Опасный защитник

– Поехали ко мне.

– Я не могу, Дункан. И ты прекрасно знаешь почему. – В ее голосе ему послышался не только гнев, но и сожаление.

– Тогда останемся в баре и вместе допьем эту бу тылку.

Она медленно покачала головой, все еще зажатой между его ладонями:

– Это опять кончится тем, что я окажусь в твоей постели.

– Полтора года воздержания – это чересчур много для такой женщины, как ты.

Дункан почувствовал, какими горячими стали ее щеки, но карие глаза вызывающе сверкнули.

– А с чего ты взял, что я все это время воздерживалась? Если хочешь знать, за эти полтора года у меня были десятки свиданий. А может, даже сотни.

– Да, только ни одно из них не закончилось в постели.

– Откуда ты… Черт! – Уиллоу сердито уперлась руками в его плечи и попыталась вырваться. – Отпусти меня! Я сейчас же пойду и убью свою сестру!

Не обращая никакого внимания на попытки сопротивления, Дункан наклонился и закрыл рот Уиллоу поцелуем, что, по правде говоря, собирался сделать уже давно. К ее собственному, уже знакомому ему сладкому вкусу примешивался горьковатый привкус торфяного дыма и солода.

Уиллоу замерла и изо всех сил вцепилась пальцами в плечи его кожаной куртки. Быстро опустив руки, Дункан схватил ее за бедра, притянул к себе и застонал, не отрываясь от ее губ. Он не прерывал поцелуя до тех пор, пока не дождался ответной реакции, которую Уиллоу пыталась, но не смогла сдержать.

– Господи, – пробормотал он, наконец отпуская ее, – Уиллоу, зачем ты делаешь это с нами? Ведь ты, черт возьми, хочешь меня не меньше, чем я тебя.

Она дрожащей рукой погладила его по щеке и с сожалением посмотрела ему в глаза.

– Ты сам все испортил восемнадцать месяцев назад, Дункан. Когда привел меня к себе домой, всю ночь занимался со мной любовью, превзошел при этом все мои ожидания, а наутро превратился в обычного пещерного человека, который бьет себя в грудь и торжествует победу.

– В троглодита, – уточнил он, все еще сжимая ее бедра. – Я превратился в троглодита.

– Вот именно, – согласилась Уиллоу, не отрывая от него взгляда. – Тебе непременно надо повелевать, спасать и защищать, ты тиран и деспот. Вообще как будто не из этого века. Если я хоть раз забуду об осторожности и позволю тебе взять верх, то пропаду. Ты вполне способен разрушить и переиначить всю мою жизнь, а она меня вполне устраивает.

Дункан захватил ее руки своими широкими ладонями и прижал их к груди, как раз к тому месту, где гулко билось сердце:

– Детка, да ведь именно поэтому мы и должны быть вместе. Мы оба сильные личности, а значит, нам обеспечена жизнь, полная страсти.

– Я не готова к таким серьезным отношениям, Дункан. Неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул он и, нагнувшись, легонько поцеловал ее в губы. – Как раз это я понял с самого начала. Отмени свидание с Коббом.

– Не могу. – Уиллоу тоже вздохнула. – На самом деле это даже не свидание. Дело в том, что он хочет что-то мне показать.

Дункан догадывался, что именно Кобб хочет показать ей.

– Тогда возьми меня с собой.

Она покачала головой:

– Тоже не могу. Мы встречаемся по делу.

– По делу, связанному с твоей работой? – Он недоверчиво наклонил голову. – Рейчел сказала, что этот Кобб занимается добычей омаров. Что у него есть такого, что может заинтересовать прокуратуру штата? – Дункан крепко сжал ее пальцы. – И почему с ним надо встречаться ночью? И почему целую ночь?

Уиллоу снова попыталась вырваться, и на этот раз Дункан позволил ей соскользнуть с капота автомобиля. Сердито фыркнув, она распахнула водительскую дверь.

– Вот именно поэтому мы никогда и не будем вместе. Я собираюсь на простое деловое свидание, и ты тут же пытаешься командовать и опекать. Я уже два года работаю на этом месте и до сих пор прекрасно обходилась без твоей помощи. Лучше иди и позаботься о своем баре.

– О баре есть кому позаботиться. На сегодняшний вечер я беру выходной.

