Цунами. В море чувств

– Вот, пожалуйста, пусть они вас будут радовать, – торопливо проговорила она, протягивая пакет покупательнице.

– Девушка, подождите, так что насчет третьего кораблика-то? – не унималась дама.

– Подойдите ко мне завтра, пожалуйста, надеюсь, я уже смогу дать вам ответ, – Олеся нагнулась и протиснулась под прилавком, оказавшись в итоге рядом со мной. – А сейчас, извините, мне нужно отойти, пришла моя подруга, она нуждается в помощи.

– Хорошо, – кивнул Альбертик, а его дама, казалось бы, уже никого не слушала. Она подхватила спутника под руку и двинулась в сторону моря, продолжая восхищаться покупкой. Видимо, кораблики и их цена пришлись ей по душе.

А Олеся, наконец, повернулась ко мне. В ее взгляде сквозили неприязнь и любопытство.

– Что, Настя, теперь ты будешь за мной бегать? – с усмешкой спросила она.

– Делать мне больше нечего, – буркнула в ответ я. – Я всего лишь пришла посмотреть тебе в глаза. И узнать, сколько еще ты намерена врать.

– Где это я вру? – захлопала длинными густо накрашенными ресницами Олеся.

– Везде. Чья, говоришь, ты племянница?

– Игоря Михайловича, начальника лодочной станции. Я уже говорила тебе об этом.

– Жаль, что ты забыла предупредить об этом самого Игоря Михайловича. Он ведь даже не знал, что у него есть племянница, представляешь?

– Вот так неожиданность, – усмехнулась девушка. И куда девался ее ангельский образ, в котором она явилась передо мной в нашу первую встречу? Сейчас мы буравили друг друга взглядами, как две разъяренные кобры, готовые тотчас броситься в атаку.

– Думаю, про своего жениха, который якобы погиб в аварии, ты наврала точно так же. Как и про беременность.

– Да нет, жених на самом деле был и все действительно закончилось плачевно. А вот по поводу беременности… Считай, что это просто был один занятный эксперимент.

– Не думаю, что это гуманно – ставить эксперименты на живых людях…

– А я не думаю, что гуманно вести себя так с девушками, – парировала Олеся, доставая из кармана платья початую пачку сигарет и закуривая.

– Ничего не понимаю, – покачала головой я. – Причем тут эксперименты и мнимая беременность? Можешь объяснить, что вообще происходит?

– Могу, – легонько пожала плечами Олеся, выпуская изо рта струйки белого дыма. – Мы на самом деле познакомились с Димой на пляже, только я не тонула, а просто ныряла возле буйков. Я вообще хорошо плаваю – еще бы, с самого детства живу тут, у моря. Он подплыл, мы познакомились, разговорились…

– И ты влюбилась, – спокойно констатировала я, прислонившись спиной к павильону с сувенирами.

– Ну да. Я вообще часто влюбляюсь – загораюсь быстро, как спичка. И также быстро угасаю. Так было и с твоим Димкой. Просто… Все местные мужики уже настолько приелись… А на отдых сюда все в основном приезжают с девушками и женами. Это тебе не Турция и не Египет…А тут он.

– Так он в целом тоже не был одинок…

– Знаю. В какой-то момент, Настя, я решила, что смогу отбить его у тебя. А что? Я молодая, красивая, фигуристая, далеко не дура. Готовлю хорошо, голова не болит и все такое.

– И…

– И получила от тебя отворот-поворот. Расстроилась. И начала думать, как рассорить вас. Мне просто очень хотелось продолжения этого романа. И чтобы все было по-настоящему, а не просто так, как обычно – встретили, переспали, разошлись.

– И тогда ты придумала беременность.

– Ага. Старо как мир – но сработало. Дима разволновался, тебя, я думаю, тоже чуть кондрашка не хватила. Но ты не думай, я не такая сволочь, как ты можешь себе представить. Я вчера вечером написала ему в смс-ке, что ошиблась и никакой беременности нет. Короче, дала ему вольную.

