(Не)возможно? или Мой тайный миллионер

– Ты песни петь умеешь? Как здорово. А я вот совсем не умею. Научишь меня?

– Конечно. Только надо совсем тихонько петь, чтобы бабушка не услышала.

– Хорошо, давай тихонечко.

Лиза тихонечко начинает петь: «Есть за горами, за лесами маленькая страна, там звери с добрыми глазами, там жизнь любви полна…». Я тихонько подпеваю ей в припеве. Когда песня заканчивается, мы сидим некоторое время молча.

– Хорошая песня. И поёшь ты хорошо.

– Это мы в детском доме выучили. Там праздник был, мы к нему готовились, потом пели эту песню на сцене. Нам все хлопали.

– Ну, значит, ты почти артистка. Вырастешь – станешь знаменитой певицей.

– Нет, я стану врачом и буду спасать людей, которые попали в аварию.

– Врачом тоже хорошо. Я тоже врач, только я не людей лечу, а животных: собак, кошек, кроликов, хомячков.

– У нас раньше был кот, его Васька звали. Потом меня забрали в детский дом, и я не знаю, куда он делся. Наверное, убежал и гуляет.

– Наверняка его кто-нибудь приютил, котов все любят.

– Нет, не все, бабушка не любит. Я просила её поехать Ваську поискать, а она не согласилась. Сказала – коты заразу разносят. А Васька ничего не разносил, он был пушистый, ложился со мной рядом и тарахтел.

– Не переживай. Хочешь, я поеду поищу твоего Ваську? Расскажи мне, какой он был?

– Рыжий, с полосками и белой грудкой. И лапки белые, вот тут, – Лиза показывает мне свои ладошки.

– Ну такого красивого кота точно кто-нибудь приютил, не волнуйся. Я постараюсь узнать, что с ним.

– А ты далеко живёшь?

– Не очень далеко, надо на автобусе несколько остановок проехать.

– А можно, ты меня к себе в гости возьмёшь?

– Хорошо, я поговорю с бабушкой, если она разрешит.

Лиза грустно вздыхает, видимо, сомневается в том, что бабушка её отпустит.

– Вы с бабушкой куда-нибудь ходите?

– Мы во дворе гуляем, там одни малыши, а бабушка не пускает меня на площадку к большим ребятам, только к малышам. А с ними неинтересно.

– Понятно. А что ты ещё любишь делать? Может быть, рисовать? Или мастерить что-нибудь?

– У нас раньше дома была железная дорога, там паровоз ехал и гудел. Мы с Костей играли. Её только строить долго было.

– А здесь у тебя есть ещё какие-нибудь игрушки?

– Книжка есть. Только я её много раз читала. Ещё карандаши и раскраска. Но у меня не получается аккуратно, а бабушка ругается.

– А в детском саду тебе нравится?

– Да, там игрушек много и воспитательницы хорошие, и тётя Валя тоже. Ещё всякие занятия. Лучше, чем тут.

Я вспомнила, как скучала дома в детстве, когда мне не разрешалось приводить никаких друзей, как мечтала вырваться из него под любым предлогом. Сейчас я уже не так зла на родителей. Лиза что-то разбередила в душе, за полчаса общения стала почти родной. Надо как-то уговорить маму отпускать её ко мне в гости. Мы бы гуляли с Принцем, играли, читали, смотрели мультфильмы.

– Я пойду поговорю с бабушкой, а потом ещё обязательно к тебе загляну, хорошо? – смотрю на Лизу, и она кивает, пытаясь не показать, что расстроилась. Бедный ребёнок, как ей тут одиноко!..

Нахожу маму на кухне, она так и просидела здесь всё время, что мы общались с Лизой.

– Раз уж я считаюсь её мамой, то буду забирать её на выходные к себе, когда у меня нет дежурств в клинике.

– Хорошо, только не балуй её, – как-то вдруг сразу согласилась мама. – И не вздумай её подстричь.

