Любовник из прошлого

Я направилась к регистратуре вслед за Шиа; он выспрашивал клерка о Свене Лундгрене.

– Гимнастический зал на третьем этаже, – отвечал человек с совиными глазами, сидевший за столом. Он заметно нервничал, но несмотря на это говорил чрезвычайно растягивая слова – так пластинка, рассчитанная на 45 оборотов в минуту, играет на скорости в 33 оборота. – Мистер Лундгрен – наш инструктор по физкультуре. Лифт за углом.

Шиа поблагодарил клерка, взял меня за руку, стараясь как можно быстрее выбраться из толпы, окружавшей стол.

– Итак, наш самогонщик инструктор по физкультуре! Я думал, он алкаш или голубой... Этакая бабочка – порхает по лесу в поисках кореньев или ягод... – Лукавая усмешка вновь появилась на его лице.

– Ждите меня здесь, в вестибюле, – сказал он. – Вверх я поеду один. – И он пошел к лифту, прежде чем я успела что-нибудь возразить. Я, разумеется, не собиралась торчать здесь в одиночестве и решительно последовала за ним к кабине лифта, показавшейся мне до смешного старомодной. Дверь открылась, и негр-лифтер, улыбаясь, спросил, какой нам нужен этаж.

– Третий, – входя, ответил Шиа.

– Я еду с вами, – твердо заявила я, проталкиваясь в крошечную кабинку. – Вы можете командовать кем угодно, только не мной. У меня такое же право находиться здесь, как и у вас.

– Один из вам должен уйти из кабина, – ужасно коверкая слова, произнес чернокожий лифтер. В то же мгновение я почувствовала, как какая-то сила мягко поднимает меня и выносит в коридор. Шиа проделал это так же легко, как несколько минут назад затолкнул на подъем инвалидную коляску.

– Боюсь, вам придется не по вкусу гимнастический зал. Это не место для настоящей леди. Третий этаж, – скомандовал он.

Я проскочила внутрь, не дав возможности лифтеру закрыть дверь.

– Я сама буду решать, что мне по вкусу, а что нет. – Я не очень регулярно посещала спортивные залы, но за свою жизнь мне не раз доводилось видеть не слишком одетые мускулистые тела, так что вряд ли меня могла смутить еще одна подобная картина.

– Док спустит с нас шкуру, если узнает, что я водил вас в такое похабное место, так что топайте отсюда, если хотите остаться в живых. – В глазах Шиа светилось ослиное упрямство – то же, что чувствовала я.

Лифтер смущенно прокашлялся. Улыбка постепенно сползла с его лица.

– Я есть очень жаль, но мой не может везть мужчина и женщина в один кабин. Это противный правила. – Около лифта уже собралась небольшая толпа зевак.

Внимательно выслушав причитания лифтера, Шиа промычал что-то неопределенное и мягким, но мощным движением вытолкнул несчастного негра из кабины, чем немало удивил и меня, и его. Хотя моя, кажется, взяла, мысленно я посочувствовала этому человеку: он, наверное, никогда не имел дела с типами, подобными Шиа.

– Если кто-нибудь спросит, скажи, что я не придерживаюсь никаких правил. – Он закрыл дверь перед носом удивленного лифтера, но на кнопку не нажал.

– Не пытайтесь демонстрировать на мне свое умение воздействовать на людей, – прошипела я. – Я способна сама отвечать за свои поступки.

– Я обещал доку быть приличным парнем.

– Да, и у меня сложилось впечатление, что доктор Тайлер сильно сомневался, сумеете ли вы исполнить эту миссию без каких-либо эксцессов, – парировала я.

Шиа свирепо посмотрел на меня – так свирепо, что я с ужасом почувствовала, как волоски на моем затылке встают дыбом. Он наклонился надо мной; его рука уперлась в стену чуть повыше моей головы. Я почувствовала себя насекомым, пришпиленным булавкой к листу бумаги.

– У вас очень красивый рот, красавица, просто необыкновенный рот. Это я вам говорю.

Неужели он считает, что у меня красивый рот?.. Жар наших тел наполнял кабину, размерами не превышавшую почтовый штемпель, и это не способствовало ровному течению мыслей. И хотя я неоднократно клялась себе, что не позволю ему больше пользоваться моей слабостью, в этот момент я вынуждена была признать, что у него самого потрясающе сексуальный рот.

