Семь пятниц

– Пожалуйста… – чуть слышно прошелестел рядом Сашин голос, и Сергей почувствовал ее ладонь на своей руке.

Он демонстративно пожал плечами, выражая тем самым свое недовольство, но отказать девушке в этой странной просьбе Сергей не смог. «Ладно, – подумал он, – в конце концов, что ему – жалко, что ли?..» Еще раз вздохнув и недоуменно покачивая головой, он стянул с плеч куртку, а следом – и тельняшку.

Саша впилась взглядом в обнаженный мужской торс. Посмотреть, надо признать, было на что – четкий рельеф тугих мышц, широкий, мужественный разворот сильных плеч, гладкая, бархатистая, смуглая от загара кожа. Но девушке было совсем не до любования, она искала на теле Сергея след от пулевого ранения. Разглядывать сидящего мужчину было не очень удобно, поэтому Саша слегка надавила на его плечо, чтоб он откинулся назад. Он недовольно хмыкнул, но все-таки подчинился и лег на спину, заложив руку за голову.

– Это?.. – она опасливо дотронулась до красно-коричневого пятнышка под ключицей.

– Это же родинка, ты что?.. – он приподнял голову, усмехнулся и ткнул пальцем в правую часть груди. – Вот тут где-то…

Он убрал руку, и Саша увидела то, что искала. Отметка от пули была небольшой, размером с кружочек конфетти, и несколько напоминала зажившую яззочку после ветрянки. Маленькое пятнышко, чуть углубленное и совсем не тронутое загаром – вот и все, что оставила пуля на теле Сергея, но Саше при виде его стало жутко. Ей вдруг чрезвычайно ярко и отчетливо представилось, как холодный комок железа с тупым равнодушием безжалостно впивается в это красивое и сильное тело, пронзает теплую кожу, крошит ребра, разрывает легкие… А если бы пуля прошла немножко правее – там, где бьется упругое, живое сердце?!

Сняв шлем, Саша наклонилась ниже и осторожно прикоснулась к страшной отметине. Сергей шевельнулся.

– Что, больно?.. – она немедленно отдернула руку и отшатнулась.

– Да нет – щекотно, – смущенно улыбнулся он. – От волос твоих щекотно…

Саша рассеянно улыбнулась в ответ, легким движением заправила выбившиеся прядки за уши и опять склонилась над ним. На левой руке Сергея, около плеча, она увидела розоватый шрам от осколка. Он был значительно больше крохотного следа на груди, но почему-то именно бледное пятнышко, оставленное пулей, полностью завладело ее вниманием. Оно казалось куда страшней, опасней и потому притягивало как магнитом.

Девушка снова очень осторожно дотронулась до груди Сергея, медленно провела пальцем вокруг ранки, ощущая ее неровную, рваную кромку. Неожиданно накатила обжигающе пронзительная жалость к этому замечательному парню, и Саша вдруг порывисто накрыла пугающую метку ладонью. На мгновение подумалось: вот сейчас она уберет руку, а под ней – ничего, только смуглая, гладкая кожа.

Но след от пули, конечно, не исчез, как не исчезла и жалость к Сергею. Наоборот, она стала еще резче, еще мучительней. На глаза навернулись непрошеные слезы, Саша опустила голову еще ниже и совершенно безотчетно, поддавшись внезапному порыву, прикоснулась к ране губами.

«Господи, что я делаю?..» – мелькнула растерянная мысль, но в следующий миг Саша с невероятной силой и остротой ощутила волнующий, пьянящий, терпкий запах мужского тела. Казалось, в этом запахе было все – и полуденное солнце, и степная полынь, и морской ветер, и горный снег… А еще – соленый пот, горькая пороховая гарь и горячая кровь…

В голове у девушки помутилось, она еще раз – уже смелее и откровеннее – прижалась губами к теплой, бархатистой коже. Подспудно, краем сознания, она понимала, чем может закончиться эта ее вольность, но даже и не подумала остановиться. Наоборот, ее нетерпеливые губы скользнули выше и захватили маленький, мгновенно затвердевший мужской сосок.

