Рукопись Чейма

Она не ответила, продолжая лежать.

– Как-нибудь увидимся, – пробормотал я, повернулся и пошел к выходу.

Уже выходя из двери, я услышал, как она сказала мне вслед что-то похожее на "bientot"[4].

Я был уверен, что именно так. Я не большой знаток французского. Я и в английском не больно силен. Правда, я знаю, что испанское "jhasta la vista!", кажется, означает "приходи поскорей" или что-то в этом роде. Но сейчас Зина сказала явно другое. Я знал, что первая часть слова означает "хорошо" или "здорово". А что такое "tot"? Может, Зина хотела сказать, что я еще "тот" кретин?

Но я постарался выкинуть из головы и эти мысли, и все, что было связано с Зиной, с автобиографией Чейма "Я" и всем остальным в кейсе. Я в последний раз на этой неделе отправлялся в полицейское управление Лос-Анджелеса. В отдел по расследованию убийств. К Сэму.

* * *

Когда я говорил с Сэмом по телефону из дома Зины Табур, Кларенс Ладлоу пришел в себя.

По заключению медиков, он остался цел и невредим. Его дубовый череп, как оказалось, мне не удалось расколоть. Пока я увлеченно беседовал с Сэмсоном, Ладди доставили в полицию и сейчас допрашивали в той самой комнате, в которой мы с ним говорили раньше.

Там же находились двое адвокатов, врач и незримо присутствовал Верховный суд Соединенных Штатов в полном составе.

Я говорю это не в порядке критики, а просто констатирую, какие силы были брошены на защиту прав Ладлоу. Меня это не останавливало – уж я позабочусь о том, чтобы разоблачить его злодеяния.

– Сэм, – говорил я, – может, даже такой псих, как Вик, понимал, что ему не уйти от наказания, если он убьет таких известных звезд, как Зина Табур и Сильвия Ардент. Но скорее всего, он этого не понимал. И в то же время был уверен, что любая из них может разбить его алиби. Наверняка он рассказал Лэшу, как ему удалось добыть свое алиби, и посоветовал убрать девчонок. Теперь, когда Вика и Эдди нет в живых, мы, наверное, уже не узнаем, так ли все было. Но это не важно. Надо просто взглянуть на ситуацию с точки зрения Лэша.

Сэмсон крутил в руках сигару:

– Понимаю, что ты хочешь сказать. Но все равно, продолжай.

– Лэш заполучил, что хотел, – рукопись Чейма, все документы и, самое главное, признание Каннибала, в котором в числе прочих названо и его имя. Да, Вик принес Лэшу все. Но Лэш знал, что Вика задержали возле "Индейского ранчо", и не сомневался, что его алиби рано или поздно рухнет и что полиция непременно доберется до него. Лэш понимал, что нельзя допустить, чтобы Вик убил Зину и Сильвию. У него оставался только один способ обезопасить себя: уничтожить связующее звено между Джелликоу и собой и таким образом избежать причастности к этому делу, даже если девчонки расколются. Очень простой и естественный способ.

Сэм сунул сигару в рот и провел рукой по стального цвета волосам:

– Убить Вика?

– Конечно. Тем более, что и без того у Эдди появились основания избавиться от Вика. Когда мы с тобой расшифровывали тот алфавит, мы предполагали, что четверо названных Маккиффером бандитов были Вик Пайн, Хенни Огрест, Кейси и сам Маккиффер, то есть "Е", "Ж", "3", и "И". А теперь, когда мы ознакомились с признанием Хенни, мы окончательно в этом убедились.

– И что же из этого следует?

– А то, что Маккиффер и Пайн, не считая самого Лэша, оставались единственными участниками и свидетелями того убийства четырехлетней давности. Хенни смылся. Кейси погиб. После убийства Маккиффера – а Эдди охотился за ним с воскресенья – из той четверки остался только один Вик, который мог в один прекрасный день расколоться. Так что Лэш в любом случае прикончил бы Вика. А история с алиби и девчонками только ускорила события.

