Лютня и Роза

– Ох уж эти загадочные поэты, – вздыхает Рослин.

– Возможно, она для каждого своя, и тебе придется искать ответ на свой вопрос самой.

10.

Когда начало вечереть и наступил закат, Рослин как обычно засобиралась домой. Алан вызвался проводить подругу до центральной городской дороги, ведущей к воротам.

– Знаешь, сегодня сидеть с музыкантами было так спокойно и душевно. Они как семья. Спасибо!

– Тогда почему ты грустишь? – Замечает проницательный трубадур.

– Мне не хватает такого в нашей семье. Без мамы… нет семьи, отец отстраненный и всю жизнь любит только старшую дочь, а с сестрой мне сложно, она довольно злобная…

– Не думаю, что они тебя не любят, особенно отец. Просто семья строится еще и на уважении людей друг к другу, понимании, умении слушать и договариваться, помогать друг другу. А у вас, видимо, каждый сам за себя.

– Вроде того. Но мне все время хочется им доказать, что я тоже не пустое место, и что я не виновата в том, что мамы больше нет.

– Роуз, ты спрашивала про внутренние запреты и отсутствие свободы. Пока ты что-то доказываешь другим – ты не живешь своей жизнью и не ценишь то, что имеешь.

– И что делать?

– Выдохнуть и понять, что важно именно тебе, – они идут между домов по узкой безлюдной улочке, трубадур внезапно останавливается и мягко обнимает подругу. – Люди разные, у каждого – своя история и своя боль. В этом нет твоей вины, не тебе их менять. Ты можешь выбирать только свою жизнь.

Рослин теряется от такого внезапного порыва, а потом утыкается другу в плечо, пряча наворачивающиеся слезы. От одежды музыканта пахнет дымом костра. Через несколько секунд она аккуратно отдвигается от него.

– Спасибо. Стало легче.

– Всегда к вашим услугам, леди. Проводить до ворот?

– Нет, не надо, там много стражников… Добегу, осталось чуть-чуть. До завтра! – Смущенная принцесса быстро сворачивает за угол дома на главную широкую улицу. Щеки у нее горят, но под плащом и в надвигающихся сумерках этого все равно никто не увидит.

11.

Следующий день с самого утра пошел кувырком.

Он начался с усиленных сборов, приготовлений, и церемоний. За завтраком король объявил, что сегодня он лично будет делать официальное заявление для жителей города.

– К одиннадцати на площади будет готово для заявления. Вы обе должны выглядеть безупречно. Урсула, день будет жарким, подумай о том, чтобы одеться подходяще, чтобы от духоты не стало плохо. Рослин… просто молча стой и не опозорь меня. Правила поведения и вы обе знаете.

– Да, Ваше Величество. – Смиренно отвечают обе принцессы.

В городе заведен давний обычай: важные новости сообщают не глашатаи или чиновники, а объявляет лично король. Для этих целей к замку пристроено дополнительное узкое крыло-галерея, ведущая прямо к центральной городской площади. Над площадью сделали удобный безопасный балкон, над которым поработали разные мастера для того, чтобы усилить громкость произносимых речей. В дни официальных заявлений он украшается флагами, охраняется солдатами. Горожане стекаются к площади, чтобы лицезреть и слышать самого короля и его семью. Затем новость разносят по городу устно, вешают объявления на улицах.

В целом, это привычное событие, принцессам уже несколько раз молча присутствовали на балконе во время заявлений. Но сегодня Рослин пугает, что ее могут увидеть приятели-трубадуры, не знающие о ее истинном происхождении.

К заявленному часу королевскую семью сопровождают по крытой галерее к балкону. Король стоит у края балкона, дочери на небольшом расстоянии за его спиной. Пока король начинает вести речь, Рослин окидывает взглядом площадь. На ней собрались толпы людей, разобрать лица невозможно. Ей кажется, что со стороны, где стоит сцена несколько раз мелькали яркие цветные пятна – наряды музыкантов. Довольно близко, но принцесса не уверена в увиденном. С другой стороны, может быть и пора раскрыть другу правду?

– Волею нашего Величества я объявляю о радостной новости. В ближайшие дни в королевство приедут женихи для принцесс и свадьбы состоятся в ближайшее время. Достойнейший из них когда-нибудь станет королем, и вместе с женой будет править этими землями. В честь этого на неделю объявляются свадебные гуляния в городе, за счет короны.

