него пришло сообщение на пейджер: «Мой товарищ не поедет. Буду работать один. Уже сел в поезд». Почему отказался Виталий, он не объяснял. Неприятный холодок пробежал по спине. Ситуация меняется, и отточенный план действий начинает напоминать очень опасную импровизацию. По сценарию Мурат должен был заранее слиться с посетителями ресторана «Прага» и уже сейчас ждать, когда все действующие лица соберутся в колонном зале. Но идеальные планы придумывают люди, которым свойственно ошибаться. В один миг ситуация может перевернуться с ног на голову. Как, например, с тем же Виталием. И меня это, конечно, не особо радует.

Послав куда подальше угнетающие мысли, возвращаюсь в кожаный салон «мерседеса» и еще раз оцениваю обстановку: по бокам от меня сидят два представительно одетых кавказца. Тот, что справа, смотрит вперед и молчит. Другой переговаривается на чеченском с сидящим возле водителя «братком» и постоянно косится на меня. Что дальше – лес и лопата, яма с бетономешалкой, или все-таки получится поговорить? Какие у меня шансы? И почему Мурат не выходит на связь? Может, он уже плавает в Москве-реке с грузом на шее, забрав перед этим с собой пять-десять душ?

Мысли крутятся в голове и вытесняют одна другую. Я понимаю всю серьезность ситуации и холодею от одного только осознания того, что больше никогда не увижу свою семью.

– Не волнуйтесь. С вами ничего плохого не случится, – заметив мое состояние, вежливо и с небольшим акцентом говорит слева сидящий кавказец. Он поправляет пиджак, словно невзначай демонстрируя рукоятку охотничьего ножа, выглядывающую из-за пояса:

– Нам сказали доставить до места в целости и сохранности.

Я киваю в ответ и продолжаю размышлять. Значит, шанс все-таки есть. Увы, это не Караганда, где я знаю достаточно влиятельных людей, чтобы чувствовать себя в безопасности. Мы в Москве, где бизнесмены пропадают пачками чуть ли не каждый день.

Надо срочно связаться с Муратом. Если, конечно, он еще жив… Пейджер привычно ложится в мою ладонь, и я начинаю писать сообщение. Сидящий справа кавказец выхватывает средство связи у меня из рук и передает братку впереди.

– Всё вам вэрнем, – этот говорит с акцентом, но так же вежливо, – потом вэрнем. Нэ переживайте.

Он держит все время руки на виду и тарабанит пальцами по костяшкам другой руки в такт доносящейся из магнитолы лезгинке. Пытается таким образом снять напряжение. Он явно на пределе. У меня на душе становится еще неспокойнее, но я беру себя в руки.

Мешок на голову мне не надели, и я рассматриваю через слегка тонированное лобовое стекло внешний мир. Там, снаружи, воздух не прокурен, нет запаха пота, лезгинка звучит только из редких шашлычных, и жизнь течет размеренно и спокойно. Если кто-то из прохожих и думает о чем-то криминальном, так это только когда видит на доске объявлений портрет очередного разыскиваемого преступника с надписью: «Внимание! Розыск!» – или вспоминает сводку происшествий по городу, которую услышал по радио.

Проехали небольшое здание с вывеской «Кафе Метелица», где я когда-то впервые попробовал безумно вкусную солянку. До сих пор помню ее кисло-пряный привкус.

Мы сворачиваем налево, проезжаем еще несколько серых зданий и останавливаемся.

Я жду, что меня вытолкнут, но этого не происходит. Спокойно выхожу сам. Значит, все-таки сначала поговорим. Представил, как не увижу в зале Мурата, у которого в сумке лежат пятьдесят тысяч долларов для Муссы, и похолодел. Ведь это единственная причина, по которой я могу остаться сегодня в живых.

Два «мерседеса» припарковались у входа в ресторан «Прага». Закругленный угол большого здания и свежая вывеска на уровне второго этажа еще раз подтверждают – это то самое заведение, где когда-то читал свои стихи Маяковский и отмечал премьеру «Чайки» Чехов. Где, я надеюсь, все еще находится Мурат в окружении бойцов Вахи.

