Отпуск за свой счет
– Да нет, – сказал Юра Лене. – Это неудобно.
– Кому? Тебе? – ехидно осведомилась Лена.
– Почему мне? Тебе. Ты же совсем ее не знаешь. Вы же совсем незнакомы.
– Вот и хорошо, и познакомимся. Заодно. Будет о чем поговорить. И битвы, где вместе сражались они… Да? – обернулась она к Кате.
Когда Катя и Лена вошли в прихожую, из комнаты выглянула Ленина мама:
– Наконец, я уж беспокоилась.
– Мамуля, – сказала Лена, – познакомься, это Катя, моя подруга. Я тебе говорила.
Катя изумленно взглянула на Лену и кивнула маме.
– А, да, – сказала мама. – Вы из Тбилиси.
– Нет, мама, Катя из Верхнеярска. Ты забыла.
– Да… Наверное… Извините, я что-то теперь все путаю. Заходите, пожалуйста. Я вам сейчас приготовлю постель.
– Что вы, – сказала Катя, – нет, нет, не беспокойтесь. Я сама.
– Да никакого беспокойства, я все равно не спала. Леночка говорила, вы к ней были так добры.
– Что вы, – удивилась Катя. – Я?
– Мама, ты опять все напутала. Катя только собирается быть ко мне добра. Все еще впереди. Правда? – она заговорщически посмотрела на Катю.
– Но все равно, – сказала мама, – она ведь твоя гостья. Вы прямо с поезда, наверное? Устали?
– Нет, я утром приехала.
– Что же не сразу к нам? Леночка, ты могла бы…
– Катя выбирала – к кому. Конкуренция. Нарасхват. Насилу у Юрочки отбила.
– Ах, вы Юрочку тоже знаете? – обрадовалась мама.
– Еще как, – сказала Лена. – Они старые друзья. В школе вместе.
– Что ты, – сказала мама. – Катя такая молодая.
– Он пионервожатым у них был. Сборы проводил. У костра. В лесу. «Существует ли любовь?» С чтением стихов. Юра говорит, Катя очень хорошо читает. Особенно лирику. Ты попроси, она почитает, – Лена усмехнулась и подмигнула Кате.
– Ой, пожалуйста, – сказала мама. – Я так люблю поэзию. А то сейчас все больше… Особенно девятнадцатый век. Так изящно. Вы Тютчева ничего не помните?
– Что ты, мама, его же в школе не проходят.
Катя покачала головой, немного помедлила, не решаясь, а потом, пзглядев на Лену и усмехнувшись, тихо прочитала:
«Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовется, -
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…»
Она прочитала это так просто и проникновенно, что мама восхищенно прошептала:
– Да, да… действительно…
А Лена ошеломленно посмотрела на Катю, словно не веря своим глазам, спросила на всякий случай у мамы: «Действительно, Тютчев?» – и не дожидаясь, пока мама ответит утвердительно, сказала:
– Да… Похоже, плохи мои дела.
Но потом Лена взяла реванш: пришла очередь Кате изумляться.
Катя сидела на корточках около своего чемодана и как завороженная глядела на Лену – та перед зеркалом свершала вечернее священнодействие: стирала грим жидким кремом, потом накладывала другой крем, более густой, потом его промокала салфеткой и клала на кожу третий – все это медленно, с застывшим лицом, молча – «чтобы не было морщин», – как сказала она наконец.
– Прямо как в кино, – вздохнула Катя.
– Да. Только конец хуже.
– Почему хуже?
– Там он всегда счастливый.
– А ты разве?…
– А ты? – усмехнулась Лена.
– О, я очень счастливая.
– Да? И давно?
– Нет. Не очень.
– Ну вот видишь. Ты ведь грамотная, как выяснилось, учила – где сколько прибудет в одном месте, в другом столько же и убудет.
– Закон сохранения.
– Закон подлости. Нет, ты не подумай, это я не тебе, я вообще. Раз кто-то счастлив, кто-то должен быть и не очень. Для равновесия. Так что вот приходится компенсировать неземной красотой.
– Что вы, вы и так красивая.
– Ага. Особенно после захода солнца и спиной к окну.
– Вы молодец, все время шутите. А мне, когда грустно, ну никак.
– Неужели тебе бывает грустно? Ты же такая счастливая.
– Ну и что. Очень часто. Счастье – это ведь состояние. Сейчас оно есть, а потом – раз, и нет. Поэтому, когда оно есть, всегда ждешь, что вот-вот его не станет. Оттого и грустно.
– А когда его нет, значит, тогда весело?
– Когда нечего терять, чего грустить.
– Интересно трактуешь. Ну ладно, давай спать ложиться. А то если и сон еще потерять…
Лена надела красивую ночную рубашку, похожую на бальное платье.
– Ой, – сказала Катя, – какая красивая рубашка… В ней и спать даже жалко.
– Жалко, – согласилась Лена. – Но не всегда. – Она взглянула на Катю – не то насмешливо, не то с завистью – и выключила свет.
На стоянке у института стоял сверкающий никелем «Харлей» – чудо техники и дизайна. Юра посмотрел на него с неожиданной в нем нежностью, стер с сиденья невидимую пылинку и сказал Кате:
– Красавец? А?
– Замечательный, – искренне согласилась Катя. – А не страшно на нем?
– Кто ведет, – скромно сказал Юра.
Надо сказать, что здесь Юра мог позволить себе ложную скромность: мотоцикл водил он действительно мастерски. Ему доставляло удовольствие мчать Катю по вечерней, купающейся в заходящем солнце Москве, проноситься мимо старинных монастырей, дворцов, на фоне которых его мотоцикл казался еще более современным чудом. Катя только тихо вскрикивала, когда Юра закладывал крутые виражи или проносился в сантиметре от огромного автобуса. Она закрывала от страха глаза, и тогда ее взору представали иные картины: заснеженный лес, они – хохочущие и счастливые, Юра – такой уверенный за рулем, а тут такой неуклюжий на лыжах. Катя учила его взбираться «елочкой» на крутой берег реки, у него ничего не получалось…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
