Полночная разбойница

Морган потянулся вверх и, приподняв дверцу, выглянул наружу. Он увидел камни и корни деревьев. В следующее мгновение он уже взобрался по лестнице и оказался в сосновом лесу, с жадностью вдыхая чистый свежий воздух, пропитанный целительными ароматами нагретой хвои и цветов. Он несколько раз с шумом выдохнул, стараясь очистить легкие от удушливого смрада подземелья. Боль и непонятный ужас, которые всегда сжимали его сердце в тесном помещении, постепенно отпускали его, тело наполнялось легкостью и живительной энергией.

Из проема показалась голова Дэниелы. Ее непослушные огненно-рыжие кудри, выбившиеся из прически, были щедро обсыпаны землей. Морган нагнулся и, обхватив девушку за талию, одним рывком вытащил на поверхность. Но не спешил отпускать ее. Так они и стояли, тесно прижавшись друг к другу, и руки Моргана, словно против его воли, двигались по соблазнительным изгибам ее стройного тела. В эту минуту он не смог бы отпустить ее даже под страхом смерти.

Неожиданно Дэниела громко прыснула. Морган замер, продолжая сжимать ее талию.

– Могу я узнать, что вас так рассмешило? – глухо спросил он, пытаясь выровнять дыхание.

– Да вы же сами, – весело ответила Дэниела. Никогда еще женщины не смеялись над ним в столь интимные моменты!

– Вот как, – сухо сказал Морган, опуская руки. – Счастлив, что дал вам повод для веселья.

– Вы бы тоже смеялись, если бы могли себя увидеть, – беззаботно сказала она, не обращая внимания на внезапное изменение его тона. – Вы покрыты таким слоем грязи, что напоминаете сейчас какого-нибудь углекопа.

Морган оглядел себя и с грустью убедился в правоте Дэниелы. Можно было себе представить, что там с его лицом.

Чтобы скрыть замешательство, Морган нагнулся и прикрыл дверцу. С наружной стороны она была покрыта слоем дерна. Морган обратил внимание, что вокруг валялось множество веток. Видимо, ход был тщательно замаскирован. Тогда он опустился на колени и навалил на дверцу ветки и иглы, стараясь сделать ее как можно незаметнее.

– Вы знаете, где мы сейчас? – спросил он, поднимаясь на ноги. Дэниела кивнула:

– Да, конечно. У нас здесь только один сосновый лес. Мерривуд должен быть вон в том направлении. – Она показала рукой на запад. – Если мы пойдем туда, то выйдем к ручью.

Девушка вся так и светилась от возбуждения. И Морган с восхищением отметил, как преобразилось при этом ее лицо. Свежий румянец и сверкающие зеленые глаза сделали ее по-настоящему хорошенькой.

Они отправились в сторону Мерривуда, оставив сосновый лес позади. Теперь они шли по лугу, и тропинка спускалась все ниже, пока наконец не вывела их к ручью. Стоя на берегу по пояс в высокой прибрежной траве, Морган огляделся и неожиданно для себя увидел невдалеке, прямо на высоком берегу, убогую лачугу, кое-как сколоченную из досок и уже порядком сгнившую.

– А это что там еще такое?

– Это хижина старого Руфуса Денни. Он не совсем в своем уме. Его здесь называют Полоумный Денни. – Дэниела поддела носком туфли камешек и скинула его в ручей. – Вообще-то он не опасен. Хотя последнее время поговаривают, что он совсем тронулся умом. И ему чудятся всякие лешие и привидения.

– И давно он живет здесь?

Дэниела покачала головой, стараясь не смотреть на Моргана.

– Он из семьи фермера-арендатора из Гринмонта. Там он прожил всю свою жизнь, пока Бэзил не обвинил его в браконьерстве. И тогда отец выгнал его из имения. Я никогда не верила, что Денни был виновен, и пыталась заступиться за него, но отец и слушать ничего не хотел. Тогда Денни пришлось уйти в лес.

– И на чьей же земле он теперь живет?

– Эта земля принадлежит сэру Джасперу. Он один из немногих, кто не чурается бедного Денни. Сэр Джаспер, как и я, уверен, что он никому не причинит вреда. Да только с нами мало кто согласен.

Пока она говорила, Морган присел над ручьем и вымыл перепачканные землей руки и лицо. Затем достал из кармана батистовый платок и, обмакнув в воду, поднялся и стер несколько грязных полос с лица девушки.