Мы заходим в здание, скрипя массивной дверью. Пять братков из второго «мерседеса» замыкают шествие. Нас провожает взглядом усатый человек в одежде швейцара, который, как мне кажется, выглядит немного испуганным.

Я попадаю в уютный небольшой холл. Затем поднимаюсь по белым мраморным ступеням на второй этаж. Клетчатые ковры позволяют шагать практически бесшумно. «Я – Багира…» – слегка ухмыляюсь, вспоминая свою детскую кличку, и тем самым немного разбавляю нарастающее напряжение. Мы заходим в просторное и хорошо освещенное помещение с белыми мраморными колоннами. В зале многолюдно. Проходим дальше, минуя столики, занятые семейными парами и небольшими компаниями. Кто-то изучает меню или уже пробует на вкус заказанные блюда, кто-то общается и бросает на нас мимолетные взгляды. Мы останавливаемся возле нескольких колонн, разделяющих помещение на две части. За ближайшими тремя столиками сидят десять кавказцев. Некоторых выдает такой же легкий акцент, как и у моих спутников. Наверняка они вооружены. Остальные столики заняты посетителями, вполне вероятно регулярно бывающими в этом заведении. Определить это несложно: людей Муссы выделяет своеобразный дресс-код – черный костюм, белая рубашка, серый галстук.

– Проходите, шеф сейчас будет, – нас встречает еще один хорошо одетый кавказец и указывает на дальний угол справа. Четыре стола придвинуты друг к другу и выглядят как одна большая скатерть-самобранка, на которой собрана, наверное, вся кавказская кухня ресторана.

Меня подводят к столу, и в нос бьет резкий запах кинзы, шашлыка и шафрана. По пути еще раз изучаю окружающую обстановку. Мурат настолько растворился среди остальных посетителей заведения, что я замечаю его только сейчас. Он сидит за два стола от нас возле одной из колонн. И он бледный как смерть. Наверное, я такой же. По взгляду, каким он меня встречает, я понимаю, что мы сейчас на волосок от смерти. Сумка с пятьюдесятью тысячами долларов и двумя «калашами», один из которых предназначен уже не Виталию, а мне, лежит у его ног и ждет подходящего момента. Я усмехаюсь про себя: «Деньги или оружие – два варианта развития событий в одной сумке».

Я знал, что Мурат сможет. Для него не проблема убить другого человека, он это делал много раз. Как и «вежливые» головорезы Муссы. Но он убивал не по своей прихоти. Его заставляла это делать присяга, которую он дал своей Родине, перед тем как отправиться в Афган. А я смогу нажать на курок? Чтобы выжить и еще раз увидеть своих близких? Да, придется стрелять.

Часть 1

От цели к ее реализации

Глава 1

Не отступать и не сдаваться

Перед боем

Я сидел в раздевалке, где вдоль стен стояли аккуратные серые шкафчики, разминал руки и наматывал на них бинты. В воздухе чувствовалось напряжение, как бывает обычно перед началом серьезного поединка. Еще раз размял натруженную правую руку. Сказывалась вчерашняя усиленная тренировка. Мне все это очень не нравилось.

– …Я помню, как ты пришел в восьмом классе, – тренер, обычно не выражавший эмоции, немного повысил голос и тем самым отвлек меня от раздумий. – Неумело лупил по груше, как подушку выбивал. А через месяц дал бой Сапару. Тогда я увидел в тебе настоящего воина, и ты мне каждый раз доказывал, что я прав. А теперь полуфинал, Серик. Ты в двух шагах от золота и от блестящей карьеры боксера. Понимаешь? Шанс попасть в школу олимпийского резерва и показать себя на международных соревнованиях! Так что соберись. Ты уже с ним дрался… Все, мне пора! – подмигнул мне мой тренер. – Шкафчик я твой проверил. Все отлично.

