Хроники Свободы

– Если хотите, БиП, я сам могу озвучить, о чем пойдет разговор, – предложил Македа, закрыв дверь.

Инженер потерялся от неожиданного поворота.

– Наверное, действительно так будет лучше, – замялся он.

– Только поймите меня правильно, я никогда не полечу с людьми, о которых ничего не знаю. Поэтому тщательно изучаю информацию о членах экипажа. Так вот. Мне пришлось запросить сведения сразу после нашего второго занимательного разговора. И что интересно! – капитан сел в кресло. – Ответьте, зачем РиС скрывает ото всех свой пол? Обещаю, разговор останется между нами.

– Но я не об этом хотел поговорить…

– Есть что-то более важное?! – удивился Македа.

– Есть.

– Что ж, продолжайте.

– Дело в том, что на корабле находится грузовой контейнер с инопланетными устройствами. Мы нашли «трофеи» внутри Обломка, торчащего из земли полтора тысячелетия. С их помощью нам случайно удалось переместиться в две тысячи двадцать первый год, а потом вернуться обратно сюда. Кажется, их можно настраивать. РиС одержима идеей подключить основное устройство к кораблю для мгновенных перемещений.

– Ну дела… – вдумчиво произнес капитан.

– И еще, хотите верьте, хотите нет, но мы сами из две тысячи двадцать первого года. Это странно звучит, я понимаю, – БиП встал, налил воды и продолжил: – На месте Космо-сити в нашем времени стоит торговый центр «Афимолл», который располагается на территории Москва-сити. Нас перенесло в будущее, когда мы шли по одной из основных линий. Перед глазами неожиданно появилась голограмма, и все вокруг превратилось в Пассажирский Корпус. Мы не успели даже перевести дух, как работник кадровой службы вручил жетоны восемьдесят четвертого периметра инженерной службы и повел на комиссию для зачисления. РиС пришлось изображать парня, чтобы нас не разделили по секторам при заселении. Да и вообще, так проблем меньше. За время акклиматизации в будущем удалось выяснить, что десятого апреля две тысячи двадцать первого года произошел Великий Разлом Земли из-за упавшего Обломка внеземного происхождения.

Каким образом мы не погибли и переместились – осталось загадкой. Как-то так.

– Еще сюрпризы есть? – озадаченно спросил Македа.

– Нет. Про РиС вы уже знаете.

– Мне потребуется время все обдумать. Можете идти.

– Капитан, второй пилот не хочет взлетать, не озвучив правды экипажу. Ложь – не ее конек. Не понимаю, как она столько держится ради корабля и Шу, – договорил БиП и закрыл за собой дверь.

Инженер спустился в кают-компанию, нашел взглядом друга и показал рукой, что все хорошо. РиС была очень благодарна напарнику, ведь тот избавил ее от разговора с капитаном.

Все за столом оживились. Утренний кофе, обмен впечатлениями о первой ночевке на корабле и разговоры о предстоящих полетах быстро помогли экипажу поладить. Зак Талион легко влился в разношерстную команду, найдя общий язык со всеми.

Капитан спустился следом за инженером. Он хотел заглянуть в отсек со спасательными капсулами и проверить их состояние. Когда Македа сошел с лифт-платформы, то застыл. Его поразило, насколько гармонично смотрелись члены нового экипажа в его родной кают-компании. В голове эхом звучали слова откровения БиПа. Ведь, по сути, сдавая себя и друга с потрохами, он заставил капитана посмотреть на их дружбу другими глазами.

Отчаянная смелость людей из очень далекого прошлого и борьба за мечту пробудили в нем уважение. Македе не верилось, что кроме него существует человек, который в состоянии изо всех сил бороться за «Свободу».

Эпизод 04

Ракета – пионер «Свободы»

После утреннего собрания экипажа капитан назначил Михалыча главным инженером корабля, а БиПа – его помощником.

– Пойдем, помощничек, покажу тебе святая святых корабля!

– И тут в подчинении, – сетовал инженер. – Никакой справедливости в этой жизни.

– Чего ты там бормочешь?

– Ничего, товарищ начальник!

– То-то же, пошли.

БиП послушно следовал за Михалычем в самые дальние отсеки корабля, куда не то чтобы солнечный свет, даже искусственный проникал с переменным успехом. По пути им попадались разбросанные в коридорах отвертки, пассатижи, гаечные ключи и другой разный инструмент, а ближе к ремонтному отсеку – запылившиеся старые комплекты запасных частей для починки корабля.

