Истинная: я хочу от тебя сына!

Юлия Юг

Истинная: я хочу от тебя сына!

ПРОЛОГ

– Здравствуйте. – ОН заглянул ко мне в ординаторскую после непродолжительного стука, и моё сердце пустилось вскачь.

– Добрый вечер. – Хриплым от волнения голосом произнесла я, злясь на саму себя при этом.

Он не должен ни о чём догадаться, тем более, о моей реакции на него! Поль прошёл вглубь кабинета, плотно закрывая за собой дверь. А я про себя отметила, что сейчас самый что ни на есть подходящий момент, чтобы реализовать задуманное. В кои-то веки моя ординаторская была пуста, и я осталась с ним наедине.

Он подошёл близко, почти вплотную и, глядя на меня сверху вниз, проговорил:

– Мне Артём сказал, что вы просили меня зайти. Что-то не так с его анализами?

Вот как у него получается держаться настолько уверенно и быть таким непревзойдённым в любой ситуации?! Опять в его присутствии у меня подкашиваются коленки, а мысли ползут совсем не туда… Давно со мной такого не было… Кого я обманываю? Никогда раньше со мной такого не было!

После гибели мужа прошло шесть лет. Естественно, у меня все эти годы никого не было. Я даже и не собиралась быть с кем-то из мужчин, пока меня Лера не надоумила… А теперь я так неадекватно реагирую на стоящего рядом мужчину. Неужели я так сильно изголодалась по мужчине? Или всё же в этом виновата моя идея фикс, которую хочу с его помощью реализовать? Значительно хуже, если он просто так на меня влияет.

Я почувствовала, что пауза, возникшая после его вопроса, затянулась. А воздух между нами наэлектризовался до предела.

– Нет. С анализами всё по-прежнему. Я хотела поговорить с вами о другом.

Он вопросительно поднял одну бровь, а затем полез в карман пиджака и достал из него кошелёк. Что? Зачем? За кого он меня принимает?

– Понял. Необходимо дополнительно оплатить какие-то процедуры за мальчика, которые не вошли в основное лечение по страховке? – уточняюще проговорил он, раскрывая свой кошелёк, и достал из него солидную пачку европейских купюр.

– Что? Нет! Я не бухгалтерия, а врач. Мне не нужны никакие ваши деньги!

Он плавными, практически кошачьими движениями убрал кошелёк обратно в карман пиджака. А сам слегка наклонил голову вправо, изучающе уставился на меня, ожидая ответа на немой вопрос. От его взгляда мурашки толпами побежали по коже. Моё тело стало ощущаться отдельно от всегда рационального мозга. Но сейчас мне это на руку. Лишь бы он согласился!

– Я вас пригласила по другому вопросу. – произнесла я, нервно облизывая губы.

И от моего взгляда не укрылось, каким жадным взглядом он проследил за моими движениями.

– Поль, не сочтите за наглость или навязчивость с моей стороны… Насколько мне известно, у вас нет жены…

Крайнюю фразу я произнесла вопросительно, и специально сделала паузу, позволяя ему, в случае чего, опровергнуть мои слова.

– Нет, – ответил он, продолжая взглядом пожирать мои губы, а краешки его губ слегка приподнялись в подобие улыбки. В его глазах появился блеск предвкушения. Или мне так хочется думать?

Я собрала волю в кулак и быстро произнесла, не давая себе возможности передумать:

– Пригласите меня сегодня вечером к себе? На чашечку чая.

Поль явно был удивлён просьбе, которую я озвучила. Но, к моему разочарованию, он не спешил на неё соглашаться. Хотя на что я надеялась? Целыми днями торчу на работе в клинике, беру любые дежурства, лишь бы только не возвращаться домой, погружаясь в свое одиночество.

Когда я была в последний раз у косметолога? Вот то-то и оно! На что только надеялась? И он это подтвердил, практически разбивая в прах мои планы:

– Не думаю, что это хорошая идея. – Мягко и вкрадчиво произнёс он.

Ну, уж нет! Я не из тех, кто так просто сдаётся! Не зря моя фамилия Молоткова, а многие за глаза зовут «молоток». Я вздернула вверх подбородок, давая на невербальном уровне ему понять, что я знаю себе цену.

