Опасная игра

Перед дверью приемной надзиратель остановился и с жалостью посмотрел на мальчика.

– Лучше бы тебе уехать с этим монахом, а потом сбежать по дороге. Больно уж ты хорошенький, долго тебе здесь не протянуть. Странно, как ты еще до сих пор продержался. Хотя, конечно, если каждые два дня из трех просиживать в карцере за драки, то ни на что другое времени уже не останется. Но рано или поздно старшие мальчики доберутся до тебя, не сомневайся.

Рамзи не стал отвечать. Губы, разбитые во время последней драки, еще не зажили, тело ныло, голова кружилась. Самым тяжелым во время пребывания в карцере был отнюдь не недостаток общения, а то, что рацион арестанта состоял лишь из воды и кишащего червями рыхлого хлеба. К совету надзирателя стоило прислушаться, ведь через день или два другие мальчишки действительно могу догадаться объединить свои усилия. И тогда ему с ними не справиться.

Взглянув на мальчика еще раз, надзиратель пожал плечами, распахнул дверь и втолкнул его в комнату. Отвыкший от яркого света, Рамзи растерянно заморгал. Последние два дня он провел в карцере, в котором освещения не полагалось.

– Бог мой, дитя, что они сделали с тобой?!

Этот голос, несомненно, принадлежал шотландцу. И не просто шотландцу, а горцу. Услышав родной акцент, Рамзи едва не расплакался, но вовремя сдержался. Он уже не ребенок, ведь ему было девять лет. Последний раз он плакал над телом матери, и больше на свете не осталось ничего, что стоило бы его слез. Все! С этим покончено навсегда.

– Ничего, сэр, – пробормотал он, с трудом шевеля разбитыми губами. Прищурившись, он пытался разглядеть тонкую фигуру в монашеском балахоне. Мужчина был лишь немногим выше среднего роста, но из-за худобы казался очень высоким. Его густые волосы отливали серебром. Время проложило глубокие складки, спускающиеся от крыльев горбатого носа к уголкам большого рта, но глаза были ясными и чистыми. Рамзи подумал, что, наверное, они замечают все, что надо их хозяину.

– Я отец Таркин, настоятель монастыря Святой Бригитты. Я приехал сюда, чтобы забрать тебя с собой. Забрать домой.

Рэм вздрогнул, услышав последнее слово, но быстро овладел собой.

– У меня нет дома, сэр. И я никогда не бывал в монастыре Святой Бригитты. Вы явно спутали меня с кем-то.

– Ни с кем я тебя не спутал. Ты сын Коры Манро.

– Откуда вы знаете мою мать?

– Ее семья когда-то принадлежала к нашему самому знатному клану, а она приходилась правнучкой вождю. Моя семья входила в тот же клан, но я был вторым сыном, поэтому и стал священником. Как мог я не знать ее? У нее были глаза, похожие на горные озера, а гордость досталась ей от предков – храбрых воинов. Как только получил ее письмо, я сразу же отправился в Англию. Жаль, что я приехал сюда слишком поздно. Я хотел забрать вас с собой. Жаль, что мне понадобилось так много времени, чтобы отыскать тебя.

Рамзи пристально смотрел на монаха, не зная, верить тому или нет. Он явно растерялся. Вспомнив о своем бедственном положении, он почувствовал колючий ежик, пробивающийся на голове, обритой приютским лекарем.

– Моя мать хотела, чтобы вы забрали нас с собой? – недоверчиво спросил он. Конечно, с каждым днем она все более отчаивалась, но ...

– Она написала мне, что находится в трудном положении. Спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь в этом городе, кто мог бы ей помочь. Я решил приехать сам. А сейчас я хотел бы увезти тебя с собой в монастырь Святой Бригитты.

– Зачем?

На губах монаха заиграла улыбка.

– Как это похоже на Манро! Требовать меню даже тогда, когда умираешь от голода. Я отвечу тебе старым иезуитским изречением: «Отдайте мне мальчика, которому еще нет семи, и я верну вам мужчину». Я знаю, что ты немного старше, но все-таки возлагаю большие надежды на твое будущее. Ну что, поедешь со мной?

– А что я буду делать в монастыре?

Рэм не хотел показаться упрямым или неблагодарным, но и не собирался чересчур сгибать спину, которая была такой же прямой, как и у его отца.

