Клятва верности

Ригби задумчиво почесал шею. Вот интересно, что скажет мистер Гаррет, когда прочтет его отчет? С сильными мира сего никогда не угадаешь – то ли они вышвырнут бедняжку вон, то ли окажут ей поддержку. Тем более сложно предсказать, как отнесется к новости мисс Лолес.

Впрочем, насчет реакции хозяина можно не беспокоиться. Мистер Гаррет слыл великодушным человеком, а его слежка за Оливией вызвана подозрением, что горничная поддерживает связь со старыми хозяевами из Клостер-Пойнта.

Ригби видел, как Оливия свернула за угол аллеи. Она точно направлялась к доктору, поэтому дальнейшая слежка не имела смысла.

Что же теперь делать? Доложить обо всем мистеру Гаррету? Пожалуй, это единственный вариант. Возможно, хозяин приютит маленькую Колет в своем доме, а сам Ригби заслужит тем самым признание Оливии. Кроме того, мисс Лолес, которой так увлечен мистер Гаррет, производит впечатление великодушной особы. Она даже забрала Оливию от прежних хозяев, чтобы уберечь ее от их гнева. Наверное, мисс Ханне тоже можно доверить секрет.

Да, именно так и стоит поступить! Воодушевленный своим решением, Сэм Ригби, уже не таясь, вышел из дома и, свернув за угол, направился туда, где оставил свой экипаж.

Однако ни лошади, ни повозки на месте не оказалось. Исчез и уличный мальчишка, которому Ригби поручил охранять экипаж.

Оливия пробиралась среди детей, бегавших по аллее друг за дружкой. Она бережно прижимала к груди сверток с малышкой, постоянно прислушиваясь к ее покашливанию. Казалось, что Колет поправляется, удушливый кашель сменился влажным, но Оливия не переставала беспокоиться.

Ей невероятно повезло, что доктор Роу дважды в неделю бесплатно принимал больных в соседнем здании. Он заверил Оливию, что ее дочь всего лишь слегка простыла и что при должном лечении ей не грозит воспаление легких, но Оливия продолжала волноваться. Малышка Колет и старенькая мать, едва передвигавшая ноги, – для нее самые близкие люди. Мать совсем стала слабой. У нее едва хватало сил на заботу о малышке.

Девушка покусала губу от волнения. Она обязана перевезти маму и Колет в другое место, не такое мрачное и сырое! Благодаря мисс Лолес и мистеру Гаррету у нее появилась возможность больше зарабатывать, за что Оливия не забывала благодарить Бога и новых хозяев.

Однако чтобы обеспечивать близких, нужно много работать, а значит, скоро придется вернуться в Вудбридж-Понд, оставив девятимесячную малышку на попечение больной матери.

Чуть не плача от отчаяния, Оливия прижала к себе дочь.

– Тише, Колет. Скоро тебя осмотрит доктор. Надеюсь, он порадует меня хорошими новостями, – бормотала она. – Мы справимся, Колет, непременно справимся.

Кто-то сильно толкнул ее в плечо, и Оливию почти развернуло на месте.

– Эй, осторожнее, у меня реб… – начала она и вдруг испуганно умолкла.

Прямо перед ней стоял человек, встречи с которым она меньше всего ожидала. Она посмотрела на него с ненавистью и страхом.

– Ты хотела сказать, что у тебя ребенок? – вкрадчиво заговорил мужчина. – Но меня почему-то не удивляет подобное обстоятельство. – Он протянул руку и похлопал по белому свертку. – Наверное, чудесная девчушка, да? Можно мне подержать малютку? Я тотчас отдам ее тебе, Оливия.

Девушка попятилась. Глаза ее расширились от ужаса. Оливия не знала, откуда взялся ее безотчетный страх, но она поклялась, что скорее умрет, чем позволит Сайрусу Уилтон-Хьюмсу взять Колет на руки.

Глава 12

«Поели бы Гарреты нашей степной еды! Ха, вот уж где не до изысков, так только на Диком Западе!»