– И все?

– Ну да. А после этого всего рванула в клуб. Приезжал один крутой московский диджей…

– А с Димой ты больше не общалась?

– Нет. Зачем? Он ответил мне на то сообщение, написал «Ок», и я решила, что тема закрыта, инцидент исчерпан.

– И после этого ты ему не писала?

– Настя, чем ты слушаешь? Говорю же, нет. Я вчера в клубе тусовалась. И мне не до твоего мужика было.

– Странно, – пробормотала я, разглядывая широкополые шляпы, висевшие у входа в соседний павильончик. – Просто вчера, точнее даже сегодня, уже после полуночи, ему писала какая-то девушка. Я думала, это ты…

– Чегооо? – расхохоталась Олеся. – Вот это поворот!

– Точно не ты?

– Естественно. Мне в это время уже не до твоего Димы было.

– Получается, у него все же есть кто-то еще, – растерянно пробормотала я.

– Я бы вообще не связывалась с такими мужиками, как твой Дима, Настя. Он только строит из себя пай-мальчика, но на самом деле – сущий ураган. Когда он ко мне клеился, и словом не обмолвился о тебе. Я уже потом все сама узнала. А он – что ты думаешь – даже не стал уворачиваться. Сказал, что ваши отношения – это вопрос времени. Я после этого и решила за него побороться. Просто так, была не была. И, видимо, в итоге все же сделала все правильно, решив забить на него болт, – сказав это, Олеся нахмурилась и внимательно посмотрела на меня.

– Нет слов, – потрясенно произнесла я.

– Настя, я не собираюсь набиваться тебе в подруги, давать советы и учить жизни… Но хочу кое-что сказать. Цени себя. Бросай этого кобеля и вернись к мужу. Он – не тот, кто тебе нужен.

– В последнее время я все сильнее начинаю это осознавать.

– Так, ладно мне уже пора, – поспешила к своему месту Олеся, завидев вдалеке группку туристов, с интересом оглядывающую павильончики. – Если захочешь дать своему Диме в бубен – свистни, с радостью присоединюсь. Таких придурков нужно учить.

– Не думала, что наш разговор закончится именно так, – хмыкнула я. – Но спасибо, Олеся. Про бубен поняла. Учту.

– Удачи! – она помахала мне рукой на прощание и скрылась в павильоне. А я, не придумав себе никакое другое занятие, побрела в сторону кафе. Да, я, конечно, отпросилась сегодня у Амира на целый день, но сидеть дома, в четырех стенах, смотреть киношки и грызть семечки, размышляя о своей горькой судьбе, было уже просто невыносимо.

**

– О, Настюха, ты пришла! – радостно поприветствовала меня Юлька. Она поставила тяжелый поднос, который держала в руках, на ближайший столик, и потянулась ко мне, чтобы обнять.

Я шагнула ей навстречу, борясь с желанием разрыдаться.

– А что с лицом? У тебя что-то случилось? – вдруг испуганно залепетала Юля, с тревогой осматривая меня. – С Димой? С дочкой? Я могу чем-то помочь?

– Тише, тише, давай без лишних эмоций, – выдохнула я. – Давай я тебе помогу. А потом, уже после конца смены, мы с тобой поговорим и все обсудим. Мне очень нужны дружеское плечо и мудрый совет. И еще, пожалуй, бутылочка белого полусладкого…

– Нет проблем, – серьезно кивнула Юлька и снова потянулась за своим подносом. Сверилась со своим блокнотиком и направилась к стоящему в углу столику. Я, мигом переодевшись в форменную футболку, отправилась к другому столику – за него как раз за несколько секунд до моего появления в кафе уселись новые посетители.

Работы до конца дня было хоть отбавляй. Не представляю, как бы Юлька справлялась с ней в одиночестве! Вечером мы могли уже только тяжело дышать – словно старые беременные каракатицы.

