Храм ада. Восстание лжи. Книга третья. Цикл «Октаэдр. Золотой аддон»

Илья Беляев

Храм ада. Восстание лжи. Книга третья. Цикл "Октаэдр. Золотой аддон"

Мне всегда удавались многие вещи с поразительной легкостью. Я это еще заметила в детстве, когда впервые ослушалась родителей. Дальше мой «аппетит» на разные «штучки» увеличивался, и однажды от этого пострадала вся прислуга – их просто не стало. Только спустя несколько недель ее обнаружили мертвой. Всех восемь человек… В последующие годы я росла практически сама по себе и, достигнув совершеннолетия, избавилась от родителей, чтобы больше не видеть их лица. Теперь я являюсь той, кем хотела стать с самого детства.

Будучи ребенком, я с восхищением слушала рассказы бабушки о волшебниках Арии и Альвеста, о двух, странным образом возникших Храмах, что на севере за пределами империи Эрдона и Альвеста. Я слушала с восхищением и вот…

Я нашла практически все, что требуется. Осталась лишь незначительная часть и я, наконец, обрету спокойствие в своих мечтаниях. Многое уже сделано и до моей цели всего несколько шагов. Что ж, я подожду еще немного, и уже тогда буду наслаждаться полной победой.

Я – величайшая из людей Большой Бабочки. Именно мне и никому другому, удалось найти обе книги Магов: Лазаря и Фрола. Да, сотни оказались мертвы, выполняя мой приказ, но… Какая впрочем разница, сколько человек пострадало из-за моей воли. Я желала этого, и я это получила. Теперь самое сложное и страшное.

Мир начал меняться и уже давно. Постепенно его окутывала тьма, но какая-то странная, иная, невидимая… Тень расползалась от самих людей. Многие стали верить в Него, многие давно забыли Его Имя, а многие просто не знали о Его существовании.

Мир разделился надвое, треснув, как скорлупа яйца. Добро и Зло, Любовь и Ненависть, Правда и Ложь, Священники и Адепты…

1251 год от Войны Магов. Семя зла рассыпало свои споры много десятилетий назад и медленно, но, постоянно прорастая, дало свои всходы именно сейчас.

«Мир меняется, и я уже ничего не смогу с этим поделать. Все ушло в вечность и рассыпалось прахом. Будущее совсем рядом. Надежды нет, хотя…»

Женщина сидела совершенно неподвижно, с интересом читая принесенные ей с неделю назад, книги. Всего две, но таящие в себе такую силу… немногие из смертных способны сохранить в себе подобные знания. Она находилась в темной, плохо освещенной комнатке в одной из башен замка. Здесь хранились многие сотни летописей и древних сказаний: начиная после Войны Магов и заканчивая сегодняшними днями. Единственное, чего, пожалуй, не хватало в этом хранилище, так это тех самых книг, которые сейчас лежали перед ней.

«Откровение черного колдуна». Это было ей прочитано сразу же. Неизвестно по какой причине, но женщина взяла в руки именно ее и, любуясь простейшими орнаментами, украшавшими увесистый том, открыла его первую страницу. На долгие дни ее внимание оказалось привлечено тем писанием, которое было изложено на его страницах. Она многое почерпнула отсюда. Многие вопросы, на которые требовался ответ, разрешились сами собой, все предстало совершенно в ином свете, и зародило в душе смятение.

«Откровение белого колдуна». Женщина прочитала его в конце. Именно здесь она узнала такое, о чем никогда не следовало знать. Ей открылись пугающие знания и вся та боль, которую перенес человек, писавший эту летопись. Почти все встало на свои места. Ужас застыл в ее сердце, а тело окутал холод. Ее взгляд напоминал безумца, которому доверили страшное поручение.

Наконец, спустя довольно продолжительное время, ее состояние стало прежним. Она подняла усталые глаза и окинула небрежным взглядом ближайшие полки с пыльными книгами.

Долгие годы потребовались на то, чтобы разыскать книги. Многие сотни людей отдали свои жизни за то, чтобы угодить своей госпоже.

Она встала и хлопнула в ладоши. Дверь медленно распахнулась, и появился стражник. Синие блестящие латы говорили о том, что воин следит за ними и всегда содержит в наилучшем образе.

– Вы звали, госпожа? – спросил он.

– Да. Я спускаюсь. Запри здесь все и пригласи в зал мудреца.

