Я пришла издалека

– Может, это и к лучшему, – задумчиво сказала я. – Помнится мне, Андрей говорил, что этот самый герцог покровительствует Рэндаллу. Но может быть, он и ошибался. Темное это дело – история…

– Никак не могу привыкнуть к мысли, что я для тебя – тоже история, – фыркнул Джейми.

– Ты – невероятная история. А знаешь, ведь Айрис Дункан тоже пришла из другого времени.

– Почему ты так решила?

– Я видела след от прививки оспы на ее руке, такой же, как у меня. – Я стянула с плеча остатки платья, чтобы показать ему оспину.

Я рассказала ему все, что знала о Айрис. Все, в чем она мне призналась, и все, о чем я догадалась сама.

– Жаль, что я не узнала раньше, – сказала я.

– Ты думаешь, она помогла бы тебе вернуться? – спросил он с любопытством.

– Нет, об этом я уже не думаю, и не надейся, – отрезала я. – Просто она могла лучше меня знать, как работает эта штука. Может, она знает, что это такое и откуда это взялось. И почему это не действует на мужчин. А то я взяла бы тебя с собой. Ты мог бы работать охранником в банке.

– По-моему, не очень почетная работа, – сказал он. – Лучше я останусь лэрдом, хозяином Лаллиброка.

Хорош лэрд, думала я, глядя на него. В отросших спутанных волосах застряли кусочки листьев, ноги в пыли по колено, грязные руки… Жена лэрда не лучше. Такая же растрепанная, волосы закрывают пол-лица, разорванное платье я прикрывала пледом и вид имела нищенский. Мы были очень странной парой. Бродячие актеры – и те выглядели лучше. Боюсь, обитатели поместья примут своего лэрда и его жену за попрошаек.

В солнечный полдень мы подъехали к Лаллиброку. Белый дом с красной черепичной крышей, стоящий на холме, показался мне таким милым и родным, что я устремилась туда как к себе домой. Мы подъехали незамеченными. Никто не встретился нам по пути. В это время все были заняты работой. К тому же о нашем приезде никто не знал.

У крыльца нас встречали собаки. Лохматая рыжая колли и здоровенная псина неизвестной породы. Со сдержанным рычанием они подходили к Джейми.

– Ну-ну, уважаемый Одиссей, – сказала я, держась в стороне и успокаивая коня. – Посмотрим, узнает ли тебя твой верный пес.

– Посмотрим, ждет ли меня Пенелопа, – ответил он, протягивая собакам кулак. – Марс, Бран! Ко мне!

Собаки нерешительно топтались на месте, потом, наконец узнав хозяина, бросились на него и едва не уронили в порыве радости. Он едва успокоил их, и мы наконец могли войти в дом.

– Может быть, нужно постучать? – спросила я нерешительно.

– Это мой дом, – ответил он и открыл дверь.

Мы прошли в гостиную, встретив по пути нескольких слуг, провожавших нас изумленными взглядами и свистящим шепотом. В гостиной, как мне показалось, никого не было. Только через несколько секунд я заметила в дальнем углу стул, на котором сидела женщина. Она обернулась на звук наших шагов, и в следующую секунду она уже висела у Джейми на шее, обнимая его и прижимаясь к его неделю не бритой щеке.

– Джейми, мальчик, ты вернулся!

Джейми смущенно стоял, не зная, как себя вести. Но радость встречи с сестрой была сильнее, чем недоверие и обида. Он крепко обнял ее, и на его лице появилась широкая улыбка. Я чувствовала себя немного лишней.

– Маргарет, это моя жена, – сказал Джейми, когда они наконец выпустили друг друга из объятий.

Маргарет с любопытством посмотрела в мою сторону. Я нервно попыталась пригладить волосы и ответила на ее взгляд. Я ожидала увидеть высокую женщину, судя пo ее почти двухметровому братцу, но она была совсем маленькой, не выше полутора метров. У нее были такие же глаза, как у брата – синие и глубокие. Те же широкие скулы, тот же немного длинноватый прямой нос Вьющиеся черные волосы спадали ей на плечи. Она была красива той одухотворенной красотой, которая заставляет оборачиваться на улице.