Ханна демонстративно промокнула губы льняной салфеткой и повернулась к сидящей слева пожилой леди.

– Изабель, я начинаю думать, что мы со Слейдом ошиблись, сообщив тебе о наших планах. Проблемы, связанные с моими родственниками, никак тебя не касаются. Я не позволю тебе подвергать себя риску. Наш план слишком опасен!

– Пф-ф! – фыркнула Изабель презрительно. – Уж кто-кто, а я смогу о себе позаботиться, девочка. Мало того что вы со Слейдом лишили меня возможности устроить пышную свадьбу, так еще теперь просите не вмешиваться в ваши военные действия! Кстати, Ханна, если кому и нужно поберечь себя, то, прежде всего, тебе. После вашего со Слейдом… визита в музыкальную комнату ты могла забеременеть. Я не хочу, чтобы ты рисковала моим внуком или внучкой! Ты согласна со мной, Эсмеральда?

Собака дернула ушами и чуть слышно чихнула, соглашаясь. Затем она подползла поближе к ногам Изабель и затихла. Ханна сидела на стуле, выпрямившись, избегая взгляда Слейда и его бабки. Щеки ее пылали от смущения.

– Музыкальная комната никогда не станет прежней, – продолжала Изабель. – Она будет хранительницей ваших со Слейдом воспоминаний. Правда, Ровена? – На сей раз, она обратилась за поддержкой к пожилой служанке.

Ханна нервно обернулась и заметила, что Ровена степенно склонила голову.

О Господи! В доме Гарретов что, вообще нет ничего запретного? Изабель обсуждает ее первый опыт любви со служанкой!

Ханна поджала губы и бросила выразительный взгляд на Слейда. Муж молча поглощал обед, не встревая в разговор. Заметив уничижительный взгляд Ханны, он, наконец, заговорил:

– Изабель, не стоит смущать мою жену. Она всего несколько часов назад стала миссис Гаррет, а ты уже обсуждаешь тему ее материнства. Пусть пока пребывает в неведении.

Ханна возмущенно охнула. Слейд ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом. Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не пнуть мужа под столом ногой, девушка вернулась к предыдущей теме:

– Слейд, объясни своей бабушке, что, если она не перестанет вмешиваться в наши планы, может случиться непоправимое. Мы все здорово рискуем! Запрети ей, в конце концов!

Слейд так развеселился, будто она сказала что-то из ряда вон выходящее.

– Запретить Изабель? Дорогая моя, да все покойные родственники Гарретов не поленились бы встать из могил, чтобы поставить памятник тому, кто сможет что-то запретить нашей упрямой Изабель.

Ханна недоверчиво уставилась на Слейда, затем на Изабель.

Как такая хрупкая старая леди ухитряется держать домашних в ежовых рукавицах? Или в ней есть нечто такое, о чем Ханна пока и не догадывается?

Все же она решилась на упрек:

– Изабель, мне не слишком нравится, что мою личную жизнь обсуждают все, кому не лень. Как вы можете говорить о музыкальной комнате в присутствии…

– Кого? Ровены? Господь с тобой, детка! – всплеснула руками Изабель. – Да эта старая корова меняла Слейду пеленки! – Она подмигнула пожилой служанке. – Кроме того, о тебе и моем внуке все равно станут говорить уже завтра. Весть о вашей скорой свадьбе распространится по всему Бостону. Приготовься к визитам и подаркам, Ханна. Поверь, с завтрашнего дня тебя действительно будут обсуждать все, кому не лень. – Изабель обратилась к внуку: – Она такая наивная, правда, Слейд?

Прежде чем Ханна взглянула на него, ожидая получить поддержку, Слейд ответил:

– За что она мне и нравится.

Ханна фыркнула, выказывая тем самым свое отношение к предмету разговора.

