Полная версия
Рейд во спасение
Михаил ответить не успел: на столе тихонько звякнул смартфон. Азазель взял трубку, ответил и с удивленным видом протянул смарт Михаилу:
– Это тебя…
Михаил не менее удивленно посмотрел на дисплей, там – жесткое лицо немолодого, очень встревоженного мужчины с колючим взглядом, исхудавшее, с щетинками по наспех выбритому подбородку.
– Макрон, – сказал он торопливо вместо приветствия, – двое из твоего отряда попали в лапы Спрута. Грозит их убить, а бомбу взорвать в городе, если не заплатим десять миллионов долларов в течение сорока восьми часов!
Михаил пробормотал:
– Но… что я могу сделать?.. Давно вышел из того… бизнеса…
Мужчина сказал зло:
– Это твои напарники, что не раз спасали и твою шкуру!.. Мы все перебрали, ничего в голову не лезет. К властям обращаться бесполезно, сам знаешь.
– Может быть, – сказал Михаил, – проще Спруту выдать десять миллионов?
Тот зыркнул на него с экрана быстро и недоверчиво.
– А ты можешь собрать их так быстро?.. Хотя все равно, сам знаешь, деньги возьмут, а заложников убьют.
– А на десять миллионов купят новое оружие, – сказал Михаил. – Ладно, я ничего не обещаю, но… кто на той стороне твой контакт?
– Гаспар, – сказал мужчина быстро. – Ты его знаешь. Но если надумаешь участвовать, мы с тобой.
Михаил покачал головой.
– Успею раньше.
Тот посмотрел на него несколько странно.
– У тебя что, собственный реактивный истребитель?.. Или и там концы? Ладно, не мое дело. Вот координаты Гаспара. И номер мобильного, но позвонить можешь только раз. А мы летим туда ближайшим рейсовым.
Связь прервалась, Михаил со смартфоном в ладони повернулся к молча ожидающему Азазелю.
– Все слышал?
Азазель кивнул.
– Старые друзья Макрона?
– Знаешь, – сказал Михаил, – это звучит странно, но чувствую себя обязанным помочь. Это люди, которые прикрывали мне спину, а я отвечал за них.
– Сейчас уже не отвечаешь, – напомнил Азазель.
– Не отвечаю, – согласился Михаил. – Или все-таки отвечаю?
Азазель поморщился, подвигал кожей на лбу.
– Это ерунда, мелкие разборки между людишками ни на что не влияют… Но понимаю, жизнь вся из ерунды и мелочей. А иная мелочь лично для нас важнее, чем поворот сибирских рек. От удара молотком по пальцу страдаем больше, чем при известии о гибели тысячи человек от волны цунами где-то там.
– Вот и хорошо, – сказал Михаил с облегчением. – Я отлучусь, посмотрю, что смогу.
Азазель посмотрел с интересом, но и с сомнением во взгляде.
– Уверен?
– Не очень, – признался Михаил, – но какое-то странное ощущение. Это потому что я человек, да? Сам понимаю, не мое дело, но как-то вот что-то…
Азазель прервал:
– Не ты отлучишься, а мы. Потом да, сможешь и сам, но не сейчас. Ты еще не пришел в себя после схватки с Кезимом. И не освоился со своими возможностями элементаля. Всякое может… Нет-нет, не пугаю, просто будь настороже. Сейчас и постоянно. Ладно, я соберу снаряжение, что понадобится, а потом посмотрим, что можем сделать и как добраться.
– Азазель…
Азазель отмахнулся.
– Не надо слюнявых благодарностей. Я давно уже человек, забыл?.. Просто посильнее других, но все реалии быта понимаю и принимаю. Дай твой смарт, посмотрю расположение твоего контакта…
Михаил торопливо сунул ему мобильник. Азазель положил рядом планшет, синхронизировал, некоторое время водил пальцем по экрану, наконец сказал с неописуемым удовлетворением:
– Я бы этого Серегу Брина в жопу поцеловал за его гугельмэп!.. Сижу тут и с высоты птичьего полета наблюдаю насчет соплеменных и прочих достопримечательностей. Если позумить, могу рассмотреть даже бегающих там ящериц. И никаких миклухо-маклаев! И Кук бы остался жив… К тому же все в рилтайме!
Михаил вздохнул с облегчением.
– Значит, проблем с перебросом не будет?
– Не думаю, – ответил Азазель. – Вытащим твоих друзей и тут же вернемся.
– Азазель, – сказал Михаил, Азазель повернулся и взглянул в ожидании. – Спасибо.
