Безрассудство

– Вы выглядите усталой.

– И вы тоже.

– Но вы молодец. Держитесь мужественно.

– Да. – Она слабо улыбнулась. – И вы тоже.

– В этой ситуации я особой роли не играю.

– Джейк, к чему эти слова? Ложная скромность вам не идет.

– Ладно. Конечно, кашу заварил я, но теперь этим занимаются другие.

– И вам это не нравится.

Он пожал плечами.

– Джейк, а когда вам возвратят лицензию на юридическую практику?

– Пока не знаю.

«Какого черта не едет Дэвид?»

– Вы говорили, что больше не станете заниматься практикой. Будете преподавать.

– Да, говорил. Прежде мне казалось, что поддерживать в суде обвинение преступников – это что-то очень важное, благородное. А теперь прокурорская работа мне разонравилась. К тому же очень не хочется встречаться изо дня в день с подонками, которые лишили меня профессии.

– Преподаватель – уважаемая профессия.

– А может быть, мне заняться недвижимостью или налогами? – Джейк иронически улыбнулся. – Тоже, наверное, уважаемая профессия.

– Конечно, но я не представляю вас в этой роли.

– А вы, Сара, чем будете заниматься, когда все закончится?

– Боже, настолько вперед я загадывать не решаюсь.

– Ну, чисто теоретически.

Сара взглянула на него, затем прикрыла глаза. Задумалась. Она была в этот момент так хороша, что Джейк был вынужден отвести взгляд.

– Думаю, я хотела бы стать гидом где-нибудь в глубинке. Зимой. Ну а летом преподавать. Например, верховую езду.

– Да, я слышал, преподавание – это уважаемая профессия, – проговорил он с шутливой серьезностью.

– Верно, кто-то недавно об этом говорил.

Они немного помолчали. Тишину нарушил Джейк:

– Как вам удается все это выдерживать?

На мгновение она отвела глаза.

– Не знаю. И вряд ли пойму, пока все это не закончится.

Он спрыгнул с кресла.

– Где Дэвид? Где этот чертов Дэвид?

– Присядьте, Джейк.

– Не могу. Это меня просто бесит.

– Пожалуйста.

Он сел. Теперь еще ближе, их колени почти соприкасались. Джейк не смог бы ответить, что больше выводит его из себя – нарушение порядка обеспечения безопасности спецквартиры или близость Сары.

Она бросила на него взгляд, затем отвернулась.

– Что? – спросил он.

– Ничего.

– Но вы...

– Я только... Джейк, вы действительно беспокоитесь за меня?

– Да.

– Почему?

Что он мог ей ответить? То, что совсем недавно осознал? Правда, слишком поздно... Что она обладает всеми противоречивыми качествами, какие он прежде безуспешно искал в женщинах, – слабостью, ранимостью и одновременно силой, наивностью, простодушием и цепким умом, высоким интеллектом, холодностью и теплотой.

– Вы мне не ответили, – мягко произнесла она. – Действительно, почему вы так волнуетесь? Потому что я ключевая свидетельница?

– Да, – быстро проговорил он и тут же добавил: – Нет.

– Тогда почему же? – Сара наклонилась ближе, теперь их колени соприкасались. – Джейк, я хочу знать правду. Вы сами научили меня жить не по лжи, и теперь я хочу знать правду.

– Что вы хотите, чтобы я сказал? Что я люблю вас?

Она улыбнулась своей загадочной улыбкой.

– Сара, Боже...

– А вы предпочитаете продолжать притворяться, что мы друг для друга ничего не значим?

– Вы меня убиваете, – прошептал он.

Она протянула руку и нежно прикоснулась к его колючей щеке. Прикосновение обожгло его, сердце было готово выпрыгнуть из груди.

– Чего-чего, а времени для размышлений у меня было достаточно, – тихо проговорила Сара. – Возможно, эта история действительно скоро закончится. И что же, мы все так и оставим?

Джейк пробормотал что-то нечленораздельное, потому что единственное, на чем он мог сосредоточиться, так это на ее руке. На том, что пальцы Сары робко блуждали по его щеке.

«И что же, мы все так и оставим?» Сказала, будто бросила в тихий пруд камень. Тут же пошли круги.

Джейк закрыл глаза. Все мысли, доводы куда-то исчезли. Его рука сама собой поднялась и завладела ее рукой. Он молчал. Только с усилием наклонился к ней, будто разрывая невидимые цепи. Они начали ласкать друг друга губами, пока не слились в долгом поцелуе, почти одновременно издав приглушенный стон.