Толпа взрывается радостными криками, в предвкушении предстоящих празднеств, хмельных рек и отдыха. У Рослин перехватывает дыхание и кружится голова. Она пошатывается, хватается за стену, переводит взгляд со спины короля на лицо старшей сестры. Она довольно улыбается, но на лице нет ни тени удивления. Урсула все знала заранее!

Когда королевская семья покидает наконец душный балкон, младшая из принцесс пытается хоть что-то ответить.

– Отец… Ваше Величество! Свадьба – это же так рано…

– Ты уже и с королем пытаешься спорить? Я просил меня не позорить. – Выходит из себя монарх, пока любопытные слуги с интересом слушают, натянув на лица равнодушные маски. – Бери пример со старшей Урсулы – покорная, спокойная, идеальная кандидатка в жены. В то время, как ты до сих пор не можешь выучить танцы и делаешь ошибки в придворном этикете. Не разочаровывай меня окончательно – постарайся хотя бы не сорвать свою помолвку и понравиться приезжим принцам. С этого дня лично ты будешь проходить усиленную подготовку по этикету и эстетике, уроки будут идти до вечера.

– Конечно… простите…

Король со свитой раздраженно уходит вперед, принцессы сбавляют шаг и отстают.

– Ты знала о помолвке и свадьбах! – Шепотом обвиняет Рослин старшую сестру.

– Конечно, знала, это ведь была моя помолвка! А потом я предложила отцу договориться и за тебя. Можешь не благодарить, принцесса-неуклюжка! – с ехидной улыбкой шипит Урсула.

– Зачем? За что? – Рослин нервно теребит рукав и прикусывает губу до крови.

– А за то, что ты не просто так по городу гуляешь. Тебя уже пару раз видели придворные с каким-то парнем.

– Что?

– Сама знаешь, что. Или кто. Это только глупые простолюдины не узнают тебя под капюшоном, а наши слуги видят многое. Раз ты в том возрасте, чтобы гулять с парнями, значит и замуж выходить – самое время! – Заявляет Урсула.

– Да какое ты право имеешь решать за меня? – Рослин пытается задеть сестру плечом, та уворачивается и некрасиво взвизгивает.

– Я – твоя будущая королева, я имею право решать, что хочу. А ты можешь молчать или благодарить меня за доброту. Между прочим, я не рассказала отцу про твои прогулки. Но я это исправлю, если будешь непочтительно себя вести со мной.

Рослин остолбенела от такой наглости. Но рассказать отцу противная Урсула может, что угодно, а это грозит неприятностями. Младшая принцесса молча проглатывает свою обиду и уходит в свою комнату другим путем.

– Уроки до вечера… Ты должна понравится принцам, чтобы не разочаровывать никого. Очень мне они сдались! – Тихо ревет принцесса за закрытой дверью.

Через час ее позвали на уроки, куда Рослин явилась с красными опухшими глазами. Там пришлось провести большую часть дня, до самого заката. После занятий она сбегает из дворца по неприметным коридорам и проходам для прислуги. До поляны у городской стены добирается, когда на небе разгорается ярко-красное закатное зарево, в котором уже проглядывает первая вечерняя звезда.

Лагерь музыкантов живет своей жизнью: корит костер, пахнет едой, раздаются голоса и смешки. Принцесса настороженно выходит к ближайшим двум фигурам из-за редких деревьев и кустарников. Вилберн и Роберт замечают ее, разговоры и смех тут же стихают. Мужчины смотрят на нее настороженно.

– Добрый вечер! А я хотела найти Алана…

– От там. Дрова колет, – машет в сторону рукой Вилберн, глаза при этом его продолжают блестеть подозрительностью.

– Постарайся его не выбешивать, – прямолинейно добавляет Роберт, глядя Рослин прямо в глаза.

Она кивает и отходит в сторону, откуда слышен треск и удары топора.

– Привет! Я хотела поговорить, по поводу своей семьи.

Алан ее игнорирует, продолжая молча колоть дрова.

– А вы сегодня были днем на площади во время королевского заявления? Мне казалось, что в толпе мелькнули цветные костюмы, но я точно не знаю…

Трубадур не реагирует, даже не поворачивается на голос.

– Алан, ты так и будешь молчать?

– Или что? Начнешь мне приказывать? Отправишь в тюрьму? – Взрывается он.

– Ну что за ересь!

– А выдавать себя за другого человека и врать другу – это не ересь?

– Значит, ты меня сегодня видел все же? – Нервно дергает свой плащ принцесса.

