Вечное пламя

Ну… почти благополучно.

Остановиться было сложнее, чем она ожидала, и в конце концов она врезалась в Кифа, отчего он на нее завалился.

– Знаешь, если хотела сразить меня наповал, можно было сделать это и менее болезненно, – сказал он ей, рассмеявшись, когда она попыталась подняться.

Софи отвернулась, чтобы скрыть покрасневшие щеки.

– Скатываться было обязательно? – спросила она Юрека.

– Нет. Но было весело, – тот откинул свои спутанные волосы, отчего вокруг полетела трава.

«Друг! Софи! Киф! Летим!»

Софи резко обернулась навстречу звуку и ощутила, как при виде сверкающей молнии, крутящей сальто в радужном небе, на глазах наворачиваются слезы. Софи немного боялась, что крыло Силвени так полностью и не восстановится. Но оно явно было как новое. И все такое же сверкающее.

– Она рада меня видеть, да? – спросил Киф.

– Не настолько, как она рада видеть меня.

Хотя Софи бы не отказалась, если бы в голове у нее было поменьше «Киф! Киф! Киф!». И она была отнюдь не в восторге, когда Силвени подогнула крылья и нырнула, приземляясь рядом с Кифом с буйным ржанием.

– Видишь? Блестящая Попка меня любит, – Киф потянулся погладить сверкающий круп, но Силвени отпрянула, огрызаясь на свой хвост.

– Я же говорила, она ненавидит это прозвище, – самодовольно сказала Софи.

Она попыталась подозвать Силвени к себе, но та была слишком занята погоней за собственным хвостом и не слушалась.

Киф нахмурился:

– Ты это чувствуешь, Фостер?

– Вроде как, – Софи закрыла глаза, пытаясь разобраться в головокружительных эмоциях, кружащихся в голове. Она и забыла, какой подавляющей может быть энергия Силвени.

«Спокойно», – передала она. Но Силвени продолжила крутиться, и чем больше она это делала, тем больше отрицательных эмоций ощущала Софи.

«Тебе страшно?» – спросила она, повторяя вопрос, пока Силвени наконец не остановилась и не посмотрела на нее.

Волна страха впилась в разум Софи когтями, как злобный верминион, и она шагнула назад, потому что стало сложно дышать.

– Чего она боится?

– Скорее всего… легче вам показать, – Юрек раскрыл свою сумку и вытащил пригоршню скрученных синих стеблей, заполнивших воздух острым коричным запахом.

Разум Софи затянулся туманом голода Силвени, но аликорн попятилась от угощения.

– Почему она…

Софи прервало оглушительное ржание, и Силвени встала на дыбы, а с неба обрушилось огромное расплывчатое серебряное пятно. Юрек едва успел оттащить Кифа, как на его место приземлился огромный аликорн с синими кончиками крыльев.

– Это Грейфелл, – сказал Юрек, кинув угощение новому аликорну, чтобы отвлечь его, пока накидывал золотое лассо на его массивную шею. Грейфелл забился и заборолся, но Юрек держал крепко. – Он наш местный самец. И вплоть до последних нескольких дней они с Силвени прекрасно ладили.

– И что изменилось? – спросила Софи, когда Силвени завизжала и взмыла обратно в небо.

– Понятия не имею, – Юрек попытался погладить Грейфелла по носу, но аликорн глянул на него самыми холодными карими глазами, что Софи только видела. – Именно это вам и предстоит понять – и чем быстрее, тем лучше. Иначе, боюсь, он убьет Силвени.

Глава 5

«Все в порядке, – передала Софи кружащей над головами Силвени. – Я не позволю ему причинить тебе боль».

Но когда Грейфелл вновь забился, чуть не роняя Юрека, она засомневалась, сможет ли сдержать обещание.

Все в Грейфелле дышало свирепостью. Его дикие глаза. Вздувающиеся могучие мышцы. Зубы, сверкнувшие, когда он попытался – к счастью, безуспешно – перекусить плотную веревку, удерживающую его.

И все же холодные волны, набегающие на сознание Софи, казались скорее страхом, чем яростью.

– Осторожнее, – предупредил Киф, когда Софи шагнула ближе. – Я прямо чувствую его желание на полном серьезе отгрызть руку тому, кто к нему прикоснется.

«Все хорошо, – передала Софи. – Я тебя не обижу».

Грейфелл забил копытом.