– Возможно. Но достоверно мы знаем лишь одно: сам факт его смерти. Ты утверждаешь, что его убил Ладди, основываясь на том, что у того оказались лишние часы и кольцо?

– Не только на этом, хотя это главное. Мы знаем, полиция остановила Вика на Тангелвуд-Лейн в 23.22. Если оттуда он сразу поехал к Лэшу, то добрался к нему максимум за двадцать минут. Скажем, в 23.45. Ладди был занят – он преследовал с Рыкуном Маккиффера и готовил мое убийство. А потом еще давал здесь показания. Освободился он в два часа утра. Дадим ему полчаса на то, чтобы добраться до апартаментов Эдди.

– Я готов дать ему сколько угодно, если ты объяснишь, к чему ты клонишь.

– Вот к чему, Сэм. Около половины четвертого, то есть полтора часа спустя после того, как Ладди освободился, я проник через окно ванной Лэша к нему в спальню. И тут же услышал, как хлопнула дверь и послышался топот ног. Это и был Ладди. Он только что пришел, Сэм. Не из полиции, а откуда-то еще. Вика дома не оказалось. Почему? Да потому, что с ним только что произошел тот "несчастный случай". А Ладди вернулся с часами и кольцом Вика в кармане. – Я помолчал. – К счастью, Сэм, я не оставил Ладди времени вынуть их из кармана.

– Почему каждый раз, как ты совершаешь глупость, ты говоришь, "к счастью"?

– А разве это не к счастью, если у Ладди остались часы и кольцо, а у только что погибшего Вика их не оказалось? Ведь они принадлежали Вику Пайну, и забрать их Ладди мог, только подстроив по приказу своего босса этот роковой несчастный случай. А я просто оказался в нужное время в нужном месте. И считаю, что это к счастью. А ты?

У Сэма было свирепое лицо.

– Нет, черт возьми, ты оказался не в нужном месте! Прежде всего, незачем тебе было вообще туда соваться.

Святой боже! Разбил окно, вломился в квартиру, да еще балансировал на этой балке…

– Не балансировал, можешь не сомневаться…

– Нападение, убийство, избиение. И если честно, то даже кража. Ведь ты же фактически выкрал этот кейс с рукописью.

– Сэм, ради бога! Я же просто вернул украденную собственность. Я – сознательный гражданин, честно исполняющий…

– Хватит трепаться. Пойдем лучше послушаем, что скажет Ладлоу.

– То есть я тоже могу пойти?

– А почему бы тебе не пойти? Так я хотя бы смогу приглядеть за тобой, – пошутил он и нехотя добавил: – Можешь даже еще раз попытаться его расколоть. Как ни странно, с тобой он скорее что-нибудь выболтает.

Кажется, и на самом деле Ладди в этот раз – наверное, впервые в жизни – готов был сказать правду, то есть признаться. Или на мягком жаргоне уголовников – расколоться.

Временами такое случается. И чаще, чем об этом становится известно. Преступник просто созревает для признания. И не пытайтесь объяснить этот феномен обращением к религии, фрейдовскими комплексами или какими-то психическими отклонениями, хотя, может, отчасти это и так.

Я об этом знал.

Мы вошли в комнату для допросов. Ладди уже проинформировали о его правах, не говоря уже о многократных напоминаниях, что он может не раскрывать рта. Ладди хотел что-то сказать, но один из его адвокатов прервал его, заметив, что он не обязан говорить.

– Давай, Шелдон, приступай.

Все еще "Шелдон".

Я подошел и сел на край стола:

– Привет, приятель.

Тупая, лошадиная, несколько побитая рожа повернулась ко мне.

– Проклятье! А я-то думал, что смог приложить тебя!

– Нет, ты и приложил. Я, наверное, с минуту был в отключке. А показалось – час. – Я закурил. Протянул пачку Ладди, но он покачал головой.

– Чем ты меня огрел? – спросил он.

– Лампой. Ну а потом еще пнул разок.

