Сердце хочет любви

Мгновение Эл колебался.

– Я надеюсь, мисс Картер, что однажды вы будете гордиться собой так же, как мы гордимся вами.

С этими словами Эл повернулся приветствовать посетителей. Ли достала ноты и села за инструмент. Она начала с «Прекрасного мечтателя», вдыхая во время игры аромат роз, подаренных Питером. Слова, сказанные Элом, вдруг расстроили ее, особенно когда тот сказал, что все гордятся ее достоинствами. Питер тоже отнесся к ее известности с большим почтением. Казалось, он не рассматривал это как угрозу их любви – в отличие от нее.

Она радовалась, что Питер узнал правду, но в глубине души чувствовала опасность. Ли признавала, что одной из главных причин ее загадки было тайное желание выяснить, как же люди отнесутся к обыкновенной горожанке Ли Картер, а не к Сьюзен Картер, всемирно известной пианистке. У нее теперь будет возможность выяснить эту разницу, по крайней мере здесь, в Натчезе. Ей придется узнать, изменит ли новость о разоблачении мнение жителей о ней. Однако гораздо важнее было мнение Питера Уэбстера о ней.

Она вспомнила чудесные часы, проведенные в его объятиях. Что ж, тут ей не в чем раскаиваться, не важно, что последует за этим. Она никогда не будет извлекать выгоду из их отношений. Думая об этом и отчаянно надеясь на лучшее, она вкладывала всю душу и сердце в игру для Питера, снова глубоко вдыхая аромат роз и насыщаясь этим ароматом блаженства.

Час спустя, уже играя меланхоличный финал «Последней розы лета», она все еще пребывала в задумчивости. Ее беспокоило нечто большее, чем Питер. Как только она сегодня начала играть, любопытные взгляды посетителей, косые кивки и намеренно приглушенные разговоры стали явным свидетельством того, что о ней заговорили в городе. Изменилось буквально все! О ней знал каждый, будто она написала у себя на лбу «виртуоз». Ресторан был переполнен, любопытные ждали свободных столов в фойе. Несколько человек из толпы зрителей даже подошли к ней, чтобы заказать какое-нибудь произведение или осторожно поинтересоваться деталями ее карьеры. Этому она совершенно не удивилась. Люди склонны почитать таланты других людей. По крайней мере она всегда так думала.

И вот какой-то высокий человек в отлично сидящем костюме направлялся к ней, обходя посетителей. У нее замерло дыхание – она никогда не видела Питера, одетого с такой элегантностью, отчего он выглядел еще серьезнее. У нее сильно забилось сердце, когда она жадными глазами впитывала его облик. Он был в темно-синем костюме и бледно-голубой шелковой рубашке. Главный акцент придавал трикотажный галстук с бледными полосками. Ему удалось даже привести в некоторый порядок густые кудрявые волосы.

Когда он приближался к ней, она совершенно забыла, что в помещении находится кто-то еще. Они смотрели друг на друга по-новому – как любовники, как мужчина и женщина, которые до мельчайших подробностей изучали друг друга долгими часами. Ли подумала, что у него поразительные глаза – глубоко посаженные, с такими темными и густыми ресницами, так знакомо, так испепеляюще исследуют ее… Она чувствовала, как краска заливает ее целиком, чувствовала покалывание во всем теле. Ее сердце выбивало пульсирующее в ней желание близости с ним.

Наконец он добрался до нее, улыбаясь ей преданной и восхищенной улыбкой, а выражение его горящих глаз заставило ее покраснеть еще сильнее.

– Здравствуй, дорогая, – прошептал он, наклоняясь, чтобы запечатлеть на ее губах быстрый теплый поцелуй. – Ты сегодня восхитительна.

– Спасибо за цветы, – прошептала она в ответ. – И… м-м-м… ты тоже неплохо выглядишь.

Он усмехнулся, выпрямился и запустил руку в карман.

– Сегодня особенный вечер.

– Особенный? Почему? – поинтересовалась она, лучезарно улыбаясь.

Ответ она получила немедленно. Он взял ее левую руку и надел на безымянный палец великолепное обручальное кольцо с ослепительным бриллиантом карата в полтора весом. – Я просто хотел, чтобы ты знала: у меня честные намерения, – озорно заявил он, наклоняясь и еще раз касаясь, губами ее губ.

Потрясенная Ли с трудом вздохнула.

