Последняя фея королевства, или Заветное желание наперекосяк

Уговаривать меня не пришлось. Я спешно пересекла зал, юркнула в боковой проход и поспешила поскорее оказаться как можно дальше от перешедшего все разумные границы веселья. Дыхание участилось, руки и ноги тряслись после пережитого ужаса, а в груди жгло из-за несправедливости и того отчаянно страшного, что благодаря внимательности советника не случилось. Несмотря на то, что я почти перешла на бег, он не отставал.

– Как тебя зовут? – советник ненавязчиво и аккуратно направлял меня на поворотах, касаясь моего локтя не дольше мгновения, ведя в одному ему известном направлении. Но пока мы удалялись от общих помещений и комнат воинов, я не была против.

– Дора, – вести беседы совсем не хотелось, но и промолчать означало бы – проявить черную неблагодарность.

– А я – Радвальд, советник нашего первого лорда. Не понимаю, Дора, как так вышло, что Агнар допустил, чтобы ребенок работал в замке, полном одиноких воинов. Завтра я верну тебя к родным домой, уж не обессудь, так будет лучше.

– Не нужно, – глухо ответила я после короткой паузы. – Мне есть восемнадцать, просто внешность такая досталась. И моей семье нужны деньги, что обещал заплатить за службу лорд Агнар. А куда он, к слову, делся?

– Отправился отдыхать, – хмыкнул советник, и как-то сразу стало понятно, куда именно и с кем удалился первый лорд. От неловкости щеки начали гореть, а Радвальд как ни в чем ни бывало продолжил: – Оплот миротворцев – не лучшее место для юной девушки, но и прогнать, раз ты уже совершеннолетняя, я тебя не могу. Поэтому постарайся особо не попадаться воинам на глаза, особенно когда они в подпитии и не совсем контролируют себя. Это в твоих же интересах.

Советник Радвальд привел меня на кухню к Коне и велел ей за мной присмотреть, а после отправился по своим делам. Кухарка окинула меня придирчивым взглядом, а после порывисто прижала к пышной груди.

– Обидели тебя, дочка? – вздохнула она так, будто уже знала ответ.

В ее объятиях стало так тепло, так уютно, что слезы сами брызнули из глаз. Я заскулила, выпуская наружу испытанный совсем недавно страх, цеплялась за передник Коны, а она гладила меня по голове и приговаривала:

– Поплачь, девочка, поплачь. Тебе нужно сейчас.

Я рассказала ей все: что творил незнакомый воин, какое отвращение и ужас я чувствовала и откуда пришло спасение. Кона налила мне каких-то капель с резким запахом, заставила выпить и отпустила спать, сказав, что завтра у меня выходной.

– А можно я сперва сполоснусь? – робко попросила я. – Так не хочется ложиться с ощущением чужих следов на шее.

– Идем, – решительно кивнула Кона. – Я посмотрю, чтобы никто до тебя не добрался, пока ты будешь в помывочной, – и она действительно оставила кухню на работниц, чтобы помочь мне.

Уже лежа в кровати, я прокручивала прошедший день в голове и гадала, что же принесет мне новый день, а вместе с ним и жизнь в замке. Но так ни к чему и не пришла, слишком уж все было зыбко.

Горн я проспала, спрятавшись от утробного звука под подушкой. Поэтому поднималась с кровати я гораздо позже восхода солнца и чувствовала себя полностью разбитой. Голова болела, все тело ныло, и вдобавок ко всему на боках, где пальцы вчерашнего воина сжимали меня, обнаружились синяки. Мои волосы в свете солнца сияли розовым, и я поспешила спрятать их под косынку. Может, у них в замке что-то не то с водой? Но тогда бы тут все щеголяли яркими шевелюрами, а тот же лорд Агнар чистейший блондин. Или это все влияние источника, рядом с которым я провела порядочно времени? Поскольку странность с волосами не была моей главной проблемой, я решила оставить эту задачку на потом.

На кухне я появилась, когда почти был готов обед. Кона тепло поприветствовала меня и усадила завтракать. Глазунья со шкварками шипела и пузырилась на сковороде и тем приятнее было предвкушать скорую трапезу. Обжигающий язык травяной отвар разлился приятным теплом по телу, успокаивая головную боль, а горячий завтрак придал сил, и новый день уже не казался беспросветно тошным, как и все мое будущее.