– Послушай, девочка, – строго предупредила Изабель, – в этой истории замешаны не только вы со Слейдом. И расплата за ошибку падет не только на ваши головы. Я не собираюсь сидеть, как беспомощная старая курица на насесте. Я не позволю Сайрусу и Пейшенс причинить вред никому из Гарретов. – Она вдруг улыбнулась. – Ты не забыла, что теперь твоя фамилия тоже Гаррет?

Ханна не поддалась на уговоры.

– Никто не утверждал, что ты беспомощная старая курица, – возмущенно бросила она. – И уж тем более я! И тем более после того разговора о наших семьях в саду…

– О каком разговоре идет речь? – оборвал ее Слейд.

Не оборачиваясь к нему, Ханна испуганно посмотрела на Изабель. Понимая, что не может выдать пожилую леди, Ханна приготовилась соврать что-то невинное.

– Я говорила о нашей болтовне в саду. Я… э-э… рассказывала о своем детстве. Изабель говорила о твоем…

– И что именно она тебе поведала? – мрачно спросил Слейд.

Ровена, до того сидевшая молча, вмешалась в разговор.

– Да то же самое, что могла рассказать и я, – низким грудным голосом загудела она. – Про то, что вы плохо спали в мокрых пеленках, сэр. Что вы родились крупным ребенком и чуть не разорвали мамашу надвое во время родов.

Повисла пауза. Ханна с ужасом представила себе несчастную мать Слейда, раздираемую изнутри младенцем, и содрогнулась. Цыпленок, лежащий на огромном блюде посреди стола, с оторванной ножкой, усилил впечатление. Девушке стало нехорошо.

– Взгляни на нее, Слейд, – заговорила Изабель. – Юная леди побледнела от ужаса. Она, очевидно, думает, что участь матери не скоро ждет ее, но ошибается. Иные невесты беременели в первую же ночь. – Почесав Эсмеральде ухо, она добавила: – К примеру, так произошло со мной.

– Хватит, Изабель! – возмутился Слейд. – Вы с Ровеной пугаете мою жену своей непосредственностью.

Он с беспокойством следил за Ханной, готовый вскочить с места и поддержать ее. Ханна ощутила, как ее затопила волна благодарности. Все-таки ей достался заботливый муж.

– Изабель, – слабым голосом произнесла Ханна, – мы… мы так и не закончили обсуждать наш план. Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что тебе надо остаться в стороне от всех событий. Кстати, возможно, что Сайрус и Пейшенс вообще никак не проявят себя, а значит, наши волнения и споры напрасны.

Изабель отковырнула от цыпленка крылышко и протянула собаке.

– Ты плохо знаешь своих родственников. Они обязательно что-нибудь предпримут. Помнишь, миссис Эймс сообщила, прежде чем Эсмеральда напугала ее дохлой мышью, что Хьюмсам за всю неделю не пришло ни одного приглашения. Для них забвение страшнее смерти, Ханна. – Изабель хитро прищурилась. – Если мы устроим вечер в честь вашей свадьбы и пригласим Сайруса и Пейшенс, то их приход будет выглядеть, словно мы прощаем друг друга. Прекрасное поле для действия открывается, правда?

Ханна, признав правоту старой леди, кивнула. Слейд хмыкнул:

– Вот ты и попалась. Изабель уже диктует тебе свои условия, а ты соглашаешься. А теперь спроси себя, как вышло, что старушка с такой легкостью тебя обыграла? Помнишь, Пембертон говорил как-то, что Изабель плетет интриги у камина? Такую хитрую женщину еще надо поискать!

Изабель кинула во внука куском хлеба.

– Вовсе я не плету интриги! Я всего лишь пытаюсь помочь вам справиться с ситуацией. Мне совершенно не нравится перспектива приглашать гадких родственников в свой дом, но я не вижу иного выхода. Так что чем скорее мы разберемся с завещанием Ардис, тем быстрее мы избавимся от отвратительных Уилтон-Хьюмсов. – Изабель осеклась, взглянув на Ханну. – Тебя, моя милая, я не причисляю к их семье, так что мои слова к тебе не относятся.