– Наш разговор еще в силе? – с надежной спросила я, посмотрев на Юльку. Мне очень было нужно выговориться и понять, как жить дальше, но делать это в одиночку было просто невмоготу.

– Естественно, – Юля, обмахиваясь своим блокнотом, словно веером, аккуратно задвинула последний стул и повернулась ко мне. – Сейчас на секунду заскочу к Элине, переоденусь и буду готова.

– Тогда я жду тебя на пляже, – проговорила я, поскольку уже успела поменять футболку на свой привычный сарафан.

– Давай!

Она появилась минут через десять – с вином и большим пакетом, из которого жестом фокусника извлекла нарезку сыра, аппетитно пахнущий багет, булочки, орешки и персики.

– Мне кажется, так общаться и принимать важные решения будет чуточку приятнее, – подмигнула мне Юля и опустилась рядом на мою пайту, которую я так кстати оставила в подсобке после мощного утреннего ливня пару недель назад. Как чувствовала, что она еще пригодится – так и есть, сегодня она стала для нас отличной подстилкой.

– Ну, рассказывай, – потребовала Юля, вонзаясь зубами в хрустящий багет.

– Понимаешь, я даже не знаю, с чего тут можно начать…

– С начала, Настюх. Начинай с самого начала. Впрочем, про твою историю с бегством из родного города я и так уже знаю. Так что сейчас можешь начать объяснять, почему ты в таком состоянии последние несколько дней и какая черная кошка перебежала между тобой и твоим Димой.

И я рассказала. Выпалила все, как на духу, словно находилась на приеме у психолога. Удивительно, но мне волшебным образом стало легче. Почти сразу, как по мановению волшебной палочки. Не было слез, истерик, обвинений – я словно рассказывала историю, которую увидела в фильме по телевизору. Или о которой прочитала в книге перед сном.

– Да уж, – покачала головой Юля, сжимая в руке пластиковый стаканчик с пахучим вином. – И ты говоришь, никакой беременности у этой Олеси нет?

– Она сказала, что нет. И что Димка ей нужен также, как прошлогодний снег. Она вообще оказалась девчонка не промах – почти сразу нашла себе кого-то еще, подцепила на дискотеке.

– Всегда завидовала таким барышням, – ухмыльнулась подруга. – Свободным, раскрепощенным, которые ничем не заморачиваются и живут одним днем. Не получилось с одним? Не беда, найду другого! Пошел в отказ второй – какие мелочи, завтра найду третьего!

– Это да, – согласилась я. – Но, как ты понимаешь, дело тут вовсе не в Олесе…

– Ну да. А в том, что твой распрекрасный Димка оказался тем еще кобелем.

Я подавленно молчала. И в самом деле – что тут скажешь в ответ?

– Объясни, что тебя мучает? – потребовала Юля, видя, что разгадала еще не все мои мысли.

– Я поняла, что ошиблась, – медленно проговорила я, уставившись в темноту. – Что, как малолетка, бросилась в омут с головой. Это была какая-то сумасшедшая стихия и я просто не смогла ей противостоять.

– Хочешь разойтись с ним?

– Да, – твердо сказала я, впервые произнеся то, что уже несколько дней крутилось у меня в голове, вслух. – Это не мой человек и не моя жизнь. Я не такая. И я не нравлюсь себе такой.

– А что еще хочешь? Вернуться домой?

– Юль, это так сложно… – я, наконец, почувствовала, как к глазам начали подступать слезы. – Я не могу туда вернуться. Просто не могу. Кто я в глазах Виталика? Предательница. И в глазах Дашки тоже. Я предала их, обманула их доверие. Я не могу просто приехать, позвонить в дверь и ждать, что все будет как раньше.

– Мне кажется, ты слишком строга к себе, – Юля осторожно коснулась рукой моего плеча.