– Саня… Санечка… – прошептал оторопевший Сергей. – Ты что?..

Она подняла на него сверкающие, шалые, полубезумные глаза.

– Молчи, Сереженька… Молчи… – и девушка закрыла его рот долгим, жарким, отчаянным поцелуем.

Не сразу, но он ответил на него, ответил неожиданно пылко, даже страстно. Саша почувствовала на своем теле его сильные руки, и уже через минуту все переменилось – она лежала на спине, а Сергей склонялся над ней, покрывая ее лицо, шею, волосы жадными поцелуями.

И вот уже его пальцы шарили у нее на груди, расстегивая одну за другой пуговицы куртки, а Саша, не отпуская его шеи и плеч, слегка поворачивалась, чтобы ему было удобней. Она плыла в томительной неге, тонула в сладостном блаженстве и таяла, таяла, как тает воск на огне…

Руки Сергея скользнули ей под тельняшку, коснулись живота, груди и тут…

Буквально каждой клеточкой своего тела Саша внезапно почувствовала, что вся ее кожа покрыта противной, мерзкой, липкой пленкой подсохшего пота. Это отвратительное ощущение было таким сильным и острым, что от ее возбуждения не осталось и следа. С жуткой смесью досады и стыда она пожалела, что, приводя недавно в порядок лицо, ей не пришло в голову позаботиться об остальном. А между тем минувшей ночью, во время панического бегства, с нее сошло семь потов…

И вот теперь руки Сергея вязли в этой ужасной липучей зловонной гадости!.. А что он почувствует, когда прикоснется к ее коже губами?!

«Срам-то какой, господи… Как же это я… – метались в ее голове растерянные мысли. – Да от меня же, наверное, разит, как от последней бомжихи…»

Нет, о том, чтоб заниматься любовью с Сергеем в таком жутком виде, не могло быть и речи! Саша вовсе не была ханжой, и будь с ней сейчас кто-нибудь другой, такой неприятный нюанс, как засохший пот, ее бы, возможно, и не остановил. Но с Сергеем… Нет, предстать отвратительной неряхой и замарашкой перед ним она не могла никак!..

Проклиная все на свете, она взяла в ладони голову Сергея, подняла ее и, виновато заглянув ему в глаза, прошептала:

– Сереженька, милый, прости, пожалуйста, но… я не могу… Мне нельзя, понимаешь?..

– Что?.. Как?.. – недоуменно пробор мотал он. – Но… Но ты же сама…

– Ну миленький мой, хороший, ну прости, прости… – умоляющей скороговоркой зачастила она. – Я… сама не понимаю, как это… Ну пожалуйста, не сердись, Сереженька… Не сейчас, потом, хорошо?.. Все у нас будет потом, правда?..

Сергей помолчал, потом коротко кивнул и с шумным вздохом откинулся на спину.

– Ну конечно, Саня… Потом, так потом… – он еще раз вздохнул и закрыл глаза.

* * *о. Чернец, Андрей Усольцев

Андрея разбудил громкий и резкий, как винтовочный выстрел, звук треснувшего сухого сука неподалеку. Он открыл глаза и сразу, без малейшей паузы, включился – вскинул голову, подобрался, прислушался.

Кто-то приближался к его укрытию, причем неизвестный шел открыто, нисколько не таясь и не смущаясь производимого шума. Шел как хозяин, полностью уверенный в том, что здесь, на своей территории, ему ничего не угрожает. А может, наоборот – как человек, которому уже незачем скрытничать, поскольку игра для него закончена?.. Впрочем, Усольцев не стал гадать, он давно определился: сперва надо укокошить хозяина рюкзака, а уж потом выяснять – есть у него подсказка или нет.

