Канатная плясунья

И поскольку час обеда уже приближался, Телор снова поклонился и спустился вниз по лестнице.

Сказав слуге, что его попросили петь за обедом, менестрель спросил разрешения пройти через залу на задний дворик, где он мог бы найти спокойное местечко и немного порепетировать.

– Я сгораю от нетерпения услышать вас, – сказал слуга, улыбаясь, – но знаю, что это будет лишь за обедом. Располагайтесь, где вам будет удобнее. Я пришлю за вами пажа, когда лорд захочет вас видеть, и за одним из столов для вас приготовят место.

Телор был несколько удивлен такому радушию, как правило, все слуги были людьми набожными, и многие из них осуждали менестрелей, считая их пособниками дьявола. Поблагодарив молодого человека, Телор вышел в сад, располагавшийся позади дома, и в голову ему пришла мысль, что чрезмерно набожный и принципиальный человек вряд ли задержался бы надолго в услужении у такого, как лорд Уильям. Телор извлек лютню из футляра и с облегчением обнаружил инструмент в целости и сохранности, его нужно было лишь настроить. Менестрель перебрал в памяти все подходящее из своего репертуара для неофициального обеда и остановился на коротком героическом отрывке из большого цикла историй о Геркулесе, не слишком веселом, но и не слишком скорбном. Вначале он хотел спеть что-нибудь, имеющее отношение к его случаю, но отказался от этой идеи. Вспомнив разговор с лордом, он решил больше не рисковать.

Однако исполненный отрывок все же напоминал его собственные проблемы. Когда Телор закончил петь, лорд Уильям очень сухо спросил его, откуда ему известно о Геркулесе. Оцепенев от страха, менестрель признался, что узнал эту легенду в Марстоне, но вовсе не хотел этой песней подгонять лорда Уильяма принять решение. Засмеявшись, тот простил менестреля и попросил спеть еще что-нибудь. И Телор исполнил несколько баллад о приключениях Прайдери, уэльского героя. Если эти истории хранились в библиотеке сэра Ричарда, их, должно быть, записал сам сэр Ричард, услышав, как и Телор, от Юриона. К своему удивлению, менестрель заметил, что слушая его, лорд Уильям становился все более задумчивым.

Гости задержали Телора дольше, чем он ожидал, и продержали бы еще дольше, но лорд Уильям заверил их, что Телор будет петь за обедом в течение нескольких дней. Гости оказались на редкость щедры и воспитаны, подзывая менестреля к столу, они вручали ему монеты, а не бросали издали. Телор не мог отблагодарить их должным образом, поскольку был уверен, что Кэрис уже вне себя от ярости, да и Дери всерьез обеспокоен.

Кэрис ждала его на улице, и в глазах ее была все та же тревога и напряжение, что и предыдущим вечером. Телор понял, что девушка не сердится, когда она ласково обняла его, но его мучили угрызения совести. Кэрис вряд ли могла подумать, что он воспользовался ею и сбежал, но женщины, вне брака вступающие в связь с мужчиной, часто после близости поступали совершенно непредсказуемо. Поэтому Телор, как только увидел ее, сразу поспешил навстречу с распростертыми объятиями, и она с радостью бросилась к нему.

– Прости меня, дорогая, ради Бога, прости, – прошептал он, прижимаясь щекой к волосам Кэрис. – Я не ожидал, что лорд Уильям продержит меня так долго, и мне некого было послать, чтобы предупредить тебя. Разве ты не веришь мне? Но ведь Дери должен был сказать тебе...

– Дери верит тебе ни на йоту больше, чем я, – резко ответила Кэрис, продолжая все так же крепко обнимать Телора. – Мы оба знаем – все твои дела с лордом Уильямом закончатся тем, что все мы окажемся на виселице.