– Необыкновенный, – повторил он. Его зеленые глаза стали щелочками. – Я надеюсь, вы не станете пользоваться им только для произнесения гадостей.

Он нажал на кнопку, и лифт, дрогнув, тронулся с места. Я не поняла до конца смысла его последних слов: комплимент это был или нечто противоположное; во всяком случае, щеки мои вспыхнули.

– Постараюсь не обижать вас, – пробормотала я, когда лифт остановился.

По его лицу катались желваки.

– А я и не собирался обижаться.

Он открыл дверь и направился к спортзалу. Чем больше я с ним общалась, тем меньше понимала. Шиа непредсказуем – это единственное, что можно сказать о нем наверняка. Я всегда гордилась своей способностью понимать людей, давать объяснения их действиям. Мне вдруг вспомнилось, как Дэвид пьет чай, как его мизинец аристократично оттопыривается при этом, напоминая жирную запятую... Господи, да ведь я так ошибалась, оценивая своего мужа, подумала я с досадой.

Нет, вздохнула я, Шиа совсем для меня не понятен; а если учесть, как я ошибалась в Дэвиде, то скорее всего, утратила способность распознавать людей, а быть может, никогда и не обладала ею.

Шиа подвел меня к двери, на которой было написано «Спортивный зал», и мы вошли. Я была потрясена: комната эта больше напоминала пещеру, чем привычные мне спортзалы. В мертвом неподвижном воздухе висел чудовищной силы запах пота; от этого запаха у меня немедленно начала кружиться голова. Я привыкла к другому: чистоте, кондиционерам, сверкающему металлу тренажеров. В условиях «благословенных двадцатых годов» мой сверхчувствительный нос являл собой скорее проклятие, чем благословение.

– Вы выглядите так, будто вас окатили водой, красавица, – слегка приподняв бровь, ехидно заметил Шиа. – Если вы хотите подождать за дверью, еще не поздно ретироваться.

Я отрицательно покачала головой, стараясь, впрочем, дышать не слишком глубоко. Отыскать дорогу в будущее самое важное для меня, беспрестанно твердила я; я не успокоюсь, пока не достигну поставленной перед собой задачи. Постепенно я приспособилась к едкой духоте, окутывавшей меня.

Зал был переполнен мужчинами, в поте лица трудившимися на различных гимнастических снарядах. Трамплин и целый ряд барьеров стояли у одной из стен, с потолка на длинных веревках свисало с полдюжины металлических колец. Деревянный пол был отполирован до блеска.

Я услышала громкий хлопок и обратила внимание на двух тренирующихся в углу полуобнаженных боксеров в мешковатых шортах до колен; их инструктировал высоченный мускулистый блондин. Я весело улыбнулась Шиа и кивнула в сторону этого типа: видимо, его минуту назад он называл педерастом. Шиа проследил за моим взглядом и громко захрюкал, выражая тем самым свое презрение к «сопернику».

Я осторожно, чтобы не оказаться на пути у боксирующих, приблизилась к звероподобному шведу. Лишь только я подобралась поближе, один из боксеров нанес мощный удар своему противнику; голова несчастного резко откинулась, обдав меня брызгами пота.

Ослепнув на мгновение, я зажала рот рукой, пытаясь оставить на месте содержимое моего желудка.

– Идите сюда, красавица, – Шиа оттащил меня подальше от боксеров и усадил на пол, заставив низко, почти до пола опустить голову. Я была сильно смущена, но он уверенно начал массировать мне шею.

– Сделайте несколько глубоких вдохов, – прошептал он мне на ухо. – Мне не доставит удовольствия видеть, как из этого обворожительного ротика появляется что-то отличное от блестящих остроумных реплик.

На этот раз наши желания полностью совпадали – я молила Бога, чтобы со мной не произошло то, на что намекал Шиа. Он сунулмне в руку свой носовой платок, и я вытерла им слезящиеся глаза.

– Дайте мне склянку с зельем, – сказал он, когда я наконец обрела зрение. – Ту, что мы позаимствовали в аптеке.

Взяв бутылочку, он поднялся и пошел переговорить со Свеном. Группа мужчин в дорогих костюмах присоединилась к все увеличивающейся толпе зрителей вокруг боксеров. Несмотря на жару, один человек демонстративно накинул на плечи кашемировое пальто. Он был не высок ростом, но его внушительные размеры многозначительно говорили о нежелательности встречи с ним один на один в каком-нибудь безлюдном месте; его челюсть слева украшал толстенный шрам. В лацкане его пальто красовалась великолепная роза, аромат которой был единственным приятным запахом в этом царстве зловония.

