Как соблазнить невесту

Он вовсе не казался сокрушенным или подавленным.

И тут Дейзи вдруг подумала, что Джефф сделал ей предложение, потому что считал это своим долгом. Это так на него похоже.

– Так что же вы намерены предпринять? – спросил граф.

– Бороться, – ответила она, пожав плечами. – Я не убивала Таннера. Они ничего не смогут доказать, потому что доказывать нечего. Я останусь здесь, в Англии, и буду вести тихую, спокойную жизнь. Может, найду себе в мужья девяностолетнего мужчину, – добавила Дейзи со смехом.

– Вы и его соблазните, – сказал Джефф. – Но я не беру назад свое предложение. В настоящее время оно может стать для вас единственным способом полностью себя обезопасить. Они не посмеют депортировать супругу графа при столь зыбких доказательствах. И возможно, даже не захотят предъявлять обвинение по поводу того, что произошло в другое время и в другом месте. Собственно, все, на что они способны, – это напугать вас, что с успехом и сделано. Однако помните, что там, в колонии, осталось достаточно продажных душ, личностей, готовых солгать просто так, не говоря уже о лжи, за которую можно получить кругленькую сумму. Достаточно купить парочку так называемых свидетелей ваших якобы преступных деяний, чтобы притянуть вас к суду здесь или, как мне кажется, они предпочтут – в тех краях. Вы больше никогда не станете заключенной, но путешествие туда и обратно – дело ох какое долгое, и вы это знаете. Кому-то, видно, очень хочется доставить вам новые неприятности.

– Из-за моих денег, – вздохнула Дейзи.

– Да. Я тоже так думаю. Вы красивы, однако лишь немногие мужчины пойдут на такие хлопоты из-за женской красоты, а вот из-за денег – другое дело.

Дейзи рассмеялась.

– Истинная правда! Но ведь я не могу испортить вам жизнь, Джефф, поверьте. Вот мой отец легко мог бы пойти на такое. Останетесь ли вы моим другом и замолвите за меня словечко, даже если мы не поженимся?

Она стояла перед ним, освещенная солнцем, и граф не мог решить, то ли от этого, то ли от самого ее присутствия остальная часть кабинета казалась темной. Дейзи была так хороша в эту минуту, выглядела такой хрупкой и беззащитной, что Джеффу хотелось найти слова, сказав которые он мог бы убедить ее выйти за него замуж. И это его потрясло. Ведь он только что сделал ей предложение всего лишь думая, что она в нем нуждается. Теперь, впервые за все время их знакомства, он почувствовал, как необходимо ему в его собственной жизни такое светлое и прекрасное существо. Раньше он видел в будущем только своих внуков. Теперь перед ним открылось в мыслях грядущее для себя.

– Разумеется, замолвлю и останусь вашим другом, – ответил он. – И пожалуйста, помните, что я никогда не сделаю того, что обидело бы или напугало вас. – Джефф откашлялся, и лицо у него снова покраснело. – Если вы не хотели супружеских отношений, я мог бы подождать, пока ваше настроение переменится. Это не было бы трагедией. Я взрослый мужчина и вовсе не раб своих страстей. Как знать? Со временем, при нашем взаимном доверии, вы могли бы к этому прийти, скажем, по меньшей мере, принять нашу интимную близость, а в дальнейшем, надеюсь, и радоваться ей. Это правда, независимо оттого, верите ли вы в это сейчас или нет.

Граф приподнял руку, как бы предупреждая возможные возражения Дейзи.

– Я понимаю, сейчас это звучит неправдоподобно, а все же, прошу вас, подумайте об этом. И не тревожьтесь, я не стану назойливо упрашивать вас выйти за меня, этого не будет. Но если вы передумаете – я тут как тут. Всегда ваш. И я прошу вас, независимо ни от чего, не отдаляйтесь от меня. Мы можем оставаться друзьями, если не любовниками. Давайте притворяться, что я не делал вам предложения, но при этом помнить, что я его сделал. – Он рассмеялся так заразительно, что Дейзи присоединилась к нему. – Я также прошу вас не отправляться в дальние поездки, тем более с незнакомыми людьми, – предостерег он. – И немедленно сообщайте мне, если произойдет нечто необычное. Мы будем продолжать расследование.