– А мне кажется, наоборот, я слишком многое себе позволила, – усмехнулась в ответ я.

– В любом случае, первым твоим действием будет…

– Да. Расставание с Димкой.

– Сама ему об этом скажешь или просто выставишь его с чемоданом за дверь?

– Да ну, я так не могу. Нет, нужно поговорить, конечно. Представляю, как это будет непросто, – тяжело вздохнула я.

– А я так не думаю, – покачала головой подруга.

– Почему?

– Насть, если он позволяет себе такие приколы – значит, что уже давно перестал чувствовать к тебе что-то особенное. Уж прости, понимаю, как печально это звучит.

– Знаешь, Юль, для меня самое сложное – это вот так кардинально принимать какие-то решения. Ставить точки.

– Не понимаю, что тут тяжелого? Ты уже сама все для себя решила, Насть. В голове. И, мне кажется, это было совсем несложно – просто очевидно. Теперь осталось последнее – произнести все это вслух. Проговорить.

– Как думаешь, когда мне это лучше сделать?

– Ну точно не сегодня. Ты же выпила. Такие разговоры лучше вести на трезвую голову. А вообще… Мне кажется, подходящий момент обязательно будет. И ты почувствуешь его сердцем. Главное – не затягивай. А то еще передумаешь.

– Ну нет, это вряд ли, – покачала головой я.

Потянулась к Юльке и обняла ее. Она бережно обняла меня в ответ.

– Не знаю, чтобы я делала без тебя, – тихо проговорила я, стараясь не разреветься.

– Да тоже самое – сидела бы на пляже и опустошала бутылку вина, только в одиночестве, – хихикнула Юлька.

– И все-таки я рада, что приехала в Крым. Он подарил мне работу. И тебя!

– А Крым – это вообще особенное место. И совсем скоро ты в этом убедишься!

Глава 8

На следующий день я проснулась с тревогой в сердце и гудящей головой. Одной бутылкой вина мы с Юлькой не ограничились – просидели на пляже чуть ли не до рассвета, болтая о жизни и размышляя, как мне быть дальше. Пришли к выводу, что поговорить с Димкой нужно сегодня. Расставить, наконец, все точки над Ё, выдохнуть и начать жить дальше.

В спальне его не было. Да и в доме – тоже. Я оббежала комнаты несколько раз, заглянула в сад – пустота. Только потом догадалась проверить телефон. И точно – смс-ка.

«Не хотел тебя будить, поехал в Феодосию с Михалычем. Буду около семи. Надеюсь, ты приготовишь ужин?».

«Ага, конечно, я тебе, похоже, не только ужин приготовлю», – подумала я. Выдохнула. Разговор откладывался до вечера. Но, может, оно и к лучшему? На работу мне сегодня не надо и за целый день в одиночестве я точно подберу нужные слова.

А, может, позвонить маме? Последний раз мы болтали с ней больше недели назад.

– Да, доченька? – почти сразу откликнулась она. Такой родной, привычный голос… Как же я соскучилась по ней и своей прежней жизни!

– Привет, мамочка, как ваши дела? Как папа? – я изо всех сил старалась, чтобы радость в моем голосе не отдавала фальшью.

– Да все в порядке, милая. Все по-прежнему. Работа, дом, огород. Жду папу сейчас – он о чем-то болтает с соседом. Поедем на рынок. Столько персиков в этом году – не передать словами. Ну а у вас там от них, наверное, вообще отбоя нет.

– Это да…

– Настюш, что-то случилось? – вмиг почувствовала мое настроение мама.

– Мамуль, я… Я разойдусь с Димкой, наверное… – осторожно проговорила я, опасаясь ее реакции.

– Ох, Настюш… Уже окончательно решила? – озабоченно спросила родительница.

– Да. Не могу так больше. Уж лучше одной.

– Ну почему одной? У тебя есть Виталик, Дашка, мы…

– Мамуль…

– Ладно-ладно, с этим мы разберемся после. А почему расходитесь? Он тебя обидел? Говори честно!