Он смешно осклабился:

– Краем глаза я видел, как ты ее поднял, но не придал значения. Так, значит, это была лампа? Ха!

– Да, ею я тебя и шарахнул. Жаль, не расколол тебе башку, как тыкву.

– Мою не расколешь. Я и почище получал затрещины. – Он медленно покачал головой. – Сколько раз мне доставалось!

Он замолчал. Я тоже ничего не сказал.

Ладди поднял на меня глаза.

– Эдди умер, да? – Он погрустнел, как клоун, изображающий печаль. Но только на этот раз это не было игрой.

– Умер, – сказал я.

Ладди ругнулся. Но странно, что ругательство не выглядело грязным.

– Дай закурить, – передумав, попросил он.

Я протянул ему сигарету. И в этот момент почувствовал, что он сейчас заговорит. Его час пробил. Подождав, пока он закурит, я сказал:

– Эдди погиб. И Рыкун тоже. Впрочем, ты знаешь, что случилось с твоим дружком. И с Виком тоже. Ведь о Викторе тебе известно правда, Ладди?

– Да, о Вике известно.

Адвокаты что-то забубнили. Они понимали, что Ладди ни в коем случае нельзя признаваться, будто ему известно о смерти Виктора. Ведь ему никто об этом не говорил. Конечно, если только не сам Ладди его прикончил.

Но Ладди глянул на адвокатов, защитников его прав, и не очень вежливо сказал:

– Хватит! Вы своей трепотней все уши мне прожужжали. Теперь заткнитесь!

И они заткнулись. То есть умолкли.

– Да, о Вике мне известно, – повторил Ладди и добавил: – А как же.

– Давай представим себе, что, когда мы с тобой беседовали в прошлый раз, я был прав. Может, попробуешь рассказать все как есть?

– Ла-адно. Только это ж верный газ. – Он осклабился. – Забудь, про газ я ничего не говорил, идет?

– Идет. – Под газом он имел в виду цианид, который применялся в тюрьме Сан-Квентин для казней.

Я рассказал Ладди, что мы узнали, упомянул про часы и кольцо Вика, обнаруженные в кармане Ладди.

– Представим, что убил его ты?

– Ладно. Представим. Будто бы было так, как я расскажу. Ну… – Он немного подумал. – Несколько часов тому назад Вик заявляется к Эдди с кейсом, набитым этим хламом, из-за которого и вышла вся заваруха. Он отдал его Эдди. Я ничего не знал, пока тоже не пришел к Эдди. Потому как был все время на улице, а потом сидел в полиции, на этом самом месте. – Он снова ненадолго остановился. – А когда меня освободили, я сразу поехал к Эдди. Они с Виком листали те бумажки. Эдди сразу отвел меня в другую комнату. Я рассказал ему обо всем, что случилось. И Эдди, мне кажется, тогда уже решил, что делать. Почему? Не спрашивай. Он приказывает, я исполняю. Так было всегда.

Ладди глубоко затянулся, потом взглянул на меня, открыв в улыбке лошадиные зубы:

– А правда, от сигаретного дыма бывает рак легких?

– Конечно. Это ж все равно что смог. Так на чем ты остановился?

– Так вот. Я все рассказал Эдди, а он и говорит мне, чтобы я взял с собой Вика и проломил ему башку. Специальным инструментом, который у меня есть. Я велел Вику ехать за мной в своей машине. Он не знал, куда мы едем, и ничего не подозревал. Мы выехали на ту дорогу, где его нашли, и остановились. Я вылез, подошел к нему и ударил. – Ладди помолчал. – Ну как, дальше рассказывать?

– Да, продолжай, – сказал я.

– Потом выровнял его колеса, подъехал сзади и стал своей тачкой толкать его машину. Пришлось разогнаться до семидесяти, чтобы удар в дерево получился правдоподобным. Я проверил: все было нормально, и я поехал к Эдди. Вхожу в дверь и слышу – бах! И ты там. Ну а все остальное ты знаешь.

– А про часы и кольцо? Забыл?