– Ну и бардак! – ужаснулся помощник. – Предыдущим инженерам явно досталось. Даже собрать ничего не успели, покидая корабль.

– Не говори. Я навел порядок в главном отсеке, а здесь займешься ты. И знаешь, коль мы с тобой не на службе в Космо-сити, давай на «ты». Договорились?

– Фух, совсем другое дело, – выдохнул инженер.

Они вошли в освещенный центральный отсек технической палубы. С двух сторон стояли стеллажи с аккуратно подписанными коробочками. Помощнику сразу тут понравилось. Память перенесла БиПа в отцовский гараж со шкафчиками и ящичками для инструментов. С самого детства отец приучал его к порядку, приговаривая, что каждый инструмент должен быть на своем месте, а значит, всегда под рукой. Придя в себя, инженер обратил внимание на большое количество экранов. На некоторых сменялись температурные графики, состояние двигателей и систем жизнеобеспечения, на других – показатели энергетической установки. На самом большом контрольном дисплее высвечивалась трехмерная схематическая модель корабля.

– Уютненько. Изрядно потрудился, Михалыч.

– А то! Ты что-то говорил про робота?

– Ага. В ремонтном лежит. Проблема в том, что я в них не секу, но хочу реанимировать, не выкидывать же. Слышал, что капитан сказал?

– Ладно, пойдем глянем, чего можно придумать.

Миновав мрачный коридор, инженеры корабля оказались в ремотсеке. БиП указал рукой в дальний угол, который стал последним пристанищем для небольшого старенького робота, когда-то служившего верой и правдой членам своего экипажа.

– Ну и развалина, – пренебрежительно высказался Михалыч. – Ты точно хочешь его восстанавливать? Я бы на твоем месте хорошенько подумал.

Помощник пристально посмотрел в угол и кивнул головой в знак своего решения. Непутевая форма робота что-то сильно напоминала инженеру, а гусеничная платформа вызывала поистине детский восторг. Он потянулся к устаревшей технике и тут же был остановлен наставником.

– Куда ты?! От такого веса у тебя позвоночник выпадет вместе с внутренностями. Ну-ка подвинься.

Инженер стоял в сторонке и внимательно наблюдал, как Михалыч с помощью манипулятора поднимает безжизненный аппарат на массивную освещенную рабочую поверхность. БиП мысленно провел аналогию с заводским верстаком и подумал: «Не так уж сильно отличается это ваше далекое будущее от нашего далекого прошлого».

– С чего начнем, начальник?

– Забыл, что ли? Любая серьезная работа начинается с перекура. Такчто давай выпьем кофе и приступим.

Они вернулись в центральный отсек. Главный инженер достал из шкафчика пакетики сублимата и термос с кипятком. Кофе у него отличался от капитанского, но тоже был ничего.

– М-м-м, мой любимый, «Пыль дорог Индии…», – проговорил БиП, ностальгически втягивая носом кофейный аромат.

– Что, прости? – от таких слов Михалыч чуть не подавился.

– Да так, мысли вслух… – ответил инженер и допил кофе одним глотком.

– Ты очень странно себя ведешь. Я это еще на службе заметил.

– У каждого свои недостатки, – подмигнул БиП.

Допив кофе, они бодро взялись за груду мертвого композита. После тщательного осмотра конструкции и проверки комплектующих было принято решение – роботу жить!

– Похоже, раньше он умел говорить, его старый речевой модуль сгорел. Гидротрансформатор лучше будет заменить, но на корабле такого не найти, – вынес вердикт главный инженер.

– А отремонтировать можно?

– Возможно. Есть у меня одна мысль – прогуляться до свалки, вдруг что-нибудь найдем. Я почти все запчасти для починки корабля там и позаимствовал.

– Пошли, коль других вариантов нет.

Михалыч получил разрешение капитана на их вылазку. Инженеры переоблачились в неприметную одежду с лицевыми защитными повязками и спешно покинули корабль, прихватив с собой небольшой ящик с инструментами.

Время уже близилось к полудню, и высоко над землей светило солнце, игриво танцуя яркими отблесками по верхним периметрам корпусов Космо-сити. Обойдя ремонтные доки, они отправились в сторону свалки – туда, где могли найтись запчасти для робота серии «ДС-50»[19] и всякие неприятности.

