Дневник Страха

Юлия Рассветаева

Дневник Страха

Дневник Страха

Глава 1. Приручить жертву

Мама, мы все тяжело больны.

Мама, я знаю, мы все сошли с ума…

(Песня группы Кино)

***

Из чего суп?

Из последних сил.

(Анекдот)

***

Одна пара пришла к семейному психотерапевту на прием. Брак на грани развода. Она просит внимания и поддержки, а он намеренно брал в жены женщину из бедной семьи, рассчитывая, что у нее нет потребностей.

(Анонимная история по радио)

***

– Опять снился сон про бывшего мужа… После чего весь день меня преследовала такая сильная тревога, что под вечер я почувствовала нехватку воздуха и сдавило грудь. Задумалась, чего же я всё-таки боюсь. Кажется, что боюсь-то я его – своего бывшего мужа…

Во сне не было ничего нового. Он пришел домой, как всегда поздно, и лег ко мне в кровать, а я стала его расспрашивать. Я ему оказалась больше не нужна ни в каком качестве, отработанный материал, поэтому на этот раз он отвечал правду.

Впервые.

Только нехотя так, показывая, что я ему надоела. Я спрашивала, много ли он мне изменял и с кем. Он ответил, что раз десять в месяц ходил к проституткам. Я аж офигела от такого количества, принялась визгливо орать и набросилась на него с пощечинами. Он отмахнулся, как от назойливой мухи, и ушел на кухню. Залез в холодильник, стал в темноте что-то жадно есть посреди кухни, очень неаккуратно, смачно так.

Жрать!

Видно было, что ему плевать, как это некрасиво выглядит, что он капает жиром на чистый пол. И я опять пристала к нему с допросом. Он ответил, что снимал номера в отелях вместо командировок. Лишь бы домой ко мне не возвращаться. На что я спросила, чем же шлюхи лучше меня. Оказалось, они не жмутся к нему в постели, в то время как я постоянно норовила его обнять, прижаться, прикоснуться, а это его бесило. "Зачем женился, если было противно?" Он что-то пробубнил, типа достала я его уже в конец. Надо было значит, вот и женился, сама напросилась. И вот я опять срываюсь на визг. Он снова уходит от меня в другую комнату. А там сидят какие-то родственники и его мать. Тут у меня случился словесный понос. Я ей говорю, что сын-то ее не по командировкам ездил, а по шлюхам и отелям, да? А он такой: "Да, раз десять в месяц", чуть ли не зевая. Я дальше ей: "А знаете почему, думаете они лучше или я чего-то не давала? – А ему вообще не нравилось, что я с ним рядом сплю. Я его раздражала, ему было слишком жарко со мной рядом лежать". А она сидит с каменным лицом. Тут вдруг у нее образовалась гримаса, она начинает реветь и куда-то убегает…

И вот что я подумала, когда проснулась. Человек, у которого нет вины, стыда, ревности, сочувствия, привязанности, любви, страха потерять близкого и прочих человеческих чувств, у него как-бы нет тормозов. Он обладает суперсилой. Он делает что хочет, как хочет, с кем хочет…

Потом у меня с дочкой случилась нехорошая ситуация. В этот же день. Она уснула в дороге, и я ее оставила в машине, а сама побежала в ближайший магазин. А, когда вернулась, она уже плакала. Она испугалась остаться одна, без меня. Брошенная, обречённая, запертая в машине, когда на улице зимняя тьма и питерский дождь, беспомощная. И тут я поняла, что вот какой-то такой страх меня все время и преследует. Здесь речь вообще не о любви даже, а о чувстве безопасности. То есть страшно не самого одиночества, а, ну вроде как опасности какой-то…

– Если это не похоже на страх быть одной, может это про зависимость?

Может. Только это не про любовную страсть к мужчине, а скорее про детскую зависимость от "значимого взрослого", как будто мужчина – мой опекун. Но я же понимаю, что всегда со всем справлялась сама, мне только казалось, что у меня есть муж рядом. У него же постоянно были важные дела, если у меня случалась любая сложность. То есть, я пребывала в фантазиях, что мне есть на кого опереться. А теперь их нет.

– Мне кажется, это все флешбэки, которые мы вчера обсуждали. Я тоже подумала, что это только иллюзия зависимости. То есть – это просто страх перед независимостью. Значит нам еще надо над этим поработать. У меня к тебе новое задание. Вести дневник. Когда начинается приступ страха, нужно писать туда, что его вызвало и что еще больше могло бы тебя напугать.