– А, черт, да. Наверное, это самое главное? – Он взглянул на меня. – Верно?

Я кивнул:

– Верно.

– Понимаешь, я два года все смотрел на его побрякушки. И мне захотелось их взять. Ему-то они больше не нужны. Когда я оказался у его машины, меня вдруг осенило: можно сразу двух зайцев… ну… две вещи заодно сделать. Но я не только часы и кольцо взял. Я не такой дурак, как копы думают. Ведь вор и деньги бы прихватил. Вот я и забрал деньги, как сделал бы вор.

Расплывшись в улыбке, он обвел всех взглядом. Но никто в ответ не улыбнулся.

– Разве я не прав, черт возьми? Чтоб было похоже на ограбление, надо было брать все.

– Прав, – сказал кто-то. – Молодец, Ладди. Но парень-то погиб как бы в автокатастрофе. Кто бы стал его грабить? Какой-нибудь прохожий? Или мелкий воришка?

Ладди задумался. А потом бодрым тоном сказал:

– Ну не всегда же грабитель может все учесть.

– Ладди, – тихо сказал я.

Он повернулся ко мне.

– Когда мы беседовали несколько часов назад, мы не все выяснили.

– Наверно.

– Вы с Рыкуном настигли Маккиффера в телефонной будке, верно? И расправились с ним?

Ладди молчал долго.

– Да. Я выкинул Мака из его машины. Дай еще курева. Свое все вышло. – Я подвинул ему пачку. Закурив, он продолжал: – Когда ты проезжал по Сайпресс-роуд мимо заправки, я сидел с Маком в его машине. На случай, если ты появишься.

– Чтоб пристрелить меня?

– Ну… да. Мака я кокнул раньше, и он отключился. Думаю, концы он еще не отдал. Да мы и не хотели, чтобы он окочурился. Вдруг ты не приехал бы? Понимаешь?

– Понимаю.

– Ну а когда ты проехал, я понял, ты едешь на встречу с Маком, как он и говорил. Рыкун должен был сделать свое дело, а я шарахнул Мака и прошиб ему череп. Потом с погашенными фарами тихо выехал на дорогу и стал ждать выстрелов. Но вместо одного или двух хлопков поднялась такая пальба – прямо салют в день святого Валентина! Я почуял, что дело плохо, рванул вперед, и где-то по дороге Мак вывалился.

– Понятно. А когда освободился и приехал к Эдди, конечно, сказал ему, что спровадил Мака на тот свет?

– Ясное дело. Эдди больше всего этого хотел. И тут же он велел мне поехать с Виком. Я и поехал…

– Теперь все понятно. Спасибо, Ладди, за то, что внес ясность.

– Ну а как же? – Он последний раз улыбнулся мне своей лошадиной улыбкой. – Мне терять нечего. Все мои дружки кто помер, кто на нары загремел.

Ладди задавали еще какие-то вопросы. Но я ушел и вернулся в кабинет Сэма. Сидел, думал, курил, поджидая его.

Глава 18

Сэмсон тяжело опустился в кресло. Взглянул на меня:

– Ты еще здесь? Ждешь? Думаешь, я тебе камеру приготовил? Ведь я прав, Шелл?

– Конечно, прав. – Но все-таки он назвал меня "Шелл".

– За одну ночь, – сухо сказал Сэм, – ты убил Макги, Эдди Лэша, нанес увечье Кларенсу Ладлоу, не считая взлома и проникновения в чужое жилище, о чем я уже упоминал. И нарушил покой по крайней мере трех красавчиков из Клуба плейбоев.

– Сэмсон, не слишком ли ты далеко заходишь?

Он вздохнул:

– Ладно, все как-то утрясется. Хоть ты и натворил дел, но все же, Шелл, какого черта тебя понесло к Лэшу, если ты еще не мог знать…

– Но, Сэм, я знал. Я обдумал со всех сторон: все сходилось. Даже вчера вечером, когда мы обсуждали алфавит Мака, мы смогли вычислить почти всех персонажей, за исключением "А" и "Д". Ну а когда стало ясно, что "Д" – это Гидеон Чейм, а "А" – Уоррен Барр, то пустот не осталось.