– Вас все видели, Ваше Высочество, – фыркает Алан, отворачиваясь обратно к дровам.

– Давай отойдем и поговорим с глазу на глаз, пожалуйста! Просто выслушай…

– Ладно, – с явным раздражением, но уже без злобы соглашается трубадур.

Через редкие пролесок они прошли к берегу небольшой реки и сели на ствол поваленного дерева. Древесная кора была теплой и шершавой, в воде отражался догорающий закат, в кустах робко начинал запевать соловей.

– Алан, меня отпускали одну гулять в город только при условии, что я не буду раскрывать свое настоящее происхождение. А про то, что я из знати, тебе было известно.

– И ты собиралась вечно скрывать, что ты – принцесса Рослин? Думала, что это никогда не вскроется? Или планировала быстро завершить нашу дружбу после помолвки и свадьбы, чтобы избавиться от неудобного общения?

– Нет! Я вообще не знала ничего про планы отца.

– Ну, конечно. Поздравляю с помолвкой. – Бесцветным сухим голосом отвечает трубадур.

– Ты мне больше не веришь?

– А почему должен? Или тебя нельзя обвинить во лжи?

– Прости! Я не хотела тебя обидеть, правда! Таковы правила безопасности…

– Опять старая песня. Правила, запреты, рамки. А я-то думал…

– Что?

– Что мы не совсем чужие люди, и что дружба для тебя когда-нибудь станет нужнее правил. Уже не важно, забудь.

– Да что вообще изменилось? – Раздраженно раскачивается Рослин. – Какая разница, королевская я фрейлина, или принцесса? Тебе что, это мешает общаться?

– С фрейлиной было бы проще.

– Что именно проще.

Алан задумчиво смотрит на воду, долго молчит. А потом спрыгивает с него, начинает расхаживать кругами у ствола.

– Мы сворачиваем лагерь и собираемся утром уезжать в другой город. Во время гуляний за счет короны пришлют много придворных музыкантов, для наших небольших концертов места не останется. Все эти недели, что мы дружим, я имел наглость питать надежду, что ты захочешь бросить свою жизнь, на которую постоянно жалуешься. И уедешь с нами. Понятно, что никто из аристократов не бросает своих теплых комнат и набитых сундуков… Но ты от них вроде отличалась. Мало ли…

– Ты предлагаешь мне уехать с вами? Но почему? Разве тебе есть дело до того, какие у меня проблемы, и вообще… – Рослин тоже слезает со ствола и останавливает друга.

– Есть дело. Да, предложил бы. Фрейлине. Но не принцессе.

– Почему?

– Потому что за организацию побега принцессы можно со свистом отправиться на виселицу.

– Алан, да не будь же ты таким ослом! – Он удивленно вздрагивает, впервые услышав от Рослин ругательство. – Мне все равно, что весь мир считает меня принцессой, скованной кучей правил. Для тебя я всегда – Роуз. Просто Роуз… – Принцесса хватает друга за плечи и встряхивает, глядя ему прямо в глаза. Он явно сильнее и выше, поэтому он даже с места не сдвигается.

– Да если бы что-то понимала… – Начинает ворчать Алан, поднимая руки, чтобы оттолкнуть девушку. Но вместо этого резко притягивает ее к себе и мягко прижимается к губам. Поцелуй получается робким и нерешительным. Но принцесса неожиданно отвечает на него, не позволяя отстраниться. Алан прерывает поцелуй первым и прижимается горячим лбом ко лбу Рослин.

– Извини, Роуз…

– Я хочу сбежать с вами. На край света. Как можно дальше отсюда.

– В тебе говорят эмоции…

– Разве не это ты предлагал?

– Конечно, но сама ли ты приняла это решение? Или опять пошла на поводу? А уже завтра утром передумаешь?

– Нет!

– Ох… Алан вздыхает, переводит взгляд вдаль. – Пошли к отцу.

– Только не к отцу! Он будет в ярости, особенно после того, как объявил о помолвках…

– Спокойно! Я говорю о своем, – смеется Алан, целует Рослин в щеку и быстро ведет по тропинке обратно к лагерю.

12.

– Вы оба еще наивные дети и очень мало знаете о жизни.

– То есть ты запрещаешь? Но ведь именно вы учили меня, что важнее всего – свобода выбора!

– Алан, этот шаг повлияет не только на твою жизнь!

Алан спорит с родителями в их просторном и душном шатре, Рослин скромно прячется за его плечом. Лица присутствующих освещает только пара свечей, их пламя дрожит, из-за чего атмосфера становится еще более напряженной и зловещей.