– Я знаю еще всего двух женщин, – с неожиданной нежностью сказал он, – которым хватило бы смелости вот так же запросто отправиться по этому темному ходу, ведущему неизвестно куда.

При этих словах неожиданная тень набежала на лицо Дэниелы, и оно потухло, словно облако закрыло солнце.

– Почему-то я не сомневаюсь, что одна из них – Рейчел, – сказала она, даже не пытаясь скрыть язвительные нотки, внезапно прозвучавшие в ее тоне.

Морган не мог этого не заметить и с изумлением уставился на нее.

– Как вы догадались? – спросил он, не зная, что ему и думать.

Дэниела только молча пожала плечами. Кто же еще это мог быть, если не Само Совершенство? Она сама удивлялась, откуда вдруг взялась эта неприязнь по отношению к женщине, которую она никогда даже не видела. С внезапным раскаянием она напомнила себе, что еще совсем недавно была благодарна этой незнакомой женщине за то, что та спасла жизнь Благородного Джека.

Но теперь вместо благодарности она вдруг ощутила горький укол ревности. Что, если Благородный Джек так же влюбился в эту несравненную красавицу, как герцог и его брат? Ведь, судя по тому восторгу, с которым говорил о ней лорд Морган, никто не мог устоять против ее чар.

– А кому же принадлежит честь быть второй после Рейчел? – спросила Дэниела, пытаясь отвлечься от неприятных мыслей.

– Ее невестка Меган, леди Арлингтон. Она замужем за Стивеном, братом Рейчел.

– Это не тот ли самый лорд Арлингтон, который принадлежит к кругу друзей Энтони Дентона? – спросила Дэниела.

Во время ее первого и единственного лондонского сезона многие молодые люди мечтали быть принятыми в этот заветный узкий круг утонченных циничных аристократов, посвятивших свою жизнь одним только удовольствиям, но зато достигших в этом самых невероятных и подчас запретных высот.

Эти бездельники вызывали у Дэниелы откровенное презрение, но она никак не могла избежать их общества, так как Бэзил отчаянно стремился стать среди них своим человеком. Он упорно обхаживал этих молодых людей, но, несмотря на все его усилия, они так и не сочли его достойным быть принятым в их круг, чем страшно задели его самолюбие.

Вопрос Дэниелы заставил Моргана напрячься.

– Вы встречали Стивена и Тони? – подозрительно прищурившись, спросил он.

– Да, – ничего не подозревая, просто ответила Дэниела. – Нас знакомили. Но я не принадлежу к тем женщинам, которые могут их интересовать. В числе любовниц Арлингтона были самые красивые женщины Лондона.

– Да уж, действительно, – заметно повеселев, согласился Морган. – Вы явно к ним не принадлежите. – И он с явным облегчением рассмеялся.

Дэниела нахмурилась и поджала губы. Она и сама знает, что не слишком красива, чтобы привлекать внимание мужчин, но, черт побери, разве это повод для смеха?

– Я слышала, что лорд Арлингтон умер.

– Да, так все считали после того, как его похитили в Дувре. О нем ничего не было известно более двух лет. А затем он сумел вернуться на родину. Да еще и привез с собой милую жену. Впрочем, Рейчел никогда не теряла надежды на то, что он жив.

«Ну вот, еще одно достоинство этой несравненной леди!» – подумала Дэниела и, устыдившись своего раздражения, заметила:

– Как мне жаль его бедную жену! Ведь это, наверное, ужасно – быть женой такого бессердечного сластолюбца, как лорд Арлингтон.

– Почему же, – было видно, что Моргана откровенно позабавило такое замечание, – Меган просто светится от счастья. Она обожает Стивена.

– Значит, она просто не представляет себе, что это за тип мужчин, к которым принадлежит ее муж, – уверенно заявила Дэниела.

Морган так игриво усмехнулся ей в ответ, что ее бедное сердце внезапно остановилось, а затем забилось в бешеном ритме.

– Подозреваю, что именно вы об этом знаете меньше всех. К тому же Стивен очень изменился с тех пор, как вернулся из Америки.

Дэниела позволила себе в этом усомниться, но промолчала. Вместо этого она взяла из рук Моргана носовой платок.

– Теперь моя очередь, – сказала она тихо и принялась оттирать остатки грязи с его лица. Морган застыл и стоял, не шелохнувшись, все время, пока она старательно вытирала его щеки, нос и лоб.

