Поверь в мечту

– Ты так красива – прекраснее, чем была прежде.

– Спасибо. – Руки Тори выскользнули из его ладоней, и она чуть отступила назад. – Ты тоже хорошо выглядишь.

– Я кое-что принес, но, боюсь, ты не захочешь… – Он вынул из кармана кулек засахаренных орешков.

Зачем он купил их? Чтобы заставить ее вспомнить прошлое?

– На этот раз я купила их сама, – спокойно произнесла она.

Он кивнул и сунул кулек в карман.

– Я боялся, что ты не придешь.

– Мне было любопытно. О чем ты хотел так срочно со мной поговорить после стольких лет разлуки?

– Я прочел в газетах о твоей свадьбе.

– И решил лично поздравить меня? – Вопрос прозвучал «не слишком дружелюбно.

– Мне было просто необходимо увидеться с тобой. Я знаю о Хейуарде, знаю, что твой отец пытался заставить тебя выйти за него замуж.

– Правда? – Она села на каменную скамью и устремила взгляд на воду. – Кто же рассказал тебе?

– Однажды вечером Хейуард здорово напился и… принялся хвастаться, что старик Грейнджер умоляет его жениться на его дочери, так что скоро он приберет к рукам все его миллионы.

Тори слушала молча, гадая, сколько еще людей в городе в курсе ее позора. Да уж, похоже, последние несколько лет она и сплетни в ее адрес служили для общества неплохим развлечением.

Чарлз опустился на скамью.

– Мне неприятно думать, что тебя все же принудили к браку, даже с таким человеком, как этот Кинкейд.

Тори не нужна была его жалость. В ней крепла уверенность, что ей вообще ничего не надо от этого человека.

– Я перестала быть предметом твоих забот много лет назад, – сухо проговорила она.

– Разве ты не знаешь, Тори? – Он с тоской всматривался в ее лицо, словно не узнавая сидящую рядом женщину. – Я все эти годы любил тебя.

Боже мой, сколько раз она мечтала именно об этом – он возьмет ее руку и скажет, что всегда любил только ее и будет любить до гроба. И вот, пожалуйста, теперь она жалела, что услышала эти слова!.

– Ты не должен так говорить.

– Почему? Это правда. – Он вздохнул. – Я женился на Аннет только из-за ребенка.

– Если бы ты не испытывал к Аннет никаких чувств, не было бы и ребенка.

– Это случилось только один раз – после бала у губернатора.

Тори помнила этот вечер и как зол был Чарлз, когда она отказалась заняться с ним любовью.

– Я отвез тебя домой и вернулся на праздник. Аннет была там. – Он передернул плечами и уставился на водопад, – Клянусь, я и не собирался жениться на ней. Я не хотел тебя бросать.

Так странно было узнать правду через семь долгих лет.

– Может, она была влюблена в тебя?

– Она была влюблена в деньги моего отца. – Он взял ее руку, затянутую в перчатку, и поднес к губам. – Поверь, я пытался, я очень старался быть примерным семьянинок!… Но так и не смог забыть тебя. Хотя я знал – ты уже никогда не согласилась бы быть со мной, даже если бы Аннет дала мне развод. Ты никогда не согласилась бы связать свою жизнь с разведенным человеком.

Тори посмотрела ему в глаза и отвела взгляд – она жила с этой болью целых семь лет и вот теперь вновь увидела ее – в его глазах.

– Но ты все не выходила замуж, и я начал надеяться, что вдруг небезразличен тебе.

Конечно, небезразличен! Или нет? Она слушала его голос, который сливался с журчанием ручья, и ей казалось, что речь идет о ком-то другом, а не о ней самой.

– Четыре года назад я попросил Аннет дать мне развод, но она отказала. Я повторял эту просьбу год за годом каждый день! Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Я начал ненавидеть ее, тебя, всех женщин. Я… связался с дурной компанией.