Из-за двери робко высунулась розовощекая физиономия, затем появился и ее хозяин – мальчик лет двух.

– Это маленький Джейми, твой племянник, – гордо сказала Маргарет, обнимая малыша. – Я назвала его в твою честь.

Джейми-старший изменился в лице. Он покраснел, потом побледнел и зловещим шепотом спросил:

– Ты назвала этого ублюдка в мою честь?

– Что-о?! Как ты говоришь о моем ребенке? Или ты немного выпил по дороге? – Маргарет как будто не верила своим ушам.

– Твоем ребенке? Ребенке Рэндалла, ты хочешь сказать. Мэгги, как ты могла так поступить? – Он говорил с болью. – Ты опозорила мое имя…

– Подожди минуточку, – прошипела Мэгги, – ты хочешь сказать, что я переспала с капитаном в красном мундире? Как тебе пришло это в голову? Или Рэндалл вышиб тогда остатки твоих мозгов?

– Все знают, что это его ребенок. Я сам видел, как вы пошли в дом. Как ты могла? Я захлебнулся бы своей кровью, но не позволил тебе это сделать. Какой позор!

– Может быть, ты выслушаешь меня, братец?

– Не хочу ничего слышать!

Они стояли друг напротив друга и орали, как две разъяренные кошки, готовые к драке. Двое упрямых шотландцев. Я вышла из гостиной. Мне не хотелось слушать, как они выясняют отношения и оскорбляют друг друга. Боюсь, что Джейми был неправ.

Я встала на крыльце, наслаждаясь тишиной и глядя вокруг. Сюда доносились крики из дома, но слов было не разобрать. На дороге, ведущей к дому, показался человек. Он шел медленно, заметно хромая. Человек направлялся сюда. Он был молод, а его хромота объяснялась тем, что вместо правой ноги у него был грубый деревянный протез, кожаными ремнями привязанный к колену.

Он подошел ко мне. В этот момент из дома донесся очередной крик Джейми.

– Стало быть, Джейми вернулся, – заключил он. – А вы…

– Та самая английская девица, на которой он женился, – закончила я фразу. – Я Джулия.

– Ага. А я – Кристофер Рэмзи, муж Мэгги, – представился он. – Мы с Мэгги давно хотели с вами познакомиться. Теперь я понимаю, почему Джейми женился на вас. Вы очень красивая.

Я уже почти привыкла к прямоте горцев, но время от времени она застигала меня врасплох. Видя мое удивленное лицо, он добавил:

– В горах новости распространяются быстро. Здесь ничего нельзя удержать в секрете. Уже через неделю после вашей свадьбы мы о ней знали.

– Они там не передерутся? – спросила я озабоченно, прислушиваясь к звукам, долетавшим изнутри.

– Вряд ли. Разве что Джейми получит пару пощечин. Но им нужно выговориться. Эти Фрейзеры никогда ничего не слушают, пока не отведут душу, – философски заметил Кристофер.

– Да уж, я заметила.

Мы рассмеялись. Кристофер понравился мне сразу.

– Может, зайдем? – предложил Кристофер. – Джейми пора узнать правду.

Брат и сестра все еще ссорились, испепеляя друг друга взглядами и крича. За дверью перешептывались слуги. Под стулом прятался маленький Джейми. При виде Кристофера Джейми-старший осекся.

– Рад тебя видеть, Джейми! С возвращением!

– Крис! Какими судьбами?

– А разве Мэгги не сказала? – Кристофер подошел и обнял Мэгги за плечи. – Это моя жена. И мой сын.

– Твой сын?! – Джейми растерянно моргал.