– Постой, это теперь мы знаем, что Барр – мистер "А", – взволнованно заговорил Сэм. – Потому что теперь, так же как Джелликоу, мы прочли признание Хенни Огреста, где упоминается его имя.

– Сэм, успокойся.

– Мы даже знаем, чем Джелликоу угрожал Барру: если ковбой не отстегнет ему пятьдесят тысяч, он расскажет о том, что Барр до смерти избил Роджера Дэвида. Но ты-то не мог этого знать, пока не увидел признание Хенни. Ты что – ясновидец, чтобы ни с того ни с сего утверждать, что "А" – Барр, а "Д"…

– Не надо быть никаким ясновидцем. Обычный здравый смысл…

– Ну ладно. Расскажи, почему ты был так уверен, что "Д" – это Гидеон Чейм?

– Начнем с того, что Чейм был страшно испуган, когда пропала его автобиография. Стало очевидно, что книга содержит компрометирующие сведения и материалы, которые могли бы нанести огромный ущерб множеству лиц. К тому же мне удалось узнать, что Чейм не только способен на шантаж, но и прибегал к нему самым коварным образом. Возможно, он и послужил для Джелликоу живым примером.

– Пока не ясно…

– Дай закончить, Сэм. Из алфавитной истории Маккиффера мы знаем, что Эдди Лэш, закодированный буквой "Г", кого-то шантажировал, пока признание Хенни не положило этому конец. Вик Пайн похитил у Джелликоу это признание вместе с рукописью и всем остальным, был остановлен полицией возле на Тангелвуд-Лейн в 23.22. Минут сорок спустя какой-то мужчина позвонил Гидеону Чейму и начал его шантажировать. Звонил, конечно, не Джелликоу – он был уже мертв. Кто же тогда? Понятно, тот, кому Вик доставил эти сведения. А кому он их доставил?

– Ладно, ладно. Ясно, что Лэшу.

– И как только признание Хенни – своего рода страховка Чейма против шантажа Лэша – попала в руки Эдди, он продолжил то, что начал четыре года назад.

– Для тебя, может, это и достаточное доказательство. И для меня тоже. Но для суда этого мало.

– Но я же не в суд пошел, а в пентхаус Лэша. Послушай, Сэм, плевать нам на все остальное. Мы-то знаем, что Каннибал продал свое признание мистеру "Д". Знаем, что Вик забрал его у Джелликоу, а Джелликоу украл его у Чейма. Значит, "Д" – это Чейм. Этого достаточно?

Сэм вздохнул:

– Вполне.

– Но я пока не знаю, чем Лэш шантажировал Чейма.

– А я знаю, – вдруг заявил Сэм.

Я удивленно на него уставился:

– Ах ты, старый хитрюга! Все это время ты знал, что Лэш угрожал Чейму, и все же заставил меня тебя убеждать… Ладно, выкладывай.

– Мы знаем об этом преступлении уже девять лет. Не знали только, кто его совершил.

– Совсем незначительная деталь, а?

Сэм ухмыльнулся:

– После того как ты ушел, Ладди поставил точку во всей этой истории.

Сэм рассказал, что узнал от Ладди. А потом перешел к другому действующему лицу этого дела.

– Ты знаешь, мы допрашивали Уоррена Барра. Он рассказал о попытке Джелликоу шантажировать его. К вечеру в понедельник Барр должен был передать ему пятьдесят тысяч. Цена бросовая в сопоставлении с риском быть разоблаченным.

– Но ведь Джелликоу все-таки был дилетантом.

– Да большинство из них – дилетанты. Барр рассказал также об убийстве, которое совершил. Не такое уж оно было непредумышленное. Но прежде, чем я доскажу тебе эту историю, объясни, почему ты, еще не видев признания Хенни, решил, что Барр – мистер "А"?