– Питер, нет, я не могу…

Но ее протест потонул в оглушительных аплодисментах, наполнивших зал. Ли повернулась к зрителям и, к собственному ужасу, увидела, что на них с Питером смотрят абсолютно все в зале. О нет! Все присутствующие наблюдали за их любовной сценой, ничуть не смущаясь. Не одна она восприняла появление Питера Уэбстера как нечто завораживающее!

– Обсудим это позже! – свирепо прошептала она Питеру.

Она улыбнулась натянутой улыбкой восхищенной толпе, стараясь поторопить его. Не стоило возвращать кольцо сейчас – это превратилось бы в кромешный ад!

Питер отошел к ближайшему столику, который Эл всегда оставлял за ним. Ли торопливо схватила записку с заказом песни, лежавшую в бокале для бренди. Она тут же начала играть, но, к ее несчастью, это была песня «Позволь звать тебя любимой», первые аккорды которой вызвали одобрительные восклицания и аплодисменты толпы, а лицо Ли окрасили в цвет роз.

Она была уверена, что не переживет этот вечер. Лишь в половине двенадцатого ушли последние посетители. Вскоре они с Питером прогуливались, по уже установившейся традиции, вдоль берега бурной Миссисипи. Ли очень нуждалась в этой прогулке, но красивый мужчина, шагавший рядом с ней, был главным источником ее беспокойства. Она ненавидела себя за то, что сомневалась в нем, и не знала, как ей выбраться из этой ситуации. Разве его предложение не было неожиданным? Стоило ли обращать внимание на то, что оно прозвучало на следующий день после того, как он узнал о ней всю правду? Ли снова отметила про себя, что Питер все-таки слишком высоко ценил, слишком уважал ее известность. Но сейчас…

– Питер, ты должен забрать это назад! – сказала она, стягивая с пальца ослепительное кольцо, когда они проходили мимо темного бара. – Я очень тронута, – добавила она, стараясь смягчить свои слова, – но я не могу взять на себя такие обязательства. Не сейчас. Ты заберешь его? Пожалуйста.

Когда она попыталась сунуть кольцо ему в руку, он стал сопротивляться, но выражение его лица осталось неизменным при лунном свете.

– Ли, тебе лучше надеть кольцо обратно. Я не возьму его ни за что на свете. Я выбирал его полдня, и если ты уронишь его и потеряешь в темноте, клянусь, я отшлепаю тебя.

Она остановилась и повернулась к нему:

– Что ты сделаешь, Питер Уэбстер?

– Надень его обратно, Ли.

– Питер, так не получится! Ты не можешь заставлять меня сделать то, к чему я не готова.

– Ладно.

Он тоже остановился и сурово рассматривал ее лицо.

– А что, если я пообещаю не торопить тебя с браком? – Его лицо расплылось в озорной улыбке. – Так будет, пока ты будешь носить мое кольцо.

Она открыла рот от изумления.

– Питер, это шантаж!

– Именно.

– И это говорит адвокат!

– Верно.

Он взял у нее кольцо и надел ей на палец. Когда же она посмотрела с вызовом на него, он выругался про себя, и его лицо исказилось от страдания.

– Разве ты не понимаешь, Ли? Я должен знать, что ты – моя.

Он сжал ее в объятиях. Ли этого было достаточно. Она совершенно растаяла и отбросила прочь все сомнения. Он не сказал больше ничего, а лишь страстно целовал. От него исходил чудесный аромат, когда он целовал ее, крепко прижимая к своему упругому телу. Их овевал мягкий ветерок, им казалось, что они были внутри некоего собственного мира.

– Ли, скажи мне, что ты моя, хотя бы сегодня, – прошептал он, лаская губами ее нежное плечо.

– Я твоя, – сказала она, прижимая руки к его лицу и жадно ища губами его губы.

Сгорая от желания, она спрашивала себя, как ей до вчерашнего дня удавалось сопротивляться ему? Ли думала, что с того момента, когда они были вместе, прошла вечность. Когда они наконец пошли дальше, Ли не слышала шагов – их заглушали удары ее сердца. Она не смогла бы снять кольцо даже при помощи клещей…

Когда они повернули к знакомому дому, Ли ожидал еще один сюрприз. На улице стоял старомодный кабриолет, в который была запряжена лошадь! Она лишь восклицала от изумления и восхищения, рассматривая очаровательный экипаж. Впереди сидел кучер в темных брюках и белой рубашке, в руках он держал вожжи, но седоков в экипаже не было.

