Сердце дикарки

– Ты колдунья, настоящая ведьма, – прохрипел он и впился в нее губами. – Ты можешь растопить мой гнев простым прикосновением. Я не могу владеть собой, когда ты рядом. Возьми меня с собой на небеса, Алекса, сладостная моя. Я не вынесу больше этой пытки желанием.

И сладостная Алекса улыбнулась ему в ответ. Все ее тело томилось и стремилось к нему.

– Мое колдовство – это любовь, – прошептала она дрожащим голосом. – Я люблю тебя, Кин. Да поможет мне Бог, но я люблю.

Он притянул ее к себе, стремясь к такой близости, какой они еще не испытывали. И они поднялись и поплыли в темное небо, к далеким звездам, ни на секунду не размыкая объятий. Кин почувствовал, что сердце готово вырваться из груди, и прижал к себе Алексу еще крепче. Даже боль от раны не в состоянии была затмить удовольствия от полета к небесам с этой темноволосой то ли ведьмой, то ли ангелом. Да, она обладала неограниченной властью над ним, властью заставить забыть обо всем на свете, кроме ее восхитительного, роскошного тела и наслаждения обладания им.

Алекса прижималась к единственной надежной опоре в закружившем ее водовороте и упивалась ощущениями, переполнявшими все ее существо. Она любила, любила его безумно, и ничто не могло сравниться с этой сладостной капитуляцией – безраздельной, беззаветной сдачей души и плоти. Когда Кип задрожал над ней и погрузился еще глубже, будто хотел, чтобы мгновение никогда не кончалось, Алекса почувствовала, будто земля разверзлась и поглотила ее. Она вцепилась в него, потрясенная всепобеждающим ощущением, пронзившим ее, как удар молнии.

– Держи меня, Кин, – задыхаясь, попросила она, прижимаясь головой к широкой груди. – Никогда не отпускай, никогда.

Постепенно они затихли и вернулись в тишину спальни. Алекса довольно улыбнулась и немедленно погрузилась в охватившую ее дремоту, обняв Кина рукой и уютно прижавшись головой к его голому плечу.

Кин взглянул на нее и залюбовался темными волосами, поблескивающими в лунном свете, длинными ресницами. Он вспоминал, как она заставила его гореть желанием, и нежно улыбался. Но мысль о Джессике прокралась и сюда и начала преследовать его в темноте. Он осторожно отодвинулся от спящей Алексы, поднялся, надел брюки, подошел к окну и остановился, глядя вниз. Потом нерешительно нахмурился, оглянулся на кровать, где тихо посапывала захмелевшая русалка.

Кин тяжело вздохнул, накинул рубашку, медленно двинулся к двери и исчез в темноте, оставив в одиночестве ничего не подозревающую Алексу.

Алекса с трудом приоткрыла налитые свинцом веки и скорбно застонала.

– Как ты себя чувствуешь сегодня утром, мадам? – весело поинтересовался Кин.

Яркое солнце радостно заливало комнату, но Алекса скорчила гримаску – голос мужа прозвучал как громовой раскат или огромный барабан. Она осторожненько приподнялась, оперлась на локоть и попыталась разглядеть Кина. Он стоял перед умывальником и смывал с лица мыло. Алекса подивилась перемене в его внешности – без бороды он стал даже еще красивее. Если только это вообще возможно, подумала она.

Веселая улыбка вызвала к жизни ямочку на щеке и тонкие морщинки вокруг невероятно синих глаз. Алекса никак не могла понять, как это ему удается выглядеть таким отдохнувшим и приветливым – сама она чувствовала себя просто отвратительно. Усевшись на край постели, она почувствовала, как подкатила дурнота, и немедленно опустилась обратно на подушку. Если вести себя неосторожно, можно растерять все содержимое желудка.

– Ужасно, Кин, я чувствую себя просто ужасно, – слабо пролепетала она, мгновенно побелев. – Есть какое-нибудь средство от этого чудовищного похмелья?

Кин подошел к кровати все с той же приветливой улыбкой.

– Надеюсь, ценный урок пойдет вам на пользу, мадам, – насмешливо заявил он, разглядывая белое как простыня лицо. – Леди, злоупотребляющие вином – особенно тем, которое подают в казино, – всегда расплачиваются на следующий день за свои грешные удовольствия.

– Я не ждала от тебя сострадания и не нуждаюсь в советах о пользе воздержанности, – проворчала Алекса тоном не менее кислым, чем содержание ее вздымающегося желудка.