Чарлз умолк. Тори разглядывала его с новым для нее чувством отстраненности. Теперь она видела морщины у рта и в уголках глаз, седину в бороде и волосах. Он сильно сдал за эти годы.

– Я иногда приходил сюда… А ты, Тори?

– Нет. Я пыталась забыть…

– Ты все еще любишь меня. Я вижу это по твоим глазам. – Чарлз улыбнулся и обнял» ее за талию.

– Нет, я не люблю тебя, Чарлз.

– Докажи.

Он прижал ее к груди, и Тори не колебалась. Да, она докажет, но не ему, а себе. Она открыла губы ему навстречу – но… ничто внутри не отозвалось на его поцелуй. Она улыбнулась. Свободна!

– Ты раньше так не целовалась… – Голос Чарлза звучал хрипло, и он прижал ее еще крепче. Тори попыталась отстраниться, но он не отпускал ее и говорил со страстью в голосе: – Ты же любишь меня, Тори. Признай это! Теперь все будет хорошо – теперь мы можем быть вместе. Даже если ты забеременеешь – все будет шито-крыто, раз ты замужем…

Тори задохнулась, поняв, о чем он говорит.

– Странно, что ты не предложил мне этого раньше, – горько сказала она. – Я бы давно вышла замуж за какого-нибудь чудака, а медовый месяц провела бы с тобой.

Она наконец высвободилась из его рук.

– Послушай, Тори, это прозвучало немного… Я не хотел.

– Правда? – Она смотрела на него сверху вниз. – А чего ты хотел?

– Не знаю… Я, похоже, просто потерял рассудок.

Он тоже страдал. Она верила ему, потому что видела и боль в глазах, и то, как он изменился. Но теперь это ничего не меняло.

– Мне жаль, Чарлз. Но возможно, мы просто не были созданы друг для друга, и все, что случилось семь лет назад, – к лучшему.

Он хотел что-то возразить, но Тори прижала пальцы к его губам.

– Нет-нет, молчи. Давай расстанемся друзьями. Чарлз схватил ее руку, жадно целуя полоску кожи над перчаткой.

– Мы будем вместе, я знаю! Ты же любишь меня. Я добьюсь тебя, вот увидишь!

– Мне надо идти. – Она сделала шаг в сторону. Чем быстрее они расстанутся, тем лучше.

– Скажи, что мы увидимся вновь. – Он не отпускал ее покачала головой: Прощай, Чарлз.

Она пошла прочь по аллее, спиной чувствуя его взгляд, но ни разу не обернулась. Призраки остались в прошлом. Бен спрятался за ствол большой сосны, когда Тори поспешно прошла мимо. Иголки сыпались за ворот пиджака. Сначала он пытался убедить себя, что она просто пришла повидать старого друга. Но этот поцелуй… Друзья так не целуются, он же не слепой. Может, именно поэтому Спенс и попросил его приглядеть за женой? Чем больше Бен об этом думал, тем меньше ему нравилось положение, в котором он оказался. Как, черт возьми, он скажет лучшему другу, что его жена встречалась с другим мужчиной?

Глава 21

Тори вернулась в отель и была немало удивлена, застав Милли в своей спальне. Служанка поднялась с дивана, нервно ломая руки, и выглядела очень несчастной.

– Что случилось, Милли?

– Вернулся мистер Кинкейд, мисс. Он спросил, где вы, а я не знала, что сказать…

– И что же ты сказала?

– Что вы пошли прогуляться в парк.

Тори улыбнулась. На душе было легко, словно там, в парке, она оставила тяжелую цепь, сковывавшую ее сердце.

– Я и правда гуляла. – Она стянула с рук перчатки и теперь расстегивала пелерину.

– Да, мисс. – Милли уставилась в пол.

– Не надо так расстраиваться.

– Да, мисс. – То же выражение глубокой печали на личике.

– Милли, посмотри на меня. – Тори вынула булавку, чтобы снять шляпку, – Все хорошо.