Силвени заржала, передавая: «Софи! Опасно! Летим!» Но Софи приказала ей не приближаться, жалея, что не может огородиться от панических мыслей Силвени.

Она закрыла глаза, и все вокруг отошло на задний план, а она представила, как ее сознание протягивается к Грейфеллу подобно пуховому одеялу. Большинство телепатов не умели открывать разум мыслям животных, но благодаря усиленным способностям Софи ее голова переполнилась видами покрытых снегом гор, высоких деревьев и озер таких чистых, что они казались зеркалами неба. Все было ярким, открытым и свободным, но все же чувства пронизывала пустотелая боль – Софи помнила, что такую же тоскливую пустоту она ощутила, когда впервые встретила Силвени.

«Ты больше не одинок, – сказала Софи Грейфеллу. – Друг».

Вместе со словами она послала изображения: как она заботится о Силвени, как она с ней летает, дает тыкаться в шею – все, чтобы убедить Грейфелла довериться. Она даже показала ему, что умеет телепортироваться, чтобы он знал, насколько глубока их связь.

И тогда в ее мыслях появилось слово – у Софи ушло мгновение, чтобы перевести его с аликорновского языка Грейфелла.

«Родня».

«Да», – передала Софи, открывая глаза, чтобы осмотреть его. Радужка Грейфелла была пронизана золотистыми точками – как и ее собственная, – и пока он смотрел ей в глаза, крохотные укусы холода запестрели в сознании, подобно ледяному дождю.

Чем больше она на них сосредотачивалась, тем быстрее они превращались в единый поток.

А затем – в ливень кошмаров.

Острозубые звери, люди со сверкающим оружием – гнались, выслеживали, жаждали крови. Крики и боевые кличи эхом раздавались в сознании, а от боли все еще заживающих шрамов на глазах выступали слезы.

Она попыталась высвободить разум, но Грейфелл продолжал посылать полные насилия и крови сцены, переполненные монстрами с бугристыми лицами – ограми, осознала Софи, – которые избивали и колотили все, к чему прикасались, пока весь мир не окрашивался алым. Ей хотелось рыдать, кричать, выцарапать мысли из головы. Но она могла лишь стоять, пока внутри нее страх превращался в лед, замораживая ее изнутри.

– Ого, – произнес Киф, оттаскивая Софи. Она задрожала, прижимаясь к его груди, и он крепко обнял ее. – Все в порядке. Я рядом.

– Что случилось? – спросила она, когда голос вновь начал слушаться.

– Понятия не имею. Сначала вы с Грейфеллом становились лучшими друзьями навек, а через мгновение ты тряслась, а Грейфелл так бился, что Юреку пришлось его усыпить.

– Усыпить? – Она попыталась развернуться и ощутила, как подгибаются ноги.

Киф едва успел поймать ее.

– Эй, спокойней. С ним все в порядке, видишь?

Он повернулся к свалившемуся Грейфеллу, который вряд ли был в порядке. Его большие глаза смотрели в никуда, а с фиолетового языка на землю стекала слюна. Но грудь его вздымалась и опускалась от медленных, тяжелых вдохов.

– Он проснется, как только я сниму ожерелье, – Юрек указал на крошечные сине-зеленые цветочки вокруг шеи Грейфелла.

Обычно Софи обожала все бирюзовое, но в заостренных лепестках было что-то зловещее, будто природа пыталась предупредить не приближаться к ним.

– Сонные лилии, – пояснил Юрек. – Только коснешься их пыльцы – и вырубишься, как жупел в спячке.

Софи понятия не имела, кто такие жупелы, но надеялась, что они спят спокойно.

– Ну так, – сказал Киф, и она осознала, что все еще прижимается к нему. – Ты успокоилась?

– Да. Прости, – она отстранилась, пряча лицо за волосами, чтобы он не видел ее румянца. – Просто у Грейфелла жизнь была куда тяжелее, чем у Силвени.

Его голос дрогнул при воспоминании об ужасах, показанных им. Видимо, ему было много веков, и он видел уничтожение своего рода руками всевозможных злобных созданий. Зачастую он едва успевал спастись сам, а вот его друзьям, семье, даже возлюбленной повезло меньше.

Но одно из воспоминаний ужасало сильнее остальных, отчасти потому что было знакомым, но в основном потому, что было недавним.

– Мятежники были здесь, – прошептала Софи.

– Уверена? – спросил Киф, и в тот же момент Юрек произнес:

– Быть того не может.

Но Софи знала, о чем говорила.