Он поклонился и отступил в сторону. Женщина величаво прошла мимо и стала спускаться по винтовой лестнице. Все ее мысли были сейчас направлены только на одно – осмыслить то, что только что было ею прочитано. Понять, что же все-таки оказалось опущенным магами в их повествовании, что они хотели сказать, но не сказали того, чего нельзя знать другим, обычным людям как она. Сейчас в ней боролось два духа: один требовал немедленно отправиться в путь и на месте решить все загадки; другой, напротив, говорил об опасности, о том, что можно не вернуться из этого похода, что нельзя напрасно жертвовать людьми, ведь все их жизни будут на ее совести.

Женщина вошла в зал. У стены с изображением какой-то древней битвы, стоял человек в длинном, до самого пола, балахоне с накинутым на голову капюшоном.

– Вы хотели видеть меня, госпожа? – поклонился он, шагнув в сторону.

– Да, мой верный мудрец.

– Вы, наконец-то поняли свое предназначение?

– Не до конца, но мне на многое открылись глаза, и я знаю, что делать дальше.

Она повернулась к стоящим позади воинам.

– Седлайте лошадей! Мы выступаем.

Сказ первый

Белый

– Как же нам следует поступить с этим… с этой девушкой?

Священники Храма Гелии собрались в круглом зале и о чем-то оживленно беседовали. Некоторые, в порыве наибольшего волнения, вскакивали со своих мест и, размахивая руками, что-то объясняли другим. На кон была поставлена судьба и будущее одной девушки. В пределах их владений она появилась давно, но до сего момента скрывала свою сущность и никоем образом не выдавала истинного лица.

– Она осквернила наш Храм, самого Господа, своим появлением в этом святом месте. Она должна быть заточена в башне и предана мучительной смерти!

Руки мужчины сжались в кулак, и он стукнул ими по столу, чуть не расплескав что-то налитое в своей плошке.

– Я так не считаю, – послышалось напротив. – Это юное создание по собственной воли пришло сюда и поклялось служить Всевышнему, принеся в дар свою душу.

– Нет! Если уж она хотела быть ближе к Господу, то почему выбрала мужской Храм, а не женский?

– На все Его воля.

– Не сомневайтесь, она хотела внести в нашу духовную жизнь смуту и грязный порок разврата, – высказал свое мнение седобородый старик, тыкнув кривым пальцем в сторону двери.

– Она такая же дитя Господа, как и все мы, – встал на ее защиту молодой священник. – Неважно, куда ее забросила судьба. Возможно, Всевышний таким образом проверяет нас, нашу непоколебимую в Него веру и то, что…

– А скажи-ка ты нам, неужели ты не хотел завладеть ее телом и предаться похоти после того, как раскрылось ее истинное лицо? – спросил его сидящий напротив.

Мужчина покраснел и в смущении сел на место, сложив руки вместе начиная молиться.

Из-за стола, в дальнем его конце, встал человек и расправил складки рясы. Этот, довольно-таки пожилой мужчина, несмотря на преклонные года сохранил отличную осанку, а чистые добрые глаза говорили, что его мудрость приобретенная десятилетиями только приумножается. Гомон и возгласы прекратились. Наступила тишина. Похоже, это был настоятель Храма. Он долго слушал обвиняющих и защищающих юное создание и, наконец, решил сам вступить в обсуждение ее дальнейшей судьбы.

– Братья мои, все вы абсолютно правы. Я готов поддержать каждого из вас, но нельзя забывать и о том, что мы поклялись служить Господу. А что Он говорит? «Прощайте и будете прощены!» Мы не для того основали этот Храм, чтобы придаваться распрям и позорным спорам друг с другом. Мы, как истинные верующие, должны наставлять каждого сбившегося на тот путь, который заповедовал нам Господь. И не важно, мужчина это или женщина, добрый человек или с дурными помыслами. «Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую!» Мы не должны осуждать кого бы то ни было. Мы должны любить и прощать. Эта девочка… Возможно, она прольет свет на все творящееся здесь в последние годы. Давайте мы сами спросим это у нее! Отец Эдуард, прошу вас, приведите ее сюда!

Ближайший к двери служитель Храма встал и вышел за дверь, осторожно прикрыв ее за собой, так, что та практически не издала ни единого звука.