– Договорились, – я, приготовившись чуть ли не с боем отстаивать своё право забирать Лизу к себе, была удивлена таким быстрым согласием. – В субботу утром заеду за ней, а верну в воскресенье вечером.

Возвращаюсь в комнату к Лизе и сообщаю, что через два дня заберу её на выходные. Она радостно улыбается и согласно кивает.

Собираюсь уходить, но вдруг понимаю, что не могу уйти, не обняв девочку. Возвращаюсь, встаю на колени перед креслом и обнимаю Лизу вместе с зайцем. Чувствую, как она прижимается ко мне в ответ. И еле сдерживаю слёзы. Целую её в макушку и быстро ухожу из квартиры.

По пути к остановке пытаюсь осознать, насколько изменилась моя жизнь за каких-то три часа. Я больше не чувствую себя одинокой. Даже обида на родителей вдруг потускнела, стала не столь острой. Я понимаю, что никогда не брошу эту девочку. Удивительно, несколько часов назад и не знала о её существовании, а сейчас хочу, чтобы она была рядом, хочу показать ей множество вещей, научить всему, что умею, хочу стать ей… мамой. Да, настоящей мамой, любящей и заботливой.

Глава 8. Костя

Сегодня мне опять приснился кошмар. Один из тех кошмаров, которые снились мне каждую ночь после аварии.

Я шёл по дороге к нашему дому, – дому, который мы с Лизой собирались купить, в котором собирались растить нашего ребёнка. Мы уже выбрали его, несколько раз ездили смотреть и ждали только, когда владельцы вывезут оттуда свои вещи. Но так и не успели в нём пожить.

Во сне же дом был наш, вокруг него было целое море разных цветов – Лиза очень любила цветы, умела их выращивать, дома у неё всегда цвело какое-нибудь растение. Я шёл по дороге к дому и видел на крыльце Лизу, она держала на руках нашего ребёнка; мне кажется, это был сын, хотя откуда я могу знать? Она увидела меня на дороге и стала показывать на меня малышу, что-то ему рассказывая. Я прибавил шаг, мне так хотелось быстрее подойти к ним, обнять обоих, вдохнуть запах цветов, молока и кедровых орешков!..– мне всегда казалось, что Лиза пахнет кедровыми орешками. Когда я говорил ей это, она смеялась и отправляла меня к врачу проверить нос, мол она никогда в жизни не ела кедровых орешков, а это аромат её туалетной воды. Но нет, так пахла именно она. Запах парфюма я не очень любил, да и она редко им пользовалась.

Я шёл и шёл, казалось, что пройти надо всего метров двадцать, но они никак не кончались; наоборот, дом как будто удалялся от меня, и чем дальше я шёл, тем дальше становился дом. Наконец, в отчаянии я побежал и увидел, что дом, цветы на клумбе, Лиза с ребёнком просто растворяются в воздухе, словно мираж, а впереди лишь бесконечная дорога до самого горизонта.

В ужасе оглядываюсь вокруг и вижу сзади, на дороге, откуда я пришёл, отца. Он стоит рядом с машиной и говорит: «Я просил тебя одуматься, но ты не захотел. Ты сам выбрал их судьбу. У меня никогда не будет внука от шлюхи». Я бегу к нему, чтобы ударить, отомстить, но он садится в машину и уезжает, а я остаюсь один на бесконечной дороге…

Каждый раз, просыпаясь, я помнил это чувство одиночества, безысходности и вины. Почему вины? Разве я виноват в смерти Лизы? Я всего лишь собирался жить с любимой женщиной, хотел настоящую семью, такую, где все любят друг друга,– любят не за какие-то заслуги, а просто так.

