За каменной стеной

Мы все-таки добрались до ванной. Лена включила свет и начала рыться в шкафчике, пока я прижимался к ее попке эрекцией и снова считал прекрасные родинки.

Проведя языком по ее спине от лопатки до шеи, я заработал протяжный стон и простил себе подобную слабость. Сегодня нам можно все.

– Есть! – выкрикнула Лена победным голосом и развернулась ко мне лицом. Она показала упаковку презервативов и бросила на столешницу.

Я криво улыбнулся, разглядывая ее тело в свете ламп. Казалось, ничего не изменилось за час, но одновременно изменилось все. Девушка расправила плечи, словно хотела показать себя во всей красе. Ей это удалось. Я склонился и стал целовать ее кожу. Плечи, ключицы, двигался к груди, пока не нашел губами округлости. Я обнял ее небольшую грудь ладонью и сдавил сосок между пальцами.

Лена запрокинула голову, простонала.

Я продолжал покручивать сосок и взял в рот другой. Стало совершенно невозможно терпеть. Я точно не желал идти обратно в спальню. Лена тоже не двигалась, только обнимала меня за плечи одной рукой, а другой дергала меня за волосы. Безудержно желая ее, я приподнял девушку и усадил на столешницу около раковины.

Глава 4. Триумф женственности

Алекс

Никогда мне не нравился тестостерон в чистом виде. Все эти загорелые качки с пляжей Майами и Кали вызывали рвотный рефлекс. Тонна самолюбования, перемешанные со стероидами. Я не любила кубики, вообще, мужчины без мозгов меня никогда не привлекали.

Но с этим Костей рушились все принципы и стереотипы. Я возбуждалась от одного прикосновения. Мои ноги раздвигались, когда он начинал целовать меня. Остатки винной смелости усугубляли ситуацию, но не программировали ее. Я хотела этого мужчину до умопомрачения.

Было много поводов, чтобы очнуться и отступить, но я ими не воспользовалась. Оторваться от него не было сил.

Слава богу, в ванной нашлись презервативы. Я думала, мы вернемся в спальню, но русский опять меня покорил, усадив прямо на столешницу между раковин. Он снова завладел моими губами, и я вцепилась в его волосы не в силах сдержаться.

Мне нравилось царапать его шею и подставлять свою неистовым требовательным губам. Мне нравилось, как он стонал, когда я сильнее тянула его за волосы.

Костя, кажется, сдерживал стоны, но они все равно прорывались через его попытки оставаться суровым мужиком. Каждый раз, когда он издавал гортанные звуки, я испытывала маленький оргазм. Абсолютный триумф.

Все чаще он тешил мой слух, когда спустился губами ниже и стал посасывать соски.

Приоткрыв рот, я откинула голову назад, подставляя грудь его рту.

– Думал, у всех здесь сиськи пришитые, – бормотал он, сдавливая пальцами мои соски.

– Это комплимент, Костя? – выдавила я между стонами.

– Да, Лена. Комплимент. Я не делаю больно?

Он сильно пососал меня и облизал сосок.

– Ох, нет. Ты все очень хорошо делаешь. Перестань болтать и продолжай.

Он усмехнулся и послушался.

Я выгибалась, дрожала и стонала, пока он ласкал мои груди. Они были слишком маленькими для его больших ладоней, но Костя как будто не страдал от этого. Я думала, все русские любят большие груди, но мой русский прекрасно любил мои весьма скромные.

Все стало еще лучше, когда он тронул меня между ног, не выпуская изо рта сосок. Я вдавила ногти ему в плечи. Костин палец нашел клитор с первого раза.

Проклятье, даже у Мани не выходило так точно. От этого нелепого сравнения возбудилась еще сильнее. Хотя куда бы уже? Костя надавил на местечко чуть выше пульсирующего бугорка, и я вскрикнула, готовая кончить. Но он тут же убрал руку и выпрямился, лишая меня и поцелуев.

Я застонала, открыла глаза и стала искать причину его отстранения. Она меня устроила. Костя возился с упаковкой презервативов. Вернее, возился бы кто-то другой, а он четко вскрывал. Костя разорвал фольгу резким точным движением, вынул резинку и раскатал на члене. Я восхищенно простонала.

– Что? – не понял он моей реакции.

– Ты даже презерватив идеально надеваешь. Это законно быть таким крутым?

Он опять усмехнулся. И ответил вопросом:

– В этом Штате? А черт знает.