– О, спасибо! – рассмеялась Ханна. – Я тоже не причисляю себя к их семье. Зато я отношу себя к Лолесам. Надеюсь, вторая фамилия не создаст мне дополнительных проблем?

– Поздновато вы всполошились, миссис Гаррет, – хитро прищурилась Изабель. – Думаю, кровь знаменитого бродяги и кровь достойного домоседа уравновесят друг друга. Кстати, не торопись так легко открещиваться от Уилтон-Хьюмсов. Ардис и твоя мать слыли чудесными женщинами, хотя и принадлежали к ненавистной мне семье.

– Браво, Изабель! – воскликнул Слейд, внимательно следивший за диалогом. – Какая находчивость! И осудила недостойных, и похвалила тех, кого любила сама Ханна.

– Имейте хоть каплю уважения к престарелой леди, молодой человек, – пожурила внука Изабель. – Перейдем к делу. Итак, мы пригласим Пейшенс и Сайруса. Что дальше?

– Да пристрелить их – и дело с концом, – хмыкнула Ханна. – Хотя нет, не все так просто. – Она вспомнила, что родственники наняли человека для слежки за ней и ее сестрами, и ненависть снова обуяла ее. Бросив взгляд на Слейда, который осторожно покачал головой, призывая ее не делиться сведениями с Изабель, Ханна продолжала: – К сожалению, у нас еще нет никаких доказательств вины Уилтон-Хьюмсов. А мне не хотелось бы очередной безобразной сцены с пустыми обвинениями вроде той, что я устроила тогда на приеме.

– О, до меня дошли слухи о твоей горячности! – рассмеялась Изабель. В тоне ее слышалось одобрение. – Ты чересчур вспыльчива. Такое качество характера только повредит нашему делу. Однако я горжусь тобой и твоей смелостью.

– Изабель, я разгадала твою игру, – с улыбкой покачала головой девушка. – Ты делаешь мне комплименты в надежде, что я растаю и соглашусь на твое участие в наших «военных действиях». Я права?

Изабель только плечами пожала:

– Я вовсе не стремлюсь изменить твое мнение. По-моему, ты пытаешься изменить мое. А напрасно. – Эсмеральда, устав от лежания, поднялась и положила мощные лапы на подлокотник ее кресла. – Немедленно слезь, негодная девчонка! Скоро ты попросишь поставить тебе личное кресло за столом. И кто тебя так сильно избаловал?

Эсмеральда сняла лапы с подлокотника и тоскливо уставилась на Ханну.

– Изабель, – стараясь говорить убедительно, начала девушка, – ты загнала меня в угол. Если ты не откажешься от своей задумки, я просто уеду. И на бал тоже не останусь.

– Ни черта подобного! – Слейд рявкнул так громко, что Ханна подскочила на месте, а Изабель изумленно приподняла брови. Даже глуховатая Ровена вздрогнула, чуть не уронив на пол приборы. – Ты не покинешь дом без моего разрешения!

Ханна испуганно взглянула на мужа. Хотя Слейд не сдвинулся с места, у нее появилось ощущение, что он подскочил к ней и вот-вот вцепится в горло.

– Только не думай, что, надев мне на палец кольцо, ты превратил меня в свою куклу, – отчеканила она. – Я не твоя собственность! Если я захочу уйти, то уйду, и тебе меня не остановить.

– И куда же ты собралась? – очень тихо спросил Слейд. От его тона у Ханны по спине пробежали мурашки.

– Насколько я помню, у тебя есть своей собственный дом. Ты предлагал мне жить в нем. Так вот, если Изабель не откажется от своих затей, я перееду туда. Вот мое последнее слово.

Глаза Слейда сузились. Он наклонился над столом, глядя прямо на Ханну. На губах заиграла нехорошая улыбка.

– И как далеко тебе удастся уехать, если я привяжу тебя к своей постели?