– Возможно, глоток бренди может поправить дело, – коварно дразнил ее Кин, пока глаза впивали каждый изгиб ее едва прикрытой фигуры.

От одной мысли о спиртном Алекса позеленела.

– О, ты хочешь наказать меня еще больше? – жалобно простонала она.

Кин присел па край кровати, взял Алексу за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза.

– Если ты повторишь те слова, которые сказала прошлой ночью, я прикажу Генри приготовить огненную смесь, которая мгновенно исцеляет тяжелейшие похмелья.

Алекса нахмурилась – она решительно ничего не понимала. Прошлой ночью? Предрассветные часы представлялись какими-то туманными обрывками, и ей никак не удавалось сложить их в четкую картину. Неясные образы приходили и тут же ускользали, но она не могла вспомнить, что же именно произошло после того, как ушла из казино.

– О чем ты говоришь? – озадаченно спросила Алекса. Неужели вино развязало ей язык? Что же такое она спьяну сказала Кину? – Что такого могла я сказать, чтобы стоило повторять? – Наверное, она выпила слишком много и ничего не соображала. До вчерашнего дня она никогда в жизни не пила ничего крепче кофе и искренне верила, что вино – корень всех зол.

Кин настороженно посмотрел на нее. Неужели она не помнит события прошедшей ночи, то упоение, что они пережили в объятиях друг друга?

– Ты сказала, что любишь меня, – ответил он. – Помнишь?

Алекса мгновенно побелела еще больше, стала почти прозрачной.

– Нет, – предельно честно отозвалась она.

– Нет – что? Не любишь меня или не помнишь, что призналась? – настойчиво спросил Кин, следя, как коршун, за ее лицом, чтобы понять, лжет она или нет.

– Я бы предпочла обсудить это в другой раз. Я не могу состязаться с тобой в остроумии в столь ранний час. – Алекса накрыла подушкой пульсирующую болью голову. Ей хотелось только одного – чтобы Кин оставил ее и позволил тихо умереть.

– А я предпочел бы обсудить это именно сейчас, – настаивал Кин, отнимая у нее подушку. – Я хочу знать: то, что ты сказала ночью, – это правда или очередная из твоих издевательских игр? Ты уже однажды раньше говорила, что любишь меня, а спустя тридцать секунд заявила, что вес это ошибка и недоразумение. – Алекса попыталась заползти под простыню, но Кин накрутил ее черные волосы на руку, как лассо, заставляя ее или ответить, или рискнуть расстаться с этой роскошной гривой. – Я требую честного ответа, и требую его сейчас!

– Почему? – отпарировала Алекса, скрипя зубами, чтобы не закричать от боли. – Потому что собираешь разбитые сердца, как осейджи – скальпы?

Кин зарычал, в ярости от ее непроходимого упрямства.

– Проклятие, женщина, говори сейчас же – да или нет? Алекса вывернулась, несмотря на угрозу потерять волосы вместе с корнями. Она попыталась посмотреть на Кина, но глаза наполнились горячими слезами. Он снова стремился унизить ее, заставить признаться в том, что было похоронено глубоко в сердце, пока вино не развязало ей язык. Но может быть, подсознательно ей хотелось, чтобы он знал? Сколько еще сможет она прятать свои чувства, ведь они все равно видны в ее глазах при каждом взгляде на него. Да он просто слепой, если не видит, что она любит его.

– Ну, по правде говоря, я…

Слова замерли у нее на губах, когда в дверь постучали. Генри доставил Кину записку. Он прочел, нахмурился и взглянул на Алексу.

– Клинт хочет видеть меня. Немедленно. Я вернусь, как только освобожусь.

Он вышел, а Алекса облегченно вздохнула – ей в высшей степени повезло. Но что теперь делать? Когда Кин вернется, он, вне всякого сомнения, снова задаст ей тот же вопрос. Алекса не могла бы сказать, что с нетерпением ожидает следующей встречи. Лучше сбежать из дома и не возвращаться до позднего вечера. Но, к несчастью, она даже подумать не могла ни о чем, кроме того, чтобы дать своему несчастному телу возможность оправиться от чудовищных последствий выпитых бокальчиков. Никогда больше, поклялась себе Алекса. Она накрыла подушкой раскалывающуюся голову и пожелала, чтобы весь мир провалился в тартарары, пока она не придет в себя.