– Все равно ты не поедешь… – Уиллоу замолчала, потому что на сиденье своей машины обнаружила бутылку, которую, очевидно, положил туда Росс. – Надо сказать, ты довольно самоуверен, Дунки. – Взяв бутылку, она попыталась прочитать мелкую надпись на этикетке: – «Винокурня «Роза»». И твой бар ведь тоже называется «Роза».

Дункан забрал у нее бутылку.

– Да, ведь они мои партнеры.

– А разве у тебя есть партнеры? Я-то считала, что ты сам купил и перестроил бар на те деньги, которые вы с Ки и с остальными получили за розыск украденного добра Таддеуса Лейкмана.

– Да, так оно и было. Тем не менее это мои партнеры.

Удивленно пожав плечами, Уиллоу опять заглянула в машину и на этот раз извлекла из нее кожаную коробку.

– А это что такое? – Она провела пальцем по полустершимся золотым буквам на крышке. – Кто такой Гален Росс? – Открыв коробку, она достала из бархатного гнезда бокал, похожий на раскрытый тюльпан, и вопросительно взглянула на Дункана: – Это тот самый бокал, из которого я пила в баре. И на нем такой же герб, как на бутылке. Так кто такой Гален Росс?

– Мой отец.

– У тебя есть отец? – выпалила Уиллоу прежде, чем успела подумать, потом виновато улыбнулась и покачала головой. – То есть я, конечно, понимаю, что ты не просто так появился в пещере, но почему-то никогда не думала, что у тебя может быть семья. Ты никогда о ней не рассказывал.

Сунув бутылку под мышку, Дункан отобрал у нее коробку, аккуратно положил бокал в бархатное гнездо и закрыл крышку.

– Мы с отцом надеялись, что когда-нибудь выпьем это виски вместе, но шесть лет назад он умер.

– Мне очень жаль, Дункан.

– Ничего, такое случается, – коротко ответил он.

– Так вот почему ты так много знаешь о виски, – быстро заговорила Уиллоу. – Потому что твой отец работал на винокурне. Он был дегустатором, да?

– Да, Гален Росс был легендарным знатоком виски.

– А это его бокал для дегустации. – Она подошла совсем близко к Дункану, встала на цыпочки, ухватившись за его рукав, и прошептала: – Спасибо, что угостил этим виски меня, Дунки. И за то, что позволил выпить его из бокала твоего отца.

Уиллоу быстро поцеловала его в щеку, отвернулась и забралась в машину. Дункан молча наблюдал за тем, как она шарит под ногами в поисках ключей.

Он вытащил ключи из кармана, но ничего не сказал Уиллоу, решив, что чем больше она разозлится – тем лучше. Дункану хотелось хоть как-то отомстить за собственное разочарование. Он только широко улыбнулся, когда Уиллоу вдруг замерла и сердито уставилась на него, а потом протянула руку за ключами.

– Возьми меня с собой, и я обещаю, что буду вести себя тихо, как церковная мышь. – Он поднял ключи чуть выше, чтобы она не могла до них дотянуться.

Уиллоу решительно вылезла из машины и встала прямо перед ним, видимо, решив испепелить его взглядом.

– Ты веришь мне, Дункан?

Он сделал шаг назад, отодвинув ключи еще дальше.

– Я верю тебе, когда ты говоришь о чем-то важном, – мягко ответил он. – И верю, что ты поступаешь правильно, когда дело касается твоей работы. Но я ни за что не поверю, что у твоего бывшего парня нет особых планов на эту ночь.

– Мы с Реем встречались всего три месяца, – рассердилась она, по-видимому, нисколько не впечатленная только что оказанным доверием, – и он совершено не интересует меня в том смысле, который тебя волнует.

– Тогда тем более можно взять меня с собой.

Уиллоу снова потянулась за ключами.

– Ты никуда со мной не поедешь! – отрезала она, явно не желая больше спорить.

Дункан поймал ее за руку:

– Тогда пообещай поужинать со мной завтра вечером.

Уиллоу сердито топнула ногой, и он понял, что она с трудом сдерживается, чтобы не ударить его.

– Я никуда с тобой не пойду. Как будто и без того про нас мало сплетничают!

– А не надо никуда и ходить. Поужинаем у меня дома.

Она оценивающе посмотрела на его живот, а потом – на подбородок, очевидно, прицеливаясь, но замерла, увидев, что рука с ключами исчезла за пазухой его кожаной куртки, а потом опять появилась, но уже не с ключами, а с шариковой ручкой. Все еще держа бутылку и коробку с бокалом под мышкой, Дункан шагнул вперед, схватил Уиллоу за руку, которую она не успела отдернуть, и принялся тщательно выводить какие-то буквы на ее раскрытой ладони.

