Возлюбленная леопарда

Фитц Хаг в раздумье смотрел на неё с минуту, затем отрывисто кивнул:

– Вы мудрая женщина, леди Астра. Я напрасно слушал всякую болтовню. Отец ребенка – де Лэйси, теперь у меня нет никаких сомнений.

Он собрался уходить, но вдруг резко остановился и хлопнул себя по лбу.

– Адский огонь! Чуть не забыл – поместье! – Он схватил ее за руку и потащил к королю. – Все уже готово, бумаги оформлены еще вчера. Я дарю вам Риверсмер на свадьбу. Осталось только получить благословение короля – и дело сделано.

Лорд Фитц Хаг склонился перед королем, Астра поодаль сделала реверанс.

Король кивнул.

Фитц Хаг выпрямился и сказал:

– Ваше величество, Леди Астра мне как дочь, и я не могу оставить ее бракосочетание с сэром Рэйвзом без внимания. Я даю ей в приданое Риверсмер, один из моих родовых замков около Валлингфорта на берегу Темзы. Дарственная будет записана на ее имя, но я надеюсь, что Рэйвз позаботится о безопасности поместья.

Полуприкрытый правый глаз Генриха придавал королю сходство со спящим львом.

– А что, если сэр Рэйвз не вернется? Если он уехал навсегда?

– Ну конечно, он вернется, – громко заявил Фитц Хаг. – Он любит леди Астру и исполнит свой долг по отношению к ней. Уверяю вас. Если что, я самолично брошусь за ним в погоню и притащу его обратно в Англию!

Генрих кивнул. Астра ожидала, что король отпустит ее. Но вместо этого он потянулся вперед и взял ее за руку.

– А вы, леди Астра, надеетесь на возвращение мужа?

Астра встретила взгляд королевских глаз и хотела уверить Генриха, что Ричард непременно вернется, когда рядом раздался грубый возглас:

– Рэйвз – несчастный подонок. Он не вернется никогда. Для леди будет лучше избавиться от него… как, впрочем, и для вас, мой дорогой льеж.

Король выпустил ее руку, и Астра, обернувшись, увидела Гая Фокомберга, который стоял рядом с лордом Фитц Хагом и насмешливо улыбался. Неприязнь Астры к этому человеку сгустилась до откровенной ненависти, и она подыскивала достойный ответ. Но король опередил ее:

– Ратстоув, ты опять вмешиваешься не в свое дело. Атаковать человека в спину – низко и трусливо, и вдвойне недостойно – поступать так перед лицом его жены. Я не желаю, чтобы ты оскорблял леди Астру.

Высокомерное лицо Фокомберга вспыхнуло, а зеленые глаза недобро прищурились.

– То, что я сказал, – истинная правда, ваше величество. Я хотел лишь по-дружески предостеречь леди Астру, напомнив ей, что защищать Рэйвза в данном случае неуместно.

– Мне слишком трудно поверить в искренность вашего сочувствия, – холодно сказала Астра.

– Уверяю вас, я совершенно бескорыстен. – Фокомберг толстыми пальцами ухватил ее за руку. – Я сердечно сокрушался, когда вы вышли замуж за этого человека. Вы попусту растрачивали свою красоту на такого вульгарного развратника! – Он поднял пальчики Астры к мясистым губам.

– Я сам собирался сделать вам предложение… но вовремя отказался от этой затеи, когда обнаружил, что похотливый, как животное, Рэйвз успел запятнать ваше исключительное очарование, – Ратстоув отпустил руку Астры с брезгливым выражением. – А жаль, очень жаль.

Подавив бушевавшую в ней ярость, Астра встретила его взгляд спокойной и любезной улыбкой. В эту минуту в ее голове родился превосходный план мести.