Алексе удалось избегать встречи с Кином больше двух дней. Когда бы он ни возвращался домой, она всегда куда-то направлялась. Так что они успевали только поздороваться – и одновременно попрощаться. Она готова была поспорить на все свои деньги, что Кин встречается с Джессикой каждую ночь, когда якобы отправляется в казино. Несмотря на эти подозрения, Алекса молчала. Прежние споры и ссоры не принесли никакого результата, так что вряд ли это произойдет теперь. Это просто способ разрядить напряжение и излить досаду. Она должна научиться терпеть и надеяться, что Кин в конце концов поймет тщетность и опасность своих тайных встреч с невесткой.

Но на третий день Алекса не успела удрать. Кин поймал ее в спальне и решительно направился к ней. Она глянула на него с опаской. Он был мрачным, мрачнее, чем когда бы то ни было.

Алекса моргнула и встретила его испытующий взгляд.

– Что случилось, Кин? Неприятности? – неуверенно спросила она.

Он внимательно вгляделся в ее свежее лицо, отметил румянец, выступивший на щеках после бешеной скачки на подаренном Клинтом жеребце. Кин стоял у окна и видел, как она перепрыгнула живую изгородь, окружавшую особняк. Его до сих пор удивляло, как такая изящная маленькая женщина могла решиться на подобное. Он провел несколько дней, приводя мысли и планы в порядок, и в конце концов определил свои дальнейшие намерения и действия в отношении Алексы. Решение было непростым, но он был готов к последствиям.

– Алекса, я должен кое в чем признаться тебе. – Кин опустил голову, внимательно разглядывая ковер под ногами, откашлялся и, наконец, встретился с ней глазами. – Мне нелегко это говорить. Я уже пытался несколько раз объяснить, но так и не сумел найти правильных слов, или нас прерывали. Алекса, я…

Резкий скрип двери заставил Кина вскинуть голову и гневно оглянуться. Вечно кто-то врывался в комнату и мешал их беседе, но сегодняшний незваный гость был особенно некстати. Вот уж кого Кину совсем не хотелось видеть…

– Ну-ну, неужели вы до сих пор еще живете в одной комнате? – насмешливо проговорила Джессика Родано, прислонилась к стене и скрестила на груди руки.

Но Алекса была рада тому, что их разговор прервали, хотя Кин зарычал, как потревоженный лев. У нее было дурное предчувствие, что он хотел мягко подвести ее к известию о том, что любит другую, но не мог выбрать слов, стремясь пощадить ее чувства.

– Проклятие, Джессика! – Кин впился в нее таким ледяным взглядом, что нежные цветы на ее бледно-желтом платье завяли, а по спине пополз холодок. – Если хочешь поговорить со мной, проси Генри вызвать меня в кабинет. Я не в восторге от твоей манеры залетать в мою спальню, когда тебе вздумается! – Голос постепенно набирал силу до тех пор, пока он чуть не начал кричать прямо ей в лицо.

– Ты сказал ей? – резко спросила Джессика, игнорируя не только его слова, но и Алексу, будто та была всего лишь еще одним цветком на обоях.

– Она знает, – бросил Кин, – А теперь уходи отсюда, пока мое терпение еще не лопнуло!

Алекса непонимающе переводила глаза с одного на другую и раздумывая, что же такое Кин собирался сказать ей и что именно она уже знала, что Джессика считала столь важным. Черт, а ведь считается, что между мужем и женой не должно быть никаких секретов, горько подумала она. Но в ее случае были сплошные секреты… секреты между ее мужем и его любовницей…

– Чанлер прислал тебе сообщение. – Джессика собралась уходить и бросила на Кина свирепый взгляд через плечо. Она с трудом удерживалась, чтобы не заорать на него. – Он настаивает, чтобы остаток товаров с кильбота был доставлен сегодня Днем. Он планирует, что шхуна выйдет в море завтра на рассвете… с твоими товарами или без них.

Услышав это, Кин насупился. Чанлер заметно беспокоился последние пару дней, особенно когда Кин отправлялся в порт обследовать состояние судна и проверить опись товаров, которые его брат приобрел у торговцев Нового Орлеана. И вот теперь он внезапно пожелал, чтобы все товары были погружены, а судно отправилось в путь через один день.

– А что за спешка? Я и не знал, что у нас такое строгое расписание, – ядовито заметил Кин.

Джессика безмятежно пожала плечами, но было что-то дьявольски неприятное в ее облике, кроющееся за ее невыразительным тоном. Какой-то отдаленный намек, заставивший Кина подозрительно нахмуриться.

