Компас. Повесть

Компас

Повесть

Ольга Владимировна Покровская

© Ольга Владимировна Покровская, 2022

ISBN 978-5-0059-1923-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ 1

Шел трудовой семестр, и студенты работали в складском комплексе – огромном ангаре, уходившем под землю. Стройотрядовцы с некоторой робостью осваивали лабиринт с линиями штабелей, которые соединялись у горизонта и вбирали пространство в точку, гипнотизирующую зрителя. Невротики жаловались, что глухие своды так давят на психику, что трудно дышать, но умные головы смекнули, что в бестолковом хранилище найдется, чем поживиться.

Как-то, когда рабочий день заканчивался, к Артему Зайцеву пристал его одногруппник Колян, рассказавший, что видел у холодильника ящик с курами, которые как бы сами шли в руки. Артем не хотел влезать в авантюру и вообще брезговал связываться с Коляном, который был, в его понимании, гниловат, но жадность победила, и преступники отправились на промысел. В закуте у гермодверей действительно обнаружилась тара, набитая худосочными трупиками, и похитители с азартом принялись рассовывать за пазухи тушки с растопыренными когтями. Утрамбовывая под мышки куриц и содрогаясь от холода, Артем так увлекся, что не заметил, как за контейнером мелькнула тень, кто-то прыгнул, и цепкая, как клещи, рука схватила его за плечо.

– Попался, гад! – прорычал незнакомец.

Колян бросил подельника и метнулся за угол. Артем, оставшись в одиночестве, замолотил перед собой куриной связкой. Сжав в кулаке худосочные шеи, он отбивался от нападавшего птичьими тельцами, норовя заехать чешуйчатой лапой в глаз, и ему удалось вырваться. Неприятель, не ожидавший отпора, ослабил хватку, а Артем отскочил в сторону и побежал наугад вдоль ярусов, уходивших в темноту.

Ему долго казалось, что он слышит топот за спиной. Потряхивая куриной пращой, он автоматически отмечал товары, которые тянулись по сторонам: коробки сменились тугими мешками, затем пошли ряды покрышек, потом тюки с военной формой и, когда показались укладки с блестящими слитками, пораженный Артем, никогда не видевший подобной экзотики, остановился и отдышался. В бесконечных коридорах было тихо и, оглянувшись, Артем обнаружил, что стоит на перекрестке. Он сунулся в один проход, потом во второй – убегая, он думал, что запоминает дорогу, но галереи оказались похожими друг на друга, как близнецы. Он уже не помнил их последовательности: везде были одни и те же тюки, мешки, палеты, ряды, стеллажи.

– Сука, – процедил он и сплюнул, проклиная Коляна.

Звать на подмогу было рискованно: он побоялся, что преследователь доберется сюда первым и расправится с ним, благо что в эти закуты годами не заглядывала ни одна живая душа. Но он не представлял, как выбраться из ловушки без посторонней помощи: по тупикам этой заколдованной пещеры можно было блуждать годами. Артем от отчаяния даже заподозрил, что Колян подстроил эту подлость с умыслом. Оставалось надеяться, что стройотряд, пересчитав личный состав, заметит потерю и поднимет тревогу. Проклиная предателя, Артем потащился вдоль полок, понимая, что вряд ли найдет дорогу в хитроумном лабиринте. Через десять минут послышался слабый шум: где-то загудел погрузчик, и Артем закричал во все горло.

Скоро спаситель показался из-за угла – погрузочный кар, который вез на вилке ящики. За рулем сидел плюгавый водитель – чумазая физиономия, глумливые глазки, замызганная рубаха в клетку. Артем, пока погрузчик катился в его сторону, спрятал за спину куриную связку: он еще не знал, как обернется дело.

Водитель тормознул рядом с ним.

– Заплутал? – прохрипел он. – Студент?

На него падала тень. Артем, не разбирая выражения его лица, гадал, чем грозит ему эта встреча.

– Взял бы, но я к военным, это километров шесть. – Водитель все же разглядел когтистые лапы и криво усмехнулся. – Воруешь? Тут есть прибор, компас на воровское счастье.

Он слез и уверенно выдвинул со стеллажа картонку. Артем отчего-то подумал, что он взялся за первую, которая попалась под руку.

– Держи, – в мозолистой лапище утонула коробочка со стеклянным экраном.

Артему показалось, что это обычная электронная игрушка – с похожими штуками баловались его приятели.