Я вполне уверенная и самодостаточная женщина. И произнесла вслух:

– Может быть, вы меня не так поняли? Я не собираюсь навязываться вам в жёны, или другим образом ограничивать вашу свободу. И зову вас не на свидание. Вернее, не совсем на свидание…

Пока говорила, начала ощущать себя какой-то фривольной женщиной, пытающей закадрить мужчину на вечер. Хотя разве не именно этим я сейчас занимаюсь?

С другой стороны, не всё ли равно, что он обо мне подумает? Лишь бы согласился. И я подытожила всё свои жалкие попытки ему что-либо объяснить, выпалив:

– Мне нужна одна ночь.

Вот теперь он был явно удивлён моим признанием. В этот раз всё его ранее непроницаемое лицо на несколько секунд отразило удивление и неверие. От меня явно он такого разговора не ожидал:

– Зачем?

А-а-а… Вот почему у меня всё так?! Даже в постель мужчину не могу затащить нормально. Стыдно-то как за всё происходящее! Никакая я не фривольная женщина, скорее, недотрога-неумеха. В подтверждение моих мыслей я почувствовало, как кровь прилила к лицу, и оно залилось краской.

Хотя итог планомерен. На что я, собственно говоря, надеялась? Что такой эффектный мужчина, знаменитый художник, растает от моего предложения и с лёгкостью на него согласится?! Это он ещё всех моих коварных планов на свой счёт не знает! Да наверняка за ним толпы девиц-поклонниц выстраиваются с подобными предложениями. И тут ещё я… Немолодая, тридцати шести лет отроду, уважаемый доктор-хирург. Тьфу ты!

– Извините! Пожалуйста, простите. Давайте сделаем вид, что между нами этого разговора не было?

– Ты не ответила на мой вопрос. Зачем тебе это?

Вот так. Он перешёл на «ты». А чего, собственно, я после подобного предложения ожидала?

Мужчина замер в предвкушении, и ожидает от меня правдивого ответа. Даже ирония и лёгкая улыбка исчезли с его лица. А неправдивого ответа с моей стороны и не получится. Не умею я врать от слова совсем.

Однако и всю правду начистоту выкладывать и раскрываться перед ним, оголяя все свои чувства, я не готова.

– Да, конечно, вы имеете права это знать. Не подумайте, что я какая-то легкомысленная и разбрасываюсь подобными предложениями… Напротив, вы первый и единственный мужчина, которому я подобное предлагаю.

– Почему? – с не меньшим упорством добивался от меня ответа он.

– Можете считать, что прихоть у меня такая. Давно не было… близких отношений с мужчиной…

Хотелось, как страусу, спрятать свою голову в песок. Возникло осознание, что выгляжу сейчас полной дурой, и делаю всё не так. Почувствовала себя несмышлёной школьницей рядом со строгим всезнающим учителем.

Поль продолжал смотреть на меня немигающим взглядом, что ещё больше усугубило ситуацию и мою неловкость. Отчего-то мне показалось, что он мне не верит.

– Шесть лет. Шесть лет у меня не было физиологических отношений с мужчиной. А я пока ещё молодая женщина, по крайней мере, таковой себя считаю! Простите меня за этот разговор. Думаю, вам лучше уйти, пока я не сгорела от стыда…

– Я согласен, – словно удар молота прозвучал его голос…

Глава 1

– Яна Валерьевна! Вы ещё не ушли?! – в ординаторскую вбежала запыхавшаяся медсестра Лера.

– Уже почти ушла. А что случилось? – ответила я медсестре, стоя уже на пороге. Однако её вид заставил меня остановиться, подозревая что-то неладное. Всегда собранная и аккуратная, Лерочка стояла передо мной с раскрасневшимся лицом и выбитыми из прически волосами, запыхавшаяся.

– Там на автомагистрали авария произошла, привезли ребёнка, мальчика, со множественными повреждениями. У него сильное кровотечение. Аркадий Анатольевич послал за вами. Без вас не справимся!

– Поняла, сейчас одену халат и иду. Готовьте операционную.

– Готово уже! Хорошо, что вы не успели уйти! Там сложный случай. А ещё говорят, что они иностранцы, блатные какие-то. Всё время папаша мальчика настаивал на своей частной клинике. Но скорая туда бы ребенка просто-напросто не успела довезти.