Человек подошел вплотную к кустам, и Усольцев смог его разглядеть. Это был, как он и предполагал, Четверг. Андрей сжал рукоятку пистолета и замер, приготовившись стрелять. Противник был совсем рядом, он наклонился к своему рюкзаку, скинул прикрывавшие его ветки папоротника… Его голова маячила всего в каких-то двух метрах от Усольцева. Вторник поднял пистолет, высматривая приемные окошки на шлеме соперника, и тут вдруг увидел, что они покрыты толстой рыжей коркой засохшей глины.

Андрей не сразу разгадал хитрость Четверга, он прицелился и выстрелил – никакого эффекта. Еще выстрел и еще – он бил почти в упор, промаха быть не могло, но шлем противника тем не менее не издал ни звука. Только тогда до Усольцева дошел замысел коварного «интеллигента».

«Вот жухало! – возмущенно и растерянно подумал он. – Это ж надо до такого додуматься!…»

А Четверг, ни сном ни духом не ведая о том, что его «рацуха» уже успела блестяще сработать, подхватил свой рюкзачок и отошел в сторону. Он присел на корточки и начал доставать оттуда кулечки и сверточки, собираясь, видимо, перекусить.

Андрей наблюдал за его приготовлениями с глухим раздражением – его план накрылся медным тазом, теперь надо было срочно придумывать что-нибудь новенькое. Взять и просто-напросто вывалиться на него из своего укрытия Усольцев не мог: пока он выберется из кустов, пока доберется до шлема конкурента, пока соскоблит с него глину – хитроумный Четверг десять раз успеет его подстрелить. Сидеть и ждать дальше? Но «интеллигент», подкрепившись, запросто мог отправиться на новую охоту! И что тогда?..

Неизвестно, что придумал бы Усольцев, да и придумал бы вообще что-нибудь, не помоги ему сам Четверг: Разложив свои припасы, он, как истинный интеллигент, вымыл перед едой руки и снял головной убор. Повертев в руках шлем, Четверг отсоединил от него провод и отложил его в сторону – как раз туда, где до этого лежал рюкзак, то есть буквально под нос Усольцеву!

Андрею снова везло – почти так же, как и при встрече с Субботой. Все, что от него теперь требовалось – это дождаться удобного момента и аккуратно стибрить шлем у своего беспечного соперника!

Так он и сделал. Когда Четверг уселся спиной к кустам и начал есть, энергично двигая челюстями, Усольцев стал осторожно, по миллиметру подбираться к заветному шлему. Для этого ему пришлось изменить положение – он встал на четвереньки и протянул руку сквозь ежевичные заросли. Все это Андрей делал очень медленно, не спуская настороженных глаз с ритмично жующего Четверга. Наконец его рука коснулась теплой и гладкой поверхности шлема. О том, чтобы протащить шлем сквозь густой ежевичник беззвучно, нечего было и думать, поэтому Усольцев не раздумывая что было силы рванул шлем на себя.

Раздался оглушительный треск, перепуганный Четверг вскочил на ноги и, ничего не понимая, завертелся юлой. Рот его был забит едой, и это в сочетании с вытаращенными глазами и совершенно растерянным видом представляло собой довольно комичную картину. Андрею, впрочем, было совсем не до смеха – в это время он рукояткой пистолета лихорадочно соскабливал со своего трофея засохшую глину. Через несколько секунд одно из окошек было очищено, Усольцев выпрямился во весь рост и поднял шлем соперника над головой.

– Приятного аппетита, сударь! – с насмешливым полупоклоном воскликнул он.

«Интеллигент» наконец-то увидел его и разинул от удивления рот, из которого тут же неприлично далеко высунулся непрожеванный кусок колбасы. Теперь Усольцеву можно было и посмеяться, он коротко хохотнул и приложил руку с пистолетом к груди.

– Ты уж извини, дружок, что прервал твой обед, но… Сам понимаешь – а ля Гер ком а ля гер!.. – и Андрей, приставив пистолет к очищенному приемному окошку, нажал на курок.