– В самом деле, мой господин? – спросила она нежно. – Я и не подозревала, что вы намеревались жениться. Возможно, вы слишком застенчивы, чтобы открыто подойти к вашей избраннице. – Она слегка улыбнулась и продолжала: – Я поговорю о вас с королевой при первом же удобном случае. Уверена, что она с удовольствием поучаствует в устройстве вашей семейной жизни и подыщет подходящую партию.

Астра сделала реверанс и удалилась, не отказав, однако, себе в удовольствии обернуться и насладиться озадаченным лицом Фокомберга.

– Господи милостивый, не может быть! – Маргарита даже взвизгнула от удовольствия и заключила Астру в объятия. – Это просто прелестно, Астра, просто прелестно. Даже я не придумала бы такой хитроумной мести.

Астра устало улыбнулась.

– А ты уверена, что наказание не слишком жестоко?

– Ах нет! Помяни мои слова, Изабель Вайпойнт сумеет соблюсти в браке все свои интёресы. Кроме того, стоит ей только пожаловаться королеве, и ее величество поставит Гая на подобающее ему место. Ну, расскажи, – добавила Маргарита, – трудно было убедить королеву женить лорда Ратстоува на ее кузине?

– Ох, вовсе несложно. Я сыграла на жалости Элеоноры, рассказав о длительных брачных переговорах, которые семья Фокомбергов вела с Фитц Хагами, а в итоге бедняжке отказали из-за лорда де Лэйси. Затем я вскользь упомянула, что Ратстоув преследовал одно время меня, но с моим замужеством и здесь для него все было кончено. Я расписала его безнадежно застенчивым и уверила, что бедолаге непременно нужна помощь короля, чтобы достойно жениться.

– А Изабель? Как ты ее приплела к разговору?

Астра невинно улыбнулась.

– Я просто сказала, что она казалась очень расстроенной на моей свадьбе, а королева сама додумала все остальное.

Маргарита взорвалась смехом, но вдруг осеклась.

– Ну что ж, ты и в самом деле прищемила хвост Ратстоуву. Но как же Изабель? Она была счастлива таким оборотом событий?

Астра пожала плечами.

– Безусловно. Ратстоув подходит для нее гораздо больше, чем Ричард. Ей нужен муж скорее богатый, чем сильный и красивый.

– Ты расстроена? Ты хотела, чтобы Изабель страдала в браке?

Астра покачала головой.

– Вовсе нет. Изабель не изощренно жестока, а просто испорченна. Кроме того, так или иначе, но она помогла соединиться нам с Ричардом. Если бы она не возбудила во мне ревность, я бы наверняка не поняла так скоро, как много значит для меня Ричард.

– Итак, ты ни о чем не жалеешь, Астра?

– Нет, ни о чем.

Глава 39

Господи! К довершению всех несчастий пошел дождь. Солнечная Гасконь осталась позади, и путники устало скакали через неплодородные тусклые провинции в самом сердце Франции. Чем ближе они подъезжали к Парижу, тем сильнее становился холод.

Отвратительный ветер хлестал в лицо. Ричард проклинал все на свете. Теперь стало совершенно ясно, что удача отвернулась от него. С того самого момента, как он покинул Лондон, все шло наперекосяк. Путешествие через пролив было ужасным. Разразился шторм, и море в секунду превратилось в смертельный серый водоворот. Обыкновенно стойкий к морской болезни, Ричард на этот раз оказался почти таким же беспомощным, как Николас. Мужество покинуло его, а тошнота едва не свела с ума. Он провел целую ночь, потный и обессилевший от рвоты, в трюме, где нестерпимо пахло испражнениями, и горячо молился лишь о том, чтобы живым добраться до Франции.

Трясущиеся и мокрые, они с Николасом выгрузились в Кале и пустились в нескончаемое путешествие к резиденции де Монфора в Беарне. Путешествие заняло несколько недель, но и здесь их ждала неудача. Сначала полномочный представитель английского короля в Гаскони отказывал во встрече. Затем де Монфор все-таки сжалился и назначил аудиенцию, но все обернулось против ожиданий Ричарда. Вместо того чтобы пригласить его присоединиться к своему войску, де Монфор грубо допросил прибывшего. Почему тот оказался в Гаскони? Имеет ли он поручения от короля? Зачем оставил Англию?

