Ромео для балерины

Краснова с удивлением посмотрела на Сашу: «Что-то случилось у него, что ли? Такое ощущение, что он бежит из Москвы».

Через три часа Байер зашёл в квартиру с коробками, закрылся у себя в комнате. Алина слышала, как он собирает вещи, слышала звук разматывающегося скотча. Она вспомнила утренний разговор и начала беспокоиться. Все валилось из рук: задумавшись, порезала ножом палец, поджарка к супу подгорела, пришлось начинать готовить заново. Смутная тревога не давала покоя. Наконец, Алина не выдержала, поскреблась в Сашину дверь и после разрешения распахнула ее.

– Саш, я обед сварила, есть будешь?

– Потом, Алин, поем, когда соберусь.

– Ты приборку перед Новым годом затеял? – с надеждой спросила она.

– Нет, Алин, я в Самару переезжаю.

– Зачем? – обмерла Алина.

– А что в Москве оставаться?! Работа и в Самаре есть, сегодня оформил перевод в Самарский филиал МЧС. Мама с отцом из Германии в Россию возвращаются, дом готов,– потом посмотрел ей в глаза и добавил. – В Москве меня только вы и держали…

Алинка тихо осела на одну из коробок.

– На время уезжаешь?

– Нет, ты не поняла. Я, Алин, уезжаю насовсем. А вы живите в моей квартире, живите, сколько надо, Нора с вами остаётся. Лёва пусть мою комнату занимает, я ему книги оставил, компьютер. Ему у меня будет удобно.

– Останься… – прошептала она.

Байер оторвался от коробки и грустно спросил:

–А смысл? Остаться, чтобы снова жить как соседи?! Алин, я так не могу…

Алинка, бледная, встала и, не говоря ни слова, ушла в свою комнату.

Закончив сборы, Байер попросил:

– Алин, покорми меня.

Она не вышла, просто крикнула из своей комнаты:

–Там всё горячее, на плите.

Голос её предательски дрожал. Байер налил немного супу, положил пюре с тефтельками, поел через силу, хотя всё было очень вкусно. Алина из комнаты так и не показалась.

– Я заберу Лёву из садика, – сказал Саша, подойдя к её двери.

– Спасибо, – услышал Байер за дверью её грустный голос.

Байер привез Лёву домой, приготовил коробки у входа. Ярцева сидела на кухне за столом и смотрела в одну точку.

–Мама! Мы переезжаем?! – с отчаянием в голосе воскликнул Лёва.

–Нет, сын, это Саша уезжает, а мы остаемся… – бесцветным голосом ответила она.

И тут Лёвка взорвался плачем:

– Я не хочу! Я не хочу, чтобы он уезжал! Зачем ты его выгнала?! Тогда я тоже здесь не останусь!!!

–Лёва!!! Лёва, пожалуйста, прекрати истерику, – сама чуть не плакала Алина.

Лёвка оделся и, хлопнув дверью, выбежал из квартиры.

Саша, вынося по несколько коробок сразу, складывал их на заднем сидении. Когда коробки закончились, Байер поднялся в квартиру.

–Алин, Лёву позови: проститься хочу…

–Лёва во двор выбежал, ты его не видел?

–Нет. Но, может, и к лучшему…

Она сидела на полу в прихожей, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, там, где недавно стояли его коробки. У Байера заныло сердце. Он подошёл к ней и поднял с пола на ноги.

– Ну, давай прощаться что ли… Можно я тебя поцелую на прощанье?

И не дожидаясь ответа, привлек к себе, запрокинул голову и впился в её губы поцелуем. Она не сопротивлялась… И вдруг сделалась тяжёлой в его руках и стала оседать.

–Алина! Алина! Девочка моя! – хлопал Сашка её по щекам, пытаясь вывести из обморока.

Наконец, она открыла глаза и смотрела на Сашку, постепенно приходя в себя, слабая и бледная. Байер уже был на волоске от того, чтобы послать подальше идею с отъездом… Он помог ей подняться и всё ещё держал за плечи на случай повторной потери сознания.