– Нет! – воскликнул Телор. – Я сомневаюсь, что лорд Уильям помнит Дери, а уж о твоем существовании он и вовсе не подозревает. И наше с ним дело касается меня одного. У меня есть, правда, небольшое поручение, которое, я надеюсь, исполнит Дери, но оно, я думаю, вовсе не опасно, тебе же во всем этом не отводится никакой роли. Как ты могла подумать, что после прошлой ночи я подвергну тебя хоть малейшей опасности?

Кэрис освободилась из объятий Телора.

– После прошлой ночи? Да как ты можешь говорить об этом, собираясь рисковать жизнью во имя какого-то безумного замысла, Бог знает для чего? Ты даже не думаешь – после прошлой ночи – что, потеряв тебя, я как раз подвергнусь самой настоящей опасности.

Телор вздохнул.

– Что бы ни случилось, Кэрис, это в любом случае произойдет не сегодня. Давай же не будем портить сегодняшний день боязнью за грядущее. Где Дери?

– С Дери тоже что-то неладно, – произнесла Кэрис голосом, в котором слышалось рыдание. – Он наверху, в спальне, чинит свою одежду.

– Ничего плохого в том, что он чинит одежду, не может быть, – запротестовал Телор, нахмурившись. – С чего ты взяла, что с Дери неладно? Он был в прекрасном настроении, когда я разговаривал с ним сегодня утром.

– Я не знаю, почему мне так показалось.

Голос Кэрис прозвучал тихо и неуверенно. Но Телор взглянул на девушку с беспокойством. Чувствовалось, что она с трудом подавляет истерический смех, который мог прорваться в любую минуту, и, казалось, Телор мог сделать ей только хуже своими заверениями. Прошлым вечером уход за лошадьми успокоил девушку. И, может быть, сейчас тоже надо дать Кэрис какое-нибудь поручение, чтобы хоть как-то ослабить ее напряжение.

– Любимая, я должен срочно поговорить с Дери, – сказал Телор поспешно. – Я хочу, чтобы он сегодня съездил в Креклейд, а день уже идет к вечеру. Пожалуйста, принеси мне немного пива. От пения у меня совсем пересохло в горле.

Вложив в ладонь девушки монетку, он нежно поцеловал ее в щеку.

– Сделай это для меня, дорогая.

Вконец отчаявшаяся Кэрис кивнула, повернулась и побрела в сторону пивной, размышляя, в чем она или ее родители провинились перед Богом, что каждая радость, которую она находила в жизни, превращалась в настоящую пытку. Она встретила, наконец, человека, с которым испытала радость, а не отвращение, доброго и щедрого человека, который не обращался с ней, как с простым кувшином, которым мог либо пользоваться, либо разбить, как ему захочется. Кэрис едва успела вкусить этой радости, а ее уже отбирали, оставляя девушку в состоянии гораздо худшем, чем прежде.

Одна ночь, одна единственная ночь полного счастья, и все кончилось. Кэрис поняла это, как только проснулась и обнаружила, что Телор уже ушел. Когда они с Дери сидели в харчевне и Кэрис завтракала, она пыталась убедить карлика, что столь страстное желание Телора поговорить с лордом Уильямом не предвещает ничего хорошего, но Дери, казалось, не понимал смысла ее слов.

В ответ он продолжал убеждать Кэрис не сердиться на Телора и, не слушая никаких объяснений, что она не сердится и беспокоит ее совсем другое, уверял, что Телор любит ее, и его уход продиктован необходимостью, а не презрением и не отсутствием любви к ней. И все время, пока карлик это говорил, в глазах его была пустота, а улыбка походила на застывшую гримасу. И продолжалось это до тех пор, пока Кэрис не закричала, что планы Телора принесут им всем несчастье. Дери словно очнулся от ее крика, быстро-быстро заморгал глазами, кивнул и нахмурился. Лицо его оживилось, когда он сказал, что Кэрис, возможно, права.

– Как нам удержать его от этого? – взмолилась Кэрис.