– Я сам отвечу за свои решения, если нас будут преследовать.

– Головой? Жизнью?

– Да, жизнью. – Твердо стоит на своем младший трубадур.

– Ты правда считаешь себя достаточно взрослым, чтобы решать такое? – Злится Роберт.

– Мы не выбираем, кого любить, но зато выбираем, что делать со своей жизнью. Я уже с обоими пунктами определился.

– Вот самонадеянный осел…

– Роберт, но он по-своему прав. Вспомни нас в восемнадцать лет, мы также сбегали с бродячим фургоном от недовольных родителей, – Вступается за сына Иллин, глава музыкантов беззлобно фыркает. – И план побега принцессы звучит неплохо…

– А еще идея всех нас поймать и казнить может показать королю неплохой.

– Нет, ответственность буду нести только я, – упорствует Алан.

– Не ты, а я, это же я сбегаю, – встревает принцесса, но от нее все только отмахиваются.

– Отец, я не отступлюсь. Мы спорим уже пару часов, но ты меня не переубедишь даже за всю ночь.

– Черт возьми вас обоих… – Вздыхает старший музыкант. Илин, помоги найти вещи. Алан, иди помогай собирать лагерь. Принцесса, останься ненадолго, обсудим важные моменты.

Алан с подозрением косится на отца, но не спорит, и они с матерью выходят из шатра. Убедившись, что они далеко отошли, Роберт предлагает принцессе сесть на стул.

– Послушай, Рослин, Роуз… не важно. Я не знаю, что тобой движет в принятии решения, но пожалуйста, не надо разбивать сыну сердце. Не внушай ему ложные надежды, если ты передумаешь на полпути.

– Сэр Роберт, – смущенно сбивается принцесса. – Я не струшу! Я же обещала. Я утром приду и уеду с фургоном.

– Даже если так, ты многого не знаешь о взрослой жизни, девочка. О труде, лишениях, отсутствии крыши над головой. О том, что не всегда хватает денег и еды, бывает холодно и сыро, и негде спрятаться. Мы привычны к этому, но ты – изнеженная принцесса.

– Я научусь всему, я буду не хуже вас! Алан мне поможет освоиться, а я привыкну.

– А если не привыкнешь? Если однажды тебе надоест терпеть неудобства и отсутствие золотых тарелок, и ты захочешь вернуться?

– Мне некуда будет вернуться. И я не захочу. – Принцесса отвечает музыканту прямым и открытым взглядом.

– Откуда столько уверенности? Ты сама приняла решение, или он тебя поцелуями быстро убедил? Тебя сподвигли чувства и вспыхнувшая влюбленность! Но завтра ты можешь понять, что жизнь – это не романтичная песня, все в разы сложнее. Ты можешь жить иллюзиями, представлять себе все иначе, а потом разочароваться и в путешествиях, и в Алане. И разбить ему сердце своими обидами, претензиями, недоверием и желанием вернуться к жизни во дворце.

– Не только влюбленность!

– Тогда что?

– Здесь и рядом с ним я наконец почувствовала себя счастливой и свободной от кучи правил! Ко мне относились, как к человеку, а не предмету для торга, который можно подороже выдать замуж. Он ценил меня не за то, что я принцесса, а за то, какой я человек. И он уговорил меня петь на сцене! И там меня тоже все слушали, слушали впервые не потому, что я принцесса, а потому что что-то представляю из себя без всяких титулов! – Принцесса утирает рукавом гневную слезу.

– Ну, хорошо, допустим. Ты хочешь найти себя и доказать все вокруг, что ты – не пустое место и без титула. Но не боишься ли ты, что ты будешь ему интересна только сейчас?

– Что это значит?

– Ну… парню явно кружит голову запретная влюбленность в аристократку, таинственность, необычность. И прочие приключения, о которых так любят слагать песни и сочинять сказки. Влюбленная принцесса сбежала с трубадуром – каков сюжет! Но сбежав с нами, ты перестанешь быть принцессой, а станешь просто… Роуз, бродячей певицей из фургона музыкантов. И сразу история перестанет быть такой душещипательной и красивой. Не боишься, что он остынет и потеряет интерес к вашей любви?

– Как любовь может умереть от такой мелочи?

– Это не мелочь. Ты, по факту, станешь другим человеком. Ты уверена, что он любит тебя, как человека, а не как таинственную-незнакомку-из-аристократии? Или как принцессу Рослин?

