Механизм мира

Шейпик словно плыл в этом царстве дыма. В нём начала играть его турецкая кровь, он почувствовал мурашки, бегущие по мохнатой коже, мозг получил слабый сигнал блаженства. Выброс феромона сразу же обратил на Шейпика внимание покупателей. Молодая владелица ближайшего лотка кинулась Шейпику на шею и своими одурманенными глазами впилась в его переносицу.

– Купиии, – протянула она, выдыхая в лицо верзилы дымчатую дыню, и такую же клубнику. У Шейпика непроизвольна начал вставать. Торговка прижалась ещё сильнее. Шейпик начал осматривать её товар, резким дёрганьем головы по сторонам. Был редкий момент, когда он почувствовал себя неловко.

– Купии меня, мой ласковый пушистый зверь. – со стороны могло показаться, что она накачана не простым табаком. Но Шейпик понимал в чём дело, он сам виноват. Осмотревшись, он увидел несколько улыбающихся мужских лиц, и пару завистливых женских, с алчно голодными глазами. Ну вот, надо валить, он изрядно тут нафонил своей аурой, могут порвать.

Скинув тёлку, Шейпик ускорил шаг. Он прошёл только треть ряда, наблюдающий за этим Буль метнулся обходить, чтобы встретить хозяина на выходе. Пройдя середину, Шейпик уже начал успокаиваться, и почувствовал помимо табака запах выпечки. И правда, вместо прилавков была дверь в какое-то местное кафе. На вывеске были нарисованы лепёшки и латунный чайник. Называлось кафе то ли «гадземе», то ли «gadjeme», название на суть мало влияло. Шейпик поискал глазами Буля, пса нигде не было. Надавил на железу за своим ухом, потёр и оставил метку о себе на ближайшем мундштуке в виде серебряного мастиффа. Буль найдёт.

Кафе было стилизовано под традиции какого-то народа северной Азии. Разноцветные шторки, тарелочки на стенах, кувшины с примитивным камышом по углам. Музыка была смешанная, слов Шейпик совсем не понимал, зато разделил по инструментам, домра, дудук, флейта, конечно же не одновременно, но определённую стилистику эти инструменты задавили. Кафе было побито на зоны, самый большой стол стоял обособленно ближе всего к стойке бара. Стойка заканчивалась посадочным местом пекаря. Там сидела женщина в белом халатообразном одеянии, с чёрным платком на голове. Перед ней на газовой плитке, на постоянном огне дымила огромная сковорода. Женщина по заказам фаршировала полусырые тонкие блины, мясом, сыром или картофелем и кидала их на поджарку. Дым уходил в весящую сверху вытяжку, а посетителям доставался только чудесный аппетитный аромат. Потом начиналась зона средних столов на четыре-шесть человек, Шейпик же присел в зоне малых круглых тумб. Деревянные круглые тумбы-столы могли вместить на себе не больше трёх тарелок. Таких столов было около двадцати, посетителей было вдвое меньше. Шейпику было трудно выбрать удобное место для своих ушей. Он шестым чувством ощущал, что здесь где-то рядом информация. А чтобы её получить, необходимо было сесть поближе к разговаривающим. Преимущественно все сидели по одному, большие столы пустовали. Демон сел между двумя купцами, которые еле лепёшки в тесном кругу за тумбой, и девушкой чернорабочей с дорогими очками от солнца на голове. Она сидела одна, курила кальян и пила полную пиалу чая. Шейпик заказал лепёшку с картофелем и холодное лёгкое пиво. Пока готовился заказ, он изучал топ-меню, которое стояло на столе. Ничего особенного. Купцы в основном жевали, и напрягать слух особо не приходилось. Из нескольких фраз было понятно, что один торгует шубами, и в этот жаркий сезон у него сплошные убытки. Второй торговал одеждой, и тоже особых успехов не испытывал. Все ждали окончания жары, веря в то, что люди повысят свою покупательскую активность.

