И придет ночь

– Думаю, вам лучше уйти. – Она с облегчением отметила, что ее голос не дрожит. – А то я сочту вас еще большим дураком, чем вы есть на самом деле.

– Значит, вы меня считаете глупцом? – В глазах Миллбэнка вспыхнул огонь – взрывоопасная смесь потребленного спиртного и нестерпимой похоти.

– Только не надо устраивать здесь драму. – Силвер решительно повернулась к нему спиной и принялась отчищать большой медный дистиллировочный котел.

Все это время она не сводила глаз с обломка медной трубы, прислоненного к стене. На всякий пожарный случай.

– Это ты дура, женщина! Или ты покоришься мне, или эту ферму у тебя отнимут, и я лично куплю ее с аукциона, заплатив самую высокую цену!

Силвер обернулась. Лицо ее не выражало ничего, кроме презрения.

– Покориться? Вам? Да я лучше сожгу все свои лавандовые кусты и сожру пепел!

Не спуская с нее пылающего взора, ее зять подошел ближе.

– Сомневаюсь. Вы слишком любите эти чертовы поля, чтобы с ними расстаться. – Его толстые губы сложились в улыбку. – К тому же такое поведение несвойственно женщине.

У Силвер так и чесались руки пустить в ход обломок трубы.

– Думаю, мои дела и предпринимательская хватка вас не касаются, сэр Чарлз. У вас был шанс вложить деньги в мое предприятие, но вы им не воспользовались. Вы никогда бы не унизились до того, чтобы принять участие в деле, которое ведет «какая-то там женщина», – так, по-моему, вы выразились. Значит, Лэвиндер-Клоуз вас интересовать не должен.

– Меня привлекает не столько ваша ферма, сколько вы сами. И я вас добьюсь, слышите? Никто вмешиваться не станет!

– Идите-ка домой, – сухо сказала Силвер. – Не выставляйте себя на посмешище.

Вдруг она почувствовала, что очень устала. У нее болели плечи, ныли все пальцы на руках. Не хватало еще, чтобы сэр Чарлз Миллбэнк разыгрывал сцены в ее рабочем кабинете! Ей нужно было думать о более важных вещах, например, откуда ждать очередной угрозы.

– Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним, мисс! – Его жирные пальцы схватили Силвер за волосы и притянули к себе.

Черт бы его побрал! Силвер чуть было не задохнулась от возмущения и рванулась, пытаясь освободиться из его цепких лап. Ну, теперь он у нее получит! Ей очень не хотелось этого делать, но он не оставил ей выбора.

Она схватила блестящий медный обломок.

– В последний раз спрашиваю: вы уйдете отсюда добровольно?

– Приказ ее высочества? – Миллбэнк притворно рассмеялся. – Жаль, но на этот раз по-вашему не получится, моя дорогая Силвер. – Он ухмыльнулся. – Я уж прослежу за тем, чтобы отправить юного Брэндона в школу – хорошую, известную строгими правилами. Тамошние учителя знают, как держать в узде избалованных мальчишек, предпочитающих пустые мечты урокам.

– Не посмеете! – прошипела Силвер. – Он еще не оправился от воспаления легких. В такой школе он непременно погибнет!

Ее зять лишь рассмеялся:

– А это уже не мои проблемы. Вам следовало быть со мной повежливее, когда у вас была такая возможность. – Он наклонился к ней, и его горячее дыхание обожгло ей щеку. – Господи, столько лет я хотел, чтобы вы стали моей, и теперь наконец-то я этого добьюсь!

Силвер вцепилась в трубу. Она вспомнила дядину инструкцию касательно мест, удар в которые является для мужчины самым болезненным.