И вдруг она сказала:

–Саша! Раз собрался – поезжай, не мучь ни меня, ни себя!

Байер кивнул, потом, смотря прямо в лицо Алине, произнёс:

– Я каждый день буду ждать твоего звонка с известием, что ты передумала… Слышишь?!

Он отпустил её плечи, круто повернулся и вышел. У машины остановился, поискал глазами Лёвку. Не найдя, сел в машину и быстро отъехал, как будто за ним гнались. Взволнованный внезапным обмороком Алины, только через полчаса Саша более менее пришёл в норму, сбавил скорость и включил радиоканал. «Боже упаси с ней прощаться навсегда! – думал про себя Сашка. –Сразу бы там, на месте, я умер бы от инфаркта… Тут на месяц уехал, и то зацепило!»

Говоря Алине, что уезжает навсегда, Байер слукавил: он ехал в Самару в командировку по обмену опытом. А в коробках были вещи, необходимые ему, пока он был студентом: книги, конспекты, общажная утварь. Сейчас он вёз их домой, чтобы не мешались в московской квартире. Но он и не думал, что их мнимое расставание так ранит их обоих. Поэтому уезжал с тяжёлым сердцем, вспоминая её больные глаза и как она потеряла сознание. Хотелось выть волком. Психологический прием, призванный, лишаясь чего-то, понять истинную ценность, рикошетом ударил по самому Сашке. Он ещё раз понял, насколько она ему дорога…

Байер остановил машину и вышел. Промозглый ветер остудил горячую Сашкину голову. «Нужно довести задуманное до конца: вдруг сработает, – сам себя убеждал Байер, затем горько усмехнулся. – Заодно и проверишь, как долго ты без неё продержишься, экспериментатор хренов!» Сашка вернулся в машину и продолжил путь до Самары уже почти без остановок.

* * *

Ярцева ещё постояла у двери, затем прошла на кухню. Розы благоухали и мучительно напоминали об утреннем разговоре. Саша… Их с Лёвой свет в окошке. "Лёва!!!" Алинка уже накидывала пальто и надевала на Нору ошейник.

Во дворе сына не было, и в соседнем дворе тоже. У нее начиналась паника. «Он что, ушел из дому? – обожгла её страшная мысль. – А ведь мог! Обидеться на неё из-за Александра: он к нему так привязан!» Они искали с собакой его два часа. Ещё через час она уже была в полицейском участке и умоляла найти пропавшего ребенка.

Лёвка в слезах выскочил из подъезда. «Как же так?! – не верил он происходящему. – Саша обещал что-нибудь придумать, а теперь уезжает!» И тут Лёва увидел, как Саша грузит вещи на дальнее сидение. Байер оставил дверцу приоткрытой и подошёл к подъезду захватить еще пару-тройку коробок. В это мгновение мальчик шмыгнул в дверцу и залег на дно, создав над собой что-то наподобие крыши из вещей. Лёвка даже не помнил, о чём думал он в ту минуту. Просто ему хотелось вернуть Сашу. Как?! Этого Лёва не знал… Сверху добавлялись коробки, они ещё больше накрывали мальчугана, делая неприметным. Потом машина поехала. Согревшись, через час мальчик уже спал.

Принять заявление у Алины отказались, посочувствовали и велели прийти к 9.00 или к 10.00 утра, если сын не объявится. Полицейские даже подбросили их с Норой до подъезда. Поблагодарив, Алина поднялась в квартиру. Переоделась в домашний халатик, зашла в комнату Байера. На столе возле компьютера в рамке стоял снимок со сплава: Саша держит на плечах Лёву с веслом, рядом стоит она, Алина, Нора, как всегда, около хозяйки. Из глаз Алинки покатились слезы. Его нет с ней рядом всего несколько часов, а у неё уже начались проблемы… Ей вдруг захотелось позвонить Саше, поделиться, услышать его ободряющий голос, просто поговорить с ним. Она взяла телефон, нашла его номер в контактах. Её палец завис над кнопкой «вызов». И вдруг вспомнила его последние слова. Он ожидал от неё звонка совсем по другому поводу… И Алина отложила телефон.