Брус, запирающий толстую массивную дверь заскрипел и медленно отъехал в сторону. Низ заскреб о каменный пол и открылся на пол ярда. Девушка сначала не поняла, кто перед ней стоит, и продолжала сидеть на корточках, прислонившись к холодной стене и обхватив руками колени. Наконец, она подняла сонное лицо и попыталась разглядеть гостя. Это оказалось невозможным из-за хлынувшего в крохотную келью яркого света. Здесь, сидя в полнейшей тьме, она отвыкла от подобного и теперь заслонилась рукой, чтобы боль в глазах хотя бы немного, но отступила.

– Идем, дитя мое, совет ждет!

Девушка попыталась отстраниться, но натолкнулась на стену и еще сильнее сжала колени. Она помнила, как совсем недавно, с неделю назад, ее маленькую тайну раскрыли и вскоре после этого бросили сюда. Настоятеля Лунарда в это время не было в Храме, и это могло бы закончится трагедией для ее маленького существования. Храмом Гелии будто овладел Дьявол: многие пытались совратить ее, многие предлагали помощь, в обмен на час любви с очаровательной незнакомкой. Последние кого она помнила, были одержимые бесом служители, которые в ярости разорвали на ней одежду, распяли на кровати и уже легли на ее чистое непорочное тело, как прибежавший человек сообщил, что отец Лунард прибыл и, узнав о случившимся, требует немедленного объяснения. Разумеется, никто не обмолвился о распространившийся по Храму похоти. Зато практически все (из «посвященных»), в один голос утверждали, будто бы эта маленькая исчадие ада сама порвала на себе одежду и нагая бросалась на служителей, с целью навсегда лишить Храм Гелии уважения у окружающих и повергнуть многих находящихся здесь в пучину разврата и бездну дьявольских наслаждений. По словам «видевших», она, опять-таки нагая, бегала по Храму и пыталась овладеть мужчинами с немыслимой для женщины силой. Наконец все собрались с духом и сумели изловить «публичную девку», дабы придать ее тело «справедливому суду». На том и решили. Тридцать ударов плетью оказалось достаточно, чтобы она призналась в связи с Дьяволом и в том, что специально пришла в этот Храм, дабы повергнуть всех сторонников Господа в пучину ереси. Некоторые хотели продолжить порку дальше, но юная «бестия» потеряла сознание, и все пришлось отложить, а потом… в то утро появился Лунард, и муки закончились.

– Идем! – вновь повторил мужчина. – Не следует бояться меня. Ибо как сказано: «Бойся не того, кто перед тобой, а того, кто управляет им!» Идем! Лунард ждет тебя, – он улыбнулся. – Сегодня у тебя есть возможность рассказать все, как было, не утаивая ничего. Ибо…

– … ложь есть грех, которому нет прощения, ибо не попадет он в рай, так как не будет ему милость Господа.

Девушка сначала осторожно дотронулась до его руки, а потом положила на его ладонь свою и не спеша поднялась, чтобы не потревожить едва затянувшиеся на спине раны.

Круглый зал встретил девушку полнейшим молчанием и десятком глаз, устремленных на это создание. Она закрыла глаза, опустила голову, вспомнив всю боль, причиненную этими людьми, но, тем не менее, переступила порог и оказалась у длинного стола. Ей вдруг сделалось очень холодно: тело задрожало, а босые ноги будто примерзли к каменному полу. Она сделала несколько маленьких шагов вперед, и чуть было не упала из-за нахлынувшего волнения. Стоящий за ней служитель Храма еле успел поддержать ее и усадил на свое место, став рядом.

Лунард встал и напрямую обратился к застывшей девушке, которая чувствовала себя здесь совершенно лишней, и молила Бога, чтобы ее поскорее отвели обратно, туда, где тишина и покой.

– Я наслышан о том, что произошло здесь, но все же многое осталось скрыто от меня. Теперь я хочу услышать, что можешь сказать ты и как объяснишь свое присутствие в Храме Гелии.

