Вознесенная грехом

Папа откинулся на спинку стула с выжидающим взглядом.

– Я рассталась с Джованни, – с трудом произнесла я.

Глаза мамы расширились, она резко встала и подошла ко мне.

– Ох, Марси, мне так жаль. Что произошло? – Она коснулась моей щеки. Я была на два с половиной сантиметра выше мамы, но ей все равно удавалось заставить меня почувствовать себя маленькой девочкой.

Между тем папа выглядел так, будто был готов достать Джованни из-под земли.

– Что произошло? – Они с мамой задали один и тот же вопрос, но папины слова имели совершенно иной смысл. Он явно уже представил себе все те ужасные вещи, которые Джованни мог сделать со мной, и как заставит его десятикратно заплатить за это.

– Что он натворил?

– Ничего, – твердо сказала я. В этом и была проблема. Я не могла назвать папе конкретные причины, из-за которых рассталась с Джованни. Но прежде всего потому, что это были причины, по которым папа и выбрал его. Очевидно, именно по этим причинам отец дал добро на отношения с Джованни. Папа видел людей насквозь и наверняка почувствовал за километр, что Джованни слишком труслив, чтобы осмелиться ко мне прикоснуться.

Папа посмотрел на Амо, словно надеялся, что он опровергнет мои слова, но тот лишь пожал плечами, будто не имел ни малейшего понятия о происходящем и предпочел бы похмельным мукам смерть.

Взгляд мамы еще больше смягчился.

– Может, у вас получится разобраться со всем и все исправить?

– Нет, – быстро ответила я. Если бы я и вернулась к Джованни, то только из-за привычки и потому, что ненавидела неопределенность. Но это были недостаточно веские причины для продолжения отношений.

– Я просто поняла, что не люблю его. И не хочу довольствоваться меньшим, чем то, что есть у вас с папой.

Мама мягко улыбнулась.

– Порой любовь требует времени. Мы с твоим отцом не любили друг друга, когда поженились.

– Я знаю. Решение о вашем браке приняли за вас, но вам не потребовалось много времени, чтобы полюбить друг друга. Мы с Джованни были вместе больше двух лет, но я не люблю его и никогда не любила.

Наконец папа тоже встал со стула.

– Должно быть, произошло какое-то важное событие, заставившее тебя осознать это.

– Ничего не произошло, пап. Честно. Я поняла это давно, но не хотела заканчивать все слишком быстро, особенно зная, что это может плохо отразиться на вас с мамой. В некоторых моментах Семья застряла в Средневековье.

Мама кивнула, но папа все еще смотрел на меня так, будто ожидал, что я дам ему более четкий ответ на вопрос.

– Я поговорю с Джованни.

Мои глаза расширились от страха, но мама предупреждающе сказала:

– Лука, это решение Марселлы.

– Верно, это ее решение, но я все равно должен поговорить с Джованни и посмотреть, что скажет он.

– В его оправдание, ты хочешь сказать, – сердито добавила я. Я любила папу и его желание защитить, но порой оно заходило слишком далеко.

– Моя обязанность – убедиться, что тебе не навредили.

Я сорвалась.

– Но ты – причина, по которой у нас ничего не получилось, в первую очередь! Поэтому, если хочешь найти ответ на свой вопрос, тебе стоит посмотреть в зеркало.

– Следи за своим тоном, – твердо сказал папа, а затем нахмурился. – А теперь объяснись. Я поддерживал ваши отношения с Джованни. Разве не так? – спросил он, поворачиваясь к маме.

– После твоих первоначальных недовольств, ты был за отношения, да, – произнесла мама, совершенно нейтрально.

Амо подавил улыбку, но мне было далеко не весело.

– Ты был за Джованни только потому, что мог легко его контролировать. Он всегда жаждал твоего одобрения. И ты мог быть уверен, что он никогда бы не сделал ничего, что тебе бы не понравилось.

– Не вижу проблемы.

– Ну разумеется, ты не видишь. Но в отношениях должно иметь значение то, чего хочу я, а не твои желания.

– Я тот, кто я есть, Марселла. Моя репутация распространяется даже за пределы наших кругов. Мало у кого хватает смелости пренебрегать моими желаниями. И тебе придется с этим смириться. Я даю тебе больше свободы, чем есть у большинства других девушек. Гораздо больше свободы, чем было у твоей матери, но ты всегда будешь связана определенными правилами.