Но вместо ответа Дери вскочил со скамейки и бросился бежать с таким выражением лица, от которого Кэрис словно приросла к месту. Потом, когда девушка поднялась вслед за ним на чердак, карлик, не поднимая головы, продолжал чинить одежду и не ответил, когда она заговорила с ним. Кэрис боялась плакать, зная, что стоит ей только начать, и она ни за что не остановится. Она подумала даже, не наброситься ли ей на Дери с кулаками, но не сделала этого, и не из боязни, как раньше, быть избитой, а из боязни ответа, который могла услышать. Поэтому девушка спустилась вниз и принялась ходить туда-сюда по улице, поджидая Телора.

Размышляя об этом, Кэрис остановилась и оглянулась, не понимая, куда и зачем идет. Но потом слабая боль в ладони заставила ее поднять руку и разжать кулак. Монетка напомнила ей о просьбе Телора купить пива, и она поняла, что остановилась у пивной. Кэрис заказала пиво, думая только об этом, поскольку обращаться с деньгами она так и не научилась, и это было для нее очень ответственным заданием. Но когда девушка взяла кожаный мешок и отправилась назад, к харчевне, ей неожиданно пришло в голову, что довольно странно с ее стороны бояться слов больше, чем кулаков.

Вместе с осознанием, как дорога теперь ей ее новая жизнь, Кэрис охватила волна гнева при мысли, что она может лишиться ее, не приложив даже малейшего усилия, чтобы удержать и сохранить это сокровище. Глупо впадать в отчаяние, сказала себе девушка, чувствуя, как все внутри клокочет от негодования. За отчаянием скрывается еще большая опасность, нежели та, что задумал Телор. Именно отчаяние толкнуло ее в компанию Ульрика и заставило опуститься до уровня грязной, тупой проститутки. Отчаяние вызвало мысли о самоубийстве, она думала об этом, даже не узнав, живы ли ее друзья, которые спасли ее и так хорошо к ней относились, когда их пленили в Марстоне. С горящими глазами Кэрис решительно направилась к харчевне. Девушка понимала, что не в силах остановить Телора, но она уже спасла его однажды и может спасти еще раз, если будет знать каждую деталь его плана.

Более того, мрачно размышляла Кэрис, одной рукой прижимая к груди кожаный мешок с пивом, другой держась за перила лестницы и взбираясь на чердак, она должна будет колотить Дери до тех пор, пока тот не объяснит, что с ним. Она оказалась такой трусихой, испугавшись за себя, и позволила своему дорогому другу страдать в одиночестве. Но, взобравшись на чердак, девушка обнаружила, что Дери уже ушел, а Телор сидит на сдвинутых вместе тюфяках, на которых они занимались любовью, и наигрывает на лютне какую-то заунывную мелодию, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Чувствуя, как ее вновь начинает одолевать страх, Кэрис швырнула мешок на пол с такой силой, что пиво выплеснулось и забрызгало тунику Телора. Тот вскочил и стряхнул с себя капли, прежде чем они успели намочить ткань.

– Что за дьявол в тебя вселился?

– Ты сумасшедший! – пронзительно закричала Кэрис, – мне следовало бы вылить содержимое этого мешка тебе на голову. Куда ты еще собираешься впутать Дери?

Изумленные голубые глаза менестреля встретились взглядом с пылающими золотом глазами Кэрис.

– Никуда, клянусь тебе! – воскликнул Телор и, рассмеявшись, отложил в сторону лютню. – И все-таки приятно видеть тебя сердитой, а не испуганной. – Он подошел к Кэрис и привлек ее к себе. – Тебе больше нечего бояться. Позволь мне еще разок доказать свою любовь, и ты забудешь все свои страхи.

Вырвавшись из его объятий, девушка с силой оттолкнула Телора, и он едва устоял на ногах.

– О нет! Ты и так уже достаточно обманывал меня прошлой ночью. Теперь ты не коснешься меня даже пальцем до тех пор, пока я не узнаю до мельчайших подробностей, что ты затеваешь.