Иногда я чувствую сильную тревогу. Ее провоцируют неприятные воспоминания из прошлого, так называемые флешбэки. Мой психотерапевт сказала мне вести дневник страха, писать туда все мысли и ситуации, которые провоцируют панические атаки. Дневник Страха… Ну что ж, начнем…

***

Общение с мужчинами с сайта знакомств больше похоже на собеседования. А я никогда не любила собеседования. Там нужно быть очаровательным и чертовски компетентным, если хочешь получить должность. И можно быть наглым и высокомерным, если от твоего почтенного решения зависит, кто из всех этих дурачков ее получит. Не трудно догадаться из какого я лагеря.

Я привычно захожу на сайт и задаю "соискателям" прямолинейные вопросы, совсем не пытаясь им понравиться. Флирт остался в прошлом. Мне нужна ясность и никакой двусмысленности. Я отталкиваю пугливых мужчин своим пристрастным анкетированием, саботирую нашу переписку в самом ее начале. Но с кем-то все же выходит пару фраз. Вот один интересуется рыбалкой и охотой, а у другого командировки и ночные смены…

.. Ночные смены… Мне вспомнились многочисленные задержки мужа на работе до поздна. Лёжа в кровати, я отвела глаза от горящего экрана телефона в ночную темноту, как много раз тогда… Время, которое днём не щадило, замедлилось. Вот я несколько раз задремала и несколько раз прослушала череду длинных гудков вызова в промежутках между поверхностным и совсем нездоровым сном. Он снова не взял трубку. Захотелось разреветься, но в животе зашевелился сын. Нельзя.

От воспоминаний стало немножечко страшно. Я закуталась в одеяло и прижала к себе детей. Как хорошо, что все в прошлом и дверь закрыта изнутри. Ведь я больше никого не жду.

Пункт номер один в списке моих страхов я назову Командировка. Командировка – это когда есть страх предательства и есть надежда, что любимый человек тебе верен, но ты в этом не уверена. Командировка – это когда ты очень долго звонишь и, начиная паниковать, получаешь какую-нибудь непонятную СМС и вместе с ней новую надежду. Командировка – это когда надежды уже нет, но любимый уверяет тебя, что ты немного не в себе, а это значит, что надежда всё-таки есть. Командировка – это ждать своего хозяина, сексуально виляя хвостиком, приносить ему тапочки, радоваться его доброму слову, вроде "молодец". Все, что напоминает мне Командировку, вызывает у меня страх.

***

Я посмотрела фильм "Если бы стены могли говорить". Сцены с абортом я промотала вперед…

Когда я училась в медицинском, у нас была практика в морге, я с интересом стояла у металлического стола. Некоторые брызги крови и спинномозговой жидкости весело попадали на белоснежный халат. Да и полостной операцией меня было не напугать. Это был самый смак. Если не трогать зловонный кишечник, то любопытный нос можно засунуть по самую стерильную зону. Но аборт – это что-то другое, это что-то грубое, жестокое и даже мистическое. Я не о том, что прекратить существование зародыша – это плохо, здесь каждый случай индивидуален. Я о самом способе внедрении в женское тело. В этот момент оно так не приглядно и асексуально. Только эта операция навсегда запомнилась мне из практики. И слово такое неприятное – "выскабливание".

Одна женщина в белом костюме объясняла пациентке, что ее выскоблят ложкой, как кастрюлю с пригоревшей едой. В это время в кабинете скоблили другую, она громко кричала. Но женщина в белом костюме, сказала, что это от удовольствия…

Когда врач на ощупь вставляла свою острую ложку между ног пациентки и выковыривала из нее теперь уже неживую плоть, я с отвращением отвернулась.

Второй раз я ощутила это брезгливое и ужасное чувство, когда меня отправили на обследование проходимости маточных труб на предмет бесплодия. Что мне пришлось пережить! Я легла на холодный стол голой спиной. Это словно положить кусок мяса на разделочную доску. Меня стало трясти. Я не могла успокоиться. Врач злился, мое напряженное тело не давало ему нормально работать. Силой он вставил в меня острый металлический стержень так, что я значительно сдвинулась вперед.

Я, конечно, боялась боли, но гораздо меньшей. Во мне проснулся какой-то совсем новый для меня инстинкт выживания, и я задышала, как собачка, быстро, громко и поверхностно. Я не могла ничего с собой поделать. Это мешало обследованию, на меня прикрикнули: "Не дышать!" и ввели контрастное вещество. Все хорошо, трубы проходимы, можно вставать. Мне не помогли слезть со стола, ведь у большинства эта процедура проходит почти без боли и кровопотерь. У меня же кровь заляпала весь пол и медсестрам с досадой пришлось за мной подтирать испачканный кафель.

