Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)

Лицо мистера Тиббета приобрело все оттенки красного, когда он услышал свое старое семейное прозвище. Было ясно, что он разрывается между своей привязанностью к Гаррету и преданностью Марианне. Поколебавшись, он опустил глаза и кивнул.

– Кто-нибудь из вас знал ее отца? – неожиданно спросил Гаррет присутствующих. – А ее мать?

Стояла тревожная тишина. Это еще больше разозлило Гаррета.

– Вы, господин мэр. – Мэр смущенно заерзал на стуле. – Вам есть что сказать мне о личности Мины, что бы убедило меня в том, что ей можно доверять?

У мэра был такой вид, будто он вот-вот упадет в обморок.

– Милорд, – выдавил он из себя, – однажды она грозилась отхлестать вашего дядю кнутом.

Марианна едва не расхохоталась. Она почти забыла о том случае, когда набросилась на сэра Питни. В тот день он пришел к ее отцу с последним предложением продать дом.

Однако Гаррета слова мэра нисколько не рассмешили. Он стукнул кулаком по столу:

– Да понимаете ли вы, джентльмены, с кем имеете дело?

Снова наступило молчание.

– Чем она вас всех покорила? Как эта девчонка может заставить вас так рисковать, защищая ее?

При этих словах тошнота подкатила к горлу Марианны. О Боже, что она навлекла на них всех?! Что она наделала?!

С суровым выражением лица поднялся со своего места мистер Тиббет:

– Милорд, мы не допустим, чтобы вы сердились на нас. Боимся ли мы вас? Да, боимся. Мы знаем, что наш город не выживет без ваших фермеров, наши торговцы не смогут богатеть без вашего покровительства, даже наша церковь обнищает без ваших пожертвований. – Он взглянул на Марианну и продолжил: – Но мы верим, что вы справедливый человек, каким был и ваш отец. Вы должны признать, что Мина не причинила вам никакого зла…

– Пока, – вставил Гаррет.

– Пока. И никогда этого не сделает, уверяю вас. Я скажу так: она боится всех дворян и поэтому думает, что у нее есть все основания бояться вас. Но, милорд, вы же не можете обвинять ее за страх и видеть в нем признаки обмана.

Гаррет посмотрел на бледное лицо Марианны:

– Боятся только виновные.

Марианна беспомощно смотрела на него. Затаив дыхание, она ждала ответа мистера Тиббета.

– Или несправедливо обвиненные, – сказал аптекарь.

– В любом случае Мина с самого появления в Лидгейте доказала, что заслуживает нашего доверия. А вы бы хотели, чтобы мы заплатили за ее доброту, выдав ее секреты?

Гаррет с таким грозным и мрачным видом уставился на мистера Тиббета, что Марианна не смогла этого вынести.

– Милорд, пожалуйста, не мучайте больше этих людей. Я единственная, кто должен принять на себя всю тяжесть вашего гнева. Если вы опасаетесь, что я преступница, тогда предъявите мне обвинение и передайте меня констеблю. Если меня должны посадить в тюрьму, по крайней мере пусть это будет настоящий тюремщик.

Гаррет помрачнел еще больше.

– Черт бы тебя побрал, Мина, я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму или повесили. Ты, конечно, это понимаешь. Но я был бы рад, если бы ты мне доверилась. Мне ясно, что ты прячешься от кого-то или чего-то. Мне все равно, кто это или что это. Даже если это мой дядя. Но я не могу защитить тебя, если не знаю, от чего защищать. И я не могу доверять тебе, если ты не доверяешь мне. Так почему бы не сказать мне правду? Это было бы лучше для всех нас.

О, как ей этого хотелось! Как приятно было бы довериться ему, поверить, что он действительно сможет защитить ее! Но захочет ли он защитить ее от короля, оставаясь его слугой? Станет ли защищать ее тетку и жителей Лидгейта?