Но я не понимал, насколько мой отец опасен и как он помешан на идее об «особенном положении семьи» и «незапятнанности репутации». Он не смог смириться с моим выбором. Лиза была моделью, и хотя она оставила этот бизнес ради того, чтобы создать семью, для отца она всегда оставалась «шлюхой», по-другому он её и не называл. Сначала, когда наши отношения только начинались, он относился к ним снисходительно, видимо, надеялся, что это ненадолго. Мы встречались три года, все привыкли видеть нас вместе, только отец всё чаще и чаще высказывал недовольство, просил бросить «эту шлюху» и найти «нормальную девушку». Я не воспринимал его ворчание всерьёз. Когда Лиза забеременела, и мы объявили о намерении пожениться, отец словно с ума сошёл: он обещал проклясть меня, выгнать с работы, лишить наследства. «У меня никогда не будет внука от шлюхи!» – я помню, как он прокричал это мне в лицо, когда я пришёл к нему с приглашением на свадьбу. Мы разругались, но я даже подумать не мог, что отец решится на что-то более страшное.

Через два дня Лиза погибла в автокатастрофе. Не справилась с управлением и слетела с дороги в овраг, по версии полиции. Но я не верю в совпадения. Я помнил слова отца, помнил, как он кричал, что сделает всё, чтобы уберечь меня от «главной ошибки в жизни». Мог ли он подстроить аварию? Я думаю, у него для этого нашлось достаточно денег, связей и надёжных исполнителей. Дело закрыли, к удовлетворению полиции и моего отца. А я остался один, без надежд, без любви, без семьи, без цели…

Я тогда уехал, почти ничего с собой не взяв. И думал только о том, чтобы убраться подальше от отца, от дома, от города, где я потерял всё…

Сел в первый попавшийся поезд, доехал до какого-то города. Мне было всё равно, что делать, где жить, что есть. Не хотелось ничего. Даже чтобы покончить с собой, надо предпринять какие-то усилия, решиться, а я просто плыл по течению. Когда кончились деньги, пошёл в автосервис, потому что это такая работа, которая не требовала от меня отдачи, которую можно делать, не отвлекаясь от своих мрачных мыслей.

Первый раз я вынырнул из этого состояния, когда какой-то клиент начал приставать ко мне с претензиями. Ему всё, что я делал, было не так, и тогда я вдруг взорвался. Все эмоции, которые копились во мне за это время, вся ненависть, которая должна была достаться отцу, вылилась на этого клиента. Нас еле разняли, и я ещё очень легко отделался, получив пару сломанных рёбер, перелом носа и швы на физиономии. Если бы он написал заявление в полицию, всё было бы намного хуже. Меня нашёл бы отец, и что бы было дальше, я даже боюсь предположить. А так я пролежал три дня в больнице, потом кое-как дополз до квартиры, которую снимал, и почти месяц выходил не дальше магазина в соседнем доме.

Тогда в голове начало проясняться и вернулась боль. Не физическая, душевная. Боль от потери того, без кого жить не хочется. Боль от того, что не успел сказать, сделать, не смог спасти, защитить. Тогда я начал пить, спуская на алкоголь всё, что удавалось получить от случайных подработок. Но алкоголь почти перестал помогать, он делал тело слабее, а душа болела по-прежнему.

И я уже начал подумывать о способах закончить со всем одним махом, когда случайная встреча на перекрёстке пробудила что-то в душе. Надежду. На то, что ещё не всё кончено, раз сердце способно стучать быстрее от простых слов рыжей лисички: «Мечты сбываются».

Так хочется её увидеть. Попробую сегодня снова «погулять» у заветного перехода.

Глава 9. Алёна

Сегодня суббота, и я еду к родителям, чтобы забрать Лизу к себе на два дня.