Его ладони ощутили мягкую шелковистость ее волос. Наконец-то. Джейк понял, что всю жизнь ждал момента, когда можно будет погладить эти дивные локоны. Сара что-то бормотала, не отрывая губ.

Они целовались медленно. Поцелуй был похож на созревание диковинного фрукта, сладкого, полного нектара, обещающего источать потрясающий аромат. Внутри у него все трепетало, томилось, жгло.

Джейк встал, потянул Сару за собой, и она, обвив руками его шею, положила голову ему на грудь.

– Сара, – еле слышно проронил он.

– Не говори ничего, – прошептала она. – Разве мы не можем хотя бы ненадолго забыться?

В ответ он приподнял ее лицо вверх и снова поцеловал. Его перестали волновать вопросы «почему?» и «как?», это сейчас не имело никакого значения.

Джейк нежно убрал прядку волос с ее щеки, продолжая впитывать в себя медовый эликсир. Она закрыла глаза, черты лица разгладились, впервые за много месяцев. Кожа была горячей, и он остро чувствовал близость ее тела.

Неожиданно Джейк отстранился.

– Сара, это безумие.

– Нет, – улыбнулась она. – Вовсе нет.

Он взял ее за руки, внимательно всматриваясь в лицо. Она с вызовом встретила его пламенный взгляд, а затем притянула его голову к себе.

Они занялись любовью в ее постели. Единственной мерой предосторожности была запертая дверь. Одежда лежала кучей на полу, проникавший сквозь шторы солнечный свет испещрял их тела полосами. Смысл потеряло все, кроме их соединения: и свет клонящегося к закату солнца, и скорое прибытие Дэвида, и угрожающая Саре опасность, и убийство Скотта, и безрассудство того, чем они занимались...

Потом, вспоминая эти минуты блаженства, Джейк будет думать, что все, о чем они тогда как бы забыли, придавало их близости остроту, делало ее более страстной. Но в тот момент он не мог ни о чем думать. Он только чувствовал невероятное изумление, осознавая, что совершается чудо. Будто внутри вдруг поднялась, вздыбилась мощная океанская волна.

Сара была из тех женщин, для которых акт любви не является чем-то локальным, изолированным. Она любила всем своим существом – глазами и голосом, телом и руками. А потом, когда он в изнеможении откинулся на спину, она повернулась на бок, положила руку ему на грудь и принялась внимательно изучать его лицо.

– Почему, Сара? – спросил Джейк.

– Почему? – повторила она. – Думаю, потому, что я тебя люблю. – Затем она устроила голову в выемке на его плече. Она была так близко, что он мог чувствовать биение ее сердца. – Я устала тебя ненавидеть.

– Я думал, ты действительно меня ненавидишь. – От ее волос и тела исходил опьяняющий аромат.

– Хм.

– Сара...

– Что?

– В любую минуту может появиться Дэвид.

– Знаю. – Она вздохнула.

Когда Дэвид наконец прибыл, они сидели в гостиной и с притворным вниманием смотрели по телевизору местные новости. Как будто едва знакомы друг с другом.

– Ты опоздал, – сказал Джейк, когда Дэвид вошел, открыв дверь своим ключом.

– Понимаешь, произошла какая-то накладка. Господи, когда я узнал об этом, меня чуть удар не хватил. Сразу же помчался сюда. – Дэвид снял пиджак. – Но все в порядке?

– Конечно, – ответил Джейк.

Дэвид начал устраивать пиджак на вешалке и внезапно замер, его тело напряглось. Он повернул голову и взглянул на Джейка так, как если бы никогда его прежде не видел. Затем на Сару, потом снова на Джейка и пробормотал себе под нос:

– А вот это уже дерьмово.

Глава 24

Барри Дисото открыл багажник автомобиля, быстро сунул туда сумку и повернулся к жене:

– Извини за испорченные выходные.

– Я тебя понимаю, милый. – Мэдлин поправила ему воротник спортивной рубашки с коротким рукавом, которую он надел под спортивный твидовый пиджак. – Что поделаешь с этими дурацкими семинарами! В конце концов, они не так часто бывают.

– Не забудь включить на ночь охранную сигнализацию.

– Ты говоришь мне это уже в шестой раз. – Жена лукаво улыбнулась.

– Знаю, знаю. Это от беспокойства.

– Нет, это потому, что в глубине души ты всегда остаешься копом.

Они поцеловались. Чувство вины и тревоги поселилось в его душе. От напряжения на бровях выступили капельки пота.

