Полночная невеста

– Ваша светлость, Энтони Дентон просто не спускает с вас глаз. Все уже это заметили.

Да, действительно, так оно и было, но Рейчел ничего не предпринимала, чтобы избавиться от его настойчивых ухаживаний, она словно бы просто не замечала их.

Пока Тони достиг успеха только в одном – привел Джерома в бешенство.

– Он дьявольски красив, этот Тони. Умелый соблазнитель, – сказала с подстрекательской усмешкой леди Олдфилд, – и такой прекрасный любовник.

Рейчел поморщилась. Всем было известно, что злобная красавица сама состояла когда-то в любовницах Дентона. Рейчел поддалась искушению дать этой гарпии с языком змеи отведать вкус своего яда. Глядя прямо в глаза леди Олдфилд, Рейчел холодно поинтересовалась:

– Неужели? Вы, очевидно, не понаслышке знаете о его способностях и успели их оценить гораздо лучше, чем когда-либо смогу это сделать я.

Леди Олдфилд не нашлась с ответом, а ее лицо покрылось алыми пятнами. Несколько других женщин спрятали улыбки под веерами. Впервые ядовитый язык подвел леди Олдфилд, но недобрый блеск ее глаз ясно сказал Рейчел, что герцогиня нажила опасного врага.

Джером окинул взглядом бальную залу герцога Девоншира, где собрались сливки столичного общества. «Да, теперь мне легко отыскать свою жену, – подумал он, – достаточно только бросить взгляд на самое большое скопление мужчин, и можно с уверенностью обнаружить Рейчел в центре».

За четыре недели, которые они уже пробыли в Лондоне, так случалось на каждом светском рауте. Несравненная красота и очарование снискали Рейчел славу самой прелестной женщины Лондона. Все мужчины в столице были ослеплены.

Она, казалось, вовсе не замечала этой суеты вокруг нее. Но, как и предполагал Джером, это только подстрекало соблазнителей, и они удваивали свои старания. Джером все еще не был уверен, что они потерпят поражение. Он решил задержаться в Лондоне. Он должен убедиться, дело не в Рейчел, а в нем самом, в Клео и других вероломных красотках.

Наконец Джером отыскал Рейчел в переполненной людьми зале. Как он и ожидал, ее окружали поклонники, и среди них Энтони Дентон. Джерома привело в ярость то, что Тони усиленно увивался вокруг его жены.

Стиснув зубы, Джером в очередной раз напомнил себе, что Рейчел не Клео и не поддастся на уловки Тони. Он улыбнулся при мысли о записочках, которые она взяла в привычку писать, пока они жили в Лондоне. Рейчел оставляла свои лаконичные послания в самых необычных местах, где он случайно их обнаруживал. Ему доставляло огромное удовольствие находить и читать ее нежные записки.

Протискиваясь сквозь толпу гостей, Джером увидел впереди сэра Генри Локмана, жениха Эмили Хекстабл. Джером удивился, как быстро Эмили приняла предложение сэра Генри, но, разумеется, по этому поводу он не собирался рвать на себе волосы.

Глядя на Локмана, Джером вдруг неожиданно для себя осознал, как сильно завидует этому человеку. Не потому, что он женится на Эмили, а потому, что ему никогда не придется усомниться в ее верности.

Человек, чем-то похожий на Невилла Гриффина, прошмыгнул мимо Джерома, напомнив ему, что надо рассказать Рейчел последние новости. Бывший капитан «Бетси» вернулся в Англию и подтвердил все известное раньше. Стивен действительно переплыл канал из Кале в Дувр на его судне. Но капитан настойчиво отрицал, что писал Уингейтам.

Оркестр заиграл снова. К Джерому бочком подошел лорд Рафас Олдфилд. Во всем высшем обществе Лондона нашелся только один человек, который мог бы соперничать с Рафасом в искусстве злобной клеветы и интриги. Это была его собственная жена. «Что за мерзкая пара!» – подумал Джером с отвращением.

– Ваша светлость наверняка уже слышали о последнем пари лорда Биркхолла?

Биркхолл, богатый развратник, отличался неуемной страстью к азартным играм и совращению молодых невинных девушек. Он часто и охотно спорил на огромные суммы денег ради какого-нибудь развлечения. Обыкновенно, его развлечения отличались жестоким сладострастием.

– Нет, не слышал, – ответил Джером. Впрочем, ему и не особенно хотелось об этом слышать, какая-нибудь очередная мерзость, но он знал, что Олдфилд ни за что не отстанет, пока не поделится новостью.

