Хроники Времени. Хранители

Дмитрий Невский, Тор Протек

Хроники Времени

Хранители

Охраняется законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги и любой её части запрещается без письменного разрешения издателя. Любые нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© Д. Невский, Т. Протек, текст, 2022.

© Медков С.Б., оформление, 2022.

* * *

Вступление лирическое

Принято считать, что мир вокруг нас реален и вполне закономерен. Но если бы это было именно так, то множество событий нашего мира, необъяснимых и необъяснённых, просто не могли бы существовать. Но они существуют вопреки мнениям скептиков. Может быть, потому, что они не знакомы с этим мнением, а может быть – наоборот, знакомы и стараются переубедить тех, кто верит и надеется на то, что чудеса существуют.

Чудеса – события, происходящие вне рамок официальной науки. Но, может быть, они вне рамок нашей науки. А там, где они существуют, они как раз в рамках?

Сомневаясь, мы продолжаем верить. Возможно, несколько наивно и просто. Верить в то, что возможно всё, с чем мы познакомились в детстве. Но детство проходит, чудеса не случаются, и вера становится всё слабее, уступая место заботам и правилам нашего мира.

А когда всё-таки мы, уставшие и почти не верящие, сталкиваемся с чудом, мы попросту его не замечаем. Ведь мы уже привыкли считать, что его не может быть. И чудо становится случаем – странным, необычным, пугающим, но всё-таки случаем.

Перед вами книга как раз о таком случае и о том, кто ещё не успел стать слишком взрослым, чтобы разувериться в чуде.

Спасибо, что вы с нами!

Вступление официальное

Официальная наука считает, что наш мир не одинок во вселенной. Часть этой науки считает, что братья по разуму живут в миллионах световых лет. Другая часть склоняется к мысли о том, что эти миры гораздо ближе, чем нам кажется, – буквально за следующим поворотом.

Эта версия, назовем её «Близкая», очень хорошо укладывается в то, что в фольклоре существуют гномы, гоблины, ангелы и иные Силы, которые то и дело вмешиваются в людские дела. Впрочем, и здесь всё неоднозначно: мы считаем, что они вмешиваются, а они могу считать, что мы, являясь частью их мира, должны соблюдать определённые правила.

Так или иначе, независимо от того, кто что думает, представители этих миров контактируют друг с другом. Наш главный герой – один из тех, кому посчастливилось, или один из тех, кто смог наладить контакт с теми, о ком мы уже упомянули выше. И не просто наладить контакт – стать одним из тех, кто понимает немного больше остальных. Он поделился своими воспоминаниями. Просто потому, что это любопытно. А ещё потому, что это делает нашу повседневную жизнь немного яснее и понятнее.

«Хроники Времени. Хранители» – попытка рассказать о том, что довелось увидеть главному герою в мире, который неожиданно стал шире бульварной тропинки, и о том, что он думает по поводу множественности миров.

Где-то он был, о чём-то он слышал, с кем-то он познакомился. Всё, что запомнил, – рассказал. Мы же пересказали вам, представив всё как есть. Или как могло бы быть на самом деле.

Дмитрий Невский, Тор Протек

1 глава. Начало

Вам кажется, что всё начинается с начала.

Но чаще всего начало – это продолжение конца.

Чего-то, что уже было и завершено.

Завершено там, а здесь всё только начинается.

Это был приятный летний день. В последние годы лето в Москве бывало жарким, воздух стоял тяжёлый, находиться на улице в дневное время было совершенно невозможно. Казалось, что идёшь по улице размером с город и тащишь её на своих плечах. В этом году всё было как-то иначе: светило солнце, дул приятный ветерок, и можно было с комфортом передвигаться по улицам этого старого города.

Я шёл к метро, вспоминая, всё ли я сделал в институте и не нужно ли вернуться. У меня было стойкое ощущение, что я что-то забыл. Я только что подал документы, и теперь мне оставалось лишь ждать зачисления. Или чего-то ещё – когда что-то делаешь первый раз, ни в чём нельзя быть уверенным. Во всяком случае, со мной именно так: когда я делал что-то новое, то всегда сомневался в том, делаю ли я верно или меня ждёт разочарование.