Барри проехал всего несколько коротких кварталов, затем свернул на стоянку небольшого торгового центра и поставил машину. Достал из кармана бутылочку с антацидными таблетками, сжевал три, посмотрел на часы, снял трубку и набрал номер Хедер.

– Это я.

– Ты едешь? Я уже собралась. Господи, Барри, ты не можешь себе представить, как я предвкушаю удовольствие от этого уик-энда.

– Конечно, – рассеянно проговорил он. – Но боюсь, мне придется задержаться.

– Надолго?

– На час. Может быть, на два.

– Ну что тут скажешь...

– Ничего.

– Полицейские дела?

– Конечно. И лучше заняться этим сразу же, тогда, возможно, уйдет меньше времени. Извини. Приеду, как только освобожусь. Хорошо?

– Я начинаю считать минуты.

Барри выключил телефон и закрыл глаза, откинув голову на спинку сиденья. Предстояло заняться очень неприятным делом, которое он все время откладывал. Потому что не хотел этого делать. Но до завтра это ждать уже не могло. Он и так тянул достаточно долго.

Почувствовав, что приступ изжоги прошел, он поднял голову, завел машину и, прошептав: «Да поможет мне Бог», – влился в напряженный дорожный поток.

* * *

Сара открыла кран и присела на край ванны, пробуя воду. Добившись нужной температуры, воткнула пробку и поднялась, поймав взглядом свое отражение в зеркале.

Она разглядывала себя некоторое время, как незнакомку. На нее смотрела спокойная, уверенная в себе женщина – такой Сара себя еще не знала. Страх, конечно, еще проглядывал в ее глазах, но лицо смягчилось, оттаяло. Скорбные черточки куда-то исчезли, будто их не было вовсе, а в углах рта трепетал некий намек на улыбку.

Сказать себе, что она не знает, откуда взялись эти изменения, Сара не могла. Джейк Савиль ее любит! И они занимались сексом. Нет, конечно, нет – это был не секс. Они занимались любовью. Именно любовью, которая казалась пока еще незрелой, но необыкновенно чистой, свежей и обещала истинное счастье.

«Интересно, Джейк чувствует то же, что и я?»

Пока ванна наполнялась, она вышла в коридор. Просто так, чуть развеяться. Внизу, в гостиной, был сейчас Кармайкл. Джейк, должно быть, только выехал сюда из Денвера, а Джордж, молодой дежурный полицейский, вышел за пиццей в университетский городок. Из магазина ее почему-то не доставили.

Опять пицца. Ей до смерти надоела эта грубая еда, которую приходилось запивать содовой водой, но ничего не поделаешь, нужно мириться.

Сара зашла к себе в комнату, взяла чистую одежду и снова вышла в коридор сказать Дэвиду, что собирается принять ванну.

Она уже открыла рот, чтобы позвать его, но, услышав, что он разговаривает по телефону, решила не беспокоить. Пожав плечами, она развернулась в сторону ванной комнаты и тут уловила конец фразы.

– Да, сержант, Сара действительно нервничает. Почему, пока точно не знаю, но чувствую: она пошла на попятный.

«Что? Почему это Дэвид говорит, что я пошла на попятный?» – Она прислушалась внимательнее.

– Почему я так решил? Она угрожала, что сбежит. Совсем недавно. Сказала, что вообще не собирается больше давать показания.

«Что?»

– Да. Так и передайте Дисото. Я понял... Да... ладно, вы правы, обстановка здесь становится напряженной.

Сара вцепилась в перила, не в силах поверить своим ушам. Единственное, что ей пришло в голову, это подойти к нему и прямо спросить: «Дэвид, зачем вам понадобилось придумывать про меня небылицы?»

Прошло некоторое время, прежде чем она решилась спуститься в гостиную, оставив ванну наполняться. Кармайкл только что положил трубку и стоял спиной к ней.

– Дэвид, – произнесла она, немного задыхаясь, – почему вы сказали это по телефону? С кем вы?..

– Я думал, вы в ванной, – прервал он ее, смертельно побледнев.

– Я хочу знать, что вы имели в виду, когда сказали, что я угрожала сбежать? Кому угрожала?

Он не ответил. Его лицо стало похоже на белую мраморную маску.

– Дэвид. Что все это значит? – снова спросила Сара, но ее уже охватила паника.

Дальше все происходило, как во сне. Дэвид полез во внутренний карман пиджака, вытащил пистолет и наставил ствол прямо ей в сердце.