– Биркхолл поспорил с Энтони Дентоном на двадцать тысяч фунтов, что тот не сможет соблазнить некую всем известную даму.

– Какую? – спросил Джером прежде, чем успел подумать. Спрашивать, конечно, не стоило.

– Ах, это тайна! – Олдфилд насмешливо улыбнулся. – Ни Биркхолл, ни Дентон не раскроют, кто она. Но, судя по тому, сколько внимания Тони уделяет герцогине, есть все основания предположить, что эта таинственная леди – ваша жена.

Джерому очень захотелось двинуть кулаком по ухмыляющемуся лицу Олдфилда.

– Удивительно, что вы об этом не слышали, – продолжал Олдфилд, и его улыбка сделалась еще шире. – Все в Лондоне теперь говорят только об этом.

Теперь Джером понял, почему, когда он два дня назад подошел к группе мужчин, все вдруг замолчали. Они явно обсуждали это пари... и его жену.

– Дентон сейчас в крайней нужде, но представьте, его пришлось уговаривать, – сообщил довольный Олдфилд. – Правда, когда Биркхолл назвал сумму, Тони сказал, что за такие деньги готов соблазнить даже Медузу Горгону и каждую змею на ее голове. Ox, a вон и Мальборо! У меня к нему разговор.

Олдфилд бросился прочь, наверняка чтобы поделиться новой сплетней.

В туманном свете каретных фонарей Рейчел смотрела на суровые линии профиля своего мужа, желая понять, чем он расстроен.

Полчаса назад в зале, когда она разговаривала с Энтони Дентоном, Джером подошел к ним и не терпящим возражений тоном объявил, что они немедленно уезжают.

Она покорно вышла за мужем, надеясь, что он хотя бы объяснит, чем вызван этот поспешный отъезд. Но. когда они остались наедине в карете, катившейся к Уастли-Хаусу, он по-прежнему хмуро молчал. Наконец она спросила:

– Что случилось?

– Рейчел, я вынужден просить тебя избегать общения с Энтони Дентоном. О вас уже говорят.

– Уверена, ты не веришь сплетням!

– Верю я или нет – не имеет значения.

– Для меня имеет значение только это! Думаешь, я смогу...

Он оборвал ее:

– Рейчел, я не хочу, чтобы моя жена сделалась посмешищем всего Лондона.

Джером пытался уклониться от прямого вопроса и, следовательно, необходимости отвечать на него. Недоверие мужа ранило Рейчел сильнее, чем грубая пощечина.

– Я не сделала ничего предосудительного, Джером. – В ее голосе послышалось отчаяние. – Ты говоришь, что любишь меня, но если так, ты должен мне верить. Любить – значит верить. Твое недоверие так или иначе подтачивает наш брак.

Глаза ее мужа сверкнули.

– Если ты не хочешь испытывать мое терпение, откажи Дентону от дома.

Обида Рейчел переросла в гнев. Она не заслуживала такого отношения. Она гордо подняла голову:

– Нет, я этого не сделаю.

Мускулы на щеке Джерома дернулись.

– Так, значит, Дентон так важен для тебя?

– Он для меня совсем не важен! Но он только начало. На следующей неделе найдется еще кто-нибудь, кому ты прикажешь указать на дверь. Мало ли их крутится около моей юбки. Джером, почему ты мне не веришь? Я люблю тебя. Умоляю тебя, не обращайся со мной так, будто я – это Клео Маклин.

– Послушай, Рейчел. Тони поставил на карту больше, чем ты думаешь, – Джером рассказал ей о сделке и об отчаянном финансовом положении Дентона.

Рейчел изумилась:

– Боже мой, как низко! И их принимают в обществе?! И с ними ведут себя как с порядочными людьми?! Уверена, что они не меня имели в виду, – добавила она с достоинством.

– Именно тебя. И это всем известно. – Ну что ж, Тони проиграет! И мы вместе посмеемся над этим.

– Ради Бога, Рейчел. Почему ты не слушаешь меня? Тони в отчаянном положении. Тебе нужно избегать его. Сейчас он готов использовать любую возможность... может даже принудить тебя ради того, чтобы выиграть.

Джером сидел глубоко задумавшись в глубоком кресле в библиотеке Уэстли-Хауса, ни на что не обращая внимания. Прошло уже два дня, как Олдфилд сказал ему о сделке Биркхолла с Дентоном, а Джером до сих пор не мог выбросить все это из головы.