Больше мы не разговаривали. Я развела ноги шире, Костя подвинул меня чуть ближе к краю и вошел очень медленно, замер и стал целовать так же осторожно.

Он словно спрашивал, все ли в порядке? Я уверила его в этом, протолкнув свой язык в его рот. Этого хватило, чтобы Костя снова стал страстным и неудержимым.

Он сжал мои бедра и начал двигаться. Я совершенно не ожидала, что его член будет таким большим, а он сам таким яростным. Костя брал меня быстро и яростно. Я даже стонать не успевала между толчками, настоль обезоруживающе мощными были ощущения. Тестостерон не так уж и плох, оказывается.

Я кончила совершенно неожиданно. Слишком быстро. Даже сама с собой я не кончала так скоро и сильно. Оргазм разорвал меня на куски. Я крепче стиснула Костины плечи и замерла, чтобы чувствовать каждый миг этого потрясения. Костя тоже замер, но почти сразу стал двигаться.

– Черт, детка. Не могу остановиться. Прости. Я чувствую твой оргазм даже через резину.

И он толкнулся в меня еще несколько раз, даря еще несколько менее острых взрывов. Я наконец смогла простонать от наслаждения. Костя одарил меня сладкими звуками и кончил, уронив мне голову на плечо.

– Клянусь, я не скорострел, – пробормотал он, пытаясь не захлебнуться воздухом.

– Я тоже, – тихонько сообщила я.

Он посмеивался, целуя мои плечи и растирая нежно внутреннюю сторону бедер, где только что сжимал меня так сильно, что, наверное, остались синяки.

Тестостерон и нежность не были соперниками.

– Оказывается, мужчина умеет быть внимательным и после секса, – проговорила я неожиданно вслух свои мысли.

– После? – удивился Костя.

Он оставил мою шею, отстранился и приподнял бровь.

– Ты очень милый, – попыталась объяснить я. – После секса.

– «После» еще не наступило, детка. Так что придержи восторги при себе.

Он стащил меня со столешницы. Мои ноги коснулись пола, но одну Костя сразу приподнял.

– Ты хотела, – проговорил он, снова безошибочно ставя палец на клитор. – Хотела, но я не мог ждать. Сейчас могу.

И он стал гладить меня именно так, как я хотела несколько минут назад. Он заметил, что мне было приятно, зафиксировал и сейчас исполнял. Праздник оргазмов продолжался. Костя удерживал мою ногу навесу, стоял чуть боком. Я смогла дотянуться до его члена. На нем больше не было презерватива. Когда только успел снять? Что самое удивительное, он снова был твердым.

Я водила рукой по члену, желая доставить ему не меньше удовольствия, чем получала сама. Правда, очень скоро палец Кости на моем клиторе стал рисовать круги и надавливал то сверху, то справа. У меня не осталось сил ни на что, кроме второго оргазма, который накатил слишком быстро и снова неожиданно. Я кончила, повиснув на Косте, и точно в этот раз нуждалась в перерыве. Нужно было пойти в спальню, поваляться.

Но Костя не читал моих мыслей в этот раз. Не дожидаясь, когда я закончу стонать и дергаться, он вошел в меня на этот раз быстро. Я захныкала, сжалась и, не закончив с одним оргазмом, начала путь к следующему.

Костя продолжал держать мою ногу и смотрел мне в глаза. От его взгляда становилось горячо. Он двигался теперь медленно, позволяя мне чувствовать его. Под таким углом он задевал какую-то ужасно чувствительную зону. Я стонала, не замолкая. Иногда он склонял голову и пил мои стоны с поцелуями.

На грани очередного оргазма Костя отпрянул и развернул меня лицом к зеркалу. Я уперлась руками в столешницу. Его ладони легли на мои, обездвижив и заперев. Совсем как во время моего горячего душа. Я снова была у него в плену, не в силах двинуться или убежать. Но в таком формате мне нравилось.

Правда, я не постеснялась послать ему в зеркало убивающий взгляд и выплюнула:

– Говнюк.

Костя улыбнулся мне в ответ не менее обезоруживающе. Он наслаждался эффектом, который создал.

– Не нужно ругаться, леди, – проговорил он мне на ухо, куснул за мочку и добавил. – Но можно кончить уже. Давай, Лен.

Он ускорил темп, не позволяя мне ответить. Я на миг ощутила легкое чувство вины за фальшивое имя. Как будто воровала этого мужика и эти оргазмы. Как будто себе, Алексии Стерн, я такого позволить не могла.