– Я уже не могу объяснить, почему судьба забросила меня именно сюда. Все мои ранее произнесенные слова подвергли осмеянию и заставили изменить их, в сторону, выгодную для них. Нет, я не осуждаю людей сидящих здесь, конечно же, нет. Они слабы, как и многие другие. Даже здесь в Храме Гелии они не могут подавить свои пороки. У меня не было злого умысла, когда я шла сюда. Единственное, чего я хотела – быть в подобном месте. Зачем, спросите вы? В детстве я видела сон… Не знаю, был ли это сон, видение или реально существующее мгновение, но я видела его и знаю, что это было правдой. Мне поведали тайну жизни! Я узнала, что свет скоро скроет тьма и все погибнет, если не следовать пророчеству и не остановить человека, власть которого принадлежит преисподней. Тогда я не знала, что все это значит и не придала этому значение, но совсем недавно, когда мне исполнился двадцать один год, все повторилось снова. Это были четкие, яркие картины. Единственное, кого я не смогла рассмотреть, так это какого-то человека, хотя он находился рядом и говорил со мной.

– Она все лжет! Она специально придумала эту нелепую историю, зная, что мы обязательно будем ее расспрашивать.

– Успокойтесь, отец Серафим, – произнес Лунард немного встревоженным голосом. – Я знаю, что делаю.

– Прикажите ее выпороть, и она раскается во всех своих злых помыслах, приняв истинную веру в единственного нашего Всевышнего.

Девушка поднялась, отступила назад и скинула с себя легкое тряпье, покрывающее ее. Обнаженное тело предстало во всем своем великолепии перед десятком пар глаз. Некоторые закрывали лицо руками, дабы не поддаться искушению и не впасть в безумство; другие с вожделением смотрели на прелести это юного создания; третьи вскочили со своих мест, собираясь окончательно обвинить девушку в ереси, как… Она повернулась спиной, скрестив руки на груди и опустив голову, отчего золотистые волосы упали вниз и скрыли от глаз доставившего ее сюда служителя, соски, такие упругие и манящие.

Вся спина была расчерчена разной длинны кровавыми полосами, оставленными от ударов кнута. Они все немного затянулись, но стоило девушке сильно напрячь плечи, подав их вперед, как некоторые из рубцов открылись, и капли крови поползли по ее бледному телу.

– Довольно! – крикнул Лунард.

Стоящий рядом служитель, повинуясь приказу, снял с плеч плащ и накинул его на девушку, стараясь не смотреть на черную полоску между ее расставленных ног.

– И видела я семь печатей, которые держал он в своей руке, и видела я каких-то непонятных животных, стоящих вокруг него, и видела я старцев, но каких-то далеких и размытых в своем сне. И поднял он тогда печати, и протянул мне, и отстранилась я, и безумие захлестнуло меня как удавка на шее дикого животного.

В зале повисла тишина. Никто не шевелился и не произносил ни слова. Все с ужасом смотрели на нее и не знали что делать. Один из присутствующих начал молиться, за ним второй, третий… Девушка не понимала, что происходит и смотрела на них широко открытыми глазами.

– Как же тебя зовут, дитя мое? – бледнея и запинаясь на каждом слове, выдавил Лунард.

– Мариша.

– Мариша! – прокатилось по залу.

Настоятель встал и приказал одному из служителей:

– Оденьте ее во все чистое, накормите, дайте еды с собой и… отпустите! Она свободна!

– Мариша! – произнес он, когда девушка вышла из комнаты. – Она избрана! Прости меня, я не знал Твоего решения, это непростительная для меня ошибка.

Лунард вознес руки и запрокинул голову.

«Прости меня! Я не смог отличить правду ото лжи. Это будет мне уроком; хотя с другой стороны… Я всего лишь человек и многое в этом мире остается для меня скрытым, но теперь мы знаем, что у нас появилась надежда, крохотная, но Ты ее нам дал. Спасибо Тебе за Твою щедрость! Со своей стороны, клянусь всячески помогать и поддерживать это юное создание. У нее сложная, страшная судьба, но мы все будем молиться, чтобы древние пророчества сбылись и явили нашему миру спасение. Спасибо Тебе! Ты открыл нам глаза, предоставив эту девушку как символ бескрайнего могущества и той силы, которую все так давно ждали. Она идеал во всем. Ей нет равных, но… пока она раскроется, пройдет не один месяц, возможно… даже не один год. Твоя власть безгранична. Ты заранее все предусмотрел… И все-таки… Пророчества говорят, что на свете есть только одно, что может помешать Тебе и Твоей избраннице, только одно. Господи, прошу Тебя, сделай так, чтобы это никогда не произошло, сделай так! У нас не хватит сил защитить его. Прошу Тебя, помоги убогим и немощным, прошу Тебя, дай нам силы свершить пророчества. Прошу Тебя…»

– Она избрана. Она избрана! – закричал Лунард и без чувств опустился на свое место.