Со времен раскола общества на классы обычным смертным эта красота и роскошь верхних уровней стали недоступны. «Отбросы» были вынуждены влачить жалкое существование здесь – внизу или в отдаленных от мегаполиса трущобах, где круглые сутки царил смог. Старый Мир не вписывался в эпоху Новых Людей, а Новый Мир стоял на законах истребления всего естественного. Немодифицированный человек превратился в пережиток, у которого еще по-настоящему билось сердце.

Опустевшие разрушенные здания смотрели на двух инженеров разбитыми глазницами окон и торчащей арматурой. Изредка им встречались шныряющие безликие люди со спрятанными под тканевыми повязками от загрязненного воздуха лицами. Пройдя несколько заброшенных развалин, они вышли на окраину, похожую на огромный котлован.

– Пришли. Вот оно – кладбище космических кораблей и негодной техники.

– Разборка, что ль?

– Метеорит мне в зад, – ругнулся главный инженер, отстегнув один край защитной повязки. – Что еще за «разборка»?

– Все просто, Михалыч. «Разборка» от слова «разбор» или «разбирать». Понял?

– Ты точно с Земли?

БиП промолчал и устремил взгляд на изувеченные транспортные корабли, что виднелись за штурмовиками со снятыми двигателями. Ему было невдомек, почему они до сих пор оставались под контролем Военного Корпуса Земли[20] и охранялись властями круглосуточно.

– Нам дальше. Здесь ловить нечего, если только не хочешь сгнить в колонии где-нибудь в поясе астероидов или на дальних рубежах глубокого космоса, – сказал Михалыч.

– Ни малейшего желания. Дальше, значит, дальше.

Обойдя охраняемый сектор, помощник главного инженера замер на месте. Его взору открылась пустошь, заваленная останками летательных и наземных аппаратов. Некоторые внешне отдаленно напоминали БиПу гражданские машины и строительную технику, а неподалеку покоилась вышедшая из строя устаревшая техника для обслуживания пассажирского корпуса Космо-сити.

Вдали свалки гремели небольшие дроиды[21], вытаскивая агрегаты из изуродованных машин, а дроиды покрупнее резали металл на части и увозили на переработку.

– Так, где конкретно искать?

– Везде, где угодно. Только вот речевой модуль здесь вряд ли найдем, все-таки робот сильно древний. Его только в галерее рухляди выставлять. Поэтому искать будем гидротрансформатор и запасные расходники.

– Уже догадался. Значит, с речевым модулем разберемся позже. Я тут подумал, а что, если вместо сломанной световой индикации установить мигалки?

– Мигалки? – скептически переспросил наставник.

– Н-да, буду тебя просвещать, Старый!

– Вот спасибо за старого, – обиделся главный инженер.

– Господи, Михалыч, это доброе и уважительное обращение.

– Смотри у меня! – пригрозил он в ответ. – И не вздумай засорять мой мозг своими допотопными бреднями, я на такое не подписывался.

Дальше они шли молча. Зайдя вглубь свалки, главный инженер заприметил приближающиеся к ним человеческие фигуры.

– Надо бы нам быть осторожнее. Тут промышляют озлобленные отбросы цивилизации, живущие сектами. Эти люди разбирают технику на запчасти и сбывают их через подпольные рынки.

– Просвети-ка теперь ты меня. Что за отбросы?

– Да что с вами обоими не так? Вы с РиСом словно из другого мира! Ваши странные шутки любого загоняют в тупик, а как что-нибудь обычное слышите, то у вас мозги зависают.

– У нас просто нестандартное чувство юмора, и все, – ответил помощник, прищурив один глаз.

– Пошли, нестандартное чувство юмора, – сказал главный инженер.

Они хотели обойти стороной незнакомцев, но было слишком поздно. За доли минуты их успели окружить люди в длинных темных одеждах и со скрытыми под повязками лицами. Каждый в руках держал либо нож, либо кусок металлической трубы.

– Зачем пожаловали? Это наша часть свалки, – сказал незнакомец с непокрытой головой и опустил повязку.

Одна половина его лица была сильно изуродована. Верхняя часть левого уха отсутствовала, а выбритые виски пестрили тайными символами, понятными только владельцу.

– Повторять не стану, идите, откуда пришли.

Помощник главного инженера признал в незнакомце ДжеДая – адепта секты внеземного Обломка, и в его памяти тут же всплыли множественные схожие татуировки других сектантов.

