Полная версия
Преданные. Лабиринты памяти
Кристина Робер
Преданные. Лабиринты памяти
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© Кристина Робер, 2023
© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023
* * *Плей-лист
Beat it – Fall Out Boy, John Mayer
DARKSIDE – Neoni
Alone together – Fall Out Boy
Ночная (Вечность) – Обе-рек
I scare myself – Beth Crowley
Love don’t hate it – Duncan Laurence
Нас учили быть птицами – Ольга Кормухина
You Say – Lauren Daigle
Demons – Imagine Dragons
Bad Guy – Kurt Hugo Schneider, Macy Kate, Aaron Encinas
Let’s heart tonight – OneRepublic
Alive – Daughtry
Hallelujah – Alex Rudi Pell
Slipping away – Matt Naylor, Steven Stern, Jacob Miller
Somewhere Only We Know – Keane
Sweater weather – The Neighbourhood
Круги на воде – СЛОТ
https://music.yandex.ru/users/chr-p.neganova/playlists/1006?utm_medium=copy_link
Интенсивно, гулко, надрывно. Эта история – полифония преданных голосов, раскаяния, притупленного равнодушия и неистового желания. Страницы зальются ярко-синим, их имена на надгробии послужат сближению, а незримые существа проснутся, надрывая раны.
Witchy Academia: вакуум и безнадежный крик в стенах элитной школы Лондона.
Катя Обризан, книжный блогер, канал «Бумажные стопки историй»Мрачно, дерзко, захватывающе! В начале книги вы подумаете, что клубок слишком туго закручен, но с каждой прочитанной страницей вы будете расслаблять путы мистических тайн, загадочных людей и погружаться в страшную глубину этой атмосферной истории.
Академия, загадочная девушка и не менее загадочные брат с сестрой. Что их связывает? О-о-о-о, очень многое, я вам обещаю, вы будете удивлены!
Катя, книжный блогер, канал Reading_as_inspirationКристина Робер поражает своим умением писать в разных направлениях…. Книга мрачная, темная, грубая, местами жестокая. Однако она цепляет своей проработкой, мирами, интересными героями, увлекает сюжетом. Автор грамотно разбрасывает крючки, утягивая ваше внимание в ловушку – начав читать, оторваться сложно.
Маша Казакова, книжный блогер, канал «marikamr||Унесенные книгами»
Посвящается Линту – моему незаменимому другу по переписке, без которого ничего бы не получилось
Пролог
Все началось в 2007 году в Мэйфейре, аристократическом сердце Лондона, в одном из немногих сохранившихся в собственности домов из красного кирпича, в просторной квартире на верхнем этаже, из окон которой виднелись острые крыши соседних зданий, занятых посольствами, бутиками и лучшими ателье по пошиву костюмов. В квартире, где в тот год из спячки пробудилось чудовище.
Время близилось к вечеру, а в воздухе все еще чувствовалась прохлада ночного дождя. Скупое солнце подсвечивало блеклые капли на кадках с петуниями, выставленными по краям белых ступеней, тянущихся к входной двери дома, у которого только что остановился черный «крайслер». Водитель по фамилии Фликман, о котором девочка по имени Ника вскоре забудет на ближайшие десять лет, заглушил мотор – и на безлюдной улице воцарилась тишина, странная и непривычная этому месту. Обычно девочка выходила сразу и бежала в дом, к матери, потому что, несмотря на любовь к балету и полную отдачу занятиям в танцклассе, скучала по ней безмерно – каждый час, каждую минуту. Но в тот день Ника была так расстроена, что тянула со встречей. А все из-за бледнолицей семилетней Марты, которой отдали главную роль в спектакле, и теперь девочка не только лишится обещанных розовых пуантов с кристаллами «Сваровски», но и расстроит маму.
– Она перестанет мной гордиться, – шептала Ника, сдерживая слезы.
Угрюмо повесив голову, девочка поплелась к парадной двери. Набитый учебниками рюкзак волочился по земле и подпрыгивал на ступенях. Поднявшись на третий этаж, Ника остановилась у двери с табличкой «9», по привычке провела рукой по черным волосам, собранным в тугой пучок, и, встав на цыпочки, уже готова была нажать на кнопку звонка, как вдруг замерла и прислушалась.