Маришу просто вытолкнули за пределы Храма и сразу же заперли ворота, будто опасаясь, что она повернет обратно и останется, чтобы сеять раздор и смуту.

На ней была длинная голубоватая роба, отливающая серебряными окантовками на рукавах и у самого низа. На ногах – сапоги Храма Гелии. Они были мужские, и девушке все время казалось, что они вот-вот спадут. Служитель долго выбирал их для нее, остановившись на самых маленьких и более-менее подходящих для Мариши. За плечами висел небольших размеров мешок с едой и некоторыми вещами, которые могли бы пригодиться в пути. Девушка накинула на голову капюшон, скрыв под ним волосы и, посмотрев по сторонам, двинулась на юг, к виднеющемуся впереди леску.

«Какие же странные эти служители. Они так на меня смотрели… А этот, последний, когда подбирал мне одежду… Он просто не мог отвести взгляд от… – она опустила руки вниз живота и медленно провела прямую линию снизу вверх, ощущая волнение в своем сердце. – Интересно, что с ними случилось? Я даже не могла предположить, что меня отпустят, тем более так быстро. Эх, знать бы, что произошло после того, как меня прогнал отец Лунард. Возможно, я сказала что-то не то, но что именно? Видения о печатях? Скорее всего, ведь именно после этого меня отправили со служителем. Но что же все-таки это значит? А мое имя? Они просто застыли от ужаса и не могли шевельнуться. Мариша, – она остановилась и задумалась – Мариша! Странно, ничего особенного я не чувствую, а должна ли?»

Девушка впервые вошла в Храм Гелии полтора года назад. Что-то подтолкнуло ее к этому, и она появилась у ворот Храма. Ее приняли, посчитав за юношу, да это и понятно. Длинные волосы носили многие мужчины, а балахон из плотной ткани сумел скрыть груди и придать телу более грубое очертание. Каким-то неведомым, непонятным ей образом, удалось изменить лицо, и оно приобрело очертания не очаровательной девушки, а прекрасного юноши.

Она знала, что рано или поздно, но ее раскроют. Это произошло в самый неподходящий момент, когда ее сознание прояснилось, и готово было вот-вот познать то, ради чего она здесь появилась.

С того момента прошло много времени, и судьба забросила ее в эти места. Путь не был известен даже ей самой, но девушка мало обращала на это внимание, будто совершенно не беспокоясь о том, куда придет и что будет.

Леса сменялись степями, степи – обширными полями, с густой, по пояс, травой, но того просветления, что открылось ей в Храме Гелии все не наступало. Девушка надеялась именно на него, так как по его воли (как она считала) она оказалась в Храме, а теперь шла по этой дороге, ведущей в бесконечную даль.

Ветерок наполнял легкие свежестью и дарил разнообразные запахи. Обоняние обострилось и с жадностью впитывало ароматы окружающего мира.

Мариша шла медленно, совершенно не заботясь о времени суток. Была ли это ночь, был ли это день, она практически не останавливалась. Времени для размышлений было много – весь путь, хотя она пока и не знала, куда он лежит.

Спустя только три дня, девушка вышла к главному тракту и зашагала вперед по пыльной дороге. «Развилка. Стоит ли мне возвращаться туда, с чего все началось? Нужно ли повидать семью, которую я не видела почти с самого детства? Мой путь лежит…» Она вздохнула и посмотрела вдаль. «Мой путь пока неизвестен, но совсем скоро все должно проясниться. Когда? Непонятно. Возможно совсем скоро, возможно… Все-таки странно повели себя служители Храма, а настоятель… Он вообще показался мне загадочным. Его взгляд… голос… Что происходит в это время Храме Гелии? Я этого уже никогда не узнаю». Она свернула с дороги на тропинку, поросшую мелкой травой. «Сеш. Моя старая добрая деревенька».