Истошно заголосила сирена, Усольцев швырнул ревущий шлем к ногам поверженного противника и, повернувшись, стал неспешно выбираться из своей засады. Когда он, обогнув ежевичник, подошел к Четвергу, тот, уже более или менее придя в себя, торопливо дожевывал свою колбасу. Снгначи-зация умолкла, можно было и поговорить.

– Ну что, сынку, помогла тебе твоя хитрость? – ехидно щурясь, спросил чрезвычайно довольный собой Андрей.

– Что? – не понял Бакаев.

– Небось, когда шлем глиной мазал, думал неуязвимым стать, а, изобретатель?.. Всех хотел обдурить, вокруг пальца обвести? А оно вон как вышло! То-то же… И на старуху бывает проруха – слыхал такое, кулибин?!

– Ты… Слушай, ты откуда взялся? – потерянно пробормотал Сергей Николаевич.

– Оттуда же, откуда и ты! – ерничая, развел руками Усольцев. – Из Судостроя на баркасе приплыл, или забыл?..

– Нет, как ты нашел-то меня? Как выследил?..

– Тоже мне, неуловимый Джо! – с издевкой рассмеялся Андрей. – Родной, да от тебя же след в лесу, как от Т-34! Тебя бы и дите малое выследило, если б…

Четверг слушал его, повесив голову, он был не просто расстроен – он был буквально уничтожен! На него было просто больно смотреть. Усольцев неожиданно почувствовал некое подобие жалости к бывшему конкуренту. Он вдруг остановился на полуслове, проглотил другие язвительные слова, уже готовые сорваться с губ, и, помолчав немного, сердито буркнул:

– Ладно, некогда мне тут с тобой… И так почти полдня угробил. Давай подсказку-то, да пойду я…

Бакаев, не поднимая головы, сунул руку в карман и протянул Андрею две карточки – свою и Среды.

– Гляди-ка, даже две! – удивился Усольцев и опять хотел было отпустить поэтому поводу колкость, но, еще раз взглянув на соперника, снова сдержался. Убрал подсказки в карман, вздохнул и протянул Бакаеву руку:

– Будь здоров. И это… Ты уж не переживай так, это же просто игра, слышь?..

– Да, конечно… – обреченно кивнул Бакаев и, подняв голову, попытался улыбнуться. – Удачи тебе!

– Спасибо, – ободряюще улыбнулся Андрей и отправился дальше.

Через пять минут Усольцев уже забыл о хитроумном Четверге, теперь его занимали другие вопросы. Где, например, ему искать журналистку Пятницу?

* * *п. Судострой, Олег Наговицын

– Без четверти двенадцать, – сказала Лена Стрельникова.

– Что?.. – обернулся к ней Олег.

– Я говорю – без четверти двенадцать, пора звонить в милицию, – твердо повторила она.

– А, да, пора… – равнодушно кивнул Наговицын.

Он и не думал с ней спорить. Ситуация с убийством была ясна, в своей последней версии он был уверен на сто процентов. Несколько огорчало то, что так и не удалось раздобыть прямых и неопровержимых улик в подтверждение своих догадок. Впрочем, Олег понимал, что таких доказательств, судя по всему, ему получить уже не удастся.

Понедельник, на которого он возлагал основные надежды, похоже, выдохся. Во всяком случае, на его мониторе ничего не происходило – брошенный шлем фиксировал лишь густые заросли ивняка. Закончилась даже его душещипательная болтовня с журналисткой на темы морали, там было тихо. На поиски Лизаветы в Москве он вообще нисколько не рассчитывал. Короче, ловить больше было совершенно нечего. Что ж, видимо, и впрямь настала пора звонить Кондратьичу.

– Звони… – Наговицын вяло кивнул Лене на телефон.

Стрельникова внимательно взглянула на загрустившего Олега.