– Ты, случаем, не правая рука Вольфа? – громко спросил он, убрав с лица повязку. – Да пребудет с тобой воля Вселенной!

– БиП, ты? А где РиС? И чего инженер Космо-сити забыл в гниющей прерии? – удивленно поинтересовался адепт и недоверчиво посмотрел на Михалыча.

– Мы пришли сюда в надежде найти пару запчастей для робота.

Главный инженер молча наблюдал за происходящим. Буквально несколько минут назад их окружили, чтобы обчистить карманы или, того хуже, убить, а теперь его помощник спокойно разговаривал с одним из головорезов.

– А зачем вам ремонтировать робота? Возьмите рабочего. Их тут все равно никто не считает.

– Нет, ДжеДай, своя рубаха ближе к телу.

– Ладно, понял тебя. Пойдем провожу, – махнул головой адепт и устремился вперед, а остальные медленно разбрелись рыскать в искореженной технике.

ДжеДай был невысокого роста и тяжело переваливался с ноги на ногу. То ли обувь у него была неудобная, то ли это были самодельные протезы. Широкий плащ делал его вид несуразным и грузным. Почему адепт считался вторым человеком после Вольфа, знал исключительно сам Вольф.

– Смотри, БиП, прекрасный экземпляр и почти целый, – указал он на коротыша, у которого кабина была словно ножом срезана.

Помощник главного инженера посмотрел на наземную машину обслуживания прачечных, и у него появилась надежда на рабочий гидротрансформатор.

– Берите все, что нужно. Инструменты дать или своих достаточно?

– Лишними не будут, – подал голос Михалыч.

ДжеДай подал своеобразный знак рукой, после которого два адепта принесли кейс с неизвестным инструментарием, о назначении которого помощник главного инженера даже не догадывался.

– Спасибо, добрые люди! – поблагодарил БиП.

– Когда закончите, кейс оставите здесь. Мои люди потом заберут. Передавай привет РиСу, – сказал адепт и отправился выбирать следующий аппарат под разборку.

– Приступим, – скомандовал Михалыч, провожая взглядом удаляющегося ДжеДая. – Лезь под машину и ищи свой гидротрансформатор, а уж потом все остальное. Сам-то управишься?

– Обижаешь, начальник.

Главный инженер присел на кейс с инструментами и задумался. Жуткий незнакомец всколыхнул в его памяти события двенадцатилетней давности, напомнив одного из стажеров, направленных с Земли на практику в марсианскую колонию. Из многочисленной группы студентов астроинженер взял себе в ученики одного единственного молчаливого юношу. Спустя год стажер осознал, что возня с деталями – совсем не та профессия. Его тянуло к уединению, старинным книгам и древним единоборствам – он просто был другим. Ученик в одночасье все бросил и вернулся на Землю на первом же звездолете. О дальнейшей судьбе стажера Михалыч никогда больше ничего не слышал, но в памяти осталось имя ученика – Иен, и он как две капли воды был похож на этого головореза.

Громкий голос БиПа прервал воспоминания наставника:

– Не, Михалыч, не пойдет. Гидротрансформатор уже снят давно, одни шланги остались.

– Откручивай, откручивай, пригодятся.

«Человек старой закалки. В хорошем хозяйстве все сгниет», – мысленно иронизировал инженер.

Недолго поковырявшись, БиП вылез из-под машины с трубками и шлангами гидросистемы.

– Что бы еще снять, раз халява такая выпала?

– Звуковые сигналы.

– Точно, – сказал помощник и в скором времени вернулся, держа в руках полный мешок тряпок.

– Это тебе зачем? – удивился Михалыч.

– Вот ты вроде старый астроинженер, а ветоши у тебя никакой нет, а тут стираные полотенца и постельное белье.

«Ретроград», – ухмыльнулся про себя главный инженер, поднимая взятый на корабле ящик с инструментами.

БиП взвалил на себя мешок с запчастями и тряпками, и они поспешили воскрешать робота.

Поднявшись на борт, Михалыч доложил капитану об успешно проведенной операции по поиску и сбору запчастей, после чего оба удалились в ремонтный отсек.

– Не переживай, новый гидротрансформатор найдем в другом месте. В космосе подобных свалок – как астероидов. А пока старый подлатаем, – подбадривал помощника главный инженер.