Кроме того, Рейчел своим отказом порвать с Дентоном отношения только усугубила страхи мужа.

Конечно, Джером не верил, что Рейчел изменит ему с Дентоном, но он был убежден, что Тони способен почти на все ради такого огромного выигрыша. Рейчел опять не верила предостережениям Джерома, как и тому, что кто-то покушался на ее жизнь.

Со вздохом он открыл бухгалтерскую книгу и нашел в ней записку. Джером развернул ее и прочитал.

«Мой дорогой, я люблю тебя так, что не выразить словами. Пожалуйста, укрась нашу любовь своим доверием. Я никогда не предам ее. Рейчел».

Он улыбаясь посмотрел на записку и почувствовал себя спокойней. Удивительный, не похожий ни на чей другой почерк Рейчел, изящный, как она сама. Он никогда не видел буквы Р с такой изысканной завитушкой, с какой начиналась ее подпись.

На пороге библиотеки появился дворецкий и доложил о посетителе, который не назвался, а просил лишь передать Джерому, что у него есть нечто, несомненно, очень интересное герцогу.

Любопытство Джерома было задето, и он кивнул, разрешая пришедшему войти. Что-то подсказывало ему, что этот визит имеет отношение к его жене и Дентону.

Посетитель оказался изящным молодым человеком с чуть рыжеватыми волосами. На первый взгляд он был очень красив, но так казалось до тех пор, пока вы не замечали его холодные серые глаза. Он показался Джерому до странности на кого-то похожим. Что-то знакомое чудилось в овале его лица и форме носа, хотя Джером не мог припомнить, чтобы встречался с ним раньше.

– Мое имя Леонард Тарбок. Я лакей Энтони Дентона.

Холодный пот прошиб Джерома.

– Зачем вы пришли?

– У меня есть письма, которые наверняка заинтересуют вашу светлость. Я продам их за небольшую цену.

– Чьи письма?

– Вашей жены к моему хозяину. Берите за пять сотен фунтов.

Джером почувствовал страшную опустошающую боль, которая грозила его уничтожить.

– Я не верю, что у вас есть такие письма.

– Что ж, взгляните.

Тарбок равнодушно вытянул из кармана камзола два сложенных листа и показал верхний из них. Письмо было адресовано Энтони Дентону в его дом на Маунт-стрит, а адрес на нем начертан изящным, ни на чей другой не похожим почерком Рейчел, не оставляющим никаких сомнений.

От ненависти и ярости, вспыхнувшей в нем, все закружилось перед глазами Джерома. Не осознавая, что делает, он ударил Тарбока в лицо.

Тот отлетел на зеленую бархатную кушетку и, пытаясь зацепиться за край письменного стола, выронил из рук письма, которые упали на пол. Джером подобрал их прежде, чем юноша успел опомниться.

Дверь распахнулась. На шум вбежал дворецкий с двумя лакеями.

– Выведите этого человека вон, – холодно сказал Джером.

Перепуганного и ошеломленного Тарбока под руки вывели из библиотеки. Он покорно следовал за слугами. Впрочем, ему не оставалось ничего другого. И все-таки Джерома слегка удивило, что Тарбок даже и не попытался вернуть себе письма, не выкрикнул никаких оскорблений или угроз.

Оставшись один, Джером развернул письмо.

Буквы прыгали у него перед глазами:

«Я живу только мыслью о минуте, когда встречусь с тобой, мой обожаемый Тони... Джером ничего не подозревает... Так же как и Ферри, этот преданный пес Джерома... Когда Джером прикасается ко мне, я представляю, что это ты, иначе я бы не смогла выносить его прикосновений...»

Под обоими письмами стояло имя его жены, написанное ее собственной рукой.

Джером обессиленно опустился в кресло перед столом, смяв в руке проклятые письма. Он вспоминал предательство Клео, но все казалось пустяком по сравнению с отчаянием, охватившим его сейчас.

Его чувства к Клео были лишь бледным отпечатком того, что он испытывал по отношению к своей жене. Рейчел стала частью его жизнью.

Как же он позволил так одурачить себя во второй раз? Джером ведь знал, что нельзя доверяться красивой женщине, но безумное желание управляло его рассудком и здравым смыслом. Ему показалось, что он умер и теперь в аду. У него больше не было сердца.

Джером положил два письма рядом с ее запиской, спрятанной в бухгалтерской книге. Только слепой мог сомневаться, что они написаны одной и той же рукой.