– Спросишь, чтобы ответ был «да» или «нет», однозначный. – Водитель сунул коробочку Артему. – И нажмешь кнопку. Если зеленая лампочка загорится, то «да»… и на выходе вахтеру отдай.

Он вскарабкался на погрузчик и поехал по проходу, покачивая вилкой с грузом, а Артем, глядя вслед зубоскалу, едва сдержался, чтобы не запулить коробочкой ему в спину. Потом погрузчик свернул за секцию и пропал из вида.

Выбирать не пригодилось. Артем, держа в уме нерадостное упоминание про шесть километров, добрался до угла, выбрал произвольное направление и со скучным видом человека, которому приходятся терпеть издевательство над здравым смыслом, произнес:

– Налево?

Прибор молчал. Артем повернулся к другому проходу и повторил вопрос. Зеленая лампочка неярко засветилась. Презрительно сморщив нос, Артем пошел дорогой, которую подсказал ему странный предмет. У следующего перекрестка он, скрепя сердце, повторил процедуру и двинулся дальше. Он шел, и ему казалось, что он попал в мир, состоящий из бесконечного склада. Рядам все не было конца, а усталый Артем призывал проклятья на голову Коляна, юмориста-водителя и институтского начальства, которое загнало их в эту берлогу.

Потом послышались голоса, где-то зашумел компрессор. Артем узнал место, где утром работала их бригада. Он сообразил, что еще стискивает куриные шеи, и пожалел бросать добычу, которая стоила ему стольких переживаний. Запихав кур под куртку, он наглухо застегнул молнию и дождался складских работников, чтобы укрыться за внушительными фигурами. По мнению Артема, грузчики постоянно выносили что-то из хранилища, поэтому охрана должна была следить именно за ними, но вахтер обнаружил студента, заметил неладное и гаркнул:

– Ну-ка сюда!

Артем, которого окрик застал врасплох, приготовился к обыску и последующему позору, но подоспели товарищи, которые, сообразив, что происходит, уронили пачку арматуры, загрохотавшей на весь склад. Вахтер отвлекся, и Артем проскользнул через вертушку на волю, к солнечному свету, с которым со страху уже попрощался полчаса назад.

Его мысли занимал отступник, бросивший друга на произвол судьбы, и он забыл отдать на вахте компас, распекая Коляна. Наказание было суровым: Артем поручил приятелю продать в поселке краденых кур, а сам, отряхиваясь и нюхая одежду, пропахшую падалью, отправился мыться и отогреваться.

Про компас он вспомнил только вечером, когда, засыпая, перебирал подробности прошедшего дня, но счел это приключение шуткой и даже не подумал вернуть игрушку хозяину.

*

Скоро Артем понял, что зря не довел до конца коммерческую операцию, стоившую ему седых волос. Колян унес многострадальных кур, прошлялся весь вечер, явился за полночь и, не успел Артем заикнуться о расчете, завалился спать. Утром он куда-то пропал и так ловко избегал компаньона всю оставшуюся стройотрядовскую неделю, что Артем вернулся в Москву, не успев вытребовать у Коляна свою долю – по всем прикидкам, его часть составляла рубля три, не меньше.

Не то чтобы Артем сильно дорожил этой трешкой, но вопрос был принципиальный, тем более что Колян был виноват, и Артем не намеревался спускать трусу. В первый учебный день он, подобно охотнику, загоняющему дичь, подкараулил, когда Колян зайдет в общежитие, считая, что в четырех стенах потенциальная жертва никуда не денется, но, пройдя мимо поста, потерял Коляна из вида: тот словно растворился. Артем обошел холл, заглянул за щиты наглядной агитации и свернул к лифту, где налетел на приятеля, который, ухмыляясь, доложил:

– Дашку видел? Она у Светки, тебя искала.

Артем прикинул, что Колян далеко не уйдет, а Дашу он не видел слишком давно, чтобы променять ее на жлоба, задолжавшего ему мелочь.

– Он у меня отхватит, – злобно пообещал он и отправился к Даше.