Как он и предполагал, любопытство победило: Уиллоу перестала сопротивляться и вытянула шею, пытаясь разобрать, что он пишет.

– Что там? – спросила она, выдергивая руку, как только он поставил точку. – «Potes currere…» Либо у тебя проблемы с орфографией, Дунки, либо это не английский язык. – Прищурившись, она продолжала вглядываться в свою ладонь. – «Potes currere sed te occulere non potes».

– Ну и произношение, – ухмыльнулся Дункан.

– Что это за язык? Французский? Латынь? Клинопись каменного века? И что это значит?

Он вернул ручку во внутренний карман куртки, но ключей из него так и не достал.

– Ты же образованная женщина. Сделай то же, что сделал я два года назад, когда ты написала на моей ладони слово «троглодит». Посмотри в словаре.

Сверкнув на него глазами, Уиллоу развернулась, села в машину, с силой захлопнула за собой дверцу и на всякий случай заблокировала ее. Потом, отогнув козырек, достала из-за него комплект запасных ключей, торжествующе улыбнулась и завела двигатель.

Дункан едва успел отскочить, когда она резко тронулась с места, обдав его пылью из-под взвизгнувших шин.

Забираясь в собственную машину, Дункан решил, что при первой же возможности непременно напомнит Уиллоу об основных правилах безопасности за рулем. Он уселся на правое сиденье, осторожно засунул бутылку и коробку под левое и повернул ключ зажигания.

Мощный двигатель пятнадцатилетнего «ягуара» заурчал, словно огромная африканская кошка, и Дункан медленно выехал со стоянки, но, едва очутившись на шоссе, выжал педаль газа до предела и слегка отпустил ее, только когда увидел впереди задние огни джипа Уиллоу. Что ж, значит, игра продолжается.

Тридцатью минутами позже Дункан решил, что игра не только продолжается, но и становится все интереснее.

То, что он видел через окуляры своего бинокля, напоминало сцену из какого-то шпионского триллера: старый рыбацкий причал на берегу небольшой бухты, наполовину скрытой туманом; единственный тусклый фонарь, отбрасывающий круг света, посредине которого две темные фигуры склонились над деревянным ящиком, да глухая тишина, лишь изредка нарушаемая дальним корабельным гудком.

За свою жизнь Дункан видел немало сцен, подобных этой, и ему очень не нравилось то, что Уиллоу стала ее непосредственной участницей. Сейчас его беспокоили уже не романтические планы Кобба, а история, в которую этот рыбак, кажется, собирается втянуть его девушку. Когда помощник прокурора штата ночью на пустынном причале встречается с человеком, который хочет ему что-то показать, это скорее всего обещает серьезные неприятности. Очень серьезные неприятности.

Неприятности, с которыми лучше разбираться мужчинам, а не женщинам.

Дункан решил, что, пожалуй, ему стоит вернуться к своему первоначальному плану, согласно которому Уиллоу следует утащить домой и привязать к кровати. Он бросил бинокль на переднее сиденье, неслышно захлопнул за собой дверцу машины и направился вниз по склону, собираясь принять участие в этих таинственных переговорах.

Стараясь держаться в тени, он подобрался достаточно близко, чтобы разобрать негромкие голоса.

– И давно это продолжается, Рей? – тихо спросила Уиллоу.

– Первые появились примерно семь недель назад, – так же тихо ответил Кобб. – Сначала их было немного и только в тех ловушках, которые стояли ближе к острову, И это касается не только омаров. Посмотри, с крабами происходит то же самое.

Сделав еще несколько шагов вперед, Дункан осторожно высунул голову из-за угла весовой будки, но так и не смог увидеть, что именно показывает Кобб.

– А почему ты позвонил мне? – поинтересовалась Уиллоу. – Надо было сразу сообщить в Департамент морских ресурсов.

– Я так и сделал. Рассказал обо всем Джорджу Уайту, который занимается нашей частью прибрежной полосы. Я даже отправил ему часть улова.

– И что?

– Ничего. Он пообещал разобраться, но это было уже шесть недель назад. Я несколько раз звонил ему в офис, но мне все время отвечают, что он в отпуске.

– Чересчур долгий отпуск для государственного служащего, – пробормотала Уиллоу, разглядывая то, что держал в руках Кобб и что, вероятно, было крабом. – А другие рыбаки? Им тоже такое попадается?