Он с возрастающей ненавистью смотрел на изысканное Р, которое находил очаровательным всего минуту назад.

«Пожалуйста, укрась нашу любовь своим доверием. Я никогда не предам ее...»

Проклятая, лживая бестия!

Джером чуть не задохнулся от душившей его ненависти. Теперь он не ручался, что сможет спокойно взглянуть в глаза этой потаскухе. Он боялся, что, увидев это прелестное лицо, услышав звук ее сладкого лгущего голоса, впадет в бешенство и сделает что-нибудь непоправимое.

Он был в такой ярости, что мог ее задушить, если бы вдруг Рейчел попыталась отрицать, что написала эти письма. Ему нужно прийти в себя и как-то справиться со своими чувствами, прежде чем разговаривать с ней и обнаружить с полной очевидностью ее предательство.

Вернувшись после очередного ненавистного визита, Рейчел раздумывала, как сказать мужу о том, что она ждет ребенка. Она решила, что лучше сделает это ночью в постели, чувствуя тепло его объятий.

А потом она упросит его вернуться вместе с ней обратно в «Королевские Вязы». Женщина в положении имеет достаточно оснований, чтобы удалиться из общества.

Когда коляска подкатила к парадному Уэстли-Хауса, Рейчел с удивлением увидела перед дверью дорожную карету мужа, в которую пара дворецких укладывала багаж.

В ней затеплилась надежда. Значит, он уже решил вернуться домой. Тогда ей придется подождать со своим сообщением, пока они не доберутся до загородного дома. Зная, как Джером беспокоился о ней, Рейчел побоялась, что он отложит путешествие, посчитав его слишком тяжелым для нее в таком положении. Тогда ей придется остаться в Лондоне, а она мечтала поскорее оказаться подальше отсюда.

С радостью предвкушая скорое возвращение в деревню, она побежала в библиотеку, где в это время дня вероятнее всего мог оказаться ее муж, и без стука влетела в комнату.

Джером стоял спиной к ней у окна, глядя в сад.

Она воскликнула:

– Мы наконец едем домой в «Королевские Вязы»? Он вздрогнул, но не отошел от окна. Вместо обычного приветствия Джером произнес голосом, который она с трудом узнала:

– Закрой дверь.

Раньше, когда она входила без предупреждения, он шел ей навстречу, брал ее руки в свои и нежно целовал. Недоумевая, она закрыла дверь.

Когда он наконец к ней повернулся, ее сердце упало при взгляде на его лицо. Джером не показал ни малейшим движением желания приблизиться к ней.

– Это ты поедешь в поместье, – произнес он этим ужасным голосом. – Ты выезжаешь в ближайшие четверть часа. Я остаюсь в Лондоне.

Рейчел не могла опомниться от изумления.

– Почему? – растерянно спросила она.

– Ты оказалась не настолько хитрой обманщицей, как предполагала.

Взгляд, которым он смерил ее, был исполнен такой боли и разочарования, что навсегда отпечатался в ее памяти.

– Я все знаю, Рейчел.

Рейчел почувствовала дурноту, как будто никак не могла очнуться от безумного ночного кошмара. Она хотела к нему подойти.

– Что...

– Не смей ко мне подходить! Ни шагу больше! – прошипел он. – Или я за себя не ручаюсь.

Ничего не понимающая и напуганная, она остановилась.

– Дорогой, ради Бога, скажи, что случилось? Ненависть, сверкнувшая в глазах Джерома, как будто обожгла ее.

– Будь ты проклята! Больше никогда так меня не называй. Я нисколько не дорог тебе, и ты очень хорошо это знаешь, лживая шлюха. А теперь убирайся отсюда ко всем чертям, пока я тебя не задушил.

Хотя выражение его глаз и тон его голоса испугали ее не на шутку, она не двигалась с места.

– Я никуда отсюда не уйду, пока ты не объяснишь мне, что все это значит.

– Ты сама знаешь, что все это значит! Я объясню тебе все поподробнее, когда буду уверен, что смогу держать себя в руках и не задушу тебя. А сейчас убирайся к себе в комнату и собирайся. Иначе я тебя выставлю отсюда силой.

Она задохнулась.

– Ты не посмеешь!

– Посмею!

Холодная неприступность Джерома лишила Рейчел сил. Ее любящий муж исчез, а на его месте оказался этот жестокий, отвратительный незнакомец, который наверняка способен сделать то, о чем говорит. Лучше уехать, чем страдать здесь от унижения, когда с ней обращаются как с преступницей.