– Мы? – удивилась Дейзи. – Ах да, вы и виконт. Так вот о чем вы с ним перемигивались, я угадала? Он знал, что вы собираетесь сделать мне предложение, чтобы защитить меня?

– Скажем, он это понимал и поддерживал, – уточнил граф. – Он будет удивлен результатом. Он вряд ли подумает, что вы не одобрили мои мужские достоинства, но ваш отказ его поразит. Я сейчас один из самых богатых людей в Англии, а Лиланд, боюсь, слишком циничен. Кстати, происшедшее между нами послужит в его глазах доказательством того, что не все женщины в Англии гоняются только за титулами и деньгами. Но вы правы, мы с ним оба работаем над решением вашей проблемы. Если бы мои мальчики были в Лондоне, они бы тоже этим занялись. Возможно, мы скоро прекратим это дело.

– Я так надеюсь на это! – с жаром произнесла Дейзи, собираясь уходить.

– И помните, – добавил граф, – мое предложение остается в силе.

Дейзи оглянулась.

– Даже если я не лягу с вами в постель? – спросила она с некоторой долей иронии.

– Даже так, – ответил Джефф. – Я не Таннер. Я не мог бы стать таким, как он. Вы должны научиться не думать о нем и о том, как он себя вел. Время лечит все.

– Знаю, – сказала Дейзи. – Но это в данном случае не повод для размышлений, это часть меня самой. Но, Джефф, вы настоящий друг.

Он ответил с поклоном:

– И друг навсегда. Можете на меня положиться.

– Буду помнить, – пообещала Дейзи.

– И продолжите знакомство с Лондоном вместе со иной? – спросил он. – У нас билеты в театр на завтрашний вечер.

– Заранее радуюсь, – сказала она.

Граф открыл перед ней дверь, и Дейзи вышла, чувствуя себя отвратительно неблагодарной и в то же время как бы получившей индульгенцию.

Хелена стояла в коридоре и разговаривала с Лиландом. Оба они повернули головы к Дейзи, а она взглянула на Лиланда. Его глаза были строгими и холодными. Он не улыбнулся, а все его долговязое тело напряглось. Дейзи не знала, что написано на лице у нее самой, но она тоже не улыбнулась. Как и Джефф, Лиланд выглядел озадаченным, Хелена – очень серьезной.

– Мы уезжаем, – сказала Дейзи Хелене. – Всего доброго, – попрощалась она с Лиландом и поспешила выйти из дома на залитую солнцем улицу. Вышла и глубоко вздохнула.

– К вам гость, он ждет в приемной, – объявила Хелена. Дейзи в утреннем халатике сидела, подобрав под себя ноги, на диванчике в нише у окна, любуясь тем, как зарождается новый день города.

– Ведь вы знаете, что я никого не могу пригласить подняться в номер, пока не узнаю его имени, – сказала Дейзи.

– Это виконт Хей.

Дейзи нахмурилась.

– Он здесь? Сейчас? Так рано? Это очень странно. Впрочем, он, вероятно, возвращается домой с очередного приема, это имеет хоть какое-то объяснение. Он передал какую-нибудь записку?

Хелена взглянула на визитную карточку, которую держала в руке.

– Он просит разрешения поговорить с вами.