– Джейми, сынок, скажи своему тупоголовому упрямому дяде, сколько тебе лет, – обратилась Мэгги к мальчику, выглядывающему из-под стула. Мальчик забился еще дальше. – Он не хочет с тобой разговаривать. Так вот, ему нет еще двух лет. И если ты, рыжий осел, не поленишься посчитать, то увидишь, что он родился больше чем через год после того, как Рэндалл побывал у нас в доме.

– Хм, – сказал Джейми. – Ну что ж, Крис, я благодарен тебе. Очень благородно с твоей стороны жениться на ней при таких обстоятельствах.

– При каких еще обстоятельствах?! – вновь рассвирепела Мэгги. – Ты хочешь сказать, дорогой братец, что он поступил благородно, женившись на мне в моем испорченном виде? Я правильно поняла? Ты в своем уме?!

– Джейми, друг, – сказал Крис, – поверь мне: она лишилась девственности в свою первую брачную ночь.

– Это не его дело! – закричала Мэгги. – Кем он себя возомнил?! Он не показывался три года и не удосужился написать ни строчки о том, где он и что с ним. Я не знаю, жив он или мертв. И после этого он является домой – причем с женой! – и обвиняет меня в каких-то неслыханных преступлениях. Я знаю, что мучило тебя все эти годы, братец. Тебя мучило, что я ослушалась твоего приказа и пошла с Рэндаллом. А мне ясно, что, если бы послушалась тебя, ты был бы уже мертв и наш отец повешен за убийство Рэндалла, не говоря уже о том, что стало бы со мной и с нашим домом.

– И ты решила заплатить своей честью? – упрямо спросил Джейми.

– Чертов остолоп!! Если твоя жена как следует ударит тебя коленом в пах, ты сможешь исполнять свои супружеские обязанности через несколько минут после этого?

– Хм, – сказал Джейми, расплываясь в нерешительной улыбке. – Все может быть. Нет, правда?

– Я правда ударила его, и сильно разозлила. Мне досталось. А потом и тебе тоже… – Мэгги вздохнула.

– Но откуда Рэндалл знает, что у тебя родинка на груди? И потом, он так говорил со мной тогда, в форте, что у меня не было никаких сомнений…

– Он разорвал на мне платье, – сказала Мэгги. – Конечно, он видел родинку. Но он не смог ничего сделать. Не смог. Неужели он признался бы в этом своим солдатам или тебе? Он чуть не забил меня насмерть, пытаясь… А когда я очнулась, тебя уже увезли.

– Скажи, Мэгги, когда ты пошла с ним, ты знала, что он ничего не сможет? Ты была уверена, что ты ничем не рискуешь?

– Нет, – усмехнулась Мэгги. – Я даже не понимала, чего он от меня хочет. Но если ты был готов заплатить своей жизнью за мою честь, почему я не могла спасти тебе жизнь, лишившись чести?

Брат и сестра снова обнялись. Теперь между ними не было преград, им нечего было скрывать друг от друга. Но почему Дугал солгал Джейми? Зачем он сказал, что у Мэгги был ребенок от Рэндалла? Хотел удержать его подальше от дома? Заставить перейти в клан Маккензи, забыть свое происхождение и принести присягу Фергюсу? Должно быть, так. Хороши оба братца, и Дугал, и Фергюс. Не уступят друг другу в коварстве. Не остановятся ни перед чем, чтобы достичь своих целей. Чудовищный план, который придумал Фергюс, чтобы избавиться от Айрис, едва не отправил и меня на смерть.

Мы с Крисом переглянулись и вышли, чтобы не мешать. Брат и сестра сидели обнявшись и нежно шептали друг другу что-то по-гэльски.

– Она любит его просто до безумия, – сказал Крис. – Я почти ревную.

Мы с Джейми наконец дома. У нас настоящий дом, с камином в гостиной и портретами предков на стенах. В этом поместье жили поколения семьи Фрейзеров. Новый дом был построен в начале века, архитектором, приглашенным из Эдинбурга. У этого дома своя история, но я не чувствовала себя незваной гостьей.