– Отнесешь завтрак их сиятельству? – остановилась возле меня кухарка с подносом. – Все девочки заняты уборкой после вчерашнего.

– Конечно, – улыбнулась я. Ради Коны я была готова и не на такую малость. – Для тебя, что угодно.

– Ну все, беги. Где его спальня, знаешь?

– Ага, – кивнула и не стала заставлять голодного лорда ждать.

Заодно и про маму с братьями спросить можно будет. Расположение помещений в замке я выучила, еще когда помогала горничным с уборкой, поэтому легко нашла дорогу к нужному помещению. Возле дверей в спальню лорда меня встретил караул, но, увидев поднос в моих руках, пропустил без вопросов.

Спальня первого лорда оказалась большой, не чета нашим комнатенкам, и богато обставленной. Каменные стены были увешаны гобеленами с разнообразными сюжетами, в основном воинской тематики, помимо большого камина помещение обогревали небольшие переносные печки, которые располагались по четырем углам. Лорд, прикрыв глаза, полулежал на огромной кровати с балдахином, который не был задернут и предоставлял прекрасный вид на происходящее внутри всем желающим. Одеяло прикрывало северянина лишь по пояс, поэтому широкая, мерно вздымавшаяся грудь с гладкой белой кожей была выставлена на обозрение. Длинные и гладкие жемчужного цвета пряди были раскиданы по плечам. Единственное, что портило эту идеальную картину – четыре бледно-розовых полосы, пересекавших торс мужчины по диагонали. В схватке с какой тварью можно было заполучить подобные шрамы, я даже представлять не хотела. Но большее удивление вызывало то, что лорд после ранения остался в живых.

Справившись с первым шоком от увиденного, я постояла немного в ожидании указаний, но так и не получив никакой реакции от северянина, принялась самостоятельно накрывать на единственный подходящий стол, что обнаружился в комнате возле узкого окна. Расстелила салфетки, разложила приборы и тарелки, поставила кувшин с отваром шиповника. Краем глаза заметила, как открылась неприметная дверка неподалеку от кровати, и оттуда выплыла в сорочке и тонком халатике поверх леди Гейра. Она забралась под одеяло к первому лорду и по-кошачьи приникла к его боку.

– Так замерзла, бр-р-р. Согреешь меня? – томно прошептала она и потянулась к губам мужчины.

Первый раз в жизни я находилась рядом с людьми в столь интимный момент чьей-то близости. Щеки обдало жаром, я неловко дернулась, задела подсвечник, приделанный к стене, и косынка, скрывавшая странный цвет моих волос, осталась висеть на металлической завитушке. А я почувствовала себя едва ли не обнаженной.

– Ой! – вырвалось у меня, привлекая внимание парочки. Пронзительные взгляды, которыми они меня наградили, почти прожгли во мне дыру. Неожиданно я обрадовалась тому, что источник ослаб, и из-за этого мы все практически лишены магии. Главным образом первый лорд. Меньше всего мне хотелось из-за собственного невезения быть испепеленной каким-нибудь файерболом или молнией. – Прошу прощения, – я схватила косынку, пару раз дернув ее, чтобы наконец отцепилась, поднос и практически бегом покинула хозяйскую спальню.

– Стоять! – раздалось мне гневное вслед, но я лишь быстрее припустила вперед.

Не бросит же лорд любовницу только лишь для того, чтобы догнать неуклюжую служанку? Не должен во всяком случае.

Глава 7

Быстренько забросив поднос на кухню, я сказала Коне, что пойду прогуляюсь по замку, сама же поспешила в швейную комнату. Она почти всегда пустовала, так что там я и рассчитывала спрятаться на всякий случай. То, что с магией у нас туго, еще не означает, что северянин не решит приказать меня выпороть. Так что уж лучше переждать напряженный момент в спокойной обстановке. Тем более, в швейной я нашла потрепанный романчик, видимо, припрятанный тут на подобный случай другой работницей.

Единственным, что омрачило через какое-то время мое уединение, было сосущее чувство голода. Организм уже привык получать сытную пищу по часам и теперь настойчиво требовал того, что полагалось нам с ним по праву. Однако осмелилась выйти из комнаты я только, когда увидела в окошко, как уезжает из замка лорд Агнар в сопровождении нескольких воинов. Их кони взбивали копытами снег, плащи развевались на ветру, а я и припомнить не могла более радостной для себя картины – теперь можно было и на кухню заглянуть, не боясь быть пойманной и наказанной.