Вчера вечером я зашла в «Детский мир», чтобы купить какую-нибудь игру, в которую мы смогли бы играть вдвоём. И проторчала там целых два часа! Оказывается, я совсем не наигралась в детстве, и сейчас мне хотелось купить всё. Особенно мне понравились игрушечные кукольные домики, в которых была маленькая игрушечная мебель, ковры, занавески, книги и даже посуда! Мой внутренний ребёнок визжал, топал ногами и кричал «Хочу!». И я не удержалась, купила такой домик. Стоил он, правда, половину моей зарплаты, но последнее время я жила очень скромно, покупала только еду и корм Принцу да коммуналку оплачивала. Так что решила сделать себе подарок. На Новый год! Не страшно, что до него почти полтора месяца. Также купила принадлежности для рисования – карандаши, краски, фломастеры, альбомы. И – никаких раскрасок. Будем рисовать всё, что захотим. Обитателей для кукольного домика выбирала долго, и в конце концов купила медвежье семейство. Ну не Барби же туда заселять? Мишки как-то роднее и посимпатичнее.

Вечером распаковывала свои покупки и радовалась, как ребёнок. Хорошо быть взрослым! Захотел – купил. А в детстве попробуй получи понравившуюся игрушку. Тебя за неё заставят или целый год посуду мыть, или на одни пятёрки учиться.

Я, конечно, немного волнуюсь. Одно дело – поговорить полчаса по душам, совсем другое – провести вместе два дня. Вдруг ей станет со мной скучно? Или они с Принцем не поладят?

Но стоило мне зайти в квартиру, как все мои страхи растаяли, как дым. Лиза сразу бросилась ко мне, видимо, хотела обнять, а потом вдруг остановилась, оглянулась на мою маму. Тогда я сама подошла к ней, обняла и чмокнула в щёчку. Лиза заулыбалась.

– Хорошо, что ты пришла. Я боялась, что ты забудешь.

– Ну как я могу забыть? Забыть можно о чём-то незначительном, а ты очень важна для меня. Я про тебя никогда не забуду, обещаю. Ты готова?

– Да, я сложила с собой пижаму, зубную щётку, пасту, и запасную одежду. И Костю.

– Ты молодец! Взяла всё, что надо. Одевайся и пойдём.

Пока Лиза одевается, я смотрю на маму. Странно, она до сих пор не сделала ни одного замечания, вообще ничего не сказала, только стоит и смотрит на нас. Не похоже на неё.

– У вас всё в порядке? – спрашиваю, уже чувствуя, что что-то не так.

– Не совсем, папа болеет. Не сейчас, потом с тобой поговорим. Завтра постарайтесь вернуться не очень поздно.

– Хорошо, – отвечаем мы хором с Лизой, и, смеясь, выходим из квартиры.

Что-то странное там у них происходит. Надо будет завтра с мамой поговорить.

Я зря волновалась, с Лизой мне было очень легко, она сразу вписалась в нашу с Принцем маленькую семью, покорив моего пушистого «кавалера» раз и навсегда. Когда мы зашли в квартиру, и Принц выбежал ко мне навстречу, я было забеспокоилась, вдруг Лиза испугается такой большой собаки. Но волновалась зря. Они несколько секунд просто смотрели друг на друга, будто приглядываясь и оценивая, потом Лиза подошла к Принцу, вытянув руки вперёд и приговаривая:

– Ты – самая красивая собака на свете! Ты такой большой и добрый! Ты ведь правда добрый? – она гладила собаку, а Принц смотрел на неё с обожанием. Первый раз вижу, чтобы он так сразу и безоговорочно принял человека, обычно он дольше приглядывается и принюхивается. С этой минуты собака ходила за Лизой преданной тенью, и даже спать легла около её кровати. Мне, конечно, немножко обидно, что меня потеснили с пьедестала «самого любимого человека», но, с другой стороны, я рада, что у Лизы появился преданный друг, ей он очень нужен.

Весь день мы играли, рисовали, вместе готовили обед, а вечером втроём пошли гулять по нашему с Принцем привычному маршруту, в парк.