«Надменный подонок!» – горько думал Ричард, с ненавистью вспоминая холодное высокомерное лицо де Монфора, его резко очерченные упрямые скулы и пронзительные серые глаза, сузившиеся от подозрения. Он обращался с Ричардом скорее как с провинившимся пажом, нежели с доблестным рыцарем, и в конце концов объявил, что не нуждается в его услугах. Ему нужен человек сдержанный и дипломатичный, сказал де Монфор, а не рыцарь, известный своей беспощадностью и дикостью.

Ричард сжал челюсти, вспоминая о пережитом унижении. Ни разу еще ему не отказывали так грубо с тех самых пор, когда он был презренным сыном потаскушки. Ему стало жаль, что он не придал значения многочисленным сплетням, ходившим при дворе о непреклонном зяте короля. Де Монфор, отличавшийся мрачным характером и полным отсутствием чувства юмора, сотни раз выводил Генриха из себя дерзким своеволием. При дворе его не любили, а мужчины держали пари, предсказывая, когда же король положит конец непереносимому чванству де Монфора.

Ричард скитался по Франции около месяца, но так и не нашел никого, кто взял бы его на службу. Усугубляло положение и то, что у него не было ни рекомендательного письма, ни титула, ни сопровождавших. Одинокий неизвестный рыцарь ни в ком не возбуждал доверия и симпатии, и Ричард как никогда ранее чувствовал себя беспомощным и уязвимым. Он замирал в ожидании нападения всякий раз, проезжая через лес или заброшенные земли. А на открытых пространствах полей встречные путешественники при виде Ричарда с Николасом сами дрожали от страха, думая, что повстречались с ворами или разбойниками. Повсюду в Европе дороги были опасными, и путники сбивались в группы.

Но все же с ним ехал Николас. Ричард оглянулся и сквозь пелену хлещущего наискось дождя улыбнулся испуганному оруженосцу. Робкий и тихий Николас с трудом держался на лошади, да и его боевые навыки оставляли желать много лучшего, но он никогда не жаловался, а его преданность не вызывала никаких сомнений. Николас благоговел перед своим господином, и это смягчало уязвленную де Монфором гордость Ричарда.

Да, хорошо просто ехать в компании с молодым парнем! Несколько раз Ричард думал, что мог бы сойти с ума от одиночества. Он привык к шумному братству армейского лагеря и рыцарских казарм, и тишина открытого поля казалась ему непереносимой.

Его мысли то и дело возвращались к Астре, и тогда он так терзался от желания ее увидеть, что еле сдерживал слезы. Он не мог изгнать воспоминаний о ее сладком чарующем запахе, прекрасной глубине голубых глаз, о волнующем единении их плоти. Чем больше он думал о ней, тем сильнее разгоралась его жажда, пока он не довел себя до полного изнеможения.

Теперь ничто в нем не напоминало гордого, мощного Черного Леопарда. Он самому себе казался печальным, изможденным призраком, беспомощно блуждающим по унылым полям Прованса.

– Сэр Ричард!

Ричард обернулся в седле и выругался. Погруженный в размышления о своем несчастье, он не заметил группу мужчин, показавшихся позади. Даже издалека было ясно, что они замышляют недоброе. Разбойники скакали в изодранных в клочья одеждах на неухоженных и тощих лошадях, приближаясь с явным намерением напасть.

Ричард пустил коня в галоп, затем обернулся и оценил разделявшее их расстояние – не больше пятидесяти шагов. Оторваться он уже не сможет. Ему придется драться. Ричард достал меч и в секунду наметил план действий.