Силвер прицелилась и уже собралась было нанести Миллбэнку удар именно в такое место, как вдруг раздался суровый голос:

– Не хочется разочаровывать вас, Миллбэнк, но вынужден приказать вам немедленно убрать руки от этой женщины. – Эти слова, произнесенные негромким голосом, послышались из-за густых зарослей розовых камелий. Из тени появилась неподвижная высокая фигура, с ног до головы одетая в черное, от черных ботинок и до маски из черного шелка. На глаза Блэквуда была надвинута черная шляпа.

Но чернее его одежды была ярость, плескавшаяся в его глазах. При виде его у Силвер захолонуло сердце. Его гнев был буквально ощутим физически. Зачем он пришел? Он ведь прекрасно знает, что она сама о себе может позаботиться.

Сэр Чарлз невольно отступил назад.

– И... и чей же это приказ, сэр?

Внезапно в черных перчатках блеснул серебряный пистолет.

– Это приказ лорда Блэквуда, – раздался ответ. Голос его был почти что ласковым.

Миллбэнк весь съежился.

– Б-Блэквуд? Это ты, наглец? Но ничего, скоро судья научит тебя подобающим манерам!

Фигура разбойника была наполовину скрыта в тени. Он рассмеялся и развязной походкой подошел ближе.

– Это Карлайл-то? Наш господин судья очень занят: он недавно вернулся из Лондона и проехал окольным путем, срезав дорогу. Теперь он почивает в своих покоях: на последнем постоялом дворе, который он посетил, он малость перебрал французского бренди. На твоем месте я бы не стал рассчитывать на помощь лорда Карлайла этой ночью, Миллбэнк. – Разбойник навел на него пистолет. – По-моему, я приказывал вам отпустить леди.

– Леди? – огрызнулся Миллбэнк. – Где ты видишь леди? Уж не эту ли рвань ты имеешь в виду?

Человек в черном подошел к нему почти вплотную. Шею Миллбэнка сдавили сильные пальцы, к его горлу прижался холодный металл.

– Возьми эти слова обратно. – Я...я...

Один за другим щелкнули два курка затвора.

– Ладно, ладно! Черт бы тебя побрал! Беру, беру!

– А теперь извинись перед леди.

Лицо сэра Чарлза приобрело буро-малиновый оттенок.

– Перед ней? Ни за что!

Когда два дула заряженного пистолета скользнули вверх по его горлу и уперлись в его двойной подбородок, он нервно сглотнул.

– Хорошо, хорошо! Черт с тобой! Эта девка не стоит моей жизни. Приношу вам свои извинения, – бросил он.

В глазах разбойника сверкнул огонь.

– Громче. Мне кажется, леди вас не услышала.

– Приношу вам свои извинения.

– Миледи.

Сэр Чарлз послушно повторил за ним.

– Очень хорошо. Думаю, этого пока хватит. А теперь будьте так любезны, избавьте меня от своего присутствия. Ваш вид оскорбляет мои лучшие чувства.

Сэр Чарлз так и застыл. Он скрестил руки на своем толстом животе и то сжимал, то разжимал кулаки.

– Вы что-то хотите сказать? – В шелковом голосе разбойника послышалась скрытая угроза.

Миллбэнк нервно сглотнул и помотал головой.

– Очень хорошо. В таком случае будьте добры удалиться. Выход с той стороны. Сами найдете?

Баронет приглушенно выругался и шагнул через порог. Выйдя на свежий воздух, он разразился яростной бранью, которая становилась все приглушеннее по мере того, как он удалялся от оранжереи.

Силвер стояла не шевелясь и смотрела на фигуру в маске, прислонившуюся к дверному косяку.

– Как... как мило с вашей стороны, что вы пришли мне на помощь. Хотя я, конечно, и сама бы справилась. – Она криво улыбнулась и показала ему обломок медной трубы.

Разбойник неторопливо засунул пистолет в карман своего плаща.

– Как вы изобретательны! Но все-таки я рад, что оказался поблизости. – Он прищурил свои янтарные глаза. – Он и раньше к вам приставал?

Силвер отбросила с лица непослушную прядку волос. Теперь, когда сэр Чарлз уже ушел, она ощутила странную слабость в коленках.