Саша вдруг услышал, что звонит телефон и звонит именно она. На её вызов он поставил особую мелодию. Байер сбросил скорость, съехал на обочину и достал из кармана телефон. Вызовы отсутствовали. Не может быть! Байер даже перезагрузил его: вызова не было. «Неужели почудилось?! Нет, я определенно больной…»

В Самару он прибыл утром. Загнал машину во двор, автоматические ворота, пропустив его, закрылись. Саша был дома! Ничего не доставая из машины, он вышел и пошёл здороваться с родителями, Александром Николаевичем и Дарико в дом Наумова.

Дом Байеров красовался новеньким фасадом на соседнем участке. «Красавец! – восхитился Саша. – Мамин дизайн! Потом обязательно зайду и подробно рассмотрю…» У порога, узнав, к нему ласкалась Геша, из породы золотистых ретриверов. С щенячьего возраста за ласковый нрав Дарико дала ей прозвище Гехвеви, что в переводе с грузинского обозначает «обнимаю». Два дня Наумов ломал язык, честно пытаясь привыкнуть, потом назвал Гешей. И все согласились.

Лёва осторожно выбрался из-под коробок, вылез из машины, нашел укромное местечко и сходил по нужде. Довольный, повернул за угол и застыл: на него неслась красивая большая собака. Собак Лёва не боялся, но он понимал, что проник на чужую территорию, поэтому приготовился к неприятностям. Пес подбежал к мальчику, обнюхал его, завилял хвостом и стал тереться бочком, подставляя голову, чтоб погладили. Лёва засмеялся и стал гладить и обнимать собаку, приговаривая: «Какая славная собака! Умница! Хороший песик!» А "хороший песик" уже подставлял почесать брюхо…

Пока Лёвка знакомился с «грозным охранником» за домом, Даниил и Валерия Байер, Александр Наумов, Саша сели по машинам и разъехались по своим делам. Их отъезда он не заметил. Лёва обнаружил только выгруженные под навес коробки Саши. Пес вел его к дому, прямо к крыльцу. Проводив, сам остался на улице, а Лёва зашел внутрь, снял обувь и стал искать Байера.

Он переходил из комнаты в комнату на первом этаже, потом негромко позвал:

–Саша!

Из кухни вышла красивая женщина в фартуке. Увидев ребенка, она удивилась:

– Привет! Ты кто?!

– Здравствуйте, я – Лёва,– вежливо ответил он красивой женщине.

– Ты откуда, Лёва? – улыбалась она, не переставая удивляться.

– Я из Москвы… Я к папе приехал, – пояснил он.

– А кто твой папа?

– Саша.

– Какой?! – округлила глаза Дарико.

И тут Лёвка вспомнил, как Байер просил не разглашать их тайну и на автомате брякнул:

–Саша… Наумов!

Дарико побелела и тихо сползла по стене на пол. «Сыну шесть лет… Значит, когда он понял, что она не родит ему сына, он завел вторую семью в Москве». Эта мысль просто убила её.

– Тетя, Вам плохо? – забеспокоился Лёва. – Надо позвать кого-нибудь из взрослых! Надо позвать Сашу!

Она взяла себя в руки:

– Ты прав, я сама позвоню Саше. Ты посиди, подожди в гостиной.

Дарико поднялась в свою комнату и набрала Наумова:

–Наумов! Ты это специально подстроил, чтобы я сама познакомилась с твоим московским сыном? Чтобы мне побольнее сделать?! Чтобы, так сказать, поставить перед фактом. Я оценила! Только и ты учти: я двоежёнства не потерплю. Я завтра же забираю Алёшку и вылетаю в Грузию!!!

–Дэри! Какой мой сын из Москвы?!

– Шестилетний, вежливый такой: в гостиной сидит – тебя ждет!