Марианна опустила глаза, понимая, что не должна полагаться на графа. Это было слишком рискованно.

– Милорд, – с трудом, почти шепотом сказала она, – мне больше нечего сказать.

В комнате наступила зловещая тишина. Наконец Гаррет сквозь зубы произнес:

– Джентльмены, могу я поговорить с Миной с глазу на глаз?

Члены совета спешили покинуть комнату. Мистер Тиббет остановился в дверях, намереваясь что-то сказать, но холодный взгляд Гаррета заставил его отказаться от этого и уйти.

Гаррет некоторое время молча стоял по другую сторону стола. Сердце Марианны стучало от страха.

Сейчас она желала только одного – поскорее отсюда сбежать.

– Я поражен, – наконец проговорил с иронией Гаррет. – Думал, что я – единственная жертва твоих чар. А теперь вижу, ты околдовала целый город. Как ты это делаешь?

Марианна не знала, что ему ответить, и только смотрела на его суровое лицо.

– Моя мать однажды сказала мне, – неожиданно спокойным тоном продолжил Гаррет, – что истинно благородного джентльмена, как и благородную леди, отличает способность завоевать преданность и уважение тех, кто по происхождению ниже его. – Он помолчал. – Если бы я не познакомился с твоей теткой-цыганкой и не видел фургон, в котором ты живешь, то после сегодняшнего дня мог бы поклясться, что ты настоящая леди.

– Они… они просто благодарны мне за лечение, – заикаясь, сказала Марианна.

Гаррет покачал головой:

– Нет. Они очень любят тебя, это видно. Более того, ты тоже их любишь. И доверяешь им. Скажи мне, моя милая, почему ты можешь доверить свои тайны этому дураку, мэру Лидгейта, а не мне?

Невероятно, неужели она расслышала обиду в его голосе? Неужели ему так необходимо ее доверие? Ей трудно было в это поверить.

– Он заслужил мое доверие, милорд, – тихо ответила Марианна. – Как и все жители Лидгейта.

Гаррет отстранился от стола и подошел к ней. Марианна отступила назад, но граф обнял ее за талию и, медленно подняв руку, взял за подбородок. Он вглядывался в ее лицо, и на этот раз Марианна была уверена, что боль, таящаяся в глубине его глаз, не игра ее воображения.

– Что я должен сделать, чтобы заслужить твое доверие, моя цыганская принцесса? – спросил Гаррет.

Его страдальческий взгляд волновал Марианну. Ей хотелось рассказать ему все, хотя она понимала, что не должна этого делать.

– Вы могли бы отпустить меня? – шепотом взмолилась она.

– Проси у меня что хочешь, только не это. Я не могу освободить тебя, даже в обмен на твое доверие.

Категорический тон возмутил Марианну.

– Почему? Вы слышали, что сказал совет. Я не сообщница сэра Питни. У вас нет причины задерживать меня, нет причины и подозревать. Я не сделала ничего плохого!

– Если ты не сделала ничего плохого, почему ты не расскажешь мне правду о своем прошлом?

Граф загнал ее в тупик. Пока она не представит ему убедительных доказательств своей честности, он не отпустит ее. Марианна в отчаянии оттолкнула графа. Горечь поражения душила ее.

– Уильям! – позвал Гаррет.

Дверь приоткрылась, и Уильям просунул в щель голову:

– Милорд?

– Отвези ее обратно в Фолкем-Хаус.

Марианна застыла на месте, когда она услышала эти слова. Она чувствовала себя обреченной.

– Разве вы не едете с нами? – спросил Уильям.

– Пока нет, – коротко отрезал Гаррет, бросив на Марианну сердитый взгляд. – Мне еще надо поговорить кое с кем в Лидгейте.

Если он надеялся испугать ее этой скрытой угрозой, ему это не удалось, поскольку на совете она поняла, что никто в Лидгейте не выдаст ее. Марианна не обратила внимания на его слова и не задумываясь направилась к двери.

