Без алиби

Женщина с тревогой смотрела, как я расхаживаю по комнате и тру рукой лоб.

– Ни о чем не беспокойтесь, – сказал я ей. – Я позвоню в милицию, приедут следователи и во всем разберутся. У вас есть при себе какие-нибудь документы?

– Есть, – кивнула она. – Карта гостя. Вот.

Она достала из кармана сарафана потрепанную карточку и протянула мне. Мищук Мария Богдановна. Корпус третий, комната двадцать восемь.

– Хорошо, идите, – кивнул я, возвращая ей карту. – Если что – вас найдут.

Женщина поднялась со стула, на котором просидела полдня, переминаясь с ноги на ногу, попрощалась, извинилась, снова попрощалась и неслышно вышла из квартиры.

Ты вопиюще ленив и нелюбознателен, сказал я себе, даже не в силах выйти на балкон и проследить, в какую сторону пошла Мария Богдановна. А ведь можно было провести ее до санатория, узнать у администратора, проживает ли эта женщина у них, проверить паспорт… Но это забота милиции, говорил во мне другой голос. Пусть следят, пусть проверяют. А мне эта петрушка надоела. Я устал. В конце концов, я просто смешон.

6

Разумеется, я не стал вызывать милицию. Ну что я скажу следователю? Что у меня украли слиток золота, который я контрабандным путем вывез из Перу? Начнутся расспросы, почему я отстал от группы, чем занимался в Приамазонии почти год, почему, в конце концов, живу здесь без прописки, и отчего моя покойная бабуся забыла написать на меня завещание. Если я расскажу ментам все, то у них волосы встанут дыбом и меня моментально депортируют в Россию и передадут в службу безопасности.

Однако, я не был намерен так просто расстаться со своей реликвией. Человека, который вломился ко мне, можно просчитать, если, в самом деле, составить цепочку, по которой слух о золотом драконе просочился в среду домушников. И в этом деле никого нельзя сбрасывать со счетов. Даже Клима.

Я прекрасно выспался следующей ночью, хотя проснулся где-то около шести, – никто мне не звонил, не советовал готовить себе алиби, и хорошее настроение подпортила только голая стенка с одиноким гвоздем, на котором еще вчера висел золотой дракон.

Я взял ведро с размоченным хлебом и пошел на дачу. Похоже, солнце даст нам сегодня передохнуть – при полном безветрии небо было затянуто тучами, и оттого край моря, выглядывающий между Крепостной горой и Болваном, был серым и унылым.

За художественным музеем я свернул налево и пошел вниз. Перед чугунным ограждением санатория на секунду остановился, после чего изменил своей привычке, не стал сокращать путь по его территории и снова пошел по шоссе.

Когда я сравнялся с проулком, мое внимание привлек человек, бегущий по серпантину в мою сторону. Точнее, не сам человек, а его ярко-красные спортивные трусы, горящие, как люминесцентный светильник. Рыжеволосый, кудрявый, с бледной, слегка порозовевшей кожей. Э, да это тот самый тип, который, если верить словам Марийки, звонил мне вчера утром.

Я застыл со своим ведром на обочине дороги, не зная, что предпринять. Как заговорить с бегущим человеком? О чем спросить его? Времени на раздумья у меня не было, человек приближался с каждой секундой.

Я закинул ведро в кусты, отвел руки за спину и стал прохаживаться от одного края дороги к другому. Бегун вильнул в сторону, чтобы не налететь на меня. Я понял по его индифферентному лицу: он меня не знает и никогда раньше не видел. Я сделал широкий шаг и снова оказался на его пути.

– Стой! Стой! – махнул я рукой, как жезлом, будто останавливал машину.

Наверное, у рыжего были неважно отрегулированы тормоза, и он все-таки задел меня плечом, чертыхнулся, хотел было побежать дальше, но я крепко схватил его за влажное запястье. Он бегуна пахнуло потом. Он вытаращил на меня глаза и, брызгая слюной, крикнул:

– Чего?! Ты что хватаешь? Взбесился?

– Стоять, стоять, – спокойно ответил я ему, внимательно разглядывая его кроссовки. – Бегаем, значит? Природу топчем?

– Да кто ты такой? – взвизгнул рыжик. – Отпусти руку!

– Я старший егерь судакского лесхоза Бодунко. Еще вопросы есть? Разъяснения не требуется?

– Ну и что? – Рыжик все еще дергал свой руку, но уже не столь агрессивно. – А что я такого сделал?

– Щит перед подъемом видели? Читать умеете?

– Какой щит? – заморгал глазами рыжик, хотя совершенно ясно было, что он знает, о каком щите я говорю.

– Ну, обернитесь и посмотрите. Он и отсюда виден.

Рыжик повернулся, убедился, что щит, в самом деле отсюда виден.