– Ты не хотела бы прокатиться, дорогая? – небрежно поинтересовался Питер.

– Ты хочешь сказать, что арендовал…

– Я же говорил, что сегодня особенный вечер.

Он кивнул кучеру:

– Добрый вечер, Фрэнк.

– Добрый вечер, мистер Уэбстер.

Фрэнк Миллз, владелец кабриолета, спешился и помог им забраться в уютный экипаж. Когда они уселись на стеганое кожаное сиденье, Питер одной рукой обнял Ли, и вскоре гнедая лошадь уже везла их по старым, залитым лунным светом улицам.

– Питер, это просто прекрасно! – восторженно сказала Ли.

– Так почему же ты даже голову мне на плечо не кладешь, если я такой внимательный? – поддразнил он.

– Конечно.

Она прислонилась к его широкому плечу, наслаждаясь его близостью и этим сказочным вечером. Центр Натчеза был очаровательным местом, походившим на множество южных городков, в которых она побывала. Фрэнк Миллз проехал деловые районы, потом они миновали старые дома в предместьях – Розали, Чероки и Стэнтон-Холл. Величественные дома великолепно смотрелись в лунном свете, серебряные лучи играли на испанском бородатом мху, еле заметно колыхавшемся от ветра. Цоканье копыт очень успокаивало, а руки Питера так надежно обнимали, что Ли почти поверила в возвращение в прошлый век. Они медленно двигались по пустынным улицам. О, если бы только…

– Ты совсем затихла, – сказал Питер.

Она выпрямилась и взглянула на него, смущенно улыбаясь.

– Я просто наслаждаюсь поездкой, просто думаю.

– О нас? – мягко спросил он.

– Да.

Его темные волосы блестели при луне, а темные глаза смотрели на нее с любовью.

– О, Питер, – произнесла она, глубоко вздохнув. – Я очень тронута тем, что ты предлагаешь выйти за тебя замуж. Но… я чувствую, что ты не прислушался к моим словам. Обручальное кольцо кажется таким… фальшивым.

Он наклонился к ней.

– А то, что случилось между нами вчера, тоже было ненастоящим?

– Конечно, нет, – прошептала она. – И я не говорю, что раскаиваюсь в этом, нет. Но рано или поздно нам придется очнуться и столкнуться с реальностью.

Он нагнулся ближе, по его лицу было видно, что он задумался.

– Конечно, ты подразумеваешь под реальностью твою дальнейшую профессиональную деятельность? Ли, ты забываешь, что я тоже работаю. Однако я никогда не допущу, чтобы моя работа лишала меня права на личную жизнь.

– Это не одно и то же, – настаивала она. – Ты говоришь о работе, а не…

– О чем?

– Одержимости, – несчастно заключила она.

– Одержимости? – повторил он. – Наверное, тебе стоит это объяснить как-нибудь понятнее.

Она застонала, понимая, что рушатся все ее надежды.

– Я думала, ты все понял вчера. Ну хорошо, – сказала она, поправляя волосы. – Ты должен понять вот что: если я решу снова выступать, это занятие потребует полной отдачи. Сорок, пятьдесят концертов в год по всему миру.

Ты знаешь, что в мире очень мало концертирующих женщин-пианисток? Думаю, основная причина в том, что этот статус требует большого количества гастролей.

– Поездки являются обязательной частью многих профессий.

– Но это не просто поездки! Что бы ты стал делать, если бы мы были женаты, а мне в первую очередь было бы необходимо заниматься по десять часов в день для того, чтобы пополнить мой репертуар новыми произведениями к предстоящему выступлению?

– Я бы очень много мешал тебе.

Она с чувством всплеснула руками.

– Видишь, именно об этом я и говорю. У нас ничего не получится.

Его глаза вспыхнули в темноте.

– Ли, если ты захочешь, чтобы я был в твоей жизни, ты найдешь для меня место.

Его страстные слова заставили их обоих погрузиться в напряженное молчание, в то время как старый кабриолет скрипел, проезжая ряд богато украшенных старых домов викторианского стиля, испещренных серебряными тенями. Ли хотелось, чтобы все и было так легко, как думал Питер, хотелось, чтобы она могла просто «найти для него место» в своей жизни. Но Ли хорошо знала, что едва она вернется к концертной деятельности, ее бесконечное отсутствие утомит его и разрушит их любовь.