– Часть товара может испортиться, если его не доставить вовремя. – Бледно-голубые глаза Джессики скользнули по Алексе с едва скрытым презрением, но потом она выдавила приторную улыбку. – Я очень надеюсь увидеть вас сегодня вечером на бале, Алана.

– Алекса, – поправила та, прекрасно зная, что единственной целью этой гадины было вывести ее из себя.

Джессика неторопливо выплыла из комнаты, шурша шелковым платьем. Кин посмотрел ей вслед с нескрываемым отвращением. Джессике удалось испортить момент и посеять в нем сомнения. Что это Чанлер затевает у него за спиной? Он схватил пиджак и бросился к двери, не обращая внимания, что Алексу просто раздирает от любопытства.

– Я должен заняться перевозкой товаров на шхуну. Скорее всего не смогу сопровождать тебя сегодня. Я пришлю Клинта, он проводит тебя на вечер к Чанлеру.

– Но, Кин, я…

– Мы продолжим разговор, когда нам не смогут помешать. Может, удастся пристроиться в банковском хранилище, – едко пробормотал он. – Пожалуй, это единственное место в Новом Орлеане, где мы сможем побыть наедине. – Он приостановился у двери, посмотрел на разочарованную Алексу и улыбнулся, улыбнулся так, что она едва не разрыдалась. – Мне будет намного проще сказать тебе то, что я должен сказать, когда нам не будут все время мешать. До свидания, Алекса.

Что это такое она заметила в его прощальном взгляде – неужели симпатию, смешанную с жалостью? Алекса совсем поникла. Она знала, что именно Джессика хотела довести до ее сведения – что они с Кином любовники. Господи, ну почему она позволила себе стать такой зависимой от этого синеглазого разбойника? Неужели она так прикипела к нему, что не к кому больше было обратиться за помощью? Да, ей пора уходить, поняла Алекса. Она не может больше принимать участие в этих играх. Если ей удастся вытерпеть этот бал, который дается в честь их женитьбы, то она соберет свои вещи и утром отправится домой, на старую семейную ферму. Теперь, когда у нее появились собственные деньги, она сможет нанять помощников…

Алекса ломала руки, думая, как это она сможет делать вид, будто ее брак был заключен прямо на небесах, а толпа народа будет пялиться на нее… и как сможет встретиться с Джессикой, зная наперед, что та будет счастлива наблюдать за ее мучениями. Да, Алекса понимала – ночь предстоит долгая. Господи, как бы ей хотелось избежать этого! Но не может же она поставить Кина в неловкое положение, попросту не явившись. Она любит его и не хочет причинять неприятности.

Алекса вытерла слезы и подошла к шкафу, выбирая, что же надеть на бал. Потом подумала, заметит ли Кин, что она остановила выбор на том платье, которое нравилось ему больше других. Нет, решила она уныло. Кин слишком поглощен Джессикой, чтобы обращать внимание на нее, Алексу. Она горестно погрузилась в ванну и уставилась на стену, грустно размышляя о превратностях любви.

Чанлер быстро окинул взглядом темную аллею, посмотрел на часы и нетерпеливо вздохнул. Где, к черту, этот ни на что не годный мерзавец? Да, это была ошибка – не надо было вообще иметь с ним дело. Внимание его привлекла какая-то тень, и он немедленно прицелился в негодяя, который, пошатываясь, подошел к нему.

– Ты должен был быть здесь ровно в семь, – выругал его Чанлер. – Я человек занятой и не могу дожидаться, пока ты переспишь со всеми шлюхами в городе.

– У тебя, должно, заноза в заднице, Чанлер, – заржал его собеседник и поднял к губам бутылку рома. Сделав солидный глоток, вытер рот грязным рукавом рубашки и ухмыльнулся. – Если ты уже в состоянии разговаривать вежливо и культурно, давай выкладывай, куда доставить товарец, и я отправлюсь.

Грубые манеры пришельца вызвали глубочайшее отвращение у мистера Родано, но он взял себя в руки и продолжал в более спокойной манере:

– Привези все на борт к девяти часам, погрузи в трюм да как следует обмотай цепями. Если мой братец обнаружит, какой товар я перевожу, да узнает, что мы сделаем небольшой круг и зайдем в Карибское море, он будет в ярости.

Человек безразлично пожал плечами:

– Это твоя проблема, не моя. – Он протянул Чанлеру грязную руку. – Давай просто заплати мне, и я все доставлю аккурат к девяти. Этот твой братец ничего и не узнает, ежели сам его не заведешь в трюм.