– Николас! Оставь меня! Беги!

Испуганные голубые глаза оруженосца впились в Ричарда. Вышколенный годами беспрекословного послушания, Николас пришпорил кобылу, и она полетела во весь опор, как стрела, пущенная из лука. Ричард заметил замешательство своих преследователей, которые приготовились к погоне, но они, наконец решившись, направили неказистых лошадей прямо на него.

Ричард резко дернул коня за уздцы и нападавшие с руганью пронеслись мимо. Затем они развернули лошадей и заторопились назад, окружая его. Разбойников было пятеро. Ричард встретил их самым свирепым взглядом. Они оторопели, но, поборов страх, все-таки окружили его со всех сторон.

Кровожадное неистовство овладело им. Какое-то время Ричард не осознавал ничего, кроме пульсации в руке, сжимающей меч, и беспорядочного месива обступавших его тел. Его оружие не раз и не два вонзалось в самую сердцевину атакующих, но он не был в состоянии оценить потери противника.

Они атаковали, отступали, атаковали снова, как стая волков, огрызаясь, ворча и истощая силы Ричарда. Но каждый раз он отбивал атаки. Пот тек градом с его лба, мускулы дрожали от невыносимого напряжения. Двое упали, но трое продолжали драться, а силы Ричарда были на исходе. Им овладело отчаяние. Неужели придется умереть вот так, в одиночестве, поверженным стаей вороватых шакалов? Астра даже не узнает, что с ним случилось.

Эта мысль придала ему решимости. Он собрал остатки сил и бросился в бой. Хорошо обученный конь почувствовал настроение хозяина и взвился на дыбы, нанося лошади одного из нападавших резкие удары огромными копытами. Лошадь упала на колени, и всадник не успел соскользнуть с седла, как Ричард точным движением меча снес ему голову. Увлекшись сражением, Ричард забыл об угрожавшей со спины опасности и, не успев обернуться, почувствовал лязг разрываемой кольчуги. Сильнейшая боль пронзила его насквозь. Рука с занесенным мечом вмиг ослабла, но благодаря точно рассчитанному удару, уже падая, поразила противника. Тот повалился на землю, смертельно раненный.

Оставался последний. Ричард видел его как в тумане. Голова шла кругом. Пот заливал глаза, а все тело дрожало как в агонии. Глаза разбойника сверкнули торжеством, и он приготовился к последнему решающему броску.

Ричард уже не увидел, как неожиданно рука врага, сжимавшая оружие, поникла, глаза закатились, и разбойник упал замертво, пораженный ножом Николаса, вонзившимся между его лопаток. Сознание покинуло Ричарда. Его плечи обмякли, голова повисла, а тяжелое тело обрушилось с коня на землю.

– Не понимаю, зачем тебе все это? Почему ты хочешь ехать именно теперь? Разве не лучше подождать Ричарда при дворе?

Астра разгладила лежавшее у нее на коленях шелковое знамя. Наконец она довольна своей работой. Выбрать алый фон для черного леопарда оказалось легче всего. Гораздо труднее было подобрать рисунок для обрамления. Она остановила выбор на лютиках, вышив кайму из золотых цветов вокруг готового к прыжку леопарда.

– И почему ты вообще так беспокоишься о нем? – добавила с раздражением Маргарита, не дождавшись ответа. – Ричард отказался от тебя, бросил, как надоевшую любовницу. Зачем ты вышиваешь для него это дурацкое знамя?

– Затем, что я так хочу, – спокойно ответила Астра. – Так же, как хочу уехать в Риверсмер. Ведь замок теперь принадлежит мне. Я собираюсь превратить его в настоящий уютный дом.

– Я уже говорила Вилли, что ты сумасшедшая, совершенно сумасшедшая. Королева страстно желает, чтобы ты осталась при дворе. К тебе будут относиться как к принцессе, познакомишься со всей европейской знатью, будешь одеваться по последней моде…

– Ты не понимаешь, Маргарита. Я устала от светской жизни. Я скучаю по деревне, по лесам и открытым полям, по свежему ветру. Лондон восхитительное место, но мне бы не хотелось жить здесь всегда.