– Это, наверное, какой-нибудь самозванец, – сказала Дейзи, снова поворачиваясь к окну. – Виконт никогда не просит, он требует. А знаете, Хелена, ведь вы были совершенно правы. Ни одна леди не гуляет пешком в этот час. Просто ни одной не видно на улице. Полным-полно горничных, торговок, нянек и так далее. Есть леди, которые совершают утреннюю верховую прогулку по аллеям парка, но их немного. Вы говорили, что большинство знатных дам не встает с постели до полудня, и я считала, что вы шутите. Но их и вправду не видно, а ведь денек такой погожий. Вот они какие, лондонские леди. Хорошо, что я не из их числа. – «И даже не собираюсь ею стать», – подумала Дейзи и умолкла.

– Да вот же у меня визитная карточка виконта, – сказала Хелена. – А управляющий предупрежден и не стал бы беспокоить вас, если бы заподозрил, что перед ним обманщик. Я думаю, вам стоило бы спуститься вниз и выяснить, чего он хочет.

Дейзи пожала плечами.

– Но ведь мне надо одеться.

– Он говорит, что желал бы увидеть вас через десять минут.

Дейзи выпрямилась.

– Вот теперь я уверена, что это он и никто другой, – заявила Дейзи и чуть не бегом кинулась в гардеробную. – Я просто натяну какое-нибудь платье прямо через голову. Только какое выбрать? Розовое или муслиновое с узором в желтую веточку?

Десять минут спустя Дейзи уже спускалась по лестнице в новом платье из муслина. Юбки из тонкой ткани прямо-таки летели за ней, и Дейзи чувствовала себя легкой и юной. Вначале она хотела заставить Лиланда подождать подольше, чтобы он не слишком важничал, но потом передумала: ее мучило любопытство.

Лиланд вовсе не выглядел так, словно явился на свидание после затянувшегося на всю ночь приема. Он был облачен в хорошо сшитый костюм для утреннего выхода и выглядел элегантным и оживленным, как обычно. Волосы были слегка влажными после умывания, лицо чисто выбрито, глаза ясные и блестящие.

– Доброе утро, – поздоровался он, поклонившись Дейзи и Хелене. Бросив одобрительный взгляд на платье Дейзи, промурлыкал: – Очень мило. Хоть это банально, должен все таки вам сказать, что вы сегодня свежи, как тот цветок, что дал вам имя. Приятно узнать, что вы не усвоили распорядок дня, принятый у леди нашего великого города. Я хотел поговорить с вами не в окружении фланирующих толп. Это выходит за рамки списка обычно посещаемых мною мест, то есть приемов, музыкальных вечеров, дружеских пирушек и театров. Мы с вами могли бы погулять на свежем утреннем воздухе. Пойдете ли вы со мной на прогулку? Хелена, – обратился он к компаньонке, – я знаю вашу преданность долгу, она достойна всяческой похвалы. Но если вы не возражаете, я попросил бы вас сегодня не держаться на слишком близком расстоянии от нас с Дейзи. Мне надо поговорить с ней о вещах весьма деликатного свойства.

Дейзи ужаснулась. Господи, он явно намерен задать ей адскую взбучку за то, что она отказала Джеффу. Ладно, ей придется это вытерпеть, мало того, принять спокойно, тем более что она сама чувствует себя виноватой.

– Я так и поступлю, но только в том случае, если Дейзи не против, – ответила Хелена.

– У меня нет возражений, – сказала Дейзи. – Я так люблю утро! Быть может, вы, милорд, не слишком часто прогуливаетесь в тот час, когда на смену ночи приходит день. Но мне всегда нравилось время, когда ты полной грудью дышишь чистейшим воздухом.

– В своем загородном имении я обычно встаю на рассвете, когда в Лондоне только ложусь в постель, – ответил на это Лиланд, беря руку Дейзи и помещая ее себе на рукав. – Ведь в деревне по ночам заняться нечем, – добавил он, – если рядом с тобой никого нет.

Дейзи рассмеялась весело и звонко.

– Вот это вполне в вашем духе! А то я уже начинала думать, есть ли на свете такой лицемер, как вы.