Было что-то знакомое – неприятно знакомое! – в его жирной, потной, покрытой прыщами шее. Он, судя по всему, заметил, что я пристально его разглядываю, и, рисуясь, вложил в рот огромную сигару, не торопясь запалил ее с противоположного конца. Ядовитый дым поднялся в воздух, будто издеваясь над моим сверхчувствительным носом.

Запах дыма от его сигары широко распространился вокруг, и мне вдруг показалось, что когда-то я уже слышала этот аромат. Глухие удары перчаток боксирующих помогли мне вспомнить. Запах этой сигары, вернее, отдаленный намек на него, я почувствовала в номере 442 «Арлингтона», том самом, где когда-то останавливался Аль Капоне; мы с Дэвидом снимали этот номер в 1993 году.

Вдруг мне стало казаться, что я снова теряю контроль над происходящим – как тогда, когда мне привиделась отвратительная сцена в кабаке. Тогда я подумала, что все эти пьяные гангстеры, зависший в воздухе отвратительный табачный дым, продажные полуголые девицы, – все это лишь плод моего воспаленного воображения, сон, порожденный всепроникающим южным солнцем и зловредным порошком, но, судя по всему, проснулась-то я только теперь. Я все еще отказывалась поверить осенившей меня догадке, но сколько можно спорить с очевидностью?.. Этот отвратительный тип с жирной шеей – тот, кто вскоре станет самым известным в мире гангстером, чье имя станет легендой на все времена. Передо мной был сам Альфонс Капоне.

В этот момент я вдруг поняла, как хрупка человеческая жизнь – мостик, соединяющий прошлое и будущее; иллюзия, казалось, бросала вызов самой природе. Тени прошлого поднимались вокруг меня, таились за каждым углом, за каждым поворотом. До сих пор поиски моего отца были самым важным делом моей жизни; теперь я вынуждена была признать, что сохранить самую эту жизнь – тоже непростая задача.

Я поискала глазами Шиа мне хотелось узнать, добился ли он чего-нибудь от шведа-самогонщика, – но его плотным коЛьцом окружили гангстеры. Все они улыбались; Капоне представил Шиа еще более зловещему на вид человеку, затем вновь переключил свое внимание на боксеров: двое из них сражались на ринге, а другая пара о чем-то беседовала неподалеку.

Один из людей, которым был представлен Шиа, яростно жестикулировал, голос его грохотал подобно сыплющемуся под откос сухому гравию; его приятель, выглядевший чуть старше, напротив, еле слышно шевелил губами, и я не могла разобрать, что он говорит. Он был очень мал ростом еще ниже, чем Аль Капоне, – но это «отставание» компенсировалось размерами его живота; впрочем, руки его еще в большей степени привлекали мое внимание. Эти руки гипнотизировали собеседника своими размеренными, точно рассчитанными движениями – так кобра гипнотизирует свою жертву. Думалось, обладатель этих рук был способен на кровавые хладнокровные злодеяния не в меньшей степени, чем сам Капоне. Эти люди явно замышляли что-то, но более всего меня интересовало, какое отношение ко всему этому имеет Шиа.

Закончив разговаривать, Шиа пожал руку толстопузому и быстрыми шагами направился ко мне через весь спортзал. Все еще улыбаясь, он уселся на пол возле меня.

– Чего хочет этот ужасный человек? – шепотом спросила я.

Как будто услышав эти мои слова, друг Капоне развернулся и пошел прямо на нас. Я, как зачарованная, смотрела в его свирепые черные глаза, которые, казалось, были намертво прибиты к голове и поворачивались только вместе с ней. Ноздри его нервно вздрагивали, а нос огромный, с синими прожилками – сиял как красный фонарь у ворот борделя. Он поймал мой пристальный взгляд, оценивающе смерил меня с головы до ног и – очевидно, тут же потеряв интерес к такой мелкой рыбешке – переключил свое внимание на боксеров.

– Вилли Делатель Вдов, – Шиа кивнул в сторону толстопузого злодея. – Он предложил мне работу.

Делатель Вдов? Мне не хотелось думать о том, какие подвиги совершил этот тип, чтобы заслужить свое прозвище.

– Почему такой тип, как он, хочет, чтобы вы работали на него?

Шиа пожал плечами.