Звук разбившегося стекла. Приглушенное мычание. Ника вмиг забыла о неудачном прослушивании, и все ее детское нутро вдруг ощетинилось, словно была она не простой восьмилетней девочкой, а дикой кошкой. Ника толкнула дверь – и та с легкостью поддалась. Какое обманчивое спокойствие: на первый взгляд в квартире ничего не происходило. Все то же белоснежное убранство, натертые до блеска деревянные полы и светлая мебель… В воздухе витал аромат сирени – запах, который так любила Рита Харт-Вуд.
Ника хотела позвать маму и уже открыла было рот, но неведанный ранее инстинкт заставил молчать. Ника напряглась. Она оставила рюкзак у двери и, словно детеныш хищника, прокралась в сторону спальни, откуда и доносились непонятные хлопки и всхлипывания.
– Джимми, что ты делаешь, придурок? Прекрати! Я не хочу… – Отчаянный женский голос звучал сдавленно, будто из-под одеяла.
– Ты потаскуха, Ри. Пора платить, – послышался второй голос – мужской, грубый, похожий на скрежет проржавевшей дверной петли.
Вновь что-то упало на пол и с глухим звуком отскочило в сторону. Ника тихо охнула и, обогнув диван в гостиной, оказалась в спальне матери.
На широкой двуспальной кровати, застеленной белыми простынями, происходила борьба. Ее мать тщетно пыталась сбросить с себя огромного мужчину: колотила его по спине, била по лицу, но этими действиями, казалось, только вызывала в нем еще большую злобу. Мужчина по имени Джимми ударил Риту кулаком в нос – вязкая струйка крови поползла по губам. Мать вскрикнула, и Ника зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть самой.
– Ты будешь мне подчиняться, – рычал Джимми. Одной рукой он схватил Риту за горло, другой задрал подол ее платья, оголив бедра.
– Пожалуйста, прекрати, пожалуйста…
Но Джимми был глух к мольбам. Рыча, как бездомный кот, вцепившийся в кусок украденного мяса, он ловко расстегнул ремень на джинсах и спустил трусы, а потом резко подался вперед – и Рита начала рыдать. Красивое лицо исказилось от боли, ясные синие глаза опухли от слез и растекшейся туши.
Застыв в проходе, Ника смотрела на все это широко распахнутыми глазами. Ее сознание плавало в тумане, да и не понимала она, что происходит, – только видела, как маме больно, и знала, что должна помочь, даже пыталась дернуться, но что-то невидимое завладело ее телом и пригвоздило к месту. Движения Джимми становились все резче и беспощаднее, и Рита уже не всхлипывала – она кричала. А этот ужасный, отвратительный мужчина бил ее по щекам и зажимал рот рукой.
– Терпи, сука, ты это заслужила! – прорычал он.
Когда Рита глухо завопила, этот жуткий гортанный звук острой стрелой вонзился в испуганное сердце девочки – и Ника изменилась. Странное существо длинными цепкими пальцами забрало ее ужас и, тихо нашептывая на ухо невидимыми губами, заставило действовать. Девочка огляделась по сторонам: справа от входа в спальню стоял переносной столик с обедом, а пол вокруг был усеян осколками разбитой посуды. Ника схватила самый большой и, сжав в руке, остервенело бросилась на обидчика. Первый удар пришелся в плечо и принес с собой тишину. Джимми замер и медленно обернулся. В его диких карих глазах застыло удивление, а раскрасневшаяся и искаженная от непонятных девочке чувств физиономия скривилась еще больше.
Ника отпрянула, прижав руку с осколком к груди. Ее сердце стучало неистово, кто-то другой внутри словно вопил от ужаса, но закричать она так и не смогла – лишь холодно смотрела на обидчика и с каждой секундой чувствовала в теле еще большую решимость. Джимми прижал ладонь к плечу, а затем посмотрел на окровавленные пальцы.
– Дрянь! – вдруг рявкнул он, а потом кинулся к девочке и со всей силы оттолкнул ее. Ника упала на пол, больно ударившись головой. Из глаз непроизвольно брызнули слезы. Она попыталась подняться, но комната вдруг поплыла.