Она отключилась и перестала брать трубку. Еще через 5 минут, когда Наумов уже был в дороге домой, ему позвонила Елена Николаевна:

– Сашенька, приезжай! Алёшка плачет, Дарико к нему не подходит: закрылась и рыдает у себя в комнате…

Наумов столкнулся с Сашей Байером в дверях гостиной. Елена Николаевна держала Алёшку на руках. Он уже улыбался, рядом с ней с погремушкой и соской сидел Лёвка. Сверху по лестнице вниз спускалась Дарико: она увидела в окно машину мужа и лично вышла посмотреть на его встречу с сыном…

Лёва увидел Байера и бросился с плачем к нему:

–Саша! Не уезжай! Я уговорю маму жениться на тебе!

–Лёвич! Вот так сюрприз! Ты как здесь?!

Байер подхватил его на руки и прижал к груди.

Дарико, открыв рот, судорожно хватала воздух, потом бросилась к мужу на грудь.

– Ну что, Грузия отменяется? – веселился несостоявшийся отец. – Паникёрша ты моя!..

Дарико, сконфуженная, в объятиях мужа оправдывалась:

– А чего он твою фамилию назвал? Что мне было думать?! Приезжает шестилетний пацан и заявляет, что его папа – Наумов!

– А это мы сейчас у Сани спросим… – перевел стрелки на Байера Александр Николаевич.

Саша хохотнул:

– Бедная Дарико Георгиевна! Простите нас: это мы с Лёвой так в Москве шифровались от его мамы…

Наумов усмехнулся:

– Как у вас, молодых, все интересно! Ну, дела… Мама-то Левина где?

«Алина! – пронеслось в голове у Байера. – Она же места себе не находит!» И он выбежал с телефоном.

– Алина! Ты почему мне не позвонила, что Лёва пропал?!

– Саша! – кричала она в трубку. –Он звонил тебе?! Где он?!

– Алин! С Лёвой все нормально, он у меня в Самаре.

– В Самаре?! – услышал он её срывающийся голос.

– Сам в шоке. В машину мою залез и под коробками доехал.

–Саш! Зачем ты увез Лёву? Ты обещал не давить на меня. Это бесчеловечно… Саш, ты не представляешь, что я пережила за это время! – бросала она слова обвинения.

–Алин, я тебе говорю, я ничего не знал! Если б знал – сразу бы позвонил.

– Я тебе не верю, – устало произнесла она.

– Я часто тебе врал? – с обидой воскликнул Байер.

– Нет, но…

– Прилетай и сама поговори с сыном. Я сейчас возьму тебе билет и встречу в аэропорту. Номер рейса и время вылета вышлю смс-кой. Все, до встречи! Ты сейчас где?

– В полицейском участке…

* * *

Больше всего беспокоился Саша, что она опоздает на рейс: не опоздала. И теперь она вышла из зоны прилета и высматривала его. Глаз задерживался на ладной фигурке в темно-зеленом пальто. Белокурые волосы выделяли её среди толпы. Вот и сейчас какой-то парень явно хотел с ней познакомиться:

–Девушка! Вам куда? В Самару? В Тольятти? Я – на машине, могу подвезти.

Байер подошел и встал рядом:

– Спасибо, не надо.

– Извините, – со вздохом отошёл парень.

Саша взял её за руку и только сейчас заметил, что она прилетела с небольшой сумкой.

– Ты без багажа?

Алина кивнула. «Ясно, – подумал Байер. – Хочет забрать сына и сразу вернуться…»

Ему стало тоскливо:

– Просто я надеялся, что вы погостите у меня хоть немного. Мои родители из Германии вернулись, я хотел вас познакомить.

– Саш! Я сперва с Лёвой должна поговорить.

– Ладно, проехали…

– Не сердись! Я сейчас не в себе: сильно перенервничала из-за Лёвки, – тихо сказала она и погладила его по руке.

Байер посмотрел на неё и завел машину.

Когда они заехали в ворота и вышли из машины, то Саша увидел Дарико, Наумова, отца с матерью, стоящих возле дерева, что росло у дома. Все они глядели куда-то вверх: лица были у всех озабоченными. Женщины ахали: «Как он туда забрался?» Мужчин интересовал другой вопрос.

– Ну и зачем ты туда залез, сын мой?! – громко воскликнул Наумов.