Однако почти сразу все глупости вылетели из головы, потому что мое тело послушно исполнило приказ Кости. Я кончала, пока он яростно врывался в меня сзади. Оставив на столешнице одну руку, Костя положил вторую мне на шею. Я запрокинула голову и вынуждена была смотреть ему в глаза, пока он трахал меня, пока я кончала так сильно и долго. Странно, что искры из глаз не летели.

У меня помутилось сознание. Я не очень помню, что было после. Кажется, Костя тоже кончил. Едва он отстранился, я стала оседать на пол. Сильные руки поймали и не позволили растянуться. Я оказалась в постели. Заботливый голос спросил:

– Ты в порядке?

– Нет. Кажется, меня кто-то затрахал до смерти.

Костя хмыкнул:

– Интересно, кто это мог быть?

Я завозилась, но он обнял меня сзади, обездвижив. Его рука легла на мою талию тяжелым, но приятным грузом. Я сразу замерла и поняла, что мне очень удобно прижиматься попкой к его паху и чувствовать его дыхание на своей шее. В этой позе у меня не было шансов. Я уснула через мгновение.

Костя

Лена свела меня с ума. Не понимаю, как я держался в стороне весь вечер. Как только она нырнула ко мне в постель, то подписала себе (да что уж там, и мне) смертный приговор. Я точно не мог больше держать руки при себе. И не только руки.

У меня сто лет не было секса. Я шарахался от американских девиц, которые предлагали провести ночь после второго коктейля. Это было в Лос-Анджелесе. Как только я переехал в Пало-Альто, девиц не стало вовсе. Проблема отпала. Странно, что не отпал мой член. Я немного волновался, когда у нас с Леной все зашло в… ванную. Опять. Видимо, суждено нам было трахнуться там. От судьбы не уйдешь. Я и не пытался.

Слава богу, первый быстрый выстрел Лена приняла толерантно. Она и сама, похоже, не была избалована оргазмами. Кончила еще раньше меня. От ее чувственности у меня снесло остатки мозгов. Я брал ее яростно, иногда даже грубо. У меня не было сил и желания притормозить, дать ей передохнуть.

Лена не жаловалась. Но я понимал, что она не привыкла к такому марафону. Через три оргазма и столько же презервативов я смог немного успокоиться. Лена едва стояла на ногах, и я скорее отнес ее в постель, где она сразу заснула.

Мне такого счастья не досталось.

Слишком давно я не спал ни с кем в постели. Мне нравилось держать девушку в объятиях. Я почти убедил себя закрыть глаза, но сон не шел. Пришлось снова смотреть на нее. Это было чудесное зрелище. Она слишком красива для случайной связи с беглым преступником. Запоздалые угрызения совести подоспели в компанию к бессоннице и терзали меня.

Понимая, что глупо лежать и пялиться на нее страдая, я встал и собрал вещи в дорогу. Лучше уехать сейчас, чтобы не было мучительно неловко утром. Она проснется в похмелье, натертая между ног, растерянная, будет прятать глаза, не дай бог, начнет извиняться.

Лучше пусть все это произойдет с ней в одиночестве. Лена не просыпалась, пока я собирал вещи в сумку. Я специально шумел, но она спала, как ангел, положив кулак под щеку. Правда, ангел не имел бы права скинуть одеяла и соблазнять меня голой попкой.

Поддавшись глупой ностальгии, я разбудил Лену, и мы снова занялись любовью. Я понимал, что очень грубо беспокоить ее, тревожить, но эгоизм взял верх. Когда мне еще посчастливится переспать с красивой русской девушкой.

Лена немного ругалась, но не противилась. Она что-то бормотала про дыхание, когда я попытался поцеловать ее, и спрятала лицо в подушку. Мня это не смутило. Не смущало и дыхание, но желание девушки – закон. Я целовал ее спину, водил руками по бокам.

– Сукин ты сын, – ругалась Лена.

– Оставить тебя в покое? -спросил я, прекрасно зная, что не стоит.

– Только попробуй, я убью тебя.

Засмеявшись тихо, я продолжил ласкать ее спину губами. Мне нравился ее зад на ощупь. Я мял попку, покусывая плечи. Палец скользнул между ягодиц. Желание проникнуть туда же членом появилось следом.

– Это только выход, Костя, – сообщила Лена.

Я снова улыбался, качая головой. На столике у кровати лежал последний презерватив из упаковки. Я погладил влажные половые губы, надел резинку и скользнул в пульсирующую глубину.