– Грейфелл видел, как кто-то в черном плаще делает что-то со спящей Силвени. Поэтому он ее боится.

Она позвала Силвени спуститься, отчасти надеясь, что ошибается, и отвела ее на безопасное расстояние от спящего Грейфелла. Но затем она скользнула пальцами между сверкающими серебряными прядями хвоста Силвени, и очень скоро нашла то, что искала – прямо в том месте, куда указал Грейфелл.

– Поэтому Силвени гонялась за своим хвостом, – сказала Софи, показывая диск размером с монетку, на одной стороне которого сидели пять крошечных кристаллов.

Она ни разу не видела их такими большими и сложными, как и не видела их сделанными из серебра.

Но она прекрасно поняла, что это, даже до того, как Юрек провел рукой по волосам и произнес:

– Похоже на устройство слежения.

Глава 6

– Это точно какая-то ошибка, – в сотый раз сказал Юрек, пока вычесывал гриву Силвени на предмет других маячков. – Никто не может подобраться к аликорнам так, чтобы я не заметил.

– Мятежники всегда найдут способ, – прошептала Софи.

Они похитили их с Дексом из пещеры прямо у ее дома, а потом выследили на улицах Парижа после того, как «Черный лебедь» помог им сбежать. Они обманули гоблинские чувства Сандора и незамеченными пробрались на пастбища Хэвенфилда, оставив за собой лишь единственный неопознанный отпечаток. И самое поразительное, они каким-то образом отследили их с Кифом полет через океан среди ночи, хотя они летели на аликорне в пещеру, о существовании которой знал лишь «Черный лебедь».

– Надо сказать Совету перевезти Силвени из Убежища, – решила она.

– Куда? – спросил Юрек. – Где может быть безопаснее, чем тут?

– Эм, очевидно же: там, где меньше дыр в системе безопасности, – сказал Киф, поглаживая Силвени по носу, чтобы ее успокоить. – Давно Грейфелл странно себя ведет?

– Нет. Где-то дня три.

– Уверены, что три? – спросил Киф, глядя на Софи так, будто это должно было что-то значить.

Юрек кивнул:

– Помню, как он огрызался на Силвени, пока я ее купал, а моется она только раз в неделю.

– Что случилось три дня назад? – спросила Софи у слегка побледневшего Кифа.

– Тогда мой отец установил отходники.

Потому что патруль обнаружил странные следы.

– Но Грейфелл видел не огра, – напомнила ему Софи. – Он видел фигуру в темном плаще.

– Это так, – согласился Киф. – Разве что…

Их взгляды вновь встретились, и в этот раз Софи поняла, о чем он думает.

Разве что мятежники работали вместе с ограми.

– Те следы не были огрскими, – перебил Юрек, отряхивая руки. – Огры оставляют вонь на каждом шагу. Но от этих следов пахло пеплом.

– Пеплом? – слово горчило на языке.

В рядах мятежников был как минимум один пирокинетик. Может, он научился скрывать свой запах с помощью пламени.

Но тогда почему следы выглядели как огрские?

– Так или иначе, – произнесла Софи, в качестве напоминания поднимая маячок, – кто-то прикрепил его к хвосту Силвени. И мне бы хотелось узнать зачем. А вам?

Киф взял у нее маячок и принялся рассматривать сверкающие кристаллы.

– Как думаешь, они нас сейчас слышат?

Софи отшатнулась:

– А разве маячки такое могут?

– Понятия не имею, но на всякий случай… – Он поднес устройство слежения ко рту подобно микрофону: – Эй, плохие ребята. Если вы слышите, то знайте, что я научился метать гоблинские звездочки точнее – куда точнее. Если вы еще раз тронете хоть волосок Силвени, я приду за вами и в этот раз я не промахнусь.

Софи содрогнулась.

Она видела, как Киф ранил одного из мятежников в плечо острым метательным оружием Сандора, и она предпочла бы избежать очередного боя.

– Может, это все просто… недопонимание, – произнес Юрек через мгновение. – Может, диск – просто украшение? Я никогда не видел устройств слежения с кристаллами, а вы?

– Нет, – призналась Софи. – Но оно все равно почти один в один такое же, как маячки, которые Сандор вшил в мою одежду, – она слегка ощущала очертания одного из них в своем рукаве. – Они золотые, а на месте кристаллов у них прорези. Но мятежники, наверное, выбрали сверкающее серебро, потому что его легче скрыть в ее хвосте.