Я скинула свой плащ, одела халат и побежала в операционную. А Лера по дороге без умолку рассказывала очередные известные ей сплетни:

– Главное, удар машины пришёлся на сторону водителя. Макс со скорой, говорит, что водителя доставали, распилив болгаркой металл автомобиля, уже даже не надеясь, что он живой. А на нём почти ни царапины нет! Так, по мелочи, после такой-то аварии! Даже осмотреть себя не позволил. А мальчишке очень сильно досталось, хотя он с другой стороны машины был. Вот скажите, как такое может быть?!

Но россказни сестрички я уже не слушала. Привыкла к её болтовне, которая сейчас выступала для меня скорее фоном. А сама сосредоточилась на предстоящей работе. После смены чувствовала усталость. Но уж если меня вернули и пригласили в операционную, значит, случай действительно неординарный.

Пациент уже лежал на операционном столе, всё было подготовлено к операции. Увидев прискорбные лица коллег, я поняла, что ситуация критическая и не требует промедления. Пока проводила обработку рук, дежурный хирург, который недавно принял у меня смену, вводил меня в курс дела, и рассказывал подробности о состоянии юного пациента.

А дальше меня ждала скрупулёзная ювелирная работа за операционным столом. Расслабиться и выдохнуть было некогда. Состояние мальчика было критическим. Периодически падало давление.

Нервозности всей нашей бригаде добавляло ещё и то, что я оперирую уже фактически после своего дежурства, уставшая, вне своей смены. По идее, этого делать нельзя. Но я знала, была уверена, что с данным случаем Аркаша без меня не справится. И он это понимал, не зря Лерочку ко мне послал. Но вот если что-то случится с мальчишкой, нам всем не поздоровится.

В моей семье я врач в третьем поколении. И вся моя многочисленная родня в основном хирурги. Только бабушка выбилась из общей массы. Она у нас акушер-гинеколог. А вот дедуля, мама, папа и я – хирурги. Как это ни пафосно звучит, других вариантов профессии с детства в отношении меня даже и не предполагалось. Всё моё детство проходило в обсуждении пациентов и интересных случаев в хирургической практике. Довольно часто мама меня брала к себе в клинику, ведь порой сидеть со мной было некому. Сколько себя помню, всегда мечтала быть врачом, как и мои родные. Выбрала профессию и ни на минуту, ни разу в жизни не пожалела об этом. Хоть мой муж Тимур неоднократно меня упрекал за гиперответственное отношение к работе и то, что она отнимает много моего личного времени и сил. Но на тот момент я не понимала, чего именно он от меня хочет. Мне, как молодому специалисту, чрезмерно важно было доказать свою профпригодность, получить самостоятельный допуск к операциям, а потом на протяжении нескольких лет планомерно доказывать себе, маме, всем своим родственникам, что я в хирургическом деле лучшая, что я могу!

И я смогла. Стала. Сейчас все ювелирные и сложные операции наш главврач доверяет только мне. Да и коллеги по блату родственников именно ко мне на операцию определяют. Разве это не показатель?

Другой вопрос, что моя работа за эти годы стала для меня всем, и заменила мне личную жизнь. Особенно после того, как разбился Тимур.

Операция длилась более четырех часов, но я осталась собой довольна как никогда. Всё сделала ювелирно, аккуратно. Малец стойко выдержал операцию. Теперь дело осталось за его организмом, надеюсь, он справится.

– Держись! Борись за жизнь, слышишь, не сдавайся! – прошептала на ухо я мальчишке.

Вышла из операционной, только сейчас осознавая, что за эти долгие четыре часа у операционного стола с меня семь потов сошли. Теперь я безмерно уставшая, потная, но крайне довольная собой.

– Аркадий, сам с родней объясняйся. Я домой. Моя смена давно закончилась… – сказала я, и вышла из операционного блока.

– Что с моим сыном? – Ко мне подбежала симпатичная брюнетка с заплаканным от горя лицом.

– Сейчас выйдет Аркадий Анатольевич и всё вам расскажет. – Сказала я и собиралась было пройти, но дорогу мне перегородил крупный широкоплечий высокий мужчина. Он, прожигая меня почти насквозь взглядом, спросил:

– Он живой?!

Интонация голоса и его аура дали мне знать, что с таким лучше не юлить и не спорить. Да уж, не удалось мне незаметно улизнуть. Настойчивые же родственники у мальчишки! И Аркадий, как нарочно, не выходит…

– Конечно, он жив! Операция прошла успешно. Но мальчик всё равно в крайне тяжелом состоянии, но стабильном… Больше я вам ничего не скажу.