Какая она была горячая. Возбужденная и готовая Лена заводила меня с полуоборота. Я придавил ее немного, помня, что ей это нравится, стал проникать быстро, нетерпеливо. Как будто торопился.

Девушка застонала, крепче обняла подушку.

Нам обоим снова не понадобилось много времени. Я протолкнул ладони под ее тело, сжал груди и приподнял Лену немного. Она выгнулась. Не успел я сдавить соски пальцами, Лена застонала и стала вздрагивать. Ее оргазм стал и для меня финалом. Я отпустил ее, позволяя расслабиться.

Отпускать не хотелось, в душ идти тоже. Я осторожно вышел, снял защиту, уложил Лену на бок, сам пристроился рядом. Хотел посмотреть на нее еще, но глаза-предатели моргнули и не открылись. Я наконец заснул.

Вместо будильника для меня стал насмешливый громкий голос.

– Гондоны по всему дому, мужик в твоей постели. Ты перестала быть лесбиянкой? Поздравляю.

Я вскочил и каким-то самым нелепым образом потянул Лену за собой. Мы оба рухнули на пол. По дороге в самое нелепое положение я успел разлепить глаза и теперь видел, что в спальне находится мужчина. Высокий в ярких красных шортах и розовом поло. Он был того странного возраста, который невозможно определить, если человек следит за собой. Или если ты только продрал глаза. Лена чертыхалась, пока я помогал ей подняться и подавал простыню.

Мужчина прикрыл глаза ладонью и издевательски присвистнул. Если это ее муж, то пять баллов за выдержку.

– Это твой муж? – спросил я, пытаясь подготовиться к мордобою хотя бы морально.

– Нет, – простонала Лена, забираясь обратно в постель.

– Разве у лесбиянки может быть муж? – задал мне очень коварный вопрос мужчина, оторвав ладонь от глаз.

– Не знаю. Я их не встречал, – отрапортовал я, чувствуя, что сыплюсь и заваливаюсь.

– Это мой отец, – проговорила Лена, натягивая простыню на голову, пытаясь спрятаться.

– О…

Отец закатил глаза, как будто наша тупость ему до смерти надоела.

– Вы будете меня бить? – спросил я, окончательно усугубляя свой приговор.

– А надо?

– Я бы не хотел.

– Ты ее обидел?

– Нет, он был милым, Марк! – огрызнулась Лена из своего убежища. – Я сама кого хочешь обижу.

Отец, которого почему-то Лена назвала Марком, вздохнул.

– Да уж. Ты та еще заноза, Лен.

И обратился ко мне:

– Нет, чувак, бить не буду. Но позволь дать совет – гондоны нужно прибирать.

Я покраснел, как школьник. Папа Лены красноречиво смотрел на презерватив, который валялся на полу. Я быстро подобрал его, буркнул:

– Простите, – и прошмыгнул мимо раннего гостя к ванной, где валялись еще.

Умывшись там заодно, я попытался проснуться и решить, что делать. Мне помогла Лена. Она вошла в ванную. На ней уже была моя майка, и я не мог видеть меленькие груди и плавные изгибы тела. Наверно это к лучшему. Неуместно глазеть в присутствии ее отца.

Она выглядела враждебно растерянной и не сразу подобрала слова. Я поспешил ей помочь.

– Мне нужно было уехать еще час назад. Я все проспал с тобой.

– А… – бросила Лена. – Ладно.

– У тебя будут проблемы? Мне остаться?

Лена усмехнулась.

– У меня тонна проблем, но, если ты исчезнешь, станет на одну меньше.

Я должен был почувствовать облегчение, но – нет. Мне нужно уехать, и точно не самая приятная перспектива знакомиться с отцом девушки при таких обстоятельствах. Нормальный мужик уже бы мчался по дороге на юг. Я стоял как вкопанный.

– Уезжай, Костя, – приказала мне Лена.

Я снова стоял.

– У тебя все будет хорошо? – упрямо поинтересовался я.

Она ответила ехидно:

– Помолись за меня, тогда будет.

Намек уловить было легко. Ей тоже не нужна компания для общения с отцом. Но я продолжал топтаться. Лена вздохнула и отправила меня, чтобы наверняка.

– Костя, ты ждешь, что я пообещаю позвонить?

– Не знаю, – ответил я честно.

– Уезжай, раз собирался.

Я кивнул сам себе и вышел из ванной.

Мои вещи ждали внизу. Я оделся в гостиной, поднял с пола сумку, прошел в гараж, завел машину и выехал в сторону Лос-Анджелеса.