– Работать и учиться всему, чему мы сможем научить тебя. В монастыре живут и другие мальчики, их больше десяти. И все они много работают. Наверное, сначала тебе это покажется непривычным. Ты ведь приходишься внуком английскому маркизу, пусть и незаконным.

Рамзи почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

Монах был прав. Всю свою короткую жизнь, до того самого дня, когда его отец погиб на дуэли, защищая честь своей жены, он прожил в роскоши. По английским законам брак его родителей считался недействительным, хотя они были самой настоящей семьей. И когда отец получил значительное наследство от родственников по материнской линии, он купил в Шотландии прекрасное поместье и обеспечил жену и сына всем, что можно купить за деньги.

Мальчик обучался фехтованию и верховой езде, языкам и хорошим манерам, но со смертью отца все кончилось. Их с матерью выгнали из того единственного дома как слуг, получивших расчет после смерти хозяина, позволив взять с собой лишь кое-что из одежды. У них ничего не было, да и некуда было идти.

– Сможешь ли ты работать не только головой, но и руками?

Рамзи твердо посмотрел настоятелю в глаза:

– Да.

Монах улыбнулся:

– Хорошо. Значит, договорились. Ты сейчас же отправишься со мной.

– У меня есть одно условие.

Настоятель посмотрел на мальчика с удивлением:

– Ты ставишь мне условия?

Трудно было сказать, позабавило его своенравие мальчика или рассердило, но в его ясных глазах появился стальной отблеск. С трудом сглотнув, Рамзи кивнул, не отводя взгляда и не желая уступать.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал ... кто мой дед, отец и мать.

Серебряные брови отца Таркина удивленно поднялись.

– Но почему, мой мальчик? У тебя длинная и славная родословная не только с материнской стороны, но и с отцовской.

– Кланов уже не существует, – твердо заявил Рэм, – как и моих родителей. Мой дед и пальцем не шевельнул, чтобы помочь маме, когда она обратилась к нему за помощью. Он меня знать не хочет, а я – его. Я – Рамзи Манро и никем другим быть не собираюсь. Пообещайте мне.

Монах долго рассматривал его, а потом медленно кивнул:

– Хорошо, Рамзи Манро. Пусть будет так, как ты хочешь.

Глава 4

FOIBLE

Верхняя треть клинка – самая слабая его часть

Физическое влечение? Разве это не то же самое, что похоть?

Хелена вернулась в особняк леди Тилпот, когда уже совершенно стемнело. Она не боялась, что ее отсутствие будет обнаружено. Это был тот день недели, в который ее хозяйка ездила играть в вист. Возвращалась она, как правило, после полуночи. Хелена медленно поднималась по ступенькам черной лестницы, ведущим на третий этаж.

Ее реакция на события этого вечера была хоть и не очень подобающей, но все же вполне объяснимой. Несколько лет назад, когда еще она пользовалась всеми привилегиями старшей дочери состоятельного джентльмена, повышенное внимание к ее необычной красоте немало осложняло Хелене жизнь. После смерти родителей ей едва ли не ежедневно приходилось отклонять не совсем пристойные предложения. Они так и сыпались на девушку, столь же красивую, сколь и бедную. Потом она заняла место компаньонки у леди Тилпот ...

Поцелуй Манро, его внимание к ней свалились на нее слишком неожиданно. Все это произвело на нее очень сильное впечатление. К тому же у Хелены хватило сообразительности догадаться, что особую волнующую прелесть этому эпизоду придал острый привкус запретного удовольствия. Да, ее состояние вполне можно понять. Но никак нельзя было понять другого: почему воспоминание об этом поцелуе все еще так ее волнует? Пора успокоиться! Все уже кончилось ...

Она добралась до верхней площадки, надеясь в одиночестве разобраться в своих чувствах, но не тут-то было! У самой комнаты ее уже ждала Флора – облако желтых кудряшек, нервно стиснутые руки и молящие глаза. Тяжело вздохнув, Хелена прошла мимо. Она распахнула дверь и впустила девушку. «Может, и лучше, что у меня не будет возможности перебирать все тревожные подробности сегодняшней встречи. Похоже, сейчас придется решать более важные проблемы».

– Ты видела его? – спросила Флора, едва оказавшись в комнате.

– Нет. Мистер Гудвин не явился.

Хелена нахмурилась. После того как он прислал розу, наверное, случилось что-то такое, что помешало ему.