– Угу, – вздохнул БиП и вывалил на пол отсека все, чем удалось разжиться на свалке.

– М-да, негусто…

– Чуть не забыл – пока я ползал, открутил индикаторы заднего хода и гудок.

– За что мне это? – закатил глаза главный инженер. – Давай-ка перекурим под кофеек, заодно расскажешь мне про этих сектантов.

– Чего? А, ты об адептах веры? Тогда слушай. Как-то раз фельдшер Сальва, ты его знаешь, попросил меня и РиСа ему помочь. Оказалось, что док в нерабочее время лечит бездомных на добровольных началах. Однажды он попросил ему помочь и повез нас к адептам, живущим около Обломка. В результате мы с напарником познакомились с главным адептом веры Вольфом и его правой рукой ДжеДаем, – на одном дыхании выпалил помощник. – Вот теперь, Михалыч, стопудово от кофе и сигарет не откажусь. Прям как у Джармуша[22]. Классика!

– Когда же я привыкну к тебе?! Выражаешься такими странными словами. А этот ваш ДжеДай – он чем занимается?

– Не знаю. С ним РиС в основном общался, я постольку-поскольку. А что?

– Да так, просто хотел рассказ твой послушать, – ответил Михалыч и вышел из ремонтного, а через мгновение принес из центрального технического отсека армейский сублимат для приготовления кофе, две кружки и отправил помощника с термосом за кипятком.

Когда тот вернулся, они быстренько заварили кофе и молчаливо склонились над будущим творением, по очереди выпуская сигаретный дым. Михалыч отвесил очередной комментарий про гидротрансформатор и без промедлений взялся отсоединять старые гусеничные траки, корпус и основание.

– Теперь он твой, БиП, – подмигнул главный инженер, и помощник радостно полез внутрь робота.

Наставник молча наблюдал за тем, как его подопечный откручивал трансформатор голыми руками, срезая задубевшие от времени шланги под самые крепления. Испачкавшись по локоть в густом геле застарелой технической жидкости, инженер обернулся к мешку и демонстративно достал кусок тряпки.

– Михалыч, видишь, для чего ветошь нужна? Чтобы каждый раз не бегать руки мыть – экономим воду и время.

– Успокой уже свою виртуозность. На вот, перчатки возьми, умник!

После установки отремонтированного старого гидротрансформатора и новых шлангов, они залили свежую смазку и занялись корпусом. Оттирая вековую пыль, БиП нашел лючки для технического обслуживания и систему питания с мертвым аккумулятором.

– Что будем делать с этой бедой? – тяжело вздохнул помощник.

– Не бубни, прорвемся. Временно подключим к питанию корабля, а там, глядишь, реанимируется. Я с таким сталкивался, ничего трудного, заряд только медленный пустим и подождем.

Главный инженер откопал где-то схожий элемент питания взамен безжизненного, и БиП немного приободрился. Они ловко сняли нерабочий речевой модуль и пришли к выводу, что беднягу повредили умышленно.

– Ну и ну, робот явно кому-то осточертел. Обрезали «язык» парню.

– Да уж. Главное, контакты целы.

– Надо бы их прозвонить.

– Надо что?

– О, вот и мой звездный час! – хихикнул помощник.

Когда БиП закончил с контактами, Михалыч подсоединил старенький аккумулятор к питанию, и зеленая полоса уровня заряда поползла вверх. Медленно, но поползла. Реанимация прошла успешно, инженерам оставалось проверить самого робота. По просьбе наставника БиП извлек из стены длинный шнур и посмотрел на главного инженера со трепетом, пока тот подбирал нужный разъем и выставлял необходимое напряжение.

– Да поможет ему воля Вселенной!

– Михалыч, это ты типа сейчас пошутил?

– Типа того.

– Пойдет, – улыбнулся помощник, и произошло то, чего не ожидал ни один из находящихся в ремонтном отсеке.

Главный инженер со всей осторожностью и не присущей ему нежностью подсоединил концы кабеля к роботу. Вдруг в полной тишине груда железа начала подавать признаки жизни.

– He is alive[23]! – зловеще произнес помощник, напугав Михалыча.

– Еще раз так сделаешь, я к тебе кабель подсоединю!

– Прости, не хотел. Как он, жить будет?

– Будет. Правда, ошибок десятки, но система смогла запустить процесс самодиагностики. О, появилась надпись об отсутствии траков.