– Я рад, что ваше настроение совпало с моим, – сказал Лиланд, когда они вышли на улицу. – Хотите верьте, хотите нет, но это неожиданное для меня совпадение. Причем благоприятное, – задумчиво произнес он. – Я должен его запомнить.

Они направились к парку. Хелена следовала за ними на почтительном расстоянии.

– Как я полагаю, – заговорил Лиланд, едва они миновали ворота парка, – в это время мы вряд ли встретим здесь кого-нибудь из знакомых. Правда, кое-кто из одержимых страстью к верховой езде, по большей части молодых мужчин и женщин, галопирует сейчас по парку, но такие обычно забираются в самые дебри, а мы с вами пройдемся по ближним аллеям. Хелена, вы не хотите покормить уток? Они такие прожорливые. Или вы предпочитаете отдохнуть вон на той скамейке? Мы с Дейзи не спеша обойдем вокруг озера. Ничего устрашающего не произойдет. Даже я не посмею скомпрометировать или обесчестить ее прямо здесь.

– Я посижу и порадуюсь утреннему солнышку, милорд, – улыбнулась Хелена. – Кстати, и книжка со мной. Не торопитесь. Пользуйтесь случаем.

– Я всегда это делаю, – ответил Лиланд с усмешкой.

– Как вам удается придать самой невинной фразе скабрезный смысл? – спросила Дейзи, когда они неторопливо пошли по дорожке.

– Это дар свыше, – заявил он. – Но фраза была не такой уж невинной, должен вам заметить.

Дейзи нравилось идти рядом с ним по дорожке. Днем его присутствие было далеко не таким будоражащим, как при свете луны или ламп. Лиланд выглядел таким же сильным и обаятельным мужчиной, как всегда, но Дейзи меньше остерегалась его в обычной житейской обстановке. Кругом были няньки с колясками, маленькие дети, пожилые люди и огромное количество собак. Дейзи увидела на достаточно далеком расстоянии даже доярку, которая спешила к коровам, Пасущимся на лужайке. Деревья уже покрылись густой листвой, день был теплый, и Дейзи впервые за долгое время почувствовала себя совершенно счастливой. Что было странно, так как она понимала, что мирное выражение на лице Лиланда вот-вот сменится сердитым, и он прочитает ей строгую нотацию.

– Вы отказали графу, – произнес он наконец.

Дейзи кивнула и, продолжая идти, упорно смотрела на свои туфельки.

– В конечном счете, я последовала вашему совету. Так лучше для Джеффа. Он очень хороший человек. Из меня вышла бы плохая жена. Вы были правы.

– Я не говорил, что вы будете плохой женой. Я говорил, что вы не можете стать той, какая ему нужна.

– Ну, это, знаете, как в присловье: что шестерка, что полдюжины, разницы нет. – Дейзи пожала плечами. – Я уеду из Лондона, когда закончится вся эта чепуха с нелепыми обвинениями против меня по поводу убийства Таймера, которого никто не убивал. Думаю, мне больше всего подойдет безмятежная, тихая жизнь.

– Более спокойная, чем с образованным человеком вдвое старше вас?

Дейзи подняла глаза на Лиланда. Он был серьезен. Она снова опустила глаза.

– Он не утратил потенцию. Я поняла, что возраст еще не означает неспособность к супружеской жизни. А я просто не хочу мужа, к ней способного.