– В таком случае мне придется найти кого-то, у кого хватит смелости пойти против тебя.

– Следи за языком, – сказала мама.

Я покачала головой и пошла прочь.

– Завтрак еще не окончен, – напомнил папа, но я проигнорировала его.

Я направилась прямиком в свою комнату и упала на кровать, издав разочарованный крик. У кого хватило бы смелости пойти против отца? Джованни и все остальные солдаты Семьи даже пытались предугадать его еще невысказанные желания. Такой мужчина никогда бы не сделал меня счастливой. Но нормальные парни, которых я встречала в колледже, еще хуже. Они едва ли смотрели в мою сторону, потому что боялись, что папа начнет преследовать их в стиле Аль Капоне[5]. Они не знали реальных фактов о нью-йоркской мафии, но все равно держались от меня на расстоянии вытянутой руки. Если бы они поняли, на что был способен папа, то убежали бы в слезах. Нет, я никогда бы не стала уважать такого мужчину.

Я просто пялилась в потолок. Может, у кого-то другого из мафиозной семьи и было намерение переехать на Западное побережье и стать частью Каморры, но не у меня. На мой взгляд, они были слишком безумными. А кто-то из чикагского Синдиката? С таким же успехом я могла бы всадить пулю в сердце папы.

Видимо, мне придется вечно быть одинокой.

Раздался тихий стук в дверь, и вошла мама.

– Могу я поговорить с тобой?

Я кивнула и села. Я не хотела хандрить в кровати, как пятилетний ребенок. Мама присела на матрас рядом со мной и одарила меня улыбкой. Она всегда была понимающей. Думаю, она научилась этой способности в браке с папой.

– Ты в порядке?

– Да, – ответила я. Я совсем не сожалела о разрыве отношений с Джованни. – Я расстроена лишь потому, что не закончила все это раньше.

Мама склонила голову набок.

– Есть ли что-то, что ты хочешь сказать мне, но не можешь произнести при своем отце?

Я засмеялась.

– Джованни ничего не сделал, поэтому мне не надо его защищать. Думаю, папа похвалил бы его за то, что он настоящий джентльмен.

Мама прикусила губу, явно борясь с желанием рассмеяться.

– Давай, смейся. Я все равно чувствую себя посмешищем, – пробормотала я. – Что плохого в том, чтобы хотеть чего-то большего? Любви, страсти и кого-то, кто понравится папе… ну или хотя бы, кого он сможет терпеть.

– Может, все изменится после свадьбы?

Я помотала головой.

– Джованни всегда будет пытаться угодить папе во всем, что делает.

– Думаю, ты права.

– Тебе так повезло, что у тебя такой муж. Он тот, кого все боятся. Он никогда не пытался никому угодить. Он берет все, что захочет.

– Поначалу я так не думала. Твой отец пугал меня. Но любовь и страсть требуют немалых усилий от обеих сторон.

– Но как бы я ни старалась, я не могу представить, что ты боялась папу. Вы как инь и ян – дополняете друг друга.

– Придет время, и ты встретишь свою любовь.

– Где?

– Там, где меньше всего этого ожидаешь.

Глава 5

Мэддокс

Мы с Гуннаром ждали в фургоне, заполняя его дымом от сигарет. С тех пор, как мы покинули базу клуба, я курил почти без остановки. Сегодня был тот самый день. Должен признать, я нервничал, как девственник перед первым сексом. Мы следили за Марселлой уже несколько недель, дожидаясь подходящего момента, чтобы похитить. К нашему несчастью, меры предосторожности, принятые Витиелло для ее безопасности, были почти непробиваемы. Эрл терял терпение, но рисковые действия могли привлечь внимание Витиелло, и мы бы ничего не добились. Возможно, сегодня был наш единственный шанс. Я не мог его упустить.

– Может, она вышла через другую дверь, – сказал Гуннар. Его седые волосы до плеч почти полностью выбились из конского хвоста из-за постоянного метания туда-сюда. Я никогда не видел его таким нервным.

– Не, – сказал я. – Машины все еще здесь. Пойду осмотрю территорию.

Выпрыгнув из фургона, я раздавил сигарету ботинком и побрел вдоль тротуара. Я чувствовал себя голым без своей жилетки, но надеть то, что связывало меня с «Тартаром», было бы глупо и смахивало на самоубийство. Даже в гражданской одежде риск оказаться замеченным одним из телохранителей Марселлы был велик, но я нутром чувствовал, что сегодня наступил тот самый день.