– Александр Карлович, я знаю, против кого выхожу на ринг, – как можно увереннее ответил я закрывающейся за тренером двери. Тем самым вызвал приступ негодования Юры Ромина, моего друга и секунданта этого боя:

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Что тебя смущает?

Я еще раз размял обе руки. Все было нормально. Но что-то было не так.

– Все отлично! Готов, – я вскочил. Полная грудь воздуха. Шумный выдох. Хук. Апперкот.

Да, я знаю, с кем буду биться через двадцать минут. Мой соперник был казахом, родом из Абая. Его звали Ермек. Сильный, выносливый, с поставленной техникой. Я с ним встречался три месяца назад на чемпионате области по боксу. Он был в отличной физической форме, искусно владел тактикой ближнего боя. Я тогда потерял бдительность и получил первый нокдаун в своей жизни. До сих пор помню тот момент потери контроля над ситуацией: шум в ушах, нарушенная координация, одышка. Это я запомнил на всю жизнь и делал все, чтобы еще раз не оказаться в таком же беспомощном положении. Не дал ему шанса до финального гонга повторить свой успех. Но и сам не продвинулся дальше рядовых ударов и в итоге проиграл по очкам. Плюс был в том, что я помнил его тактику. Минус – в том, что он помнил мою.

Юра помог мне зафиксировать перчатки и посмотрел на меня:

– Не подпускай его в первом раунде, слышишь? Лови на ответных атаках и не забывай про углы.

– Понял, – я поправил перчатки и два раза ударил ими друг о друга.

– Карлович – рефери, не забудь, – добавил Юрка. – Подсказывать тебе во время боя он не сможет…

– Тогда будем разговаривать на языке жестов, – подмигнул я и прочертил воздух серией ударов.

– Готов, шутник? – Юра первый раз за вечер улыбнулся, но взгляд выражал плохо скрываемое беспокойство. – Капу не забудь.

Бой

Первый звук гонга на ринге подобен своеобразному рубильнику в голове каждого боксера. До этого человек в перчатках еще, казалось бы, улыбается и шутит. Но вот звучит в ушах этот звук, внутренний рубильник включается, и все вокруг преображается. Боксер становится собраннее, его концентрация повышается, обостряется зрение и улучшаются рефлексы. Даже время на его стороне – оно замедляется. А впереди одна только цель – победа.

Раздался первый звук гонга. Первый раунд в нашем случае обещал быть не «разведкой», а «что изменилось за три месяца с прошлого боя?».

Но… все пошло не так. Я пропустил удар. Забыл про дистанцию и получил по корпусу. Не дав сопернику обрадоваться маленькой победе, я ответил серией ударов, один из которых скользнул по голове, а второй попал в корпус. Тот явно не ожидал от меня такого приема. Я увидел ухмылку на лице Александра Карловича, тут же слетевшую с его лица – я опять пропускаю. Не сильный удар, но все равно неприятно.

Ермек решил закрепить результат и резко пошел в атаку. Я его встречаю очередной неплохо отработанной серией ударов и… кривлюсь от резкой боли в правой руке. Но продолжаю. Разведка со стороны соперника. Он пытается понять, что у меня вызвало приступ боли, где у меня слабое место. Как говорит нам наш тренер, «соперник со скрытой травмой на чемпионате – это подарок. Нужно только понять, как его открыть».

Он начинает прощупывать меня ударами с дальней дистанции, я отвечаю. Под конец раунда иду вперед и провожу еще одну серию ударов по корпусу, но пропускаю один в голову. Чувствую, что с бровью все нормально, но правая рука слегка онемела, и появилась тупая боль. Конец раунда.

– Серик, не останавливайся! Ты по очкам впереди!.. – кричит Юра, яростно обмахивая меня полотенцем.

– Немеет рука, – перебиваю своего секунданта и пытаюсь сжать пальцы в правой перчатке. В ответ – резкая боль, которая чуть стихает, когда я разжимаю кулак.

– Молодец, – невозмутимо говорит мне в ухо внезапно подошедший Александр Карлович, для вида проверяя мои перчатки, – таскай его так же, но следи за выпадами и не открывайся. Ты знаешь его слабую сторону. Все. С Богом.