Наконец она закончила и, опустив руки, улыбнулась своей заразительной озорной улыбкой.

– Ну вот. Теперь гораздо лучше. На углекопа вы больше не похожи – правда, на лорда пока тоже.

Она посмотрела ему в глаза, и словно что-то вспыхнуло у нее внутри от его странного взгляда, приковавшего к себе ее взгляд. Дэниела судорожно вздохнула, и в следующее мгновение он притянул ее к себе и припал к ее губам жадным, долгим поцелуем. В первое мгновение она была слишком ошеломлена этим бурным натиском, чтобы как-то отреагировать, но затем пламя, которое он разжег в ее сердце, поглотило ее, и она начала отвечать на его поцелуи с не меньшим пылом.

Морган застонал и прижал ее к себе еще крепче, словно стремясь полностью поглотить ее тело, тающее в его объятиях.

Дэниела почти не чувствовала под собой ног – только этот странный расплавленный огонь, текущий по всему ее телу и туманящий голову. И если бы не сильные объятия Моргана, она, наверное, просто упала бы. В безотчетном порыве она откинула назад голову, подставляя ему для поцелуев шею.

Морган не заставил себя долго упрашивать. Его горячие губы медленно заскользили вниз, прокладывая цепочку обжигающих поцелуев вдоль изящно изогнутой шеи к вырезу платья.

Поддерживая ее одной рукой, Морган резким движением сорвал с ее платья кружевную косынку, завязанную поверх глубокого декольте. Она чувствовала, как его торопливые пальцы расстегивают лиф платья, но была так ошеломлена захватившими ее чувствами и ощущениями, что просто не сознавала до конца, что он делает и что затем последует.

Его горячие губы двинулись дальше, покрывая поцелуями верхнюю часть груди.

– Дэниела, – почти простонал он, – ты сводишь меня с ума.

Наконец его губы добрались до вожделенной цели, и он припал к ее соску, лаская его языком. Неизведанные, дивные ощущения пронзили девушку, лишая ее всякой способности сопротивляться непонятным и пугающим чувствам. Невероятное пьянящее наслаждение охватило ее тело.

Но вместе с этим наслаждением в памяти, подобно взрыву, вспыхнуло страшное воспоминание о других – жестких и беспощадных – губах, возвращая ее из сладкого полусна. Она вдруг отчетливо вспомнила, что последовало за этими поцелуями, и поняла, что сейчас произойдет.

С неожиданной силой, удесятеренной ужасом, пришедшим на смену сладкому опьянению от поцелуев, Дэниела внезапно забилась, вырываясь из объятий Моргана.

От неожиданности Морган мгновенно выпустил ее.

– Ад и сто чертей! Дэниела! Что случилось? – Казалось, он был смущен не меньше, чем она.

– Оставьте меня! – выкрикнула Дэниела, едва сдерживая рыдания. Она резко повернулась и, подхватив подол платья, побежала в сторону Мерривуда, почти не разбирая дороги. Прочь, прочь от этого человека и его обольстительных, невыразимо сладких поцелуев.

Но в глубине души она понимала, что бежит не от Моргана. Она пыталась убежать от самой себя и от своих ужасных воспоминаний.

7

Вечером того же дня Дэниела осталась в своей спальне и даже не спустилась к столу. Сказавшись больной, она велела подать обед себе в комнату. После сцены у ручья, о которой она не могла вспоминать без дрожи и краски стыда, Дэниела даже представить себе не могла, как она теперь встретится с лордом Морганом.

В полном смятении она бесцельно ходила по комнате, снова и снова перебирая в памяти события сегодняшнего утра. Как же получилось, что она так легко поддалась ему? Ее потрясло даже не то, что он пытался с ней сделать, – что еще можно было ждать от мужчины, а в особенности от такого повесы и донжуана, как лорд Морган. Но как она могла позволить ему это, да еще с такой охотой! Дэниела не собиралась лукавить перед собой – она хорошо помнила, с какой страстью отвечала на его поцелуи. Даже сейчас от одного только воспоминания о его горячих губах у нее кружилась голова и сладко щемило в груди. И это пугало ее больше всего остального. Но, кроме страха, в ее душе поселилась крохотная надежда.

После того как Ригсби с грубой силой овладел ею, она не могла думать о прикосновении и поцелуях мужчин иначе как с отвращением. И она не сомневалась, что так будет всегда и что в объятиях любого мужчины она может испытывать лишь омерзение. Но с Морганом все было иначе. Дэниела с задумчивой улыбкой коснулась пальцами губ, вспоминая, какими нежными и горячими были его губы...