Рита взвизгнула, съежившись в углу кровати. Джимми прыгнул на девочку сверху и занес руку для удара, но Ника стиснула зубы, быстро замотала головой и яростно зарычала, замахнувшись. Она с такой небывалой силой принялась бить осколком в его шею, что у Джимми не было шанса сделать лишнее движение. Горячая кровь залила маленькое личико и новое розовое платье, стекала по рукам. И комната будто вдруг погрузилась под воду. Уши пронзила гулкая, давящая тишина, сквозь которую прорывались приглушенные рыдания Риты. Вскоре тело Джимми обмякло и навалилось на Нику, но она все била и била его кровавым осколком туда, куда могла дотянуться.
Рита в ужасе наблюдала за происходящим. От шока она почти перестала дышать и лишь нервно сглатывала. Тело заметно трясло. С каждым движением дочери она все сильнее и сильнее вжималась в спинку кровати и не верила своим глазам. Ее прекрасная девочка – маленькая, хрупкая девочка…
– Он обещал, что ты будешь нормальной… – как полоумная шептала она. – Его мир… только не здесь… Дьявол настиг нас, он пришел за тобой…
Кое-как Ника выбралась из-под грузного тела, и Рита увидела страшные глаза дочери: правый – синий, яркий, будто раскрашенный фломастером; левый – темнее черного, искрящийся и яростный. И звуки, которые она издавала, были нечеловеческие: резкие, рычащие, хищные.
Никогда Рите не было так страшно. Ника сидела в луже крови, и на дрожащей ладони слабо приплясывал осколок. Она смотрела на мать глазами странного дикого существа… и беззвучно плакала.
Рита сглотнула застрявший в горле комок. Ее дочери всего восемь. И она только что убила мужчину.
В начале тысячелетия, когда война за власть закончилась, границы земель были определены и отделены от остального мира ведьмовскими стенами, мне исполнилось двадцать лет, и я удостоился чести служить при дворе огненного владыки Стамерфильда. Тогда я был простым конюхом и проживал первую жизнь – одну из десятков жизней, уготованных мне погибшей женой Стамерфильда, противоречивой в своем величии ведьмой Джефой Харутой. Дар это или проклятие – кажется, я до сих пор этого не знаю.
Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение СтамерфильдамГлава 1. Байки
Пансион «Форест Холл», сто километров к северо-востоку от Лондона
Август 2016 года
– Да есть у нее родители, но для всех было бы проще считать ее сиротой.
Повисла минутная пауза. Ника плотнее прижалась ухом к двери. Ей совсем не нравилось торчать по ту сторону событий, ведь Джейсон со своим видением ситуации мог наговорить лишнего.
– Не понимаю, к чему эта таинственность, – послышался голос директора Шнайдера.
– Мать ее занята только собой, а отец в постоянных разъездах. Девочка отбилась от рук. Я опекаю ее уже два года и лишь хочу, чтобы здесь она вернулась к нормальной жизни, – беззаботно ответил Джейсон.
– Отбилась от рук? – фыркнула Ника, смерив дверь уничтожающим взглядом.
– И если ее не будут донимать вопросами о родителях, то она быстро придет в норму. Ника очень способная, – последнюю фразу Джейсон произнес нарочито громко. – Знает испанский и латынь, десять лет балетной школы. Думаю, вашему пансиону не повредит такой актив.
– Мистер Айсейкс, в «Форест Холле» много талантливых детей. И все они выходцы из хороших семей, – в голосе Шнайдера слышалось нетерпение. Он прокашлялся и добавил: – Плюс ко всему и выглядят они… хм… соответствующе.
– Я поговорю с ней.
– Но срок подачи документов давно прошел…
Ника отстранилась от двери и с ногами забралась в кресло. Доступ к деньгам отца она получила только на днях, после своего восемнадцатилетия, поэтому они так затянули с поступлением. Но разве это имело значение? Сейчас Джейсон скажет про внушительный чек «на благотворительность» – и Шнайдер, бедняга, скрепя сердце подпишет документы на прием. Ясно же, что она совсем не похожа на элиту пансиона: ни манер, ни осанки, ни выправки. Но коммерция – штука интересная, открывает даже самые неприступные двери.