– Вот что, Олежка. Я пойду умоюсь, приведу себя в порядок, а вернусь – тогда и звонить будем, хорошо?.. Вдруг еще Лиза объявится? – ободряюще улыбнулась она.

В ответ Олег только кисло усмехнулся, даже не повернув в ее сторону головы. Стрельникова, чуть помедлив в дверях, еще раз внимательно на него посмотрела и вышла.

* * *о. Чернец, Сергей Чернобривцев

Гнетущее, тягостное молчание длилось уже минут десять.

Сергей сидел, низко свесив голову, и задумчиво грыз одну травинку за другой. «Он обиделся, все-таки он обиделся», – думала Саша. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда и раскаяния. Во всем случившемся девушка винила только себя, и хуже всего было то, что она совершенно не представляла себе, как ей исправить эту ситуацию.

Ужасно хотелось подсесть к нему поближе, погладить, приласкать, но Саша не без основания опасалась, что в контексте только что произошедшего такие ее действия могут быть восприняты как изощренное издевательство. Наверное, лучшим выходом из сложившегося положения стала бы спокойная, ровная беседа на какую-нибудь нейтральную тему. Но как назло ничего подходящего на ум не приходило, и девушка тоже продолжала молчать.

Наконец, ее терпение лопнуло. Смущенно улыбнувшись, Саша повернулась к мужчине:

– Позвольте поинтересоваться, мой комиссар, над чем это вы так сосредоточенно размышляете?

Сергей вытащил изо рта травинку и улыбнулся в ответ:

– Да все над тем же, сержант, – как бы нам с тобой убийцу вычислить…

Саша ощутила короткий, жалящий укол ревности – как? после того, что было, он в состоянии думать о чем-либо кроме нее?..

– Ты это серьезно? – не подав вида, изобразила она удивление. – Разве у тебя до сих пор остались какие-то сомнения? Ты что?! И это после всего, что мы видели?..

– А что мы видели-то, Сань? – пожал плечами Сергей. – Спящего Вторника? Да разве ж это доказательство? Вот если б нам удалось выманить убийцу и вынудить его ошибиться, заставить как-то проявить себя…

– Брось, Сереж, – отмахнулась Саша. – Не ломай зря голову. Сидит он сейчас в своей норке, тихий, как мышонок, и спокойненько дожидается, когда вся эта бодяга закончится. Зачем ему лезть на рожон?.. Да и как ты его выманишь? Чем?.. Нет-нет, – покачала она головой, – ничего не выйдет, пустые хлопоты…

– Пустые хлопоты, говоришь? – переспросил Чернобривцев. – А мне кажется, я кое-что придумал… Во всяком случае, Саня, одна идейка есть…

– Правда?! – радостно воскликнула девушка. – Вот здорово!! А ну-ка, давай, выкладывай!..

Внимательно посмотрев на нее, Сергей задумался на секунду и нерешительно кивнул.

– Ну хорошо, слушай… Убийца знает, что у его преступления был свидетель. А еще он знает, что у этого свидетеля – единственного из всех игроков – теперь нет шлема, так? Да, он считает, что узнать его свидетель не мог. Ночь, темень, да еще и накомарник… Но ведь он не может знать этого наверняка, правда?! Не может у него быть в этом абсолютной уверенности! А теперь, Саня, представь себе такую ситуацию: один из наших подозреваемых – Вторник или Четверг – подстерег одного из игроков в шлеме, даже больше того – шлепнул его из своего пистолетика, ему остается только забрать у «убитого» подсказку… И в этот самый момент вдруг появляется другой игрок – без шлема! Заурядное в общем-то положение: охотник и два зайца. Как, по-твоему, поступит в этом случае невиновный? Вряд ли он бросится за вторым, «безшлемным», зайцем, не сняв вначале шкурку с первого, верно? Первым делом он дождется честно заработанной подсказки, а уж потом займется свалившимся на него подарком. По-моему, именно такие действия наиболее логичны и естественны, ты согласна?