Он с горечью вздохнул:

– Послушай, Ли, я хочу, чтобы ты знала, я не собираюсь заставлять тебя решать. Ты сама должна принимать решения, касающиеся твоей будущей карьеры. Я бы не простил себе, если бы попытался как-то повлиять на эту часть твоей жизни. Что бы ты ни решила, это должен быть только твой выбор, а не мой. И все же я повторю… – Он прижал ее к себе. – Что бы ты ни решила, мы справимся, я никогда не перестану убеждать тебя в этом. Если мы сможем быть вместе каждый день, если мы сможем постоянно общаться, то на весь остальной мир это никак не повлияет, тебе не кажется?

Ли чувствовала, что слабеет, она изо всех сил хотела поверить ему. Он был серьезным, страстным и внушающим любовь.

– Я надеюсь, – ответила она.

– Хорошо.

Он чмокнул ее в щеку.

– Так когда ты собираешься выйти за меня замуж? – неожиданно игриво поинтересовался он.

– Питер Уэбстер! И это после стольких объяснений!

– Я обещал не торопить тебя, – ответил он, лаская губами ее шею. – Не волнуйся, у тебя будут два-три дня, чтобы все обдумать. Этого хватит, правда?

– Питер!

– То есть тебе нужно несколько недель? – Питер обнял ее тонкую талию.

– Питер, прекрати. Ты знаешь, мы не можем пожениться сейчас. У нас появится куча проблем, например…

– Например?

– Где мы будем жить? – раздраженно поинтересовалась она.

– Вот, похоже, отличный старый дом, – ответил он, когда они проезжали мимо здания в античном стиле на Хай-стрит.

Ли не смогла сдержаться. Она расхохоталась, и Питер наклонился и поцеловал ее.

– Ты хочешь пышную или скромную свадьбу? – спросил он.

Она замотала головой, чтобы успокоиться.

– Питер Уэбстер, если ты не прекратишь разговаривать на эту тему, я протащу твой нос сквозь это кольцо!

– Что ты сделаешь? – Он ошеломленно уставился на нее. – Женщинам полагается раболепствовать перед мужчинами. Ну что ж, так и поступим.

Ли не успела понять, что происходит, но Питер уже усадил ее к себе на колени и тут же принялся щекотать изо всех сил.

– Питер, прекрати!

Она визжала, хихикала, старалась высвободиться, но, услышав, как рассмеялся кучер и тихонько заржала лошадь, поняла, насколько нелепо она сейчас выглядит. У нее запылало лицо.

– Питер, пожалуйста, – умоляла она, указывая на кучера.

Питер наконец-то успокоился, но не выпускал ее из своих объятий.

– Куда, ты сказала, собираешься деть мой нос? – поддразнил он.

Ли открыла рот, чтобы дать ему достойный ответ, но Питер закрыл ее рот поцелуем. Гневный протест превратился в слабый стон, Ли постепенно слабела, а стон превращался в довольное всхлипывание. Она медленно обвила руками его шею и несколько мгновений спустя совершенно забыла, из-за чего они спорили.

– Ты хочешь большой дом или маленький? – спрашивал он в перерывах между поцелуями.

– Питер…

– Двоих детей или четверых?

– Четверых?

– Мальчиков или девочек?

– Четверо детей?!

Они затерялись в волшебстве лунного света, прижимаясь друг к другу и впитывая очарование звезд, деревьев и призрачного мха, тянувшегося вдоль старинных улиц. Кучер, сидевший впереди, затих и лишь широко улыбался, и даже старая лошадь одобрительно кивала, увозя влюбленных все дальше и дальше, в мир грез.

Когда они вернулись в Уэверли-Хаус, Ли уже просто изнывала от желания.

– Дорогая, ты пойдешь со мной ко мне в комнату? – хрипло спросил Питер, поднимаясь по лестнице.

Ли колебалась. Она страстно желала пойти вместе с ним, но не могла позволить себе сделать это.

– Это будет неправильно, тем более внизу спит Майра, – сказала она.

Питер неохотно согласился с ней, его глаза потемнели от неутоленной страсти.

– Поторопись лечь до тех пор, пока я не передумал, иначе я потащу тебя с собой и перебужу весь дом…

Очутившись одна в комнате, Ли улыбнулась. Ему больше не придется таскать ее. Никогда. Она подумала, что и Питер знает это. Он действительно знал это и тем не менее уважал ее чувства. И уважение воспитала в нем она сама.