Для меня сразу нашлось дело. Я снова принимала пациентов, и это доставляло мне гораздо больше удовольствия, чем в Тибервелле. Джейми тоже был занят, по-моему, без него не обходилось ни одно дело, будь то уборка хлеба или новый жеребец в конюшне. Он соскучился по Лаллиброку и теперь пытался возместить потерянные годы, вмешиваясь во все сразу. Спасибо, что он не давал мне советов, как ухаживать за больными.

Вечерами мы собирались у камина и разговаривали. Я больше слушала, не осмеливаясь встревать в разговор людей, знавших друг друга с самого детства. Брат и сестра, Джейми и Мэгги, и Крис, сын управляющего, выросший с ними. Детство, проведенное в Лаллиброке, соединило их навсегда. Это была настоящая семья, такая, о которой я долго мечтала. Но это чужая семья.

Мы с Мэгги все еще присматривались друг к другу, изредка обмениваясь осторожными фразами, за которыми читались невысказанные вопросы.

– Ты одна ведешь все хозяйство? – удивилась я однажды.

– Да, с тех пор, как умерла мама. Мне было тогда десять лет, а Джейми – восемь. Джейми говорит, ты только и делала, что лечила его раны?

– Да, именно так мы и познакомились.

– Мне сказали, вы поженились очень быстро?

– Да, я даже не знала его настоящего имени. Узнала только перед свадьбой. А после свадьбы он сказал, что у него есть Лаллиброк.

Эта милая беседа имела примерно следующий подтекст. Мэгги говорила: я его старшая сестра, я заботилась о нем с детства, заменяя ему мать, я люблю его, а что можешь дать ему ты? И я отвечала: я могу позаботиться о нем, я вышла замуж ради него самого, а не ради его денег или имущества.

У Мэгги был почти мужской характер – иначе она не справилась бы одна со всем тем, что свалилось на нее после смерти матери. В семье она была главной, Крис больше молчал и подчинялся.

– Как так вышло, что вы поженились? – спросил как-то Джейми у Криса.

– Знаешь, я и сам не понял, – засмеялся он. – Я вернулся в Лаллиброк, потеряв ногу и многие надежды. Меня встретила Мэгги, неделю назад похоронившая отца. На ее лице еще не высохли слезы. Мы разговорились, вспомнили прежние времена. И я остался и стал помогать ей по хозяйству, не подозревая ничего такого.

– Так это она тебя окрутила?

– Я не успел опомниться, как она уже назначила день свадьбы. И вот я стою перед алтарем, облаченный в свадебный костюм, и приношу какие-то клятвы. Священник говорит «аминь», и мы – муж и жена.

– Досталось тебе от нее, приятель, – сочувственно произнес Джейми. – Теперь уже не выпутаешься.

Мэгги и Крис обменялись такими любящими взглядами, что мне стало неловко. Как будто я помешала им, нарушила их уединение. Но они всегда были вдвоем, их связывали такие прочные узы, что никто и ничто не могло отдалить их друг от друга. Счастливый брак – действительно редкая ценность, к сожалению, немного забытая в двадцатом веке, подумала я, улыбаясь Джейми.

Вернувшийся лэрд готовился принять своих «подчиненных» – жителей Лаллиброка и соседней деревеньки. Пора было официально объявить о своем возвращении и отпраздновать это событие. Все утро мы с Мэгги приводили лэрда в достойный вид, наряжая и причесывая его. Сам он с удовольствием остался бы растрепанным и в своей обычной одежде – грубой рубашке и рабочих бриджах.

– Ну зачем все это, – пробурчал он, когда Мэгги вплела в его длинные волосы синюю ленту.

– И зачем только природа дает такие волоса мужчинам? – вздохнула Мэгги. – Они совершенно не умеют ими пользоваться. Ладно, согласна, что лента – это чересчур. Но хотя бы прекрати чесать в затылке всей пятерней и взъерошивать свои несчастные волосы.