– Да так, было тут несколько ситуаций, – не стала углубляться в подробности я.

– Пил? Бил?

– Мам, да ты что? Нет, конечно. Ничего такого. Просто я поняла, что это – не мой человек. И что я самая большая дура на свете.

– Ох, Настюша, дуры обычно не осознают своих ошибок…

Даже сквозь трубку, находясь на таком большом расстоянии от дома, я чувствовала мамину улыбку. И одобрение. Благословение на то решение, которое я приняла и впервые озвучила вслух накануне. Теперь я точно знала, что все делаю правильно. Оставалось только дождаться вечера…

**

Димка вернулся домой только в начале десятого. Был явно не в духе. Уже в тот момент, когда он с силой хлопнул входной дверью, я почувствовала в воздухе напряжение. Но делать было нечего. Отступать – некуда. Еще день таких душевных терзаний я бы вынести не смогла.

– Привет, ты скоро? – крикнула я спустя несколько минут, так и не дождавшись его появления на кухне.

– Пойду душ приму, – раздраженно крикнул в ответ он.

– Давай. Я жду тебя на кухне.

Вот и все. Еще минут двадцать, максимум – полчаса, и все решится. Я скажу все, что думаю, и, наконец, почувствую себя свободной. Пойму, что все сделала правильно…

В ожидании Димки я ходила из угла в угол. Перемешала лопаткой жареную картошку на сковородке. Настругала зелень и добавила ее в салат. Время тянулось невероятно долго – казалось, что каждая минута длится не меньше часа. И вот, наконец, я услышала, как хлопнула дверь ванной. Потом шаги… И на кухне появился он. В домашней футболке и шортах. Взъерошенный, с мокрыми после душа волосами. Такой красивый. Но уже совсем не родной…

Мы ужинали в полной тишине. Слышно было только, как звякают друг о друга столовые приборы, громко тикают часы, висящие над кухонным столом, да откуда-то со стороны пляжа доносится ритмичная музыка. Дискотека.

И вот, когда тарелки опустели, а из глубокой салатной миски исчез последний кусочек сочной спелой помидорки, я поняла, что все. Дальше тянуть некогда.

– Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? – наконец, собрав все силы в кулак, проговорила я.

– Надо – поговорим, – пожал плечами Димка, равнодушно глядя куда-то в сторону.

– Сейчас, – с нажимом произнесла я, отставляя в сторону пустую тарелку.

– Как скажешь. Только знаешь что? Давай прогуляемся. Пойдем на пляж? Дома что-то невероятно душно.

Я не смогла отказать. Поднялась наверх, оделась, спустилась вниз. Он уже ждал меня у двери. Поднял глаза, внимательно посмотрел, покачал головой. Не сказав друг другу ни слова, мы молча заперли дом, вышли на улицу и отправились в путь.

Спустя 15 минут мы стояли на почти пустынном пляже. Над головой расползалась тяжелая свинцовая туча. Где-то вдалеке слышались первые раскаты грома и было очевидно – гроза уже совсем близко.

– Я не знаю, что происходит между нами, – наконец произнесла я, глядя Димке прямо в глаза.

– Я тоже.

– И?

– Что и, Ершова? Я же сказал, что тоже не знаю, – раздраженно ответил он.

– Мы перестали друг друга понимать.

– А мы вообще когда-то понимали друг друга?

Я смотрела на него – и не узнавала того самого Димку, который буквально несколько месяцев назад подвозил меня домой под проливным дождем. Того, с кем мы любовались панорамой ночного города, ехали на машине в Крым и просиживали целые вечера на кухне, болтая обо всем на свете и попивая местное вино. Я пыталась понять, когда же мы прошли ту самую точку невозврата, которая разделила наши отношения на «до» и «после».