Ли переоделась для сна и выключила свет. Она долго лежала без сна в темноте, смотрела в окно, слушала уханье совы и наблюдала, как лунный свет вытанцовывал затейливый узор на простыне. Больше всего она хотела, чтобы Питер был сейчас рядом с ней! Может быть, даже и лучше, что его не было. Рассматривая, какими новыми искрами сверкает бриллиант в изменчивом свете звезд, она поняла, что все еще сомневается во всем – в его мотивах, во внезапном предложении замужества. Была бы она нужна ему столь сильно, если бы оказалась обычной пианисткой из маленького городишки?

Ли испустила долгий вздох. Она была смущена и еще больше влюблена. Она так радовалась волшебству сегодняшнего вечера! Но сможет ли их любовь преодолеть препятствия, которые ждут их в повседневной жизни?

Питер метался на постели в комнате, располагавшейся через коридор от комнаты Ли. Хотя он самовольно отпустил ее, теперь просто умирал от желания перебежать через коридор и заняться с ней любовью, как сумасшедший. Он мечтал держать ее в своих объятиях, пока она не пообещает всегда принадлежать ему!

Если бы они только были женаты! Он перевернулся и с силой ударил кулаком по подушке. Он всю жизнь искал необыкновенную женщину. А теперь, когда он нашел ее, в будущем у него не было ничего, кроме неопределенности.

Он вспомнил о том, какой была Ли, когда лежала вчера рядом с ним на этой постели. Какой нежной и податливой! С какой любовью она обнимала его, какой исступленный восторг он испытал от прикосновений к ней, от слияния с ней…

«О Господи, помоги мне, я не могу потерять ее, только не сейчас!» – твердил про себя Питер.

Сегодня вечером он сказал, что не будет вмешиваться в ее дальнейшую карьеру. Он говорил совершенно искренне, иначе это очень болезненно отразилось бы на ней. Он не мог принудить ее. Он хорошо понимал, что заставлять натуру творческую нельзя. Это было бы равносильно тому, как если бы кто-нибудь запретил Микеланджело расписывать потолок Сикстинской капеллы. Он возненавидел бы себя после этого, а в конечном счете и она тоже. Но что же будет, если она решит продолжать выступать?

Он снова перевернулся и сбросил с себя одеяло. Он знал, что тогда ему придется очень трудно. Сама мысль об этом вызывала у него ревность. Он хотел, чтобы она принадлежала целиком только ему! Но он скорее умрет, чем даст Ли понять это. Будет ли эта неудовлетворенная потребность отравлять их отношения?

Питер погряз в бешеном водовороте мыслей и страхов и долго не мог заснуть. Если бы он сейчас обнимал ее! Это помогло бы. Что же ему делать? Вдруг она решит, что в ее жизни нет места мужу и музыке одновременно?

Глава 9

Весть о помолвке Ли и Питера распространилась в Натчезе с той же скоростью, как и известие о ее знаменитости. Не успела Ли на следующее утро спуститься на кухню, чтобы позавтракать вместе с Питером и его тетей, Майра уже радостно тараторила, а ее красивые серые глаза сияли от удовольствия.

– Ли, дорогая! Питер только что сообщил мне чудесную новость! Поздравляю! Я вне себя от радости!

Ли с упреком посмотрела на Питера, направляясь к стулу, который он отодвинул для нее.

– Майра, Питер рассказал вам не всю правду.

– Да? И какова же тогда она?

Усаживаясь рядом с Питером, Ли заметила в его глазах знакомый блеск, свидетельствовавший о том, что он затеял какую-то шалость. Он чудесно выглядел в брюках спортивного покроя и трикотажной рубашке. Вдыхая соблазнительный запах его лосьона после бритья, Ли почувствовала, как все ее тело наполняется приятной слабостью. Но ей все же удалось прийти в себя и решительно обратиться к Майре:

– А правда состоит вот в чем. Питер обещал мне не настаивать на этом браке. Я просто еще не очень уверена в том, что хочу этого, но я согласилась носить его кольцо.

Казалось, что Майра восприняла эти довольно странные объяснения спокойно. Но тем не менее, когда она заговорила, ее голосе зазвучал озорно, не так, как говорил ее племянник.

– Думаю, это в высшей степени разумно. А теперь дайте мне взглянуть на бриллиант!