Не говоря больше ни слова, она повернулась и вышла из библиотеки.

Джером стоял у окна в маленькой гостиной, выходящего на парадный выход Уэстли-Хауса, и смотрел на карету, которая ожидала выхода герцогини, чтобы отвезти ее в Бедфордшир.

Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел поскорее избавиться от нее, с другой – его одолевало необъяснимое желание отменить назначенное им путешествие. Рейчел казалась такой невинной и уязвленной, когда он накричал на нее в библиотеке.

Если бы не эти письма к Дентону, написанные ее неповторимым почерком, он бы никогда не поверил, что она ему неверна.

Он изумлялся ее игре. Боже, эта женщина просто великая актриса. Как она смотрела на него изумленными глазами и притворялась, что не имеет ни малейшего понятия, о чем идет речь.

Но она допустила грубую ошибку, назвав его «дорогой» своим обычным нежным тоном. Это подействовало на Джерома как спичка, поднесенная к бочке с порохом. Он знал, что если немедленно не прогонит ее с глаз долой, то сделает с ней что-нибудь такое, о чем потом пожалеет. Гнев затмил его разум, а ярость – плохой советчик.

Вошел Ферри:

– Вы хотели меня видеть?

Джером повернулся. Он хотел было сорвать злость на Ферри. Старый друг предал его, позволив его жене встречаться где-то со своим любовником. Впрочем, чем же Ферри виноват? Он должен был защищать Рейчел, когда она куда-нибудь отправлялась, а не следить за тем, с кем и как она встречается.

Джером протянул ему запечатанное письмо.

– Передай это Моргану.

Ферри взял послание и сказал, озабоченно нахмурясь:

– Не понимаю, зачем вы отправляете ее светлость в поместье. Вы не думаете, что там гораздо опаснее, чем в Лондоне?

К сожалению, Джером думал именно так. По крайней мере в Лондоне никто не предпринимал попытки причинить ей вред. Он снова увидел в воображении нацеленный на нее мушкет и мертвые тела отравленных котят.

Мысль о том, что она умрет, заставила его похолодеть от ужаса. В этот момент он понял, что, несмотря ни на что, Рейчел все еще значит для него очень много.

Он проклял себя за свою слабость и глупость, но все-таки сказал:

– Охраняй ее хорошенько, Ферри, Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Глава 28

Рейчел в зеленом костюме для верховой езды спустилась вниз по широкой мраморной лестнице. В «Королевские Вязы» она прибыла из Лондона поздно ночью и так устала, что проспала почти до полудня следующего дня.

Необъяснимая ярость мужа напугала ее. Она без всякого аппетита позавтракала прямо у себя в спальне. Оправдалось ее предчувствие, что поездка в Лондон окончится несчастьем.

Она попыталась успокоить себя тем, что, несмотря на все обстоятельства, здесь намного лучше, чем в Лондоне. У нее не хватило бы сил участвовать в бесконечных балах и раутах и притворяться, что у них с мужем все благополучно.

Рейчел никогда не унывала и не предавалась горю подолгу. Она решила не делать этого и сейчас. Чтобы дурное настроение развеялось, нужно заняться чем-нибудь полезным. Она начала с того, что побеседовала с экономкой, узнала, все ли в порядке, и выяснила, что произошло за время ее отсутствия.

Она закончила свой туалет и, бросив взгляд в окно, увидела Ферри, который подъехал галопом к Моргану, шедшему по направлению к дому из конюшен. Ферри явно находился в сильном волнении, и то, что он сказал ее шурину, явно встревожило и его. Он изо всех сил ударил кулаком о ладонь другой руки.

Когда вчера вечером она приехала в «Королевские Вязы», Морган встретил ее радушно, с некоторым удивлением, но затем, прочитав письмо Джерома, переданное Ферри, перешел в отношении к ней на холодную вежливость.

Рейчел вышла из спальни и спустилась вниз. Она стояла на нижней ступеньке лестницы, когда в холл вошел Морган.

– Я хочу покататься, – сказала она. Он нахмурился.

– Сожалею, Рейчел, но тебе придется остаться в доме.

– Что? – переспросила она, думая, что не поняла его. – Я хочу навестить Таггардов.

Он вопросительно поднял брови, как будто сомневался в том, что она говорит правду.

– Разве ты не поняла меня? Боюсь, тебе придется отказаться от этой затеи.

Она с трудом верила своим ушам. – Почему?