– Не скажу, что у меня была абсолютная уверенность, но весьма обоснованное предположение. Как только Джелликоу завладел рукописью Чейма со всеми документами, он немедленно – почти немедленно – отправился к Барру. Беседа, состоявшаяся вечером в пятницу, так потрясла Барра, что он едва "не свалился с лошади", как мне было сказано. И этим же вечером Джелликоу под вымышленным именем переселился в "Индейское ранчо". В ту же ночь, или, может, в субботу, или в воскресенье его номер в отеле был обыскан и буквально перевернут вверх дном. Учти репутацию Барра как забияки, а также его профессиональные и любительские драки. Дружбу Барра с Виком Пайном. И то, что именно Барр узнал от Сильвии Ардент, что она как будто видела Джелликоу в "Индейском ранчо". Почти наверняка именно он сообщил об этом Вику. Вспомни еще, что Барр прилюдно свалил Джелликоу ударом по голове.

Я сам дважды беседовал с Барром и дважды наблюдал странную реакцию. Вначале – страх, почти шок, а потом явное облегчение. А причина, конечно, заключалась в том, что я еще не знал, что Джелли шантажировал его убийством. Хотя оба раза он сначала, наверное, думал, что мне об этом известно.

Сэмсон нахмурился:

– Если Барр так умело работает кулаками, если на счету у него смерть Дэвида и множество драк, вполне можно предположить, что именно он и убил Джелликоу. Поговорил с этой Ардент, у него взыграла ревность…

– Тот, кто убил Джелликоу, сразу после этого забрал из сейфа отеля кейс Чейма. И это мог быть только Вик. И не потому, что десять минут спустя его остановила полиция. Портье, да и все вокруг сразу бы узнали Уоррена Барра, кумира кинозрителей и лошадей.

Сэм кивнул:

– Да, верно.

– Между прочим, цепочка событий – Сильвия сообщает о Джелликоу Барру, а тот передает Вику – объясняет, почему Вик свое алиби связал с Сильвией. Не потому, что она жила на "Ранчо", и не потому, что однажды он с ней встречался. Он вспомнил о ней, потому что всего несколько часов назад Барр рассказывал Вику о Сильвии и о том, что она видела Джелликоу. Те же рассуждения – только в обратном порядке – доказывают, что Барр сказал Вику, где найти Джелликоу. А, к черту все это! Чем же все-таки Уилфред достал Уоррена? Что произошло четыре года назад?

– Не так много нового, – сказал Сэм. – Барр, находясь в соответствующем состоянии, поздним воскресным вечером сидел в баре. Кроме него там находилась только одна пара. Но супругами Роджер Дэвид и миссис Энн Эриксон не были. Помнишь, мы говорили о них прошлой ночью? Барр угостил их выпивкой. Он, правда, не сказал, приставал ли к той женщине. Как он объяснил, ее спутник затеял с ним драку. Барр, как сейчас помню, описывал это так: "Парень толкнул меня, а потом ударил по лицу. Представляете, прямо по губам! А ведь губы занимают такое важное место в моих ролях!"

Я улыбнулся. Сэм обладал даром подражания. А мне вспомнилась сцена, съемки которой я наблюдал. Барр с грудастой девицей буквально поедали губы друг друга.

– Барр забил парня до смерти. Говорит, конечно, что не хотел этого. Женщина убежала. А Барр прямиком отправился к Вику Пайну и Эдди Лэшу. Эдди и его дружки убрали труп, и дело с концом.

– А что же хозяин бара?

– Он опасности не представлял. Бывший уголовник, приятель Лэша. Это произошло на Девятой улице в "Четырех тузах".

Я знал этот бар. Настоящий бандитский притон, который у преступников – будущих и бывших заключенных – считался безопасным местом.

– Более того, – продолжал Сэм, – именно от хозяина бара Лэш узнал о женщине, которая была с погибшим. Она и раньше встречалась с ним в этом баре. Он был местом их свиданий. Мужу о драке она не сказала, иначе пришлось бы признаться, что она встречалась с Роджером Дэвидом. Ну а Лэш наутро позаботился, чтобы она никому не призналась в адюльтере. Протокол я тебе зачитывал.