Ника обреченно вздохнула. Она сидела в приемной директора закрытой школы и ждала, когда абсолютно чужие ей люди решат ее судьбу на ближайший год. Просторное помещение со светлыми стенами, мебель из красного дерева, большие стеллажи с аккуратно расставленными папками и книгами, на стенах – изображения семи чудес света в сепии. Все сдержанно, дорого и со вкусом – разительный контраст с ее сумбурной, неряшливой жизнью.
Ника натянула капюшон на голову и, поджав колени к груди, закрыла глаза.
Список. Этот чертов список. Единственное, что тебя должно волновать, слабачка.
– В прошлом году мы начали проект по созданию Аллеи Памяти…
Дверь кабинета открылась, и в приемную вышли Джейсон Айсейкс и директор Шнайдер. Ника нехотя опустила ноги на пол. Джейсон едва заметно кивнул на капюшон – и она сняла его, приторно улыбнувшись.
– Мы хотим посадить японскую липу, установить памятные таблички лучшим ученикам и преподавателям пансиона, а также вынести на всеобщее обозрение самые знаковые события, – без особого энтузиазма закончил директор.
Ника сдержала ухмылку: кажется, Джейсон еще не упомянул о сумме пожертвования. И что он тянет?
– Прекрасная идея! У вас уже есть проект? Я бы с радостью взглянул на него! Возможно, мне станет интересно…
– Можно, конечно. Макет выставлен перед входом.
– Мистер Айсейкс, вы наконец выбрали благотворительный фонд? – воскликнула Ника.
Шнайдер обернулся к ней и посмотрел так, будто впервые увидел. Джейсон за его спиной нахмурился.
– Мой опекун каждый год жертвует сумму на благое дело, а вот в этом никак не может определиться, – вскочив с кресла, с наигранным восторгом затараторила Ника. – Сначала хотел озеленить улицу в Глазго, но эта компания… как же ее… «Юнион» что-то там… вы не помните, Джейсон? А, не важно! Представляете, мистер Шнайдер, они брали деньги у честных людей, а са-а-ами вкладывались в наркобизнес! Я ему говорю: «Джейсон, вы бы на собачек внимание обратили, они же такие добрые. И люди за ними ухаживают славные. Им условия хорошие нужны». А инвалиды? Вы слышали про этих слепых близнецов-вундеркиндов из Ирландии? Это же просто нонсенс!
– Ника, Ника, прекрати, не надо сейчас об этом, – перебил Джейсон и, пока Шнайдер растерянно смотрел на нее, покрутил у виска. – Я бы не хотел, чтобы директор думал, что у моей благотворительности корыстная цель.
Шнайдер переводил взгляд с одного на другую, и жилка на его левом виске начала пульсировать: он был растерян в сложившейся ситуации.
– Ну что вы, я уже принял решение относительно судьбы Ники в нашем пансионе, – поспешил сказать Шнайдер, обращаясь к Джейсону.
Ника за его спиной самодовольно вскинула брови.
– Серьезно? Вы же сомневались по поводу ее…
– Нет-нет, вы убедили меня в обратном. Я не прощу себе, если не дам шанс такой талантливой девочке. – Шнайдер нервно улыбнулся ей.
– Превосходно. – Джейсон протянул директору руку, и тот немедля пожал ее. – В таком случае я хочу осмотреть территорию пансиона и потом уже принять окончательное решение. – Он поправил рукав взятого напрокат пиджака от Армани и на несколько секунд открыл взору директора арендованные часики от Нардана. – Ника, подожди нас здесь, пожалуйста. Я бы хотел поговорить с мистером Шнайдером наедине.
Джейсон пропустил директора вперед, и Нике показалось, что, предвкушая сорвать неплохой куш, Шнайдер аж подпрыгивал при ходьбе.
Как только они ушли, Ника бросилась в кабинет директора. Как и обещал Джейсон, компьютер остался включенным. Ника присела на корточки у стола, чтобы никто не увидел ее с улицы, и пошевелила мышкой. Экран вспыхнул и запросил пароль. Ника сменила учетную запись директора на гостевую. Еще пара щелчков – и ее взору предстали необходимые данные. Сделав снимок экрана на камеру телефона, Ника вышла из учетной записи и заблокировала компьютер.