– Что-то не так с правой рукой, – так же тихо отвечаю я ему вслед, но мой тренер, сейчас играющий роль рефери, уже в центре ринга и ждет гонг.

– Работаем? Или стоп? – тревожно посмотрел мне в глаза Юра.

– Да, готов, – ответил я и еще раз сжал пальцы на правой руке. В ответ – резкая боль.

– Лица на тебе нет. Может, ну его?.. Тормозим бой? – мой секундант находится в полной растерянности. Он знает, что это ничем хорошим закончиться не может, но в то же время догадывается, насколько для меня важен этот поединок.

– Нет, все нормально, – смотрю я ему в глаза. – Рука немеет, но пока контролирую ситуацию… Я должен сегодня победить. Понимаешь?

Юра молча кивает головой.

Второй раунд. Удар и дикая боль в руке. Я погасил свой крик в зародыше и лишь сильнее сжал зубами каппу.

На мгновение я оказался в том самом моменте за школой, окруженный кричащими что-то одноклассниками. Я их не слышал. Аромат свежей травы смешался с запахом крови. Мы катались с Гришей по земле и яростно молотили друг друга кулаками. Из носа ручьем текла кровь, правый глаз не видел из-за гематомы, ребра болели от набитых синяков, а нижняя губа была разбита напрочь. Но энергия переполняла меня. Я был в том состоянии, когда чувствуешь боль, но она как бы отходит на второй план. На первом месте – жажда победы. Я вывернулся из-под Гриши, который был гораздо крупнее меня, и нанес ему два удара по голове. Тот вскрикнул и ответил увесистым ударом, но я ничего не чувствовал. Гриша держался из последних сил. Ему придавал энергии страх потерять позицию лидера в классе.

Мы опять покатились по траве, а я продолжал, как робот, методично «выбивать» Гришу руками, которых уже не чувствовал. Мой соперник собрал все силы и ударил в солнечное сплетение. Я на мгновение задохнулся и зажмурился от боли. Стиснув крепче зубы, я продолжил лупить по телу Гриши… и он поднял руки. Его взгляд выражал удивление и страх одновременно. Только тут я обратил внимание, что на нем также нет живого места: лицо в синяках и кровоподтеках, рубашка порвана в разных местах, а волосы всклокочены…

– Ну чо, победил? – прохрипел Гриша, разбитым ртом сплевывая кровь в примятую траву.

Я кое-как наклонился к нему:

– Еще подойдешь ко мне – прибью, понял?!

Звук гонга выдергивает меня из прошлого и возвращает на ринг.

– Как рука? – почти кричит Юра в углу ринга.

– Отлично, – отвечаю. Руку вообще не чувствую. Но воспоминания придают мне сил и энергии.

Третий раунд.

Мой соперник измотан, но я не дурак – знаю, что он силы оставил на финальный рывок. И оказался прав – серия ударов от Ермека, которые попадают в цель. Я моментально контратакую. Соперник устал и потрясен. Он уходит на дальнюю дистанцию, а я – за ним. Плевать на то, что чувствую дикую боль в правой руке при контакте с тем, у кого должен сегодня выиграть. Я как танк иду вперед. Каждый мой удар – это снаряд, попадающий точно в цель. Чувствую, что у кого-то скоро будет нокдаун. Но… финальный гонг.

Угол ринга, пот застилает лицо.

– Ты как? – удивленно заглянул мне в глаза Юра. – Ну ты даешь! Держись. Осталось недолго, а потом осмотрим твою руку.

Мне кажется, что я мог бы выстоять еще десять раундов. Настолько я был переполнен энергией. Спасибо тебе, Гриша!

Объявление результатов. Мы с моим соперником на середине ринга. Краем уха слышу, как тренеры говорят цифры, но не об этом думаю. И вот… Александр Карлович тянет мою руку вверх. Ту, что не повреждена. Я победил сильнейшего соперника. Мы жмем друг другу руки, а в глазах Ермека уважение.