Она бросила растрепавшийся цветок на стол и стянула с головы берет. Пышные льняные волосы рассыпались по спине.

– О! – Короткий возглас вместил всю бездну разочарования Флоры. – Значит, он не смог и придет на следующей неделе.

Сняв галстуки бархатную курточку, Хелена засунула костюм на самое дно комода, принадлежавшего, вероятно, кому-нибудь из предков нынешней обитательницы особняка. Потом она надела шерстяной капот, туго завязав его на талии. Она собралась с духом, чтобы как можно тверже сообщить Флоре следующую новость:

– Извини, Флора, но я больше не могу служить курьером между тобой и мистером Гудвином.

Она не смотрела на подругу, чтобы не видеть, как подействуют на ту ее слова.

Раз ... два ... На счете «три» Хелена услышала звук упавшего на пол тела. Устало вздохнув, она обернулась и посмотрела на девушку со смесью любви, жалости и раздражения. Наверное, раньше она бы подумала, что лежащая на полу Флора в грациозно раскинувшихся бледно-розовых юбках похожа на нежную, хрупкую орхидею, но в последнее время при заметно участившихся обмороках подруги ей все чаще приходило в голову сравнение с мокрым и измятым носовым платком.

– Вставай, Флора.

– Ты наш единственный друг, а сейчас и ты собираешься бросить нас, – последовал еле слышный ответ.

– Я не бросаю вас, – довольно резко возразила Хелена. Сегодня ее едва не пронзил шпагой пьяный мальчишка. Если бы Рамзи Манро не предложил это пари ... Только сейчас Хелена с ужасом осознала, что задолжала ему сто фунтов. Она ведь даже не сделала ни малейшей попытки вернуть их!

– Хелена? – окликнула Флора подругу. Хорошенькое бледное личико приподнялось из пены муслиновых оборок. – Прости, я знаю, что ты не собиралась нас бросать. Просто ... просто ... я так нервничаю! Расскажи, что случилось?

«Флора. Ладно, о своем долге Рамзи подумаю позже. Сейчас надо заняться Флорой и ее проблемами».

– Я точно выполнила все указания мистера Гудвина, но его не было в назначенном месте. Я не смогла его найти, хоть и очень старалась.

– Значит, случилось что-то ужасное! Его поймали ... – Флора опять рухнула на пол, на этот раз лицом вниз.

– Ш-ш-ш! Твоя тетушка, возможно, уже вернулась, – предупредила Хелена, устало опускаясь на краешек кровати.

– Меня это мало беспокоит, – уже более спокойно ответила Флора.

– Почему? – удивилась подруга. – Если леди Тилпот узнает, что ты сделала, ты не получишь от нее ни фартинга. А ты прекрасно знаешь, что тебе надо ждать еще четыре года, чтобы получить наследство, оставленное отцом. А до тех пор ... если, конечно, твой мистер Гудвин не найдет тебе какого-нибудь очень богатого и ... прости меня, Флора, но я вынуждена сказать – очень глупого человека, который захочет поделиться своим богатством с этим ничтожеством. Тебе нельзя забывать, что ты полностью зависишь от своей тетки.

Из всего длинного монолога в голове Флоры засело только одно слово – «ничтожество».

– Раньше ты не считала Освальда таким никчемным, – обиделась подруга.

– Признаю, что когда-то он казался мне душкой.

– Он и есть душка.

– И прохвост! – констатировала Хелена.

Большие карие глаза смотрели на нее с обидой и недоумением.

– Как ты можешь такое говорить, Хелена?

– Если бы он не был прохвостом, разве посмел бы он увезти тебя из дому, стоило только твоей опекунше уехать всего на неделю в Брайтон?

– Он же вернул меня обратно. Никто даже не понял, что я убегала, – попыталась защитить любимого Флора. – Кроме тебя, конечно. Ты такая умная, Хелена. – Она взглянула на подругу с искренним восхищением. – Никто ни о чем так и не узнал. Моя репутация ничуть не пострадала.

– Да, только не приписывай это его благородству. Насколько мне известно, мистер Гудвин поспешил вернуть тебя домой совсем по иной причине. Ты ведь принялась визжать так, будто тебя режут, когда впервые увидела в гостинице клопа. И не пытайся отрицать этого, Флора. Ты сама мне обо всем рассказала.

Флора только недоуменно пожала плечами:

– Ну да, я обнаружила ... мы обнаружили, что я не приспособлена к жизни в бедности.