Вскоре я заметил избалованную принцессу. Она разговаривала с пожилым мужчиной в мокасинах и горчично-желтом пиджаке. Похоже, он был преподавателем. Я даже не закончил старшую школу, поэтому у меня было мало опыта в подобных вещах, но он выглядел как человек, который проводит слишком много времени, уткнувшись в книги.

Телохранители сохраняли приличную дистанцию, но все равно находились слишком близко, и мы не могли схватить принцессу. У нас было достаточно патронов и оружия, чтобы захватить целый колледж, но мы хотели все сделать без лишнего шума, насколько это было возможно. Нам не нужна была полиция на хвосте. Хватало и того, что Витиелло и Семья продолжали выслеживать нас, заставляя торопиться. Не говоря уже о том, что Витиелло заплатил половине полицейских, так что они наверняка передали бы нас прямо ему в руки, и тогда мы трупы.

Я следил за Марселлой с безопасного расстояния из кампуса. Я даже взял пару книг в библиотеке, чтобы выглядеть соответствующе. Она изучала бизнес и маркетинг, ну или делала вид, что изучает. Готов поспорить, ее папочка купил ей диплом. Не то чтобы ей нужно было высшее образование, она в любом случае выйдет замуж за того сопливого жениха и станет трофейной женой[6], как и все жены мафиози.

Уже больше недели я не видел Марселлу и ее мальчика на побегушках вместе, что было необычно. Однако сегодня он снова ходил за ней по пятам, как потерянный щеночек. Он мало что знал о девушках, раз не замечал, как ее раздражали его жалкие просьбы. Но в итоге нытье сработало, и Марселла последовала за ним к его машине для разговора. Само собой, у такого мажора, как он, был роскошный «Мерседес Кабриолет». Мафиози Семьи просто купались в деньгах.

Марселла приказала телохранителям держаться в стороне, и те остались у лестницы, ведущей в главное здание.

Я выпрямился и достал телефон, чтобы написать сообщение Гуннару. Не спуская глаз с Марселлы и ее дружка, я подбежал к старенькому фургону и залез на пассажирское сиденье, бросив книги к ногам. Гуннар не спеша направил машину в сторону парковки, где Марселла и ее жених, по всей видимости, бурно спорили, стоя рядом с его крутой машиной.

Неловкая ссора между двумя голубками как нельзя лучше подходила для того, чтобы прогнать телохранителей. Они делали вид, что не обращают внимания на перепалку, явно смущенные этой сценой. Хорошо обученные псы, все они. Я надел серебряный кастет на случай, если жених Марселлы будет способен оказать чуть больше сопротивления, чем казалось на первый взгляд.

– Ближе, – сказал я Гуннару, который ехал прямо к Марселле.

Казалось, она была вне себя от ярости. Раскрасневшиеся щеки выглядели бесподобно на ее фарфоровой коже.

– Чертова Белоснежка, – пробормотал я. Марселла из моих снов имела поразительное сходство с рассерженной Марселлой из настоящего, только в моих снах причина ее румянца была совершенно другой.

Гуннар бросил на меня любопытный взгляд, но я проигнорировал его. Марселла толкнула жениха в плечо и развернулась на каблуках так, что ударила его волосами прямо по роже. После минутного потрясения он схватил ее за руку, и теперь все внимание телохранителей оказалось направлено на него. У нас была лишь одна попытка. Скоро они опять окружат принцессу, и у нас не будет шанса подобраться к ней. Распахнув дверь машины, я выпрыгнул из нее прежде, чем Гуннар начал тормозить. Не замечая ничего вокруг, я бросился прямо к Марселле. Ее взгляд устремился на меня, замешательство на лице сначала сменилось на осознание, а затем на шок. Пухлые губы приоткрылись для крика. Ее телохранители побежали к нам, вытаскивая оружие.

Гуннар выпрыгнул из машины, достав пистолет, и начал стрелять. От звука выстрелов мирный кампус превратился в адскую дыру. Раздались крики, люди разбегались в разные стороны, спасая свои жизни.