На все эти «верно?», «правильно?» и «ты согласна?» Саша немедленно отвечала энергичными кивками, с готовностью демонстрируя свое абсолютное согласие с Сергеем.

По совести говоря, за последние полчаса она ни разу и не вспомнила об убийстве. Отчасти – из-за того, что в этом деле ей уже все было предельно ясно и никаких новых доказательств не требовалось. Но главным образом, конечно, потому, что отныне все ее мысли занимал один только Сергей. Впрочем, тема вычисления преступника как нельзя лучше подходила для нейтрального разговора, поэтому-то Саша с таким энтузиазмом симулировала свой огромный и неизбывный интерес к данному вопросу.

– А если на месте охотника окажется убийца? – продолжал сыпать вопросами Чернобривцев. – Как поступит он, буквально нос к носу столкнувшись со свидетелем своего преступления? Хватит ли у него благоразумия, чтобы не поддаться искушению немедленно броситься за ним? А может, наоборот – от него?! В общем, такая ситуация была бы весьма и весьма любопытной, согласись…

– Это было бы здорово! Но, Сереж, как же его выманить? – развела руками Саша.

– Ну, это как раз несложно, – задумчиво прищурился Сергей. – Разжечь где-нибудь на берегу костер, подбросить в него лапника… Никуда не денется, на дым прибежит как Миленький…

– Точно!! – воскликнула девушка, снова энергично тряхнув головой. – Так и сделаем! Ты подставишься, заговоришь ему зубы, и тут без шлема выскочу я!

– Нет. И даже не думай! – решительно и хмуро отрубил Чернобривцев. – Ничего подобного мы делать не будем! Это слишком рискованно – мало ли что взбредет ему в голову! Я же это так, в качестве варианта… Нет-нет, Саня, забудь!..

– Но почему?! – возмущенно взвилась Саша. – Что в этом рискованного? Что он мне сможет сделать? К тому же ты будешь рядом!..

– Я сказал – нет!! – сердито повысил голос Сергей. – И давай закончим на этом!.. Будь на твоем месте, скажем, Суббота, тогда… Атак… Нет, нет и нет!!! Все, проехали!..

Саша, уже открывшая было рот, чтобы спорить дальше, неожиданно покорно кивнула и опустила голову. Сергей откинулся на спину и снова сунул в рот травинку. Глаза его сузились в щелочки, на скулах ходуном заходили выпуклые желваки. Было совершенно очевидно, что новая идея не выходила у него из головы, не отпускала его, и он немало раздосадован тем, что не может позволить себе реализовать ее с Сашей.

Украдкой наблюдая за ним, девушка лихорадочно думала, как выбраться из создавшегося положения и найти приемлемый для Чернобривцева вариант. И опять-таки – она ломала голову вовсе не из-за того, что горела желанием во что бы то ни стало осуществить его план и разоблачить убийцу. Просто ей было тяжело видеть огорчение Сергея и понимать, что так или иначе, но причиной этому опять стала она. Ей так хотелось ему угодить, что подходящее решение родилось за считанные секунды.

– Сереж, послушай… – Саша осторожно дотронулась до его руки. – А если нам сделать наоборот? Я буду за подсадную утку, а ты появишься без шлема, а?.. Какая разница, кто будет без шлема – меня-то он ночью не видел!

Он тут же привстал и развернулся к Саше, его глаза ожили, заблестели. Девушка поняла, что такой вариант показался ему куда менее опасным, и принялась торопливо сыпать аргументами в его поддержку:

– Посуди сам, Сереж, ведь в шлеме мне совершенно ничего не угрожает! Ему и в голову не придет, что свидетель убийства – я. Все, чем я рискую, – это потерять свою подсказку! Правда, в этом случае всю опасность берешь на себя ты, но… я думаю… – она замялась, ожидая ответа.