Граф остановил ее:

– Мина, предупреждаю тебя. Я докопаюсь до правды, даже если мне придется допросить каждого мужчину и каждую женщину в Лидгейте. Так что бесполезно бороться со мной. Это только продолжит твои мучения.

– Боюсь, милорд, я ничего не могу поделать. Мне больше нечего сказать. Так что я научусь переносить эти мучения и надеюсь, что со временем вы опомнитесь.

Марианна решительно сняла руку графа со своего плеча и, не оглянувшись, вышла из комнаты вместе с Уильямом.

Уилл исподтишка взглянул на цыганочку. Она сидела на лошади как королева, но грустное выражение ее лица свидетельствовало о том, что встреча с его хозяином на городском совете прошла неудачно.

Стыдно, что он не мог сделать больше, чтобы помочь ей. Да и что он мог сделать? Мина была такой же скрытной, как и ее соблазнительная тетушка. Не зная их секретов, он не мог дать им совет, как лучше всего вести себя с его хозяином.

Их секреты не так беспокоили Уилла, как они беспокоили графа. Конечно, на это имелись причины. Прежде всего, в отличие от хозяина, Уилла не волновало их прошлое. Уиллу было безразлично, какую жизнь раньше вела Тамара. Все, что ему хотелось каждый раз, когда он видел ее, – это схватить в объятия и целовать ее. Все-таки что же сделала с ним эта чертова женщина? Она была даже старше его. У такого молодого мужчины могло бы быть немало женщин. Зачем ходить к враждебно настроенной женщине, которая к тому же на пять лет старше его?

Но из-за этого ее губы не становились менее сладостными… когда ему удавалось заставить ее прикусить свой острый язык. Даже ее смелое поведение не смущало его. Он бы умер, но не признался бы ей, что ему доставляют удовольствие их перебранки. Ему нравилось находить способы удивлять ее так, что она замолкала и он мог урвать минутку ее ласки.

Уилл вздохнул. На этот раз ему придется потрудиться, чтобы вернуть расположение Тамары. Когда она увидит, какой несчастной сделал граф ее племянницу…

Уилл снова взглянул на Мину. Бедная девушка. Граф был очень жесток к ней. А все потому, что не хотел быть рассудительным, как Уилл, и признать, что ему больше всего на свете хочется уложить девушку в свою постель. Ему следовало бы сделать это, как только он приметил ее, и не мучиться никакими сомнениями. Ведь всякому было видно, что она не преступница.

Слезы выступили из-под ресниц девушки, и Уилла охватило желание утешить ее.

– Не плачьте, мисс. Со временем все уладится.

– Он никогда не отпустит меня.

«В этом она, пожалуй, права», – рассудительно заметил про себя Уилл. Она завладела сердцем хозяина, хотя он не хочет в этом признаться.

– Что мне делать, Уилл? Я больше этого не выдержу, я сойду с ума.

– Не говорите так. Что бы сказала ваша тетя, если бы услышала, какие вы говорите глупости?

Мина посмотрела на поводья.

– Моя тетя, – произнесла она так тихо, что Уилл едва услышал ее. – Что она скажет, когда узнает, что произошло сегодня?

Уилл приготовился отвечать, но, взглянув на Мину, осекся. Казалось, она над чем-то глубоко задумалась. Однако когда они подъехали к лесу, ее лицо прояснилось.

– Уилл, ты можешь оказать мне услугу? – спросила Мина, искоса взглянув на слугу.

– Если смогу, – ответил тот, с интересом наблюдая за меняющимся выражением ее лица.

– Прежде чем мы поедем в Фолкем-Хаус, ты позволишь мне навестить тетю Тамару?

Ему следовало бы ожидать, что она попросит его об этом.

– Послушайте, мисс. Вы не должны просить меня об этом, – со страдальческим выражением лица проговорил Уилл. – Не думаю, что это бы понравилось хозяину.