– Как и все мы, – сухо заметила Хелена. Она поднялась и подошла к туалетному столику, на котором стоял кувшин с водой и таз. – А сейчас встань и вытри лицо. Должна тебе сказать, что если мистер Гудвин и не законченный прохвост, он все-таки не забывает о своей выгоде.

Плеснув немного воды в таз, она намочила край полотенца, отжала его и сунула подруге. Та послушно стала вытирать заплаканное лицо. Это было очень похоже на Флору. Она так мягка и послушна во всем, кроме, как совсем недавно выяснилось, тех случаев, когда дело касалось Освальда Гудвина.

Прошло почти десять дней, как Хелена заняла пост компаньонки у леди Альфреды Тилпот, когда она вдруг поняла, что в этом фешенебельном особняке проживает еще одна девушка. Ничего удивительного! Под игом деспотичной леди Тилпот блекли и терялись и куда более яркие личности. Удивительно, что у Флоры вообще сохранился хоть какой-то характер.

Вначале Хелена поощряла вполне безобидный флирт между подругой и Освальдом Гудвином. Однажды он появился в их доме вместе с группой других светских юношей из хороших семей и просидел весь вечер на угловом диванчике, не сводя восхищенных глаз с Флоры. Но он явно побаивался грозной леди Тилпот. Флора обратила внимание на его восторженные глаза и очаровательную улыбку, а Хелена заметила это внимание.

Безупречная родословная и пустой кошелек – идеальный кандидат для того, чтобы помочь очень юной и очень неопытной девушке поверить в себя. Тогда он показался Хелене безобиднее болонки. Ей просто очень хотелось, чтобы Флора наконец-то осознала, что стоит гораздо больше, чем те двадцать тысяч фунтов приданого, о которых леди Тилпот постоянно и беззастенчиво напоминала всем молодым людям, достойным считаться женихами.

В какой же момент болонка вдруг превратилась в лису, пробравшуюся в курятник? Хелена и представить себе не могла, что мистер Гудвин способен воспользоваться неопытностью девушки. Она была так уверена в его простодушии, что помогла ему устроить несколько встреч с Флорой, а пару раз она позволила им поговорить наедине, разумеется, оставаясь при этом на расстоянии не более тридцати ярдов. Он ни разу даже не попытался прикоснуться к руке любимой!

И уж конечно, не целовал ее так, как Рамзи поцеловал саму Хелену ... «Нет, нет и нет!» – твердо напомнила она себе. Об этом она больше думать не станет. Это был момент какого-то необъяснимого помутнения сознания, случайный взгляд, брошенный в чуждый ей мир чувственных удовольствий. Жаль, но мир, в котором обитает Рамзи Манро, никогда больше не пересечется с тем миром, где живет Хелена.

Если, конечно, ей не придется вернуть ему эти сто фунтов лично ...

– Почему ты считаешь, что мой милый Оззи думает о какой-то выгоде?

Голос Флоры вернул Хелену к действительности. Девушка уже вытерла лицо и протягивала ей аккуратно сложенное полотенце.

– Если твоя тетушка не сумеет аннулировать завещание, он окажется женатым на очень богатой женщине, разве не так? – Заметив, как потемнело маленькое личико подруги, она поспешно продолжила: – А если вам удастся сохранять свой брак в секрете до твоего совершеннолетия, ему обеспечено и благополучное будущее, и настоящее, не отягощенное никакими обязательствами.

– Ты говоришь такие ужасные вещи! – нахмурилась Флора. – Что с тобой случилось, Хелена? Это так на тебя не похоже! Куда делся мой ангел? Моя добрая, прекрасная подруга? Я не могу поверить, что такая чудесная девушка может быть злой! Ты же правда похожа на ангела!

– Флора ...

– Да, – упрямо повторила девушка, – на ангела, иначе разве бы ты могла оставаться такой безмятежной? Разве могла бы терпеть тетушку, если бы не была святой? И ты такая красивая! – Флора смотрела на нее с обожанием, и Хелена вздохнула.

Красота, о которой ей так часто напоминали, появилась, как казалось Хелене, буквально за одну ночь, где-то на шестнадцатом году ее жизни. Хелена оказалась неготовой к тому повышенному вниманию, которое ей оказывали мужчины. Она старалась спрятаться от назойливости под привычной маской спокойствия и сдержанности. Именно тогда она обнаружила, что людям просто нравится находиться рядом с красивыми вещами, но очень часто они нисколько не задумываются о том, что скрывается за прекрасной оболочкой.