Кобб бросил краба в ящик и вытер руку о штаны.

– Да, – сказал он, закрывая ящик. – Кроме меня, еще семь человек всегда ставили ловушки вокруг острова. И теперь нам всем приходится искать новые места, потому что мы не можем позволить себе каждый день выбрасывать большую часть улова.

Подхватив ящик, Кобб направился к дальнему концу причала, и Уиллоу последовала за ним. Дункан неслышно шел следом.

– А это означает, – продолжал Кобб, остановившись рядом с мягко покачивающейся крышей рыбачьего катера, – что в нашем районе становится тесновато. В такой ситуации недолго и до войны за участки.

– Войны за участки?

Кобб пожал плечами.

– Уиллоу, ты же знаешь, что в наши дни рыболовство возможно только при строгом разграничении участков. А так как мы не можем просто свернуть ловушки и устроить себе отпуск, нам приходится вторгаться на чужую территорию, – объяснил он, опуская ящик на причал. – Но после того как я позвонил тебе и договорился о встрече, я опять расставил несколько ловушек вокруг острова, чтобы ты могла все увидеть собственными глазами.

– А больные омары встречаются только там? На других участках такого не происходит?

– Нет. Иногда, конечно, попадаются голубые или пятнистые мутанты, но все в пределах нормы.

Во время отлива забраться в катер можно было только по трапу. Кобб спустился первым, поставил на палубу ящик, обернулся и посмотрел Уиллоу в глаза.

– С июня по октябрь я проверяю не меньше девятисот ловушек и еще триста зимой. Я занимаюсь этим уже десять лет и никогда не видел ничего подобного. – Он улыбнулся и протянул ей руку. – Спускайся, Уилли, вспомним старые времена. Ты не забыла, как я тайком брал отцовский катер и мы всей компанией отправлялись на остров, чтобы повеселиться на свободе?

Дункан не собирался спокойно смотреть, как Уиллоу забирается на эту чертову лодку. Он шагнул вперед, но тут же остановился, увидев, что плотный туман прорезал луч мощного прожектора.

Дункан быстро отступил назад, спрятался в тени высокой груды пустых ящиков и вскоре услышал приближающийся стук двигателя, работающего на малых оборотах. Луч прожектора выхватил из темноты фигуру Уиллоу на причале и силуэт Кобба на палубе.

– Эй! – крикнул человек с подходящего к причалу катера. – Это ты, Рей Кобб?

Дункан видел, как Кобб торопливо помог Уиллоу спуститься на палубу и затолкал ее в рулевую рубку. Потом он поднялся на причал и направился навстречу вновь прибывшему.

– Что-то ты припозднился сегодня, Грэмп, – сказал он и, наклонившись, подтянул нос катера к причалу. Приняв протянутый с носа конец, он намотал его на причальную тумбу. – Какие-нибудь проблемы с двига телем? – Он помог старику выбраться на причал.

– Нет, просто стал у острова Прегнант на якорь и решил слегка вздремнуть, – усмехнулся тот, – а когда проснулся, обнаружил, что уже совсем темно. Я связался со своей старухой, чтобы зря не беспокоилась. – Опираясь на руку Кобба, старик пристально рассматривал его катер. – Кто у тебя там, Рей? Кажется, я ее знаю.

Кобб пододвинулся, стараясь закрыть от него рубку.

– Так, одна знакомая.

Старый рыбак погрозил ему пальцем:

– Тебе надо думать не о новых подружках, а о том, как вернуть Патти. – Он вдруг стукнул себя по лбу. – Так это же Уиллоу Фостер! Конечно же, я ее знаю, черт побери!

– Иди домой, Грэмп, – нахмурился Кобб, стараясь оттереть старика от своего катера. – Это вовсе не Уиллоу Фостер.

– Ради твоей же пользы надеюсь, что это не она. – Грэмп и Кобб остановились всего футах в десяти от Дункана, и тот постарался слиться с грудой ящиков. – Говорят, на нее положил глаз тот здоровый шотландец, хозяин бара «Роза», а я слышал, что в прошлом он был… как это называется?.. солдатом удачи или что-то вроде этого. Он вроде бы к ней и так и этак, а она сопротивляется. – Грэмп хихикнул. – А ты соображай, из чьей ловушки таскаешь улов. С этим шотландцем лучше не связываться. Возвращайся-ка ты назад к Патти.