Проходя по бульвару, я не любовался летней Москвой – вряд ли это доступно подростку, у которого ещё не развилось чувство прекрасного; но я заметил пожилую пару, которая шла мне навстречу. Мужчина через большие роговые очки внимательно посмотрел на меня, хотя его спутница, женщина преклонных лет, что-то оживлённо пыталась ему рассказать, указывая на одно из зданий на бульваре.

Да, это было одно из старейших мест в городе, и, скорее всего, здания, которые обрамляли этот островок зелени в царстве бетона и асфальта, представляли какой-то исторический интерес.

Бульвар был почти пуст. Полдень. Все, кто работают, работали, остальные, видимо, напуганные прошлогодней московской жарой, не спешили покидать свои уютные жилища, охлаждённые кондиционерами или вентиляторами.

Проходя мимо скамеек, которые, как я уже говорил, были пусты, я краем глаза заметил чью-то фигуру. Именно фигуру, поскольку сразу сказать, чью именно, я бы тогда не решился. И да – я был погружён в свои мысли. Даже если бы этого не было, всё равно мой мозг отказался бы транслировать тот образ, который я увидел.

Вернее, так: вначале я услышал щелчок, чем-то схожий со щелчком механического секундомера, так популярного среди учителей физкультуры средних школ. Затем возглас: «Ага!». Ещё один щелчок, как будто означавший, что дистанция пройдена и пора выяснить время финиша. И… и я перестал находиться в том мире, в котором был раньше. Последнее, что я заметил, была морда зайца, венчавшая высокую худощавую фигуру, сидевшую на лавочке.

В следующий момент мы оба сидели. Я – в высоком глубоком кресле викторианского стиля, обитом красным велюром. Он – передо мной, в таком же кресле, с часами, которые он пристально разглядывал, в левой лапе. Он не щёлкал, что, наверное, должно было радовать, потому как предыдущие щелчки изменили и моё положение в пространстве, и само окружающее пространство.

Он – это большой, в человеческий рост, белый заяц, одетый по английской моде. Цветастый пиджак со стоячим воротником и котелок, венчавший его ушастую голову, делали его фигуру ещё выше, как бы подчёркивая всю важность и значительность данного персонажа.

Заяц – судя по высокой и мускулистой фигуре, это был именно заяц, а не кролик, – оторвал свой взгляд от часов и бросил его через стол, который нас разделял. Видимо, его взгляд должен был что-то означать или даже нести какой-то смысл, но, к сожалению, я не ходил на курсы заячьих взглядов. Возможно, в моём институте это будет изучаться где-то на факультативных занятиях. Но не сейчас. Так что, видимо, ему придётся дополнить свои молчаливые гляделки ещё чем-то, кроме выпячивания глаз.

Вы думаете, я не был испуган? Наверное, да, испуган не был. Взволнован, обескуражен, дезориентирован – да, но в то же самое время меня накрывала волна любопытства и жгучего интереса. Всё, что я видел, больше походило на сказку. А что в сказке может быть пугающего?

Конечно, я прекрасно понимал, что всё это – плод моего воображения. Комната с огромным продолговатым столом в центре. Стол, окружённый креслами: все они были с высоченными спинками, похожими друг на друга, но в то же время ни одно из них не было таким же, как соседнее. Камин, который потрескивал где-то в углу, добавляя в тишину и строгость комнаты немного свободы. В общем, всё это было наяву и было для меня крайне интересным.

Я решил понаблюдать за тем, что же моё воображение ещё хочет мне преподнести, и продолжил ознакомление с окружающей обстановкой. Да, наверное, это было несколько неучтиво по отношению к хозяину. Но, с другой стороны, кто первый начал?

Мой мозг, давя оценку происходящему, говорил мне, что неровные, бугристые стены находятся внутри чего-то. Скорее всего, комната располагается в дупле какого-то огромного дерева.

«Кроличья нора – гостиная», – возникла фраза в моей голове. В то же время пара окон на стенах слева и справа от меня не давали возможности полностью принять тот факт, что мы под землёй: зачем тогда окна?

Я собрался и дальше изучать интерьер этого ушастого дизайнера, как вдруг дверь, находившаяся в противоположном конце комнаты, резко открылась, и в неё влетел комок рыжего меха. Чуть позже я понял, что комком является фигурка, похожая на бельчонка. Именно похожая, потому как белок ростом с полметра я доселе не видел. Впрочем, как и белок, которые чем-то смутно походят на человека. Причём непонятно, чем именно.