Даже любимая сестра Кейт, кажется, считала, что обычная невозмутимость Хелены – свидетельство отсутствия подлинной глубины. После смерти родителей она ни разу не обратилась к ней ни за советом, ни за помощью, а просто и естественно приняла на себя ответственность за всю их небольшую семью. А Хелена, не желая обременять сестру, подчинилась этому решению. И так они жили до тех пор, пока на горизонте не появилась леди Тилпот. Тогда-то Хелене и пригодилась выработанная годами тренировка, грациозная сдержанность.

– Я хотела бы быть такой, как ты, Хелена, – говорила тем временем Флора, глядя на подругу искренне и серьезно. – Я бы хотела, чтобы все восхищались мной, уважали ...

– Флора! – резко прервала она девушку. – Меня совсем не уважают, просто находят привлекательной, а это совсем не одно и то же.

Флора недоумевающе наморщила лобик.

Хелена и не надеялась, что подруга поймет. Семья, защищенность, положение в обществе, даже пресловутая красота – все, чем обладала сейчас Флора и чем когда-то обладала она сама, оказалось не более чем иллюзией.

Что значит красота? Месяц спустя после смерти матери Хелена выглядела такой худой и изможденной, что окружающие поглядывали на нее с жалостью. А положение? Изменилось, стоило им потерять поместье. Защищенность? После смерти отца о ней пришлось забыть. Семья? Ее словно развеяло ветром. Кейт вслед за войсками и своим новым мужем, полковником Макниллом, уехала на континент, а Шарлотта на положении приемной дочери живет в семье с сомнительной репутацией.

И если Хелена не может контролировать неожиданные и случайные события, переворачивающие ее жизнь, то может, по крайней мере, контролировать свою реакцию на них. В этом и заключалась единственная опора для бедной и одинокой девушки. Вряд ли ей удастся объяснить все это Флоре.

– Если девушка хоть немного красива, от нее ничего большего обычно и не требуется. А если у нее к тому же неплохой характер, на который в ином случае и внимания бы не обратили, она уже считается столпом добродетели. Разве это справедливо?

Флора смотрела на нее в недоумении. Отвлеченные рассуждения обычно оказывались для нее недоступными.

– Флора, от хорошенькой девушки люди ничего большего и не требуют. Но даже и не это важно. Важно то, что она и сама начинает мало требовать от себя. А это очень опасно. Можно на всю жизнь оставаться лишь малой частью того, чем ты могла бы быть.

– Но ты же само совершенство! – воскликнула Флора, выпятив нижнюю губку. – По крайней мере, раньше была.

– Вовсе нет.

– А в последнее время, – продолжала Флора, словно не слыша, – извини, мне тяжело это говорить, но ты очень ожесточилась.

Услышав это обвинение, Хелена едва не рассмеялась. Если бы это было так, она бы убежала прочь из этого дома уже месяц назад, как только узнала, что Кейт хочет поделиться с ней частью сокровища, которое сестра с мужем отыскали в Шотландии. Хелена могла бы уже сейчас отправиться в банк, договориться о получении займа. По словам поверенного ее зятя, это было совсем несложно. Хелена хотела бы купить собственный дом и жить в нем вполне комфортабельно, но без излишеств.

Но что-то удерживало Хелену от этого шага. За последние четыре года она научилась осторожно относиться к неожиданным подаркам судьбы. Сейчас источником ее существования являлась только служба у леди Тилпот. Надо признать, что эта мегера неплохо платила за право издеваться над своими слугами и домочадцами. Но более важной причиной была ответственность, которую Хелена чувствовала за Флору и за то трудное положение, в котором девушка оказалась. Она считала, что обязана оставаться в доме до тех пор, пока ситуация хоть как-то не прояснится.

Поэтому Хелена и не спешила с получением займа. Она даже ничего не рассказала о такой возможности своей нанимательнице. Стоило несносной старухе заподозрить, что кто-то из ее слуг не испытывает постоянного ужаса перед увольнением, и этот несчастный немедленно получал расчет. Хелена прекрасно понимала, что если леди Тилпот ее уволит, ей навсегда будет закрыт доступ в этот дом, даже в качестве подруги Флоры. И нет никакой надежды, что кто-нибудь из слуг осмелится помочь бывшей компаньонке, впавшей в немилость. Все они слишком боялись свою грозную хозяйку.