«Какая же ты глупая, Дэниела Уинслоу! – одернула она себя. – Ведь это лорд Парнелл – самый известный распутник и волокита в Лондоне! Ему ничего не стоит соблазнить любую женщину. Теперь понятно почему! А ты и растаяла, вообразила себе невесть что!» И Дэниела схватилась за щеки, вдруг запылавшие от невыносимого чувства стыда. Как быстро и просто он смог добиться своего – теперь, наверное, потешается над глупой деревенской дурочкой! Ну нет, черт возьми, больше этого не случится! Она покажет этому лондонскому щеголю, что ее не так легко соблазнить, как он думает. Вот только хватит ли у нее самой сил противостоять человеку, одна улыбка которого способна лишить ее воли, а поцелуи просто сводят с ума.

В эту ночь Дэниела спала очень плохо, и даже во сне ее преследовал образ лорда Моргана...

Наутро она встала рано с твердым намерением не думать больше о лорде Моргане и отправилась на верховую прогулку. Она навестила некоторых своих друзей и знакомых из семей угольщиков сэра Флетчера, кому-то отвезла лекарства, кому-то одежду, а кому-то достались и деньги из последнего улова Благородного Джека. Да вот беда, деньги почти закончились, а в некоторых семьях, где было много детей или кто-нибудь из взрослых серьезно болен, положение было просто отчаянное. Дэниела не могла без слез смотреть на голодных детишек с печальными глазами и на серые безрадостные лица их матерей, понимая, что она ничем не может им помочь.

Возвращаясь домой, она думала о том, что пора Благородному Джеку вновь браться за оружие. Да только где оно, это оружие? Пока она не найдет способ выкрасть у лорда Моргана свои пистолеты, она ничего не может сделать. Значит, придется действовать – и действовать в самое ближайшее время.

Когда она вечером спустилась к обеду, перед ней тут же возник Морган.

– Что за болезнь лишила нас вашего приятного общества, миледи? – спросил он, и в его голосе неожиданно прозвучала искренняя забота. Дэниела была невольно тронута, но тут же покраснела, вспомнив, какой недуг не позволил ей вчера выйти к гостям.

В голубых глазах Моргана мгновенно вспыхнули веселые искорки, он все понял и улыбнулся.

Разозлившись на него за самодовольную, как ей показалось, улыбку, а пуще на себя, Дэниела напустила на себя надменный вид и холодно ответила:

– Я просто устала и хотела избежать еще одного утомительного и скучного вечера.

Теперь его глаза просто откровенно смеялись.

– Позвольте предложить вам руку и проводить вас к столу, миледи. Обещаю, что сегодня вечером вам скучно не будет.

– Однако вы очень самоуверенны, милорд! – заметила Дэниела, подавая ему руку.

И тем не менее когда час спустя она встала из-за стола, то была вынуждена признать, что Морган сдержал обещание – что-что, а скуки она уж точно не испытывала.

Ей не хотелось признаваться самой себе, но ей было необыкновенно приятно общество этого милого повесы. Он совершенно обезоружил ее своим неиссякаемым чувством юмора и обаянием. И это при том, что у нее не оставалось никаких иллюзий по поводу его истинных намерений. Снова и снова она говорила себе, что должна быть с ним осторожна – еще немного, и она потеряет свое сердце, а это было бы для нее непоправимой, трагической ошибкой.

На следующий день Морган выехал из ворот Гринмонта на своем жеребце в надежде немного развеяться. Ему следовало бы сосредоточиться на якобитском заговоре и задании короля, а вместо этого все его мысли занимала Дэниела. Воспоминания о ее податливых нежных губах, атласной коже и, главное, о ее страстном отклике на его поцелуи на берегу ручья, преследовали лорда днем и ночью, не позволяя думать ни о чем другом.

Ему отчаянно хотелось заняться с ней любовью. В тот вечер он лег спать, изнемогая от желания, и наутро поднялся с одной этой мыслью. Она снилась ему ночью и занимала все его мысли днем. Причем и во сне, и в своих дневных фантазиях он шел гораздо дальше, чем те реальные отношения, на которых они остановились по ее вине.

В этом не было ничего необычного – не она первая вызывала в нем вожделение, а в том, что это всего лишь вожделение, он ни минуты не сомневался. Правда, сила его влечения поражала его самого. Этого он никак не мог объяснить, и это его не на шутку тревожило.