«А ты вообще любила его, этого Димку?» – проснулся вдруг давно дремавший внутренний голос. – «Или просто хотела поменять обстановку, попробовать что-то новенькое, устроить себе веселое приключение? Засиделась на одном месте и перестала ценить тех, кто тебя окружал – Дашку, Виталика, наконец?».

Эта догадка оглушила меня похлеще удара грома, который, казалось, прогремел прямо над нашими головами. А ведь и правда… Сейчас я совершенно точно могу себе признаться – я не люблю Димку. И не любила даже тогда, весной, когда мы впервые встретились на заправке. Я просто хотела…

«Что? Закрыть очередной гештальт? Прожить по-настоящему ту первую любовь, о которой ты так мечтала и которой у тебя не было?», – внутренний голос продолжал корчить из себя психолога.

Мне было стыдно себе в этом признаться. Я не могла понять, как я, взрослая, умная, с красным дипломом, могла повестись на всю эту романтику и забить болт на тех, кого действительно любила. Сейчас, вспоминая о Виталике, я чувствовала теплоту в душе. Он всегда интересовался моими делами и настроением, вытирал слезы, когда я рыдала у него на плече из-за какой ерунды и не плевал с высокой колокольни на просьбы побыть со мной рядом. В наших отношениях никогда не было такого ощущения тугой натянутой пружины и одиночества, которые я ощущала рядом с Димкой. Выходит, это была не любовь… А просто глупость, нелепая игра в чувства. Чувства, в которые я, как дура, нырнула с головой.

– Знаешь, это была не любовь, а какое-то цунами, – медленно, тщательно подбирая каждое слово, наконец, проговорила я. – Стихия, катастрофа. Она накрыла нас со всей силой – а потом, когда мы, наконец, вынырнули, увидели, что разрушилось все вокруг.

– Жалеешь, да? – криво усмехнулся Димка.

– Жалею, – честно призналась я.

– Да, я что-то думал, что ты как-то попроще.

– Ты о чем?

– Ершова, ты еще не поняла? Чувства, любовь, брак – это все такая фигня, вот поверь мне. Главное – как ты чувствуешь себя в этой жизни, твои мысли, желания, поступки. Я чувствовал, что засиделся уже в этом болоте. Работа, дом, работа, поездки к матери раз в месяц по выходным… Пора было из него выбираться. А тут ты. Нет, я не спорю, девчонка ты видная, с годами вообще красоткой стала. Чувства у меня к тебе были, накрыли с головой. Я вообще весь такой – если меня накрывает, то по полной. Я и поездку эту вначале воспринял как крутое приключение, с перцем и приправой в виде влюбленности. А недавно понял, что чувства выветрились и жизнь снова стала пресной.

Господи, да как я вообще могла променять своего Виталика на этого человека? Купилась на флер первой любви? Где были мои глаза? В эту минуту ничего, кроме отвращения, я к Димке не испытывала.

– Ну тогда все просто, – холодно проговорила я. – Тебе нужно вернуться домой.

– А ты?

– А что я, Дим? Я останусь тут.

– Да ладно, что ты тут делать будешь сама в этой глуши?

– Жить, что ж еще, – я равнодушно пожала плечами. – Дома, как ты понимаешь, мне явно не обрадуются.

– Если хочешь, можем уехать вместе. Вернешься в город, снимешь себе квартиру. Официанткой можно и там работать, таких забегаловок полно.

– Да нет, спасибо. Еще сутки с тобой в одной машине я точно не вынесу.

– А я думал, я тебе нравлюсь, – снова усмехнулся он.

Конечно, нравишься. Точнее, нравился. Ты не можешь не нравиться. Высокий, статный, с невозможными ореховыми глазами и ямочками на щеках. Такой красивый, притягательный, даже манящий. Но уже совсем чужой. Не родной.

Отвечать я не стала, только молча улыбнулась. В эту минуту над головой вновь грянул гром и на песок начали падать тяжелые дождевые капли. Началась гроза.