Все знакомые считали их крепкой парой с отношениями, которым не хватало лишь узаконенного статуса. Дашу умиляла эта молва, далекая от реальности, а великодушный Артем не опровергал коллективного мнения. Он не увлекался Дашей так сильно, чтобы не мыслить себя с другими женщинами, и к тому же знал, что их совместное будущее осложнено: когда он упоминал о девушке дома, его мама цедила: «Хоть отец у нее и директор музея, но семейка еще та». Даша действительно не ладила с семьей – ее отец после смерти матери женился вторично, мачеха не жаловала падчерицу, а тесная квартира, где подрастали сводные братья, словно выталкивала девушку наружу. Даша старательно избегала родных и почти все время проводила в общежитии у подружек.

Бросив преследование, Артем поднялся на этаж, постучал в Светину дверь и, войдя на порог, зажмурился: его ослепил золотой туман, заполнявший комнату. Перед ним на табуретке сидела Света, косолапя ноги в дырявых носках. Ореол из медовых Светиных волос, взбитых в облако, переливался на солнце, которое било в окна, лишенные занавесок. Даша увлеченно колдовала над Светиной прической. Рядом с тучной подружкой она напоминала черненького скворца: худая, верткая, оболваненная под мальчика.

Увидев Артема, Даша взвизгнула и повисла у него на шее, а заколки и шпильки, которые она держала в руке, разлетелись по комнате и покатились под кровати.

– Шальная, – проворчала Света. – Закончи справа.

– Нет, сама! – крикнула Даша, растроганно глядя на Артема.

Света подобрала шпильку.

– Принесла тебя нелегкая, – сообщила она гостю.

Артем скорчил Свете гримасу, обнял Дашу и засмеялся. Каждый раз, когда они встречались, Даша бурно восторгалась, а ему поневоле передавалось ее ликование, и он, впадая в приятную эйфорию, искренне считал, что тоже радуется. Расставшись с девушкой, он быстро остывал, но так бывало и с прочими его симпатиями, и ему казалось, что для мужчины это нормально.

Пара вышла на улицу, где догорали теплые дни бабьего лета. Даша, как щенок, льнула к Артему, щекоча его нервы – прижималась к нему, висла на его руке, гладила по голове, утыкалась носом в шею, вдыхая запах его тела.

– Что это у тебя? – воскликнула она, нашарив в кармане его рубашки коробочку.

Артем забыл про компас, который он присвоил на складе. Их стройотрядовские работы, как дурацкая обязанность, навязанная начальством, уже вылетели из его головы.

– Это так, – отмахнулся он. – Эспандер.

Они обсудили, как проведут время. Артем, который постоянно разрывался между гешефтами и учебой, считался на курсе состоятельным и не скупился, пуская девушкам пыль в глаза, но Даша не охотилась за дорогими удовольствиями: она любила ходить в кино или бродить по парку, где на скамейке можно было съесть пирожное, купленное в гастрономе на углу.

– Ведь это эспандер с сюрпризом, – спохватился Артем. – Он гадает, как на картах.

Он сделал серьезное лицо и нажал кнопку под экраном. Компас выбрал кино, а Даша решила, что Артем дурачится, чтобы ублажить ее, и благодарно рассмеялась.

– Всегда буду у тебя спрашивать! – пообещала она.

Они съели в буфете по худосочному бутерброду, и Даша разволновалась, не остался ли Артем голодным. Фильм был двухсерийный, и оба устали от впечатлений, но Даше нравилось тягучее, скучноватое действие, в которое она погружалась целиком. Потом они еще гуляли, и Даша, поглядывая на часы, заметно погрустнела – вечерами, когда близилось их расставание, она начинала тосковать. Артем знал, что она не любит возвращаться домой. Место в общежитии находилось для нее не всегда, и Даша, занятая вопросом: получится – не получится – иногда вовсе забывала об Артеме.

– Хоть бы нам что-нибудь удалось, – проговорила она тихо, и Артем понял, что она имеет в виду: чтобы мы поженились, чтобы у нас была семья, и чтобы я не зависела от мачехи и слабовольного отца. – Твоя мама категорически против?

Артем не любил врать. Всякий раз, когда Даша намекала на законный брак, он честно сообщал, что его мама Дашу знать не хочет. Он и сам не представлял Дашу в родительской квартире – напрягал фантазию, но не мог вообразить, как она разговаривает, ходит по комнатам, что-то ест на кухне…

– Спросим у оракула, – сказал он, вытаскивая компас. Ему вдруг стало интересно, что решит это странное, хотя и полезное устройство. Дашины экивоки, которые становились все бестактнее, уже надоели ему.