Лепёшка была вкусной и сытной, пиво с ней почему-то никак не сочеталось, хотелось заказать полусухого вина, но желание осталось невыполненным. Зазвонил сотовый у девушки с тёмными волосами, которая курила кальян. Она придавила динамик в ухе и Шейпик прислушался…

– Да я уже обыскалась эту краску, да, обои есть, я заказала доставку, пока нет машин, как появятся всё доставят.

Речь явно шла о каком-то большом ремонте, но Шейпик всё же решил дослушать. У него уже рождалась мысль, что просто услышать ему что-то врятли дано, и придётся спрашивать, тем самым сильно привлекая к себе внимание.

– Клей и замазку для скульптур я тоже заказала. Я ничего не выбирала, то что ты написал, то и взяла. Да наличка у меня ещё есть. Не будь занудой, Глеб, с каких пор тебя стали волновать основы, рисуешь и рисуй. Потолок кстати тоже можем уже начинать делать.

Демон уже стал немного улыбаться, деловой тон этой неряхи забавлял. Скульптуры, колонны, витражи, это не просто ремонт, она по-видимому начальник большой стройки.

– Я сейчас в Гаджеме курю кальян, пусть вам с Пауло будет завидно. Кстати спроси его, стекло он сам будет выбирать для потолка и витражей? Что? Пока не долепит все свои любимые кувшины отказывается говорить о стекле. Ты это сам разобрал в его французском или переводчика просил объяснить?

По-видимому, у них ещё штат гастробайтеров, заулыбался Шейпик. Тёлка всё звонко ржёт и дерзко даёт указания. Интересный экземпляр. Мысли Шейпика сразу скакнули от его основных целей на женский образ.

– Да в Гаджеме я, помнишь где мы курили, Глеб. Ну я курила, а ты сидел и нудил мне в ухо что и как тут можно было бы обновить твоей безумной акварелью. Да нет тут сегодня народа совсем, пару пердунов и какая-то обезьяна лохматая.

Шейпика как будто оса в ухо укусила. Он дёрнулся, но не подал вида. Главное не злится в таких ситуациях, он представил какая красотка сидит за ним, «распустил» свой невидимый павлиний хвост, выкинул изрядную дозу феромонов в воздух. Настолько большую, что один из купцов обернулся и улыбаясь поздоровался. Ну вот можно и в атаку.

– Здравствуйте, – демон повернулся, и глупо улыбаясь смотрел не девушку. – Как вас зовут?

Девушка в небольшом шоке смотрела на Шейпика, отключила динамик в ухе, открыла в недоумении рот.

– Эй, обезьяна, спину побрей сначала, потом знакомства завязывай. – она встала и направилась к барной стойке, доставая пару мятых бумажек.

– Вы что сюда начали пускать грузчиков из рыбного отсека? – не ожидая ответа, бросила фразу бармену.

Вот сука, подумал демон. Как это? Не сработало. Может не успел, но всё же. Может она тоже модифицирована, и у неё просто нечем схватывать его поле. Да пошла она в жопу, надо успокоится. Шейпик нервно допил бутылку пива. Нет пойду её отслежу, от куда такие берутся. Бросил лондонский золотой и пошёл к выходу. За такой оплатой выбежал сам администратор. Так сказать, некий шик, и знак почёта.

– Понравилось мне у вас, – сказал демон, хлопая по плечу конферансье в национальном халате на входе. Ускоглазое лицо наполнилось слезами радости.

Выйдя на улицу, Шейпик не удивился присутствию Буля у порога. Достал сигару и нервно закурил. Присел, и погладив Буля, попросил – За тёлочкой, дружок. Веди.