– Ну да, – пробормотал Юрек, и его усталый и разбитый голос соответствовал его виду. – Просто я… я круглосуточно работал, стараясь уберечь Силвени, и когда я скажу Совету, что мятежники сумели меня обойти…

– Никто не станет вас винить, – пообещала Софи.

– Правда? Аликорны – моя ответственность, и обычно таким, как я, ничего подобного не доверяют. Когда я только начал работать в Убежище, я, по сути, чистил навоз. А теперь мне нужно рассказать Совету, что мятежники проскользнули прямо у меня под носом и установили маячок на их драгоценного аликорна?

– Но Совет понимает, насколько мятежники скрытные, – напомнила Софи.

Юрек мрачно засмеялся:

– Ничего Совет не понимает. Они сидят в своих хрустальных замках и купаются в собственном великолепии, пока Эмиссары выполняют за них всю грязную работу. Они понятия не имеют, какова наша жизнь, и, что самое худшее, им плевать. Они думают только о том, чтобы сохранить собственное положение.

Софи глянула на Кифа, не зная, как реагировать. Она и раньше слышала пересуды и разговоры против Совета – особенно после ее похищения. Но она еще ни разу не видела, чтобы кто-то так открыто осуждал их. И она не могла винить Юрека в его чувствах. Чем дольше она жила в Затерянных городах, тем больше понимала, что все не так идеально, как эльфам бы хотелось.

– Давайте я поговорю с Алденом, – произнесла она через какое-то время. – Он понимает, насколько мятежники безжалостны, и не боится при необходимости выступить перед Советом.

Он защищал ее перед ними чаще, чем хотелось бы признавать. И он не боялся слегка отступать от законов или даже нарушать их, если так было нужно. Сам факт того, что он много лет искал ее – хотя все отказывались верить в ее существование, – доказывал его решимость.

– Алден поймет, что делать, – заверила она Юрека. – И если он решит, что нужно идти к Совету, то я даже не сомневаюсь: он даст понять, что вашей вины в этом не было.

– Сомневаюсь, что Алден Вакер подумает о ком-то вроде меня. Но… – Юрек подошел к Грейфеллу и присел на траву, чтобы погладить все еще бессознательного аликорна по гладкой серебряной гриве. Было очевидно, как сильно Юрек беспокоится о драгоценном создании – даже до того, как он шепнул: – Делайте, как должно.

– Все будет хорошо. – Софи, надеясь, что так и будет, забрала у Кифа маячок и запихнула его в карман. – Сейчас же отправимся в Эверглен.

– План, конечно, шикарный, но, эм, как нам туда попасть? – поинтересовался Киф. – У нас с тобой только домашние кристаллы, и я бы предпочел не связываться сейчас с отцом.

– Почему бы вам туда не телепортироваться? – спросил Юрек.

– Ну, я думал, мы уже выяснили, что Фостер не может телепортироваться через твердые объекты. Или я что-то упускаю?

– Упускаешь, – Юрек поманил их за собой и недалеко отошел. – Вы забываете, где мы.

Выглядело все так, будто они стояли в центре пустого луга. Но когда Юрек вскинул руку в воздух, послышался странный стук, а когда он сжал пальцы и повернул вправо, распахнулась арочная дверь в заснеженные горы.

– Ладно, это шикарно, – произнес Киф, глядя на ледяной горный хребет.

– Лучше поторопитесь, – предупредил Юрек. – По сути, этот выход только для чрезвычайных ситуаций.

Силвени попыталась последовать за ними, но Юрек ее удержал.

– Все будет хорошо, – пообещала Софи, обнимая Силвени за сверкающую шею. – Я скоро вернусь.

«А пока что будь как можно более осторожна», – добавила она.

«Осторожна! – повторила Силвени. – Друг! Софи! Киф!»

– Пойдем, Фостер, – сказал Киф, потянув Софи на холод. – Нам пора. И давай в этот раз постараемся не застрять в темноте, ладно?

Снежинки и ветер били им в лица, пока они пробирались по заледенелой земле, добираясь до края крутого обрыва, и Софи слишком замерзла, чтобы медлить. Они вместе прыгнули с горы, вопя и кувыркаясь, пока небо не разверзлось, и они не влетели в бездну.

Грянул гром, небеса раскололись, и Софи с Кифом покатились по залитой солнцем траве, остановившись на дорожке, ведущей в Эверглен.