Для меня было сшито синее шелковое платье по последней моде тех лет. Я упорно отказывалась носить корсет, чем вызывала возмущение Мэгги и ее портнихи миссис Симпсон. Но после того, как я объяснила им, какое вредное воздействие оказывает стягивающий корсет на внутренние органы, они со мной отчасти согласились. Мое платье было всего лишь укреплено с помощью китового уса. Жемчуг, подаренный Джейми, остался в замке Тибервелл, и сейчас я с сожалением вспомнила о нем.

Внизу раздался шум, послышались шаги, голоса, и в нашу гримерную вошел Муртаг собственной персоной. Он обнял Джейми, церемонно поклонился Мэгги и нагло подмигнул мне.

– Тут миссис Скотт передала посылочку… – Он из влек из сумки нитку того самого жемчуга, о котором я только что сожалела. – И вот еще твои медицинские штучки – травы и какие-то инструменты.

– Как тебе удалось все это добыть? – спросил Джейми.

– Я отстал от тебя на полпути, понял, что к тому моменту, как я доберусь до замка, вы будете уже далеко. Так что я отправился прямо на кухню, где посылочка только и ждала посыльного. Никто меня не видел, головой ручаюсь.

Я могла только восхищаться предусмотрительностью милейшей миссис Скотт. Новые инструменты сделали бы не скоро, а некоторые из препаратов, которые я успела приготовить в замке Тибервелл, были из редких трав.

– Ну надо же! И как только она догадалась? – восклицала я, доставая из коробки совершенно необходимые мне вещи. – Спасибо!

В порыве чувств я бросилась Муртагу на шею и расцеловала его в обе щеки. Он удивленно заморгал, и на его бородатой физиономии медленно расплылась улыбка.

– Смотри-ка, Муртаг улыбается! – воскликнул Джейми. – Это будет уже третий раз на моей памяти.

– И давно ты его знаешь? – поинтересовалась я, поскольку еще ни разу не видела, как Муртаг улыбается.

– Двадцать два года, – ответил Джейми. – С тех пор как он стал моим крестным отцом.

– Н-да, – сказала я.

Неделя за неделей закончился сентябрь, потом и октябрь. Шла неторопливая осень. Дни были солнечные и почти безветренные, но зимние холода уже приближались. Джейми все еще ходил в одной рубашке и кильте, уверяя, что нисколько не мерзнет. Глядя на его голые колени, я поеживалась и куталась в плед.

Один или два раза в неделю я отправлялась в деревню, чтобы навестить своих пациентов. Во время одного из таких визитов ко мне подошла маленькая аккуратненькая старушка и бесцеремонно обшарила мою корзинку с кореньями, которые я собрала по дороге. Я смотрела на нее, раскрыв рот.

– Да, милочка, ты понимаешь в травах. Но спроси всякого, нет лучше знахарки, чем бабушка Грэхэм. Меня все так и зовут – бабушка Грэхэм. У меня их одиннадцать, сыновей. И две дочери. А внуков и не знаю сколько.

– Ничего себе! – Я посмотрела на нее с некоторым уважением. – Приятно познакомиться, миссис Грэхэм.

– Рада вас видеть, миссис Фрэйзер, – старушка ловко сделала реверанс. – Вы хотите меня о чем-то попросить?

– Маленький Робби, он такой умный мальчик. Он никогда не жалуется, но я все вижу. Рональд любит жену, но выпивает. Он ее ревнует. И всякий раз, как выпьет, набрасывается на нее с кулаками. А маленький Робби прячется в подвале.

– Отец бьет Робби? – уточнила я.

– Он весь в синяках и ссадинах. Может быть, молодому господину нужен мальчик, чтобы помогать на конюшне?

– Я обязательно спрошу. Мы постараемся помочь вам.

– Отец не захочет его отдавать. Он такой упрямый, особенно когда выпьет. Но вы уж постарайтесь. Жалко мальчугана.