Выйдя из кальянного ряда, друзья отправились на задний двор рынка, где шла торговля стройматериалами. Теперь Буль бежал впереди, обнюхивая путающийся в ногах след, Шейпик размеренно шагал позади, покуривая сигару. Начались ряды с обоями, занавесками, гобеленами и картинами. Обходя ротозеев, Шейпик иногда даже успевал разглядывать уникальные рисунки, которыми торговцы пытались соблазнить своих клиентов, для того чтобы украсить свои домашние стены. Буль добежал до развилки в ряду и показательно сел. Это могло означать только одно, он её видит, она его нет, и Шейпику главное не спалится. Демон стал прижиматься ближе к прилавкам, заглядывать за торговцев, если судить по взгляду пса, то красотка на соседней улице. Так и было, он не увидел, а услышал её.

– Давай грузи, аккуратнее, смотри куда прёшь. – девушка махала руками и шлёпала коренастых грузчиков по задам. Эка темпераментная девица, ухмылялся Шейпик, подглядывая из-за плотных штор с изображением африканских охотников на слонов. Ну ты у меня попрыгаешь, он задался коварной целью охмурить и поиграть с девчонкой. Тут она приложила руку к уху, слушала около минуты, потом начала говорить. И тут во все стороны начал разносится уже девичий матерный крик. После фразы:

– Да Золовану поипать, что так будет красивее. Глеб послушай, есть такое слово бюджет, и оно… – больше уже Шейпик не слушал. Он увидел, как ощетинился Буль, пёс не понимал, что делать. Это как услышать команду «фас» в пустоту. Демон быстро подбежал к другу, обнял и зашептал в ухо успокоительное слово, которое знал только он «Урфину это не понравилось бы». Они отошли и дождались пока машину догрузят, и она уедет. Буль к тому времени уже окончательно успокоился и вычищал себя за ушами. Шейпик не стал мелочится, он пошёл к отгружающему купцу и спросил куда поехал товар.

В особняк «Чёрные вороны», – улыбаясь сообщил «товарный менеджер».

Я доволен тобой, – пропел Шейпик, запихивая лондонский золотой за пояс купцу.

У грузчика побежали по спине мурашки от страха своих мыслей, – «какой же великолепный мужчина только что к нему прикоснулся». Чем дальше уходил демон, тем глубже проваливался этот бред в голове изумлённого парня.

Особняк «Чёрные вороны» был строением, относившимся к началу прошлого века. Располагался он в третьем десятке микрорайонов мегаполиса, рядом с православной церковью. Здание было построено в постсоветском полу-готическом стиле. Старые ивы скрывали фасад, по территории также было много древних деревьев. По ним было видно, что они не модифицированы и были посажены сюда очень давно. По периметру особняк совсем не было видно, зато сверху, практически все потолки были витражными.

Особняк или как его ещё называли поместье, принадлежало богатейшему человеку города Золовану Витасу. Многие его ещё знавали как Виталия Золованова, но с этим прошлым он уже распрощался и категорически отказывался откликаться на имя «Виталий». Так же он был известен под именем Эвил, но тех кругов, в которых знавали Эвила уже не осталось. Человек на внешность от пятидесяти до шестидесяти лет, вёл скромный по размаху, но не плохой по выгоде бизнес. Как он нажил капитал знал только он сам, а боле менее догадываться могла только одна неместная собака, по кличке Буль.

Этот особняк Золован купил около десяти лет назад у последнего представителя рода Ворониных. Которые и основали этот дом, чьё имя навечно влилось в историю города. При первом мэре с этой фамилией началась развиваться вся эко-оросительная система города. Ещё при его жизни город уже был признан курортным, а уже после, при его потомках, перешёл в ранг мегаполиса. Этот особняк с долгих времён считается символом достатка и процветания города. Здесь было много планов расписано и сотворено.

Пять лет назад в маленькой семье Виталия-Золована случилось горе.

