№ 16

Элизабет Боуэн

№16

Когда впервые подходишь к дому Максимилиана Бьюдона, обогнув «Террасу Медузы» с восточной стороны, невольно теряешься, думая, что тебя разыграли. А приходили теперь к Максимилиану лишь те, кто вовсе не был готов к подобным сюрпризам, – восторженные мечтатели из провинции, новички в чужом им Лондоне, не ведавшие, что интерес к Максимилиану Бьюдону давно угас. Представьте себе на свой вкус живописную виллу знаменитого писателя в Сент-Джон Вуд: под окнами – жасмин, в доме – objects d'art[1]. Но Максимилиан уже лет пятнадцать не относился к числу знаменитостей. Правда, он еще сводил концы с концами, пока медленно затихали последние отголоски вызванной им когда-то сенсации. Тем временем лепнина на фасаде осыпалась, пилястры растрескались, парадный вход забили.

Дома на холме в Сент-Джон Вуд – зримое воплощение изменчивости судьбы; своим запустением они придают окружающему нереальность сна. Пройдите по этой улице – и вы погрузитесь в фантасмагорию архитектурных привидений. Шаг за шагом перед вами развертывается картина разрушения, от которой даже здорового человека кинуло бы в озноб (а у Джейн Оутс был сильный жар). Над студиями, увитыми виноградом на шпалерах, возвышаются унылые многоквартирные дома, спрессованные города из желтовато-коричневого кирпича. На месте снесенных вилл прорыты глубокие траншеи, сады перекопаны. Перекрестье пустынных дорожек, усыпанных сероватой штукатуркой, холодные застекленные галереи, решетки оград. Белая улица в нефритовой зелени стремительно сбегает с холма, но сверните за любой угол, и вы тотчас окажетесь на убогой, тусклой, затхлой улице, типичной для Пимлико. Тут и там между замшелыми фамильными гнездами в готическом стиле вклинились покинутые, остывшие дома с фиолетовыми стеклами, еще числящиеся в списках у какого-нибудь агента по продаже недвижимости. Вот некогда пленительная, а ныне совсем дряхлая вилла, приготовившись к неминуемому позору, ожидает скупщика старых домов; по соседству прихорашивается точно такая же вилла – кругом ведра с краской, снуют, насвистывая, рабочие. Все это похоже на развалины старого города. Человеком новым овладевает здесь какой-то непонятный страх, словно его преследует кошмар.

А Джейн Оутс к тому же лихорадило: у нее был жар, она поднялась утром с постели, хотя чувствовала себя еще совсем больной. Но сегодня – сейчас – ей предстояло свидание с Максимилианом Бьюдоном, а ради этого она не то что с постели, из могилы готова была подняться. Инфлюэнца, но скорее восторг перед кумиром заставлял учащенно биться пульс. Письмо с приглашением к ленчу пришло в первый день болезни, и она решила: умру, но пойду. Днем перед ней медленно проплывали видения их встречи, ночью в горячке она переживала взлеты восторга. И вот теперь, направляясь к «Террасе Медузы», она от нетерпения раньше времени вышла из автобуса. Ноги будто свинцом налились, поясницу ломило, в ушах звенело, но в голове была холодная ясность.

Согретый оттепелью, Лондон искрился, нежась в солнечных лучах. В садах еще кое-где лежал снег. От Баттерси-парка Джейн добиралась на автобусе. Она жила в провинции и впервые оказалась в Лондоне. Она приближалась к вилле Максимилиана, и все в этом лабиринте деревьев и домов казалось ей значительным или исполненным тайны. Воспаленным глазам было больно смотреть на солнце. В Джейн была тихая прелесть деревенской красавицы и едва заметная старомодность.

Осенью, месяца три назад, вышла первая книга Джейн. Наивная, но довольно своеобразная; имя автора было совсем новым, и потому детище Джейн не имело особых шансов на успех без протекции какой-нибудь именитой особы. В Лондоне у Джейн не было знакомых, которые могли бы привлечь к книге внимание. Издатель сам постарался – выпустил роман изящным форматом, в ярко-красном переплете, дважды устраивал в честь Джейн ленч (на которых она не решалась слова вымолвить) и надеялся, что тем самым обеспечил книге succиs d'estime [2]. Для какой-то газетенки рецензию написал Максимилиан, он не просто подал книгу, а сделал из нее гвоздевой материал номера. Получив вырезку и увидев фамилию автора, издатель только плечами пожал. Но Джейн была на седьмом небе от счастья. Она выучила рецензию наизусть и с утра до вечера благодарила судьбу. Подумать только, он заметил ее книгу и так написал о ней! Эта негаданная книга словно выпустила ее из неволи; теперь же рецензия Максимилиана окрылила ее. Джейн отправила ему благоговейное письмо, в котором призналась, что она его давняя поклонница. С семнадцати лет (теперь ей было тридцать) не пропускала она ни строчки, под которой стояло его имя. Натура впечатлительная, Джейн уединенно жила в провинции. В ее пристрастиях была неискушенность самобытного художника – ведь такой художник, как дикарь, простодушно тянется ко всему, что блестит, а когда разберется, что к чему, сам уже утрачивает невинность восприятия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

произведения искусства (франц.).

2

умеренный успех (.франц.).