Глава 5. Приключения

Алекс

– Обязательно было устраивать цирк? – зашипела я на отца, когда Костя уехал.

– Конечно. Семейный цирк – мое любимое в этой скучной жизни.

Марк, как всегда, кривлялся и паясничал. Он не умел быть серьезным. Но я слишком хорошо знала, когда за улыбкой клоуна скрыто волнение. Сейчас был именно такой момент. Отец смотрел на меня серьезно, хотя улыбался и острил при этом.

– Зачем ты приехал, Марк?

– Как официально, Алексия.

Он задрал лапки кверху, глянул в окно.

Звук отъезжающего авто сообщил, что Костя отправился по своим важным делам. Больше мы никогда не увидимся. Я знала об этом и вчера, но сегодня стало грустно.

– Твой приятель уехал на Порше Эрика. Позвонить копам?

– Нет, – поспешила я успокоить отца. – Он друг Берга, жил здесь и взял машину по договоренности.

– Ммм… Значит, это не случайный мужик, которого ты подцепила в баре? – Марк приложил руку к груди. – Слава богу, мне полегчало.

– Серьезно?

– Нет. От твоих ориентационных качелей у меня аритмия.

Я застонала и отправилась вниз, чтобы сделать кофе.

Не было у Марка никакой аритмии. Он помрет в сто пятьдесят лет и то не своей смертью.

Голова побаливала после вчерашнего Калифорнийского, но не критично. Завтрак, кофеин и буду в порядке. Физически хотя бы. Об остальном лучше не мечтать. Появление Марка – доказательство, что я в полной жопе. Не примчался бы он просто так.

– Кофе? – предложила я, оттягивая суровый разговор.

– Конечно. Спасибо.

Отец открыл холодильник.

– Тут мясо осталось. Вы хорошо повеселились у барбекю?

– Да. Костя тут все освоил.

– Даже тебя.

– Пап, я большая девочка, но обсуждать секс с тобой не хочу и не буду.

– Ладно. Хотя жаль. Мне интересно…

Я зарычала и яростно стукнула яйцо о сковороду.

– Понял-понял. Не будем теребить твой флюгер чувственности.

– Мааарк, – теперь я смеялась.

Папа Марк был самым забавным и классным мужиком в моей жизни. В детстве я была уверена, что выйду замуж за такого, как он. Ну или как Алан. Они оба были разные, но чертовски офигенными.

Жизнь показала, что таких папочек больше не делают. Я разочаровалась в мужчинах. Теперь и в людях вообще.

– Лешик, я прилетел из Канады не для того, чтобы застать тебя в постели с мужиком. Ты же понимаешь. Хотя этот Костя внушает доверие… Особенно после мяса.

Марк кинул кусок в рот и прикрыл глаза от блаженства.

– Даже остывшее божественно.

– Забудь, – я махнула рукой и решила прекратить оттягивать неприятности. – Ты видел, да?

– Боюсь, что видели даже космонавты с орбиты.

Я довольно улыбнулась.

– Отлично. Пусть.

– Весь штат стоит на ушах. «Спарта» и так была под пристальным вниманием из-за статьи, теперь официально в компании начнется расследование. Пусть пока не трогают технологию и финансы, но ты сама знаешь, что это дело времени.

– Знаю, – согласилась я, вибрируя от тревоги в голосе Марка. – Что с того?

– Алекс, я ведь знаю, как ты рисуешь. Алану можешь показать концерт с недоумением. Меня и маму ты не проведешь. Арт на крыше выполнен твоими руками.

– Нет, – выдохнула я, беспомощно отрицая.

– Так и отвечай в полиции.

– С какой стати?

– Они докопаются, малыш. Ты же знаешь местных копов. Им хорошо платят. Они хорошо работают. Это Силиконовая долина. Тут даже менты гениальные.

– Нет. Никто не поймет.

– Комбинезон в машинке.

– И что с того?

– Он до сих пор пахнет краской. Уверена, что не оставила следов, которые можно найти?

Я хотела побиться об заклад, но даже через свою самоуверенность была обязана признать, что улики возможны

– Нет. Я не уверена.

– Да ладно? – Марк приподнял бровь. – Твой пропуск на территорию действует. Они точно привлекут тебя для свидетельства. Чуть позже начнется суд. Что все это принесет тебе, Алекс?

– Не будет суда, Марк, – застонала я, обманывая и себя, и его.

– Ты знаешь, что это неизбежно. Дело времени. Еще есть возможность отойти в сторону.

– Нет у меня такой возможности. Особенно после… Ты понимаешь.