– Где ж ты гуляешь, дочка? – всплеснула руками Кона. – Тебя их сиятельство искали и леди Гейра потом, да и советник о тебе спрашивал. Как сговорились все! И чем ты им не угодила?

– Принесла завтрак в не самое удачное время, – прикрыла я глаза от стыда за увиденное и за собственную реакцию на это. – А насчет советника не знаю, – пожала я плечами, теряясь в догадках, что же лорду Радвальду могло понадобиться от меня.

Девчонки, услышав мои откровения, расхохотались и принялись подтрунивать, пока я жадно уплетала мясо, оставшееся после вчерашнего праздника. Они шутили настолько развязно, что у меня даже уши краснели от смущения.

– И все-таки не место тебе в этом замке, девочка, – задумчиво вздохнула кухарка и прикрикнула на разошедшихся девиц: – Ану-ка цыц! – и махнула на них полотенцем.

– А в могиле, мертвой от голода – место? – просто ответила я, и нечего оказалось на это возразить умудренной жизнью и доброй сердцем кухарке.

– А слышали, наш лорд-то не спешит делать любовнице предложение? – довольно захихикала Карина после короткой паузы. Видимо, работать молча, как и уважать господ, тут были не приучены. – Говорят, она его женить на себе рассчитывала, даже платье свадебное с собой привезла, да только не спешит их сиятельство вести свою леди под венец. Да и зачем ему, раз она и без обручального браслета на все согласна.

– Мне девочки говорили, уж как она кричала сегодня, – поделилась Летия. – Она к их сиятельству и так, и эдак, а он на других женщин не смотрит, но и леди свою замуж не берет.

И я, кажется, знала, почему. Только рассказывать кухонным сплетницам, конечно же, не собиралась. Если то, о чем поведал вчерашний воин, правда, то лорд Агнар ищет способы усилить источник и пробить защитный купол в королевство фей, чтобы там выбрать себе жену. В таком случае остается прекрасной северной леди только посочувствовать – победить в этой борьбе у нее нет никаких шансов. Разве что дождаться, когда сам лорд бросит свою бессмысленную затею, но это может случиться, как через год, так и через пару десятков лет.

Ни у кого еще не получилось решить проблему неотвратимо угасающего источника. Чего только не предпринимали маги и волшебные народы, все оказалось тщетно – магия покидала наш мир, взамен посылая сюда полчища тварей, с которыми и призваны были бороться миротворцы. Вообще-то изначально они прибыли к нам в королевство, чтобы остановить разразившуюся борьбу между людскими магами и феями, но с тех пор многое изменилось. Когда источник только-только начал терять свои силы, ходило поверье, что только кровь невинных фей сможет спасти его. Юных девушек регулярно приносили в жертву волшебному колодцу, надеясь таким жутким образом спасти магию и наш мир. Это помогало, но ненадолго, и источник продолжал день за днем угасать. Тогда волшебный народ взбунтовался – никому не хотелось лишаться родных и близких просто так, подпитывая этим лишь бессмысленные надежды. Фей начали попросту воровать, все чаще стали происходить стычки на границе двух королевств. Тогда-то к нам и пожаловали миротворцы с севера, которым тоже жизненно необходима была сила источника, а война, что могла вот-вот разразиться, не нужна была никому. Феи приняли трудное решение накрыть себя куполом, добровольно отрезая себя от магии источника, но одновременно с этим спасая многие жизни и не давая разрастись кровопролитному конфликту.

А миротворцам пришлось остаться, чтобы сдерживать натиск потусторонних тварей – людские маги больше не в состоянии были с ними справляться. Магия северян изначально была сильнее и все же меньше зависела от колебаний источника, потому как их королевство располагалось дальше. Но теперь мне стало известно еще об одной причине присутствия у нас северян – им нужно было сделать все, чтобы освободить фей.

– Ну-ка рты позакрывали, сплетницы! – прикрикнула на девушек не выдержавшая Кона. – На моей кухне хозяев не обсуждаем, а если услышу еще что-то подобное, отправлю темницы драить! Там наболтаетесь вдоволь.

– Слышали, говорят после вчерашнего праздника одного воина выгнали с позором, чем-то он разгневал советника, – никак не унималась Карина, а Майла наградила меня задумчивым взглядом.