И, видимо, судьба решила сегодня осчастливить меня по полной, потому что около судьбоносного перекрёстка уже издали увидела знакомую высокую фигуру в кожаной куртке и шарфе, который подарила ему «на память». Только бороды не было, а стрижка – модная. Костя сейчас выглядел на свои тридцать, не больше, и он был… красивым. Может, не писаным красавцем с рекламных буклетов, но я не могла оторвать взгляд от его лица. На лбу, над левой бровью и на левой щеке, от глаза к виску, тянулись шрамы, – видимо, от той драки, про которую он рассказывал. Но они только придавали ему более мужественный вид.

Я остановилась перед проезжей частью и смотрела на него, а он, заметив нас, тоже остановился с другой стороны дороги. Лиза поняла, на кого я смотрю, и быстро угадала, кто это.

– Это тот Костя, который будет твой муж? – с детской непосредственностью спросила она. Хорошо, что Костя был далеко и из-за шума машин нас не слышал.

– Да, это он, только, пожалуйста, пусть это будет секрет – про то, что он мне нравится? Ведь я пока не знаю, нравлюсь ли я ему, а без этого замуж никак нельзя. Договорились?

– Хорошо, договорились. А мы позовём его в гости?

– Не знаю, захочет ли он. Давай пригласим его лучше с нами на прогулку?

– Да, давай!

Пока мы обсуждали свои планы насчёт него, Костя перешёл через дорогу и подошёл к нам.

– Здравствуйте, Алёна и маленькая леди. Меня Костя зовут, а тебя? – спросил он у Лизы.

– Меня – Лиза. Мне нравится твоё имя.

– Мне твоё тоже, – ответил Костя. Мне показалось, он немного странно отреагировал на имя. Может, у него с ним что-то связано?

– Мы идём на прогулку в парк, не хочешь пойти с нами? – я бы, может, сама и не решилась позвать его, но мы уже договорились с Лизой, и я не могла показать себя трусихой перед ней.

– С огромным удовольствием составлю вам компанию. Кто же откажется от прогулки в обществе двух прекрасных девушек?

Эта прогулка стала лучшей прогулкой в моей жизни! Костя с Лизой быстро нашли общий язык, девочка рассказывала ему о кукольном домике и о том, кто там живёт, а Костя постоянно задавал уточняющие вопросы, как будто ему действительно было интересно.

Когда мы дошли до парка, я спустила Принца с поводка и показала Лизе, как можно с ним поиграть, кидая палку или мячик. Кидать у Лизы не очень получалось, зато тут отличился Костя – кинул палку так далеко, что Принц оказался надолго занят её поисками.

Лиза рассказала Косте про пропавшего кота Ваську и попросила его помочь мне его поискать. Ведь я обещала, но если он поможет, то мы наверняка кота найдём. Мне показалось, что она специально решила придумать для нас общее дело. Я посмотрела не неё и поймала хитрый взгляд. Точно, специально всё устроила. Вот хитрюга!

Пока Лиза с Принцем бегали и резвились на полянке, я спросила у Кости, как у него дела с работой и жильём. Оказалось, что он теперь работает в бухгалтерии, снимает комнату и, по его словам, всё обстоит хорошо.

На обратном пути Костя купил всем мороженое, даже Принцу, и мы ели его по пути. Лиза кормила Принца. Все, конечно, испачкались, чему поспособствовала Лиза, решившая угостить Костю из своего стаканчика. Пришлось пригласить Костю домой, чтобы умыться. Может, это он специально с мороженым придумал? Вокруг меня одни интриганы!

Лиза, конечно, тут же кинулась показывать гостю кукольный, вернее, медвежий домик. Поэтому спрашивать, останется ли он на ужин, стало бесполезно – куда ж он денется от Лизы? Так что пришлось мне идти на кухню и заниматься готовкой. Пельменями тут явно не обойтись.