Бельчонок вскочил на стол и кинулся к Зайцу, что-то взволнованно говоря. Тот, взяв его своими длинными лапами, спустил со стола в кресло рядом с собой.

– Что случилось? Почему ты ведёшь себя так неучтиво? – спросил он строгим голосом у бельчонка, который, сидя в кресле, пытался перевести дух.

– Там!.. Вот!.. Не могу ждать!!! – начал бельчонок и сбился.

– Там – это где? Вот – это что? – начал свой допрос Заяц, и я понял, что он весьма и весьма занудливый субъект. – Сделай глубокий вдох и расскажи всё спокойно!

Как ни странно, строгий голос подействовал. Бельчонок набрал полную грудь воздуха, из-за чего стал похож на круглую пушистую китайскую игрушку. Игрушка сохраняла свою форму несколько секунд, затем с громким шумом сдулась и вновь превратилась во вполне узнаваемого зверя.

– Я прятал орехи недалеко от древа Храма Памяти, – начал он и запнулся от взгляда, которым наградил его Заяц.

– Тебе сколько раз говорилось, что нельзя использовать под склад Священные деревья! – включил он вновь свой менторский тон.

– Да, да, да, – продолжил свой рассказ бельчонок, не замечая назидательной речи своего визави. – Так вот, источник затухает!

Заяц резко вскочил, собираясь бежать куда-то – видимо, туда, где что-то затухает, – но вспомнил о моём существовании, остановился и на секунду задумался. Затем что-то быстро простучал передними лапами по столу, видимо, ожидая от своей барабанной дроби какого-то ответа. Не дождавшись, полез в карман, из которого выудил пригоршню желудей.

Бельчонок заметил лакомство, и у него заблестели глаза.

– Не тебе и не сейчас! – осадил его Заяц, взяв из кучки один жёлудь, который ничем не отличался от соседних. Хотя, видимо, всё же отличался: он сжал жёлудь в лапах, и тот треснул. В этот же миг рядом с ним прямо из воздуха материализовался ещё один ушастый – поменьше и попушистее. По взгляду он был явно моложе и другой породы. Хотя, наверное, не породы – вида. И да, на этот раз передо мной был Кролик.

«Интересно, – подумал я, – я в состоянии различать зайцев и кроликов. Вот никогда бы не подумал».

– Мне срочно нужно идти! – обратился Заяц к младшему собрату. Хотя, судя по тону, скорее к подчинённому или, может быть, младшему родственнику – начальственные нотки в чём-то перекликаются с наставительными нотками старшего поколения, особенно когда оно чему-то учит младшее.

– Введи его, – он показал на меня, – в курс дела.

И в тот же момент, подхватив бельчонка под мышку, выпрыгнул за дверь.

Я, не проронивший за всё это время ни слова, решил не выходить из выбранного образа – молчу, значит молчу. Кролик – назовём его так, чтобы не путаться, – медленно подковылял ко мне и всмотрелся в мои глаза. Его взгляд был каким-то гипнотическим и завораживающим, но меня больше заинтересовало не это, а то, как он выглядел. Весьма своеобразно, надо отметить: на голове лётная кожаная шапка с ушами, которая как бы добавляла вторую пару ушей к его голове, ведь его собственные уже торчали из-под шапки. На шапке были закреплены огромные авиаторские очки, создававшие образ естествоиспытателя, который только что вышел из кабины своего старенького самолёта, избороздившего полмира. В продолжение описания – кожаная авиаторская куртка с большим меховым воротником и множеством карманов на больших и маленьких молниях. В общем, передо мной сидел фанат Чкалова метр ростом и с пушистой мордой.

– Меня зовут… – начал он, и я понял, что после слова «зовут» он произнёс ещё какие-то звуки, часть из которых я не различил, а остальную часть просто не понял.

Я с недоумением посмотрел на него, он столь же недоумённо посмотрел на меня и вновь произнес набор малоразличимых звуков. Покачав головой и демонстрируя полное непонимание, я предложил:

– Может, остановимся на русском? Кролик склонил голову набок и кивнул.

– Меня зовут Кролик. Точнее, не Кролик, но как меня зовут, ты, видимо, пока не можешь понять.

– Да, – согласился я, – я не знаю кроличьего языка.