Зайдя в особняк, можно было увидеть по сторонам расставленные античные скульптуры. Время потрепало их, но волшебная кисть акварели на долго закрасила все погрешности в естественные цвета мрамора. Из боковых окон практически не поступал свет из-за густой растительности снаружи. Поэтому рамы были украшены многоуровневыми подсвечниками. Днём свет проникал через разноцветное стекло потолка. Было видно, что потолок был из простого стекла, а позже обработан современной акварелью. Это означало, что особняк всё-таки модернизировали. То, что это современная акварель было понятно по играющему, двигающему рисунку. От входа вдоль всего большого холла по потолку шла волна, она спускалась на стену напротив входа, по стене ниспадала водопадом и уже на уровне человека являла взору расписной барельеф. Изображение девушки, которое по всем реестрам значилось как «Водопадный ангел».

Виталий часто садился вечерами напротив своей дочери и любовался её рубиновыми глазами. Он выкупил этот барельеф, после трёх лет безуспешных поисков тела любимого дитя. Вернее, дочь искать уже не имело смысла, он знал, что она мертва. Лютер как-то раз сделал для Виталия серию линктабов с ДНК самого Виталия и его дочери. Сознание Лиисы перенеслось в черепаху долгожительницу, как только достигло критической точки выживания. Очень сложная программа, такие мог писать только Брайн Лютер. Смысла от прибывания там было не много. Да, это была наверно самая умная черепаха в мире, но полноценно функционировать сознание там не могло. Эта черепаха жила в доме у Золована. Позже из газет он узнал, что психопат Эрне Батист признался, что закатал дочь мецената Золована Витаса в барельеф и раскрасил с помощью Глеба, мальчика самоучки. Виталий нашёл Глеба и рассказал ему всё, юноше было уже за двадцать, но он тяжело воспринял новость о своей первой любви, заживо погребённой. Виталий не хотел просто так расставаться с Глебом, но Глеб не хотел просто так жить у Виталия, и они заключили сделку. Глеб как художник и его знакомый скульптор Пауло будут заниматься модерном в особняке до тех пор, пока это кому-то не надоест. Виталий же всё питал надежду на то, что появится возможность сделать линктаб, который вернёт его дочь. Глеб уже даже разработал 5D модель её тела в био-молекулярной лаборатории для создания тела-клона. Половина махинаций была противозаконна, но количество денег решало любой вопрос. Тело соответствовало по структуре ДНК Лиисы, так как его было очень просто достать, просверлив лазерным скальпелем барельеф, и зацепить частицу останков.

В зале памяти, на втором этаже повсюду висели фото Лиисы. Посреди зала был огромный аквариум-бассейн, в котором плавала черепаха. Виталий ненавидел эту рептилию, хотя и понимал, что благодаря ей, у него ещё есть шанс продолжить процедуру отцовства. Матери у Лиисы не было, она покончила с собой после развода. Так сильно любила деньги, и вот их отобрали у неё. Сначала суды, потом пьянки, потом прыжок с местной ГЭС. Виталий всегда говорил Лиисе, что мама погибла, а как это произошло, он никогда не уточнял. Это единственное, что осталось из родного и близкого, у быстро стареющего, седовласого магната.

      Виталию было необходимо уехать в Японию на пару недель, и он нанял Морису управлять в особняке по вопросу рестайлинга и обновления. Так как он задержался там и отсутствовал уже четвёртый месяц, молодая управляющая плотно обосновалась в его доме, наладив контакт со всем персоналом. Она потихоньку управляла его финансами и даже делал некоторые рекомендации по дизайну. Творческие люди довольно спокойно относились к её критике.