– И давно ты там обосновался? – спрашивал уже Дэн.

Саша тоже поднял голову и увидел ровно посередине высокого дерева Лёвку.

– Геша за котенком погналась, он на дерево вскарабкался, сидит и орет теперь там.

– Ну и чёрт с ним, с котенком! Поорет – слезет! – чертыхался Наумов, досадуя, что не углядел за ребенком.

– Не, он маленький: слезть или боится, или не умеет. А я его достану, я ж буду спасателем, как Саша! – гордо возразил мальчуган.

Байер уже бежал к дереву, на ходу сбрасывая куртку. За ним, значительно отставая, бежала Алина.

–Лёва! – кричала она, в ужасе глядя на высоченное дерево и сына на нём. – Держись крепче! Саша уже лезет к тебе…

Все заметили её и рассматривали с неподдельным интересом. Она же смотрела только на дерево, никого не замечая вокруг.

– Саша! Осторожнее, умоляю! Не торопись! – кричала она уже Сашке, переживая теперь за него.

– Не волнуйтесь, девушка, – подошёл к ней Наумов. – Александр всё детство провёл на этом дереве: каждую ветку знает. А Ваш-то молодец! Спасатель…

Саша долез до Лёвы и стал спускать его, держа за шиворот. Когда юного спасателя сняли с дерева, Байер опять полез теперь уже на вершину за орущим котенком.

Алинка бегала под деревом и переживала:

– Сашенька, миленький, только не сорвись! Ой! Там же ветки тонкие… Мамочка!..

Даниил с Валерией переглянулись… Саша, наконец, добрался до маленького несчастного создания, схватив за шкирку, отодрал от ветки и запихал под свитер. Котенок не замедлил выпустить когти и вцепиться в Байера. Сашка заорал. В ответ в испуге вскрикнула Алина.

Сашка засмеялся:

–Царапается, зараза!

И стал спускаться обратно. Спрыгнув на землю, вытащил котенка, передал Лёвке и взъерошил ему волосы:

–Держи, спасатель!

Потом обратился к стоящей рядом с Лёвой Алине:

– Ну, вот такие мы, мальчишки: опять тебе нервы потрепали…

Она нежно глянула на своего героя и опустила глаза:

–Да уж… С вами никаких нервов не хватит.

Потом она отвела сына в сторонку, села перед ним на корточки и стала о чём-то серьезно с ним говорить. К Саше Байеру подошёл Наумов.

– Это мама Лёвы?

– Да, Алиной зовут, – вздохнув, ответил Саша.

– Ну тогда понятно, – усмехнулся он и отчего-то похлопал Сашку по плечу.

Алинка уже шла к нему, приобнимая сына:

– Саш, прости за сомнение! Лёва мне всё рассказал. Мы, наверное, поедем… Там Нора одна в квартире: корм я ей оставила, но её выгуливать надо.

– Если я решу проблему с собакой, тем более что это, вроде как, моя собака, ты останешься на Новый год? Сегодня уже 29-е…

Он внимательно смотрел на неё, ожидая решения.

– Я без вещей… Думала забрать Лёву и обратно.

–Знаю. Всё, что тебе нужно, у тебя будет, Алина! Соглашайся…

– А твои родные? Саш, мне неловко: Лёвка появился, потом я следом…

Она кусала губу в нерешительности. Глаза Байера умоляли, Лёвка тихонько дергал её за руку. Алинка сдалась:

–Ладно, Байер, но учти: я буду дико стесняться, так и знай! Ну, Лёва… заварил ты кашу!

Лёва с Сашей переглянулись, и Саша подмигнул ему. Для начала Байер взялся за телефон. Через 5 минут он уже докладывал:

– Лея откроет квартиру, Иван заберет собаку на дачу, Нора его прекрасно знает и любит. Собака будет обласкана и закормлена. Тем более, у Ивана можно носиться по огромному участку вволю: это тебе не тесная городская квартира. Думал, Нору у Леи оставить, но они тоже с Вэйсом к нам на Новый год прилетят. Кстати, она разрешила брать все её вещи в шкафу. А моё детское барахлишко для Лёвы сгодится.