– А что там особенного? – зашлепал он мясистыми губами. На кончике его носа дрожала капелька пота. Безбровый, лишенный ресниц, он почему-то напоминал мне верблюда. Убедившись, что он не станет убегать от меня, я отпустил его руку и, расхаживая перед ним, монотонным голосом пояснил:

– На щите написано: "Государственный ботанический заказник "Новый Свет". Посещение леса, разбивка палаток, разжигание костров строго воспрещается." Так?

– А я что, разжигал костры?

– Нет, вы посещали лес.

– Да я только по дороге, – не меняя нагловатого тона ответил рыжик и показал рукой, по какой дороге он носился.

– Ай-я-яй! – покачал я головой. – Ну зачем вы обманываете? Все говорят, что только по дороге, а сами в лес ходят. Вот и вы тоже. У вас же кроссовки в глине.

Рыжик посмотрел на свои кроссовки, пожал плечами, но ответил уже другим тоном:

– Да я только на обочину сошел. Там даже трава не росла.

– На обочину, – опять покачал я головой, с удовольствием играя роль егеря. – Да у нас обочина – до самого моря обочина. Это вам не Козельск. Здесь экология, а она у нас одна. А вот вас, приезжих – как собак нерезаных. Каждый сойдет на обочину, и через два года леса не станет. Ясно? Придется жаловаться на вас администратору санатория. Вы ведь из "Сокола"?

– Да, – ответил рыжик, погрустнев.

– И штраф с вас полагается. Триста тысяч купончиков.

– Ничего себе штрафы! – вытянул верблюжье лицо рыжик.

– А вы как думаете? Топтать природу легко. А попробуйте вырастить хоть один кипарис или можжевельник. Не пробовали? Ну вот и молчите.

– А у вас есть какие-нибудь документы? – насторожился рыжик.

– А зачем мне документы? Меня начальник санатория знает, как облупленного. Сейчас сходим к нему, составим акт – копию, кстати, вышлем по месту вашей работы – а потом уже уплатите штраф. Не знаю, какие меры к вам начальник применит. Одного такого марафонца в прошлом году досрочно выгнал из санатория. Гербарий собирал, ботаник хренов.

Рыжик заволновался, завертел кудрявой головой по сторонам, стал почесывать волосики на груди. Вот ведь простофиля, думал я, с некоторым сочувствием глядя на его растерянный вид. Если Марийка сказала неправду, и этот верблюд никогда не звонил мне, то я просто заболею от жалости к нему.

– А может быть, – заговорщицки сказал мне рыжик, – обойдемся без начальника? Я уплачу вам штраф, и на этом поставим точку?

Я вздохнул.

– Все вы ищете какие-то пути, чтобы увильнуть от закона. Ладно. В порядке исключения. У вас деньги с собой? – спросил я, хотя было совершенно очевидно, что в трусах спрятать деньги невозможно.

– К сожалению. – Он похлопал себя по ягодицам. – Если вам не трудно – здесь недалеко.

– Ну идемте, только быстрее, – поморщился я.

Я конвоировал рыжика по санаторной аллее, моля Бога, чтобы не повстречался кто-нибудь из знакомых. Мы зашли в жилой корпус, я громко поздоровался с дежурной, которую видел первый раз в жизни, и, не давая ей опомниться, поинтересовался, купалась ли она сегодня в море и какова водичка. Кинув ей напоследок, что обязательно позвоню вечером, быстро затащил рыжика в лифт.

– Какой этаж?

– Пятый.

У него в номере может оказаться жена, дети, и поговорить нам не удастся, подумал я.

Дверки лифта разъехались в стороны. Холл с пальмой в ящике, балкон с открытыми настежь дверями. В конце коридора, с пылесосом в руках, над ковровой дорожкой склонилась уборщица. Дверь в подсобку, заставленную пустыми бутылками, вениками, швабрами и ведрами, открыта. Уборщица – спиной к нам, и пока поравняется с подсобкой, пройдет не меньше пятнадцати минут.

Я резко толкнул плечом рыжика в подсобку, но он успел отреагировать и расставил руки в стороны, упираясь о стенки. Слабый аргумент, его руки несложно было вернуть на прежнее место легким ударом в солнечное сплетение. Рыжик негромко вскрикнул, но я уже втолкнул его в подсобку, мягко закрыл за собой дверь и использовал швабру в качестве запора.

– Вы… вы… – пытался он озвучить свой испуг и вялое возмущение. – Я сейчас закричу! Вы ничего не сможете со мной сделать! Я сейчас…

– Тише, – перебил я рыжика и приставил указательный палец к его груди. – Я не причиню вам вреда, если вы ответите на мои вопросы. Отвечаете – и мы расходимся. Все ясно?

– Что вам надо? Я вас не знаю! Я отказываюсь говорить в этом месте!