– Да причем здесь язык! – он махнул лапой. – Здесь смысл в другом. Давай пока отложим этот вопрос. Итак, я – Кролик, стажёр Зайца.

«Глубоко, сложно, а главное, богато с точки зрения имён и фамилий», – подумал я, но не стал говорить вслух. Хотя, кажется, этот пушистый Чкалов умел читать мысли, потому как взгляд его голубых глаз стал немного критичным. Впрочем, он ничего не сказал – либо из такта, либо мне всё-таки почудилось, что он в состоянии читать мысли.

– Я – Кролик, – продолжил он рассказ, – стажёр Зайца. А ты, – он покопался в памяти, как бы вспоминая моё имя, – кандидат на должность Пограничника.

– А моё мнение по этому поводу кому-то интересно? – я решил съязвить и немного накалить обстановку, ибо начинал чувствовать себя мягкой игрушкой, которую перетаскивают по комнате, подыскивая наилучшее место.

– Нет! – спокойно ответил Кролик. – И никогда никому не было интересно.

Он посмотрел куда-то вверх и дополнил:

– Когда ты рождался, тебя не спрашивали, готов ли ты, посидишь ещё пару-тройку месяцев или выйдешь немедленно. Когда тебя кормили, то кормили тем, чем считали нужным твои родители. Потом школа, которая – о чудо! – была выбрана без учёта твоего мнения. И так далее, и тому подобное – восемнадцать лет тебя переставляли из угла в угол, как мягкую игрушку. (Всё-таки читает мысли!) А теперь, значит, должны спрашивать твоё мнение?!

Да, несколькими фразами он просто и ёмко описал мою жизнь, а главное, чётко продемонстрировал, что не я один в состоянии ёрничать и язвить.

– Нет, ты не думай, – уже более миролюбиво продолжил Кролик, – здесь, как и во всём мире, никто никому особо ничего не объясняет. Это вы, люди, школы придумали, институты, курсы там разные, чтобы жить было попроще. Но ведь это только малая часть того, что нам нужно для жизни. Так вот как-то и учимся, разбираемся…

Думаю, он хотел сказать что-то ещё, но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл Заяц с весьма озабоченным видом.

– Бельчонок прав, – сказал он нам, хотя полной уверенности в этом не было, его взгляд был какой-то стеклянный, как будто он до сих пор находился где-то там и всматривался в ситуацию. – Возьми молодого и разберись!

Теперь он точно обратился к Кролику. Тот молча кивнул и поманил меня за дверь.

Сказать, что я ожидал увидеть за дверью что-то знакомое, было бы неправдой – после всего, что уже произошло. Но то, что я увидел, было не только незнакомо, но удивительно. Надо отдать должное Кролику: он взял небольшую паузу, давая мне возможность осмотреться и привыкнуть.

Во-первых, мы действительно вышли из ствола огромного дерева. В нём была дверь где-то на уровне земли, так что попали мы прямиком на ковёр из пушистой зелёной травы. Крона дерева уходила куда-то вверх, в небо, и были видны только зелёные листья, закрывающие обзор. И да, в дереве было множество окон – скорее всего, тех, что я уже видел, и других, расположенных выше уровня комнаты, в которой мы сидели.

Интереснее другое: мой мозг ожидал, что дерево будет находиться в лесу, на холме, в поле наконец, но оно находилось на небольшом острове, который, как мне кажется, парил в воздухе. Во всяком случае, мой взгляд фиксировал пустоту на несколько сотен метров от дерева, а вдали, в воздухе или в пространстве, которые находились за границами острова, были видны различные строения, сооружения и конструкции, парившие рядом. Они были скрыты дымкой, которая не позволяла внимательно их рассмотреть.

Кролик, видимо, решил, что предоставил мне достаточно времени для изучения окрестностей, и сделал несколько быстрых шагов-прыжков в сторону края острова. Мне пришлось перейти на бег, чтобы догнать его. Он схватил меня за руку, в тот же миг мы подбежали к краю, и, не сбавляя скорости, прыгнули за пределы острова.

Через мгновенье мы опустились на каменные плиты, которыми был выложен пол перед каким-то странным и огромным приземистым зданием. Мы перелетели, перенеслись или просто здесь очутились? Видимо, мой мозг не мог дать точного ответа на этот вопрос и просто решил меня не информировать о происходящем – мол, был там, теперь тут.