– Это из-за вашего опыта с покойным мужем? Я, разумеется, могу это понять, – очень медленно произнес Лиланд последнюю фразу. – Скажите, вы слышали, что меня едва не загрызла одна из охотничьих собак моего отца? Я тогда был совсем маленьким. Это правда. Я случайно оказался между псом и его добычей. Пес не убил меня и выглядел ужасно виноватым, когда его оттащили от меня. Это была дорогая, породистая собака, и она потом дожила до преклонного возраста и умерла своей смертью. Мне грозила иная участь. Но я выжил, и у меня нет шрамов, потому что моя няня была удивительной мастерицей. Она зашивала порванные простыни так, что вы никогда не догадались бы, что они заштопаны. Вышло так, что мочки моих ушей и содранные участки кожи на голове были заштопаны той же искусной рукой. Ну так вот, – продолжал он, потирая ладонью затылок. – Рубцы, может, и остались, но увидеть их я не могу. Если когда-нибудь облысею, возможно, и увижу. А суть дела в том, что, хотя мои родители меня не любили, няня во мне души не чаяла. Знаете, что она положила мне в постель, на которой я выздоравливал, чтобы подбодрить меня? Щенка. Да, вообразите себе. Я в очень раннем возрасте узнал, как многому может научить непосредственный жизненный опыт, но еще лучше все время учиться чему-то новому.

– Джефф не щенок, – с обидой сказала Дейзи. – И все это не предмет, о котором я могу подумать и потом выбросить из головы.

– Так же, как и мои раны, – возразил он.

Они замедлили шаги, потом остановились в уединенном и тихом месте, в тени огромного дуба.

Дейзи посмотрела на Лиланда с некоторым подозрением. Сообразила, что здесь их не увидит ни один из посетителей парка.

– Но как приятно было держать в руках этого щенка! – сказал Лиланд и улыбнулся. – Господи, я до сих пор помню это ощущение! Собачка была толстенькая, с мягким, шелковистым мехом. На ощупь она напоминала котиковую накидку матери, только была теплее. Язычок у нее был тоже теплый, а зубки покалывали мои пальцы, когда она забирала их в пасть. Напавший на меня пес являл собой сплошные клыки и когти. Щенок в этом смысле ничем не был на него похож. Не хочу повредить своей мужской репутации, но должен признаться, что вздрагиваю, когда вижу, как собака обнажает клыки... Но скажу вам, что мужчины, как и собаки любого размера и облика, либо существа благородных кровей, либо дворняжки. Ваш муж, прошу прощения, несомненно, принадлежал к последним. Большинство мужчин не такие. Я, например, определенно не такой. Джефф тоже. Он был настолько обескуражен вашим отказом, что теперь не знает, как ему обращаться с вами. В этом он мне признался. Я знаю. И мог бы. Вы согласны выйти замуж за меня?

Дейзи, широко раскрыв глаза, молча смотрела на него.

– Из меня, я уверен, выйдет просто замечательный супруг, – сообщил он безмятежно. – Сразу после свадьбы я бросил бы всякие излишества, это я твердо обещаю. Я никогда бы не поступал ни с одним человеком так, как обходилась моя беспутная матушка с моими отцом, братьями и со мной. У меня есть и другие преимущества. Я, например, помогал бы вам выбирать одежду, потому что в числе моих многих талантов есть и чувство моды. У меня приятный тенор. Мне нравится ездить верхом, боксировать и фехтовать. Люблю обсуждать текущие дела во всех смыслах этого слова. Все это означает, что ради удовлетворения своих интересов мне придется порой покидать семейный очаг, и я не буду цепляться за ваш локоток все время.

Лиланд сделал короткую паузу и продолжал:

– Мое имение на севере представляет историческую ценность, но я посещаю его редко, потому что там живет мать. Я предпочитаю свой маленький деревенский дом на западе. Однако сезон я хотел бы проводить в Лондоне, так как люблю театр и подумываю заняться политикой. Мне всегда казалось, что болтаться в кругах вершителей мира еще восхитительнее, чем сплетничать о политических событиях. Ну и, – заключил он, – я очень богат. Итак, что скажете? Если вы согласитесь выйти за меня замуж, никто не посмеет преследовать вас ни по какому поводу. Разве что, – произнес он задумчиво, – вы решите бросить бомбу в нашего принца, предварительно выкрикнув возмутительный республиканский лозунг, или публично ударите принца кинжалом несколько раз подряд.

– Вы сошли с ума? – изумилась Дейзи.

– Почти наверняка, – ответил он, – однако в хорошем смысле слова.