– Правда, мисс? – Девушка смотрела на хозяйку недоверчиво.

– Я похоронила там, у ручья, свое прошлое. – Тори бросила Милли шляпку и засмеялась. – Иди сюда, помоги мне расчесать волосы.

Теперь она заново обдумала идею Пэм и решила: что бы там ни было, но она не сдастся без борьбы и попытается завоевать сердце Кинкейда.

Пятнадцать минут спустя, освеженная, причесанная и решительная, Тори отправилась на поиски мужа. Она нашла Спенса в кабинете. Он стоял у окна, глядя на улицу. Зеленые бархатные шторы, белая рубашка, непринужденная поза – словно полотно «Портрет неизвестного». Нет, лучше так: «Портрет красивого мужчины» кисти неизвестного художника. Она заметила, как плечи его напряглись, и догадалась, что он почувствовал ее присутствие.

– Ты вернулась. – Голос прозвучал холодно и сухо. – Войди, Тори, и закрой за собой дверь. Нам надо кое-что обсудить.

Теперь она расслышала еще и гнев.

– Что-то случилось?

– Случилось. – Он пошел к ней, не торопясь, не делая ни одного резкого движения. Но в Тори проснулся страх, словно это не человек приближался, а хищник.

– Что же?

Вот он уже близко. Его руки уперлись в закрытую дверь по обеим сторонам ее головы. Ноздри ее раздулись, и страх начал уступать место возбуждению. Она почувствовала опасность.

– Я чем-то вам не угодила?

– Есть пара вещей, которые ты должна запомнить, Принцесса.

– Каких же?

– Нельзя так бессовестно бросать мужа. С тех пор как я целовал тебя в последний раз, прошло шесть часов и сорок три минуты. Я с ума схожу от нетерпения.

– Боже… я… ты дразнил меня! – Ее колени дрожали – так она испугалась.

– Я что, правда напугал тебя? – Он удивленно смотрел на нее.

– Не важно.

– Важно. – Он притянул ее к себе и зарылся лицом в волосы. – Прости меня, я не хотел.

Она молча прижималась к его сильному телу, чувствуя, как жизнь возвращается. Спенс осторожно вынул шпильки, и волосы, только что столь старательно уложенные Милли, волнами упали на плечи. Он целовал ее шею, ямочку у ключицы, ладони его наполнились тяжестью ее грудей…

Раздался стук в дверь и бодрый голос Бена:

– Эй, Спенс!

Тори отпрянула от мужа.

Дверь распахнулась. Бен посмотрел на них и, нахмурившись, буркнул:

– Я зайду позже.

Тори словно окатили холодной водой. В светло-голубых глазах Бена она прочла откровенное неодобрение, и все старые правила и предрассудки мгновенно ожили в ней. Подумать только, еще несколько минут, и она позволила бы мужу овладеть собой прямо здесь, на полу.

– Нет-нет, раз у вас дела, я пойду. – Она пошла к двери, наступая на рассыпанные по полу шпильки.

– Так быстро? – Спенс поймал ее за руку.

Тори покраснела. Она чувствовала себя полуголой, хотя в беспорядке была только прическа. Опустив глаза, она пробормотала:

– Я зашла на минутку, сказать, что нас пригласили к Пэм на ужин. Ты пойдешь?

– С тобой – на край света. – Спенс поцеловал ее ладонь.

– Мы должны выехать не позже пяти. Из-за ребенка они рано садятся за стол.

– Я буду готов. – Он нежно улыбнулся ей.

Сердце Тори заколотилось. Так не смотрят на того, кто тебе безразличен. Вдруг он и правда начинает испытывать к ней что-то?

– Я пойду, – прошептала она и выскользнула из комнаты.

Бен посторонился, пропуская ее.

– Я помешал? – спросил он, внимательно глядя на друга.