Кружилась голова. Чтобы не терять сознание, в больничном буфете я попросила крепкий чай. За ту минуту, что я его пила, одноразовая пелёнка подо мной полностью промокла. Поменяв прокладку и постелив новую пеленку на сидение автомобиля, я кое-как добралась домой. Кровотечение остановили таблетки. А спустя год я все-таки забеременела. Дважды. Потому что сперва был выкидыш и море слез.

Хотя… Хотя мне всё-таки пришлось пройти это самое выскабливание ещё через пару лет, когда на УЗИ мне поставили замершую беременность. Мы с Необыкновенным хотели второго ребенка. Стоит ли говорить, что я шла в операционное отделение, как на расстрел. Мне повезло, в лифте санитарка сказала, что такие манипуляции давно уже делают под общим наркозом. Я ничего не почувствовала в теле, а только в душе.

Следующий раз по мне пробежал электрический ток этого страха, когда я неожиданно в четвертый раз забеременела от мужа. Тогда он завел себе любовницу, и моя беременность оказалась некстати. Он намекнул на аборт.

Аборт – второе слово в моем списке того, что вызывает сильный страх.

***

Эйфелева башня, красивый французский язык, Париж.

Бытует мнение, что это город любви. Я часто вижу или слышу что-нибудь о Париже, если речь идет о романтике. Я не была в этом городе. Наверное, он прекрасен. Там был мой муж. Он взял туда свою любовницу на годовщину его измен, а мне сказал, что поехал в командировку. Конечно, я догадывалась, что он с ней. Но мне долго и методично вбивалось в голову, что как раз с головой-то у меня серьезные проблемы. Пора бы сходить к доктору. В какой-то момент весы в моем сознании уравновесились. На одной чаше были факты об изменах, а на другой – мои психические проблемы, послеродовая депрессия и гормональный всплеск. Выбор за мной. И я его сделала. Я снова приняла ложь за реальность.

Когда моя дочь берет в руки музыкальную шкатулку, которую ей привез папа из рабочей поездки, я чувствую легкую тошноту. Шкатулка замечательна. На ней нарисована парижская башня, она играет грустную красивую мелодию прямо по нервам.

Три дня, пока он был в Париже, меня накрывали волны неконтролируемого жуткого страха. Это слово будет третьим. Париж – страх измены.

***

Моя бабушка при смерти. Сейчас она в пролежнях ходит под себя. Я иногда об этом думаю, каково это? Я вроде не боюсь смерти, но человеческое тело без души у меня вызывает жалость и отвращение. Не человек.

Хотя, что здесь такого? Рождение ребенка – это прекрасно, его взросление, старение и уход – это естественно…

Сегодня мне приснилось, что в дом кто-то забрался. Я увидела черную фигуру, шуршащую на кухне в темноте. Видимо, захотелось поесть перед тем, как напасть на одинокую женщину с двумя малышами. Да что она может сделать? А вот дом со стороны выглядит так, как будто в нем есть, чем поживиться…

Я проснулась и услышала голоса. Я встала, пошла на кухню, голая, в руках ничего. Мистическим образом на захлопнутом ноутбуке включился поставленный на паузу мультик. Он-то меня и разбудил. Мое сердце не колотилось от страха совсем.

Так стоит ли вносить смерть в список моих страхов? Все боятся смерти, таков закон природы. Всеми живыми существами движет этот страх. Он стимулирует жизнь, заставляет вставать по утрам, питаться, сбиваться в стаи, размножаться. От страха можно оцепенеть, обратиться в бегство, напасть или попытаться задобрить противника. Может поэтому так распространена любовь к агрессорам? Пока я дружу с обидчиком, я в безопасности, ведь окружающий мир ещё страшнее и неизвестно, чего еще от него можно ждать.

Не знаю, боюсь ли я смерти. Но меня пугает мысль быть растерзанной жертвой насильника, инвалидизация или прижизненное превращение из человека в органику. Этот пункт под вопросом. Скорее смерть правит балом, но еще страшнее беспомощное и безысходное томление.

Пользуясь случаем, хочу передать привет. Когда я умру, прошу сжечь мое тело и развеять прах по ветру: над водой, полем или лесом. Не хочу пластиковых цветов и дешевую пудру на лице. А кто захочет меня помянуть, может выпить за меня стопочку крепкого. Достаточно.

***

А я еще не сказала, мой дорогой читатель, что в этой книге тебя ждёт поток депрессивных мыслей? Если ты находишься в начале романтических отношений или в прочем ощущении радости, то книжку лучше отложить. Если же тебе гнусно, то сядь поудобнее или съешь бутерброд, я добавлю тебе порцию гнусности.