– Никогда. По крайней мере так открыто. Но почему вы здесь?

Янтарные глаза в прорезях маски внимательно изучали ее.

– Так получилось, что я не смог остаться в стороне, Солнышко. И я не жалею, что оказался рядом в такой момент. Служить вам всегда будет для меня высокой честью, моя прекрасная дама.

Жар в его глазах заставил Силвер содрогнуться. Она не нуждалась в его покровительстве. Сейчас было опасно принимать помощь от кого бы то ни было – она ведь еще не выяснила, кто ее враги. К тому же в присутствии этого человека она испытывала невольное волнение, и у нее кружилась голова.

Нахмурившись, она посмотрела на него:

– Вы решили принять мое деловое предложение?

– Нет.

– Тогда нам с вами не о чем говорить.

– Вы ведь знаете, что он еще вернется. Такие люди всегда возвращаются. И как вы в следующий раз намерены себя защищать?

Силвер пожала плечами. Она с трудом соображала, когда он так на нее смотрел. Высокий, сухощавый, он стоял всего в нескольких дюймах от нее, прислонившись к дверному косяку. Она отвернулась. Щеки ее залил алый румянец.

– В чем дело, маленькая моя?

– Я... Да так, ничего.

– Что он тебе сделал? Неужели я опоздал? Клянусь Богом, я придушу мерзавца, если он...

– Нет, – поспешно ответила Силвер. – Ничего он не успел сделать. Просто крутился здесь, как шелудивый пес, выдвигая какие-то дурацкие требования.

Она потерла лоб, пытаясь забыть уродливую ухмылку на физиономии Миллбэнка.

– Он опасен, Солнышко. Помни об этом.

На минуту его гнев снова стал физически ощутим. У Силвер от этого по коже пробежали мурашки. В нем была какая-то темная сила, редкая твердость, которая отличала его от других мужчин. По крайней мере от цивилизованных мужчин. Вот почему она решила попросить его о помощи. Но он никогда не согласится ей помочь, в этом-то все и дело.

– Я как-нибудь сама справлюсь, – сухо ответила она.

– Я не хотел вмешиваться. – Он говорил это скорее себе, чем ей. – Я не должен был вмешиваться, но я случайно услышал, как Миллбэнк хвалится тем, что приберет эту ферму к рукам. Я хотел вас предупредить.

– Считайте, что я уже предупреждена. Что вы еще хотели мне сказать? – дерзко спросила она.

Блэквуд, очевидно, не ожидал такой реакции. Ведь он как-никак только что спас ее честь, а возможно, и жизнь.

– Еще вот что: очевидно, без посторонней помощи вам не справиться с этим негодяем. Придется мне отвести вас в какое-нибудь укромное место и преподать вам урок стрельбы из пистолета, – мрачно сказал он.

Силвер нахмурилась. Он что, хочет давать ей уроки? Вообще-то она была неплохим стрелком. Стрелять ее научил эксцентричный дядюшка Арчибальд. Когда она жила у него в Хаунслоу-Хит, она тренировалась, стреляя по бутылкам и глиняной посуде.

Но Силвер решила не говорить об этом разбойнику. Похоже, ему доставляла удовольствие роль ее защитника. Наверное, у него было слишком мало поводов в жизни проявить галантность. Силвер решила, что согласиться быть его ученицей – самое малое, что она в силах сделать со своей стороны, чтобы научить этого хладнокровного преступника лучшим манерам.

А если она проявит хитрость и смекалку, то ей, возможно, даже удастся отвадить его от того опасного образа жизни, который он вел.

– Вы в самом деле могли бы меня научить?

– Уверяю, вам нечего бояться, – успокоил ее Блэквуд. – Это, правда, шумное дело, ноя позабочусь о том, чтобы с вами ничего не случилось.