– Но ему и не надо знать, – настаивала Мина. – Мы пробудем там недолго. Пожалуйста, Уилл. Мне просто необходимо… поговорить с тетей.

Голос у девушки дрогнул, и Уилл почувствовал себя ужасно неловко. Он беспокойно заерзал в седле и посмотрел вперед. До Фолкем-Хауса оставалось совсем немного. Ему не следует оказывать Мине эту услугу, но он прекрасно понимал, как она несчастна. Вроде бы граф не запрещал ей посещать Тамару. Он разрешал ей эти поездки при условии, что ее будет сопровождать Уилл или страж. А чем отличалось это посещение?

Уилл украдкой посмотрел на Мину, и его сердце сжалось от сострадания к ней. Девушка была такой маленькой и выглядела такой измученной. Щеки ее еще были мокрыми от слез. Что скажет Тамара, если узнает, что он отказал ее любимой племяннице в такой пустяковой просьбе?

«А зачем отказывать ей? – спросил Уилл сам себя. – Какой от этого вред?»

– Ладно, – проворчал он, – только давайте побыстрее. Я не хочу, чтобы хозяин вернулся и обнаружил, что нас нет.

– Это было бы ужасно, не правда ли? – едва заметно улыбнулась Мина.

Она пришпорила лошадь и помчалась по дороге, ведущей в лес. Уилл последовал за ней. Вскоре они остановились у цыганской кибитки.

– Пойдем со мной, – весело позвала Уилла Мина, поднимаясь по ступенькам. – Я знаю, ты тоже хочешь повидаться с тетей.

Уилл неопределенно пожал плечами, но ускорил шаги и вместе с Миной поднялся в фургон. Они застали Тамару сидящей на тюфяке. Она что-то шила. Подняв голову и увидев племянницу, Тамара вся засияла от радости.

– Я уговорила Уилла привезти меня сюда, – сказала Мина, усаживаясь на табурет. Уилл тоже сел.

Внимательно посмотрев на Мину, Тамара вдруг всполошилась:

– Что-нибудь случилось, детка?

Мина вздохнула:

– Очень многое. Но прежде, чем я расскажу тебе, я хотела бы выпить чаю. Думаю, наш гость тоже не откажется.

Уилл хитро улыбнулся в ответ:

– Честно говоря, я не прочь выпить чего-нибудь, чтобы согреться.

Тамара сердито посмотрела на него, затем встала и уперлась руками в бока.

– Чай может подождать. Что случилось?

Уилл заметил, как пристально Мина смотрит на тетку.

– Пожалуйста, тетя Тамара, – каким-то странным тоном сказала она. – Я не могу говорить, у меня пересохло в горле. Сделай нам твоего ромашкового чая. Я так его люблю.

– Моего ромашкового чая? – с недоумением спросила Тамара. Вдруг выражение ее лица изменилось. – Ах да, мой чай. Ну ладно. Если вы хотите сначала чаю, мы так и сделаем.

Через несколько минут она вернулась с котелком и мешочками с травами в руках и, ослепляя Уилла сияющей улыбкой, принялась готовить чай, аккуратно отмеряя травы. Уилл при этом удивился: почему столько внимания какому-то чаю?

Затем Тамара прошла мимо него, направляясь из фургона к костру. Ее плавно покачивающиеся бедра полностью завладели его вниманием, и Уилл больше не думал о ромашковом чае.

Глава 15

Но тот, кто предан был,

Страдает от измены,

А тот, кто предал,

На страданья обречен.

Уильям Шекспир. Цимбелин

– Он еще спит? – спросила Тамару Марианна, слегка натянув вожжи, когда та, раздвинув занавески, вылезла из фургона и села рядом с ней.

– Боюсь, он скоро придет в себя. Ты так поздно предупредила меня, что я не смогла приготовить напиток покрепче.

– Полагаю, нам следовало оставить его там, – тихо заметила Марианна.