Байер взял Алину за руку и повел в дом.

– Слушай, можно я скажу родным, что ты – моя невеста? Мы, помнится, друзьям уже врали…

– Ты ещё женой назови: пусть мама с папой порадуются!.. – возмущенным шепотом возразила она, чтобы Лёва не слышал.

– А можно? – хитро улыбнулся Байер.

– Нет, конечно! Ни невестой, ни женой! Скажи, что я… – твоя знакомая.

– Я скажу, что – моя девушка.

Сашка поцеловал её в щёку и повел знакомить.

* * *

Как и обещала, Алина отчаянно стеснялась, в отличие от Лёвы. Он уже побывал с Дарико в детской, где помог переодеть Алёшку. Погостил в комнате Елены Николаевны: проведал спящую на её кровати спасённую и отмытую Мотю-Матильду. Сыграл в шахматы с Дэном, покопался в гараже с Наумовым.

Алина старалась забиться куда-нибудь в укромный уголок, но Сашка находил её и таскал везде за собой за руку. Мама Лера умилялась, наблюдая точную копию молодого Дэна, влюблённого в неё по уши. Алина её не раздражала: не была слащаво-приторной, не старалась понравиться. В ней чувствовалась искренность и самодостаточность. «У сына хороший вкус! – отметила про себя Валерия. – А то, что с ребенком.., так мальчишка – умничка, значит, мать из неё замечательная!»

Лёва упросил Наумова забрать с улицы в дом Гешу, которой явно было тоскливо во дворе. Александр Николаевич разрешил при условии, что собаке помоют лапы и брюхо. Саша на время оставил Алину и пошёл помогать Лёве с собакой. И Алинку украла к себе в комнату Дарико.

– Как ты к Байеру относишься? – спросила она, доставая два бокала и бутылочку вина.

– То есть?

– Ну, нравится он тебе?

Алина грустно улыбнулась:

–А он может кому-то не нравиться?!

– Твоя правда, – засмеялась Дарико. Алина все больше у неё вызывала симпатию. – Ты прости, что в душу лезу. Уж очень ты на меня в молодости похожа. У меня журфак за плечами, ты – культуролог. Со мной мужчина подло поступил, с тобой, похоже, тоже нечто подобное произошло.

И она рассказала Алине свою историю.

–А потом я встретила Наумова, и всё… Бог задумал так, чтобы я почувствовала разницу и чтоб сына потом правильно воспитала: мужиком воспитала! Теперь твой черед рассказывать.

И Ярцева выложила без утайки все свои мытарства. Дарико слушала внимательно, иногда подливая ароматное вино в бокалы. Когда Алина поведала, как напилась в ванне и Байер вытаскивал её, а потом забрал их к себе, одобрительно хмыкнула:

– Ай, молодец, Санька! Один в один! Вылитый отец.

Рассказ продолжался долго. Потихоньку бутылка опустела.

– Значит, ты шьёшь хорошо? То-то я смотрю, вещи на тебе оригинальные: не ширпотреб, на прилавках не купишь. Если надумаешь в Самаре остаться, есть у меня проектик, моя давняя мечта, с дизайном одежды связана. Могли бы реализовать. Ты, главное, с сердцем своим разберись!

И она прикончила содержимое своего бокала.

– На минуту представь, что Байер исчез из твоей жизни: женился, родил сына от другой, уехал…

Сердце Алинки мучительно сжалось. Это заметила Дарико.

– Ты добрая! Пожелаешь счастья и отпустишь, потом в подушку реветь будешь и мужчин во сне его именем называть. И самое фиговое, он тоже счастлив не будет. Байеры и Наумовы – однолюбы. Я в шоке была, когда твой Лёвка нарисовался и заявил, что Наумов – его отец.

И Дарико рассказала со смехом историю Лёвиного появления. В дверь постучал Александр Николаевич.

– О, легок на помине, суло чемо.

– Дэри, там Байер свою Алину потерял, не видела?

– Так она у меня.

Наумов распахнул дверь.