– И ни минутой позже девяти, – еще раз напомнил Чанлер и вложил кошель с деньгами в протянутую руку. – Мой брат будет занят несколько часов, но я не могу задерживать его до бесконечности.

Человек вразвалку отправился вниз по аллее, а Чанлер заторопился обратно в контору, жалея, что Кин не привез свой товар на две недели раньше, как и планировалось сначала. Черт, время было рассчитано предельно точно, чтобы брат никак не узнал, какой именно товар будет доставлен в Карибское море.

– Если бы Кин не отправился в последний момент в непредвиденное путешествие к осейджам, ничего бы этого и не произошло, – пробормотал Чанлер себе под нос.

С дьявольской ухмылкой на губах Чанлер опустился в кресло. Он наконец-то нашел более чем удовлетворительный способ успешно кое-кому отомстить. И все же жалко, что Кин даже не представляет, что творится у него за спиной. Чанлер упивался своей хитростью, но сожалел, что не увидит выражения лица дорогого братца, если бы тот вдруг узнал, что Чанлер придумал, чтобы еще увеличить свое состояние. Это всего лишь небольшая компенсация за то, что терзало его день и ночь, – за слепую ревность. Он чувствовал, что предоставил сводному брату все возможные шансы искупить свою вину, но свидетельства были против Кина. Чанлер знал, что тот балуется с его женой, и был не такой дурак, чтобы поверить, будто его недавняя женитьба хоть что-то изменила в отношениях между Кином и Джессикой.

Чанлер представил себе супругу в объятиях Кина, с силой прикусил кончик сигары и проклял обоих. Он вдруг совершенно отчетливо понял, что в один прекрасный день обязательно убьет собственного брата. Гордость не позволит и дальше терпеть эти шашни у него за спиной.

Глава 20

Алекса внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале, медленно подняла руку и пощипала себя за щеки, чтобы добавить немного краски – она была бледна как смерть. И не только это – она ощущала себя онемевшей и безучастной с той минуты, когда Кин покинул ее, предоставив в одиночку сражаться с раздиравшими ее чувствами. Она надеялась, что Кин выберет подходящий момент и объяснит ей свои отношения с Джессикой. Как мог он настолько влюбиться, что не видит ни одного из ее пороков? – горько думала Алекса. Да, Джессика была потрясающе привлекательна – дорогие изящные платья, шелковистые белокурые волосы, прекрасная фигура, – и все же ее красота казалась какой-то кукольной. Алекса была уверена – под нарядной оболочкой бьется холодное, злое сердце.

– Мадам, ваше сопровождение прибыло, – церемонно возвестил Генри, постучав в дверь.

– Я сейчас спущусь вниз. – Алекса еще раз внимательно посмотрела в зеркало, повернулась и заметила, что Генри быстро окинул ее одобрительным взглядом.

– Я думал, что даже ангелы не могут быть так хороши, – вслух подумал он.

Алекса чуть покраснела.

– Спасибо, Генри. Хотела бы я, чтобы мой супруг хоть раз заметил это.

– Если не замечает, значит, он слеп, – заявил Генри, взял ее руку, положил на свой согнутый локоть и повел к лестнице.

Алекса глубоко вздохнула, приподняла край своей пышной юбки и спустилась по ступенькам, напоминая себе, что должна держать себя достойно в этой ужасной ситуации.

Клинт был потрясен красотой Алексы. Она казалась ему королевой, прекрасной королевой, повергающей мужчин в смущение. Клинт обожал Алексу, но слишком хорошо ее знал, чтобы подозревать в ней ангельские свойства. По правде говоря, он подозревал, что сам дьявол временами выглядывал из-за хорошенького плечика. И все же он не мог отрицать, что она – самая очаровательная из всех женщин. По крайней мере из тех, которых он видел. Ее волосы зачесаны наверх, но оттуда мягкие локоны падают вниз и обольстительно обрамляют нежное лицо. Умопомрачительную фигуру облегало ярко-синее шелковое с тафтой платье, отделанное тончайшими кружевами. Груди едва не выскальзывали из смелого декольте. Клинт смотрел, проглотив язык, на спускающуюся к нему по лестнице леди. Кин просто набитый дурак, завистливо размышлял Клинт. Если он способен променять хоть одну ночь с этой женщиной на свидание с Джессикой, значит, он полный кретин!

– Ты просто потрясающе великолепна, – выдохнул Клинт, обретя наконец голос. – Надеюсь, ты не очень разочарована, что твою божественную красоту сопровождает такой старый пройдоха, как я.