– Ну а если Ричард не вернется? Что ты будешь делать тогда? Не подобает молодой женщине жить одной и безо всякой защиты в дебрях Англии.

Астра едва не расхохоталась. С каких это пор Маргарита стала рассуждать о том, что подобает и что не подобает молодой женщине?

– Я буду не одна. Там есть слуги. Твой отец заверил меня, что управляющий замка – знающий и надежный человек.

– Ты не выйдешь замуж второй раз в Риверсмере, – сказала Маргарита, состроив гримасу. – Там глухое болото, на двадцать миль вокруг не найдешь рыцаря моложе пятидесяти!

– Святая Мария, я и не собираюсь никого искать!

– Расторжение брака! Вот что удерживает тебя, разве не так?

– Маргарита, мы это уже с тобой обсуждали, и ты знаешь мое мнение на этот счет.

– Да пойми же ты, все – в прошлом, Астра. Наверняка королева поможет тебе. Ее дядя – высокий церковный иерарх.

– В любом случае для расторжения брака нужны веские основания. А какие у меня могут быть причины? Мы с Ричардом не близкие родственники, брачная церемония была совершена по всем правилам, и, уж конечно, я не могу сказать, что наш брак – просто формальность!

– Почему же нет?

– С каких это пор ты так поглупела, Маргарита? Никто не поверит, что Ричард не спал со мной. Многие и так думают, что он овладел мной прямо в церковной нише еще до свадьбы!

– А никому и не надо особенно в это верить. Никого особенно не волнует, что было на самом деле. Достаточно того, что брак невозможен при полном отсутствии одного из супругов. Заплатишь Церкви немного денег, и пожалуйста – ты свободна как ветер.

Астра вздохнула.

– Ты не понимаешь, Маргарита. Я не хочу расторжения брака. Ричард навсегда останется моим мужем, и мне не нужно никого другого.

– Может быть, тогда тебе лучше отправиться обратно в Стаффорд, – предложила Маргарита раздраженно, – будешь наконец монашкой?

– Я уже размышляла об этом, – спокойно ответила Астра, не обращая внимания на ернический настрой подруги. – В отчаянии я подумала, что исчезновение Ричарда – это Божье наказание за мой уход из Стаффорда. Я почти решилась вернуться в монастырь и окончательно посвятить жизнь Богу. Но скоро я осознала, что уже отдала сердце Ричарду и все равно не смогу долго скрывать свои истинные чувства.

Астра обратила взор на знамя, лежащее на коленях, и снова разгладила шелковую материю.

– Я верю, что Ричард вернется. Сама не знаю почему, но чувствую это всем сердцем. – Она посмотрела на скептически настроенную Маргариту. – Может быть, я наслушалась романтических историй от миннезингеров, но мне верится, что сильная любовь связывает мужчину и женщину на всю жизнь.

– А если Ричард умрет?

Безмятежное лицо Астры омрачилось, и в глазах блеснули слезы.

– Я каждый день молюсь за него. Я вспоминаю, какой он сильный и отважный, как много выиграл сражений и в каких страшных битвах выжил. Если бы он погиб, я наверняка бы это знала, потому что часть меня тоже бы умерла.

– Господи, – пробормотала Маргарита, судорожно обхватив себя руками, – иногда ты пугаешь меня, Астра. Если то, что происходит у вас с Ричардом, и есть настоящая любовь, мне не надо и сотой ее доли. По-моему, все это причиняет слишком большие страдания!

Астра смахнула слезы и рассмеялась:

– Ох, Маргарита, ты так добра ко мне. Благодаря тебе я начинаю относиться к жизненным проблемам с чувством юмора.