Кона еще раз шикнула на девиц, и те молча занялись делом, хотя переглядывались между собой еще долго. Я могла на что угодно поспорить, что выгнанным воином был тот, кто упорно не слышал моего «нет», потому что больше никаких происшествий вчера не случалось. «Что ж, туда ему и дорога» – мысленно передернулась я, вспомнив свою беспомощность и жгучее чувство отчаяния. Что стало бы со мной, не приди вовремя на помощь советник, я предпочитала не думать. Не спеша, расправилась с поздним обедом, сердечно поблагодарила Кону – не только за еду и отправилась к себе. Лорд Агнар ускакал, значит, можно было не опасаться его визита и гнева.

Как выяснилось, успокоилась я напрасно. В коридоре меня поджидала личная горничная леди Гейры.

– Леди хочет поговорить с тобой, – тоном, не терпящим возражений, заявила служанка.

Я оглянулась, прикидывая, что будет, если сейчас просто взять и убежать. Выходило, что ничего хорошего. Злить настолько близкую к первому лорду женщину – не самое разумное поведение, а на мою долю и без того косяков хватало. Вздохнув, я поплелась за горничной, которая выглядела в тот момент настолько величественно, что сама ее леди позавидовала бы.

О том, что происходит что-то не то, я начала подозревать, когда мы свернули к подсобным помещениям. Мне бы остановиться, задать логичный вопрос, но вместо этого я послушно шла на собственную казнь. Возле выхода на улицу меня схватили и затащили в чулан. Кто-то удерживал меня за руки сзади, скручивая их веревкой, а в свете факела я увидела леди Гейру – надо же, меня действительно привели именно к ней. В изысканном платье в пол, с прической со сложным плетением, с настолько мощным чувством собственного достоинства она смотрелась в этом пыльном, затхлом помещении как роза посреди конюшни. Но вот ее полный брезгливой злобы взгляд вполне соответствовал обстановке. Леди приблизилась, ухватила меня прохладными, но неожиданно сильными пальцами за щеки и процедила:

– Не знаю, откуда ты тут взялась, цветочек, но я не позволю тебе встать между мной и Агнаром. Не для того я весь этот путь проделала, вытерпела столько унижений в роли бесправной фаворитки, ублажала его, подстраивалась под каждый вздох, чтобы сейчас, когда я так близка к цели, позволить какой-то провинциаотной замухрышке отобрать у меня то, к чему я двигалась столько лет.

«О чем вы? Где я, и где первый лорд!» – так и хотелось прореветь мне, но холеные пальцы слишком сильно сжимали челюсти. Да я даже смотреть в его сторону лишний раз опасалась, лишь бы не навлечь на себя гнев.

– Уведи ее в лес, – приказала леди кому-то, кто так и стоял за моей спиной. – Да поглубже, чтобы сама не выбралась, проследи, чтобы волнеры обязательно полакомились угощением. Обставим все так, будто она сама сбежала, думаю, никто не удивится. Я скажу, что дрянная девка украла у меня драгоценности и отправилась на поиски лучшей жизни.

Отпустив мое лицо, леди демонстративно вытерла ладонь о мое же платье. После мне заткнули рот какой-то тряпицей, надели заранее подготовленный плащ, в котором я с удивлением узнала свой собственный, и воин, что вчера с таким упоением слюнявил мне шею, дернул меня к себе и повел в подвал, туда, где находились темницы для пленников. Мы прошли мимо жутких даже на вид клеток, мимо каких-то деревянных и металлических приспособлений, которые все были в застарелых подтеках, и уперлись в каменную кладку стены. Воин соорудил из пальцев странную фигуру, приложил в одному ему ведомое место, и камни вдруг поехали вверх, освобождая узкий проход. В лицо пахнуло спертым воздухом, сыростью и плесенью. Там, куда мне суждено было ступить, было до жути темно, а толкающая в спину ладонь не давала права выбора.

Глава 8

Факел мы с собой не взяли, поэтому пришлось идти вслепую, молясь про себя, чтобы воин не выпускал моего плаща из своей грубой хватки – все-таки в кромешной тьме это была хоть какая-то опора. В отличие от меня северянин совершенно не нервничал и двигался вполне себе спокойно. Не удивлюсь, если его глаза видели гораздо лучше, чем мои. По ощущениям прошло не менее получаса к тому моменту, как я почувствовала легкое движение воздуха, а немного погодя и смогла разглядеть ржавую решетку, загораживающую выход на улицу. Ощутив волну облегчения, я чуть не прослезилась от счастья – тесные стены подземного хода давили, а непроглядная тьма усиливала неприятные впечатления в разы. Казалось, даже дышать внутри почти бесконечного коридора было тяжело, как будто темнота и недостаток свободного места могли всерьез сковывать легкие.