Пока я говорила, судя по всему, с отцом мальчика, боковым зрением увидела ещё одного довольно интересного персонажа. Такой же широкоплечий, высокий и мускулистый мужчина, наверное, родственник. Изначально он стоял в стороне от происходящих событий. Но в момент нашего разговора с родителями ребенка их родственник подошел поближе… и как-то странно стал ко мне принюхиваться. А в конце моей речи я, к своему удивлению, увидела, как мужчина поморщился и глухо, еле слышно выругался.

И на эту его реакцию обратила внимание не я одна. Все присутствующие перевели свои взгляды на него.

Трэш какой-то. Он принюхивался ко мне, а потом такое его поведение… Неужели я настолько сильно пропотела, и от меня ТАК несёт потом, что аж человек выругался?! Да уж, крайне неловкая ситуация. И пока все перевели ракурс зрения в другую сторону, я решила ретироваться. К счастью, именно в этот момент из операционной вышел Аркаша.

Быстро зашла в ординаторскую, переоделась, и уже дошла до выхода из клиники, как скорее почувствовала, нежели услышала чьи-то шаги за спиной. Обернулась и практически врезалась в стальную мужскую грудь. Неторопливо, словно в замедленной киносъёмке, подняла голову и встретилась взглядом с его карамельно-карими глазами. Это был тот самый родственник прооперированного мной ребёнка… тот, который громко втянул мой запах, а потом поморщился и досадливо выругался.

Я отступила от него на шаг и скрестила руки у себя на груди. Что ещё ему нужно? Мало поглумился?

– Может быть, вас подвести до дома? Я на машине. ваша медицинская сестра рассказала, что, если бы не вы… Спасибо за Артёма.

– Это мой долг. А насчёт вашего предложения подвезти не стоит беспокоиться. Я сама доберусь.

– Но… уже поздно… вы задержались из- за операции…

– Спасибо за беспокойство. Я здесь недалеко живу. Так что мне ничего не нужно. До свидания.

– До свидания, – ответил он, продолжая пожирать меня глазами.

Я шла домой, и мне всё время казалось, что ощущаю на себе его взгляд. Но такого же не может на самом деле быть? Для надежности я даже пару раз оглянулась по пути, но никого при этом не увидела.

Невольно вспоминала его глаза, облик в целом и нашу с ним встречу у выхода из клиники. Не знаю, как это объяснить, но он так необычно на меня смотрел. Казалось, что он взглядом хочет меня придушить, и непонятно, с какой именно целью: в объятиях, как женщину, или руками, как злейшего врага. Настолько выразительным и красноречивым был его взгляд.

Еще очень странным представляется один факт. У меня сложилось устойчивое подозрение, что мне он сам: его внешность, голос, взгляд очень знаком. Только не могу понять и вспомнить, откуда я его знаю…

Глава 2

На смену пришла в приподнятом настроении. Не успела зайти в ординаторскую и переодеться, как вбежала довольная Лерочка.

– Доброе утро, Яна Валерьевна.

– Привет. Как он?

– Кто? – Я закатила глаза. До Леры всегда все долго доходило, поэтому пришлось пояснять: «Вчерашний прооперированный мальчик, кто ещё?!»

– А… Пришёл в себя, ему уже лучше. Всё благодаря вам. Знали бы вы, кто у его реанимации почти всю ночь дежурил…

Лерочка была, как всегда, в своём репертуаре – не могла обойтись без сплетен. И озвучивала она их с огромным воодушевлением, жестикулируя руками, с широко раскрытыми глазами, вероятно, предполагая, что так информация до нас быстрее дойдет. Но, стоит ей отдать должное, интриговать она умеет.

– Кто?

– Сам Поль Дюруа!

– Это кто?

– Эх вы, Яна Валерьевна! Ну, вспомните уже: я недавно билеты приносила на выставку картин французского художника. Всех звала составить мне компанию…

– Что- то такое припоминаю…

– Так вот, этот художник и есть Поль Дюруа! Он, оказывается, какой-то родственник мальчику. Двоюродный брат его отца или что-то вроде того. Отец мальчика и Поль – французы, а мама мальчишки – русская, её вообще Катей зовут… И вообще, их семейство какое-то блатное. Им главврач разрешил в реанимацию заходить, практически всем семейством! И VIP палату приказал предоставить, когда можно будет мальчика из реанимации переводить.