– Так уж и ничего? – Силвер прикусила губу, с трудом сдерживая смех, рвущийся наружу. Сначала угрозы, потом Миллбэнк, а потом еще это. За пятьдесят шагов она била точно в цель, а за сто пятьдесят – всегда попадала по мишени. Однажды дядя даже заявил, что во всех трех графствах нет стрелка, который мог бы сравниться с ней. – Значит, вы обещаете об этом позаботиться?

– Конечно. Это то немногое, что я могу сделать, – угрюмо произнес разбойник. – Вам это очень пригодится. Похоже, вы твердо намерены остаться здесь во что бы то ни стало, а защитить вас некому. На этой ферме нет ни единого мужчины.

– Я отлично обойдусь и без мужской защиты!

Разбойник нахмурился:

– Восхищаюсь вашим темпераментом, Солнышко, но чтобы уберечь себя от повторного визита Миллбэнка, вам придется принять немало предосторожностей. Я уж не говорю о тех неизвестных, что угрожают вам и вашему брату.

– А это уже не ваше дело. Вы очень ясно высказали свою позицию, когда прошлой ночью отказались от моего предложения.

– Да это самый безрассудный план из всех, какие я только слышал.

– Не надо меня оскорблять!

– Я вовсе не собирался вас обидеть. – Разбойник взглянул на нее. – Этот человек – я имею в виду Миллбэнка – вовлечен в опасные интриги.

– А-а... Вы имеете в виду его визиты в дом терпимости, верно? – Силвер пожала плечами. – Я прекрасно знаю, что происходит в подобных заведениях.

– Да неужели? – Его янтарные глаза потемнели. – И что же?

Силвер принялась вертеть в руках веточку камелии.

– Конечно же, это место, куда вы, мужчины, ходите на поводу у своих неуемных страстей, – спокойно объяснила она.

– Неуем... – Люк Деламер, закоренелый плут и разбойник с большой дороги, известный от Лондона до Сомерсета, издал какой-то странный сдавленный звук. Опять она за свое!

– Я об этом сама догадалась. Но вот что странно: почему-то никто никогда не упоминает про неуемные женские страсти. – Она склонила голову и внимательно изучала выражение лица своего спасителя, у которого словно язык отнялся. – Как вы считаете, у нас есть такие?

– Я отказываюсь это обсуждать. – Разбойник приглушенно выругался. Его донельзя раздражал этот разговор.

– Именно так отвечает Тинкер, когда речь заходит о чем-нибудь интересном.

– Кем бы эта Тинкер ни была, я целиком на ее стороне.

– Это не она, а он.

Разбойник сжал губы.

– А кто такой этот Тинкер?

– Он служил у моего отца. А когда отец умер, остался со мной и с моим братом.

– И вы что... влюблены в него? – Он задал этот вопрос равнодушным тоном, словно его вовсе не интересовал ответ.

– Влюблена? В Тинкера? Ну да – по-своему. Нам ведь многое пришлось пережить вместе. – Силвер вскинула голову, обдумывая этот вопрос. – Да, наверное, я его люблю.

Самый отъявленный преступник в графстве Норфолк так и застыл. Силвер увидела закипавшую в его глазах ярость.

– Примите мои поздравления, – резко сказал он. – И Тинкеру передайте. Ну, я пошел, а то у меня еще столько дел: кареты надо грабить, невинных женщин насиловать... Короче, не жалея сил, оправдывать свою репутацию.

Он поклонился ей и развернулся к выходу. Силвер окликнула его из-за спины. B ее низком голосе было слышно волнение.

– Подождите! Не уходите.

Он застыл. На его широкие плечи, скрытые черным плащом, отбрасывал блики дрожащий огонек лампы, горевшей на столе в оранжерее.

– Почему?

– Потому что... Потому что между Тинкером и мной ничего нет. Он просто мой старый друг, и как друг мне очень дорог. Но это совсем не то, что вы подумали. – Потом, видя, что Блэквуд не двигается, она добавила: – Кроме того, ему уже, наверное, лет пятьдесят.