Женщины тепло обнялись и понимающе улыбнулись друг другу. Недавняя размолвка между ними быстро забылась. Непостоянная Маргарита не могла слишком долго сердиться, и они снова стали неразлучными подругами.

– Ну а теперь, может быть, согласишься поехать в Торнбери со мной и Вилли. Я хочу там обосноваться, чтобы семья де Лэйси увидела наследника сразу же после рождения. – Маргарита важно закатила глаза, отчего Астра снова расхохоталась.

– Мне бы очень хотелось, Маргарита, но я должна ехать в Риверсмер. Если Ричард вернется, точнее, когда он вернется, я буду ждать его в теплом и уютном доме, в нашем доме. У него никогда не было настоящего дома. А это так много для него значит!

– Ах! Ты совсем как моя мать и наверняка любишь всю эту домашнюю возню – убирать, следить за стряпней на кухне, варить мыло. Неужели, Астра, ты хочешь растратить всю свою красоту на тяжелый домашний труд? Через год превратишься в затюканную заботами наседку, а я все еще буду элегантной и соблазнительной.

Астра снова рассмеялась, затем уложила в сундук знамя и кое-какие вещи, которые собиралась взять с собой в Риверсмер.

Господи, что же ему теперь делать? Николас де Ферес в ужасе взирал на последствия кровавой бойни. Пять трупов лежали перед ним, и дождь, смешиваясь с кровью, стекал в пенистые лужи. Шестой, победитель, безуспешно пытался встать на ноги. Кровь так и хлестала из открытой раны на спине Ричарда. Похоже на то, что и сам сэр Рэйвз вскоре отправится к праотцам.

Николас обтер трясущиеся окровавленные руки о кожаный плащ и попытался обрести душевное равновесие. Он поймал бегавшего в отдалении коня и порылся в седельной сумке, отыскивая какое-нибудь сухое тряпье. В конце концов он вытащил тунику и побежал к Ричарду. Николас сноровисто разорвал ее на полосы и стянул рану, остановив кровотечение, затем подтащил раненого к коню и попытался взгромоздить его в седло.

Это казалось невозможным: круп лошади находился слишком высоко над землей, а тяжкий груз мускулистого тела Ричарда был неподъемен для Николаса. После трехкратных попыток он выдохся. Юношу охватила паника. Если он не доставит сэра Ричарда куда-нибудь, где обработают его раны, хозяин умрет.

Вдруг в стороне тихо заржала кобыла. Николас решил попробовать по-другому. Он подбежал к кобыле, которая, к счастью, не шарахнулась в сторону как обычно, и, схватив ее за гриву, подтащил к тому месту, где лежал Рэйвз. Оставалось только молиться, чтобы она постояла смирно, пока он управится с Ричардом. Кисмет понюхала распростертое тело и как будто узнала хозяина, но запах крови заставил ее насторожиться. Николас мягко приговаривал и трепал ее шею, как всегда делал Ричард.

Когда лошадь успокоилась, Николас предпринял еще одну попытку. Напрягая каждый мускул, он поднял Ричарда и примостил между собой и кобылой. Она дрожала и таращила глаза, но не двигалась. Последним отчаянным усилием он перекинул Ричарда через седло.

Несколько минут Николас не мог сдвинуться с места и только тяжело дышал. Он сказал себе, что самое трудное уже позади и теперь осталось только скакать за помощью. Он еще раз проверил, устойчиво ли Рэйвз держится в седле, затем надежно привязал его кожаными ремнями к стременам и подвел кобылу к Султану.

Лишь с третьей попытки он оседлал коня. Пошатываясь от усталости и нервного потрясения, Николас пытался привести мысли в порядок и прогнать нависавший над ним черный ужас. Он должен помочь сэру Рэйвзу выжить. Все его будущее зависело от этого человека, который когда-нибудь сделает верного слугу рыцарем. Кроме того, он искренне любил сэра Ричарда и благоговел перед его отвагой и смелостью. Убить четверых в одиночку! Господи, если все обойдется, Николасу будет что порассказать!