– Да нет, не успел. – Спенс усмехнулся и подмигнул. – Было бы хуже, если бы ты заявился на десять минут позже. – «Черт бы тебя побрал», – подумал Кинкейд про себя. Еще чуть-чуть, и он овладел бы ею прямо здесь – на полу, на столе… Не важно где – эта женщина сводит его с ума.

– Я никогда прежде не видел, чтобы женщина так увлекла тебя, – проворчал Бен.

– У меня никогда раньше не было такой женщины. – Спенс отвернулся, не желая слишком явно показывать, какую власть имеет над ним Тори.

– Да уж, она красотка. Из тех, что могут вывернуть парня наизнанку.

Спенс сел в кресло и попытался собраться с мыслями.

– Что ты хотел?

Бен несколько секунд медлил, потом заговорил:

– Хотел узнать, нет ли новостей о Слеттере.

– Что-то не так? – Спенс наконец увидел, что его приятель явно не в своей тарелке.

– Да нет. – Бен сунул руки в карманы и постарался выглядеть естественно. – Как ты думаешь, наш вчерашний налет поможет покончить с ним?

– Боюсь, что нет. Казино лишь часть его бизнеса. Наши люди в Чикаго надеются скоро выйти на дом, где держат девушек. Как только мы прекратим поступление женщин, мы нанесем Слеттеру смертельный удар.

– Понятно… Думаю, сегодня вечером тебе понадобится пара ребят для охраны.

– Пожалуй, да.

– Я пошлю Кэла и Мака. Желаю приятного вечера. – И Бен торопливо вышел.

Спенс задумчиво смотрел ему вслед. У него было неприятное чувство, что дурное настроение Бена как-то связано с Тори. Сначала он хотел было поручить ее охрану кому-нибудь другому, потом одумался. Черт, да ведь это ревность! Ну нет, так низко он еще не пал. Спенс посмотрел на кучу бумаг на столе. Надо работать… Черт с ним, работа подождет. Он не успел кое-что сказать жене. И, вскочив на ноги, мистер Кинкейд отправился на поиски Тори. Тори смотрела на Спенса, сидевшего напротив нее за обеденным столом, и гордость наполняла душу. Как он хорош! И он так легко поладил с ее друзьями, словно знал их всю жизнь.

Тори вспомнила, сколько раз она, сидя за этим самым столом, мечтала, что когда-нибудь у нее будет такой же любимый муж, как Нед, и такое же очаровательное дитя, как Эми. И вот теперь она испытывала удовлетворение. Она нашла своего мужчину. Главное, не вспоминать, что это ненадолго. Эми дергала Спенса за рукав. Надо же, пятилетняя рыжеволосая красавица влюбилась в него с первого взгляда и прониклась к ее мужу безграничным доверием.

– Эми, не надоедай мистеру Кинкейду! – Нед напрасно пытался выглядеть строгим отцом. Было совершенно очевидно, что он без ума от дочки и она вертит им как хочет.

– Красивая женщина не может надоесть, – возразил Спенс с лукавой улыбкой.

После обеда девочка взяла его за руку и повела к большому креслу-качалке у окна гостиной.

– Вы когда-нибудь видели слона, дядя Спенс? – спросила она, забираясь к нему на колени.

– Однажды. – Спенс осторожно обнял малышку.

Эми показывала ему картинки и рассказывала любимые сказки. Тори, сидя рядом с Пэм, смотрела на него затуманенным взором. Вот он поднял голову и улыбнулся ей. Она опять позволила себе помечтать… Но говорят, мечты иногда сбываются… Тори была счастлива. Она провела вечер с друзьями, и не одна, а с мужем. Теперь они ехали домой, ее голова покоилась на широком плече Спенса, а каждый толчок экипажа заставлял ее прижиматься теснее к нему… и тогда ей казалось, что вечер еще не окончен.

– Когда я была девочкой, я всегда представляла себе, что в том доме, мимо которого мы проезжаем, живет Спящая Красавица, что это ее заколдованный замок.