– Дурачок, вон твои новые «тапки» в углу стоят, словно с конвейера, – сказал БиП роботу.

– Ладно, это временное явление, все поставим. Жаль, он нам не может ничего сказать.

– У меня идея, Старый. Мы временно установим ему звуковые сигналы и зададим значения.

На этих словах помощник главного инженера шустро прикрепил две сигналки, и резкий звук заставил кулибиных[24] вздрогнуть.

– Это еще что значит? – дернулся Михалыч.

На дисплее ярко высветилась маленькая строка приветствия, затем раздался еще один сигнал.

– Ха, я понял. Робот сообразил, каким образом нам подавать сигналы без речевого модуля, – радовался БиП.

– И?

– Робот распознает речь и реагирует звуковыми сигналами «нашего с тобой производства». Да он крутыш! Сейчас только настрою, чтобы положительный сигнал звучал мягко, а если проблема – пусть гудит как грузовик.

Не успел помощник главного инженера закончить с отстройкой сигналов робота, а наставник уже стоял рядом, спокойно попивая кофе.

– Шустро ты с кофе, – ухмыльнулся БиП. – Михалыч, я разобрался, наш робот – серв!

– Отлично, значит, нас теперь трое. Я, ты и твой новый друг, чья основная задача помогать нам. Давай все же прикрутим роботу его новые «тапки».

Изрядно попотев, они поставили свое творение на блестящие траки. Помощник любовался маленьким роботом, пытаясь понять, кого же он ему так сильно напоминает.

– Готов пробовать первый пуск? – спросил главный инженер.

– «Тайфун»!

– Где тайфун? – напрягся Михалыч.

– «Тайфун» – это пылесос такой был в эпоху СССР[25]. Прям-таки привет из детства. Еще был «Буран», но «Тайфун» ревел, как цунами. С пылью боролся плохо, но шумел знатно.

– Стой, а теперь по порядку: тайфун, буран, пылесос, СССР… Это чего все значит?

– Черт, сдаюсь, больше не могу, – взревел БиП и облокотился на «верстак». – Только коротко, ладно? Мы с РиС из далекого прошлого, точнее – из две тысячи двадцать первого года. Как оказались в вашем будущем, понятия не имеем. Все произошло в момент Великого Разлома Земли. Еще, РиС – женщина, а в нашем грузовом отсеке стоит контейнер с пространственно-временными устройствами внеземного происхождения. Кстати, капитан об этом уже знает. Как тебе?

– Я крайне удивлен четырежды, – проговорил ошарашенный наставник и сел на пол рядом с роботом.

Помощник главного инженера выдержал деликатную паузу и спустя некоторое время осторожно спросил:

– Михалыч, ты не против, если я к нему флажок приделаю?

– Да делай чего хочешь. Только флажков у нас на корабле нет.

– Подожди, – сказал БиП и исчез в коридоре, оставив ошарашенного начальника переваривать услышанное.

Инженер пулей рванул по длинному коридору технической палубы клифт-платформе, поднялся на главную и влетел в Командное Управление.

– Капитан, разрешите обратиться ко второму пилоту? – задыхаясь спросил он.

– Смотрю, дело срочное. Разрешаю, – недовольно отреагировал Македа.

– РиС, а ты не знаешь, где достать кумач[26]?

– В музей СССР загляни, авось вымпел ВЛКСМ[27]найдешь.

– Очень смешно, – возмущенно ответил инженер. – Ладно, сам справлюсь.

– Кумач? Вымпел? – покосился капитан на второго пилота, вопросительно подняв бровь.

– Да, да, СССР и ВЛКСМ, – заржал напарник, выбегая за двери.

– Ну твою же мать, БиП… Совсем сбрендил, – прорычал РиС.

Инженер забежал обратно в ремонтный и стал вытаскивать из мешка с ветошью тряпки.

– Есть, нашел, – радовался помощник, держа в руках алую материю.

– Зачем тебе постельное белье с верхних периметров? – спросил главный инженер.

– Сейчас увидишь. Краска есть?

– Имеется, – ответил Михалыч и подошел к шкафу. – Тебе какую?

– Желтую, а лучше золотую!

– А разница?

– Нюансы решают, Старый.

– Тогда держи.

Главный инженер передал помощнику маленькую баночку золотой краски и одноразовую кисть. БиП подошел к столу, аккуратно разгладил ладонями ткань и написал дорогие сердцу четыре буквы.