Разбойник медленно повернулся к ней. Теперь его плечи уже не выглядели так грозно.

– Пятьдесят ему или нет, не имеет значения. Значит, в доме есть какой никакой мужчина, который может вас защитить, – проворчал он.

– Я и сама могу за себя постоять!

– Такая женщина, как вы, достойна того, чтобы ее оберегали и лелеяли. Черт возьми, да вы должны уже давно быть замужем и обзавестись кучей ребятишек. Богатый, титулованный супруг мог бы защитить вас от злодеев, подобных Миллбэнку!

– Вы слишком много берете на себя, рассуждая так, сэр!

– А вы многое упускаете из виду, – сердито произнес он. – Больше вы не получали писем с угрозами?

Силвер покачала головой.

– Тинкер теперь в поле, и он неплохо вооружен, уверяю вас. Не беспокойтесь, мы и сами со всем отлично справимся.

Некоторое время Блэквуд молчал и пристально ее разглядывал.

– Вы не обманываете меня. Солнышко?

– Нет, конечно! Кроме того, большинство людей сказали бы, что не вам надо меня оберегать, а меня следует защитить от вас!

– Может, оно и так, – тихо произнес он. Лицо его при этом потемнело. – Но ведь я спас вашу жизнь, золотко, да и вашу честь тоже. Разве после этого я не смею притязать на некоторые привилегии?

Силвер ощутила жар в крови.

– Что вы имеете в виду?

Взгляд Блэквуда скользнул по ее лицу, опустился ниже и остановился на груди.

– Знаете, у меня так много вариантов, что я лучше промолчу.

Она даже не заметила, как он оказался рядом с ней, как его рука в перчатке прикоснулась к теплому изгибу ее шеи. У Силвер бешено забилось сердце. Ее смущало, что он находился так близко. Сердце ее трепыхалось, как утлое суденышко, плывущее по бурным волнам. Да у него совсем стыда нет!

– Думаю, вам пора.

Она чувствовала себя все более неловко. Силвер убеждала себя, что это из-за того, что вчера ночью ее продуло на холодном ветру, но сама в это не верила.

Она краснела и задыхалась в его присутствии.

– Мне что-то нездоровится. Не хочу, чтобы вы от меня заразились, – солгала она.

Золотисто-янтарные глаза поблескивали из-под черной шелковой маски.

– Думаю, радость от того, что вы так близко, с лихвой окупает любой риск, Солнышко.

Сердце Силвер колотилось все сильнее. Она притворно кашлянула.

– Нет, мне определенно нездоровится. Вам лучше уйти. Она сделала драматический жест.

И случайно дотронулась пальцами до его груди. Боль от этого легкого прикосновения была нестерпимой. Разбойник с трудом сдержал стон. Это не укрылось от глаз Силвер. Она увидела темное пятно на его рубашке.

– Вас ранили!

– Пустяки, царапина. Не стоит вашего беспокойства.

– Царапина? Почему же вы мне раньше не сказали? – Она тут же обняла его за талию и потащила к креслу.

Гость через силу ей улыбнулся:

– Думаю, не много мужчин отважатся вам что-либо рассказывать, Солнышко.

– Так, значит, вы меня гарпией считаете? Ну что ж, может, вы и правы. Слишком много лет мне приходилось со всем справляться самой. – Она усадила его в кресло, затем сняла с него шляпу и принялась развязывать тесемки, на которых держалась его маска.

Он отвел ее руки.

– Не надо. – Голос его стал жестким. – Этим вы подвергнете себя большой опасности. Для вас же лучше, если вы не будете знать, как я выгляжу.

Силвер вздохнула:

– Ладно, как скажете. Сидите смирно. Пойду принесу вам стакан воды. Или бренди. Тинкер припрятал в кладовке бутылочку шотландского виски. Он думает, что я об этом не знаю. Хотите, я...