Несколько секунд Сара ничего не понимала, изумленно уставившись на пистолет.

Наконец начала догадываться. Она подняла глаза на его лицо, которое совсем недавно казалось таким знакомым. Но оно больше не принадлежало Дэвиду Кармайклу. Это было пустое лицо из ее кошмарных снов.

Фрагменты начали соединяться в единое целое. Высокий худой человек с редкими каштановыми волосами. Только теперь она начала узнавать эту осанку. Именно так он тогда держал пистолет. Прежде подобные ассоциации ей даже в голову не могли прийти.

«Дэвид? Неужели?..»

Он что-то сказал, в ответ она отрицательно покачала головой.

Он настаивал:

– Поднимайся наверх. Давай. Делай, что я тебе говорю. И поторопись!

Она повиновалась, как бездумная марионетка. Мозг затуманился, а тело пришло в движение, подчиняясь приказам Дэвида Кармайкла, который следовал за ней.

– Закрой край и спусти воду в ванной.

Она сделала.

«Дэвид? Конечно, нет. Это просто очередной кошмар, я скоро проснусь и...»

– Бери свою сумку и клади туда одежду. Всю. И туфли тоже. Поспеши, Сара.

Пистолет. На нее все время был направлен пистолет.

Дэвид и есть этот киллер.

Наконец-то она добралась до правды. Да, Сара вспомнила, с какой неохотой Кармайкл соглашался, чтобы она выступила с показаниями. Всплыли в памяти все перебранки между ним и Джейком, когда Дэвид уговаривал друга бросить это дело.

А сама их дружба? Джейк говорил, что она завязалась во время проведения расследования. Неужели Дэвид специально подружился с Савилем, чтобы иметь возможность следить за этим упрямцем?

– Ты положила щетку для волос? Черт возьми, пошевеливайся. И вон ту книгу тоже.

Конечно. Ведь Дэвид имел возможность контролировать буквально все. Отвлекал внимание, сам тщательно выбирал копов для охраны спецквартиры. И Гэри. Он был самым лучшим, поэтому Дэвид его заменил, наврал что-то Дисото и получил возможность сменить спецквартиру, переехать в этот особнячок, охранять который много труднее.

– Теперь застегни молнию на сумке. Пошли. Давай двигайся.

Сара автоматически выполняла его приказы, ее сердце сжималось от страха.

Где же Джордж? Он так давно ушел за пиццей. Его отослал Дэвид.

Все спланировано. Все до мелочей.

А Джейк? О Боже, ведь Дэвид сказал ему: «Поезжай в Денвер и немного отдохни. Я тут за всем присмотрю».

– Спускайся вниз, Сара. Давай же. Скорее.

Она в панике соображала.

В Аспене стрелял в нее он. Боже мой, Дэвид приехал в Аспен, отстрелялся и быстро вернулся в Денвер, чтобы успеть на утренний рейс обратно.

Сара вспомнила, какой утомленный вид был у Кармайкла, когда она впервые увидела его в больнице, каким он был напряженным.

«Я думала, его волнует мое ранение, а он, должно быть, боялся, что я его узнаю».

– Выходим через заднюю дверь, – приказал Дэвид и приставил дуло пистолета к ее боку. – Закрывай. Теперь обойди дом. Пошевеливайся. Идем к моей машине.

«Он повезет меня на убой. Заранее по телефону подготовил начальство в управлении к моему „бегству“. Как все продумано, вся постановка, акт за актом. Представил ситуацию так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я неожиданно струсила и сбежала. С вещами, через заднюю дверь. Обрубил все концы. Меня, конечно, не найдут и решат, что мне удалось где-то надежно спрятаться. Никто больше и искать не будет. Кроме Джейка. Но Дэвид и его наверняка подставит. Скажет, что он ко мне приставал, и я сбежала, потому что испугалась его домогательств. Конечно, сделает это не сам, а как-нибудь хитро подстроит. Ведь Дэвид классный детектив. Джейка могут снова лишить лицензии. На этот раз причиной буду я...»

– Садись за руль.

– Я?

– Заткнись и выполняй. Ключ в гнезде зажигания.

– Я вижу, ты все предусмотрел, – проговорила она заикаясь.

– Черт возьми, поторапливайся.

«Никто меня не найдет. Никогда. Он все спланировал. Джордж возвратится с пиццей и обнаружит дом пустым. Дэвид потом скажет, что пытался меня догнать, но не удалось. Что я его перехитрила. Все логично».