Их паника сыграла нам на руку. Они врезались в телохранителей Марселлы, замедляя их, пока те пытались добраться до нас. Я подбежал к принцессе и ее жениху. Тот выхватил пистолет, но я оказался быстрее и ударил его кулаком с кастетом прямо в лицо. Кровь хлынула из его носа и рта, он упал на землю. У меня не было времени разбираться с ним, особенно когда весь план летел к чертям. Счет шел на минуты, прежде чем десятки солдат Семьи явятся на защиту Марселлы. Я знал, что произойдет, если они доберутся до меня. Они передадут меня Витиелло, и то, что он сделал с моим отцом, будет выглядеть как детская забава по сравнению с тем, что он сотворит со мной за нападение на его драгоценное чадо. Но этому не бывать.

Когда я наконец схватил Марселлу за руку и дернул на себя, уже ничто не имело значения. Потрясенный взгляд ее огромных голубых глаз сбил меня с ног. Ее глаза встретились с моими, в них мелькало удивление, а не страх. Голубизна ее радужки усиливалась благодаря более темному внешнему кольцу. Инстинктивно она прижалась к моей груди. И меня окутало облаком ее экзотических духов, чего-то нежно-сладкого, но в то же время пряного. Она была еще ниже ростом, чем я предполагал. Даже на своих высоких каблуках она доставала мне только до носа. Прежде чем она успела среагировать, я прижал платок, пропитанный хлороформом, к ее рту. Веки Марселлы опустились, и она ослабла в моих руках. Перекинув ее через плечо, я побежал к фургону. Гуннар продолжал стрелять в телохранителей, у которых не было выбора, кроме как искать укрытие, даже если страх перед гневом Витиелло делал их безрассудными. Положив Марселлу в грузовое отделение фургона, я закрыл дверь и перелез на пассажирское сиденье. Затем подал сигнал Гуннару, он запрыгнул в машину и нажал на газ.

– Я попал в одного из них.

Он протянул мне пневматическое ружье, и я взял его на случай, если придется разбираться с преследователями. Вскоре кампус пропал из вида, и Гуннар направил машину на парковку, где мы сменили ее на другую. Новый фургон с логотипом прачечной принадлежал члену семьи одной из старушек. Я сомневался, что Эрл сказал им, для чего он нам понадобился. Его совершенно не волновало, доберется ли до нас Витиелло, пока наш план работал. Незначительные сопутствующие потери.

Марселла даже не пошевелилась, пока я переносил ее из одной машины в другую.

Спустя тридцать минут, когда я убедился, что за нами нет хвоста, я положил пневматическое ружье на пол. Белоснежка потихоньку приходила в себя, стонала и корчилась так, что это напомнило мне вчерашний сон. Я повернулся на сиденье, чтобы наблюдать за ней. Доза, которую я дал ей вдохнуть, была не очень сильной. Ее черные ресницы затрепетали на фоне фарфоровой кожи. Раньше я был почти на сто процентов уверен, что ее фотографии отредактировали, но теперь, находясь так близко к ней, я понял, что Марселла Витиелло была так же великолепна, как и на фотографиях в своем «Инстаграме»[7] и в прессе. Мне пришлось бороться с желанием придвинуться ближе, прикоснуться к ней и узнать, правда ли ее кожа такая гладкая, какой кажется. Тот короткий миг, когда я схватил ее, пролетел в мгновение ока, и у меня не было времени, чтобы обратить на это внимание.

Она резко открыла глаза и посмотрела на меня пронзительно и бесстрашно. Я замер, ошеломленный силой ее взгляда и тем, как он сковал меня и не отпускал. К счастью, этот момент быстро закончился. Ее глаза закатились и закрылись, и я вздохнул с облегчением, освободившись от ее пронзительного взгляда. Черт.

Мы сменили еще две машины, прежде чем добрались до нашей новой базы клуба, находящейся к северо-востоку от Морристауна. Как только мы проехали ворота из проволочной сетки, мое сердцебиение начало замедляться. Я был готов к тому, что Витиелло и его солдаты нападут на нас. К этому моменту Марселла уже начала шевелиться, но еще не пришла в себя, заставляя оставаться настороже. На этот раз я не совершил ошибку, взглянув на нее снова.

Эрл ждал на крыльце старого фермерского домика, скрестив руки на груди. Он получил мое сообщение об успешном похищении. Я выпрыгнул из фургона и поднял вверх большой палец, подав дяде знак, а затем открыл дверь грузового отсека. Марселла сидела, обхватив себя одной рукой. Откинув голову назад, она пристально смотрела на меня, когда я приблизился к ней.

– Пора заселяться в твое временное жилье, мисс Витиелло.