– Не стоит, Солнышко.

В этот момент Люк Деламер действительно чувствовал себя не в своей тарелке. Рана его была здесь ни при чем, хотя она чертовски ныла.

Для него было в новинку, что женщина проявила к нему участие. Причем женщина эта была настолько хрупкой, что, казалось, дунет ветерок – и нет ее. Совсем недавно она сама подверглась приставаниям этого подонка Миллбэнка, а теперь находит в себе силы заботиться о нем! Самый отъявленный разбойник в Норфолке никак не мог этого ожидать. Это было ему в новинку. Он был потрясен. Более того, шокирован.

– Никуда вы не пойдете, пока вам не станет лучше.

Он покачал головой:

– Мне вообще не стоило приходить. Из этого не выйдет ничего хорошего ни для кого из нас. – Вскочив на ноги, он нечаянно задел цветущую веточку жасмина. Его лицо вновь свела гримаса боли. – Не знаю, что на меня нашло...

Силвер решительно водворила его обратно в кресло.

– Никуда вы не пойдете, пока я не обработаю вашу рану! Не бойтесь, я прекрасный доктор. Я много раз лечила подобные раны у животных. Однажды я даже вывела у Кромвеля – это наша собака – блох. Мне также случалось лечить укусы змей. Лавандовое масло творит чудеса.

Блэквуд насмешливо улыбнулся:

– Ладно, вы меня убедили. Много раз лечили животных, говорите? Мне это очень лестно, Солнышко.

Силвер покраснела.

– Нет, я не то хотела сказать... Ну зачем вы опять меня поддразниваете?

– Да как же вас не дразнить? От этого ваши щечки заливаются таким милым румянцем. – Он нежно погладил ее по лицу рукой в перчатке. Вдруг его голос стал очень серьезным. – Знаете, а ведь я мог бы сделать вас самой счастливой на свете. Этой ночью я мог бы показать вам такое, о чем вы не имеете представления, Солнышко, о чем вы даже никогда и помыслить не могли. Я мог бы достать для вас с неба луну и звезды, заключив вас в свои объятия.

– Да вы с ума сошли, – прошептала Силвер. Внезапно ей показалось, что рассудок покинул ее. Перед глазами замелькали какие-то темные картины, непонятные безумные видения, ей вдруг захотелось ощутить прикосновение его сильных рук, утонуть в его жарких объятиях.

– Не иначе как, – тихо произнесла она, – вы опять говорите о неуемных страстях. Только на этот раз женских.

В его глазах она увидела страстную жажду чего-то. «Интересно, в моих глазах сейчас такое же выражение?» – подумала она.

Ее самое ужаснуло пробудившееся в ней желание. Господи, как же он хорош! Нужно, чтобы он ушел! Ей уже было все равно, ранен он или нет. Иначе... Снаружи, в залитой сумерками аллее, послышались голоса.

Выглянув из окна, Силвер воскликнула:

– Это Карлайл и его люди! Разбойник даже не шелохнулся.

– Очевидно, наш трудолюбивый господин судья протрезвел. Как вовремя!

– Спасайтесь! С ним целая дюжина человек!

– Ну и чудесно. Я как раз мечтал с кем-нибудь подраться. – Блэквуд скрестил руки на груди. – Вы, кажется, собирались обработать мою рану?

– Я раньше собиралась, а теперь... Господи, да бегите же, пока не поздно! – Силвер нахмурилась, заметив на его лице беспечную улыбку. – Заклинаю вас! Ради меня. Я ведь не переживу, если они вас схватят и... и...

– И вздернут на виселице, как отъявленного преступника? – подсказал он и вполне серьезно добавил: – Ах, Солнышко, но что поделаешь, если я это заслужил.

– Не верю, – резко возразила Силвер. – Ни на секунду не поверю. Даже если вы и правда такой, то Бог вам судья. Я все равно не хочу... – Голос ее оборвался. – Уходите же, уходите! Сейчас же, пока они не успели подняться на холм.