Дверь ординаторской открылась и вошла Лиля. Как раз вовремя! Иногда я не знала, как спастись от болтовни нашей Лерочки, и того потока информации, который она на меня выливает.

Лиля со снисходительной улыбкой уточнила у нашей болтушки:

– И как, небось того красавчика французского художника обсуждаете?

– Его самого, – улыбнулась я в ответ.

– Папа мальчика, между прочим, тоже хорош собой, такой мускулистый, брутальный и одевается стильно… – вставила свои пять копеек Лерочка, но затем со вздохом добавила. – Жаль только, жену свою сильно любит. И что только красавчики в таких посредственностях, как она, находят?! Он, например, ни отходит от неё ни на шаг. Во всем пытается угодить, бегает вокруг неё, то кофе принесёт, то еды. И чуть ли не с ложечки кормит! Не знаю… может, это он у неё так за аварию прощение высмаливает? Не верю я, что такой солидный и эффектный мужчина вот так всегда к своей женщине относиться будет…

– Тебе-то, Лера, что об этом переживать? У тебя же вроде парень есть, Стас кажется?! – Поддела её я.

– Хм, ну, что Стас?! Вы только сравните: где он, а где эти французы… Художник, между прочим, о вас вчера спрашивал… – проговорила Лера, смотря прямо на меня.

– Обо мне? – удивилась я.

– Ага.

– И что спрашивал?

– Да так, по мелочи. Я подошла к нему уточнить, не ошиблась ли я, что он тот самый художник. Так он мне и автограф дал на открытке с изображением его работ, и билеты на свою выставку подарил! А потом, как бы невзначай, уточнил у меня, кто на самом деле оперировал Артёма, и почему вы домой ушли после операции, не остались на смену.

– А ты что сказала?

– Так и сказала, что не ваша смена была, и остались на операцию вы из чистого благородства. И если бы не ваши золотые руки, не факт, что мальчика бы вообще спасли.

Я грустно вздохнула. Лера родственникам мальчика кучу служебной информации разболтала. И искренне не понимает, что натворила.

– А что не так–то?

– Всё не так! – вмешалась Лиля в разговор. – Болтун, как говорится, находка для шпиона! Ты ведь так и подставить неосознанно своих коллег сможешь. А если они жалобу напишут, что хирург сверх смены, усталый операцию проводил?! Об этом ты не подумала?

Лерочке явно разговор в таком ключе пришёлся не по душе, и она выпалила:

– Ой, у меня дел столько, а я тут с вами заболталась… Ладно, пошла я работать…

– Иди уже давай, – подзадорила её Лиля. Она недолюбливала Леру за болтливость. Лерочка вспыхнула, и ушла, громко стуча каблучками.

– Как ты? – Спросила меня подруга, когда мы остались с ней наедине.

– Нормально. – Я пожала плечом, не понимая вопроса.

– Уже вся клиника судачит, какую ювелирную операцию ты вчера провела, и как всё красиво сделала! Ты молодец!

– Я просто делала свою работу.

– Да, ладно, не скромничай! Руки у тебя золотые. Я восхищаюсь твоим профессионализмом. Даже не хочется после этого тебя ругать.

– Меня ругать? За что?

– А кто, скажи мне, опять пошел на поводу у нашей Светланы Игоревны и сменами с ней в очередной раз поменялся?!

– Ну, она попросила, у неё обстоятельства, дети…

– Ага, и поэтому практически во все её ночные смены ты ходишь…

– Мне не сложно. И потом, я одна, мне не нужно борщи мужу варить, и детей по садам–школам развозить… Что мне дома делать? А здесь я могу быть полезной.

– Вот в том то и дело? Тебе сколько сейчас? Тридцать пять?

– Тридцать шесть, но какое это имеет значение?

– Большое! Тебе тридцать шесть, и ты уже поставила крест на своей личной жизни! Так?

– К чему это всё ты мне говоришь? Опять будешь меня к кому-нибудь сватать или в театр отправлять?

– А оно разве поможет? Яна, ты просто задумайся. Как твоя жизнь изменится через 10 лет. Представила? А через пятнадцать? Я думаю, что ничего не поменяется. Всё будет, как сейчас. Работа, работа и работа до самой старости, пока руки тебя подводить не начнут.

– Лиля, прекрати!