– Я и рад бы, – нахмурился Рей, – да только она не желает. Говорит, что я уделяю ей мало внимания и все такое.

Грэмп еще раз взглянул на изящный, свежевыкрашенный катер Кобба и кивнул:

– Может, тебе и правда стоит тратить поменьше денег на свою лодку и побольше на дом, парень. Женщины придают значение таким вещам. – Он гордо выпятил грудь. – Вот я, например, живу со своей старухой уже сорок шесть лет, потому что всегда даю ей денег, когда она начинает слишком громко жаловаться.

– Возможно, я так и поступлю, – согласился Рей, подталкивая старика к берегу. – А ты поспеши домой, а то Милдред запрет дверь и не пустит тебя.

Кобб вернулся к своему катеру, быстро отвязал его от причальной тумбы, спрыгнул на палубу и завел двигатель – Грэмп не успел даже дойти до конца причала.

Дункан, скрипя от нетерпения зубами, ждал, пока старый рыбак, бормочущий себе под нос что-то о глупости мальчишек, не знающих, в чем их счастье, отойдет на безопасное расстояние.

Когда он смог наконец выскочить из-за груды ящиков и добежать до конца причала, туман уже почти скрыл и катер Кобба, и Уиллоу, которая, стоя на корме, махала ему рукой.

Глава 3

Уиллоу сидела на большом ящике за рулевой рубкой и наблюдала, как исчезает в темноте полоса пены, вырывающаяся из-под кормы. Стараясь согреться, она подтянула колени к груди и обхватила их руками.

– Тебе не холодно? – спросил Кобб, стараясь перекричать рев двигателя, и, не дожидаясь ответа, стянул с себя тяжелую брезентовую куртку и кинул ее Уиллоу.

– Ты сам замерзнешь.

– Ничего, я привык к холоду и сырости, – ответил он, не отрывая взгляда от черной воды впереди.

Рей включил двигатель на полную мощность сразу же, как только они вышли из полосы прибрежного тумана. Уиллоу это нисколько не беспокоило: она еще в школе нередко участвовала в таких поздних прогулках на скоростных катерах и отлично знала, что ночью в океане видимость гораздо лучше, чем это кажется с берега. Жаль только, что она забыла, как холодно бывает даже летом в открытом море. Одно дело – грести на байдарке, чувствуя, как пот заливает глаза и спину, и совсем другое – нестись по заливу Мэн ночью на скорости двадцать пять узлов.

Она с благодарностью натянула куртку Рея и, просовывая руки в рукава, заметила синие буквы на своей ладони. Уиллоу была почти уверена, что это латынь.

Интересно только, каким образом столь типичный троглодит Дункан Росс смог запомнить такую длинную латинскую фразу?

Уиллоу опять подтянула колени к груди, обхватила их руками и предалась воспоминаниям.

Прошло уже два года с тех пор, как, заглянув в бар, тогда еще называвшийся «Брось якорь», она обнаружила там Дункана, потягивающего виски в компании с Ки, Ахавом, Джейсоном, Мэтом и Питером. Всего за четыре дня до этого они спасли ее и Рейчел от Рауля Вегаса и его помощника. Раненый Люк все еще был в больнице, а с лица Уиллоу не успели сойти синяки, заработанные во время этого опасного приключения.

Тогда она решила, что, перед тем как вернуться в Огасту, должна лично поблагодарить своих спасителей и особенно Дункана, потому что именно он, величественный, как Зевс, первым ворвался в дом, где девушек держали заложницами, и вырвал их из рук преступников.

Поэтому Уиллоу заплатила за их выпивку, немного посидела в баре и направилась к своей машине, а Дункан вышел ее проводить и, прежде чем она успела выразить ему свою особую благодарность, схватил в охапку и очень проникновенно поцеловал – прямо там, на открытой стоянке, на виду у всех. А она имела глупость ответить на его поцелуй, еще не зная, на какую опасную дорожку вступает, что со всей очевидностью доказывает, что высокоразвитый интеллект и здравый смысл – далеко не одно и то же.

Сразу после того головокружительного поцелуя Уиллоу, не ведая, что творит, сама сделала первый выстрел в войне, которая не кончилась и до сих пор. Разозлившись на Дункана, а еще больше – на себя, она достала из сумки ручку и написала на его ладони «троглодит», сообщив при этом, что специально пишет печатными буквами, чтобы он смог прочитать и найти это слово в словаре. Еще больше разозлившись из-за того, что Дункан оказался либо слишком тупым, либо слишком самонадеянным для того, чтобы понять иронию, она села в машину, хлопнула дверцей и уехала.