Азазель отмахнулся.
– Да пустяки. Это не чистая благотворительность, как тебе кажется.
– Фух, – выдохнул Михаил, – а то я уж подумал, не заболел ли ты… А в чем выгода?
– Помогая людям, – пояснил Азазель высокопарно, – вербуем в свои ряды. Кто знает, может, когда-то и как-то используем, если удастся вытащить из плена?
– Все равно спасибо, – повторил Михаил. – Я сам не знаю, зачем за это берусь…
Азазель усмехнулся.
– Я знаю, но это неважно. Неправильная правильность людей ведет зигзагом к результату, которого не получили бы при идеальной правильности. Что, сложно?.. Инстинкт человека ведет к правильности очень окольными тропками. Но, может быть, прямых и нет? Или на прямых такие канавы, что ноги поломаешь, а то и шею?
Михаил внимательно всмотрелся через его плечо в яркую картину, Азазель крутит колесико, и создается ощущение полета над горами. Наконец он раззумил двумя пальцами карту, Михаил рассмотрел внизу за белесыми валунами сидящего мужчину с чем-то в руках. Изображение и так на пределе четкости, но видно, что время от времени подносит руки к лицу тем характерным жестом, когда смотрят в бинокль.
– Высадимся вот там, – сказал Азазель. – Видишь, шагах в тридцати груда высоких камней?
– Не увидит? Это не совсем за его спиной.
– Посмотри, как следит за дорогой? Нас не заметит.
– Ладно, тебе виднее.
Азазель сказал успокаивающе:
– Момент появления ни он не увидит, ни кто-то еще.
– А со спутника?
– Вероятность, что кто-то смотрит на него так же внимательно, как и мы, – сказал Азазель медленно, – ничтожна… К тому же там густая тень… Берем по гранатомету. Вообще-то можешь и без него.
Михаил прервал:
– А ты?
– И я, – ответил Азазель скромно. – Велика вероятность засветки, а ее нужно избегать любой ценой. Потому используешь любое оружие, которым пользуются люди.
– Понятно. А наша неуязвимость…
– Объясняется, – подсказал Азазель, – криворукостью противников, понял?
– Понял, – буркнул Михаил. – А откуда неуязвимость?
– А ее нет, – сообщил Азазель чуточку злорадно. – Потому от пуль и прочего будет очень больно. Но ты же элементаль, раны затянешь быстро… Но не слишком быстро, если их увидели другие. В общем, никто не должен видеть, что ты в чем-то можешь больше. Кроме случаев…
– Ну-ну, каких?
– Когда не оставишь свидетелей, – напомнил Азазель. – Обрадуй в себе Кезима.
Михаил нахмурился.
– Даже не шути так, – сказал он резко. – Я не собираюсь падать и катиться.
– Да мы все не собираемся, – сообщил Азазель. – Оно как-то все само.
– А я вот нет!
– Я не покачусь, сказало яичко, уже катясь с горы, – ответил Азазель, – но ты, уверен, сделаешь невозможное. Ты же не интеллигент, что сраный, сраные всегда найдут оправдание, а ты устоишь! Ибо ты на устоях. И не сойдешь. А то и, вопреки всему, поднимешься на гору! С такой же вероятностью, что и катящееся вниз яичко вскатится само по себе на вершину.
Михаил взглянул на него исподлобья, но придавил злой ответ, что рвется прямо из его сути, хоть и непонятно какой из, ответил сравнительно мирно:
– Но я же не само по себе?
Азазель взглянул с непониманием, потом кивнул и сказал пристыженно:
– Прости. Я всегда рядом.
– Мы появимся не слишком быстро?
Азазель пожал плечами.
– А если на ракетном истребителе выброшены прямо над ним? И приземлились поблизости?
– А как не заметили с парашютами?
– Новые технологии, – заявил Азазель. – Светоотражающая ткань. Почти невидимки. А парашюты самоуничтожились. Одноразовые, в общем. Не забивай голову, никто не будет интересоваться! Сейчас главное – успеть вытащить твоих друзей.
Михаил вдел руки в лямки рюкзака, поправил на спине, Азазель, уже готовый к прыжку, смотрит с ожиданием. Михаил вышел на середину комнаты.
– Двигаемся?
– Ты двигаешься, – уточнил Азазель. – Сам. Координаты у тебя точные. Учись перемещаться, Мишка. Это еще не раз спасет твою шкуру. Учись перемещаться быстро… и вообще всему учись быстро.