–Ну, Дэри! Мужик уже в аэропорт намылился – еле задержал…

И он вышел сообщить Сашке, что его пропажа нашлась. Через минуты три влетел Байер и замер на пороге, как вкопанный.

– Саша! – поднялась ему навстречу из кресла Алина, покачнулась и… села обратно.

– Понятно… Ну, Дарико Георгиевна!!!

– Байер, не сердись! Зато девочки хорошо поговорили…

– Сколько выпили девочки?!

– Да всего одну бутылку приговорили. Кто ж знал, что она непривычная у тебя…

Алина с мольбой смотрела на него.

– Саша! Спрячь меня: не хочу, чтобы Лёва меня такой видел.

– Ладно, нас мама в новый дом определила. Лёвку можно в моей старой комнате в этом доме оставить: их сейчас с Гешей водой не разольешь. Будем спасать твою репутацию, женщина!

Саша поднял легкую Алинку на руки. Она обхватила его руками за шею и шепнула на ухо:

– Спасибо! Я больше так не буду…

– А тебе больше никто и не даст, недоразумение мое, – проворчал Сашка и вдруг почувствовал, как она благодарно ткнулась губами в его шею.

По дороге встретился Лёва.

– Саш, а что с мамой?

– Ступеньки крутые – ногу подвернула.

– А чего она сонная такая?

– Ну, Лёв, лекарства дали, спать теперь долго будет… Всё нормально, иди играй. Да, вот ещё что, мамина и моя комнаты – в новом доме. Ты остаёшься в старом и отвечаешь за собаку, иначе Гешу отправят на улицу. Понял?

–Ага, – кивнул Лёва и тут же исчез.

* * *

Присмотревшись, Валерия Байер поняла: не всё просто у сына с этой белокурой девочкой. Что инициатива остаться явно не её и что Алина уступила, но отчаянно стесняется всех, включая Сашку. И хитрая Валерия отправила сына, Алину и Лёву в новый дом, остальные остались в доме Наумовых.

– Ты – хозяин дома, вот и обживай. А Лёва с Алиной – твои гости. Гостевые комнаты в доме готовы, туалеты и душевые тоже. Кухня только не подключена, но вам она пока и не понадобится: Дарико наготовила – всю улицу можно накормить…

Алина проснулась в незнакомой светлой комнате. Рядом лежали полотенце, зубная паста, новенькая щётка. Ещё она нашла ворох женской одежды: вероятно, принёс Саша из комнаты Леи. Странно, но голова не болела, была ясной и легкой. Алина глянула на часы: одиннадцать вечера. Хорошо же её скосило после пары бокалов с Дарико!

Ей захотелось переодеться. Перемерив почти все вещи, она приуныла: фигурка Леи была на размер меньше. Талия ещё пролезала, а вот грудь и бёдра – нет. Подошёл только красный шёлковый халат до пола, в него-то Алинка и перелезла из своего брючного костюма, в котором приехала. «Ну, хоть что-то подошло…»

Она отыскала ванную на своём втором этаже, с наслаждением вымылась, высушила феном и расчесала волосы. Забралась с ногами на кровать. Разговор с Дарико всколыхнул её. Впервые, выплеснув свою боль на Тураву, она избавилась от страха, гнетущего, держащего душу в оцепенении. Высвободившись из-под гнета, её душа вступала в свои права. Алина сидела и прислушивалась к себе… Сейчас она признавалась себе самой: её давно тянуло к Саше, но она давила в себе эту привязанность. Непримиримая война головы с сердцем шла уже давно. Серьезная их схватка произошла в момент отъезда Байера. Тогда сердце даже нокаутировало голову, что стало причиной Алинкиного обморока. Но полная победа была одержана только несколько часов назад. Когда Сашка нёс её из комнаты Туравы, ей море было по колено: она уже была готова признаться, как она его любит. Но не успела… Сейчас, сидя на кровати, она собиралась с духом. Наконец, она преодолела свою робость, подошла к зеркалу, поправила чуть вьющиеся после душа волосы и пошла к лестнице, ведущей на первый этаж.