Тори показала на четырехэтажный дом за узорчатой оградой. Освещенный лунным светом особняк и впрямь напоминал заброшенный замок.

– Я придумала, что за этими стенами спят король, королева, слуги и принцесса, и все ждут, когда придет принц и снимет заклятие.

– Похоже, тут уже много лет никто не живет, – задумчиво протянул Спенс, разглядывая дом.

– Почти двадцать лет. Миссис Чемберлен уехала к дочери в Нью-Йорк. Отец говорил, что многие пытались купить особняк, но она отказала всем под тем предлогом, что не нашла пока достойных обитателей для своего прекрасного дома…

Тори замолчала, почувствовав, как напрягся Спенс. Навстречу им ехал экипаж. Копыта лошадей все громче стучали по мостовой. Кучер, закутанный в черный плащ, сидел неподвижно, словно статуя. Спенс достал из кармана револьвер – лунный свет тускло блеснул на темной стали. Он подвинулся на сиденье так, чтобы прикрыть собой жену. Тори затаила дыхание. Экипаж приближался. Когда они поравнялись, она успела заметить, как чуть отдернулась штора и в освещенном окне мелькнул профиль мужчины: тонкий нос, повязка на глазу. Колеса все тише стучали по камням – карета удалялась. Спенс убран оружие и откинулся на сиденье.

– Прости, о чем ты говорила?

– Не помню. Думаешь, это был Слеттер?

– Бог с ним. Надеюсь, я усвоил урок, потому что теперь перестал доверять встречным экипажам.

В это время раздался гул, потом резкий рык, словно огромной кошке наступили на хвост, и перед их каретой заметались огни. Лошади шарахнулись – через перекресток проезжал автомобиль. Спенс сумел удержать лошадей и теперь успокаивал их ласковым голосом. Тори прижала руку к бешено бьющемуся сердцу: не одна упряжка понесла при встрече с этим шумным чудовищем. Были даже погибшие.

– Я подумываю купить такой, – проговорил Спенс. – У этих машин большое будущее.

– Ты правда так думаешь? Но они такие шумные, да и запах… И в крутую гору они не могут подняться.

– Ничего, скоро все изменится. – Спенс подмигнул ей. – Я вложил в это дело кругленькую сумму и нашел в Мичигане очень толкового парня. Надеюсь, он доведет их до ума.

– А мне кажется, мистер Кинкейд, что вы выкинули деньги на ветер.

– Может, да, а может, и нет. Но что это за жизнь без риска?

Действительно, подумала Тори. Но каждый рискует по-своему. Может, стоит рискнуть и попросить его провести эту ночь с ней?

Глава 22

И вот они в «Хэмптон-Хаусе». Провожая жену до двери ее спальни, Спенс по пути заглянул в открытую дверь своей комнаты: постель готова. Он мучительно думал, как бы поделикатнее спросить жену, не согласится ли она провести с ним ночь. И вдруг Тори остановилась, не дойдя до своей двери.

– Я подумала… – Она уставилась на огромную вазу с желтыми розами в углу холла. – Может быть, ты не будешь против.. Можно мне остаться с тобой на ночь?

Спенсу показалось, что он сейчас просто лопнет от счастья. Но он нахмурился, скрывая улыбку, потер подбородок и протянул:

– Ну, я не знаю… Ты здорово пинаешься. Сегодня утром я проснулся и понял, что еще немножко и я окажусь на полу…

– Я… прости. – Тори закусила губу и уставилась в пол.

– Принцесса, посмотри на меня! Я пошутил, милая. Если с сегодняшнего дня ты будешь использовать свою спальню только как гардеробную, я буду счастлив.

Он подхватил ее на руки и понес к своей двери. В спальне Кинкейд поставил Тори на пол и, чувствуя, как ее твердые соски упираются ему в грудь, принялся расстегивать множество маленьких, обтянутых шелком пуговок на шелковом платье цвета бургундского вина. Наконец платье с тихим шелестом легло у ног Тори. Сверху кучкой взбитых сливок упали нижние юбки.