Сара скользнула на сиденье водителя, он швырнул сумку с ее вещами на заднее сиденье и сел рядом. Она завела машину. Руки дрожали так, что с трудом удалось повернуть ключ зажигания. Что-то укололо в бедро. Сара посмотрела налево и обнаружила свою сумочку, прижатую к дверце машины.

– Включи фары.

– Я... А где они включаются?

– Здесь. – Он показал. – Поскорее.

На город уже спустились сумерки. Сара последовала в том направлении, какое он указал, – на запад, к красным зубчатым горам, которые здесь называли Утюги. Каждый раз, когда она замедляла или ускоряла ход, он приставлял ей к боку пистолет и требовал держать постоянную скорость. Правая нога Сары на педали газа тряслась мелкой дрожью, руки тоже. Просто удивительно, что ей удавалось вести машину.

После того, как они миновали Утюги, шоссе начало петлять. Они приближались к горной деревушке Недерланд.

– Куда ты меня тащишь? – спросила она высоким голосом, не похожим на ее собственный.

– Узнаешь, когда приедем.

Рядом сидел незнакомец. Не заботливый отец, не любящий, заботливый супруг. Даже не коп. И конечно же, не друг Джейка.

Сара и глазом моргнуть не успела, как они проехали Недерланд, и фары высветили щит: «Каньон Эльдорадо 3 мили».

– Зачем? – устало повторила она. – Зачем ты...

– Молчи.

Сара подумала: это правильно, что он не желает с ней разговаривать. Она видела такое в десятках голливудских фильмов. Злодей не должен допускать, чтобы жертва становилась к нему эмоционально ближе. Не должен очеловечивать ее. Так много легче.

Подумать только, а ведь она считала его почти другом. Как это могло случиться?

Облизнув пересохшие губы, она сделала еще одну попытку:

– Ты подумал о жене и детях, Дэвид? О том, что скажет Нина, если это станет известно? Одумайся, пока не поздно.

Он хрипло засмеялся.

– Нет, уже поздно. Слишком поздно.

– Ты имеешь в виду «Браун пэлас», Скотта...

– Заткнись и сворачивай сюда. – Он наставил пистолет.

Она свернула под указатель «Каньон Эльдорадо». Чересчур резко. Кармайкл чуть ли не повалился на нее и выругался.

Окна главного здания и водолечебницы были зловеще темны. Апрель, мертвый сезон. Дорога сузилась и пошла резко вверх. Они направлялись в горы, в пустынное место.

– Не делай этого, – взмолилась Сара. – Я не скажу ни единой душе. Только отпусти, и я исчезну навсегда. Прошу тебя, Дэвид, ты можешь мне верить, потому что знаешь – я смогу.

Он молча смотрел прямо перед собой.

– Джейк все равно догадается, – не унималась она. – Ты знаешь, что догадается. Он проницательный. Сопоставит факты... Так что это все бесполезно.

– Джейк? Вряд ли. Он потерял голову, он слишком ослеплен, чтобы трезво рассуждать. Ты знаешь, он был влюблен в тебя, уже когда вернулся из Филадельфии. Я это сразу заметил.

Эти слова лишь слегка коснулись ее сознания. Сара знала, что они что-то означают, что-то очень важное, но ужас мешал вдуматься.

– По крайней мере объясни, почему ты это делаешь? И зачем убил Скотта? Ты должен мне это сказать.

Дорога петляла и поднималась вверх. По обе стороны, как часовые на страже, стояли высокие вечнозеленые деревья. Замечательное живописное место. Правда, сейчас мрачное и пугающее. Ей пришло в голову, что можно попытаться открыть дверцу и выпрыгнуть в темноту.

Но он успеет ее застрелить. Или она погибнет при падении.

– Но ведь это не из-за политики? – продолжала приставать она.

– Ты угадала, Сара.

– Значит, ради денег.

Молчание.

– Чтобы оплатить операции Нине. Верно? Ты задолжал денег? – Ее мозг, подстегнутый страхом, работал сейчас идеально.

Кармайкл продолжал молчать.

– Я правильно говорю? Ты продал себя, Дэвид. Тебя купил директор ЦРУ.

– Внимательнее, сейчас будет поворот.

– Сколько он тебе заплатил?

– Заткнись.

– Стоит ли игра свеч? Ты убьешь меня, потом будешь вынужден убить и Джейка – он все равно докопается...

– Я сказал, заткнись.

– Дэвид, есть лучший выход. Ты бы мог...