Михаил ощутил, как внезапно пересохло во рту, даже язык стал тяжелым и жестким, как кусок пролежавшего под летним солнцем камня.
– Я… я попробую.
– Давай, – подбодрил Азазель. – Ты же на крышу прыгал? Все то же самое! Дистанция чуть длиннее, но с нашей мощью это как среднему человеку взбежать по лестнице на третий этаж. Главное – видишь конечную точку ясно, и когда ничто не мешает…
– Хорошо, – повторил Михаил. – Я постараюсь…
Глава 10
Азазель наблюдает с ехидной ухмылкой, дескать, хрен у тебя что получится, Михаил ощутил раздражение, тут же тело охватил жар, он успел ощутить толчок изнутри, ускорение, и тут же подошвы с силой уперлись в твердую выжженную землю, а глотка ухватила жаркий воздух пустыни.
Рядом возник Азазель, сказал сразу деловито:
– Когда злишься, все получается быстрее. Но давай учись работать без этой подпитки!
Человек в халате цвета песка охнул, когда Михаил и Азазель быстро спустились к нему по узкой горной тропе.
– Как, – воскликнул он высоким гортанным голосом, – как так быстро?
– Мы такие, – сказал Михаил и добавил: – Привет, Гаспар…
Мужчина рывком обнял его, отстранился и, не выпуская из рук, всмотрелся в его лицо.
– А слухи ходили, – сказал он тревожно и вместе с тем счастливо, – что ты где-то был схвачен…
– Меня много раз пытались, – сказал Михаил. – В заложниках Зельднер и Бадрутдин?.. Больше никого?
– Бадрутдин и Сархан, – ответил Гаспар. – Был еще Фридрих, он откуда-то из Голландии… Есть такая страна?.. Но погиб, когда прикрывал отход группы.
– Он всегда был самоотвержен, – сказал Михаил и поймал быстрый и слегка удивленный взгляд Азазеля, – теперь рассказывай, куда наших увезли, кто схватил, сколько в группе захвата?
– Лучше по дороге, – уточнил Азазель.
– Да, – согласился Михаил, – автомобиль где-то спрятал?
– Их база близко, – ответил Гаспар. – Автомобиль бы заметили издали. Сейчас обойдем вон тот холм, все увидим.
– Хорошо, – сказал Михаил. – Давай введи в курс дела. Какое было задание, чем занимались.
Он сам ощутил, что Макрон от наблюдателя перешел к активной роли, даже голос стал тверже, и Гаспар начал отвечать быстро и послушно, как и было в старые добрые дни. В памяти замелькали яркие моменты, как сражались вместе, как он впервые увидел Гаспара среди захваченных пленных и угадал, что этот забитый деревенский парень будет служить ему верно и преданно, если он сделает то, до чего никто раньше не додумался: потреплет его по плечу и скажет несколько ободряющих слов.
Азазель помалкивал, слушал внимательно. Михаил держится уверенно, даже как-то по-свойски, этого смуглого бедуина помнит, о захваченных говорит со знанием дела, сразу велел показать, куда их увезли.
Как Гаспар и обещал, едва начали огибать холм, на выжженное беспощадным солнцем бескрайнее пространство начало выдвигаться усыпанное белыми камнями приподнятое над равниной место, а на нем бело-серые руины старинной крепости.
– Стоп, – велел Михаил. – Понаблюдаем.
Он присел, вытащил из рюкзака бинокль, но сделал так, чтобы Гаспар заметил гранатомет ХМ-25 и несколько снарядов.
Азазель опустился рядом, тоже внимательно вглядываясь в руины крепости.
– Крестоносцы? – спросил он.
Гаспар кивнул.
– Да, там была самая грозная крепость франков во всем этом регионе. Но ее еще в старые времена захватили и разрушили другие франки.
– Строили немцы, – заметил Азазель, – судя по остаткам цоколя, а рушили англичане… Да, Гаспар, франки тоже разные и воюют между собой не меньше, чем сарацины.
Гаспар усмехнулся.
– Да, мы же те самые сарацины… С тех времен в каменных руинах гнездились шакалы, потом началась священная война.
– Против кого? – уточнил Азазель.
– Не против, – ответил Гаспар с невеселой иронией, – а за, что вроде бы достойнее. Но это еще кровопролитнее, когда воюют все со всеми.
Михаил кивнул, понимая, что остатки крепости в самом деле хороши во время начала боевых действий. Огромные подземелья, что в старину использовались для запасов продовольствия и где укрывалось гражданское население во время войн, теперь стали прекрасным местом для размещения штаба и руководства боевыми отрядами.