Спенс сделал шаг назад и попросил:

– Распусти волосы.

«Я запомню тебя такой, – подумал он. – Вдруг все же придет время, когда мне не останется ничего, кроме воспоминаний».

Тори послушно принялась вынимать из волос шпильки и гребни. Густые локоны упали до пояса. Спенс задыхался, ему не хватало воздуха: она так прекрасна и соблазнительна – белая невинная рубашка, в вырезе которой видны высоко приподнятые корсетом груди. Но теперь это уже не та испуганная девушка, которая так забавно заворачивалась в черный шелк простыней. Перед ним стояла молодая женщина, познавшая страсть, нашедшая свою женственность и осознавшая ее силу. И это его погибель, потому что он влюбился – первый раз в жизни! Спенс разделся, кинув пиджак на ближайший стул, сверху бросил револьвер, рубашку… Жена смотрела на него, и он ощущал ее взгляд как ласковое прикосновение. Потом Спенс остановился и с притворной суровостью заявил:

– Ты кое-что должна мне, ты помнишь?

– Что же?

Он повернулся и, ощущая на себе ее взгляд, пошел к бюро, поднял крышку, и Тори увидела граммофон. Зазвучал вальс Штрауса, и Спенс торжественно объявил:

– Ты должна мне танец.

Он протянул руку, и Тори, чувствуя себя неуклюжей и неловкой, пробормотала:

– Я не умею танцевать вальс.

– Я научу тебя.. – Он заключил жену в объятия.

– Еще один урок? – Улыбаясь, она взглянула ему в лицо.

– Я помню, что ты прекрасная ученица, очень быстро все схватываешь.

– Это потому, что у меня хороший учитель.

– Спасибо. А теперь положи руку мне на плечо и просто следуй за мной.

Спенс, отсчитывая ритм, повел ее, но через два шага туфелька Тори опустилась на его ногу. Он скривился от боли:

– Надо было заставить тебя снять туфли.

– Сними. – Она протянула ножку.

Спенс опустился на одно колено и поставил ее ступню себе на бедро. Он снял туфельку и, поглаживая ее ногу сквозь чулок, медленно двигал ее вперед, пока пальчики Тори не коснулись выпуклости на его брюках.

– По-моему, это уже другой урок, – лукаво улыбнулась его жена.

– И каков же предмет?

– Полагаю, искусство обольщения.

– Этому тебя не надо учить. – Он снял вторую туфельку, и теперь ее ножка сама скользнула вперед, и пальчики шаловливо погладили теплую шерсть.

– Правда? Спенс засмеялся и поднялся на ноги.

– Давай-ка еще разок.

Через несколько медленных движений Тори уловила ритм, они закружились в танце, и смех ее вторил звукам скрипок. Но вот они перестали скользить по кругу и теперь, стоя на месте, покачивались, тесно обнявшись. Тори чувствовала себя Принцессой – неповторимой и единственной – и была ему благодарна, что он сумел сделать ее такой. Она мысленно поблагодарила Чарлза за то, что он бросил ее у алтаря. Иначе она не нашла бы своего мужчину и не познала бы огня настоящей страсти. Она подняла лицо, губы их слились, и Спенс упал спиной на кровать, увлекая ее за собой. Смеясь, они избавлялись от остатков одежды, томимые желанием прижаться к телу любимого человека, чтобы кожей почувствовать жар возбужденной плоти. Спенс целовал ее, лаская губами и языком каждый уголок ее тела. А она стонала и смеялась от счастья.

– Ты такая сладкая, – шептал он, – и кожа твоя пахнет медом.

Тори посмотрела в его золотистые глаза и подумала: а почему бы ей тоже не попробовать на вкус то, что столь совершенно на вид? Она вывернулась из рук Кинкейда и оказалась сверху, рассыпав локоны по его груди. Лизнула маленький мужской сосок и, услышав, как он втянул в себя воздух, улыбнулась и скользнула губами к его бедрам. Потом подняла голову и капризно произнесла:

– Вкусно, но солоноват немножко.