– Я думаю, Джейми… мистер Фрэйзер сможет уговорить Рональда.

– Так не забудьте, что вас просила бабушка Грэхэм.

– Я не забуду про вашего Робби, обещаю.

Вернувшись, я рассказала Джейми о просьбе бабушки Грэхэм. Джейми кивнул и ушел. К вечеру он вернулся с маленьким грязным мальчиком, с затравленным взглядом и ссадиной на щеке.

– Как тебе удалось уговорить папашу? Бабушка Грэхэм сказала, он очень упрямый.

– Он начал скандалить, сказал, что мальчик нужен ему самому. Я предложил ему деньги – он отказался. Тогда я пошел с ним прогуляться и в укромном уголке спросил, что он выберет: расстаться со своим сыном или со своей печенью. Он предпочел сохранить печень.

– Ты уверен, что не было другого способа? – спросила я, когда мальчик был отправлен на кухню для мытья и переодевания.

– Нет, – ответил он. – Никогда не знаешь, где заканчивается справедливость и начинается насилие. В этом опасность власти.

– Да, но я надеюсь, что ты не сможешь злоупотребить своей властью. Ты не станешь таким же, как Фергюс. Ты другой, – сказала я, прислоняясь к его плечу.

– Может быть, Джули, может быть. Я не боюсь ответственности. Но я боюсь причинить вред, когда я принимаю решение за кого-то другого.

– Ты рожден для того, чтобы управлять, – сказала я искренне. – В мое время ты стал бы известным политиком. Тебя бы сутками показывали по телевизору.

Я уже успела рассказать ему о многом из моей прежней жизни. О телевизорах, телефонах и автомобилях, о космических ракетах и самолетах, о чудесах медицины и электрическом свете… Думаю, он воспринимал мои рассказы как волшебную сказку. Больше всего ему нравилось, когда я описывала самолеты и автомобили. Он просил меня повторять это снова и снова. В конце концов я разозлилась и заявила, что я не из программы «Сказка на ночь» и пусть кто-нибудь другой рассказывает ему каждый вечер одно и то же. Он немного обиделся, но стал относиться к моим словам более серьезно.

Мне и самой уже казалось нереальным существование телефона или самолета. Я ничего не понимала в технике и ко всем техническим достижениям цивилизации относилась как к чудесам, не понимая законов, по которым работает телевизор или не падает на землю самолет. Все это казалось мне одним из фокусов, описанных в книжке «Занимательная физика», вроде того, как яйцо варят на огне в бумажном пакете и бумага не горит.

Однажды вечером Джейми и Крис не вернулись вовремя. Мы ждали их к обеду, потом к ужину, но их не было.

– Сегодня в окрестностях видели английских солдат, – обеспокоенно сказала Мэгги.

– Может, им пришлось где-то спрятаться?

– Хорошо, если так.

Мы не ужинали и не ложились спать, хотя было уже поздно. Мэгги, бледная и встревоженная, укачивала на руках маленького Джейми. Но он чувствовал, что мы нервничаем, и не желал спать. Он кричал, вертелся и теребил Мэгги.

– Да что же это такое! – наконец взорвалась она. – Этот ребенок такой же несносный, как его дядя! Где только он шляется, черт бы его побрал!

– Его забрали англичане, – раздался усталый голос Криса. – Они отобрали у меня ногу, и я не мог ничего сделать. Я валялся на земле и смотрел, как они его увозят. Я три часа добирался сюда, быстрее не мог. – Он прислонился к стене и тяжело дышал. Его одежда была заляпана грязью.

– Куда они его повезли? – Мэгги вскочила со своего места, чуть не уронив маленького Джейми, который разразился громким ревом. – Да замолчи же, без тебя тошно! Куда?

– Они напали на нас у моста и поехали вдоль реки. Их четверо. Они не должны были далеко уйти.