Снаружи нас ждал конь – леди явно успела подготовиться. Воин, не заботясь особо о моих ощущениях, перекинул меня через седло, запрыгнул сам, и мы поскакали навстречу моей незавидной участи. От непрерывной тряски ребра быстро начало ломить, голова болела и туго соображала, а я все никак не могла понять, где же допустила ошибку, что пришла к такому финалу. На празднике, когда отказала перепившему воину? Сегодня днем, когда сбежала от гневного окрика первого лорда? Когда согласилась служить в замке у миротворцев? Или же вообще тогда, когда всерьез решилась отправиться в ночь Новогодия к источнику?

Мы скакали действительно долго. Все тело у меня успело онеметь от неудобной позы и холода, что пронизывал до костей, а мой старенький плащ не в состоянии был от него надежно укрыть. Рук и ног я не чувствовала уже давно, в голове стало пусто и туманно. Начавшийся снегопад заметал наши следы, так что в любом случае никто при всем желании не смог бы узнать, куда на самом деле я подевалась. Не то чтобы я всерьез рассчитывала, что хоть кто-нибудь станет меня искать. Наконец, северянин выбрал полянку, остановил коня и, освободив от кляпа, сбросил меня прямо в снег. Наверное, я больно ударилась, но онемевшее тело в этом случае сослужило мне добрую службу.

– Вообще-то, леди велела переломать тебе ноги и оставить тут подыхать, но я приготовил для тебя кое-что поинтереснее, – приближаясь ко мне, делился планами воин. Его глаза нездорово блестели, будто он волшебным образом вернулся во вчерашнее свое состояние. Я же стала сучить ногами, кое-как отталкиваясь от снега, и как полудохлый червяк отползать от мужчины. – Тем более, что ты должна мне за испорченный праздник и за то, что меня вышвырнули на улицу как какой-то мусор, – он позволял мне отступать, медленно надвигаясь. Северянин явно никуда не спешил, чувствуя себя хозяином положения и получая от этого нездоровое удовольствие. У меня же внутренности скручивало от ужаса и сбивалось дыхание. Пока мы добирались сюда, я всерьез считала, что ничего страшнее смерти от зубов и когтей волнеров со мной случиться не может. Как же я наивно ошибалась! Похоже, перед этим меня ждет кое-что похуже. – А ты горячая малышка, да? Думаю, ты меня не разочаруешь, – хмыкнул он и крепко схватил меня за ногу.

Притянул к себе прямо по снегу. Он забивался мне под платье, за шиворот, в волосы, но я этого не чувствовала – настолько была охвачена ужасом.

– Не надо, – только и смогла прохрипеть я. Но если уж вчера северянина не остановили и более отчетливые мои просьбы, то глупо было рассчитывать на то, что сейчас он услышит мою невнятную мольбу.

– Хочу, чтобы тебе было что вспомнить перед смертью, – широко улыбнулся воин, сорвал застежку моего плаща и распахнул его. – У нас с тобой мно-о-ого времени, малышка, торопиться точно некуда, – грубые руки рвали платье на моей груди, потом перешли на тонкую ткань сорочки. Обнаженной кожи тут же коснулся ледяной ветер, и она сморщилась, покрылась колючими мурашками. Крупные снежинки равнодушно падали в свете луны и тут же таяли, едва коснувшись меня. – Очень хорошо, – похвалил то ли меня, то ли самого себя мой мучитель.

Я попыталась ерзать, но мои руки были связаны, а ноги – обездвижены крепкими бедрами северянина, так что все мои жалкие старания оказались напрасны.

– Пожалуйста, – я попробовала поймать его взгляд, но в нем было столько голода, сколько и в моем, когда в замке я получила свой первый кусок мяса за последние пару лет. Взывать к разуму этого человека было просто напросто бесполезно.

– Вот так хорошо, малышка, – он принялся грубо щипать и оттягивать нежную кожу, и я, несмотря на полное одеревенение тела, это прочувствовала. – Не сопротивляйся, иначе будет больнее.