Азазель всматривался с профессиональным интересом в исчезающий холм с торчащими из него скальными породами, из которых в свое время строили крепость. Крупных глыб много, удобно прятаться и вести из-за них огонь, но подобраться по открытой и голой, как ладонь, местности очень непросто.
Понятно, что группы боевиков сменяются, уходят, сливаются с другими, но руины крепости уже даже не выглядят руинами. В границах самой крепости и за ее пределами натянуты шатры и палатки, в сторонке сосредоточились армейские грузовики, даже пара бронетранспортеров возле склада с бочками, из-за их ряда виднеется цистерна с дизельным топливом.
– Сколько в самой крепости человек, – сказал Гаспар вполголоса, – неизвестно. Сейчас там штаб группы Масуда, но к его отряду прибились люди Сулеймана и Джамала…
– Командование единое? – спросил Михаил.
Гаспар ответил шепотом:
– Пока вроде бы нет. Сейчас процесс то ли слияния, то ли размежевания. Там всегда бурлит и клокочет. Демократия восточного образца.
– Справимся, – заверил Михаил. – Даже с демократией.
Азазель взглянул с предостережением, Михаил тут же уточнил:
– Попытаемся.
– А где остальные? – спросил Гаспар с надеждой.
– Мы не будем вступать в широкомасштабный бой, – пояснил Михаил. – Просто выдернем друзей, а Масуд и Сулейман пусть выясняют и дальше отношения. Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…
Гаспар посмотрел с непониманием.
– Мы втроем?
Вместо Михаила ответил Азазель:
– Есть пара хитрых трюков, плюс экспериментальное оружие, что еще не пошло в серию, но обещать что-то пока рано. Да и про остальных участников тебе знать тоже рановато.
– Да, – поддержал Михаил, спохватившись, – рано. Но будем стараться.
Гаспар поглядывал то на него, как на командира, то на Азазеля, незнакомца, к которому командир прислушивается с заметным уважением.
– Как будем действовать? – спросил Гаспар.
– По обстановке, – ответил Михаил уклончиво.
Он сказал быстро:
– Я пойду с вами!
– Нет, – сказал Азазель. Тот взглянул сердито, Азазель пояснил: – Так проще. У нас бронежилеты скрытого ношения, из танка пробить можно, однако танков я не вижу. А вот ты весь голый…
– Верно-верно, – подтвердил Михаил. – Жди нас здесь. Мы разберемся.
– Если ребята живы, – заверил Азазель, – мы их вытащим. Макрон всегда Макрон! Мы в него верим. Умом Макрона не понять, аршином общим не измерить…
Пригибаясь, они двинулись в сторону приплюснутого холма с руинами, Михаил спросил шепотом:
– Ты в самом деле прикрыл нас щитом незримости?
– Да, – ответил Азазель так же тихо, – но слишком не надейся. Он укрывает от человеческого зрения, но собаки видят иначе, как и все звери, рыбы и насекомые… Про электронное наблюдение вообще молчу… Кстати, память Макрона, как вижу, проснулась?
– Кое-что всплывает, – шепнул Михаил. – Странно, только сейчас.
Азазель подумал, предположил:
– А это не работа Кезима?
– А он каким боком, – начал Михаил и осекся. – А в самом деле… Кезима я чувствовал всегда… а сейчас он мог разбудить и память Макрона… Даже не знаю…
– Это же прекрасно, – заверил Азазель с оптимизмом. – Знание сила, наше знамя и оружие!.. Больше знаешь – хуже спишь!.. Хуже спишь – больше работаешь!.. Правда, работаешь плохо, но кого это волнует, кроме заказчика?.. Та-а-ак, все умолкаем. Дальше опасная зона.
Он остановился, вслушиваясь и всматриваясь в палатки и мелькающих между ними людей. Почти все с оружием, хотя у большинства за спинами, в лагере по-восточному неспешная расслабленность, уже полдень, жарко, из опасения теплового удара уползают в тень, жизнь до вечера замирает, только четверо часовых на противоположных концах лагеря не спят, но и они особо не усердствуют, здесь территория их племени, клана и боевой группы, никто из чужаков не смеет подойти и близко.
Азазель напомнил шепотом:
– Придется пользоваться всеми ресурсами, если понимаешь, о чем умно так говорю.
– Да что тут не понять, – буркнул Михаил. – Спасибо, капитан Очевидность.