Девушка невесело усмехнулась. Ее уязвило, что Артем сводит к какому-то цирковому номеру вопрос, который томил и мучил ее, как заноза.

– Раз, два, три! – Артем сделал вид, что не замечает Дашиного расстройства. Он, словно фокусник, сделал компасом несколько пасов и нажал на кнопку, но прибор не отозвался. Такого оборота сам опешивший Артем не ожидал – он думал, что компас, как и вся окружающая среда, навяжет ему решение, продиктованное высокой моралью.

– Все фигня! – проговорил он, почувствовав, как вздрогнула Даша. – Мы не верим в мистику. Отечественная электроника всегда работает с десятого раза, или батарейки сели.

Он растянул улыбку от уха до уха и рассказал анекдот про советскую промышленность, приукрасив его игривой стройотрядовской байкой, и девушка, увидев, что кавалер пытается загладить оплошность, забыла о неприятном эпизоде.

В конце концов Артем привел Дашу в общежитие. Там обнаружилась свободная койка, потому что ее обитательница ночевала в гостях, и Даша, привыкшая ценить любой подарок судьбы, повеселела. Она устроилась на чужом месте и, скрепя сердце, поболтала с соседкой, рассказывавшей об упоительных эскападах в богатой Москве, до которой жительница далекого поселка дорвалась, как голодный до праздника. Потом погасили свет, и в комнате стало тихо. Даша долго лежала без сна, и тревога снова навалилась на нее, не давая заснуть. Несчастной девушке мнилось, что Артем устроил унизительное представление, давая понять, что вот-вот бросит ее, и одиночество среди посторонних людей, на жесткой кровати, в казенном здании показалось ей нестерпимым. Она привыкла к общежитию, привыкла даже, что в этой безликой казарме у нее нет своего угла, но сейчас словно какой-то червь грыз ее изнутри: так плохо ей давно не было. Она не выдержала, встала и, опасаясь разбудить соседок, прислушалась к их дыханию. Она очень боялась кого-то потревожить и не хотела, чтобы ее бесславно прогнали, но неизвестность и леденящая мысль, что Артем хочет от нее отделаться, не давали ей покоя. Ей показалось, что она сейчас же, в эту минуту умрет, если не переговорит с Артемом. Нашарив свои уродливые ботинки, она оделась, спустилась в холл к аппарату и долго перебирала пальцами провод, решаясь на неприлично поздний звонок. Потом поняла, что все равно не заснет, не получив внятного ответа, и в отчаянии набрала номер. В трубке, издающей немилосердный треск, раздался голос, который принадлежал маме Артема – Даша боялась ее до судорог.

– Алло? – негодовал голос, готовый обрушиться на возмутителя спокойствия. – Алло, алло!

Даша положила трубку и отправилась обратно, в приютившую ее каморку. Дрожа, она поднималась по лестнице, еще пахнущей ремонтом после каникул, но остановилась, ощутив, что вздрогнувшее сердце вот-вот разорвется на куски. Ей немедленно, позарез надо было поговорить с Артемом. Не раздумывая, она бросилась на второй этаж и вылезла в окно потайным маршрутом, известным всем студентам общаги.

Она бежала по ночному городу, не боясь ни хулиганов, ни подгулявших компаний. Весь мир перестал для нее существовать. Она вскакивала в пустые автобусы, проезжала наугад остановки, кружила по незнакомым улицам, снова кидалась к первому попавшемуся транспорту. Скоро она была в подъезде, где жил Артем и, почти обезумев, колотила в его дверь.

Разбуженные хозяева недоуменно уставились на девушку, но, разглядев ее полубезумный вид, сменили гнев на милость, а не склонный к сантиментам Артем рассердился за беспокойство больше остальных. Находчивая Даша соврала, что в общежитие явилась проверка, что ее выставили вон, и мудрые родители, знавшие, как жестока бывает жизнь, смягчились. Через несколько минут Даша сидела на кухне, куталась в вязаную шаль с кистями, прихлебывала горячий чай, а отец Артема раздавливал в кулаке баранки и потчевал гостью. Мама Артема безропотно стелила постель на диване и вздыхала:

– Что ж делать, ладно… все-таки отец – директор музея.