– Наверное, ему понадобился человек с честным, как у меня, лицом. – Прочитав в моих глазах недоверие и испуг, он рассмеялся.

В толпе шестерок, окружавших Вилли, ростом и мощью выделялся лысый гориллоподобный детина. Я обратила на него внимание, когда он, улыбнувшись, почти ослепил меня. Его рот напоминал пиратский сундук с золотыми монетами.

– Это Кэпс, телохранитель Вилли, – пояснил Шиа.

Шиа, пожалуй, знал слишком много обо всех темных личностях Хот-Спрингс, чтобы считать его среди них посторонним.

– И что вы ответили на предложение Делателя Вдов? – спросила я после некоторого раздумья.

– Сказал, что подумаю.

Я смотрела на Шиа, широко раскрыв глаза:мне казалась невероятной сама мысль о работе на подобного типа.

– И вас не беспокоит публика, которая его окружает? Ведь он из одной шайки с Аль Капоне, прости Господи!

– Да, Капоне знает толк в мордобое! Правда, сейчас он может погореть: мне сказали, он поставил кучу денег на того боксера, – Шиа ткнул пальцем в сторону громилы, старательно сучившего кулаками, – но вряд ли ему что-нибудь светит на соревнованиях в пятницу: парень едва переставляет ноги, а против него поставят какого-нибудь левшу, – их здесь навалом и все они цепкие и прыгучие, как пантеры. Букмекеры советуют ставить на этого парня, а сами втихаря ставят на левшу. Обычно я интересуюсь только покером, но это такой верняк... Парень Капоне может работать правой хоть целый день, но вы видели, что случилось, когда тот, другой зашел слева? Его голова откинулась назад, и...

– Я знаю, знаю... – Ослабев, я жестом попросила Шиа остановиться: новая волна тошноты подкатывала к моему горлу.

– Задержите дыхание, красавица; о, да вы и вправду погано выглядите. Надо было сразу увести вас отсюда, да я понадеялся на ваше здоровье. Подождите, сейчас я вам помогу.

Поздно было тащить меня на свежий воздух: я дышала с трудом, блестящий пол плыл у меня перед глазами; казалось, сейчас над ним поднимутся миражи как в летний полдень над асфальтированной дорогой.

– Подождите, а как насчет нашего пузырька? – На какое-то время Шиа и подонки, окружившие его, заставили меня забыть о цели нашего появления здесь.

Шиа покачала головой и вернул мне склянку.

– Свен клянется, что никогда ничего подобного не видел.

– Не видел? – В отчаянии я смотрела на бесполезное зелье Афродиты в моей руке.

– Понятно, вам не повезло. – Под аккомпанемент хлопков, производимых перчатками яростно тренирующихся боксеров, его слова прозвучали печальной музыкой.

– Не может быть, – шептала я, как сомнамбула выходя вслед за ним из зала. Знаменитое везение Таггартов изменило мне как когда-то оно изменило моему отцу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Следующее мое утро в больнице началось с того, что с величайшей неохотой я проследовала в помещение, называемое залом механотерапии, где была подвергнута средневековым экзекуциям. Тело мое, изуродованное сначала растяжением на аппарате, который неведомым мне способом заставлял пациента задирать ноги на невероятную высоту, а затем двадцатикратными подъемами и падениями, осуществляемыми с помощью веревки, перекинутой через блок, начало отчаянно ныть, и я мысленно поставила эти мучения в один ряд с теми, что испытала накануне от ожогов, нанесенных мне в парилке бесстрашной Хасси. Правда, по сравнению с гимнастическим залом Фордаиса это помещение имело одно несомненное преимущество: здесь не было гангстеров.

Наконец я освободила свою лодыжку от приспособления, с помощью которого совершались подъемы, и взгромоздилась на механическую лошадь, делая вид, что продолжаю выполнять программу моего лечения, намеченную садистами-медиками. На самом деле я просто тянула время, обдумывая возможныеспособы вернуться домой и продолжить поиски отца.

Головные боли, мучившие меня последнее время, практически прошли, и мысли мои становились яснее день ото дня. Чем бы я ни старалась занять свое время, страстное желание найти Адмирала не проходило. Я как бы снова стала шестилетней девочкой, которая впала в истерику и никак не может успокоиться. Этой боли, этой сердечной муке, казалось, не будет конца. Приближался мой день рождения, и я была убеждена, что с каждым прожитым днем мои страдания будут только усиливаться. В таком состоянии нечего было и думать сколь-нибудь скоро покинуть прошлое и вернуться домой.