– Надо было останавливать бой, – возмущался тренер, кое-как снимая перчатку с моей правой руки, кисть которой невероятно распухла и была размером чуть ли не с волейбольный мяч.

– О-о-о, – протянул он. – Поздравляю. Я без рентгена скажу – у тебя перелом.

– Я все равно победил, – ответил я, кое-как справляясь с накатившей обидой человека, который прошел в финал, но не сможет побороться за первое место.

– Да, ты молодец, – взъерошил мне волосы на голове Александр Карлович. – Но врач, к которому мы сейчас поедем, скажет тебе совершенно другое.

* * *

Перелом руки подтвердился, и я месяц после этого ходил в гипсе. Решетников, боксер из Ленинграда, ждавший меня в финале, одержал техническую победу и был автоматически зачислен в школу олимпийского резерва. Но моя победа была куда ценнее. Я победил самого себя, свои страхи и боль. Как тогда, на заднем дворе школы. Я еще раз доказал, что если у человека есть цель, то он может ее достичь, несмотря на препятствия и сложности, которые встают на пути.

Мне все вокруг твердили о блестящей карьере боксера, но я себя не видел через пять лет в боксерских перчатках. Я не цеплялся за бокс, как за последнюю возможность реализовать себя, и постоянно хотел изучать что-то новое.

Когда я учился на третьем курсе института, начался бум карате.

На страницах популярных журналов появились статьи о новом виде спорта. В маленьких клубах стали крутить фильмы с Брюсом Ли. И, наверное, каждый сидящий в зале мечтал оказаться тем лихим парнем в белоснежном кимоно, который раскидывает во все стороны толпу в двадцать-тридцать человек.

Однажды я случайно попал на тренировку по карате, проходившую в соседнем зале, и это была любовь с первого взгляда.

Я принял решение уйти из бокса и окунулся в новый вид спорта с головой. Благодаря своей физической форме я начал сразу делать успехи.

Помню, как пришел первый раз в секцию в сшитом моей мамой кимоно с белым поясом, а уже через два с половиной года мне вручали черный пояс и сертификат тренера.

Моя очередная цель была достигнута – по возвращении в родной город я организовал школу карате Серика Байгиреева. Даже не представляя, что уже очень скоро все перевернется с ног на голову.

Глава 2

Сенсей. Приемы выживания

Внезапно карате стало запрещенным видом спорта, который «противоречит советской идеологии». Начались преследования тренеров карате, и те были вынуждены свои секции перенести в подвальные помещения. Там на свой страх и риск тренеры продолжали заниматься «незаконным» видом деятельности.

Я не собирался «переезжать» в подвал и каждый день смотреть на входную дверь, которая может в любой момент распахнуться и впустить большие проблемы в виде арестов, штрафов и как итог – закрытия школы. Я хотел и дальше тренировать своих ребят.

Беседа с Клевцовым

Пыльный портрет Брежнева на стене. Массивный дубовый стол, казалось, выросший здесь, посреди небольшой комнаты, прямо из свежеокрашенного деревянного пола. Сложно было представить, как заносят этот предмет мебели в узкий дверной проем или через окно.

За столом человек в погонах майора милиции. Он подтянут, выбрит, смотрит изучающе и в то же время дружелюбно. Во время первой беседы было как-то не по себе. Но это уже третья с ним встреча, и я понимал, что передо мной сидит человек, который может, переодевшись в штатское, вполне сойти за интеллигента. Речь его была хорошо поставлена, и в ней сквозили нотки уважения к собеседнику.

– Да, мы обсудили вашу проблему, – Клевцов прервался, достал незамысловатый портсигар «а-ля серебро» и открыл его, протягивая мне. – Курите?

– И не собираюсь в ближайшем будущем, – ответил я майору, который уже открывал створку окна и покуривал, добавляя:

– А я, с вашего позволения…

Майский порыв ветра ворвался в помещение, перемешивая аромат цветущей под окном декоративной вишни с сигаретным дымом от первой затяжки Клевцова.