Именно тогда и началась продолжающаяся уже два года яростная схватка двух сильных индивидуальностей, во время которой военные действия то ненадолго затихали, то возобновлялись с утроенной силой. Каждый раз, когда Уиллоу приезжала домой навестить сестру, проклятый шотландец находил возможность остаться с ней наедине и целовал ее до тех пор, пока у Уиллоу не начинала кружиться голова и не появлялась путаница в мыслях.

Даже не пытаясь сформулировать, что именно она испытывает к Дункану Россу, Уиллоу все равно твердо знала, что это чувство – опасное. Причем опасность угрожает им обоим.

Мужчины, подобные Дункану, умеют мыслить только простыми категориями, а когда решают добиться чего-нибудь, то делают это с целеустремленностью голодного тигра. То, что такой хищник наметил в свои жертвы именно ее, иногда пугало Уиллоу, иногда приятно волновало, иногда, как, например, сегодня – просто бесило.

А восемнадцать месяцев назад она совершила очень большую ошибку.

И не важно, что та ночь оказалась самой замечательной ночью в ее жизни. Важно, что, переспав с Дунканом, она словно разбудила спящего тигра, который до этого довольствовался случайными поцелуями, веселыми перебранками и редкими, взаимно приятными объятиями.

Последние полтора года Уиллоу постоянно чувствовала, что на нее идет упорная охота. И если раньше она обычно приезжала домой по нескольку раз в месяц, то сейчас предпочитала оставаться на выходные в Огасте, с головой уходя в работу.

Она поступила бы так и сегодня, если бы в прошлый понедельник ей не позвонил Рей Кобб и не сказал, что, кроме нее, ему не к кому обратиться, потому что он знает ее лично и потому что она занимается как раз экологическими преступлениями, а о громких процессах, на которых она выступает, потом пишут все газеты. И еще он сказал, что только ей может доверить проведение тайного расследования, касающегося тех мест, где она сама родилась и выросла.

Именно из-за этого звонка Уиллоу и оказалась ночью на рыбацком катере посреди залива Мэн, в глубине души жалея, что находится здесь, а не в постели Дункана Росса.

Она невольно улыбнулась, вспомнив, как он стоял на причале, глядя вслед удаляющемуся катеру, бессильно сжав кулаки и широко расставив ноги, а туман клубился вокруг него, словно пар, вырывающийся из ноздрей разъяренного дракона.

Да, Дункан Росс, несомненно, тиран и деспот, однако он весьма темпераментный и на редкость привлекательный мужчина, который подходит ей во всех отношениях, кроме одного.

Беда в том, что Дункана совершенно не устраивал приятный, ни к чему не обязывающий роман. Он непременно хотел жениться на Уиллоу. И прожить с ней долгую жизнь, полную страсти, как пообещал сегодня. Поэтому она и вела с ним войну до победного конца, хотя иногда ей очень хотелось сдаться. Но она слишком хорошо знала, что не создана для таких серьезных отношений, которые нужны Дункану.

– Приехали, – сообщил Рей. Он заглушил двигатель и нажал несколько кнопок на панели приборов.

Уиллоу поднялась на ноги и посмотрела на цветной экран монитора.

– Мы сейчас далеко от острова Тандер? – спросила она, пытаясь сориентироваться по высветившейся на экране карте.

– Две мили до него. Мы вот здесь. – Рей пальцем ткнул пальцем в экран.

Уиллоу пристально вгляделась в темный горизонт. Наконец ее глаза с трудом различили очертания черных скал на фоне звездного неба.

– На нем и сейчас никто не живет? – опять повернулась она к Рею. – Все та же заброшенная гранитная каменоломня? Насколько я помню, те, кто поумнее, даже не пытались причалить к нему. Сплошные скалы и очень опасный прибой.

– Никто там не живет, – подтвердил Рей и улыбнулся, вспомнив их юношеские безумства. – А мы когда-то неплохо проводили там время. Помнишь, как всей компанией купались в старом каменном пруду?

– Конечно, помню. Это же единственное место, где можно было купаться, – кивнула Уиллоу, опять взглянув на остров. – Да и вода там достаточно прогревалась. А вы с Патти не заезжали сюда в последнее время?

– Нет. А зачем?

– Чтобы искупаться.