Школа элитная, а компьютер как проходной двор. Ты снова оказался прав, Джейсон.
Уже на пороге Ника бегло осмотрела кабинет и ухмыльнулась, заметив маленький портрет Мэрилин Монро, неумело спрятанный за книжным шкафом из красного дерева.
«Он легко мог бы пасть жертвой чар Риты», – подумала Ника и тут же разозлилась на себя за то, что вспоминает о матери в такой момент.
– Итак, ты получила что хотела, – заключил Джейсон, как только Шнайдер скрылся в кабинете.
В его голосе Ника уловила нотки разочарования.
– Недоволен?
– Отнюдь, – пожал плечами он. – Просто думаю, что здесь тебе будет плохо.
Преодолев небольшой коридор, они оказались в просторном светлом холле со сверкающим полом из черной и белой плитки, выложенной в шахматном порядке. Под высоким потолком – огромная люстра из потертого металла, на белых стенах – множество светильников и монохромные картины, отделенные друг от друга деревянными рейками. Ника подняла голову и покружилась:
– Кажется, мои будущие лучшие друзья подтираются золотыми слитками.
Джейсон натянуто улыбнулся:
– Ты здесь и недели не протянешь.
Ника с наигранным скепсисом посмотрела на него: хмурый и нервный какой-то, ну что не так? Джейсону на днях исполнилось тридцать, он был молод, хорош собой и не обременен никакими обязательствами. Да, костюм от именитого дизайнера не входил даже в его праздничный гардероб, но вряд ли именно он стал причиной плохого настроения сегодня.
– Протяну, мы же спустили на эту авантюру большую часть отцовских денег, мне не на что жить за пределами этого дворца. Плюс я посмотрела несколько фильмов про школу. Все понятно, как два пальца! – усмехнулась она. – И у меня есть IP-адрес компьютера Шнайдера, я тебе отправлю фото. А еще ты обещал узнать про Дэвиса Джордана. Не ссы, все будет пучком!
– Обещал – узнаю, только не названивай мне посреди ночи, сам свяжусь. И… ты давай за словами следи. Школа-то элитная, а у тебя не рот, а помойка.
Ника скрестила руки на груди и прищурилась.
– Gratias pro auxilio[2], – после минутной паузы сказала она. – И сними ты этот пиджак, тесноват же.
Джейсон не удержался от улыбки.
– Одно радует: для тебя это все игра, несерьезно. Так что, как наиграешься, возвращайся домой. – Он приобнял ее за плечи и небрежно чмокнул в макушку. – Бывай, принцесса.
Джейсон подмигнул ей напоследок и размеренным шагом направился в сторону выхода. Ника уловила в его взгляде доселе незнакомую ей грусть, но воздержалась от комментариев. Подумаешь, обиделся.
– Не забудь про мой чемодан!
Не оборачиваясь, Джейсон показал «класс», и входная дверь за ним захлопнулась. Ника на мгновение закрыла глаза. Игра или не игра, но все лучше убогой квартирки в Глазго и компании заядлых курильщиков на задворках местной школы.
С шумом выдохнув, Ника огляделась по сторонам. Пансион «Форест Холл» напоминал ей старинную, залитую светом усадьбу с хорошим ремонтом. Свет заполнял каждый уголок холла, создавая иллюзию золотистого тумана, стелющегося над шахматным полом. В застиранном черном худи Ника слишком выделялась на этом роскошном фоне и лишь радовалась, что вокруг нет ни души. Последние минуты перед началом постоянного притворства. Стоило насладиться сполна.
За ее спиной находилась широкая лестница из темного дерева. Ника взбежала по ступеням и, преодолев первый пролет, остановилась: стена на площадке представляла собой гигантскую Доску почета. Отовсюду смотрели улыбающиеся лица выпускников и преподавателей в бордовых («Цвета марсала», – невольно поправила она себя и тут же выругалась) шапочках. Под каждой фотографией блестела золотая надпись. Под снимком директора значилось: «Уильям Джеймс Шнайдер, заслуженный учитель 2011 года. Англия. Автор серии книг „Автостопом по Америке“ и цикла рассказов „Сто пятьдесят дней на Мадагаскаре“».
Ника присвистнула.