Через полчаса мы сидели вместе за столом, прямо как образцовая семья с картинки. И мне вдруг так захотелось, чтобы так было всегда – весёлые прогулки, вечера, наполненные разговорами и смехом, совместный ужин, когда ты ощущаешь себя частью чего-то большего. Семьи. И я впервые в жизни поняла, что мне это требуется. Мне нужна семья, нужны рядом люди, с которыми мне комфортно, с которыми хочется проводить время, которые мне важны, которых я… люблю?

Обескураженная своими мыслями, я посмотрела на Костю, и мне показалось, что он тоже подумал нечто похожее, потому что в его глазах мелькнуло… удивление?.. надежда?.. вопрос?..

Когда Костя собрался уходить, Лиза взяла с него обещание, что в следующий выходной мы снова обязательно пойдём вместе в парк. «На том же месте, в тот же час», – хотелось пропеть мне, но я сдержалась, не решаясь смущать окружающих своим певческим «талантом».

Ну что… похоже, можно сказать, что у меня появился парень. Или у Лизы? Нда… Тоже мне коварная соблазнительница, ребёнок лучше справился. Надо, всё-таки сменить гардероб! И косметику прикупить. «И мозги», – пропищал внутренний голос, но я, цыкнув на него, пошла смотреть в Интернете уроки макияжа.

Глава 10. Костя

Сегодня вторник, до выходных ещё целых три дня; даже три с половиной, учитывая сегодняшний вечер и утро субботы. Ну да, дожил, считаю дни до следующего свидания. Раньше я про свидания вообще частенько забывал. И после нескольких скандалов, устроенных обиженными любовницами, приходилось просить секретаршу ставить их в моё расписание и напоминать про них.

Алёна же была просто знакомой. Девушкой, которая растопила мою застывшую душу. Я даже не знаю, нравлюсь ли ей. Но её взгляд за столом, когда мы ужинали по-семейному уютно и весело, зародил во мне надежду, что не только мне нужны эти отношения. Может, Алёна, как и все девушки, мечтает о семье и детях, а я просто «удачно подвернулся»? Хотя, мне кажется, она не из тех, кто будет притворяться. И дочка у неё такая же. Странно, что в первую встречу Алёна про неё ничего не сказала. А разве должна была? Незнакомому человеку, которого пригласила в дом из жалости? Нет, ничего она мне не должна. Её жизнь – это её жизнь, не стоит лезть в неё и всё портить. Я ведь только это и умею. Разрушил свою жизнь, погубил Лизу. Удивительное совпадение, что дочку Алёны тоже зовут Лизой. Интересно, где её отец? Может быть, просто уехал куда-нибудь надолго. Может, он моряк или военный. А потом вернётся к семье. И все будут счастливы. Кроме меня…

Погружённый в подобные размышления, я шёл вечером с работы, нарочно выбирая наиболее длинный путь. Хотелось привести мысли в порядок и решить, что делать дальше. Стоит ли продолжать эти зарождающиеся отношения. Сейчас середина ноября, в воздухе кружатся снежинки, потихоньку укрывая землю белым покрывалом. Скоро снег полностью укроет всю грязь, мир будет белым, чистым и праздничным. Может, и с жизнью получится так же? Оставить позади всё плохое, начать с чистого листа. То, что было раньше, то, каким я сам был год назад – всё это в прошлом. Сейчас я изменился, увидел жизнь с другой стороны. Почему я боюсь новых отношений? Если Алёна свободна, если нет никакого мужа-моряка, если она захочет со мной встречаться… По-настоящему. Надо просто поговорить с ней. И желательно без дочки. Вот в субботу я и попрошу Алёну о таком разговоре. Хватит сомневаться и оглядываться назад. Надо бороться за своё счастье.