– А хозяин все еще на месте?

– Тут рядом. Недавно доставили.

– Смотрю, ты времени зря не терял. Ну что же, Сэм, все концы сходятся. Барр убивает Дэвида и бежит за помощью к Вику и Лэшу. Четыре года спустя Джелликоу берет Барра за горло, и история Барр – Вик – Лэш повторяется. Запал подожжен, и следует серия убийств.

Я загасил сигарету.

– Бедняга Джелли, – сказал я, подумав об Уилфреде Джелликоу. – Надеялся на большие деньги, затевая игру. Будь он не робким парнем, а опытным преступником, мог бы и заработать на той информации, что оказалась у него в руках. Короче говоря, это история червя, который захотел изменить свою жизнь, и был раздавлен. Или, другими словами, история потенциального Хайда, в котором оказалось слишком много от Джекила[5].

– Кстати, о хайдах. Половина преступного мира была перестреляна, пока ты выделывал курбеты с бандитами и миловался с Сильвией Ардент и Зиной Табур.

– Сэмсон, – строго сказал я, – надеюсь, ты понимаешь, что, если бы я не допросил Сильвию Ардент, мне никогда не удалось бы обнаружить важнейшие факты, которые помогли мне раскрыть это дело. А благодаря знакомству с Зиной Табур я сразу понял, что алиби Вика Пайна – липовое. Так что, если бы я не миловался с ними, как ты по-дурацки выразился, я, возможно, не пришел бы к успешному решению этой проблемы. А что было бы, если бы я ее не решил? Страшно подумать…

Зазвонил телефон, и страдальческое выражение исчезло с лица Сэма. Он коротко что-то сказал и положил трубку:

– Следователи просмотрели материалы Чейма. Часть из них изъяли; признание Огреста и другие. Некоторые страницы рукописи пересняли. Но она все-таки его собственность, и ты можешь забрать ее и передать хозяину.

– Отлично. С удовольствием доложу Чейму о ночных событиях. Отчасти я понимаю, почему этот хрыч скрывал от меня правду. Он сам причастен ко многим преступлениям. Но он должен был понимать, чем может обернуться его ложь для Джелликоу и других. И не в последнюю очередь для меня, поскольку я потерял много времени, принимая его липу за чистую монету. Лысый черт! Разумеется, он понимал, что не может сказать правду, иначе я упрятал бы его за решетку.

– И сейчас не поздно упрятать. – Сэм уже держал во рту сигару, а в руке спички. – Но в данный момент мистер Чейм нас не очень беспокоит. Можешь передать ему, в ближайшее время мы с ним побеседуем.

– Ладно. Передам. С удовольствием.

Сэмсон потер рукой глаза, держа в другой наготове спичку.

– Шелл, – устало сказал он, – многое из того, что ты сегодня говорил и на чем обосновывал свои нелепые действия, не блещет логикой. А что было бы, если бы твои выводы оказались ошибочными? Господи! Одна мысль об этом приводит меня в ужас! – Он покачал головой. – Бывает иногда, что ты действуешь разумно, но ты, конечно, не Шерлок Холмс.

– Слава богу, у нас появился ясновидец. Пусть он не блещет логикой, но зато общается с космосом.

– А вообще, Шелл, – сказал Сэм, чиркнув спичкой и зажигая сигару, – ты самый удачливый и свободный человек в мире.

– Удачливость не имеет к делу никакого отношения, – холодно ответил я и встал. – А "свободный" звучит так, будто я чего-то избежал, и вряд ли подходит для описания моих действий… Фу, какая гадость! – В дверях я обернулся и сказал: – Да, черт возьми, мне немного повезло. Но это не значит, что я дурак. – Облако едкого дыма доплыло до меня, но я устоял. – Все окончилось благополучно, правда ведь? Разве это не главное?