Мариша покинула ее, будучи ребенком. Ее семья не могла прокормить восемь человек, и она сама вызвалась на продажу в работницы богатым людям. Через пять лет ее хозяев убили разбойники, которые напали в лесу, в тот самый момент, когда они переезжали на новое место. Ей удалось спастись, но идти уже было некуда. Местность была неизвестная, и дорога домой оказалась потерянной. Она долго скиталась по свету… Многое случилось за эти годы, но вот однажды, несколько лет назад, она все-таки сумела добраться до Сеш. Но ее радость… счастье, безмятежность длились не долго. Странные, подчас страшные видения стали преследовать девушку, лишая покоя и сна. Она была вынуждена вновь покинуть семью и отправиться на поиски Гелии, как говорилось в видениях. Мариша уже не могла противостоять им и отдалась их напору, оказавшись бессильной против этих непонятных чар.

Даже сейчас, уверенно направляясь обратно домой, она смутно понимала, что же происходило с ней тогда, в более юном возрасте.

Просека, извиваясь змеей, вела вдаль, туда, где находилась Сеш. Солнце клонилось к зениту, и бледная тусклая луна слабо виднелась на пока еще осветленном небе. Пение птиц стало постепенно смолкать и перерастать в какое-то подобие вороньего карканья. Девушка насторожилась, ожидая опасности из леса, но чем дольше она стояла, тем менее казалась вероятность нападения. Медленно, она побрела вперед.

Где-то через милю появился неприятный трупный запах, будто кого-то растерзали дикие звери, а оставшаяся плоть осталась гнить на самом скелете.

Лес закончился резко, будто кто-то специально вырубил одиноко стоящие деревья, тем самым сделав своеобразную границу.

Три креста. Они находились как раз на стыке этих двух границ и своим видом распугивали всех, даже хищников. Неведомым образом, но они отвращали от себя всякого, кто пытался приблизиться к ним, как попыталась это сделать Мариша. Шагнув вперед, она почувствовала какую-то незримую преграду, на которую натолкнулось ее тело. Больших усилий стоило ей подавить болезненное ощущение. Губы зашептали молитву и вся тяжесть, обрушившаяся ей на плечи, вдруг исчезла, будто ее и не было. Девушка подошла ближе.

Тела давно оказались выставлены на всеобщее обозрение. Несмотря на то, что никто из падальщиков не мог приблизиться к ним, многие части тела, например живот и грудная клетка, были провалены вовнутрь и напоминали скользкий раскислый гриб, сорванный в конце лета. Вонь стояла просто непереносимая. Девушке понадобилось собрать все силы, чтобы ее не стошнило прямо тут, у подножия креста.

Она сделала еще шаг вперед.

Чтобы не упасть в обморок, пришлось зажать нос и стараться не дышать. Она посмотрела на изуродованные лица, и тут… что-то приковало внимание Мариши. Глаза! Странное дело. Они не подверглись разложению как все остальные тала и будто живые, смотрели так же ясно, туда, откуда она пришла.

Медальон.

На груди одного из распятых висела цепочка с каким-то непонятным фигуристым значком. Девушка подошла почти вплотную, как вдруг…

– Мама! – крикнула она и в ужасе посмотрела по сторонам, испугавшись своего голоса.

Рядом, казалось почти над самой головой, ударил гром и эхо, усилив звук, раскатилось по всему небу. Легкий моросящий дождик не заставил себя ждать.

Она запрокинула голову и посмотрела ввысь, будто там должны быть ответы на все ее вопросы.

Этот медальон… Девушка узнала бы его из тысячи, из всех существующих на земле. Ведь это именно она подарила его своей матери при последнем расставании, когда уходила на поиски Храма Гелии. Она потянулась к нему рукой и, зажав в кулаке, сорвала с шеи, вымазав цепочку в склизкую массу. Склонив над ним голову, Мариша произнесла молитву, и зло посмотрела на Сеш, домики которой виднелись отсюда в виде полу развалившихся остатков пожарища.

Как ни странно, но деревня не походила на ту, что была ранее. Почти все люди находились на главном тракте у ворот небольшой церквушке. Стоял такой шум, что нельзя было понять, о чем кто говорит.

Оказавшись на холме, Мариша увидела, что в середине кольца, с большим факелом, стоял какой-то человек. Мужчина. С искаженным от ярости лицом, он что-то выкрикивал, стараясь перекричать толпу. Его никто не слушал, так как ни один не сделал попытку успокоиться и замолчать. Не смотря на то, что луны не было видно, главный тракт хорошо освящался от многочисленных факелов, находящихся в руках десятков человек. Что-то серьезное обсуждалось в это мгновение. Девушка сразу же поняла это, еще только-только поднявшись на холм.