Если до того момента слова Ханны относительно отъезда были простой угрозой, то теперь она больше не шутила. Кровь отца бурлила в венах, протестуя против насилия.

– Ты не посмеешь! – воскликнула она.

Слейд наклонил голову набок, верхняя губа вздернулась, оголяя белые клыки. Больше всего сейчас он походил на дикого кота.

– Попробуй только!

Изабель сочла своим долгом вмешаться:

– Ладно, забудьте о дурацком бале. Я просто предложила. В конце концов, старая женщина имеет право на ошибку.

Ни Ханна, ни Слейд не шелохнулись. Они смотрели друг на друга, не отрывая взгляда, и казалось, даже воздух между ними вибрировал от напряжения.

«Я не должна уступать ему! Во мне течет кровь Лолесов, кровь свободных людей, чуждых слабости и безволия. Отец говорил, что в схватке всегда становится побежденным тот, кто первым отведет взгляд. Он знал, о чем говорил! Джейси Лолес выиграл больше сотни схваток – с оружием или без него. Слейд Гаррет хоть и мой муж, но он не смеет мне указывать!»

Ханна медленно начала подниматься со стула, уперев ладони в стол. Слейд делал то же самое, его ноздри угрожающе раздувались.

Дверь позади Ханны открылась. Серафина велела Ровене потесниться и бодро прошла к столу. В руках у нее был поднос с дымящимся чайником.

Заметив странную позу Ханны и мрачное выражение лица Слейда, Серафина бросила беспомощный взгляд на Изабель. Сообразив, что можно вмешаться, она принялась расставлять чашки на столе и собирать грязную посуду. Служанка старалась как можно громче стучать тарелками и суетиться, видимо, рассчитывая, что молодожены отвлекутся и дело кончится мировой.

Однако противостояние Ханны и Слейда продолжалось. Они, почти не мигая, смотрели друг на друга. Теперь Ханна демонстративно уперла руки в бока, а ее муж сложил свои на груди.

Пембертон, явившийся с чистыми салфетками, мгновенно оценил ситуацию и тоже поспешил вмешаться. Краем глаза Ханна заметила, как он приблизился к столу, и успела подумать, что в доме Гарретов очень дружные слуги.

– Миссис Эдгарс передала, что главным блюдом на ужин будет телячья отбивная! – провозгласил Пембертон во весь голос, сделав широкий жест руками.

Ответом ему стала тишина.

– Телячья отбивная! – так же бодро повторил Пембертон и снова сделал нелепый жест руками.

Тишина повисла еще более гнетущая, почти осязаемая. Пембертон отступил на шаг и добавил чуть тише:

– Телячья отбивная для победителя турнира. – А через паузу, совсем шепотом: – Если хоть кто-то выживет.

Изабель вдруг хрипло расхохоталась и стукнула кулаком по столу.

– Ну, хватит противостояния! Я ужасно хочу чаю. В моем доме я не позволю, чтобы чьи-то ссоры лишали меня удовольствия выпить чашечку отличного свежего чая. А вы двое можете стоять и пялиться друг на друга столько, сколько пожелаете.

Ровена и Серафина мгновенно выросли с двух сторон от Изабель, наливая чай. Слейд и Ханна бросили друг в друга еще по одному уничижительному взгляду и сели, после чего девушка опустила голову и уставилась в чашку.

Она не прислушивалась к разговорам и даже не поднимала глаз, поэтому не знала, чем занят Слейд. И только под конец обеда, уже допивая чай, она с удивлением услышала, как Изабель отдает указания касательно предстоящего приема.

* * *

– Тебе не хватает помощи Оливии? – спросил Слейд вначале мягко, но уже через мгновение его тон изменился. – Черт, Ханна, да зачем тебе сдался твой дурацкий корсет?!

Ханна выпрямила плечи, но промолчала. Она стояла спиной к мужу, пока тот с раздражением развязывал шнуровку ее платья. От его прикосновений по шее и плечам бежали мурашки.