Я наклонился, чтобы поднять ее, но она отползла назад.

– Не прикасайся ко мне своими грязными руками.

Она нацелилась ударить меня между ног, но я схватил ее за лодыжку и дернул на себя прежде, чем она успела всерьез навредить. У нее явно не было никакого опыта борьбы, поэтому мне не составило особого труда вытащить ее из фургона. Когда я попытался опустить ее на землю, чтобы она могла идти самостоятельно, Марселла решила ударить меня по голени.

– К черту, сука.

Ее возмущенные голубые глаза пронзили меня. Наверное, никто раньше не называл ее сукой, и обычно я не использовал это слово, но она по-настоящему взбесила меня.

– Иди сама, или я перекинула тебя через плечо так, что мои братья смогут увидеть твою дерзкую попку.

Она напряглась, и у меня появилась возможность поставить ее на ноги и, схватив за руку, потащить за собой. Марселла пыталась вырваться из моей хватки, но я только крепче сжал пальцы на ее предплечье, рыча:

– Хватит.

Она вздрогнула от испуга, ее губы сжались в тонкую линию. Упертая, но, по крайней мере, она последовала за мной без боя.

Эрл спустился на три ступеньки и встретил нас на полпути.

– За вами никто не следил? – спросил он, просканировав Марселлу с головы до ног.

Она содрогнулась. Я не знал, было ли это из-за Эрла или из-за того, что она наконец поняла, кто мы такие. В отличие от нас с Гуннаром, Эрл надел свою жилетку с большой нашивкой «Мотоклуб “Тартар”» на спине и поменьше спереди.

– Никто не следил, не переживай. Мы были осторожны, – ответил я. Затем направился в дом, но Эрл поднял руку, останавливая меня.

– В собачью конуру, – приказал он, резко кивнув в сторону ряда клеток, расположенных вниз по склону от дома.

Я замешкался, мои брови сошлись на переносице.

Эрл предупреждающе посмотрел на меня.

– Покажи шлюхе ее законное место.

Марселла напряглась и, когда я начал тащить ее в сторону псарни, снова стала отбиваться. В конце концов мне это надоело, и я перебросил ее через плечо, как и обещал. Она была легкой, но недостаток веса компенсировала гибкостью и укусами. Она пыталась царапать мои шею и руки, каждый сантиметр кожи, не прикрытой одеждой.

– Ты пожалеешь об этом! Мой отец тебя убьет.

Стойко выдерживая натиск ее ногтей, я пробормотал:

– Не сомневаюсь, что он расчленит меня, но я не предоставлю ему такую возможность.

Когда мы добрались до собак, они поприветствовали нас лаем. Псарня была одним из новых дополнений к территории. Эрл никогда никуда не уезжал без нескольких бойцовых псов.

– О боже, – прошептала Марселла.

Возможно, она подумала, что я ее не услышу. Конечно, это не предназначалось для моих ушей, но я в первый раз почувствовал ее страх и ощутил его по тому, как она задрожала.

Было странно, но я не испытывал никакого удовлетворения от ее страданий.

Я отнес Белоснежку в единственную свободную конуру, несмотря на ее сопротивление. В остальных клетках находились ротвейлеры, которых мой дядя превратил в жестокие боевые машины. Они подчинялись только ему и иногда мне. При виде незнакомки их лай и рычание только усилились.

Я бесцеремонно поставил Марселлу на ноги, развернулся и захлопнул дверь клетки. Собаки окружили ее конуру и прыгали на решетку, рыча и забрызгивая все слюной. Они злобно уставились на Марселлу, горя желанием наброситься. Эрл зарабатывал большие деньги на собачьих боях, и ходили слухи, что в прошлом он расправлялся с предателями таким образом, но это было еще до моего рождения.

Марселла вздрогнула и прижалась к стене конуры, сжимая одну из своих дорогих черных туфель на высоком каблуке. Эрл наблюдал за этим с довольной улыбкой, прежде чем подошел ко мне. По какой-то причине, увидев Марселлу в клетке, я испытал то же неприятное ощущение, которое появлялось у меня каждый раз, когда я видел тигра в зоопарке. Ей там было не место, но не стоило ставить мои бредовые чувства выше мести.

Ее дискомфорт будет недолгим и не сравнится с тем адом, в котором я жил с того момента, когда ее отец убил моего.