– Это, – мой спутник указал на здание перед нами, – Храм Памяти. Не смотри, что чем-то напоминает каменный сарай. Это обманчивое впечатление.

Он был прав: по мере того как мы приближались к зданию, оно меняло свой облик. Всё началось с того, что она стало похоже на пирамиду майя, затем на древнегреческий храм, затем преобразилось в один из индийских храмов – я вспомнил его по картинке. Преображения происходили и происходили до какого-то момента, после чего образ зафиксировался и стал похож на центральный вход библиотеки имени Ленина.

– Ого, сталинский ампир?! – весело сказал Кролик и ещё быстрее засеменил к входу в «библиотеку». Я поспешил за ним, поднимаясь по высоким гранитным ступеням к массивным дверям.

Внутри нас ожидали дальнейшие метаморфозы. Входя в зал библиотеки, вы ожидаете увидите книги, столы и стулья – здесь ничего такого не было. Вернее, было: вдоль стен, которые уходили в бесконечную высоту (потолка я не видел), располагались полки с бесчисленными книгами, свитками, табличками и иными носителями информации, которые когда-либо существовали в человеческом мире. Были полки и с журналами, и с тетрадками, и даже отделение шпаргалок, чем-то схожих с древними свиткам, только очень маленькими.

Но всё это было обыденно, а вот то, что находилось в центре зала, выбивалось из привычного образа. Там вращались две огромные спирали, спускающиеся откуда-то сверху. Одна спираль была огромная и вращалась против часовой стрелки, ввинчиваясь в пол. Другая – сильно меньше – как бы обвивала большую спираль, вращаясь по часовой стрелке.

Удивительно: несмотря на мощь этих конструкций, в зале царила мертвецкая тишина – как в классическом читальном зале библиотеки, где порицается любой шум и звук.

Я всмотрелся в спирали пристальнее и увидел, что они состоят из миллионов-миллиардов слов на разных языках, которые, сплетаясь друг с другом, вращаются в титаническом танце. Кролик стоял чуть в стороне и, казалось, любовался открывшимся зрелищем.

– Это – Источник Храма Памяти, – указал он лапой на спирали. – Нисходящая спираль – то, что закладывает человечество в память Земли. Здесь всё – личные мысли, научные труды, сплетни и новости – всё-всё. Восходящая спираль, – он провёл лапой от пола к потолку, – это обращения людей за своими или чужими воспоминаниями.

– Не зря напоминает библиотеку, – я постарался подхватить нить разговора.

– Да, в какой-то степени, – он кивнул и начал внимательно оглядываться по сторонам. – Где же он?

Как будто услышав, что его ищут, из дальнего угла пулей метнулся рыжий пушистый комок, и прибежал запыхавшийся бельчонок.

– Вот! Сейчас! Вы увидите! – В его пояснениях было больше эмоций, чем описания сути происходящего.

Кролик положил лапу ему на голову, и бельчонок замер, сосредоточив свой взгляд на спирали. Мы тоже начали смотреть на спираль и через несколько секунд увидели это «Вот» – восходящая спираль, тонкой ниточкой обвивавшая Спираль Памяти, вдруг начала увеличиваться и стала сопоставимой с ней по размерам. Воздух вокруг стал тяжёлым и каким-то терпким, в пространстве вокруг начали пробегать небольшие искорки.

Это длилось несколько секунд, а затем всё вновь стало, как прежде.

– Вот! – вновь сказал Бельчонок, но уже более спокойным голосом. – И так раз в пять минут. Искры, гул – страшно!

– Согласен, – задумчиво кивнул Кролик. Выражение его морды стало точь-в-точь как у его старшего товарища. – А Хранитель, как я понимаю, спит и ухом не ведёт?

Бельчонок кивнул – и сделал это чуть поспешнее, чем предполагала ситуация. Видимо, Хранитель бывал не рад незваным гостям, и то, что он спит, – лишний повод уравнять ситуацию и посмеяться над ним.

Кролик повернулся ко мне и разъяснил:

– Сам Храм Памяти не в нашей юрисдикции, как и все остальные Храмы, но вот эти изменения – наша юрисдикция, поскольку они меняют ход событий. А значит, нам нужно с этим разобраться. Но как?