– Тебе не стоит так буквально воспринимать мои слова, – в голосе Телора послышалось негодование. – Иначе мне захочется увидеть на твоем лице страх, а не гнев. Не кажется ли тебе несколько невежливым сбивать с ног своего возлюбленного? И что ты имеешь в виду, обвинив в обмане прошлой ночью? Ты ведь сказала мне «да» даже раньше, чем яуспел тебя об этом спросить, – и вдруг Телор рассмеялся. – О, Кэрис, да как ты могла подумать, что я тебя обманывал. Я только сейчас вспомнил: ты сдвинула эти тюфяки вместе еще до того, как я вернулся.

– Мужчины! – воскликнула Кэрис с отвращением. – Вы всегда думаете только об одном. Я вовсе не имела в виду, что ты обманул меня, принудив к близости. Я хотела сказать, ты обманул меня, ничего не сказав о той ловушке, которую приготовил для всех нас. И потом, это вовсе не я сдвинула тюфяки. Я была слишком взволнованна, чтобы думать о подобных вещах.

– Тогда это, должно быть, дело рук Дери, – Телор нахмурился и пожал плечами. – Но мне всегда казалось, он не одобряет моего влечения к тебе. Я сказал ему...

– Не имеет значения, что ты сказал ему о своем влечении ко мне, – Кэрис растерялась, когда услышала слова Телора о том, что Дери приготовил для них эти тюфяки, но постаралась забыть на время об этой, менее значительной проблеме до тех пор, пока не решит главную. – Зачем ты отправил Дери в Креклейд? И почему в такой спешке? Я отсутствовала не более четверти часа и не застала его, когда вернулась. Неужели ты не мог подождать, пока я с ним попрощаюсь? Ты ведь наверняка даже не поинтересовался, что его тревожит.

Телор выглядел растерянным.

– Да, я не спросил его об этом, потому что он все равно не ответил бы. И, говоря по правде, я не знаю, чем ему помочь. Боюсь, наша любовь вновь разбередила его раны, вызванные потерей семьи и особенно, жены.

На глаза Кэрис навернулись слезы.

– О Боже, так значит, и он тоже хочет меня? – прошептала она. – Я искренне люблю Дери, но не могу... я не могу! И не из-за того, что он – карлик, клянусь, нет! Но я не могу. После тебя – не могу!

– Нет, – Телор привлек к себе девушку и поцеловал, но только, чтобы успокоиться самому, услышав в ее словах подтверждение, что Кэрис вряд ли когда-нибудь подаст ему повод к ревности, несмотря на ее прошлую жизнь. – Нет, – повторил он, зная, что ситуация станет в сто раз хуже, если девушка начнет избегать Дери. – Он вовсе не испытывает влечения к тебе, просто ему больно видеть, как мы нашли друг друга, а у него совсем никого нет. Я как-то спросил Дери, хочет ли он тебя как женщину, но он объяснил, что ты скорее мальчишка, чем девушка, и совсем не в его вкусе. Но в чем-то ты, действительно, стала очень дорога ему. Таким людям, как Дери, просто необходимо защищать кого-то и заботиться о ком-то. Я и сам не догадывался об этом до тех пор, пока мы не нашли тебя. Дери ведь с самого начала хотел, чтобы ты осталась с нами. Он видел в тебе несчастную птицу с поломанным крылом.

Кэрис вдруг вспомнила, как Дери обнаружил ее ножи и каким разочарованным был его голос, когда он сказал, что она не более беспомощна, чем гадюка. Но даже после этого он был весел и не падал духом.

Почему же он стал таким угрюмым и замкнутым после того, как они с Телором стали близки? И тут она поняла – Дери считал, что только возлюбленный может быть ее защитником. Но как это глупо! Теперь, когда Телор стал ее возлюбленным, она почувствовала еще большую необходимость в друге. Конечно, она сможет объяснить это Дери.