– А ты сообразительная, Сара. Надо же, додумалась. И что же ты собираешься предложить? То-то и оно, что из этого положения нет выхода.

Ее сердце встрепенулось. В тоне Кармайкла проскользнули сожаление и боль. Если бы можно было на этом сыграть...

«Думай. Думай, как его достать Он закаленный коп, но должны быть у него слабые места? Джейк. Все-таки они друзья. Это очевидно. А также семья – Нина, Шон и Ники.

Думай, пока еще жива. И ни в коем случае нельзя облегчать Дэвиду его задачу.

Я не хочу умирать! Как же так, я ведь только-только начала жить и...»

Сара бросила на Дэвида косой взгляд и снова принялась его обрабатывать. Перескакивала с одного на другое, обещала все, что приходило в голову, умоляла, послав к черту гордость.

* * *

Глория Миндон вообще была раздражительной, брюзгливой женщиной, а в эту пятницу, задержавшись на работе сверхурочно на два часа, она превратилась в настоящую фурию. Вид Барри Дисото, входящего в полицейскую лабораторию, не прибавил ей хорошего настроения.

– Славно, что я успел вас застать, – проговорил он, внутренне съеживаясь, когда увидел, что она уже успела наполовину влезть в пальто. Сумочка и ключи от машины лежали на табуретке.

Ветеран денверской полиции, зубр экспертизы, Глория Миндон бросила на него уничтожающий взгляд.

– Меня здесь нет, Дисото. Я сижу в кино с мужем. Мы уже сто лет вместе никуда не выходили!

– Это займет всего несколько минут, – произнес он извиняющимся тоном.

Она засунула в рукав пальто другую руку и взяла свои вещи.

– Ни черта не выйдет! Меня уже здесь нет! Так что ваше дело, каким бы срочным оно ни было, подождет до понедельника.

Барри подумал, что ругаться Глория умеет не хуже любого копа.

– Это безотлагательно. Поэтому, извините, я вынужден воспользоваться своим служебным положением. Как начальник отдела говорю вам: давайте сделаем это и поскорее уйдем отсюда.

Она смотрела на него насупившись.

– Речь идет о жизни или смерти, – произнес Дисото, мобилизовав все свое обаяние. – Честно.

Глория сняла пальто, бросила на табуретку поверх сумочки и обреченно включила в лаборатории полный свет.

Затем повернулась к Дисото.

– Вы сказали, несколько минут. Надеюсь, не больше трех. Итак, что у вас?

Барри вынул из кармана пиджака конверт и выгрузил его содержимое на стол рядом с микроскопом.

– Мне нужно, чтобы вы сравнили, – тихо проговорил он, держа руки по швам.

Она поджала губы.

– Что тут сравнивать. Пули на снимках и вот эти? – Она взяла одну из пуль и с сомнением вгляделась. – Предупреждаю, капитан, для суда это мало что даст.

– А я и на собираюсь передавать этот материал в суд. Глория, мне нужно только ваше предположение. Они идентичны?

– Я не гадалка, капитан, предположениями не занимаюсь, и вы это прекрасно знаете.

«Она хочет, чтобы я взмолился. Ладно, черт с ней, я это сделаю».

– Пожалуйста, Глория, умоляю вас, попробуйте. Это действительно очень срочно и важно. – Он полез в карман за таблетками.

Она пожала плечами, по-видимому, удовлетворенная, подтащила лабораторный табурет и взгромоздилась на него. Свет люминесцентной лампы превратил ее седые волосы в серебристые.

С колотящимся сердцем Барри наблюдал за тем, как она разглядывает фотографии пуль, сделанные полицейской лабораторией восемнадцать месяцев назад, а затем просматривает сопроводительную записку. Он видел, как она вскинула брови. Видимо, прочитала, из чьего тела эти пули извлечены. Сенатор Скотт Тейлор. Но Глория была профи, ветеран с тридцатилетним стажем, и потому промолчала.

Положив фотографии, она взяла пулю, лежавшую перед ней, повертела в своих ловких пальцах, затем положила под микроскоп, включила свет и навела на резкость.

– Когда был произведен выстрел? – спросила Глория, не отрываясь от окуляра.

– Пару недель назад.

– Во что стреляли? В человека? В стену?

Дисото стало ясно, что она узнала: пули на фотографиях выпущены из полицейского оружия.

– На стрельбище, в мишень, – ответил он.

– В мишень?

– Да.

– Калибр девять миллиметров. Система нарезки знакомая. Я бы сказала, что скорее всего эти пули выпущены из «Глока».