Он замолчал, уставившись в одну точку. Так продолжалось несколько минут – до очередного всплеска Силы в Источнике. Бельчонок вновь решил включить панику, но был намертво зафиксирован кроличьей лапой.

Я ждал, что после всплеска он что-то скажет, раз ситуация важная и волнующая, но не дождался и понял, что нужно немного расшевелить этот контактный зоопарк.

– Как я понял, – не спеша начал я, чтобы привлечь внимание собеседников, – спираль, которая поднимается вверх, – это то, что вспоминают люди – читают, смотрят, вызывают в мыслях.

Оба пушистых синхронно кивнули.

– А количество, вернее, плотность восходящего потока тесно связана с количеством тех, кто вспоминает?

Снова синхронный кивок.

– И поскольку поток начинает увеличиваться периодически, кто-то или что-то периодически начинает вспоминать что-то более активно.

– И да, и нет, – Кролик перестал изображать фигуру из популярной детской игры «Море волнуется раз…». – Даже во времена экзаменов или обращений политических лидеров, когда они говорят: «Вспомним новый год» или «Вспомним такое-то событие», плотность увеличивается не сильно. Видимо, люди не очень любят копаться в своей и чужой памяти. То есть ТАКОЙ сильный всплеск не характерен для людей. А цикличный всплеск не характерен вдвойне.

– То есть ты хочешь сказать, что плотность меняется в зависимости от количества обращений?

Вновь кивок. Хотя не такой уверенный, как предыдущие.

– А вы знакомы с компьютерами? – поинтересовался я, обдумывая пришедшую мне в голову идею.

– Что-то слышал… – неуверенно сказал Кролик. – Это какие-то машины из вашего мира, которые что-то там делают.

– Да, делают, – согласился я, понимая, что в этой части познаний о человеческом мире у пушистой гвардии большие пробелы. – Считают, вычисляют, хранят, систематизируют. И всё это – определённая проекция вашего Храма Памяти, только в человеческом виде.

Кролик что-то хотел сказать, но я, подняв руку, попросил его немного подождать с вопросами.

– Судя по цикличности и монотонности сюжета, который мы видим, кто-то подключил компьютер к Источнику Памяти и перекачивает информацию.

Он повернул голову набок и рассудительно произнёс:

– Да, похоже на правду. Мы можем найти того, кто это делает?

Рассуждая о происходящем, я, безусловно, натолкнулся на этот вопрос, но вот ответа у меня не было. Я пожал плечами:

– Не знаю…

У меня появилась идея. Я указал рукой на ниточку энергии-слов, которая поднималась вверх:

– Ведь это кто-то в нашем мире что-то вспоминает? Кивок.

– А мы можем последовать за этой ниточкой и увидеть того, кто это делает?

– Нет, – с сожалением ответил Кролик. – Как только нить воспоминаний пересечёт границы Храма, она испарится. Впрочем…

Он побежал куда-то в дальний угол, где царил мрак, и через несколько мгновений оттуда раздался грохот, как будто кто-то катил что-то большое и тяжёлое, вроде тележки на колёсиках. Это и была тележка на колёсиках, накрытая бархатным покрывалом. Кролик выкатил её в центр зала и сдёрнул занавес. Под ним оказался огромный, в рост человека, хрустальный шар.

– Погадаем? – со смехом сказал я, увидев эту конструкцию.

– Посмотрим! – серьёзно ответил Кролик и жестом предложил подойти ближе.

Я подошёл ближе и понял, что это не совсем гадальный шар, а какой-то симбиоз гадального шара и гарпуна. Да, если смотреть с одной стороны, это был огромный шар, но на противоположной стороне был закреплён шарик поменьше – как Луна рядом с Землёй. Видимо, при совмещении этих сфер возникал какой-то эффект.

– Целься! – скомандовал Кролик. – Мне с моей оптикой, – он показал на глаза, расположенные слева и справа головы, – не попасть!

– Куда? – с недоумением спросил я.

– А куда хочешь. Сначала разберёмся, как эта штука работает.

К нему подбежал Бельчонок и подёргал за штанину, указывая лапой в угол, противоположный тому, откуда он приволок эту бандуру.

– Что? Хранительница? – недовольно уточнил Кролик и махнул лапой. – Её из пушки не разбудить. Не мешай!