Слезы выступили у меня на глазах, смешиваясь с капельками растаявших снежинок. А потом воин, человек, который должен защищать тех, кто слабее, перевернул меня на живот, уткнул лицом в снег и задрал подол платья. Порвал панталоны, огладил ягодицы и оставил обжигающий звонкий шлепок.

– Ты принесешь мне огромное наслаждение, – довольно произнес он.

А когда чужие пальцы по-хозяйски потрогали меня ТАМ, в самом сокровенном месте, я вся сжалась в комок и возненавидела этого северянина настолько, что всем сердцем пожелала, чтобы он немедленно сгорел в самом адском огне. Чтобы от него осталась лишь почерневшая головешка, потому что быть похожим на человека он перестал уже давно.

И тогда я услышала крик. Нет, то полный нестерпимой боли вопль разошелся над поляной, вспугивая спящих птиц. Давление на спину и бедра исчезло, и я смогла неуклюже перевернуться. Прямо перед моими глазами беспорядочно бегал по снегу яркий факел, в который превратился мучивший меня воин, и кричал. Он кричал так пронзительно, что хотелось заткнуть уши, но у меня были связаны руки. Хотелось закрыть глаза, но я упорно смотрела, стараясь перебить страшным зрелищем ужас собственного положения. Северянин упал и начал кататься по снегу, пытаясь сбить огонь, но тот лишь разгорался сильнее и ярче, будто мужчина был облит горючим, и теперь пламя с аппетитом пожирало причитающееся ему.

Я не отводила от жуткой картины глаз до тех пор, пока пламя окончательно не погасло, оставив меня совершенно одну в ночной темноте. Не знаю, какое чудо только что произошло, но я была ему благодарна за то, что последнее мое воспоминание перед смертью будет совсем не тем, каким его запланировал северянин. Я даже умудрилась подняться, кое-как укутаться в плащ и добраться до ствола ближайшей ели, где и присела устало в ожидании сама не знала чего.

Где-то вдалеке завыли волки, а может то были волнеры – какая, впрочем, разница, чьи зубы будут рвать мою плоть? Напуганный конь давно ускакал – воин так торопился поиздеваться надо мной, что даже не позаботился о животном как следует. Я сидела, прислушиваясь к каждому шороху, и тревожно вглядывалась в темноту до тех пор, пока глаза не начали слипаться. Вскоре бороться с усталостью стало совсем невозможно, и я бессильно опустила веки, отдаваясь на милость холода и этого леса. Тела я давно не чувствовала, только спутанные мысли убеждали в том, что я еще существую. А после не стало и их, я слилась с зимней стужей, со стволом равнодушной ели, с ночным воздухом, наполненным изящными снежинками. Растворилась в этой укромной полянке…

Кто-то меня тряс. Я это поняла по тому, как подпрыгивало все в моей голове.

– Дора! Дора! – сердито звал смутно знакомый голос.

Я не хотела к нему идти. Там, куда я направлялась, было так тепло и спокойно, что, казалось, никто и ничто не сможет заставить меня повернуть обратно. Никто, кроме единственного мужчины на свете.

– Тебе придется вернуться, Дора, – услышала я уверенное предупреждение, и центр моей груди обожгло импульсом.

Потом еще одним и еще. От того места, где в меня врезались друг за другом горячие искры, постепенно начало расходиться тепло, и мне это страшно не нравилось. Так я начинала чувствовать, что все остальное мое тело скованно холодом. Я словно превратилась в фигуру изо льда, которую пытаются растопить жестокие мальчишки, тыча в одно место факелом.

– Не надо, – попросила едва слышно, еле-еле ворочая непослушным языком. Надо же, я думала, теперь из моего рта смогут выходить только облачка стылого воздуха.

– Умничка, – похвалил голос. – Говори еще со мной.

И я почувствовала, как мне начинают растирать руки и ноги.

– Не хочу, – захныкала я, попыталась отобрать свои конечности, но они меня совершенно не слушались, будто отныне не принадлежали мне.

– Вот так хорошо. Чего еще ты не хочешь?

– Ничего не хочу, – я открыла глаза и наткнулась на внимательный, обеспокоенный взгляд темно-серых глаз. В темноте лесной ночи жемчужные волосы первого лорда светились чуть ли не ярче самой луны, а сам он казался сказочным видением – тем самым, что я вижу прямо перед тем, как уйти отсюда навсегда. – Вы мне снитесь, да?