Усевшись верхом на кожаное седло цвета красного дерева, я включила это странное приспособление и немедленно почувствовала, что начинаю раскачиваться взад и вперед самым непривлекательным образом. Я потянулась к выключателю, чтобы прекратить это безобразие, но скрип открывающейся за спиной двери заставил меня обернуться. В дверях стоял Шиа; выразительные складки ослепительно белой рубашки подчеркивали красоту его могучего торса. Я, должно быть, смотрелась очень потешно: тело мое дергалось взад и вперед, а собственные волосы хлестали меня по щекам. Немалых трудов стоило мне добраться до выключателя адской машины.

– Док сказал мне, что вы здесь. – Своей обычной уверенной походкой он пересек комнату и сел напротив меня, оседлав какой-то бочкообразный механизм на деревянных роликах.

Я снова щелкнула выключателем и, должно быть, задала максимальную мощность механической кобыле, потому что она начала швырять меня туда-сюда с невероятной частотой. Я ухватилась за луку седла и, крепко держась, подыскивала в уме наиболее удобный способ ретироваться с механической твари.

– Здорово смотритесь, красавица. – Шиа, подняв брови, согнулся в ироничном поклоне.

Я проигнорировала его замечание и снова ткнула выключатель. Мерзкая железка перешла на галоп.

– Все, я повешусь.

Шиа дико заржал, его смех, и без того не тихий, многократно усиливался, эхом отражаясь от стен. Могучие мускулы на его груди напряглись; казалось, пуговицы на его рубашке вот-вот градом посыпятся на пол. Я вдруг вспомнила, как несколько дней назад эта могучая грудь страстно прижимала меня к больничной кровати, и легкое томление затуманило мою голову... Очнулась я уже на полу, возле головы механического чудовища, куда была им бесцеремонно сброшена.

Лежа на спине, я смотрела на дергающееся лошадиное рыло и ожидала очередного приступа смеха Шиа. Вместо этого он выключил пыточный механизм и спросил, опустившись возле меня на одно колено:

– Вы в порядке, красавица?

Я промычала в ответ что-то неопределенное, одновременно потирая свой зад. Я, конечно, ушиблась, но, кажется, только одним местом, и решила, что буду лучше смотреться вот так, беспомощно распростертая на деревянном полу, чем поднявшись на ноги.

– Мне тоже никогда не везло с лошадьми, – мягко произнес. Шиа, ласковым движением отодвигая непослушную прядь волос, упавшую мне на лицо.

Я посмотрела на него, ожидая встретить дьявольскую ехидную усмешку, но его бездонные зеленые глаза были, скорее, грустны. В них было лишь сострадание то, что приличествует джентльмену при виде травмированной дамы. Я села.

– Требуется помощь?

Я кивнула, и он протянул мне руку. Задержав мою ладонь в своей, он подарил мне долгий страстный взгляд. Почувствовав, как под этим взглядом кровь приливает у меня к щекам, хотела высвободить руку, но его воля, казалось, сковала меня, я не могла пошевелиться. Его прикосновение обжигало мне ладонь.

– Не волнуйтесь, красавица. Я помогу вам как настоящий профессионал. – Он резко дернул меня за руку, тело мое наклонилось, и я оказалась прижата к собственным ногам.

– Какой профессионал? Вы же не врач. – Следовало как можно скорее нарушить возникший между нами чувственный контакт; я попыталась освободить свою ладошку из его железной клешни, но безуспешно.

– Быть может, вам нужен не профессиональный, а персональныйподход? – Его голос хрипел от волнения, и тело мое ответило чувственной дрожью. Но ощущение опасности сдерживало мои порывы. И странное дело: аура опасности, исходившая от него, в равной степени пугала и соблазняла. Наверное, подобное чувство толкнуло Еву к Древу Познания желание узнать что-то новое, желание побродить под звездами по дикой степи, вместо того чтобы привычно заботиться о собственной безопасности. А разум вопил, что я веду себя невероятно глупо так кролик, загипнотизированный удавом, тупо взирает на приближающуюся опасность.

Когда он наконец отпустил мою руку, я вскочила на ноги и отошла подальше, одергивая юбку.

– Зачем вы пришли? – нервно спросила я.

– Я знаю, как добыть этот порошок, – сказал он, помогая мне – против моей воли – отряхнуть пыль.

– Правда?