Артем хмуро наблюдал за этими хлопотами. Ему казалось, что его облапошили и силой вынудили к исходу, которого он вовсе не хотел. Он попытался злиться на Дашу и не мог – понимая, что она поступила возмутительно, он, привычный к тому, что девушки постоянно хитрят и лицемерят, невольно прощал ей трогательную выходку: ее извиняло, что она любила его, как кошка. Но он еще держал в уме, что все началось с подлого Коляна, который не только прикарманил его трешку, но и заманил в общежитие, а потом скрылся. Сознание, что его обвели вокруг пальца, всегда бесило его, и сейчас он безошибочно определил виновника. Дашу обласкали и уложили спать, а Артем еще долго сидел на кухне, дулся на Коляна и придумывал для него экзекуции.

*

Свадьба была скромная, только для своих: родственников и друзей жениха пригласили во множестве, полным списком, а с невестиной стороны не было даже подружек. Дашин отец, когда речь зашла о деньгах, долго жался и в конце концов добавил в общий котел самую малость, рублей пятьдесят, оскорбив и родителей, и самого Артема, который большую часть внес лично: у него были скопленные средства, он старался ни от кого не зависеть. Его способы бывали сомнительны, но он еще со школы не клянчил ни у кого ни копейки.

– Достались сваты, – выговаривала мама, когда Даша ее не слышала. – Скупердяи. Тоже мне, директор музея.

Зал сняли в столовой, но по знакомству, и еда была, как в ресторане. Дашин отец пришел в мятом пиджаке, потолкался с краю, где накидывалась водкой четвероюродная родня, и через час исчез, а Артем заметил, что Даша без него вздохнула свободнее.

Она искрилась счастьем среди шальных гостей, и Артем уже убедил себя, что лучшей жены, чем Даша, ему не найти. Он принял судьбу и выбросил из головы дурацкий совет компаса, рассуждая, что устройство, заточенное на воровскую удачу, вряд ли подскажет что-то верное в такой деликатной области, как любовь.

На Даше было платье с серебристо-голубым отливом, сшитое подругой покойной матери. Артему показалось, что портниха, разорив театральную костюмерную, пустила в дело капот снегурочки, но свадьбу он вообще считал формальностью, и поэтому смирялся с любым абсурдом. Он подметил, что его невеста нравится его гостям – Даша с такой неподдельной радостью лобызалась с новой родней, что невольно подкупала свойственников, и никто бы не сказал, что она гордится или задирает нос. Возвращаясь за стол, чтобы послушать тосты и поцеловаться с новобрачным под крики «горько», она придвигала к себе бадейку с селедкой под шубой и накладывала очередную тарелку.

– Как вкусно! – лепетала она, щурясь от удовольствия. – Как я люблю.

Артема после Дашиных поцелуев украшали багровые разводы, и он довольно хохотал – свекольноселедочный шабаш он предпочитал чопорности, которую могла напустить на себя Даша, увидев разом столько незнакомого народа.

Когда свадьба уже гуляла вовсю, Артем зашел в туалет и обнаружил там названного дядю, Филиппа Макаровича, который лунатически нависал над подоконником: очевидно, высокого гостя вконец развезло.

Филипп Макарович приходился Артему седьмой водой на киселе, но занимал серьезный пост в Госплане, и поэтому его, как большого человека, обычно звали на семейные торжества, которые он редко жаловал. Сейчас горемычный дядя в забрызганном пиджаке, со съехавшим галстуком, который болтался на его шее, как веревка, стоял у окна и нетвердыми пальцами раскладывал на подоконнике игральные карты, то и дело падавшие на пол: десятка червей, шестерка треф, пиковый валет.

– А, жених, – выдавил Филипп Макарович заплетающимся языком, когда оторопелый племянник поинтересовался, что происходит. – Иди, твое дело дурное. Да, набрался, по звездам гадаю, тут нужно измененное сознание… фарт нужен, удача. Холодная голова противопоказана… серьезное дело, коммерческое.

– На ловца и зверь бежит, – сказал Артем, поддерживая за локоть родственника, который поминутно терял равновесие. – У меня прибор на воровскую удачу – хотите, спрошу? Или тема честная?

Филипп Макарович выпятил губу.

– Шутишь… какая честная при нашей службе. – Он напряг глаза и посмотрел на племянника с интересом. – Не верю, ты щенок.

Карта выскользнула из его пальцев и упала на пол, а Артем, оскорбленный, что уважаемый человек пренебрег его возможностями, принялся надувать щеки. Он изо всех сил убеждал дядю, что не шутит. После долгих уговоров и аргументов, что никто не заставляет искателя правды следовать полученным директивам, Филипп Макарович захмыкал и в конце концов согласился.