– Нет, это было бы неразумно, – возразила Тамара. – Проснувшись, он бросился бы искать своего хозяина. И его сиятельство тотчас бросился бы в погоню за нами. А так по крайней мере Уилл у нас на глазах.

– Теперь у нас есть мужчина для защиты, – с легким сарказмом заметила Марианна, взглянув на Тамару.

Та лишь что-то проворчала в ответ.

Марианна напряженно смотрела вперед на дорогу, прикидывая, сколько миль отделяло их от Гаррета.

– Жаль, что Уилл не проспит подольше. Он не обрадуется, когда обнаружит, что…

– Тамара, чертова ведьма! – раздался голос в фургоне за их спиной.

– Думаю, он все понял, – ухмыльнулась Тамара.

Голос Уильяма становился все громче.

– Сейчас же развяжи меня, или, клянусь, я высеку твою очаровательную задницу так, что ты пожалеешь, что встретила меня!

Тамара напряглась, а Марианна попыталась скрыть улыбку.

– Мы тебя не развяжем, пока не будем в безопасности! – крикнула в ответ Тамара. – Так что перестань орать, если не хочешь, чтобы я заткнула тебе рот платком.

После этого довольно долго стояла напряженная тишина. Марианна надеялась, что это означало, что Уильям смирился со своей судьбой. Она испытывала легкое чувство вины за то, что обманула его, но у нее не было иного выхода. После заседания совета она ясно поняла, что должна действовать. Она не могла допустить, чтобы Гаррет повел ее, как овцу на бойню. Спасибо Богу за чудесный чай ее тетки. Как странно, с этого чая началась самая ужасная пора ее жизни и им же она заканчивается.

Тетя Тамара во всем была права, думала Марианна. Попытка узнать, кто оговорил ее отца, окончилась ничем. Она просто рисковала жизнями и будущим других людей. Больше этого не будет. Если им удастся продержать Уильяма связанным день или два, они уедут достаточно далеко, чтобы Гаррет не успел их догнать. Они с Тамарой доберутся до моря, и как только окажутся во Франции, навсегда освободятся от Гаррета.

Марианна не хотела признаваться себе, какой несчастной делает ее эта мысль. Непрошеное воспоминание о дурманящем прикосновении его губ приводило ее в трепет.

Неожиданно за спиной раздался грохот, и фургон закачался.

– Тьфу на него! – проворчала Тамара себе под нос, а Марианна старалась сдержать лошадей, напуганных шумом.

Фургон опасно раскачивался. Тамара поменяла положение, и тут вдруг между занавесками просунулась рука, схватила Тамару и втащила в фургон. Марианна остановила лошадей и заглянула внутрь.

На полу, скрестив ноги, сидел Уильям, а у него на коленях – Тамара. Она нещадно колотила его по мускулистым рукам, державшим ее за талию, но сила явно была на стороне Уильяма. Как ему удалось освободиться от пут?

– Отпусти меня, грубиян! – размахивая кулаками, закричала Тамара, когда поняла, что борьба бесполезна.

Уильям повернулся и сердито посмотрел на Марианну:

– Лживые цыганки вы обе! Как это вы усыпили меня?

– Это совершенно безвредно, Уилл, – пыталась успокоить его Марианна. – Тетя Тамара положила немного трав в твой чай, вот и все.

– Ты должен был проспать дольше, – вставила Тамара, отказавшаяся от бесполезной борьбы. – Но ты такой беспокойный, тебя нельзя вразумить. Как ты освободился?

Уильям сдержанно улыбнулся и поудобнее усадил Тамару себе на колени.

– Когда-то я был солдатом. Или ты не помнишь? – Он вытянул ногу, и Марианна заметила рукоятку ножа, торчавшую из голенища его сапога. Тамара проследила глазами за взглядом Марианны. Увидев нож, она инстинктивно потянулась за ним, но Уилл резким рывком притянул ее к себе. – Не спеши. Я прекрасно знаю, что бы ты сделала со мной, если бы это попало тебе в руки. Я не хочу быть связанным, поэтому подержу его при себе.