Я не удержался, кашлянул и решил идти напролом:

– Василий Михайлович, вы знаете, что мне нужно от вас помещение. Какой-нибудь тихий и спокойный зал…

– Подождите, Серик, я же недоговорил. У меня к вам деловое и взаимовыгодное предложение.

– Да, конечно. Хочется узнать подробнее, – заинтересованно ответил я.

– Нам как раз нужен такой тренер. Вы бы неплохо смотрелись в нашем спортивном зале «Динамо», работая с нашими сотрудниками.

– Василий Михайлович, при всем уважении, я стараюсь просто найти место для своих учеников.

– Еще раз подумайте над моим предложением. Сами посудите, – потушил сигарету в прозрачной пепельнице Клевцов, – вы так убиваете двух зайцев: продолжите тренировать своих ребят в безопасности, а также будете делиться опытом тренера боевых искусств с кадровым составом МВД и КГБ. И я имею в виду не только младший и средний кадровый состав. Насколько это будет полезно для вашей тренерской деятельности и как много интересных знакомств повлечет за собой, не мне вам объяснять. Новый зал, новый инвентарь…

– Спасибо, Василий Михайлович, – ответил я, вставая со стула. – Я подумаю.

– Подумайте, конечно, – ответил майор и поднял кружку с остывшим чаем, делая глоток. – Как там ваш кумир говорит? «Я не учитель. Я просто помогаю тебе изучать себя».

– Точно, – ответил я и добавил, пожимая руку товарищу майору: – Дайте мне время до завтра.

Я решил еще раз все хорошо взвесить. Как говорил мне мой ата, когда я был еще совсем маленьким: «Всегда принимай решение на свежую голову. Для этого бог придумал утро».

На следующий день я согласился с условиями Клевцова.

Отточенные движения

– Петруха! Давай!

Подполковник МВД, заместитель начальника отдела по борьбе с организованной преступностью кинулся на меня с деревянным ножом. Я отступил в сторону, поймал его кисть с оружием и слегка ее вывернул. Предмет, имитирующий холодное оружие, отлетел в сторону, а мой соперник пытался меня схватить за воротник второй рукой. Я вовремя перехватил его выпад и сделал бросок через себя.

Каждое движение было настолько быстрым и отточенным, что я не оставил нападающему ни единого шанса. Толпа силовиков восхищенно загудела, а я подал руку человеку на матах и помог ему встать на ноги.

– А говорил – не знаешь, что такое боевое самбо, – довольно крякнул, вставая, седой человек в спортивном костюме.

– Случайно получилось, товарищ подполковник, сам не ожидал, – ответил я и, уходя с импровизированного татами из матов, махнул рукой: – Перерыв!

В висках стучало.

Я отошел в сторону и достал из спортивной сумки бутылку с водой. Сделал внушительный глоток.

Да, я прекрасно помню тот зимний вечер после тренировки карате. Когда на нас с Гариком напала нетрезвая компания, вооруженная ножами, и попыталась отобрать стипендию. Если бы не те приемы из мира «других единоборств», которым нас иногда учил Александр Клинг, вполне возможно, я бы уже никого здесь не тренировал.

Тогда я вырубил одного из тех парней, а когда обезоруживал второго, тот мне порезал одежду и задел живот. Как будто в ответ на это воспоминание, заныл старый небольшой шрам под поясом кимоно.

Я улыбнулся и вспомнил слова своего тренера Александра Клинга, который однажды собрал нас вместе после очередной тренировки:

– Да, карате – это все-таки больше спорт, чем драка. На экране все красиво – двадцать-тридцать человек прыгают на главного героя с палками и тесаками, а тот их обезоруживает и разбрасывает в разные стороны. В жизни все по-другому. Есть вероятность, что кто-то из вас выбьет пистолет или нож из рук нападающего. Но не всегда получается это сделать с одного удара. Ваш противник может быть сильнее вас или чуть крепче держать оружие. Поэтому следующее занятие будет не похоже на предыдущие. На нем я буду учить приемам, которые увеличат шансы каждого из вас выжить в критической ситуации. Например, во время драки на улице.