Автосервис, в котором я работал, находился почти на окраине города, ближе к промзоне, и путь до дома проходил вдоль автодороги с довольно интенсивным движением, вдоль которой тянулись какие-то серые нежилые здания: склады и гаражи. Малоприятное место, хорошо хоть свет с дороги мало-мальски освещал узкий тротуар, на котором и вдвоём разойтись сложно. Здесь мало кто ходит пешком, особенно вечером, поэтому сегодня, кроме меня, никого в пределах видимости не было. Только проезжающие мимо машины, снег и я. И вдруг мне показалось, что кто-то плачет. Я остановился, огляделся вокруг. Нет, никого. Прислушался. И снова услышал звук, похожий на плач, он шёл из-под кустов, которые росли на неширокой полосе травы (газоном это назвать сложно), отделяющей дорогу от тротуара.

Сначала мне показалось, что там плачет ребёнок, но когда подошёл поближе, увидел собаку. Она лежала под кустом, метрах в полутора от дороги. Задняя лапа была неестественно вывернута, видимо, сломана. Собаку, скорее всего, сбила машина. Ей хватило сил отползти в более безопасное место, но теперь её не было видно с дороги, где наверняка кто-нибудь остановился бы и оказал ей помощь. Снежинки падали на её пыльную, испачканную кровью шерсть и уже не таяли. Если её оставить здесь, она погибнет. Даже если не от ран, то просто замёрзнет. Собака тихонько поскуливала, глаза закрыты. Раньше я бы прошёл мимо, мне бы и в голову не пришло подходить к этой грязной собаке. А сейчас я смотрел на неё и вспоминал, как в субботу играл в парке с Принцем – лабрадором Алёны, как он радовался и прыгал вокруг меня, заглядывая в глаза и выпрашивая мороженое. Алёна бы никогда не прошла мимо. Я подошёл ближе и присел на корточки. Собака тяжело дышала. Почувствовав моё присутствие, открыла глаза и посмотрела прямо мне в душу. В её взгляде сквозила боль. И надежда. И радость.

Собака не боялась, она верила, что ей помогут. Я провёл ладонью по густой шерсти, стряхивая снег. Погладил по голове между ушами.

– Как же тебя так угораздило, дружок? – мне почему-то казалось, что это кобель. – Ты тяжёлый, вряд ли я смогу тебя донести до больницы. Как ты думаешь, найдётся добрый человек, который посадит нас с тобой в машину?

Собака смотрела на меня с надеждой. Она верила в меня. В людей. В то, что ей помогут. Почему же я не верил, что кто-нибудь нам поможет? Я поднял её на руки – килограмм сорок, не меньше, и подошёл ближе к фонарю, встав у края дороги. Проголосовать я не мог – руки были заняты, одной рукой я собаку не удержу, а положить её снова на холодную землю я просто не мог. Машины проезжали мимо. Одна. Вторая. Третья… Собака тихонечко поскуливала, видимо, ей было больно.

– Потерпи, дружок, сейчас кто-нибудь остановится.

Словно в ответ на мои слова одна из машин, ехавших из города, развернулась прямо через сплошную и подрулила к обочине, остановившись рядом с нами. Дверь со стороны водителя открылась и из неё вышла… Алёна.

– Что случилось? Что с собакой?

– Кажется, сбила машина. Он тут лежал, наверное, уже давно, совсем замёрз.

– Садись быстро на заднее сиденье, – она открыла дверь и ждала, когда мы заберёмся в машину. Это оказалось непросто, но выпускать из рук собаку я не хотел.

– Алёна, кто это? В чём дело? Что за собака?

Только сейчас я заметил на переднем сиденье молодого парня. Он с удивлением и недовольством смотрел на нас.

– Собаку сбила машина, надо отвезти в клинику. Я знаю куда. Сядешь за руль? Пожалуйста, так быстрее будет. Занятие сегодня придётся отменить.

– Конечно, я понимаю, – парень вышел из машины, обошёл вокруг и сел на место водителя, а Алёна втиснулась на заднее сиденье, к нам с собакой.