Если обойдется… Николас воспрял духом, сосредоточился и внимательно оглядел невзрачный пейзаж, пытаясь решить, в каком направлении двигаться. Что-то темное, похожее на крышу дома, замаячило справа на горизонте, и он пришпорил коня.

Глава 40

Ричард умер и попал в ад. Его мучили раскаленными кочергами, которыми тыкали в грудь. Черти отыскали особенно чувствительное место и с визгом терзали его. Тело горело, жажда казалась невыносимой. Он хотел умереть, но это было невозможно, так как он уже умер.

– Дайте ему еще немного воды.

Вдруг мягкие руки приподняли его, и это смущало. Ведь в аду не бывает ангелов, и тем более таких ангелов. Астра?

Но это была не Астра. Незнакомая девушка со светло-карими очами нежно поддерживала его и поила благословенной влагой. Так ничего и не сообразив, он снова погрузился в забытье.

Когда он вновь очнулся, то понял, что жив. До него доносился аромат приготовляемой пищи, сухой и едкий запах дыма. Он лежал у очага. Возможно, в бреду он принял его за жар преисподней, лихорадка до сих пор сотрясала все его тело. Он попытался поднять голову, чтобы осмотреть жилище, но смог только краем глаза уловить чьи-то тени. Они двигались и переговаривались, но он ничего не понимал.

Ричард открыл глаза, и мир встал на свое место, как рама в картину. Николас стоял рядом с ним на коленях и улыбался своей щербатой улыбкой.

– Ну, кажется, вы живы, сэр Рэйвз. Паулина говорит, что вы очень упрямый и живучий, если так долго сопротивлялись смерти.

Ричард повернул голову и увидел девушку, которая, наверное, и была Паулиной, тем благословенным ангелом, подносившим воду. Наяву она оказалась так же прекрасна, как и в его видениях. Девушка радостно улыбнулась.

– Я… я ранен?

Николас кивнул.

– Вам насквозь пробили кольчугу, но и вы не остались в долгу. О, это было великолепно!

Постепенно перед глазами Ричарда всплыли подробности битвы. Он вспомнил, как упали двое, осталось поразить еще двоих. Или троих?

– А что случилось с последним?

Николас пожал плечами почти с застенчивостью.

– Я убил его ножом в спину. Этому я выучился у метателей ножей. Помните, тогда во дворце? Я упражнялся вместе с ними.

– Ты спас мне жизнь.

Николас улыбнулся еще более лучезарно.

– Убить последнего было проще всего. Потом я взвалил вас на лошадь и привез сюда. Хвала Господу, но вы очень тяжелый, сэр.

– А где мы теперь? – Он снова попытался поднять голову и осмотреться.

– На ферме Вильяма и Маргариты де Сэй. А это – их дочь, Паулина. Ее вы должны сердечно благодарить. Она зашила рану и заботилась о вас. Без нее вы бы умерли от потери крови. Копье задело вам легкое.

Ричард откинулся назад и закрыл глаза. Он мог умереть, но не умер, хотя избежать смерти в его положении было трудно, почти невозможно. Он вдруг осознал, какой это подарок – жизнь. Он не погиб неоплаканным, в безвестности на каком-то заброшенном поле во Франции, а получил еще один шанс начать все сначала.

– Ему нужен отдых, – произнес женский голос с сильным южнофранцузским акцентом. Ричард поднял голову.

– Нет, не уходите. Я… я хочу поблагодарить вас. – Он взглядом искал среди теней лицо девушки. Она наклонилась. – Я хочу отблагодарить вас за все, что вы сделали. Скажите Николасу, пусть принесет мою седельную сумку. У меня есть драгоценности, оружие, деньги. Я щедро вознагражу вашу семью.