Тамара снова начала вырываться.

– Успокойся, – проворчал Уилл. – Вы еще никуда не едете.

– Пожалуйста, отпусти ее, – попросила Марианна. – Она тебе ничего не сделает.

– Это уж мне судить. Так скажите же мне, куда вы предполагаете поехать?

– Во Францию, – ответила за племянницу Тамара. – Мы с Миной уедем далеко, чтобы как можно больше миль отделяло нас от этого чудовища – твоего хозяина.

– И я поеду с вами? – холодно осведомился Уильям.

– Да, – ответила Марианна. – Ты поедешь с нами. По крайней мере до моря. Затем выбирай: возвращаться к Гаррету или оставаться с нами.

Тамара фыркнула:

– Нет у него никакого выбора, он не останется с нами после того, как мы доберемся до пролива.

Неожиданно Уильям опустил голову и быстрым поцелуем коснулся шеи Тамары. Она густо покраснела.

– Ты ведь не хочешь потерять меня, любимая? – широко улыбаясь, прошептал он ей на ухо. – Я могу быть полезен вам обеим. Вам нужен мужчина, чтобы заботиться о вас.

Тамара затрясла головой и уже открыла рот, чтобы возразить, но Марианна опередила ее, спросив:

– Так ты поедешь с нами?

Улыбка погасла на лице Уильяма.

– Нет. Я должен вернуться к хозяину. И вы должны вернуться вместе со мной.

Уильям ослабил руки, державшие Тамару, и она, выбрав момент, ударила его локтем в живот. Несмотря на боль, Уилл еще сильнее стиснул ее за талию.

– Честное слово! Неужели ты не можешь сидеть спокойно, как положено женщине?

– Я не буду сидеть спокойно, если ты увезешь мою племянницу, – ответила Тамара.

– Кроме того, – быстро сообразив, вставила Марианна, – ты не сможешь увезти нас обратно. Нас двое, а ты один. Ты можешь вернуться, но к тому времени Гаррет уже решит, что ты по собственной воле помог нам сбежать. И маловероятно, что он снова возьмет тебя на службу.

Уильям нахмурился:

– Вы все продумали, не так ли? Пытаетесь погубить мою жизнь после всего, что я сделал для вас.

– Сделал для нас? – возмущенно взвизгнула Тамара. – Ты помогал держать Мину взаперти. Или ты об этом забыл?

Уильям внимательно посмотрел на женщин:

– Ладно, не так уж важно, что я сделаю. Гаррет все равно найдет нас прежде, чем мы доедем до моря. Все, что мне остается, – это сидеть и ждать.

При этих словах Уилла Марианна заметно встревожилась:

– Графу до нас ехать несколько часов. И он остановится в городе, чтобы расспросить людей. Может быть, он еще не вернулся в Фолкем-Хаус и не узнал, что я сбежала.

Громкий смех Уильяма свидетельствовал о том, что он так не думал.

– После того, что произошло сегодня утром, – сухо заметил он, – хозяин мог держаться в стороне от вас не дольше, чем волк от нежной голубки. Ручаюсь, он уже едет по нашему следу. И не хотел бы я оказаться на вашем месте, когда он догонит нас.

Тамара вывернулась из его рук, чтобы посмотреть ему в лицо.

– А как он узнает, какой дорогой мы уехали, сэр всезнайка? Мы могли выбрать сотню разных дорог.

Уильям пожал плечами:

– Всего лишь три месяца назад хозяин выследил человека в Испании и поймал его через четыре дня после того, как тот сбежал во Францию. Хозяин сделал это, выполняя поручение короля. И сейчас он приложит не меньше сил. Он найдет нас, и вы ничего не можете с этим поделать.