– Едем немедленно! – командовала Мэгги. – Крис, ты остаешься здесь. Где Муртаг? Никто его не видел? Если найдешь его, пусть отправляется следом. Дорогу он найдет. Может быть, Джейми удалось бежать…

И мы отправились в погоню. Было уже темно. Дорогу немного освещала луна. Как же мы его найдем? Я была в настоящей панике. Но Мэгги, похоже, знала, что делает. У моста мы остановились, и Мэгги, спешившись, внимательно обследовала место нападения.

– Ты умеешь читать следы? – удивилась я.

– Да, – гордо ответила Мэгги. – В детстве я заставляла мальчишек показывать мне всякие штуки. Как разводить костер, как читать следы и всякое такое. Я умела все это делать не хуже, чем они. Даже дралась…

Мы медленно продвигались по тропинке, ведущей вдоль реки. Мэгги внимательно смотрела по сторонам в поисках малейших следов. Чтобы разглядеть что-то осенней ночью на лесной дорожке, нужно обладать кошачьим зрением. Я ничего не замечала, но Мэгги ухитрялась видеть и делать выводы.

Мы догнали их. Они остановились на ночлег в лощине, мы остановились невдалеке. С подветренной стороны, как объяснила Мэгги, чтобы их лошади нас не почуяли. Мэгги отправилась на разведку.

– Его нет с ними, – прошептала она. – Наверное, сбежал. Они выставили часового, а сами спят. Пожалуй, надо порасспросить часового. Пойдем!

Мы подкрались к спящим англичанам и, спрятавшись за густым кустарником, стали выжидать. Часовой в красном мундире, худосочный и усатый, сидел со скучающим лицом у костра, потом бродил вокруг костра, потом углубился в лес. Через несколько секунд Мэгги приставила нож к его горлу, и мы бесшумно оттащили его в лес. Он не сопротивлялся, и на его лице удивление смешивалось со страхом.

– Сегодня вы арестовали шотландца, так? – прошипела Мэгги. Наш пленник кивнул. – Где он?

– Я не знаю.

– Где он? Отвечай, ну! – Острие кинжала проткнуло кожу, и по его шее потекла капля крови.

– Он убежал. Бросился в реку со связанными руками и не выплыл. Мы стреляли по воде. Наверное, он мертв. Утонул или пристрелен. Вы отпустите меня? – Пленник смотрел на Мэгги с надеждой.

– Придется, если ты пообещаешь не поднимать шума.

– Клянусь, только не убивайте меня, – взмолился он. – У меня жена и двое детей.

– Ладно, черт с тобой! Иди!

Мы снова поехали вдоль реки, и Мэгги снова всматривалась в берег.

– Думаешь, он смог спастись? – спросила я нерешительно. – Броситься в воду со связанными руками и выплыть?

– Джейми плавает как рыба. Он может задерживать дыхание на три минуты! Я бы не поверила, если бы не видела сама.

– Да, – сказала я, – у него большой объем легких.

– Там! Смотри! Он выбрался на берег. – Она указала на противоположный берег, где я не видела ничего ocoбенного. – Ниже по течению есть брод. Переправимся там. Здесь слишком быстрое течение. Господи, и как только он выплыл…

Мы добрались до того места, где Мэгги разглядела следы. Вблизи их заметила и я. Пятна крови, надломленные ветки кустарника, вмятая в землю трава, по которой волокли что-то тяжелое. Чуть дальше валялись разрезанные веревки, которыми он был связан.

– Он ранен, – сказала Мэгги еле слышно. – И тяжело ранен. Как же ты смог это сделать, Джейми?

– Что мы будем делать дальше? – спросила я. – Нужно идти по следу?

– Мне придется оставить тебя. Я должна возвращаться домой. Но с тобой останется Муртаг. – Муртаг?

– Да, – сказал он, выходя из кустов. – Пришлось задержаться. Мэгги, приготовься встретить на кухне новую служанку. Вдову Грэхэм.