– Очень хорошо, я поняла, что тревожит Дери.

Кэрис снова оттолкнула от себя Телора, но на этот раз уже не так сильно. – Но ты снова пытаешься меня обмануть. В какую историю ты хочешь впутать Дери?

– Ты – самая несносная девчонка, – простонал Телор. – Повторяю тебе в десятый раз – то, что я попросил его сделать, вовсе не опасно.

– Разве? Тогда почему бы тебе не рассказать об этом мне?

– Я не рассказываю тебе об этом не потому, что не хочу, – Телор покосился на нее. – Я не могу этого сделать.

– Не можешь! – повторила девушка с возмущением. – Не можешь! Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне!

– Я хочу сказать, что пока ты не замолчишь, я не смогу ничего тебеобъяснить.

Глаза менестреля теперь светились негодованием, он с вызовом смотрел на Кэрис. Телор надеялся, что девушка, обычно не столь словоохотливая, возмутится еще больше и потеряет здравый смысл, поскольку в чем-то Телор, действительно, ей не доверял. Менестрель боялся, как бы Кэрис не надумала принять активное участие в штурме Марстона. Он не мог представить, во что именно девушка могла бы вмешаться, но знал – ум Кэрис был более живым, когда она хотела найти ему применение, и от этого Телору становилось не по себе.

Но надежда менестреля, что Кэрис распалится еще сильнее и с еще большим ожесточением продолжит спор, не сбылась. Девушка открыла рот, страстно желая возразить Телору, но не могла произнести ни звука. Она закрыла рот и шлепнулась на тюфяк, скрестив ноги и уперев руки в бока, защищаясь от попыток Телора обнять ее. Приподняв брови, Кэрис вопросительно смотрела на него, Телор тоже присел, но не рядом, а напротив, чтобы дать понять – он вовсе не собирается ее обнимать.

– Я попросил Дери съездить в Креклейд и сообщить бейлифу о том, что Орин обучает слуг воинскому делу и собирается переманить на свою сторону наемные войска, которые освободятся к концу осады Фарингтона. Эти новости могут оказаться для жителей города не особенно приятными, но в какой-то степени они пригодятся им, ведь горожане узнают, где засел их враг и что он все еще достаточно силен. Думаю, Дери поверят, но если он не вернется к полудню завтрашнего дня, я сам отправлюсь в Креклейд и сделаю все необходимое для его освобождения. Ну, теперь ты удовлетворена?

Кэрис решительно покачала головой и вновь вопросительно уставилась на менестреля.

– Ты хочешь узнать, какие дела у меня с лордом Уильямом? – Когда девушка кивнула, Телор скорчил гримасу, но сказал: – Моя роль во всем этом гораздо проще, чем ты предполагаешь. Я рассказал лорду Уильяму об убийстве сэра Ричарда и о том, что это сделал военный человек. Я не уверен, но мне кажется, что раньше он входил в армию, вражескую для лорда Уильяма – в армию короля. А еще я рассказал ему, что этот тупой, непроходимый болван Орин, возможно, уничтожил библиотеку сэра Ричарда. Ты знаешь, что такое библиотека?

Кэрис молча покачала головой.

– Это собрание книг и манускриптов, на которых написаны самые разные истории. В аббатствах тоже есть библиотеки, но в них хранятся записи о житиях святых и спорных вопросах религии. Сэр Роберт собирал легенды, баллады, песни, рассказы о героических подвигах и тому подобное. Таких книг мало, редко кто из знати может похвалиться хотя бы одной такой книгой или манускриптом подобного содержания. К счастью, лорда Уильяма нельзя назвать человеком, равнодушным к подобным вещам, более того, он даже жаден до них. У него теперь двойной повод для захвата Марстона – смерть сэра Ричарда и тот факт, что Марстоном владеет его враг, поэтому никто и не подумает назвать его глупцом, хотя, на самом деле, настоящей целью будет присвоить себе эту библиотеку. Я сделал все, зависящее от меня, чтобы этот захват был легким и успешным. Услышав новости Дери, жители Креклейда помогут лорду Уильяму воинами и оружием, возможно, окажут помощь и соседи сэра Ричарда, желая либо отомстить за старика, либо надеясь заполучить кое-какие земли Марстона. Вот видишь, тебе вовсе не из-за чего так беспокоиться.

– Хорошо, – сказала Кэрис, но на губах ее осталась все та же ироническая усмешка. – Значит, мы уедем отсюда, как только вернется Дери, или же я вместе с тобой поеду за ним, и мы сможем отправиться в путь из Креклейда.

– Нет, мы не можем уехать...

– Но почему? – с вызовом спросила Кэрис.

– Во-первых, я не получил разрешения ехать куда-либо, и лорд Уильям попросил меня петь каждый день у него за обедом. Кэрис, это человек, которого вряд ли кто осмелится ослушаться. Хотя он и отличается от де Данстенвилла. Де Данстенвиллом можно пренебречь, призвав на помощь весь свой ум и изощренность, и от него можно скрыться, уехав далеко за пределы его владений. А лорд Уильям может настигнуть тебя везде: в Англии, Уэльсе и даже во Франции. В нем есть что-то такое... Я могу лишь сказать, что восхищаюсь им и ужасаюсь в одно и то же время, хотя он и относится ко мне по-доброму.

– Но ты можешь попросить у него разрешения уехать, – упрямо настаивала Кэрис.

У нее не было ни малейшей надежды убедить Телора отказаться от своих планов, но она чувствовала, что он что-то утаивает от нее, и рассчитывала заставить его проговориться. Если же язык Телора не подведет его, Кэрис собиралась не сдаваться и осаждать менестреля до тех пор, пока он не скажет ей, наконец, всю правду.

Поэтому девушка и не удивилась, когда Телор покачал головой в ответ на ее предложение.

– Даже если у меня будет достаточно веское основание, чтобы лорд Уильям мог прислушаться к нему, я все равно не просил бы у него разрешения уехать, – Телор замолчал и провел пальцами по струнам лютни, лежавшей рядом с ним на тюфяке. Прозвучал красивый аккорд. – Я должен знать, решится ли лорд Уильям на этот шаг, удачным ли будет его нападение на Марстон и погибнет ли Орин. Потом я смогу написать песню – ты слышала, как я сочинял к ней мелодию, – которая расскажет о том, как погиб мой учитель, пытаясь спасти своего лорда, и о том, как гнев Божий пал на убийцу и сразил его.

Кэрис не могла ответить на это никакой очередной дерзостью. Глаза ее застилали слезы, потому что ответ Телора подтвердил ей то, в чем она все еще не решалась себе признаться – ее возлюбленный не намерен вверять смерть Орина несчастному случаю на войне или же справедливому суду лорда Уильяма. Но девушке не хотелось больше спорить с Телором. Она выпрямила ноги и, подвинувшись, села рядом с ним. Обняв ее за плечи, Телор привлек девушку к себе и прижался щекой к ее виску.

– Я буду желать тебя всегда, Кэрис, – сказал он. – Ты стала для меня всем на свете, и все же я не могу вот так просто повернуться спиной к доброте и преданности многих лет, которые провел с Юрионом. А еще мне больно сознавать, что нас, менестрелей, и других артистов могут убивать, как последних червей, и ни один человек не выступит в нашу защиту. Лорд Уильям восхищался и почитал Юриона, но он и пальцем не пошевелит и слова не вымолвит, чтобы отомстить за него. И отнюдь не убийство Юриона, а возможность получить библиотеку призывают его к действию.

Кэрис и на это ничего не ответила, она лишь обняла Телора и повернулась к нему лицом, чтобы губы их встретились. Телор убрал с тюфяка свою лютню, а пальцы девушки, скользнув вниз, принялись нащупывать узел на поясе его брюк. Они медленно раздевали друг друга, жадно лаская каждый обнажавшийся участок тела, тронутые легкой грустью, в каждом из них затаились невысказанные опасения, мешающие чувствовать себя счастливыми. Эта грусть придала их движениям особую нежность, они медленно отзывались на ласки дpyг друга, но тем сильнее было ответное чувство, и когда пьянящие волны удовольствия захлестнули, наконец, Кэрис, она едва не лишилась чувств. И горько заплакала, словно лишилась всего на свете, когда последняя из этих волн отхлынула от нее.

Эта близость послужила для Кэрис своеобразным исцелением. Объяснения Телора теперь уже не казались лишенными здравого смысла. Она уже не видела «безумия» в его решимости во что бы то ни стало уничтожить Орина. Это была лишь преданность, которую девушка понимала, и своеобразный эгоизм, который и ее заставлял рисковать жизнью для спасения Телора и Дери в Марстоне. Но осознание этого, однако, не уменьшило страхов Кэрис, отчаянно боявшейся потерять Телора, и только после наивысшего момента наслаждения, слез и терпеливых ласковых утешений Телора, она смогла слегка успокоиться, и со всем смирилось и ее сердце.

«Я воспринимаю это все не так, как следует, поняла вдруг девушка, и, улыбаясь, посмотрела в тревожные глаза Телора. – Потеря Моргана и жизнь в грязи с Ульриком были не просто наказаниями, следующими одно за другим, это были удары, разрывающие звенья цепи, порабощавшей меня, удары, преподавшие мне суровые уроки, без которых я не вошла бы в жизнь Телора. Какая же я дура! Ведь все, что происходило со мной, предначерчено кем-то свыше и служило одной цели – связать вместе жизнь Телора и мою».

Кэрис слышала, как Телор спросил у нее что-то, но просто покачала головой, не в силах ответить из-за открытия, так неожиданно осенившего ее.

«Если бы мне ничего не угрожало в Фоксез Хилле, – подумала Кэрис, – я осталась бы там, и никогда бы не встретила Телора, если бы Джорис со своими приятелями не пытался воровать, я могла присоединиться к их труппе, если бы на нас не напали разбойники, мы прибыли бы в Марстон прежде, чем его захватил Орин, и нас бы убили вместе со всеми остальными, и если бы Орин не убил Юриона и не бросил в темницу Телора, не знаю, сказал ли бы мне Телор когда-нибудь, что желает меня. Пресвятая Богородица так добра ко мне. Я не должна в ней сомневаться. И, конечно, то, что задумал Телор, не что иное, как очередная воля Пресвятой Богородицы, и теперь Она меня уже не оставит».

Но в следующую минуту чуть не случилось так, что Кэрис едва ли могла исполнить волю Пресвятой Богородицы, поскольку девушка очнулась, оттого что Телор тряс ее и кричал.

– Кэрис! Кэрис! Ради Бога, ответь мне!

Девушка, наконец, выдавила из себя нечто невразумительное, и Телор, отпустив ее, заглянул ей в лицо, а она засмеялась и спросила:

– Как я могу говорить, когда рот у меня забит волосами с твоей груди?

Телор вздохнул с облегчением.

– Ты до смерти напугала меня, девочка. Я знаю, что некоторые женщины плачут после близости, но ни у кого не видел при этом такого лица. Когда же ты перестала плакать и улыбнулась мне и я спросил у тебя, все ли в порядке, твои глаза закатились, и я подумал, что ты умираешь.

– Со мной говорила Пресвятая Богородица, – Кэрис глядела на Телора своими огромными, отливающими золотом глазами, и потом снова засмеялась: – Нет, я сумасшедшая. Я не слышала никаких голосов и не видела ничьих образов, но неожиданно все те дикие вещи, случившиеся со мной, показались мне необходимыми. Я знаю, ты задумал что-то очень опасное, и мне, возможно, придется последовать за тобой...