– Понимаю, родная. Не понимаю только, почему ты должна платить за чужие махинация космических масштабов. Она подставила тебя, котенок.

– Все не так однозначно.

– Ты однозначно сядешь с ней вместе. Лет на десять.

– Папа, пожалуйста…

– Алекс, ты слишком веришь в американское правосудие. Но им будет все равно, понимаешь? Ты участвовала в разработках. Ты прикрывала ее.

Слезы навернулись на глаза. Я хлопнула по кнопке на кофеварке и взглянула на Марка.

– Я не знала. Я верила ей. Я действительно верила, что у нее получится. Это было одно из чудес долины. И все они тоже верили, пап. Ладно я, но остальные инвесторы. Все эти миллиардеры… Они ведь не тупые.

– Даже их можно обмануть, – выдал Марк и привлек меня к себе.

Я уткнулась носом в его майку, желая спрятаться от всего зла в этом мире. Марк был столпом справедливости и уверенности. Если кто-то и мог меня спасти, то только он. Или Алан. Или оба.

– Детка, послушай меня, пожалуйста.

– Угу, -буркнула я, зная, что вряд ли мне понравятся его речи, но, скорее всего, они будут разумными.

– Ты должна вернуться в Россию. Громов сможет тебя защитить.

– Смеешься? Громов дуется на всех нас с тех пор, как Клим и Эрик свалили вслед за Лерой.

– Его можно понять. Он создал все условия для инноваций, а мозги все равно потекли на Запад. Ты можешь его задобрить своим возвращением. Он много раз предлагал тебе работу.

– Где? В его министерстве магии? Звучит бредово.

– Возможно, но бред намного привлекательнее тюрьмы. Не согласна?

– Согласна.

– Я очень прошу тебя уехать. Хотя бы на время. Пока еще не посадили дома под арест или подписку. Тогда никто не сможет тебе помочь.

Я отстранилась и закрыла лицо руками. Как в детстве. Как будто я – весь мир. Если я никого не вижу, значит, никого нет.

Но руки пришлось убрать, глаза открыть. Мир был. И я была. А между нами было много конфликтов.

– Как я брошу ее, пап? – спросила я у Марка, заранее зная, что он ответит.

Отец не разочаровал.

– Она подставила тебя, Алекс. Обманула и подставила. Лучшее, что ты можешь сделать сейчас – защититься. Уехать. Мама просит тебя. Я прошу. Ты наш ребенок. У нас нет сил просто наблюдать, как тебе копают яму и хоронят.

– А Алан? – встрепенулась я. – Алан не просил?

– Ты же знаешь его, Лешк. Он не просит, а действует. Ал ждет нас в Лос-Анджелесе. Его трудами тебе организован безопасный выезд домой.

***

Марк вел машину по серпантину вдоль побережья Тихого океана. Я обычно предпочитала более ровную, менее живописную трассу. Но мой папочка не признавал полумер и любил выпендриваться во всем. Он хорошо водил, знал дорогу, и я не переживала. О дороге. Других переживаний хватало.

Я была не в восторге от перспективы вернуться домой, в Россию. Учитывая, что большую часть своей жизни я провела, кочуя с родителями по миру, дома в виде страны у меня не было. Можно сказать, моим домом была моя семья, а они были русскими. Поэтому я тоже чувствовала себя именно такой. Но прежде всего я себя идентифицировала не русской, а Стерн. Меня научили, что эта фамилия – большие возможности, большая удача и большая ответственность. Сама я добавила к этому списку еще и большую гордость.

Поэтому меня убивала потребность просить что-то у Громова. Пусть он хоть сто тысяч раз президент. Я-то Стерн. Почти королева.

Андрей Михалыч, конечно, мужик умный и сильный. Он сам все предложит и сам все даст. Однако до него все равно придется достучаться. Прямого доступа к президенту у меня не было. А вот Марк с ним, можно сказать, дружил. Я искренне полагала, что мои папочки наладили мосты.

– Что Андрей от меня хочет? – спросила я Марка, любуясь океаном.

– Громов? – уточнил отец.

– А какой еще?

– Боюсь, он хочет навсегда забыть, как мои дети его кинули.

В голосе Марка не звучала издевка, чтобы принять переживания за шутку. Я повернулась к нему.

– В каком смысле?

– В прямом, Лешик. Ты же сама знаешь. Клим и Эрик. До них – ты. Вы все уехали, отказались от его предложений. Боюсь, он не горит желанием иметь с нами дело.