Софи сотни раз видела хрустально-золотой особняк – даже провела пару ночей в одной из гостевых комнат. Но ее все равно поразило, насколько же элегантное строение, сверкая на солнце, вопило о богатстве и власти – как будто сюда могли приходить лишь лучшие из лучших.

В эльфийском мире не было знаменитостей – но Вакеры были на них похожи, пускай и явно не замечали своего положения.

Киф, присев, застонал и потер левое плечо.

– Кажется, надо поработать над приземлением, Фостер.

Софи кивнула, вытягивая ноющие ноги.

– Смотрите-ка, кто рухнул с неба, – раздался за их спинами голос Алдена с четким акцентом.

Софи, улыбаясь, повернулась к нему, но улыбка пропала, едва она увидела, что Алден не один – хотя Софи не питала плохих чувств к старейшине Кенрику. На самом деле красноволосый старейшина с широкой улыбкой был одним из самых любимых, и он всегда в первых рядах вставал на ее сторону. Но все же при виде янтарного обруча и украшенного драгоценностями плаща Кенрика возникало нехорошее предчувствие – особенно учитывая, что Алден был разодет так же величественно.

Кенрик пришел в Эверглен явно не с дружеским визитом. А на дом старейшины приходили, только если произошло что-то по-настоящему серьезное.

– Вы двое явно умеете устраивать сердечные приступы, – произнес Кенрик, со смехом толкая Алдена локтем. – И вы заставили его взвизгнуть.

Алден рассмеялся:

– Думаю, ты прав, друг мой, – но в свою защиту отмечу, что никто не попадал напрямую в Эверглен с момента, как я много лет назад установил ворота.

Огромный светящийся забор окружал все поместье Эверглен, и металлические прутья каким-то образом поглощали свет, не давая никому прыгнуть напрямую внутрь. Эту меру безопасности Алден установил, когда стал Эмиссаром Совета, хотя ни разу так и не объяснил, от чего – или от кого – он защищался.

– Простите, – пробормотала Софи. – Наверное, стоило предупредить, что мы придем.

– Ерунда, – успокоил Алден. – Можешь заваливаться когда угодно. Просто я не ожидал такой буквальности. Но надо было догадаться, что ты найдешь способ меня поразить.

– А как насчет меня, я вас не поражаю? – спросил Киф.

– Да, всегда поражаешь своей способностью моментально находить неприятности, – поддразнил Алден. – И, судя по вам, денек у вас выдался тот еще. Что-то случилось в Убежище?

Софи переглянулась с Кифом, пытаясь решить, что говорить. Она не планировала рассказывать все Совету самостоятельно.

– Думаю, оставлю вас наедине, – вступил Кенрик, как будто знал, о чем она думает. – Но ты дашь знать, если будет что-то важное? – спросил он Алдена.

– Разумеется, – тот слегка поклонился, и Кенрик ответил тем же, вытаскивая проводник из кармана плаща и устанавливая круглый кристалл на конце резной палочки.

– Свяжусь с тобой, как только разберемся с договоренностями, – сказал он, быстро кидая взгляд на Софи, а затем поднимая проводник к солнцу. – А, и передавай Биане мои поздравления.

– О чем это он? – спросила Софи, когда Кенрик замерцал и исчез.

Она имела в виду таинственные «договоренности», упомянутые Кенриком. Но даже если Алден это и понял, то притворился, что нет.

– Боюсь, придется оставить вас в неведении, – сказал он, подводя их к хрустальной лестнице и открывая высокую серебряную дверь Эверглена. – Биана меня никогда не простит, если я испорчу сюрприз.

Глава 7

Веселые возгласы эхом отражались в призмах-коридорах, а за ними следовало громкое хихиканье. Но когда Алден привел Софи с Кифом в широкую гостиную, полную замысловатых статуй и кресел королевских размеров, внутри обнаружился только Фитц.

– А где Биана? – спросила Софи, надеясь, что Киф не чувствует, как позорно затрепетало сердце при взгляде в невероятно бирюзовые глаза Фитца.

– Прямо тут! – прокричала Биана.

Воздух перед ними задрожал, и Биана появилась будто бы из ниоткуда. Она провернулась, отчего взвилось светло-розовое платье, а затем вновь исчезла, будто призрачная балерина.

– Я теперь эмфанистка, ты представляешь? – спросила она, хотя на глаза показалась одна только голова. Нахмурившись, она поглядела туда, где должно было быть остальное тело. – Видимо, я еще не до конца освоилась.