– С чего это, во имя Господа, вы вздумали жениться на мне?

– Я коллекционирую оригинальные предметы, – сказал он.

– Я заключенная... то есть была ею, – поправила себя Дейзи. – Благородного происхождения, но нетитулованная. Имею состояние, но я не богата.

Лиланд усмехнулся:

– Вам следовало бы взять несколько уроков английского языка в его классической форме. Думаю, вы хотели высказаться в ином смысле: вы богаты, но не имеете состояния. Впрочем, это не так важно. У меня достаточно денег, чтобы обеспечить меня и вас, а также наших наследников на всю их жизнь.

– Я не собираюсь дарить вам наследников! – вспылила Дейзи. – Неужели вам это непонятно? Меня это не устраивает.

Улыбка Лиланда угасла. В глазах появилось новое выражение – нежное и одновременно решительное. Одним пальцем затянутой в лайковую перчатку руки Лиланд провел по щеке Дейзи.

– Ваши губы совсем недавно сказали мне о другом. Вас не устраивает то, что вы знали. Я могу показать вам то, о чем вы не имеете представления. И сделаю это так, что вы станете смеяться над тем, что было вам известно прежде, – говорил он, не сводя с нее глаз.

И снова Дейзи ощутила, что Лиланд свел весь мир к ним двоим.

– Это будет происходить медленно, – продолжал он, теперь уже касаясь пальцем уголка ее губ. – Продвигаться вперед только с вашего согласия, но тем не менее продвигаться. И я думаю, Дейзи, что вы уже это понимаете.

Лиланд наклонил голову и дотронулся до ее губ своими. И также, как в первый раз, Дейзи ощутила это прикосновение всем своим существом. Поцелуй был коротким, почти мгновенным, и тем не менее потряс се.

Лиланд отступил на шаг, и глаза его потемнели от чувств, которые никак не отразились на его лице.

– Я ведь могу и не подарить вам наследников... даже если бы этого захотела, – запинаясь, произнесла Дейзи. – У меня этого не было. Таннер признался, что у него не может быть детей, но, как знать, вдруг дело во мне самой?

– Я и не знаю, – мягко проговорил Лиланд. – Но от меня детей зачато не было. Разумеется, я соблюдал осторожность, но все-таки неизвестно, моя предусмотрительность тому причиной или бесплодие. Но если мы не сможем произвести на свет собственного ребенка, зато у нас будет куча племянников и племянниц. И мы сможем взять на свое попечение столько детей, сколько вам захочется.

– Но Джефф...

– Джефф знает о моем чувстве, и хотя он предпочел бы, чтобы вы приняли его предложение, дал мне свое благословение на этот наш разговор. Теперь все дело в вас.

– Но почему? – не отступала Дейзи.

– Потому что он заботится о вас.

– Я не о том, – сказала она, невольно забавляясь его нарочитым непониманием. – Почему вы делаете мне предложение?

– Потому, – заговорил он, улыбаясь с бесконечной нежностью, – что я люблю и хочу вас. И вы меня любите. Вопреки тому, что вы сами думаете о своих чувствах, ваше дыхание, глаза, ваша кожа убеждают меня в этом. И вы красивы, – продолжал он. – Вы умная и сильная. Вы не похожи ни на одну из женщин, каких я знал. Вы нужны мне, Дейзи. Вы даже представить не можете, до какой степени я нуждаюсь в вас. Я и сам не в состоянии этого в точности оценить, но мой пульс, кожа, мое сердце знают это, а они никогда не лгут.

Лиланд наклонился и еще раз поцеловал ее очень нежно. Дейзи хотела было воспротивиться, но не смогла. Наоборот, она прильнула к Лиланду, не думая ни о чем, кроме того, как бы вновь пережить небывало прекрасное возбуждение. Губы у него были мягкими и теплыми, кончиком языка он обвел их контур, и Дейзи бессознательно приоткрыла рот. Ей хотелось большего. Лиланд обнял ее за талию своей большой рукой и притянул к себе. Не прерывая поцелуя, он погладил свободной рукой ее щеку, шею, грудь... Но вдруг, к ее удивлению и недовольству, прекратил ласки.