– Мне куда больше не хватает самой Оливии, чем ее помощи, – призналась Ханна со вздохом. – Она отсутствует уже четыре дня. Она точно не сообщила, куда отправилась?

– Нет, не сообщила, – твердо ответил Слейд. – Если хочешь, я расспрошу слуг. Может, она обмолвилась кому-нибудь из них, куда собирается.

Он распустил ленты корсета и расслабил жесткие косточки. Из груди Ханны вырвался вздох облегчения.

– Черт, да зачем ты его носишь? Ты бы видела свою спину! Вся кожа красная и в складку. Я не понимаю, как тебе удается дышать и уж тем более есть?

Он раздраженно сдернул с Ханны корсет и зашагал с ним к двери. Девушка обернулась, прикрыв груди ладонями, и испуганно залепетала:

– Куда ты его понес? Вернись немедленно, Слейд Франклин Гаррет!

– Не называй меня так! Ты напоминаешь мне Изабель, создавая не самую приятную ассоциацию для моей спальни. – Он остановился у порога и озадаченно уставился на корсет в своей руке, словно на живое существо. – И как меня угораздило его купить? Если бы не портниха, которая ужасно возмущалась отсутствием корсета среди покупок, я бы ни за что его не приобрел. – Распахнув дверь, он швырнул вещицу в коридор и вернулся к Ханне.

Девушка прикрылась пеньюаром, с ужасом думая о судьбе одного из слуг, которому суждено найти предмет ее нижнего белья в коридоре на полу. Беднягу наверняка хватит удар, кто бы он ни был – уж слишком они все старые и дряхлые в Вудбридж-Понде.

Ее мужа подобные мысли явно не занимали. Он отряхнул руки, словно корсет мог их испачкать.

– Туда ему и дорога, твоему корсету. Мне никогда не нравилось, если мои женщины заковывали себя в тиски… – Он резко осекся, сообразив, что сболтнул лишнее.

У него сделалось такое испуганное лицо, что Ханна с трудом подавила улыбку.

– Твои женщины? – переспросила она угрожающим тоном. Но Слейд заметил, что она борется со смехом, и ответил уже довольно невозмутимо:

– Я разве сказал «мои женщины»? Я сказал «моя женщина». Мне не нравится, что моя женщина заковывает себя в тиски… вот что я сказал. У тебя что-то со слухом, дорогая?

– Я тебе не дорогая. И со слухом у меня все отлично. А вот тебя бы я с радостью оттаскала за уши, наглый враль!

– Ханна, ты что, ревнуешь? – запоздало изумился Слейд. Ханна смущенно отвернулась. Когда она заговорила, в ее голосе слышалось напускное пренебрежение:

– Ничего я не ревную. Просто я не позволю тебе дурачить меня! Мне неприятно думать, что до меня в твоей постели побывало немало девиц.

Слейд рассмеялся и привлек Ханну к себе. На лице его играла торжествующая ухмылка. Ханну поразил его натиск: она еще не привыкла к таким проявлениям чувств со стороны мужа. Смешавшись, она выпуталась из его объятий и нахмурилась.

– Ведь ты же не станешь утверждать, что вел жизнь аскета? Слейд снова рассмеялся.

– Конечно, нет.

Ханна ахнула от возмущения.

– Вот негодяй! – Она зарделась, но упрямо продолжала расспросы: – И они… лучше? Лучше меня?

Так ты все-таки ревнуешь?

– А как ты думаешь? – спросила Ханна недовольно. – Конечно, я ревную. К тому же ты постоянно заставляешь меня злиться на тебя. Согласись, для недовольства у меня немало причин. Взять хотя бы твою оговорку насчет женщин. Или тот обед с Изабель: ты даже не попытался остановить свою упрямую бабулю! А уж когда ты заявил, что способен связать меня… – Ханна задохнулась от возмущения. – Ты постоянно ставишь меня в неловкое положение.

– Неужто я так плох? – Слейд потянулся, ухватил Ханну за локоть и потянул на себя. – Разве тебе не понравилось заниматься со мной любовью тогда, в музыкальной комнате?