Он буквально пожирал ее глазами. Алекса улыбнулась. Когда-то ее раздражало, даже бесило то, как он открыто пялится на нее. Но теперь, когда она считала Клинта своим другом, эта манера превратилась в комплимент, хотя и смущала ее до сих пор. Особенно когда его взгляды становились слишком пристальными и оценивающими.

– Не говорите глупостей, Клинт. Я очень рада, что вы согласились сопровождать меня, хотя и уверена, что предпочли бы пойти с дамой по собственному выбору.

Клинт взял Алексу за руку и повел к двери.

– Да я не жалуюсь. – Вспомнив внезапно о подарке, он остановился, покопался в кармане, вытащил коробку; и подал Алексе. – Чуть не забыл. Кин просил передать тебе это перед тем, как поедем на бал.

Он открыл коробку, поднял и поболтал на пальце прямо перед ее носом бриллиантовое колье. Алекса задохнулась от изумления.

– Мне? Но почему, зачем?

– Это тебе надо спросить у него, – ответил Клинт, пожав плечами. – Я говорил ему, что только старухи нуждаются в блестящих побрякушках, чтобы привлечь к себе внимание. Но ты… – его темные глаза пробежали по ее стройной фигуре, не упуская ни одной детали, – ты затмишь даже самые яркие камни.

Алекса легко поцеловала его в губы и одарила улыбкой.

– Вы настоящее сокровище, Клинт. Как жаль, что мы с вами провели столько времени, стараясь ненавидеть друг друга.

– Ага, – согласился он, застегивая сверкающую драгоценность у нее на шее. – Думаю, нам надо наверстать упущенное время.

В компании Клинта невеселое настроение Алексы несколько улучшилось. Он был мастерским рассказчиком и развлекал ее событиями из прошлого Кина, добавляя живые детали о его жизни с отцом и мачехой, а потом и с осейджами. К тому времени, когда экипаж подкатил к особняку Родано, Алекса полностью воспрянула духом.

Она без труда выдавила улыбку, когда Чанлер поклонился и поцеловал ей руку. Но критического взгляда Джессики она избегала. Алексе хотелось бы, чтобы Джессика выглядела менее очаровательно в своем золотистом платье, но это было невозможно. Ее соперница в битве за сердце Кина напоминала царственную особу – наряд и черты лица ее были безупречны, а манера держать себя – слегка надменна.

– О, милая, сегодня вечером вы просто пленительны, – проговорил Чанлер, подчеркнуто внимательно оглядывая фигуру Алексы.

Его внезапно охватило какое-то странное ощущение. Впервые в жизни он по-настоящему завидовал Кину. Его возбуждала темная, знойная красота Алексы. Уж не начинает ли постепенно проходить его одержимость Джессикой? Чанлер начал отчаянно, неистово цепляться за жену, когда узнал, что Кин испытывает к ней интерес. Теперь ему неожиданно пришло в голову, что игру могут вести обе стороны. Когда ему удалось наконец оторвать глаза от Алексы, он обнаружил, что Кина с ней нет. Это немного озадачило и обеспокоило его. Уж не заподозрил ли Кин чего о делах на шхуне?

– А где же мой дорогой братец?

– О, он скоро приедет, – заверила его Алекса.

– Тогда, полагаю, это моя обязанность – представить вас нашим друзьям и знакомым. – Чанлер приобнял ее за осиную талию и повел в сторону. – Должен сказать, я нахожу это приятной обязанностью, – тихо проговорил он, притягивая ее к себе и буквально пожирая глазами обольстительные выпуклости грудей, столь соблазнительно выставленные напоказ. – М-м, в высшей степени приятной.

Алекса немного отодвинулась, ощущая странное удушье от такой близости к деверю. Она заметила, что обычно бледная Джессика покраснела как маков цвет. Ну и жадная баба, просто собственница какая-то, подумала Алекса. Ей мало преданности Кина, так пусть еще и муж пляшет под ее дудку. Это заставило Алексу задуматься, сколько же у Джессики любовников – целая вереница или она ограничивает свои интересы только Кином и Чанлером? Она не знала, что и думать о миссис Родано. Порой Джессика казалась искренней. Когда она смотрела на Кина, ее глаза просто взывали к нему. Но она так же смотрела на Чанлера. Наконец Алекса просто отбросила эти беспорядочные, тревожные мысли. После сегодняшней ночи она не будет беспокоиться ни об одном из них. Она вернется в долину Уобаш и начнет новую жизнь.