      Чешир совсем не помнил кто он и от куда. Его память была выжжена настолько, что даже манеры поведения и взгляды на жизнь ему приходилось перенимать от своего друга. Трахать всё что движется было основным кредо друзей, но Шейпик в последнее время стал уходить в сторону от такой концепции. Поэтому, когда Шейп вернулся домой очень поздно вечером, он ни капли не удивился увиденному. В холле, на кашемировом диване, который стоял посредине, Чешир истязался ласками с Тэсти. Изображённые глуповатые лица гейш на обивке дивана, первые впали в смущение от такой ситуации. Шейпик прошёл к холодильнику у окна, достал пиво и уселся в кресло напротив дивана. Тэсти приоткрыв глаза увидела своего «любимого», из-за скрипа гейш-парадного дивана никто не слышала, как появился демон. Да тем более не так уж тихо играла в доме бабушка Кошиин, своим прошловековым голосом. Девушка только смогла сделать грустные глаза, под натиском гиганта ей было не вырваться для того чтобы остановить всё это. Шейпик же открыл бутылку пива и пробкой кинул Чеширу в зад. Чешир даже не обернулся, а только пробурчал:

– Да я в курсе, что ты здесь. Лучше бы помог. – продолжая недетские фрикции, Чешир и не думал притормозить.

– Дети мои, да благословит Вас Механизм Мира. – Шейпик пил пиво и смеялся.

– Чо за хрень ты несёшь. – Чешир закончил быстро, слабо и без удовольствия. Тэсти вообще ничего не чувствовала последние три минуты и сразу убежала в ванну. Перед тем как натянуть джинсы демон открыл окно и закурил сигару.

– Кстати извини, если что не так, – Чешир сел на диван напротив Шейпика.

– Так, что ты там говорил про Механизм Мира, что это?

– Не переживай, ты меня не капли не расстроил. – соврал Шейпик. -Не знаю, эту ересь сейчас нёс один скульптор в тусовке ННН на площади вождей.

– Что такое ННН, перестань говорить загадками. – Чешир сейчас испытывал несколько ощущений, и одно из них было «путающие мысли». Он с трудом воспринимал информацию, но старался.

– ННН это нео-нью-натюраль (neo-new-natural). Культурное движение, люди скульпторы, художники, дизайнеры стараются все новые технологии применить для воссоздания натуральных образов истории или природы, как это было до начала её вымирания. – Шейпик явно себя ощущал продвинутым учителем курсов культурологии.

– Я сейчас покружил у них в тусовке. На рынке сутра узнал, что там бывает некий Пауло, который работает в доме нашего старого знакомого.

– Ты про Виталия? – зрачки Чешира расширились, – так это твой старый знакомый, я его ищу, потому что ты мне про него постоянно твердишь.

– Я только что наблюдал за твоими поисками. Ты хотя бы фонарик с собой взял. – демоны заржали. Ты же в курсе, что возможно он ключ к нашему дальнейшему нормальному существованию. Да тем более сам знаешь, как при упоминании о нём реагирует Буль. – Шейпик допил пиво и тоже раскурил сигару.

– Короче этот Пауло работает скульптором в доме Золована, это и есть Виталий. Он сегодня рассказывал своим друзьям про этот самый Механизм Мира, и я тоже решил послушать, чтобы знать, что там у него на уме. Оказалось, что по его теории всё сложно, и мы с тобой части какой-то системы данных. Я не стал вдаваться в подробности, думая об этом. Так как, осознавая свою ничтожность в этом мире, теряешь мотивацию продолжать жизнь ради чьих то, неизвестных для тебя целей.

– Так мы что, получается живём для каких-то чужих целей? – Чеширка сидел открыв рот.

– Слушай, я тебе говорю не гоняй. Щипаешь девочек и продолжай жить в этом русле, тебе же это доставляет радость, а это самое главное.

– Ну да, ты прав. Ты кстати ему бы тоже вправил мозги в данном направлении, Пауло твоему.