Конечно, последняя реплика со сторо-. ны Саши была чистой воды провокацией, но Сергей и бровью не повел. Он напряженно думал над ее предложением, было заметно, как в нем борются стойкое нежелание рисковать и некстати разгоревшийся азарт сыщика. Саша не спускала с него глаз, с волнением ожидая его вердикта. Наконец, он вынул изо рта травинку и кивнул:

– Ну хорошо, Саня, давай попробуем…

* * *п. Судострой, Олег Наговицын

Олег возбужденно метался по монтажной.

Идея с охотником и двумя зайцами была просто великолепной! Мало того, что таким макаром можно было добыть еще один эффектный и весомый аргумент в пользу своей версии. Главная фишка была в том, что этот спектакль обещал стать классным зрелищем, может, даже гвоздем всего шоу! Ведь если у Понедельника все получится, то возможна и погоня, и схватка, и… Да мало ли во что может вылиться эта стычка у костра! Нет, эксперимент Понедельника надо было записать во что бы то ни стало!

Но время, черт возьми, время!!! С минуты на минуту в монтажную заявится Стрельникова и опять заведет свою шарманку о милиции! Попробовать с ней договориться? Объяснить ситуацию? Попросить еще час-полтора отсрочки?..

Нет, это дохлый номер! Бесполезняк, она же упертая, как танк… Вот черт, позвал ее на свою голову, дурень!..

А что если взять и просто-напросто закрыться? Запереть дверь на ключ и не отвечать?!

Нет, ерунда, не годится. Раскусит в два счета и побежит звонить Кондратьичу немедленно – это уж сто пудов…

Ее надо как-то объегорить, наплести чего-нибудь, наврать… Может, отправить куда-нибудь…

Внезапно Наговицын вспомнил о Баукине и встал как вкопанный. Он придумал, куда он отправит Лену.

…Умытую и причесанную Стрельникову встретил совсем другой Олег – куда только подевалась давешняя апатия и безразличие! Он бодро расхаживал по монтажной и даже что-то мурлыкал себе под нос довольно противным дискантом!

– А, Ленок! Ну как, навела красоту?! – расплылся он в широкой и приветливой улыбке.

– Как видишь… – сразу насторожилась Лена. – А с чего это ты такой радостный? Что, Лиза что-нибудь выяснила? Она звонила?

– Радостный? Не знаю… – пожал плечами Наговицын и снова широко улыбнулся. – А может, оттого что лицезрею тебя, душа моя, во всем блеске твоего неотразимого великолепия!

– Лиза звонила? – повторила свой вопрос Стрельникова, пропустив мимо ушей иронично-витиеватый комплимент.

– Увы, нет… Вероятно, поиски тайной страсти мадам Лисовец завели нашу мисс Марпл в тупик!

– Да уж, вероятно… – задумчиво согласилась Лена, внимательно всматриваясь в беззаботно-веселое лицо своего шефа. – Ну что, звоним в милицию?..

– Обязательно, Ленок, – с готовностью кивнул Олег и после крохотной паузы добавил: – Но не сейчас!

– В чем дело, Олег? – нахмурилась Стрельникова. – Мы же договаривались?!

– А дело в том, что наши доблестные операторы где-то шляются! – в свою очередь нахмурился и Наговицын. – И отпустила их, между прочим, ты, дорогая моя! Или ты предлагаешь отправиться на остров без операторов?!

– Они скоро подойдут, – растерянно пробормотала Лена, – можно пока позвонить Охримчуку и…

– Ага! И попросить его подождать, пока наши операторы опохмелятся?! – перебил ее Олег. – Ты в своем уме? Нет уж, лапуля, ты их отпустила, тебе их и искать! Приведи мне хотя бы двоих, и я немедленно звоню в ментуру!

Стрельникова опустила глаза. Спорить было бесполезно – Наговицын был на сто процентов прав. Без операторов на остров не поедешь, а мысль о том, чтобы вообще отказаться от съемок развязки всей истории, была настолько кощунственна, что Лена даже не решилась ее высказать.