– Тогда пленных не брать, – сказал Азазель еще об одной очевидности, – и живых не оставлять. Женщин и детей здесь нет, так что раззудись, Макрон! Никто не должен видеть, как двоим удалось зачистить всю базу. Точнее, увидеть могут, но рассказать уже не должны.
– Зачистим, – пообещал Михаил. – И все так просто?
Азазель невесело скривил губы.
– К сложным случаям перейдем позже. Сперва обкатаем тебя вот на таких упрощенных моделях.
– С Кезимом тоже было просто?
– По крайней мере, – уточнил Азазель, – прямолинейно… Помни, входим без шума! Не знаю, да и ты сам еще не знаешь, что можешь теперь… потому действуй на минимуме.
– На каком?
– Не дай себя убить, – пояснил Азазель. – Вообще-то здесь я и сам могу без сопливых…
– Но-но!
– Но и тебе можно поучаствовать, – закончил Азазель. – Главное – не оставляй свидетелей. Тайные операции потому и тайные, понял?.. Иначе спецназ всех стран мира уже болтался бы на виселицах!
– Да понял, понял…
– Прикрывать меня не надо, – предупредил Азазель. – Мы не копы, работающие в паре!.. Я тебя тоже не прикрываю, понял?..
– Понял, – повторил Михаил. – Справлюсь.
– Не будь слишком уверен, – напомнил Азазель. – Сейчас ты чуточку… а то и не чуточку опьянен возможностями, но и ты моментально умрешь, получив пулю в лоб. Или в затылок. Разве что в сердце саданут, тогда что-то успеешь, если не разчерепахничаешься…
– Запомнил, – сказал Михаил с сердцем. – Пойдем?
– Нас не видят, – напомнил Азазель, – но могут услыхать или унюхать. К счастью, здесь везде камни, никаких следов на песке для детективов, но все равно не сдвинь и песчинку!.. Народ здесь чуткий. Как вот я почти, хоть и не все из них омархайямы.
Михаил помалкивал, руины башни приближаются, слышен даже говор боевиков, от двух костров поднимаются сизые дымки и сразу рассеиваются в сухом прокаленном воздухе, от одной из палаток тянутся тягучие ароматы жареной баранины.
Пригибаясь, они прошли мимо первого поста, Азазель знаками указал Михаилу на дальнюю дверь, там характерная надстройка, такие ставят над идущими глубоко вниз подвальными складами.
Сам он красивым перекатом оказался на той стороне каменного барьера высотой в половину человеческого роста, а дальше исчез из поля зрения.
Михаил тоже прыгнул, пусть увидит их оставленный далеко Гаспар, а дальше оба окажутся вне поля его зрения. Азазель все учел, даже Михаилу его не видно, двигается с учетом своих возможностей предельно скрытно, пришлось наддать, пронесся вдоль стены, держась глубокой тени, но впереди сухо щелкнул первый выстрел, слишком громкий для натянутых нервов, тут же еще два, а дальше застрочил автомат.
Судя по стрельбе, автомат бьет сверху. Михаил быстро поймал взглядом приподнявшегося над краем разрушенной башни человека и выстрелил дважды. Стрелок выронил оружие, Михаил метнулся в сторону входа в подземелье.
У самой двери два трупа в лужах крови. Выстрелы звучат левее, частые и торопливые, а в ответ только одиночные из пистолета, Азазель торопливо зачищает пространство, чтобы никто не ударил в спину.
Сверху застрочил крупнокалиберный пулемет. Пули с визгом ударили в камень над головой, откалывая крупные куски. Михаил попытался быстро сообразить, как бы поступил Азазель, но сразу ничего в голову не пришло, тогда вытащил из рюкзака уже заряженный гранатомет и, приподнявшись на мгновение, выстрелил.
Ракета вырвалась из трубы с грозным шипением, помчалась, оставляя огненный хвост, Михаил чувствовал, что вот сейчас ухватил ее и сам направляет, надо чуть левее, а теперь зигзаг…
Глава 11
За барьером, где прячется пулеметчик, громыхнуло, во все стороны разлетелись глыбы камня, словно взорвался склад боеприпасов. Мелькнули в воздухе оторванные части тела, что значит, пулеметчик прятался за каменным выступом не один.
Азазель, как он успел заметить, избегает красочных схваток врукопашную, когда долго бьют один другому морды, бросают о стены, наносят зверские удары руками и ногами, применяют удушающие захваты. Просто быстро и точно стреляет, всегда успевая нажать на спуск первым, снова кивнул с самым раздраженным видом Михаилу в сторону двери в подземелье.