– Он не мой, да я и не собирался, культурные люди они своеобразные, ещё их расстраивать. Их высокоэмоциональность может потом тебя заставить пожалеть о том, что ты хоть как-то попытался воздействовать на их мир. Да тем более Буль решил покинуть свой пост. Представляешь он подошёл ко мне и тоже очень долго слушал этого Пауло. Потом этот скульптор ещё и оказался прозаиком или поэтом, как там их звать. Он встал на бордюр и прочитал на французском поэму, кстати он француз, знаешь есть такая смешная нация, резко отстающая от прогресса в виду того, что их традиции резко пересекаются со всеми новшествами. Я так понял вкратце, что в поэме рассказывалось про Надин, которая свела его с ума, тем самым освободив от болезни одиночества. Он ей был так сильно благодарен, что убежал от неё, так как у неё за морями за лесами где-то есть уже жених.

– Вот это сопли, и давно тебя тянет на такое?

– Да неее, ты послушай. Основной смысл такой, что он всё-таки её чпокнул.

– Да нуу. Чо прям так и выдал? – Чешира явно веселила эта тема. Он весь заёрзал на диване от удовольствия.

– Нет, конечно. Говорю же на французском читал. Просто после того как он там зарядил про это на него Булька наш и кинулся. – Шейпик начал ржать.

– И чо нибудь откусил? – Чешир тоже заливался смехом, представляя эту картину.

– Ты не представляешь, как мне стало страшно, он перешёл в режим боя, я никогда его таким не видел. Выпустил титановые когти и позвоночник у него перестроился на манер кошачьих, что аж выступил сквозь складки. А я стоял и мне было одновременно очково за этого парня и смешно смотреть как Булька становится большим кашаком. Он набросился на него, повалил, и начал отбиваться лапами от окружающих панков, которые пытались его ударить с ноги. Я не пошёл помогать ему, вот ещё. У него какие-то там давние проблемы с поэтами по-видимому, а я-то тут при чём. – демоны ржали пуще прежнего.

– А где он сейчас то? – Чешир сквозь слёзы всё-таки побеспокоился о судьбе собаки.

– Да лежит в прихожей, приходит в себя. Там выбежал наряд по разрядке фанатской агрессии из October Stadium. И влупили ему 400 вольт. – Шейпик сделал грустную паузу. Чешир тоже замолчал, и лицо его стало грустно озабоченным.

– Он жив?

– Да, конечно. И Пауло тоже жив, хотя его тоже трясло, как и Бульку. – У Шейпика опять начался приступ смеха, который незамедлительно поддержал Чеширка. – А ребятам этим пофигу, им главное подавить агрессию, они даже пульс у парня не проверили. Я забрал Бульку, и когда на плечо закидывал, дёрнул по-тихому песенник этого чудика.

– Какой ещё песенник? – Чеширка опять терял смысловую нить.

– Ну дневник его, куда он поэмы свои пишет и скульптуры рисует.

– А зачем? – Чеширка пошёл за второй бутылкой пива к холодильнику. – И кстати, что это за Стадиум такой, там же дом культуры.

– Да, там дом культуры October, а под ним, под землёй ледовый дворец – October Stadium. А дневник мне для того, чтобы вернуть. Ведь Пауло живёт и работает у Виталия дома. Я хочу пойти типа садовником туда поработать и попробую через Пауло туда устроится.

– А там нужны садовники, там что сад? – Чеширу явно становилось немного обидно, за то, что он столько пропустил.

– Ну это же не только особняк «Чёрные вороны», где живёт Виталий, он же не спроста называется усадьбой. Там на заднем дворе очень красивые сады, и там вовсе не один садовник. А устроится туда, я узнавал, очень сложно. Там на фэйс-контроле баба одна скверная, Мориса.

      Ты чо, Шейп? Когда у нас были проблемы со скверными бабами. – Чеширка сильно удивился. Оно и правда с бабами редко возникали проблемы, даже самые стервозные велись на потоки флюидов и таяли на глазах.

– Я общался с ней, сказал скверная, значит так и есть. Из баллончика газового чуть морду не забрызгала. – Шейпик явно преувеличил, но если и удивлять друга, то из этого надо выжать полную мощь.