Ли протянула руку, и Майра принялась охать и ахать, рассматривая камень, играющий на свету, который лился из окна, освещая стены и потолок кухни множеством переменчивых узоров. Даже Кыш, только что доедавший шкурки от бекона, которые дала ему Ханна, оставил свою миску, будто завороженный бриллиантом. Наконец огромный серый кот, уже не в силах скрывать свое любопытство, вспрыгнул на стол и занялся поиском заманчивого источника ярких переливов света, перевернув при этом корзинку с горячей сдобой.

Майре это показалось восхитительным, и она рассмеялась.

– Смотрите, даже Кыш заинтригован новостью о вашей помолвке!

Питер, напротив, не испытал ни малейшего удовольствия от проделок кота. Приглушенные ругательства заставили Кыша, увлеченного забавной игрой, наконец-то обратить внимание на свою Немезиду. Издав рассерженное «мммммроооооу!», он слетел со стола и удрал из комнаты.

– Ну мошенник! – Питер встал, бросил салфетку и взглянул на кухонную раковину. – Где мой водяной пистолет? Я живо приведу его в чувство.

Он стремительно вышел. Ли посмотрела на Майру, и они хором рассмеялись.

– А теперь дай мне еще раз полюбоваться кольцом, – попросила Майра.

Несколько мгновений она молча рассматривала великолепный камень, а потом заключила:

– Значит, ты не хочешь выходить замуж, но носишь обручальное кольцо Питера? Это чудесный вздор, моя дорогая, и я верю в это еще меньше, чем мой племянник.

Последующие дни Ли проводила с Питером очень много времени. Они согласовывали друг с другом план ремонта дома и руководили рабочими. Экскурсии были отложены до лучших времен, а Ли постепенно привыкла видеть и слышать, как стучат молотками, пилят, клеят обои и красят, восстанавливают поврежденную водой штукатурку и укрепляют прогнувшиеся балки. Мебель исчезала и появлялась на другой день, словно по волшебству, заново обшитая и обитая. Повсюду стоял чудесный запах новизны. Рабочие, вымывшие огромные окна, заставили сиять старые стекла, и весь дом, казалось, сверкал от солнечных лучей. Ли начала верить, что к моменту отъезда Питера дом совершенно преобразится.

К моменту отъезда… Ли понимала, что уже никогда не станет прежней, точно так же, как и этот дом. Она все еще носила его кольцо, но на глаза часто наворачивались слезы. Ли с болью смотрела на роскошный камень, напоминавший ей о ее сомнениях и о том, какой безрадостной может стать действительность. Она старалась не думать об этих проблемах, наслаждаясь каждым мгновением каждого дня. Теперь им было некогда обсуждать ее дальнейшую карьеру, они просто радовались обществу друг друга и проводили вместе каждую свободную минуту. Им не представлялось случая заняться любовью, но сладостное томление лишь усиливало их все нарастающие чувства. Ли никогда не представляла себе, каково это быть влюбленной, что желание быть вместе будет не только эмоцией, но и чем-то физическим и духовным одновременно.

Но тут произошло нечто, разрушившее их и так относительное спокойствие…

Они находились в комнатах позади дома и разговаривали с одним из подрядчиков, когда Ханна позвала Питера к телефону. Звонили откуда-то издалека. Он на некоторое время удалился, а когда подрядчик задал Ли вопрос, на который она не знала точного ответа, ей пришлось пойти разыскивать Питера. Она нашла его на кухне, с очень хмурым видом он держал телефонную трубку.

– Хорошо, Мелисса, – говорил он, – не волнуйтесь. Я сделаю несколько звонков и решу этот вопрос. Вы ведь можете обойтись без меня пару недель, правда? Поговорим позже.

Положив трубку, он повернулся и увидел Ли.

– Ой, привет.

– Извини, что ворвалась сюда, Питер, но Джордж спрашивает о какой-то перекошенной дранке, и ему уже нужно уезжать на другую встречу. – Она кивнула в сторону телефона. – Я не хотела подслушивать.

– Ерунда, я все равно уже закончил разговор.

– У тебя проблемы в Калифорнии? – осмелев, спросила она.

– Скорее неприятности, – ответил Питер. – Я разговаривал с секретарем. Кажется, случилась задержка в деле, которое было уже технически решено. Один из наших клиентов – крупнейший холдинг – разработал новый легкий напиток, который с большим успехом продавался на Западном побережье. Теперь я учредил для них компанию-распространителя на Среднем Западе. Сроки были установлены до моего отъезда, но когда были представлены контракты, адвокаты с другой стороны буквально засыпали всевозможными возражениями: то не подходит, это не подходит…