Его богатый опыт в делах такого рода говорил, что стоит овладеть предметом своего вожделения, и очень скоро наступает пресыщение и охлаждение. И сейчас его навязчивой мыслью стало заполучить Дэниелу себе в постель, чтобы избавиться таким образом от этого мучительного влечения к ней, освободить наконец свои мысли и чувства.

Недалеко от Гринмонта с ним поравнялся Ферри, возвращающийся из своей очередной поездки по окрестным деревням.

– Ну что, – нетерпеливо спросил Морган, – удалось узнать что-нибудь новое?

– Да нет. Якобитам здесь, похоже, никто не сочувствует. Говорят, что Уолтер Бригс, укравший деньги у хозяев Гринмонта, был единственным якобитом.

– Черт, мы здесь уже две недели, а не продвинулись ни на шаг! – Морган не мог сдержать раздражения.

– Сегодня вечером в кабаке «Пятнистая корова» соберется много народу. Один местный житель женится и собирается праздновать конец холостой жизни. Пить будут много, а где много пьют, там и много болтают. А о чем еще поговорить, как не о политике. Думаю пойти туда сегодня.

– Я с тобой, – заявил Морган. Все лучше, чем сидеть еще один вечер рядом с Дэниелой, изнемогая от желания и не смея к ней прикоснуться.

Ферри критическим взглядом окинул богатый костюм своего хозяина.

– Только уж тогда придется вам переодеться. Не то с нами вообще никто не станет разговаривать.

– Что ж, значит, тебе придется раздобыть для меня одежду. – И Морган развернул коня в сторону Гринмонта.

По приезде он нашел Бэзила в библиотеке и объявил ему, что не будет на обеде.

– Я намерен немного развлечься сегодня вечером, – небрежным тоном сообщил он. – Хочу посмотреть, что мне может предложить Уорикшир в этом смысле.

Бэзил насмешливо взглянул на лорда и многозначительно ухмыльнулся.

– Полагаю, вы намерены оказать свое внимание какой-нибудь красотке?

– И, возможно, не одной, – в тон ему, с такой же идиотской ухмылкой ответил Морган. – Я слышал, в здешних краях водятся прехорошенькие селяночки.

Моргану было на руку, что виконт решил по-своему объяснить его отсутствие. Меньше будет вопросов.

Дэниела как раз спускалась по лестнице, когда Морган выходил из дома. Она увидела его и на минуту остановилась, не в силах отвести взгляд от его ловкой, высокой фигуры, в который раз подивившись легкости и быстроте его движений, мало свойственной людям его роста и сложения.

Проходя мимо библиотеки, она услышала, как Бэзил ее окликнул.

– Нам сегодня понадобится на один прибор меньше, – сказал он. – Лорд Морган не обедает с нами. Он вообще скорее всего вернется утром.

Неожиданная боль, которую она почувствовала при этом известии, неприятно поразила Дэниелу. Ведь она же собиралась выкинуть его из головы. Так не все ли ей равно, где он собирается провести сегодняшний вечер?

– А куда он пошел?

– По шлюхам.

– Что? – ахнула Дэниела, потрясенная не столько грубостью брата, к которой она привыкла, сколько отвратительным смыслом его слов.

Увидев ее реакцию, Бэзил удовлетворенно хмыкнул.

– Он сам мне сказал, что пойдет по шлюхам. Хотя, если правда то, что я о нем слышал, он и без денег способен соблазнить любую красотку, какую только захочет.

Дэниела отвернулась, не в силах скрыть отвращения. Хотя, с чего бы ей так реагировать? Бэзил ведь не сказал ей ничего нового. Она сама знает, и не только по слухам, какая репутация у лорда Моргана.

– Хорошо еще, что ему хватило благородства не оскорбить мой дом, нарушив законы гостеприимства, – продолжал Бэзил, видя, как неприятен Дэниеле этот разговор. – И, несмотря на все твои заигрывания и бесстыдное поведение, он благоразумно отверг тебя. Что ж, ему не откажешь в здравом смысле или, возможно, просто в хорошем вкусе.

Дэниела едва не задохнулась от ярости и обиды.

– Я никогда не заигрывала с ним, и тебе это прекрасно известно!

– Вот как? – с издевкой спросил Бэзил. – А что же ты делала во время обеда и до этого – в гостиной, когда навязала ему свое общество? Если это называется не заигрывание, то, может, лучше сказать, что ты просто вешалась ему на шею?