– Ах, Слейд… – прошептала Ханна, отводя глаза. Она все еще хорошо помнила о тех странных новых ощущениях, нахлынувших на нее в объятиях Слейда. Правда, когда она покинула музыкальную комнату, ей пришлось долго отмокать в ванне – между ног все припухло и саднило, тело ныло, словно его сплошь покрывали синяки. Ханна закусила губу.

– Что случилось? – обеспокоено спросил Слейд, вглядываясь жене в лицо. – Тебе не понравилось? Неужели ты не испытала ничего, кроме боли?

Ханна смущенно отвела взгляд, она еще не научилась свободно говорить на подобные темы.

– О, бедная моя! – Слейд по-отечески чмокнул жену в лоб. – Бедная, бедная Ханна.

Ханна робко подняла на него глаза и подставила губы для поцелуя. Слейд жадно поцеловал ее, но почти сразу отстранился и отошел в противоположный угол комнаты. Ничего не понимая, Ханна растерянно смотрела на него. Муж стоял к ней спиной, сложив руки на груди. Он дышал тяжело и сбивчиво.

Через несколько минут Слейд перевел дух, но спокойствие далось ему с трудом. Ханна помялась на месте, потеребила пальцами распущенные волосы.

Что с ним?

Словно отвечая на ее немой вопрос, Слейд запрокинул голову и адресовал потолку несколько грубых слов, затем обернулся к Ханне. Его взгляд показался ей недобрым и смутно знакомым. Ханна настороженно отступила. Ей уже случалось видеть подобные взгляды. Когда на ранчо у одной из овчарок наступал период спаривания, самцы начинали сходить с ума. Они скулили и кругами ходили вокруг самки, словно выпрашивая подачку. Даже степные волки в такие дни вились вокруг ранчо, не опасаясь охотничьего ружья. Отвергнутые ухажеры смотрели на самку как раз таким взглядом, каким смотрел на нее Слейд.

– Я обидела тебя? – робко спросила Ханна.

– Обидела? – переспросил Слейд, словно не понимая смысла слова. Запустив пальцы в шевелюру, он задумчиво смотрел на Ханну.

Девушка шмыгнула носом и пожала плечами:

– Быть может, задавать мужчине подобные вопросы не совсем корректно, но я хотела бы знать причину твоего странного поведения. Что я сделала не так?

Слейд неожиданно расхохотался.

– Порой мне кажется, дорогая, что мы говорим с тобой на разных языках. Ты ни в чем не виновата. Но для меня мучительно твое присутствие в комнате.

– Что? Как тебя понимать? – Ханна прижала ладони к груди и заморгала часто-часто, пытаясь сдержать неожиданные слезы.

Неужели Слейд хотел ее обидеть? Что означают его слова? Слейд осторожно приблизился и взял руки жены в свои.

– Ты должна уйти к себе. Сегодня мы спим в разных постелях. – Он осторожно подтолкнул Ханну к двери.

По инерции она сделала еще несколько шагов и обернулась.

– Но я не понимаю, – растерянно залепетала девушка. – Мои родители всегда спали в одной постели. Я думала, мы тоже будем спать вместе. Почему ты прогоняешь меня? Неужели я чем-то тебя оскорбила?

Слейд вздохнул.

– Ханна, дорогая! – взмолился он. – Ты стоишь напротив меня, полураздетая, с распущенными волосами. Неужели ты думаешь, что нормальный мужчина из плоти и крови сможет устоять перед тобой? Но если я правильно понял, наша первая близость причинила тебе боль, и теперь требуется время, чтобы ты пришла в себя. Если же ты останешься здесь и будешь спать в моей постели, я не смогу держаться долго. Я просто сорву с тебя тонкую рубашку и буду любить тебя всю ночь до рассвета. А утром ты будешь проклинать меня за неосторожность. Именно поэтому нам не стоит спать вместе.