– Поразмыслите об этом, – сказал он, тронув пальцем ее подбородок. – Предложение Джеффа остается в силе. Мое тоже у вас в кармане. Думайте серьезно и глубоко, Дейзи, а завтра дайте мне знать, к чему вы пришли.

– Завтра?!

– Да. Потому что у вас есть враги, и мы должны как можно скорее покончить с той нелепицей, которая вам угрожает. И еще потому, что при всех моих странностях я не желал бы оказаться личностью второго сорта или последним прибежищем. А теперь, – заговорил он с полным спокойствием, если не считать синего пламени в глазах, – не вернуться ли нам к Хелене? Бедняжка начнет беспокоиться, а это совершенно ни к чему.

Дейзи стояла и смотрела на него, прижав ладонь к губам, которые еще покалывало от его поцелуя.

– Вы это всерьез? – спросила она, слегка опомнившись.

– Как нельзя более, – сказал он. – Все дело теперь только в вас.

Глава 16

Он просто сумасшедший. Настоящий сумасшедший, все о том свидетельствует.

Лиланд сидел в глубоком кресле у горящего камина и размышлял. Прислуга уже спала. А он должен был еще очень многое обдумать до того, как смежить веки. Он смотрел прямо на огонь и не видел его. Что делать дальше? Сдаться властям и угодить в Бедлам? Продолжать в том же духе? Безусловно, если она примет его предложение. Но примет ли, вот чем вопрос: О чем же он все-таки думал?

О ее глазах, груди, губах, ее смехе, и о неукротимом духе Дейзи, что казалось ему самым важным. Но почему?

Женщины вошли, впрочем, правильнее было бы сказать ворвались в его жизнь, когда он был еще совсем молодым и только что получил титул. Именно последнее обстоятельство и послужило главной причиной усиленного внимания к нему прекрасного пола. Лиланд никогда себя не обманывал. Он в то время был почти напуган своим новым положением. Голос у него еще ломался, Лиланд запинался, если ему приходилось вести светский разговор с дамой. Он был не похож на других медвежат: мама-медведица не научила его, как надо себя вести, но – ах! – какое количество почтенных матрон жаждало выдать за него дочерей! С точки зрения самого Лиланда, дочери были более разумными, чем их мамаши.

За несколько месяцев до скоропостижной кончины отца, когда Лиланд был всего лишь наследником титула и состояния, он не слишком верил в свою возможную популярность у леди. Он бывал на многих светских приемах и замечал, как реагировали на него прелестные юные создания, которые начали выезжать в текущем сезоне. Едва он появлялся, барышни собирались в кучки, и будущий виконт Хей слышал, как они пересмеиваются, искоса поглядывая на него.

Вот почему он усвоил позу фата и циника, которого занимают лишь мода и дорогие безделушки. Он старательно культивировал едкую иронию в разговоре и позволял себе употреблять достаточно резкие выражения. Невозможно задеть чувства того, кто, по-видимому, ими не обладает и в случае прямого нападения может ответить куда более сильным ударом.

Однако едва он унаследовал титул, как самые изысканные дамы так и накинулись на него. Но, как известно, нет худа без добра: поскольку он был таким занятным, женщины далеко не утонченные повели себя точно также. Они помогли Лиланду открыть чувственную сторону его натуры. Он обнаружил, что любит секс и, кроме того, сам в состоянии доставить наслаждение. В этом, к своему удивлению, он не был ни робким, ни неуклюжим. Вероятно, поэтому оно было для него вполне естественным. Он любил женщин, и его приводило в восторг то, что он им нравится сам по себе, а не из-за титула и фунтов стерлингов.