***

Горящие фигуры стройно шли по песчаному берегу. Как-будто кто-то невидимый обливал людей бензином и поджигал, а они продолжали свое шествие, не останавливаясь. Идущие силуэты сначала вспыхивали из неоткуда, молча ступая по сырости, потом прогорали до тла и исчезали. Получалось, что в конце строя шли уже одни останки, горящие костыли и палки.

Не пугайтесь. Это обычный сон. Кошмары снятся мне с детства, но ребенком я просыпалась от них в слезах. Слез не осталось. Теперь я анализирую сны и, как настоящий ученый или сыщик, стараюсь подкрасться к ним как можно ближе, а то и забраться в самое пекло, чтобы понять их суть.

Так вот, эти поникшие люди шли в прошлом, может быть даже в годы войны. Жертвы насилия. Они не пытались спастись или побежать в залив, который был всего в пару метрах. Они слушались своих палачей. А я завороженно стояла рядом и смотрела.

В это время идея параллельных миров уже активно развивалась в моем мозгу. Вот я на перекрестке двух вселенных. Налево – красочный город, вроде Венеции, а справа восточный базар. Я пошла направо, потому что меня туда позвал красивый смуглый парень. Он говорил со мной на чистом русском, но я была уверена, что он португалец. Пока мой португалец пытался договориться с торгашами дать нам что-нибудь поесть в обмен за любую работу, я поедала его глазами: длинные ресницы, карие огромные глаза, темная молодая кожа, вот я уже влюбилась в него. Он как будто говорил на местном языке, протягивал торговцу две пятитысячные рублёвые купюры, даже открыл кошелек, демонстрируя, что больше денег нет, но тот требовал местную валюту и ни в какую не давал ему еды, а только огрызался. Тогда мой друг схватил с прилавка первую попавшуюся буханку, показывая, что нам все равно надо уступить: мы голодные и уставшие, идем с залива, где недавно сгорели люди. Продавец разозлился, замахал руками. А я поражена своим спутником наповал: он отдал десять тысяч за какую-то булку ради нас, ради меня! Я готова за ним на амбразуру. Поэтому я вступаю в их диалог и на слабом английском говорю хозяину лавки, что он может обменять купюры в банке и заработает много денег. Похоже, его интересуют не деньги, а принципы, у них не принято женщине влезать в мужские разговоры. Мгновение и я уже вижу себя, сидящую на корточках между торговыми рядами, на меня сыплются удары. Один за одним.

Во сне это не больно, какие-то жалкие шлепки. Game over. Я опять проиграла, я снова жертва, которая добровольно встала в строй к тлеющим костям.

***

Все это неприятно, но совсем не страшно. Как только я начала этот дневник, мои страхи испарились, как будто они были раздуты моим сознанием, а на бумаге можно увидеть, какие они мелкие. Мой психолог будет доволен. А вот моя творческая натура – нет, о чем же мне теперь писать? Уж не о бывшем муже, о нем я написала уже целую книгу, и он мне надоел! Позвольте я напишу про свое детство. Вот уж где страхов было полно. Некоторые тянутся за мной всю жизнь, хватая за ноги во сне, как Фредди Крюгер…

***

Выходя из подъезда с пакетом пустых бутылок, я боялась встретить одноклассников. Не знаю, чего мне было стыдно больше: что родители пьют или, что я сдаю стеклотару. Я шла эти пятьдесят метров, сгорбившись, чтобы никого не видеть, стараясь громко не звенеть.

В школе я не была жертвой травли, для этого я стремилась не выделяться и быть максимально средней. Хотя единичные случаи издевательств я помню. Вот один мальчик-идиот ударил меня в солнечное сплетение. Он показал приемчик, отчего я какое-то время не могла дышать. Но разве я ему сказала, что он идиот, расплакалась, пожаловалась учителю, убежала? Нет, я сделала вид, что ничего не произошло. Это было в младших классах. Хочется верить, что сейчас бы он от меня получил по яйцам. Есть такой приемчик.

Однажды я сгорала от стыда за то, что возомнила о себе невесть какую похитительницу сердец, когда ребята из параллельного класса решили подшутить и по очереди все предлагали мне встречаться. Оправдываясь, я их отшивала, а потом узнала, что они лишь поспорили, кому из них я дам согласие. А я-то уже смирилась с мыслью, что богиня любви. Тогда я научилась улыбаться прохожим мальчишкам и на вопрос "как дела?" весело и задорно отвечать "отлично". Мне даже становилось задорнее и веселее, и показалось, что это лучший способ жить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.