– Быстрее, давай под навес! – Димка схватил меня за руку и потащил под козырек какого-то кафе. Я стояла рядом с ним, смотрела на него, промокшего все за пару секунд, которые мы потратили на то, чтобы добежать до спасительного укрытия, и понимала, что внутри у меня все выжжено до пепла. Любви не осталось, симпатии тоже. Только холодное равнодушие и непонимание, как можно было так искусно пустить свою жизнь на самотёк.

Дима в этот момент достал телефон и открыл приложение погоды.

– Все нормально, через полчаса ливень кончится, – наконец, сказал мне он.

Я только неопределенно пожала плечами.

– Я уеду завтра. Сегодня еще переночую тут, соберу вещи и уеду. Ты права, это была не любовь, а цунами. Но все заканчивается и катастрофы тоже. Пора возвращаться к нормальной жизни.

– Надеюсь, она будет нескучной, как тебе и хотелось.

– Конечно. Ведь я – это я.

**

Он сдержал свое слово и в самом деле уехал рано утром, на рассвете, когда небо только-только окрасилось в нежный розовый цвет. Я, конечно, не спала. Лежала и слушала, как он на цыпочках бродит по дому, сбрасывая вещи в свою необъятную дорожную сумку. Хлопнула дверь ванной – видимо, Димка забирал зубную щетку и гель для душа, потом еле слышно просвистел чайник. Это были не просто звуки – они словно слились в какую-то невероятную симфонию, печальную и свободную одновременно. А потом легонько брякнули ключи, ударившись о тумбочку в коридоре, заворчал замок входной двери. Еще хлопок – и наступила тишина. Звенящая, даже оглушающая. Помню, встречая это выражение в книгах, я еще удивлялась – как это может быть? Как тишина может звенеть? Оказалось, может.

Я не могла больше спать. Вскочила – и подбежала к окну. Отдернула занавеску и увидела, как Димка, зашвырнув сумку на заднее сиденье, с размаху плюхнулся за руль своей «ласточки». Спустя мгновение машина заурчала и завелась. Еще несколько минут Димка сидел, положив руки и голову на руль, и смотрел куда-то в сторону. А потом вдруг резко перевел взгляд на окно второго этажа, рядом с которым стояла я. Инстинктивно я тут же отпрыгнула от него, всколыхнув длинную тюль. А когда осмелилась выглянуть наружу еще раз, то увидела, что машина уже выехала со двора. Мигнув напоследок ярко-красными огнями фар, она скрылась за поворотом. Вот и все. Вот и все…

Я забралась с ногами на кровать и поплотнее закуталась в простыню. В доме было жарко, но меня знобило. Я тряслась как осиновый лист, чуть ли не стучала зубами. Не верилось, что это все происходит на самом деле. Что он действительно уехал. А я… Я осталась.

Этот день вообще стал для меня какой-то расплывчатой жирной кляксой. Я засыпала и просыпалась, брела на кухню, жадно, захлебываясь, пила воду из кувшина с фильтром, потом возвращалась в комнату, падала на кровать и снова засыпала. На улице гудели машины, лаяли собаки, кричали соседи и даже барабанил по крыше дождь. И сны мне снились дурацкие. В них были Димка, Виталик, Дашка, Амир, мама и даже бабушка. Они все что-то говорили, говорили мне, а потом вдруг резко отстали. И я окончательно проснулась.

На часах было семь утра. Где-то на улице заливисто щебетали птицы. Я подскочила к окну, распахнула шторы и полной грудью вдохнула какой-то необычайно свежий утренний воздух. Пахло летом, морем, какими-то сладковатыми цветами. А еще свободой и счастьем. И тут до меня наконец дошло: все закончилось! Я снова честна перед собой. И как же это круто – жить смело, открыто, не таясь и не обманывая. Господи, какого же кайфа я лишала себя все эти несколько месяцев!