Мне пришлось дать ему несильную пощечину. Рыжик сразу замолчал, а я, приблизившись к нему почти вплотную, сказал:

– Вы меня не знаете, но тем не менее звоните мне по утрам и пытаетесь запугать какими-то глупыми угрозами. Вы думали, что я вас не найду, и ваше хулиганство пройдет безнаказанно?

Вот только сейчас он по-настоящему испугался. Раскрыл рот, выдавил что-то нечленораздельное. У меня отлегло от сердца: звонил он, в этом можно было уже не сомневаться.

– Ну так о чем вы хотели меня предупредить?

– Бога ради, простите меня! – взмолился он, прижимая ладонь к ладони, будто молился на меня, как на икону. – Я совсем не желал вам зла. У меня и мысли не было угрожать вам. Я только хотел предупредить вас… то есть не я, а один молодой человек…

– Говорите спокойнее и внятнее. Вас только на митинги выставлять.

– Я не знаю вас совсем, – начал он, как ему показалось, с самого главного. – А так часто звонил потому, что мне все время мешали. Один раз я звонил из кабинета заместителя по финансам, но не успел ничего вам сказать, так как мне помешали, во второй раз я звонил из библиотеки, но там нельзя было говорить громко…

– Вы больной? Маньяк? У вас навязчивые идеи? – совершенно серьезно спросил я рыжика.

– Да нет же! Как вы не понимаете? Мне до вас вообще никакого дела нет! Я не по своей воле звонил вам. Меня попросили об этом, ну, как оказать небольшую услугу.

– Кто вас просил об этом?

– Один молодой человек. Я совершенно его не знаю, мы повстречались на пляже.

– И о чем он вас попросил?

Рыжик пожал плечами, будто этот вопрос очень его удивил.

– Позвонить вам и сказать, чтобы вы проявляли осторожность и обеспечили себе алиби.

– И все?

– Клянусь – ни слова больше.

– Он вам назвал мою фамилию?

– Да. Вацура, если не ошибаюсь?

– А телефон?

– Телефон он мне продиктовал, чтобы я записал номер своей рукой.

– А почему вы согласились выполнить такую странную просьбу?

Рыжик замялся и я помог ему:

– Он вам заплатил.

Рыжик с усилием кивнул.

– Да. Простите меня, Ради Бога! Я думал, что этот звонок вам во благо.

– Как он выглядел?

– Молодой, не больше двадцати пяти. Крепкий, коренастый. "Качок", как их сейчас называют.

– Особые приметы?

Рыжик задумался, наморщил лоб.

– Вы знаете, у него было настолько типичное лицо, что я вряд ли узнал бы его даже сейчас. Короткая стрижка, голова низко посажена. Крупный нос.

– С горбинкой?

– Нет, нос обычный, картошкой.

– Наколки на руках, груди?

Рыжик отрицательно покачал головой.

– Не припомню. По-моему, не было.

– А почему он выбрал именно вас? Что, на пляже больше никого не было?

– Да что вы! Полно людей. А он, собственно, меня и не выбирал. Это я к нему подсел. Рядом с ним место свободное было.

– Он был один?

– Да. Сидел на полотенце, смотрел на море. Спросил о какой-то ерунде, вроде, нет ли у меня спичек? А я ведь не курю.

– А как он потом перешел к своей просьбе?

– Поинтересовался, в "Соколе" ли я отдыхаю? Я ответил: да, в "Соколе". Он говорит что-то вроде того, что очень хороший санаторий, он тоже в нем отдыхал, и вообще любит море, но сегодня уезжает, а до своего дружка, мол, дозвониться не успел, а сообщить ему надо нечто очень важное. И спрашивает, не могу ли я завтра позвонить по местному телефону? Ну и тут же портмоне раскрывает, достает двадцать долларов. Мне, знаете, так стыдно стало…

– Ладно, хватит, мне все ясно, – сказал я, почему-то испытывая к рыжему не самые добрые чувства.

– Только из лучших побуждений, – еще раз заверил он меня. – Так что, примите меры и готовьте, так сказать, алиби…

– Я это уже слышал, – перебил я его и вытащил швабру из дверной ручки.

Мы вышли из подсобки и тотчас нос к носу столкнулись с уборщицей. Она воинственно наставила на нас шланг от пылесоса и спросила:

– Чего это вы там делали?

– Туалет искали, – ответил я.

– Туалет в номерах! – завопила уборщица. – Гадят где попало, как коты драные! Взрослые люди, и как не стыдно!

Рыжему стало стыдно, и лицо его покраснело.

– А ловко вы меня насчет штрафа надули, – сказал он мне, когда мы дошли до лестничной площадки. – Я в самом деле поверил, что вы егерь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Так в Южной Америке называют золотоискателей, которые самовольно захватывают земельные участки в Приамазонских джунглях, намывают золотой песок, а также разбивают плантации, на которых выращивают коку.