– Я не знаю… – запинается принцесса и ненадолго задумывается. – Но я и не узнаю, пока не сделаю этот шаг, так?

– Так, – сощуривается Роберт. – Но перенесешь ли ты, если вдруг вы разлюбите друг друга? Как дальше будете жить рядом и работать вместе?

– Возможно, тогда мне придется снова сбежать куда-нибудь, но уже от трубадура.

Роберт неожиданно громко смеется в ответ на последнюю реплику.

– Находчивая. Не пропадешь… Ладно, иди собирайся, пусть этот самоуверенный Алан тебя проводит, все-таки уже ночь.

Алан тревожно смотрит на принцессу и отца, когда они выходят из шатра. Принцесса подходит и ободряюще трогает его за локоть. Иллин передает им небольшой кулек с вещами. Музыканты прощаются с принцессой, когда на самой высокой башне замка вдруг раздается колокольный звон.

– Тревогу бьют, – оборачиваются все к замку.

13.

Принцесса в сопровождении трубадура добралась до замка очень быстро и незаметными улочками несмотря на то, что по городу усиленно начала патрулировать стража.

По возвращению домой был ожидаемый скандал. Король и старшая сестра вообще не появились, отложив разговор до завтра. Вместо них Рослин распекали нянечки и один из учителей-воспитателей. Мол, семья испугалась, где может быть принцесса так поздно, вне дома? Зачем так волновать короля, когда он столько делает для дочерей? Какая черная неблагодарность! С завтрашнего дня он наверняка запретит принцессе любые прогулки в город, а сегодня просто приказал запереть ее в комнате. Рослин что-то лепетала в оправдание, но ее не слушали, с грохотом заперев дверь в комнату на замок.

Да сколько же сложностей! Неужели здесь вообще никто ничего не хочет слышать! С другой стороны, нарываться не стоило…

Рослин несколько раз дергает запертую дверь, обходит комнату и прижимается к стеклу большого окна. Всего лишь четвертый этаж, решетки нет, не так уж и страшно.

Принцесса зажигает одну из свеч на столе и затыкает замочную скважину бумажкой – чтобы слуги-доносчики ничего подозрительного не заметили. Она начинает писать ехидное и обиженное письмо королю, не сдерживая никаких эмоций.

«Ваше Величество столько лет смотрели на меня, как на полное разочарование, молча укоряя в смерти Королевы. Больше я никого не разочарую. Я хочу сама решать, как мне жить. И не надо мешать и искать меня. А что касается удачно улаженной помолвки: любая из моих кузин с радостью захочет занять мое место. Или любая из похожих фрейлин, если захочет. Сможете выдать ее за младшую дочь, и она не разочарует непослушанием и отвратительными манерами…»

      Готовое письмо сложено на столе треугольником, а в ход идет острый нож для бумаг: предстоит разрезать простыни, наволочки и балдахин для длинного и крепкого «каната». Это занятие и завязывание узлов успокаивает. Так проходит пара часов, на дворе наступает глухая ночь. Закончив с канатом, принцесса разбирает кулек с вещами от музыкантов: свободная мужская рубаха и штаны, простенькая шапка, легкий плащ с капюшоном, небольшие веревки, мешочек с сажей. План простой – прикинуться мальчишкой для побега из города на случай, если перехватят по дороге. Или хотя бы выиграть время. Поздней ночью на улицах зазвучат первые ночные крики петуха, обычно все спят и мало кто их замечает. Сразу после них надо будет выбраться из дворца и добежать до самой окраины города, где практически нет каменных домов, а стоят небольшие деревянные домишки, окруженные посадками и хозяйствами. На это должно уйти около часа, как раз ко второму крику петухов – и тогда принцесса с музыкантами сбежит еще до рассвета. Уезжать позже – опасно, третий раз петухи затрубят на рассвете, весь город начнет медленно просыпаться. И королевский замок тоже.

Рослин стягивает пушистые волосы, влезает в безразмерную и простую мужскую одежду неприметных цветов, надвигает мальчишескую шапку и находит зеркало. Ну, правда подросток! Надо бы монет надо золотых спрятать в носки, на будущее. Еще сажей лицо и руки измазать – и точно сойдет за поваренка или почтальона.

Но неужели теперь всю жизнь придется прятаться под разными подобными масками? Быть то мальчишкой, то скоморохом, то прятаться от каждого под огромным колпаком? Назад дороги уже не будет.