– Лежать! – прошипел Эрл, и все собаки послушно выполнили его команду. Он остановился рядом со мной, но смотрел только на девушку в клетке. – Марселла Витиелло, наконец-то мы встретились.

– Думаете, я знаю, кто вы? – надменно спросила она.

У меня было такое чувство, что она прекрасно это знала. Ее реакция на байкерскую жилетку показалась мне слишком острой. Она не могла быть настолько слепа. Хоть я и был уверен, что Витиелло сделал все, чтобы превратить ее жизнь в чертову сказку. Но даже ее зацикленный на походах по магазинам мозг принцессы должен был знать истории о нашем клубе и Семье.

– Может, и не знаешь, – ответил Эрл, пожимая плечами. Он повернулся, показывая символику адской гончей с надписью клуба. – Я президент мотоклуба «Тартар», и нам нужно свести счеты с твоим отцом. К несчастью для тебя, мы хотим уладить это с твоей помощью.

Марселла скрестила руки на груди.

– Я не стану помогать вам с этим. Твой план обречен. Мой отец разделается со всеми вами, как ему и следовало поступить давным-давно.

Очевидно, она понимала, что произошло. Теперь, увидев ее в клетке, я больше не беспокоился о ней. Может, немного пожить с собаками пойдет ей на пользу.

– Посмотрим, как долго ты сможешь оставаться такой высокомерной. Наслаждайся нашим гостеприимством, – сказал Эрл с хриплым смешком. Кивнув мне, он развернулся и направился обратно к дому.

Марселла не шевелилась. Она продолжала размахивать единственной туфлей в своей руке. Ее ноги были босыми, значит, она потеряла другую туфлю по дороге.

– Поверь мне, здесь тебе не понадобится модная обувь, – сказал я, прислоняясь к решетке.

Марселла взглянула на туфлю, потом снова на меня.

– Я не доверяю ни тебе, ни другим деревенщинам[8].

– Деревенщинам? – Я ухмыльнулся и невозмутимо достал сигарету из пачки в джинсах. – Не очень умно оскорблять людей, ответственных за твою безопасность. – Я закурил, не сводя глаз с девушки.

Даже ее ступни выглядели безупречно. Ногти на пальцах ног были накрашены красным лаком, вероятно, в каком-нибудь дорогом салоне на Манхэттене. Такие девушки, как она, не делают себе педикюр, прическу и все остальное сами. Они привыкли, что люди выполняют все за них. Избалованные до глубины души.

Наконец, я оторвал взгляд от ее ног, не желая показаться извращенцем, которому нравится сосать пальцы. Марселла наблюдала за мной так же, как и я за ней. Ее лицо было маской самообладания, но глаза не могли скрыть страх. Это не принесло мне того удовольствия, на которое я рассчитывал. Я хотел заполучить в свои руки ее отца.

– Я даже не знаю твоего имени, – сказала Марселла, словно ожидала официального представления.

– Мэддокс – Бешеный пес – Уайт.

Я внимательно наблюдал за ее реакцией на мое имя, особенно на прозвище. Если она и узнала, то не подала виду, но мое прозвище явно привлекло ее внимание.

– Бешеный пес, – произнесла Марселла, качая головой с горькой улыбкой. Она указала своими ухоженными пальцами с маникюром на собак. – Значит, они твои?

Я усмехнулся.

– Думаешь, меня называют Бешеным псом, потому что я без ума[9] от собак?

– Откуда мне знать про байкерский этикет, если у вас вообще существует какой-либо этикет.

Я стиснул зубы.

– Бешеный пес потому, что бесстрашный, как бешеный пес.

– Значит, ты никогда не встречал моего отца.

Я тихо рассмеялся, покачав головой, и ткнул носком своего черного ботинка в грязь. Если бы она только знала. Марселла с любопытством склонила голову набок, но сейчас я не собирался рассказывать ей больше.

– Зачем ты привел меня сюда?

Должен признать, она меня удивила. Я думал, она заплачет и начнет умолять, но эта девушка до сих пор держала холодную маску, которой была печально известна. Вероятно, Марселла взяла больше качеств от своего отца, чем мы с Эрлом думали.

– Как уже сказал мой дядя, из-за твоего папаши, с которым нам нужно свести счеты.

Она покачала головой.

– Чего бы вы от него ни хотели, вы этого не получите.

– Нам нужна его жизнь, и не сомневаюсь, что мы ее получим, учитывая, что у нас его драгоценная дочь.