– Мне кажется, ты догадываешься почему. Это было уже слишком. Терпение Рейчел лопнуло.

– Я ни о чем не догадываюсь! – закричала она. – Я даже не знаю, почему Джером отправил меня сюда. Не будешь ли так любезен объяснить мне хоть что-нибудь. И с какой стати я не могу выходить из дома. Ведь я не пленница!

– Ваш любовник приехал в таверну «Корона» полчаса назад. Ферри видел его.

Рейчел посмотрела на Моргана с непониманием.

– Мой любовник? Боже правый, у меня нет никакого любовника. Единственный человек, которого я когда-либо любила, – это мой муж. Ради Бога, о ком ты говоришь?

Морган выглядел озадаченно.

– Об Энтони Дентоне.

– Ты, наверное, шутишь? – Но по выражению его лица она видела, что ему совсем не до шуток. – Он для меня просто не существует.

Да, это действительно было так. После того, что рассказал ей Джером, Тони перестал существовать для нее. Она вычеркнула его из своей жизни навсегда, хотя и до этого он занимал в ней немного места.

– Джером сказал, что у него есть неопровержимое доказательство твоей измены.

На секунду Рейчел онемела от изумления, а затем возмутилась:

– Не может быть доказательств тому, чего никогда не случалось.

– Тогда объясни мне, почему Дентон, который никогда прежде не приезжал в Бедфордшир, вдруг неожиданно прискакал сюда вслед за тобой?

– Не имею ни малейшего понятия. Спроси об этом его самого, – сердито заявила Рейчел.

Про себя она проклинала Дентона на чем свет стоит за то, что он объявился поблизости в такой неподходящий момент. Трудно было отрицать, что его приезд выглядит в высшей степени подозрительно.

Вспоминая разговор с Джеромом, Рейчел досадовала на себя. Зачем она отказалась порвать с Денто-ном все отношения? Ах, это было ошибкой! Но ведь она затеяла все это, чтобы Джером научился доверять ей. Теперь она могла потерять его совсем, с отчаянием думала Рейчел.

Какое же могло у него быть доказательство ее не-вериости? Да еще и неопровержимое? Она перебирала в уме сплетни, которые ходили вокруг отвратительной сделки Тони с лордом Биркхоллом. Действительно ли они поспорили на нее, как думали все? Приезд Дентона сюда свидетельствовал в пользу того, что дело обстояло именно так.

Но самое страшное вот что. Такой человек вряд ли остановится перед еще более омерзительными вещами. Не могло ли случиться, что Тони просто объявил всем о своей несуществующей победе? Не мог ли Джером принять его слова за правду? От этой мысли ей сделалось дурно.

В дверь тихонько постучали, и через какое-то мгновение она распахнулась.

Рейчел увидела Дентона, который стоял на пороге.

Вся боль и гнев, накопившиеся в ее душе, прорвались наружу:

– Я не желаю вас видеть, Энтони Дентон, ни сейчас, ни когда-либо! Вы омерзительный негодяй! Какую ложь вы преподнесли моему мужу?!

Дентон, казалось, потерял дар речи.

Рейчел, приняв его молчание за признание вины, закричала:

– Я ненавижу вас! Ненавижу! Вон отсюда! Он выглядел настолько растерянным и недоумевающим, что на мгновение Рейчел почти его пожалела.

Но, вспомнив, зачем он явился сюда, она посмотрела на него с отвращением.

Рейчел повернулась и, не оборачиваясь, вышла из зала.

Морган встретил ее за дверями.

– Кажется, Тони не ожидал такого приема. Она подняла на Моргана полные слез глаза. Он ответил ей смущенным и обеспокоенным взглядом.

– Думаю, Тони оклеветал меня, чтобы выиграть этот мерзкий спор. – Она рассказала Моргану о пари Биркхолла с Дентоном и о просьбе мужа отказать Тони от дома. – Я не согласилась, потому что хотела, чтобы Джером научился доверять мне. И вот что из этого получилось.

– Я предупреждал тебя однажды, мой брат не доверяет красивым женщинам, и изменить это очень трудно. Боюсь, ты ждала от него слишком многого.

– Но ведь любовь строится только на доверии. Без этого... – Голос Рейчел пресекся.

Прошла неделя с тех пор, как Джером узнал о предательстве Рейчел, но он все еще мучился так, будто это произошло только сейчас. С тех пор как он отправил жену к себе в поместье, все в его лондонском доме стало Джерому ненавистно, и в особенности спальня. Она навевала на него воспоминания о Рейчел.