«Ты можешь жить иллюзиями, представлять себе все иначе, а потом разочароваться…»

Что если все это очень быстро надоест? Стоит ли игра свеч, а новая жизнь – новых сложностей? На принцессу вдруг накатывает ностальгия. Она сидит на кровати, обнимая мягкую шелковую подушку, а в памяти всплывают счастливые моменты: как она играла в детстве, перебирала украшения, оставшиеся от мамы, как читала в библиотеке любые книги, какие захочется – о рыцарях, драконах, волшебниках и приключениях. А теперь возомнила себе, что тоже может стать героем похожей приключенческой истории.

Но так ли плохо дома? Здесь тепло, комфортно и знаком каждый поворот, каждая дверь. Любой день проходит без неожиданностей, по единому сценарию. Да и семья – это семья, своя, родная. Отец будет переживать, если младшая дочь навсегда исчезнет. Как вообще можно быть такой неблагодарной и просто уйти из дома?

«Роуз – бродячая певица из фургона музыкантов. Обычная история. Не боишься, что Алан потеряет интерес к вашей любви?»

А вдруг Роберт прав, и вся влюбленность возникла только из-за титула и таинственности? Куда потом бежать принцессе, если она надоест музыкантам, не возвращаться же с позором к королю.

Или все это – надуманные страхи, и надо смело вылетать, как птенец из гнезда? Рослин хотела уйти не просто потому, что отношения с семьей не складывались, и даже не потому, что она была счастлива и спокойна с трубадуром. Ей хотелось, чтобы ее настоящий голос слышали, видели в ней не только младшую принцессу. Надоело быть безголосой тенью за спиной короля и Урсулы. Или будущего мужа. Ей все равно не стать счастливой взаперти, где она вечно пытается всем угодить. Да, может быть, быть музыкантом – не так аристократично, как принцессой. Зато Рослин начнет жить по-настоящему, не в угоду кому-то, и будет точно знать, что она – не просто значение, титул, а все-таки самостоятельный человек.

В выборе нового пути самое сложное – это даже не начало пути. Сложнее всего решиться и сделать первый шаг. Особенно когда раздирают внутренние сомнения. Это как заставить себя нырнуть в холодную воду и плыть ко дну – по пути уже вода не будет казаться такой холодной, но вначале…

Принцесса смутно слышит крики петухов, медленно просыпается и протирает глаза. Встает и распахивает окно, чтобы оценить высоту и вероятность разбиться в лепешку вместе с канатом из простыней и балдахина. Может быть еще не поздно передумать… И тут замечает светло-розовое зарево на небе. Сейчас не полночь, и даже не два часа ночи. Часы на большой башне показывают три, подтверждая догадку. Вторые петухи! Рослин проспала, трубадур уже ждет на окраине города. Совсем скоро их тележки с полукруглыми навесами покинут пригород и укатятся в незнакомом направлении.

«Хоть что-то в моей жизни может идти не наперекосяк?» – тихо про себя ругается принцесса, крепко привязывая самый дорогой и кривой канат во дворце к мебели в комнате. Уже нет времени сомневаться, тем более решение было принято еще вчера у реки. Запуская пальцы в сажу, принцесса быстро превращает свое лицо в перемазанное мальчишеское. На несколько секунд Рослин замирает у стола с прогоревшей и растекшейся свечой. Разворачивает треугольник с чернильными буквами. И аккуратно дописывает: «Прости, отец. Только время покажет, кто из нас был прав, когда принимал решения». Совесть не позволяет уйти, бросив в след только обвинения.

      Канат держится на удивление прочно, а вот выползшая с подоконника принцесса – нет. Медленного плавного спуска не вышло, ткань на скорости обдирает ладони, особенно на узелках. Почти у самой земли кажется, что руки уже дымятся, поэтому принцесса от резкой боли выпускает канат и шлепается в цветы. Прекрасная была клумба в королевском саду! И мягкая.

Петляя между кустами и постройками, как заяц, Рослин покидает огороженную территорию замка. Улицы города патрулирует патруль солдат – надо быть очень бдительной. Если исчезновение принцессы скоро обнаружат, то патрулей станет в несколько раз больше. Неприметный костюм играет на руку – несколько раз приходится бегом проскакивать почти под носом у стражи, но они не обращают внимания на очередного мелкого бродяжку – в городе таких детей предостаточно. Небо с каждой минутой светлеет и заливается предательской розовой краской. А вдруг они не стали ждать и уехали?