– Да понял я, – буркнул Михаил, – понял…
Он выдернул чеку из гранаты, выждал, чуть швырнул по дуге в зияющий зев, откуда выпрыгивают быстрые поджарые боевики и с ходу начинают строчить из автоматов.
Через пару секунд донесся звук глухого взрыва. Михаил бросил еще одну, тут же сам ринулся ко входу. Граната взорвалась за мгновение до того, как он сбежал по лестнице, осколки с визгом ударили в стену всего на расстоянии протянутой руки.
Перепрыгнув через два трупа, он с пистолетами в обеих руках сбежал дальше по длинной лестнице, а там ринулся по широкому низкому коридору со всех ног, поспешно стреляя, стреляя и стреляя.
Внизу, как он понял, весь отряд, а наверху только патрульная группа, и хотя у него семнадцатизарядные «Геко-217», но запасные обоймы понадобятся, еще как понадобятся…
В конце коридора еще дверь, запыленная, грязная, словно тоже с тех же времен, если бы не клеймо Jura, вряд ли это крестоносцы установили ее с бронированными вставками.
Сердце колотится так, что в ушах звон, подбежал и рванул на себя за ручку. Дверь даже не скрипнула, а завизжала, сердце едва не лопнуло от неожиданности.
Из темноты простучала и оборвалась автоматная очередь. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной, Михаил с трепещущей душой понесся по ступенькам вниз, из стен торчат запыленные и покрытые паутиной лампочки, как только не перегорели в такой грязи, но глаза моментально приспособились к полумраку, а дальше лестница уперлась в широкий тоннель.
Справа и слева послышались быстрые шаги, Михаил торопливо отступил на два шага, присел и, держа пистолеты в вытянутых руках, изготовился стрелять как можно быстрее.
Похоже, те, что спешили к лестнице справа и слева, обменивались знаками, потому что сразу два человека с автоматами в руках возникли с обеих сторон.
Михаил с силой надавил на скобы, и тут же над головой просвистели пули, высекая за его спиной каменные крошки из ступеней лестницы. Двое, сраженные его выстрелами, выронили автоматы.
Не дожидаясь, когда вяло опустятся на пол, перепрыгнул через их уже неживые тела, уловив по движению воздуха, что слева в тоннеле ничего опасного, а с правой стороны по коридору мощно прет животное тепло, как от скопления большого количества людей или зверей.
Подвал настоящий средневековый: каменные стены, низкий свод, никаких толстых труб вдоль по бокам, даже пахнет временами Саладина.
Он бежал, прислушиваясь ко всем шорохам, на том конце короткого туннеля каменные ступеньки повели еще глубже, где еще сводчатый коридор, мрачный и почти сырой, это в сердце Аравийской пустыни, даже непривычно как-то…
Быстрые шаги бегущих снизу людей он расслышал задолго, всего трое, судя по шагам и запахам, мог бы даже, сосредоточившись, восстановить по колебанию воздуха их лица, потому вдохнул быстро и, задержав дыхание, высунул кисть руки с зажатой в ладони рукоятью пистолета.
Шаги оборвались сразу после его трех выстрелов, послышался шум от падения тел. Он выскочил, все еще настороженный, все трое получили пули в головы, но третий пытается встать, лицо в крови, однако сумел поднять автомат и повернуть в сторону чужака.
Михаил выстрелил и, перепрыгнув через тело, ринулся вниз по ступенькам, а дальше по широкому коридору пронесся, как конь, вслушиваясь и внюхиваясь во все звуки и запахи.
Он издали увидел толстую дубовую дверь с огромным металлическим засовом, напряг слух до предела и почти сразу услышал с той стороны очень тихие голоса:
– Что-то хлопнуло вверху?
– Показалось, – ответил другой. – Размечтался…
– А что, вдруг передрались?
– А последний убился о стену?
– Вот-вот, чего в нашей жизни не бывает?
Бадрутдин, мелькнуло в голове Михаила. Его уверенный и чуть хрипловатый голос. С ним однажды плечом к плечу вели бой на перевале, удерживая целый отряд боевиков. Помощь подоспела, когда кончились патроны и готовились драться десантными ножами. А еще вместе прошли от и до рискованную операцию по доставке оружия боевикам в Саудовскую Аравию…
Дико и несвоевременно из нагрудного кармана раздался тихий голос Азазеля из включенного смартфона:
– Наверху зачищено. Как у тебя?
– Заканчиваю, – сообщил Михаил.
– Спуститься к тебе?