Флору охраняли так же тщательно, как принцессу, заточенную в башне замка. Лишь один раз, примерно месяц назад, леди Тилпот слегка ослабила бдительность, уехав ненадолго в Брайтон в сопровождении своей компаньонки. Когда они вернулись, Хелена застала подругу в своей комнате. Флора вдруг расплакалась и призналась, что они с Освальдом тайком поженились.

– Ты ведь знаешь, что Оззи делает все возможное, для того чтобы мы могли жить вместе! – продолжала настаивать девушка.

– О да, – сухо возразила Хелена. – Его усилия действитeльнo поражают своей нелепостью. Интересно, с какой это стати мистер Гудвин вообразил, что умеет играть в карты?

– Он просто немного невезучий, но ...

– Нет, – прервала ее Хелена, – он просто преступно глуп. – На этот раз она твердо решила заставить подругу наконец-то понять, с каким человеком та связала свою жизнь. – Он продал все, что у него было, а потом проиграл все полученные деньги в каком-то второсортном игорном клубе. Но и этого ему показалось мало. Он связался даже не с одним, а сразу с двумя ростовщиками и проиграл полученные деньги. Только глупец не учится на своих ошибках, Флора. И я не вижу, чтобы мистер Гудвин научился хоть чему-нибудь, кроме умения прятаться от кредиторов.

– Это так несправедливо! – с дрожью в голосе прошептала Флора. – Он просто старается выиграть столько денег, чтобы мы могли жить вместе, ни от кого не зависеть и ... и ... не в бедности!

– Я скажу тебе, что на самом деле несправедливо, – твердо заявила Хелена. – Несправедливо то, что его друзьям приходится рисковать, пряча его от ростовщиков и кредиторов. Послушай, Флора, он же скрывается по чужим чердакам и подвалам, будто вор. Мы даже не можем связаться с ним, потому что никто не знает, где он проведет следующую ночь и кто даст ему денег, чтобы снять комнату.

Поняв, что подруга не собирается отказываться от жестоких обвинений, брошенных в адрес любимого, Флора опять бросилась на пол.

– Ты его ненавидишь!

Хелена почувствовала, что раздражение уже иссякло.

Она никогда не умела долго злиться. Наклонившись, она погладила подругу по плечу.

– Я бы не сказала, что ненавижу его, просто я озабочена его ... хм ... недостатком сообразительности.

– Оззи очень умный!

Хелена только молча вздохнула. В который уже раз она подивилась, какое же помутнение сознания нашло на нее, когда она согласилась участвовать во всем этом безумии. Хотя было очевидно, что у нее просто не оставалось другого выхода.

Они не могли доверить свою тайну ни одному из слуг, потому что все в доме без памяти боялись леди Тилпот. Разумеется, сама Флора тоже не могла рисковать своей репутацией и покидать дом после наступления темноты. Кроме того, Хелена очень сомневалась, что девушка осмелится просто выйти из дому без сопровождения, а уж тем более пойти в Воксхолл.

Значит, оставалась одна Хелена. Хелена впервые попыталась действовать самостоятельно. Она вдруг решила, что ей нравятся новые ощущения, и втянулась.

Чтобы не навести отчаявшихся кредиторов на след юного Гудвина, они решили, что будут встречаться на многолюдных маскарадах. К счастью, в этом сезоне костюмированные балы были в моде, а повод надеть домино или маску можно было найти почти каждый вечер.

Сегодня она уже в третий раз смешивалась с веселой толпой, пытаясь отыскать в ней Освальда. Предыдущие встречи прошли без всяких происшествий. Но сегодня вечером все изменилось.

Хелена. недоверчиво прикоснулась кончиками пальцев к своим слегка распухшим губам, все еще хранящим память о поцелуе. Странно. Она уже забыла о том, как боялась Фигги. Теперь ей казалось, что вся опасность была в этом высоком и красивом шотландце с черными кудрями и глазами монаха-расстриги.

– Хелена, нравится тебе Оззи или нет, но ты должна опять пойти туда! Я не просила бы тебя, если б у меня был другой выход, – сказала Флора, пробуя убедить подругу. – Возможно, Оззи перепутал день или время, или его что-то задержало, или он почему-то не решился подойти к тебе. Пожалуйста, попробуй еще раз. Пожалуйста!