– А что прекрати? Помнишь, несколько лет назад ты мне говорила, что хотела бы для себя ребенка родить?

– Говорила.

– Когда ты собираешься это делать? Часики тикают, и с каждым годом физиологически тебе буде всё сложнее и сложнее это сделать. Ты же медик, сама понимаешь…

– Понимаю. Но что ты предлагаешь?

– Как минимум предлагаю перестать дежурить за других, и начать заниматься своим вопросом.

– Ребенка-то я хочу, но от кого рожать? Или эко сделать?

– Ты что, спятила? От донора?

– Как вариант… – С сомнением в голосе предположила я, сама в душе понимая, что от донора не хочу. Лиля задела мою самую болезненную тему. Ребенка я действительно хотела. Но в моем окружении не было ни одного мужчины, который бы понравился или мало-мальски меня зацепил…

– Да ты знаешь, кто идёт в доноры? Как правило, неудачники, ради денег. Ты бы их видела… бр-р-р…

– Лиля!

– В том то и дело. Проще найти какого-нибудь эффектного мужчину с хорошей генетикой, чем играть в рулетку с ребенком от донора.

– Ага, если бы всё было так просто. Где его найти?

– А как насчёт этого художника французского, который, со слов Лерочки, о тебе спрашивал? Может, ты ему понравилась, кто знает.

– Ага, скажешь тоже…

– А почему бы не попробовать? У него внешность: просто супер, если от такого сын родится, точно спасибо мамочке за такие гены скажет. Да и талантливый мужчина, это еще один плюс…

Глава 3

Поль

Луна нашей стаи обладает даром предвидения. Тайно в душе я надеялся, что когда-нибудь она поможет и мне в поисках моей истинной пары.

Мы, оборотни, обладаем рядом преимуществ, в отличие от людей. И я имею в виду не только превзойденные слух, зрение или нюх, который настолько обострён, что даже по запаху позволяет определять, врет ли тебе твой собеседник, боится ли он тебя или какие иные чувства испытывает. Наши преимущества не только в крепком здоровье, но и том, что мы не подвержены многим человеческим болезням. В этом плане, в отличие от слабых людишек, мы практически неуязвимы. Помимо всего этого мы ещё обладаем долголетием. Способны жить сотнями лет, а срок продолжительности отдельных особей, например, моего альфы Мишеля, и вовсе достигает тысячелетнего рубежа. Но во всех этих прелестях есть одно главное «но». Создавать полноценную семью и заводить потомство мы можем только с истинными парами. А встретить таковую даже за сотни прожитых лет не всем удаётся.

Встреча с парой, предназначенной судьбой, для любого оборотня великое счастье хотя бы потому, что не каждому это удаётся. При всем при том, за сотни лет любой адекватный оборотень устаёт от одиночества и рано или поздно ощущает потребность в продолжении рода, необходимость заботится ещё о ком-то, кроме себя. Интерес к поиску истинной пары подогревает также и наблюдение за теми, кто нашёл свою судьбу. Взаимоотношения истинной пары неповторимы. Природа награждает такие союзы способностью общаться друг с другом по ментальной связи, интуитивно ощущать эмоции партнёра, быть одним целым с ним. Такие взаимоотношения, как правило, неповторимы не только в плане самоощущения и избавления от одиночества, но и дают массу преимуществ оборотню как таковому, делая его практически неуязвимым за счёт усиления природных данных в отличие от оборотней-одиночек.

Поэтому я терпеливо ждал и надеялся, что и мне улыбнётся удача и появится хоть какая–то информация, где мне найти свою истинную пару. Многие оборотни ради шанса найти свою избранную готовы пойти на многое, и я не исключение. Словно подарок судьбы, в нашей стае появилась одаренная луна – пара нашего альфы. Она обладает способностью предвидения и помогает получать оборотню сведения о том, где он может найти свою пару. Так, Виолетта уже помогла бете нашей стаи найти свою пару в лице Екатерины – человеческой женщины из России. Надеясь на то, что судьба и ко мне рано или поздно будет благосклонна, я старался быть как можно более полезным Виолетте, и как можно чаще попадался ей на глаза.

Моя стратегия сработала. В один прекрасный момент Виолетта увидела, что мне нужно поехать в Россию, так как моя пара там. Естественно, я поехал, не раздумывая! И даже выставку своих картин согласился в Москве провести в надежде, что встреча с НЕЙ произойдёт именно там…