Прежде чем он успел ответить, Тори опустила голову и начала ласкать языком его возбужденную плоть.

– Такой гладкий – и такой твердый, – бормотала она. Хриплым от страсти голосом Спенс объяснил ей, что надо делать, чтобы доставить удовольствие мужчине. Тори быстро уловила суть, добавила то, что подсказывал ей инстинкт, и из груди Спенса вырвался стон. В следующий момент она оказалась лежащей на спине.

– Что-то не так? – Тори с тревогой смотрела, как на его скулах ходят желваки.

– О да! Еще чуть-чуть, и я выплеснул бы семя прямо тебе в рот.

– Правда? – Тори была удивлена, что смогла так быстро подвести его к краю. И мельком подумала, что как-нибудь надо будет попробовать на вкус, каково же оно – его семя…

Но как только Спенс вошел в нее, соединив их тела, асе мысли улетучились. Остались только страсть и ритм, который бился где-то внутри, заставляя двигаться, подниматься навстречу его толчкам, чувствовать, как внутри растет нечто, как поднимается волна, все выше и выше, стон… глубже… губы впились в его рот… смешалось дыхание – и вот он замер на миг, когда она достигла пика наслаждения, и мышцы внутри ее тела сократились, заставив его зарычать и прийти к вершине. Она протянула руку и коснулась его щеки. Скоро эти черные точечки превратятся в утреннюю щетину, которая так восхитительно колется…

Как жаль, что она не знала его раньше, когда он был ребенком, а потом юношей.

– Расскажи мне о себе, – вдруг попросила она.

– Что ты хочешь знать? – Он ласково расчесывал пальцами ее волосы.

– Все.

– Спрашивай, а я буду отвечать, хорошо?

– Сколько у тебя братьев и сестер?

– Два старших брата: Александр и Тайлер. А еще у меня есть сестричка Аманда. Ей в этом декабре исполнится двадцать три.

– Наверняка она красива.

– Слишком.

– А почему ты не захотел быть хозяином ранчо? Спенс ответил не сразу.

– Я хотел сам начать дело – свое.

Он пошевелился, и его жезл начал выскальзывать из тела Тори. Какие-то мышцы, о существовании которых она и не подозревала, сжались, стараясь удержать источник удовольствия. Тори увидела удивление на его лице и с тревогой спросила:

– В чем дело?

– Некоторые женщины согласились бы продать душу дьяволу за это.

– Не понимаю.

– Ты сжимаешься там, внутри, и не отпускаешь меня.

– Это хорошо? – Она прижалась щекой к его груди.

– О да!

Наверное, это и впрямь хорошо, подумала Тори. Значит, у нее есть нечто, чего нет у большинства других женщин.

– А каким ты был в детстве?

– А как ты думаешь?

– Думаю, ты был из тех сорванцов, что приносят в карманах змей и подкладывают их в кровать братьям.

– Ну нет. Змей я не люблю.

– Ты их боишься?

– Ну, скажем так, я предпочитаю не встречаться с ними лицом к лицу.

– Не могу представить, что ты можешь чего-то бояться. – Тори засмеялась.

– Все мы чего-то боимся. – Почему-то он, сказав это, обнял ее еще крепче.

– А как зовут твоих родителей?

– Джейсон и Саманта.

– Ты похож на отца?

– Мать всегда говорила, что я точная его копия.

– Тогда понятно.

– Что?

Тори улыбнулась. Понятно, почему английская леди снизошла со своих высот и вышла замуж за ковбоя из Техаса.

– Потом скажу, – пообещала она.

– Ах вот как? Становишься загадочной?

– Женщина должна иметь один-два маленьких секрета.

Спенс засмеялся и поцеловал ее в кончик носа: