Поцелуй на рассвете

– Насколько я могу судить к этому здесь привыкли, – вставила Брин.

Райли метнул на нее уничтожающий взгляд, но ради экономии времени оставил ее замечание без ответа.

– Студия не была подготовлена к записи, потому что она, – Райли наставил палец на съежившуюся заплаканную девушку, – она забыла включить нас в график, который и в лучшие времена забит до отказа. За час мы должны все здесь переделать, потому что утром в этой студии записывают программу новостей.

Закончив свой монолог, Райли с вызовом уставился на Брин, словно говоря: «Ну, что ты на это скажешь? Что просила, то и получила. Теперь разбирайся». Вид у него был почти довольный. Во всяком случае, самодовольный. Райли ждал ее реакции.

Дочь адмирала Кэссиди никогда не пасовала перед вызовом. Она повернулась к хныкающей девушке, которую Райли назвал растяпой Уит:

– Как вас зовут?

– Уитни, – еле слышно ответила та.

– Уитни Стоун, стажер, дочка менеджера по продажам, с которой мне велено нянчиться, – вставил Райли.

– Лучше помолчите! – Брин повернулась к нему лицом. Оператор тихонько присвистнул. Девица со жвачкой чуть не проглотила пузырь. – Что толку от ваших нападок?

Прежде чем Райли успел что-нибудь возразить, Брин уже снова повернулась к девушке.

– Кончайте плакать, слезами делу не поможешь. Первое, чего я от вас хочу, так это чтобы вы принесли мистеру Райли чашечку кофе. Думаю, ему это не помешает. Затем поднимитесь в аппаратную и посмотрите, на месте ли режиссер и звукооператор. Если нет, разыщите их. Передайте им, что я очень сожалею, что наша запись не включена в сегодняшний график, и постараюсь, чтобы впредь подобное не повторялось. Все ясно?

– Да, мэм. – Девушка кивнула и пулей вылетела из комнаты, словно приговоренный к смертной казни, которого помиловали в последний момент.

– Вы, вы и вы, – Брин поочередно указала пальцем на каждого из трех праздно шатающихся в студии мужчин, – разберите задники программы новостей и подготовьте площадку для Райли.

– Но это должна была сделать ночная группа после выхода ночного выпуска. Мы…

Брин сердито взглянула на осмелившегося спорить:

– Делайте, что вам говорят.

Мужчины переглянулись. Тот, что спал, пожал плечами и нехотя поднялся со стула. Парни с «Пентхаусом» отложили журнал и, ворча что-то под нос, нехотя поплелись на площадку.

– Выбросите сигарету, – приказала Брин оператору. – Невозможно нормально снимать, когда во рту или в руке сигарета. И на сегодняшней съемке попрошу не курить. Я ясно выразилась?

Оператор и не думал подчиняться.

– Эй, Райли, разве она имеет право командовать?

– Имею, я только что это сделала. Если вам не нравится со мной работать, поищите себе работу в другом шоу. Только не забывайте о молодых выпускниках колледжа, которые будут счастливы занять ваше место.

– А вы, – Брин обратилась к девушке, по-прежнему сидевшей на полу, – выбирайте: или я больше не вижу вашей жвачки, или вы покидаете площадку. А пока вы решаете этот вопрос, проверьте, в порядке ли микрофоны для мистера Райли и его гостьи.

Она снова повернулась к Райли, стараясь не замечать гнева, закипающего в сапфировых глазах.

– Кто сегодня гость вашего шоу?

– Памела Ханн.

У Памелы Ханн в самом деле были розовые волосы. Брин усилием воли сдержала улыбку, понимая, что от того, как она разыграет эту подачу, может зависеть исход игры.

– Где она?

Райли вздернул подбородок.

– Растяпа Уит может вас проводить.

Уитни как раз шла через студию, держа в руках, как пакт о перемирии, чашку дымящегося кофе. Споткнувшись о кабель, она чуть не упала, и немного кофе пролилось на пол. Райли тихо выругался, но кофе взял и даже пробурчал «спасибо».

– Мистер Райли, думаю, вам нужно подгримироваться, – миролюбиво предложила Брин, надеясь в душе, что Уитни не расслышала, какими эпитетами он ее наградил. – Когда все будет готово, я за вами зайду. У вас есть какие-нибудь материалы на мисс Ханн?

– Есть кое-что, – буркнул Райли.

– Может, вам стоит пока их изучить?

Попросив Уитни Стоун показать, куда они заточили разгневанную Памелу Ханн, Брин вышла из студии. Памела Ханн была модельером, в последние годы ее популярность резко возросла – в основном благодаря тому, что в ее туалетах появлялись героини популярного телесериала.

Как только Брин открыла дверь в комнату, на которую ей указала Уитни, она нос к носу столкнулась с женщиной, чье лицо почти сравнялось по цвету с растрепанными розовыми волосами. Зато глаза-бусинки под знаменитыми бровями Памелы Ханн были почти бесцветными. Тонкий нос от злости стал еще тоньше.

– Безобразие, вот как это называется! Я требую объяснений! Вы даже представить себе не можете, насколько это было… Меня оскорбили самым возмутительным образом!

Памела Ханн цедила слова сквозь сжатые губы. Заметив, что перед ней человек, с которым она еще не встречалась, женщина надолго замолчала и принялась бесцеремонно разглядывать Брин.

– Кто вы такая? – надменно спросила она наконец. – На вас моя блузка.

Брин мысленно поблагодарила своего ангела-хранителя или кто там еще надоумил ее надеть сегодня именно эту блузку. Когда Райли сообщил имя оскорбленной гостьи, Брин чуть было не расхохоталась: она не сомневалась, что дело в шляпе.

– Меня зовут Брин Кэссиди. Вы правы, мисс Ханн, на мне одна из ваших блузок. Я несколько месяцев копила деньги, чтобы купить изделие с вашим ярлыком, и пользуюсь случаем сказать, что блузка мне очень нравится.

Памела Ханн фыркнула:

– Это классная вещь, она будет отлично смотреться на ком угодно, но вам и вправду очень идет. Вы умеете носить хорошие вещи. Размер шестой? Нет, пожалуй, четвертый. Я придумала ее в момент вдохновения. Рукава колышутся при каждом движении, но если бы я не настояла на их особом покрое, этого бы не получилось.

Несколько секунд модельерша с гордостью рассматривала свое творение, потом снова фыркнула, словно почувствовала неприятный запах.

– Вы так и не сказали, что вы делаете в этом зверинце. Хочу довести до вашего сведения, юная леди, что мне приходилось участвовать во многих шоу: «Доброе утро, Америка», шоу Джонни Карсона, «Шестьдесят минут», шоу Мерва Гриффина. Но нигде, слышите, нигде со мной не обращались так отвратительно. Эти люди – просто отбросы общества, а шоу «Утро с Джоном Райли»…

– Вы абсолютно правы, мисс Ханн, полностью с вами согласна. На вашем месте я бы отказалась участвовать в этом шоу и уехала. С какой стати давать им интервью после того, как они обошлись с вами столь возмутительным образом? Зачем им потакать? Подумать только, с вами, выдающимся американским дизайнером, светилом современной моды, обращались как с обычной гостьей, как… как с какой-нибудь актрисой! Неужели они не понимают, что вы художник?

Делая вид, что высказала все, что думает, Брин подошла ближе и тихо, с почтением спросила:

– Заказать вам такси? Или вы приехали на лимузине?

– Я… гм… я приехала на своей машине. Люблю, знаете ли, иногда сама сесть за руль… только иногда, для разнообразия.

– О да, разумеется, мисс Ханн. Позвольте проводить вас к выходу. Мы и так задержали вас слишком долго, а ваше время поистине бесценно. Это папка с вашими эскизами? Не забудьте. Какая жалость, что из-за некомпетентности этих недоумков зрители лишатся возможности увидеть ваши новые модели. Глупость и некомпетентность на всех уровнях общества – наша главная беда, не правда ли, мисс Ханн? Вероятно, в индустрии моды существует та же проблема.

Она деловито вышагивала рядом с Памелой Ханн, моля Бога, чтобы не сбиться с пути и свернуть куда нужно. Брин еще не освоилась с лабиринтом коридоров и могла только гадать, какой из них ведет к выходу из здания. Не хватало еще, чтобы в результате она привела Памелу Ханн в раздевалку для уборщиц. От волнения сердце Брин ухало, как молот. Даст ли ее блеф желаемый результат?

Она бесстрастно улыбнулась модельеру:

– Правда, что вы устраиваете в Сан-Франциско эксклюзивный показ мод? Кажется, я где-то об этом читала.

– Да, верно. Показ состоится завтра у Ньюмана.

– О, замечательно! Может быть, я сумею прийти, хотя не знаю, удастся ли. Но надеюсь, что кто-нибудь все-таки придет.

Памела Ханн остановилась так резко, что высокие каблучки остроносых европейских туфель едва не заскрипели по полу.

– Почему это они могут не прийти? Вы считаете, мои модели не привлекут зрителей?

– Ну… видите ли, мисс Ханн, у ток-шоу «Утро с Джоном Райли» очень широкая аудитория, даже если его выпускают некомпетентные люди. Но не беспокойтесь, – она дружески похлопала женщину по тонкой руке, – наверняка многие женщины видели рекламу вашего показа где-нибудь еще.

– Но…

– И конечно, я не верю слухам, которые распускали о Рэйчел Аамье, когда она отказалась участвовать в телепередаче одной местной студии.

Брин мягко подтолкнула Памелу Ханн к выходу, но та не двигалась с места.

– Аамье? Говорите, она отказалась участвовать… И какие пошли слухи?

– О, умоляю вас, не спрашивайте, – заговорщически прошептала Брин. – Вы вынуждаете меня выдать тайну.

– Я никому не скажу. – Тонкие ноздри Памелы затрепетали. – Что говорят о Рэйчел Аамье?

Брин оглянулась с таким видом, словно собиралась выдать шпиону государственную тайну.

– Пошли слухи, что модели из ее последней коллекции никуда не годятся и она отказалась демонстрировать их публике, пока не будут распроданы билеты на показ. – Еще раз оглянувшись, Брин поспешила добавить:

– Но как я уже говорила, я не верю, что она намеренно устроила сцену и отказалась появиться на экране. – «Только бы она не догадалась, что вся эта история – от начала до конца выдумка!» Брин снова подтолкнула ее к выходу. – Пойдемте, мы уже отняли у вас слишком много времени. Я еще раз прошу прощения за нашу ошибку и причиненные вам неудобства. Я прослежу, чтобы…

– Минуточку. – Памела Ханн нервно облизнула губы и прищурилась. – Милочка, вам действительно идет эта блузка.

– Благодарю вас.

– Пожалуй, в следующий раз я предложу эту модель в более ярких тонах, к примеру цвета фуксии.

– Правда? О, замечательно! – подобострастно воскликнула Брин.

– Я не расслышала, как вас зовут, дорогая.

– Брин. Брин Кэссиди.

– Так вот, Брин, вы такая душка, что я, так и быть, соглашусь на это несчастное интервью.

Брин театрально схватилась за сердце, которое в эту минуту готово было выпрыгнуть из груди от радости.

– О, мисс Ханн, у меня просто нет слов! Вы слишком великодушны!

Гостья подняла руку, как папа римский, благословляющий паству.

– Не стоит, дорогая, великодушие – свойство всех настоящих художников.

К тому времени, когда женщины входили в студию, Памела Ханн только что не мурлыкала от удовольствия.

– Уитни, дорогая, будь так любезна, принеси мисс Ханн чашечку кофе. Вам со сливками или черный? С сахаром или без?

– Без сливок и без сахара. Нам, женщинам, нужно заботиться о фигуре.

Мисс Ханн и Брин дружно рассмеялись. Члены съемочной группы остолбенели.

– Мисс Ханн, присядьте, пожалуйста, на диван. Простите, что предлагаю вам сесть на такую дешевку. – Брин повернулась к девице со жвачкой. – Когда будете прикалывать микрофон, попрошу быть поаккуратнее. Блузка мисс Ханн из натурального шелка. – Гостья не видела, что Брин лукаво подмигнула девушке.

У Брин было такое ощущение, словно она работает в новой должности не полчаса, а по меньшей мере лет сто. Однако результат налицо: Памела Ханн с приколотым к блузке микрофоном сидит в студии и жеманно принимает знаки ее восхищения. Нельзя сказать, чтобы Брин получала удовольствие, потрафляя раздутому самолюбию гостьи, но если это необходимо, чтобы записать интервью, – что ж, пусть будет так.

– Как вам удалось ее умаслить? – благоговейно спросила Уитни, когда провожала Брин в гримерную Райли. – Она обзывала меня неотесанной деревенщиной.

– Что ж, по крайней мере она выражалась цензурно. – Уитни посмотрела с недоумением, и Брин продолжила:

– Я польстила ее самолюбию.

Во взгляде Уитни появилось нескрываемое восхищение.

– Здорово! Вы молодец.

– Спасибо. Кстати, о самолюбии. Давайте-ка посмотрим, в каком настроении пребывает мистер Райли.

Брин постучала в дверь, но не стала дожидаться ответа и решительно вошла в гримерную.

– На площадке все готово, ждем только вас.

Райли стоял перед зеркалом, держа в руках губку и коробочку с гримом, на груди у него висело полотенце, засунутое одним углом за воротник рубашки. На туалетном столике стояли рядом чашка кофе и блюдечко с водой.

– Вот что, мисс… как вас там?

– Кэссиди.

– Да, Кэссиди, давайте уточним кое-что с самого начала. – Он отвернулся от зеркала и пристально посмотрел на Брин. – Программой руковожу я. Только я, и никто другой. Если сегодня я терпел ваши своевольные выходки, то лишь потому, что попал в цейтнот. Не рассчитывайте, что вам удастся командовать мной так же, как всеми остальными на площадке. Я ясно выразился?

Не сводя с Брин ледяного взгляда, он намочил губку, окунул в баночку с тональным кремом и стал размазывать крем по лицу начиная с кончика носа, чтобы лицо не блестело в свете софитов.

Ни этот взгляд, ни угроза в голосе не смутили Брин. Она спокойно сообщила:

– Мистер Райли, запись передачи начинается через две минуты. Если к этому времени вас не будет в студии, считайте, что я уже подала официальную жалобу управляющему. И, кстати, вы только что макнули губку в кофе.

Прежде чем он успел открыть рот, Брин уже вышла в коридор.

Когда Райли через две минуты влетел в студию, он кипел от гнева. Однако надо отдать ему должное: как только заработали камеры, разъяренный мужчина исчез, уступив место профессиональному ведущему.

Джон Райли включил свое знаменитое обаяние на полную мощность. В голосе Райли звучала та самая доверительность, которая помогла ему завоевать сердца тысяч домохозяек и секретарш. Первые бросали домашние дела и в промежутке между стиркой и отжимом прилипали к экранам телевизоров, как только начиналось ток-шоу «Утро с Джоном Райли». Вторые каждый день собирались группками возле офисных кофеварок и делились последними сплетнями о своем кумире.

Вряд ли он на самом деле жадно вслушивался в каждое слово, произнесенное Памелой Ханн, или проявлял глубочайший интерес к эскизам новых моделей, но он был великим актером.

Как только шоу было отснято на пленку, а Памела Ханн благополучно усажена в машину, Брин созвала производственное совещание для всех, кто имеет отношение к ток-шоу «Утро с Джоном Райли». От первоначальной враждебности сотрудников по отношению к Брин не осталось и следа. Ловкость, с которой она разрешила утренний кризис, снискала ей если не любовь, то по крайней мере уважение съемочной группы. Брин изложила свои требования и предписания, твердо подчеркнув, что рассчитывает на их выполнение.

– Тех, кого мои условия не устраивают, можно заменить, – с улыбкой сказала она, но в голосе прозвучали стальные нотки. – Ток-шоу «Утро с Джоном Райли» занимает второе место в рейтинге телепередач. Я хочу, чтобы в ближайшее время мы вышли на первое место и никому его не уступали. Тот, кто не хочет с нами сотрудничать, может уйти сразу. Я поставила перед собой цель, и ничто не помешает мне ее добиться. – Здесь она покосилась на Райли. – Мистер Райли, я хотела бы поговорить с вами в вашей гримерной.

Оставив за спиной притихшую и несколько подавленную съемочную группу, Брин вышла из студии. Ее каблучки деловито застучали по коридору. К тому времени, когда Райли ее догнал, она уже стояла у двери в гримерную. Он распахнул дверь и с церемонным поклоном пригласил Брин войти первой. Войдя следом, Райли даже не предложил Брин сесть, сам же плюхнулся на диван и ослабил узел галстука. Брин так и осталась стоять посреди комнаты.

Заглянув в блокнот, она сказала деловым тоном:

– Каждое утро после окончания съемок Уитни будет приносить вам досье на гостей следующего дня. Попрошу вас к следующему утру изучить эту информацию. И предупреждаю, что я не собираюсь терпеть ваши истерики. Сегодня это было в первый и последний раз.

– Не собираетесь? Что вы говорите?

– Да, не собираюсь. И прекратите третировать Уитни.

– Растяпу Уит? Ничего, она привыкла.

– По каким-то непостижимым для меня причинам она вас боготворит. Но даже будь она не впечатлительной молоденькой девушкой, а святым Бернардом, я бы все равно не позволила вам разговаривать с ней так, как вы разговаривали сегодня утром.

– Вы бы мне не позволили?

Брин сделала вид, что его последней реплики не было вовсе.

– Скажите, во сколько вы легли вчера спать?

– Что-что?

– Вы прекрасно слышали.

Райли хмуро уставился на нее. Брин видела, как его хмурая гримаса медленно разглаживается и сменяется ухмылкой.

– Лег в постель или лег спать?

Брин устало вздохнула.

– Меня совершенно не интересует, что происходит в вашей постели, мистер Райли.

– Неужели? Зачем же вы спросили?

– Вы вынуждаете меня говорить напрямик: вид у вас ужасный. Извините, но вы сами напросились на откровенность.

Райли онемел от такого заявления. Брин с трудом сдержала удовлетворенную улыбку. Очевидно, он не привык к нелицеприятной критике.

– С сегодняшнего дня будьте добры как следует высыпаться перед утренней съемкой. И никаких возлияний накануне вечером, от спиртного к утру опухают глаза.

От ленивого безразличия не осталось и следа. Райли выпрямился на диване.

– Какого черта…

– Если у вас и без спиртного мешки под глазами, могу посоветовать хорошее средство: каждое утро, как встанете, минут на пятнадцать прикладывайте к глазам кусочки льда.

Он погрозил Брин пальцем.

– Сейчас я вам скажу, что вы можете делать со своими кусочками льда.

– Кажется, у меня все. – Брин захлопнула блокнот и направилась к двери.

– Не совсем. – Райли вскочил с дивана и у самой двери поймал Брин, схватив ее за плечи.

– Отпустите меня!

Губы Райли изогнулись в кривой ухмылке.

– «Отпустите меня»? А где же «вы, хам»?

– Мистер Райли, отпустите меня, или я…

Райли расхохотался. Он хохотал долго и от души. Взгляд прошелся по телу Брин от макушки до ступней и обратно, и в его глазах заплясали искорки. Джон Райли в первый раз по-настоящему посмотрел на своего нового продюсера. И что же он увидел? Хорошенькое личико в обрамлении кудрявых темных волос. Темные брови, красиво изогнутые над глазами цвета аквамарина, в данный момент полыхающими гневом. Аккуратный вздернутый носик. Рот словно созданный для поцелуев. Особенно хороша чуть более пухлая нижняя губка, которую он бы с удовольствием захватил зубами. Но, пожалуй, больше всего Райли заинтересовала продолговатая ямочка на подбородке, придающая лицу чертовски дерзкое выражение. Брин Кэссиди была прелестна, сексапильна и горяча, и не будь у Райли железного правила не смешивать дело с удовольствием, он бы тут же, не сходя с этого места, выяснил, насколько жарок огонь, пылающий в ней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.