– Ну конечно, – сказала ей Делла, появляясь рядом с дочерью с элегантным взмахом. – На совершенствование навыка уйдут годы – хотя, должна сказать, ты демонстрируешь невероятный контроль. У Алвара ушло несколько дней перед тем, как он научился исчезать полностью, а у него талант проявился на год позже тебя.

От ее слов Биана просияла, и Делла показала, как нужно двигать плечами, чтобы появилось все тело. Стоя плечом к плечу, в розовых платьях и с длинными темными волосами, Биана еще никогда так не походила на свою изумительно красивую мать – даже до того, как они обе исчезли.

– Уф, весь день они этим занимаются, – пробормотал Фитц. – Постоянно эти «Смотри, я невидимая! А сейчас нет! А сейчас да!»

Биана, появившись, закатила глаза.

– Как будто ты меньше раздражал со своими «А я знаю, о чем ты сейчас думаешь! И сейчас! И сейчас!».

Киф фыркнул.

– А ты не нахальничай, мистер «Я одновременно плачу и смеюсь!», – предупредил Фитц.

– Эй, впервые ощутить чьи-то эмоции – это нехило, – возразил Киф.

Они повернулись к Софи, будто ожидали услышать и ее историю о проявлении таланта. Но она сомневалась, что им понравится слушать о том, как она, пятилетняя, проснулась в больнице и плакала, потому что от ревущих мыслей болела голова. Или о том, как она проснулась в незнакомом городе после похищения и обнаружила, что внезапно научилась понимать чужие языки и причинять боль. Или даже о том, как она падала в океан, уверенная, что сейчас умрет, пока в дело не вступили инстинкты и она не телепортировалась в безопасность – хотя в тот раз с ней был Киф.

– Так значит, ты начнешь ходить на занятия по исчезновению? – спросила Софи, максимально быстро меняя тему.

– Да, – согласился Алден. – Видимо, надо поговорить с дамой Алиной о возможных наставниках.

Судя по голосу, он не был в восторге – хотя Фитца с Кифом это повеселило.

У Алдена с дамой Алиной было интересное прошлое – особенно та часть, где дама Алина объявилась на свадьбе Алдена с Деллой и попыталась убедить его жениться на ней.

– Так мне действительно больше не придется ходить на выявление способностей? – спросила Биана, подпрыгивая и одновременно мерцая вспышками. – Стина с ума сойдет! Она никогда не признается, но она втайне надеется стать эмфанисткой. Ну, это если у нее вообще проявятся способности.

– Ну, ну, не надо так, – предостерегла Делла. – У тебя есть все основания гордиться своей способностью – особенно учитывая, что проявилась она в столь раннем возрасте. Но осуждать других я тебе не позволю.

Делла дождалась, пока Биана пробормочет извинения.

Софи внезапно крайне заинтересовалась собственной обувью. Она, конечно, была согласна насчет осуждения, но… Стина была вечной победительницей в номинации «Худшая девочка Фоксфайра». Она вела себя так, будто была лучше всех, хотя ее отец на самом деле был бесталанным. И до Софи доходили слухи, что он занимается темными делишками, лишь бы пробиться в аристократию, несмотря на отсутствие способностей, – хотя она и не знала, правда ли это. А вот что она знала, так то, что Хексы ужасны, и она надеялась, что они переедут куда-нибудь очень далеко. Особенно потому, что они до сих пор пытались убедить Совет, что это их семья должна заботиться о Силвени.

– Что? – спросил Киф, когда Софи судорожно вздохнула.

Она покачала головой и вымучила улыбку, притворяясь, будто слушает разговоры Бианы об исчезновениях. Но… если родители Стины узнают, что мятежники обошли систему безопасности Убежища, они могут убедить Совет передать Силвени под их опеку. А если это случится, то…

– Ты слышала хоть что-нибудь, что я сейчас сказала? – спросила Биана, толкая Софи под руку.

– Не совсем, – призналась та.

Биана вздохнула:

– Отстой! Я сказала, что нам надо пойти и поиграть в защиту базы! У меня наконец-то появилась способность – и она даже лучше, чем у Софи!

– Ну, вот тут я даже не знаю, – перебил Киф.

Софи двинула его локтем, не давая договорить.

Благодаря некоторым недопониманиям ее дружба с Бианой иногда пошатывалась – но сейчас они наконец-то ладили.

К тому же у нее не было времени на игры.

– Мне надо с вами поговорить, – сказала она Алдену, отходя от друзей.