– Неправда! Он сам подошел ко мне! И сам предложил мне руку!

Дэниела яростно развернулась и направилась из библиотеки, а вслед ей несся издевательский голос Бэзила:

– Глупости! Ни один мужчина, имеющий хоть толику вкуса, никогда не предпочтет твое общество обществу леди Элизабет Сандерс.

«Что ж, – мрачно подумала Дэниела, – в этом он, без сомнения, прав».

Однако ее настроение немного улучшилось, когда она вспомнила про пистолеты. Отсутствие лорда Моргана открывало перед ней долгожданную возможность – незаметно проникнуть в его спальню. Если его не будет до утра, что ж, тем лучше! У нее хватит времени, чтобы обыскать каждый уголок в его апартаментах.

В «Пятнистой корове» в тот вечер действительно собралось много народу. В большом помещении было довольно темно, и Морган мог не бояться, что кто-нибудь его узнает в той простой грубой одежде, которую раздобыл ему Ферри.

Сам Ферри уже несколько раз посещал эту таверну, его здесь знали, и несколько человек с грубоватой непринужденностью, дружески приветствовали его. Ферри представил им Моргана как своего двоюродного брата. Остальные вообще не обратили на них никакого внимания.

Правда, это никак не относилось к пышногрудой девице, что обслуживала посетителей. Едва завидев Моргана, она тут же оценивающе оглядела его с головы до пят и, видимо, оставшись довольной осмотром, прямо направилась к нему, призывно покачивая бедрами. На вид ей было лет двадцать пять. С пышными черными волосами, рассыпавшимися по обнаженным плечам, и выразительными карими глазами, она показалась Моргану довольно хорошенькой.

Она подошла к ним и низко наклонилась над Морганом, касаясь грудью его плеча. На Моргана пахнуло резким ароматом дешевых духов.

– Что, впервые здесь, красавчик? – спросила она низким грудным голосом.

– Да, – коротко ответил Морган. Любезничать с этой соблазнительной пышечкой никак не входило в его планы.

Девица кокетливо улыбнулась.

– Дженни с удовольствием обслужит тебя, красавчик. И не только за столом.

– По кружке эля мне и моему приятелю, – стараясь говорить хриплым голосом, потребовал Морган и похлопал красотку пониже спины. – Да поживее.

Когда Дженни отошла, Ферри кивнул на длинный стол в глубине. Оттуда доносились грубые голоса и взрывы пьяного хохота.

– Пересядем туда. Я заметил одного старика. Мне говорили, что лучше его никто не знает о том, что творится в округе. Однако Ной, так его зовут, никогда не распускает язык с теми, кого плохо знает, если только его как следует не подпоить. Судя по всему, сейчас благоприятный момент.

Во время обеда Дэниела раздумывала, какой бы ей найти предлог, чтобы улизнуть наверх. Обычно после обеда все допоздна засиживались в гостиной, и у нее было бы достаточно времени, чтобы обыскать комнату Моргана, пока на верхнем этаже никого не было. Однако ее планы неожиданно нарушила Элизабет. Узнав, что Моргана сегодня вечером не будет, она едва дождалась окончания обеда и, сославшись на головную боль, сказала, что поднимется к себе.

Единственными гостями, кроме Элизабет, задержавшимися в Гринмонте после бала, были кузина Дэниелы Марта с мужем, Уильямом Энрайтом. Когда-то Уильям Энрайт был одним из самых верных и преданных поклонников красавицы Элизабет. И вот теперь его интерес вспыхнул вновь. Он явно не собирался уезжать, пока здесь гостила Элизабет. Его беременная жена была просто в отчаянии.

– Я ничуть не удивлен, что леди Элизабет неважно себя чувствует, – заявил сей достойный джентльмен. – Видимо, эти дни что-то неблагополучно с погодой. Я и сам очень плохо спал и теперь просто умираю от усталости. Надо лечь сегодня пораньше. Пожалуй, я тоже пойду к себе. Извини меня, Бэзил.

Он поспешно направился к выходу, а Дэниела подумала, уж не собирается ли он нанести визит красавице Элизабет. Видимо, точно такая же мысль посетила и Марту. Она также встала:

– Я тоже пойду наверх. Знаете, последнее время бедный Уильям что-то жалуется на недомогание. Я очень тревожусь за него. Прошу меня извинить.