Справа от фотографии директора она увидела изображение женщины с очень светлыми серыми глазами. Ее губы были плотно сомкнуты, ворот голубой рубашки, выглядывавшей из-под пуловера, застегнут на все пуговицы, вид – неисправимо сердитый.
«Мередит Элен Дикман – заместитель директора по воспитательной работе. Преподаватель английской литературы с 2001 года».
– А с вами, мадам, мы точно не поладим, – протянула Ника и, облокотившись на перила, зажмурилась, силясь собраться с мыслями.
Она давно не была новенькой и тем более никогда не училась в такой школе, хотя ее родители могли оплатить любое место, даже наверняка посадить ее за одну парту с родственниками английской королевы. Но Ника обычно не общалась с богатыми, кучу времени не надевала школьную форму и никогда не делила комнату с другими девчонками. Насколько ее будущие одноклассники отличаются от тех, с кем она общалась до этого? Эти вопросы ставили Нику в тупик. Но если откинуть страх и сомнение и посмотреть правде в глаза, то впервые за два года вне дома Риты у нее появилась цель. И пусть Джейсон (возможно, единственный человек в этом мире, которому было не совсем плевать на ее жизнь) считал затею глупой, она не могла просто оставить все как есть.
Клуб «Мок», Лондон
2014 год
Клуб «Мок»[3] пользовался огромной популярностью лишь в узких кругах – у тех, кто отдавал предпочтение дешевой водке и кокаину. Прямоугольная светящаяся вывеска, балансирующая на ржавых гвоздях, венчала обшарпанную дверь – пожалуй, единственное яркое место в этом богом забытом переулке.
Внутри заведение выглядело под стать входу. «Мок» никогда не знал ремонта. Серая краска на неровных стенах облупилась, обнажая пожелтевшую побелку. Длинные полоски наспех разорванной, некогда яркой красной ткани, служившие практически единственным элементом декора, свисали с потолка, визуально разбивая помещение на три зоны: места для отдыха, танцпол и бар. Шаткие деревянные столы были усеяны непристойными надписями и рисунками. Покрытые дешевым лаком поверхности потрескались и теперь блестели только от пролитых напитков. Секс, алкоголь, наркотики, табак – запахи тут слились в единую тошнотворную мешанину и впитались в стены и мебель.
«Мок» был доступен своим посетителям двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. По будням здесь собирались приверженцы карточных игр, в выходные же клуб кишел наркодилерами и их клиентами, шлюхами и любителями бесплатной выпивки.
В эту субботу Рори Браун был счастлив как никогда. Вечером к ним должен был заглянуть владелец престижного столичного бара, находившегося в центре города. Некий Джейсон Айсейкс, на вид лет тридцати, молодой, но очень перспективный бизнесмен. Он обещал начинающему диджею-самоучке устроить прослушивание и в случае успеха пригласить его на работу в свой бар. Рори волновался. С трудом отыскал в старом шкафу единственную чистую рубашку, причесал волосы и приехал в клуб за несколько часов до начала своего рабочего дня, а играл он с полуночи до рассвета, делая несколько перерывов между сетами.
К одиннадцати «Мок» был заполнен до отказа. Сюда приходили одни и те же люди, и повсюду мелькали знакомые лица. Некоторые вели себя так, будто это их долг и работа – каждые выходные собираться здесь.
Рори Браун сидел в дальнем углу зоны отдыха, ближе к диджейскому пульту, и, закинув ноги на забронированный за ним стол, небрежно потягивал пиво из жестяной банки. За столиком вечно болтались его часто меняющиеся приятели. Сейчас вот рядом курила сигарету его старая знакомая Дженни Тейлор, шатенка с узкими миндалевидными глазами, очень худая и высокая. В последнее время им редко удавалось увидеться: за пьянки Дженни постоянно попадала под домашний арест.
– Ты серьезно в частную школу собралась? – крикнул Рори.
Девушка подняла ноги на прожженный диван и исподлобья взглянула на приятеля:
– Кто сказал?
– Я тебя умоляю! Так что? – Рори протянул ей банку с пивом. – Будешь?
– Нет. – Дженни энергично затрясла головой. – Родители дома.
– И как ты здесь? – Рори сделал щедрый глоток и взял у девушки сигарету.