Блэквуд нахмурился и поднялся с кресла.

– Так, говорите, вы не хотите, чтобы они меня поймали?

– Нет, конечно!

Окно было полуоткрыто. Он не спеша перекинул ногу через подоконник.

– Похоже, эта ночь полна сюрпризов.

Силвер не расслышала его слов. Она вслушивалась в приближающиеся голоса стражей закона.

– Пожалуйста, уходите! Они уже почти здесь!

Голоса становились все ближе. Среди них отчетливо были различимы вопли сэра Чарлза Миллбэнка. Люк напрягся, вцепившись рукой в подоконник.

– Вы в самом деле переживали бы, Солнышко, если бы они меня схватили?

– Неужели вам неведом страх? Бегите же! Немедленно!

– Не уйду, пока вы мне не ответите.

– Конечно, переживала бы.

Бледный шрамик над его губой блеснул при свете луны.

– Докажите.

– Да в уме ли вы? Они ворвутся сюда с минуты на минуту!

Глаза разбойника блеснули из-под маски.

– Это еще больше возбуждает, не так ли?

– Это же безумие!

– Прекрасно, тогда я подожду. – Он перекинул ногу назад и скрестил на груди руки. – Мне все равно. Я уже давно мечтаю научить верных псов господина судьи хорошим манерам. Им это просто необходимо.

Силвер не стала его больше слушать. Она бросилась к нему на шею и крепко его обняла. От неожиданности он чуть не выпал в окно. Немного оправившись от изумления, Блэквуд присел на подоконнике и стал вглядываться в ее лицо. Его самого скрывала тень и маска. Их взгляды встретились. Одной сильной рукой он обнял ее за талию. Другая рука зарылась в ее распущенных волосах.

У Сил вер бешено забилось сердце.

– Докажи мне это, Солнышко.

В его голосе чувствовалась какая-то темная сила, которую невозможно было ослушаться. Силвер физически ощущала его страсть, и в ответ кровь закипала у нее в жилах. Голоса снаружи раздавались все явственнее. Уже был слышен лай собак.

– Идите, – прошептала она со всей горячностью, на которую только была способна. Сердце ее обрывалось, дыхание становилось прерывистым. Какой же он сильный! Она прильнула лицом к его груди, прижалась бедрами к его бедрам.

– Ты сказала, что будешь по мне скучать, Солнышко. Докажи же это сейчас.

В этот момент он снова стал тем бесшабашным разбойником, который разбил тысячу женских сердец. Нежным любовником, легенды о котором ходили по всему Норфолку.

– Дурак! – прошипела она, разрываясь между злостью и страстным желанием.

– Настоящая фурия. – Слова эти прозвучали почти ласково. В них слышалось обещание.

В груди Силвер боролись противоречивые чувства. Она поняла, что этот человек просто так от нее не отстанет. В отчаянии она подалась вперед, поднялась на цыпочки, зажмурилась и приникла губами к его рту.

Ее охватил жар. Она ощутила вкус вишни и мяты, ласку предрассветного ветра и тишину полночного мрака, скрывавшего долину. И чем дольше она его целовала, тем больше ей хотелось слиться с ним, раствориться в нем. Она зарывалась пальцами в его теплые волосы, обнимала его широкие плечи. Мир вне стен теплой, благоухающей оранжереи перестал для нее существовать.

– Черт возьми, Солнышко, – прошептал он. – Сегодня ты, а не я, оказалась самой настоящей воровкой. Ты похитила мой рассудок и украла сердце. – Он взял ее лицо в загрубевшие ладони и посмотрел ей прямо в глаза. Его янтарный взор так и сверкал. – Боже мой, как же ты прелестна!

С лужайки рядом с оранжереей раздался сердитый голос:

– Он там, черт бы его подрал, там! Держите пистолеты наготове!