      Чешир сидел с выпученными глазами. Наверно именно поэтому Тэсти не смогла нормально кончить в последний раз, – думалось у него в голове. Потому что рассеивается их аура, и скоро они просто станут убогими и непривлекательными, зверьём. Красная пелена опустилась ему на глаза и стало жарко в позвоночнике. Ярость и агония прогрели костный мозг, и он выделил максимум феромона. Шейпик в это время вышел на балкон и закрыл плотно за собой дверь. От куда он догадался к чему могут привести его шутки? Просто звериное чутьё.

      Тэсти прилегла на кровать в комнате Чешира после душа, и думала о том, как теперь ей смотреть в глаза Шейпику. Не поссорятся ли ребята, кто она в этом треугольнике. А также её подгрызало чувство неудовлетворённости. Она очень нуждалось в этом сейчас, когда ей одиноко в этом большом доме. Она подошла к дверям в холл чтобы посмотреть кто там. В приоткрытую щель влетел дракон феромона, несущийся на флюидном потоке весеннего ветра, он вцепился ей в ноздри, глаза заполнились влагой. Томность поглотила сознание, она не видела через стену, но Чешир её уже взял за нити желаний. И как будто играя с марионеткой, он водил руками по стене со своей стороны, по жёлтым обоям стиля «Барокко», Тэсти закрыла глаза и парила над паркетом. Упав на спину, в глубокий ворс белоснежного ковролина она была готова к нисхождению. И демон снизошёл. Он открыл дверь, и подошёл к телу. Медленно начал покорять последний метр до Тэсти, опускаясь на колени. Не любя поцелуи, он решил начать всё-таки с них. Первый поцелуй в грудь содрогнул её тело. Она получила первый оргазм, настолько её мысли были далеки от земли в этот момент. Светало.

      Выспавшись вдоволь, Шейпик решил отправится покорять Морису, и предполагал сделать это через Пауло. Он немного изучил его дневник, и почерпнул из него самое главное. Он нашёл адрес особняка: особняк «Чёрные Вороны», ВолгоГЭС сити, Россия. А рядом был приклеен кусок конверта с адресом во Франции. В получателях значилась таинственная Надин, которая была для Буля красной тряпкой. А также множество зарисовок скульптур, стихов, заметок и других адресов. Там же была и контактная информация о его местном дружке Глебе. Поэтому пёс остался дома, да и не гоже садовнику быть с собакой, он же не лесник всё-таки.

      Особняк скрывался от ослепительного солнца в листве древнейших деревьев и нежного, густого плюща. Единственной комнатой, совсем не обделённой светом была «астрономическая зала», в западной башне. Башня специально была спроектирована под эту комнату, со стеклянной крышей. Посреди комнаты, когда-то располагался электронный телескоп, и поэтому на полу была металлическая пластина с различными выходами для предполагаемых коммуникаций. Теперь туда подключался терминал с кучей мониторов и пультов управлений. В большом кожаном кресле, похожим на трон, сидела стройная Мориса и меланхолично подпиливала ногти. На возвышающейся перед ней в несколько рядов стене мониторов была представлена вся жизнь особняка «Чёрные Вороны». Она изредка нажимала кнопки на аудио-пульте и баловалась с настройками звука прослушек. Так как в парах в основном работали только Глеб и Пауло, а остальные работники поместья не имели привычки разговаривать сами с собой, то они стали основным объектом её внимания. Она иногда добавляла эхо и понижала частоту голоса Пауло и укатывалась по полу, при его затяжных речах про Механизм Мира. Он своим обработанным божественным голосом просто заставлял поверить в массу невероятнейших вещей. Полушёпот Глеба тоже зачастую требовал обработки, так как звуковые экраны не всегда воспроизводили всё чётко. Такая работа была по душе Морисе, она сидела смотрела на всё это и давала указания по телефону, молоко убегает, собаки чужие в саду, вы долго ещё чай будете пить и всё в этом духе.