– В городе есть некто по прозвищу Братская Любовь. Если кто-то здесь знает толк во всевозможных хитрых микстурах и снадобьях, то это он, старый хитрый черт. Правда, он дорого берет. Если у вас проблемы с деньгами, я вам помогу.

– Думаю, я обойдусь, – сказала я, покручивая обручальное кольцо на пальце. Это была единственная вещь, которой я располагала и которая имела хоть какую-нибудь ценность. Старинное кольцо россыпь высококачественных алмазиков в прекрасной серебряной оправе было фамильной драгоценностью Дэвида. Я напряженно размышляла, продавать или не продавать его, и в конце концов поняла, что эта вещь больше ничего не значит для меня, а продажа его дает мне надежду на возвращение домой. Я сняла кольцо с пальца и протянула Шиа.

– Можете вы продать его для меня?

Он примерил кольцо на своем пальце, любуясь игрой бесчисленных алмазных граней. Мое кольцо, символ счастья, которое, как мне казалось, я обрела когда-то с Дэвидом, искрилось мириадами звезд в пыльном столбе света, падавшем из окна.

– Вы уверены, что действительно этого хотите, красавица? Для начала можно заложить его, а потом выкупить, когда вы станете побогаче, – предложил он, продолжая играть кольцом.

Любуясь волшебной игрой камней, я смотрела на старинное кольцо и вспоминала, как счастлива была, когда Дэвид надел его мне на палец. Да для меня это был символ счастья. Ложного счастья, добавляла я теперь, ведь оказалось, что я никогда не понимала человека, которому клялась когда-то в любви и верности. Он тоже произносил слова клятвы, но вкладывал в них иной смысл, чем я.

– Уверена, – ответила я, скрестив руки на груди.

Шиа кивнул и сунул кольцо в карман.

– Я попробую загнать его одному знакомому парню.

– Я пойду с вами.

– О нет. Не сейчас. Если док узнает, что я вчера водил вас в спортзал...

– А что? Тамошнее общество не подходит для того, чтобы водить туда даму? Или ваши друзья могут преподнести неприятный сюрприз?

Шиа нахмурился:

– Что-то вроде этого. Короче, я буду действовать по своему усмотрению, и вам ничего не остается, как позволить мне это.

– Но речь идет о моембудущем. – Только произнеся эти слова, я поняла, насколько они соответствовали действительности. – Вы продадите кольцо, и мы поедем искать этого вашего... Братскую Любовь. Я не могу больше сидеть здесь взаперти, даже доктор Тайлер согласен со мной.

Шиа опустил глаза, и легкая усмешка обозначилась в уголках его рта.

– Клянусь всеми святыми, красавица, когда вы найдете свой вонючий порошок, вы сразу убедитесь, что все ваши фантазии насчет него – чушь собачья.

Я твердо стояла на своем. Ему ничего не оставалось, как, тяжело вздохнув, сдаться на милость победителя.

– Хорошо, пойдемте. – И он пошел к двери; я последовала за ним, потирая ушибленное бедро. Он, наверное, считает меня невероятной упрямицей. Как он заблуждается, несчастный! Не имей я проблем с возвращением домой, главной моей заботой было бы сейчас обрести уверенность в себе.

– Я сказал Эрни, что вы бедная безутешная вдова. – Шиа вытащил из кармана пачку купюр и отсчитал мне сто двадцать пять долларов. – Он большой проходимец, но жалеет вдов и сирот.

С точки зрения окружавших его темных личностей, Эрни, наверное, имел много слабых мест. Ну и черт с ним: пусть Шиа, если это ему интересно, разбирается в слабостях своего приятеля. Счастливо улыбаясь, я схватила деньги. Конечно, там, в будущем, за свое кольцо я выручила бы гораздо больше, но туда нужно было еще попасть.

– Я объяснил ему, что ваше обручальное кольцо, – семейная реликвия, доставшаяся вам от бабушки, – не унимался Шиа.

– Вы были недалеки от истины. – Теперь, когда я продала свое кольцо и была при деньгах, даже Шиа, приложи он все усилия, не смог бы испортить мое радостное настроение.

– Вообще-то, на мой вкус, оправа плоховата для таких камней, – сказал он, пытаясь запустить двигатель.

Я никогда не осмелилась бы сказать об этом Дэвиду, но в глубине души я всегда считала так же. Да, Шиа мог приврать – для того, чтобы выручить хорошие деньги за товар, – но он обладал и почти сверхъестественной способностью докапываться до правды.