Уверенность Уильяма в том, что Гаррет способен найти их, пугала Марианну. Но нечто другое в сказанном им привлекло ее внимание. Три месяца назад. Как раз три месяца назад ее отца обвинили в попытке покушения на короля. Слабая надежда вспыхнула в ее сердце.

– Уильям, когда твой хозяин вернулся в Англию? – спросила она.

Уильям с подозрением посмотрел на нее:

– А почему вы хотите это знать?

– Я… я не могу тебе сказать, – замялась Марианна, но затем решительно сказала: – Но я должна знать. Пожалуйста. Что плохого в том, что ты скажешь мне?

Уильям сурово свел брови, но, вероятно, решив, что ничего плохого действительно нет, произнес:

– Подождите немножко, дайте подумать… так, когда мы уехали из Испании в поисках того человека, мы не вернулись. Мы пересекли пролив. Ну и качка была, должен вам сказать…

– Когда он вернулся? – перебивая его, повторила свой вопрос Марианна. Тамара пристально смотрела на нее, но Марианна не обращала на нее внимания. Она должна узнать, находился ли Гаррет в Англии, когда арестовали ее отца.

– Думаю, это было в начале августа, – наконец сказал Уильям. – Два дня спустя после моего дня рождения. – Он расплылся в улыбке. – Я тогда сказал милорду, что это лучший подарок, который я когда-либо получал, – я снова увидел Англию.

Марианна больше его не слушала. Если Гаррет вернулся в Англию в августе, то его не было в стране, когда в лекарствах отца обнаружили яд, думала она. Конечно, ему не обязательно было присутствовать при этом заговоре, но казалось маловероятным, чтобы он преследовал какого-то человека в Испании и одновременно готовил арест ее отца.

Голос Тамары вывел Марианну из задумчивости:

– Поедем, и побыстрее, детка. Нам надо выиграть побольше времени. Не слушай этого болтуна. Граф не догонит нас. Уилл надеется запугать нас, чтобы мы вернулись.

Марианна рассеянно дернула вожжи и прищелкнула языком. Лошади тронулись, и она погрузилась в размышления о своем новом открытии. Все это время она была убеждена, что Гаррет вернулся в Англию вместе с королем, как и все остальные изгнанники. Она не задавала себе вопроса, почему он так долго ничем не проявлял свою жажду мести.

Но если он вернулся в Англию уже после того, как отец был арестован… Марианна почувствовала огромное облегчение. Гаррет не мог быть причастен к смерти ее отца!

Эта мысль доставила ей такую радость, что у нее чуть не закружилась голова. Она была неравнодушна к Гаррету, и ей не хотелось, чтобы он оказался негодяем.

«Это безумие», – сказала Марианна себе и пустила лошадей рысью. Даже если Гаррет невиновен, это ничего не меняло. Ей все равно следовало его бояться. Человек, который выполнял поручения короля, не позволит дочери изменника гулять на свободе.

Если Гаррет узнает, кто она, трудно предсказать, что он сделает. Он сказал, что желает ее. Но он желал Мину, очаровательную цыганку, а не Марианну, леди, подозреваемую в преступлении. В лучшем случае его подозрения еще более усилятся. В худшем – он отдаст ее и Тамару в руки королевской стражи.

Марианна старалась подавить в себе страх, сжимавший, как тисками, ее сердце. Гаррет не должен найти их. Не должен!

Затем Марианна попыталась успокоить себя. Что бы ни говорил Уильям, Гаррет не умел творить чудеса. Он не найдет их. Возможно даже, он не поехал следом за ними. После их стычки он, может быть, рад избавиться от нее.

Весь день эта надежда поддерживала Марианну. Позднее, когда зашло солнце, а лошади устало цокали копытами по дороге, она решила, что в конце концов все хорошо кончится. Гаррет не появлялся. Более того, всходила луна, и они могли еще некоторое время продолжать путь.