– Черт с тобой. – Он нахмурил брови. – Спроси прибор, куда мне двигать. С начальством в проект или на малую родину, в Первомайск, там обломки за бесценок обещали. Вообще-то я знаю, что родина на фиг не сдалась, но сомнения берут, и проект у начальников больно стремный – рисковый.

– Ладно, – согласился Артем. Он не хотел показывать компас ушлому дяде и потому состроил таинственную мину, зашел в кабинку, запер дверь и задал коробочке вопрос, в то время как Филипп Макарович хлопал ладонью по подоконнику и икал от смеха.

– С кем советуешься, жених? – орал он во всю глотку. – Твой конфидент сейчас наговорит такого!

Получив ответ, Артем спрятал компас и только тогда откинул крючок на двери. Филипп Макарович чуть не свалился на него всей тушей.

– На родину, – сказал Артем уверенно, и Филипп Макарович, осклабившись, похлопал племянника по плечу.

– Ох, жених… забавный ты парень. Главное, апломб! В непонятках, а рубишь с плеча. Небось, в покер режешься? Наш человек.

Он погрозил пальцем в пространство и принялся собирать карты, прилипшие к полу, а Артем вышел в кафельный коридор, и у него, вспомнившего о старом долге, вдруг испортилось настроение. Он вернулся в зал, где гремела музыка, обошел столы и разыскал Коляна, в пиджаке с ватными плечами, с прыщавой дамой. Дама озабоченно провожала глазами очередной фужер, который Колян нетрезвой рукой заливал в глотку.

Артем нашарил ногой стул и опустился напротив, следя за кислой Коляновой физиономией. На мгновение его ослепила вспышка фотографа, старавшегося запечатлеть главных лиц во всех ракурсах.

Потом, когда фотограф отошел, он сбросил улыбку с лица.

– Загнал меня в капкан и рад? – спросил он агрессивно, глядя в бессмысленные Коляновы глаза.

Колян, заслышав его свирепый голос, даже подскочил, а дама встрепенулась и сжала вилку, словно собиралась отбиваться.

– Трояк отдай, – продолжал Артем. – Должен за кур. Сквалыга… что ты такой сквалыга? Приперся на халяву.

Пьяный Колян дрожащими руками вытаскивал из кармана бумажки.

– В расчете. – Артем забрал из вороха зеленую купюру. – Я сегодня добрый. – Он нацелил в Коляна вытянутый палец. – Разбежались, адью. – Он довольно вспомнил, как со знанием дела дал Филиппу Матвеевичу совет, и осознал себя шишкой, которой подвластна фортуна. – У меня компас, он дорогу найдет.

Он направился к счастливой, светящейся Даше, а Колян долго скреб по скатерти дрожащими руками, собирая банкноты и мелочь.

*

От идеи жить с родителями Артем отказался с самого начала, ему не улыбалось чувствовать себя вечным ребенком, связанным по рукам и ногам. Скоро он нашел жилконтору, которая предоставляла дворнику казенное помещение, и они с Дашей вселились в убитое логово на первом этаже кирпичного дома, куда почти не проникало солнце. Эта однокомнатная квартирка с потолком, покрытым плесенью, с дребезжащими рамами и с санузлом, насквозь пропитанным грязью, казалась им райскими кущами. Даша осваивала роль хозяйки, которая ни от кого не зависит; Артем кичился тем, что поступил как взрослый человек, и радовался, что родительские сентенции, порядком надоевшие, больше до него не доходят.

Оказалось, что дворник распоряжается ресурсами, часть которых передается ему полуофициально, с молчаливого согласия жилконторы, а часть Артем освоил сам, не спрашивая чьего-то одобрения. Например, он сдал пустующий подвал на своем участке коммерческой фирме – под склад, поставив одно условие: производить погрузку и разгрузку ночью, чтобы любопытные глаза не углядели лишнего.

Как-то он, накинув армейскую бекешу своего безвестного предшественника, наблюдал, как грузчики в куртках на рыбьем меху таскают водочные коробки. Стоял мороз, мела вьюга, худосочные грузчики скользили по льду, который Артем на своей территории убирал без фанатизма. Фургон не смог подъехать близко к подвалу, поэтому разгоряченные трудяги бегали через стоянку, а Артем, подняв воротник, морщился и бормотал: