Спасти Мейерхольда

– Харитон, скажите, пожалуйста, что нужно, чтобы стать лучшим рабочим Волгоградской области.

– Ну, работать надо…

– А как надо работать?

– Хорошо.

– Наверняка, вам пришлось преодолеть какие-то трудности на этом пути?

– Не знаю…

– А почему одним, как, например, вам, удается достичь вершин профмастерства, а у других не получается?

– Не знаю…

– Что бы вы пожелали вашим коллегам?

– Я не знаю, чего им надо…

– А у вас есть какой-то секрет токарный?

– Нет.

– Что вы можете сказать о профессии токаря?

– Ничего… Чего тут говорить?

– Но это почетный труд?

– Ну, да.

– А расскажите, почему почетно быть токарем.

– Ну, я не знаю…

Харитон застенчиво вытирал руки о спецовку и улыбался в камеру. Наверно, так бы улыбались, смотря в глаза друг другу, Джоконда и Гагарин. Когда Роман досадливо поблагодарил работягу за интервью, Харитон спросил, во сколько смотреть себя по телевизору.

В машине корреспондент достал блокнот, чтобы набросать закадровый текст, но мысль непокорно отклонялась от главного предмета. «Кто-то еще продолжает считать нас четвертой властью? В России даже судебная не является самостоятельной ветвью. Третий Рим, четвертая власть. Все у нас как-то так… Пятая нога, одним словом. Нет, двумя. Журналистом быть хорошо, потому что можно бесплатно проходить на многие мероприятия. Иногда там даже кормят, дают блокноты и ручки. Как-то раз даже бесплатный антивирус от самого Касперского перепал. Вот только свободы слова у нас нет. Можно писать эпатажные глупости в блоге, обличая правящую партию, можно использовать табуированную лексику в людных местах. Но независимых СМИ нет. Либо на власть, либо на бизнес, который рвется во власть».

Апрелев попробовал поделиться нахлынувшим с оператором, но Боря предпочитал конкретные разговоры, а не об абстрактных ценностях книжного гуманизма. Хотя парень он хороший, непьющий – среди операторов это большая редкость.

Хотя главная нервотрепка с неудачной рекламой была уже позади, осадок, конечно, оставался. Чтобы развеяться, вечером Апрелев поехал на Мамаев курган проверить, открывалась ли дверь. Безусловно, так и было. Жвачка порвана посредине. Кто-то заходил или выходил – это единственное, что можно было знать наверняка.

«Надо попасть внутрь. Может, там что-нибудь прояснится. Вот только как бы это сделать? Просто так не пустят».

И тут ему в голову пришла мысль. Пока рано называть ее замечательной.

– Ярмольник!

Роман решил, что ему поможет Леонид Ярмольник. Если, конечно, удастся его уговорить.

Следующим утром Апрелев, как обычно, пришел на остановку. Автобус уже стоял. А внутри сидел Ярмольник с портфелем на коленях. Всё как всегда. Как этого мужчину зовут на самом деле, Роман не знал. Да и не было повода спросить. Но он был очень похож на артиста Леонида Ярмольника, поэтому выделить его из числа остальных постоянных пассажиров труда не составляло.

– Доброе утро, – поздоровался журналист, присаживаясь рядом.

– Здравствуйте.

– Я вижу, вы каждое утро ездите.

– Ну да, на работу.

– Знаете, у меня к вам деловое предложение. А вас, простите, как зовут?

– Меня? А зачем вам?

– Ну не Леонидом же вас называть!

– Меня зовут Харитоний.

– Харитоний? – сразу вспомнился улыбчивый рабочий, вытачивающий штуцер.

– А что вас смущает?

– Нет, отличное имя. Просто очень редкое. А я второй день подряд встречаю Харитониев. Так вот, мы проводим расследование…

– «Мы» – это кто?

– Работники телевидения, совместно с органами внутренних дел. Очень важное задание. Меня зовут Роман Апрелев. Я журналист.

– Ну и что же вам, Роман Апрелев, нужно от меня?

– Чтобы вы сыграли роль Леонида Ярмольника.

– Зачем?

– Чтобы спасти бесценные сокровища культуры, которые пропали в Волгограде, – на этой фразе Роман понизил голос и обернулся. – Не волнуйтесь, опасности никакой. Просто нам нужен авторитетный человек, которого любят в народе. Ярмольника любят.

– Но я-то не Ярмольник!

– Неужели вам никогда не говорили, что вы на него очень похожи?

– Ну… Ну, говорили. И что? А если настоящий Ярмольник узнает?

– Мы все берем на себя. С вашей стороны риска никакого. Единственное, что потребуется, – это на полчаса заехать на Мамаев курган.

Видимо, в каждом мужчине живет еще мальчишка, готовый на приключения. Если этот мальчишка собирает свои игрушки и уходит из души человека навсегда, то и сам человек уже перестает быть мужчиной. Он превращается в старика, сколько бы лет ему ни было.

Теперь оставалось договориться на работе, чтоб предоставили оператора. Но все получилось еще проще. Съемки Апрелева заканчивались довольно рано. Поэтому он просто договорился с Пашей Рожковым, что тот – после своего выезда с другим корреспондентом – подъедет с камерой к кургану.

– Ром, но с тебя бутылка!

– Без вопросов, Паша. Чего тебе? Пива, водки, молока?

– Конечно, молока! Ты меня поражаешь! Нет, давай-ка коньячка.

– Будет, Паша, будет!

Операторы – народ пьющий. Примерно в такой же мере, как и не операторы. Но Паша это дело любил. Правда, на работе это пока не сказывалось. Но каждый вечер, в час назначенный, он шел в рюмочную. Вообще-то Паша был уже не совсем Паша, а, скорее, Павел Эдуардович. Ему уже скоро исполнится пятьдесят. Но так уже повелось, что все, в том числе и годящийся ему в сыновья Апрелев, называли его просто по имени.

Разумеется, Роман связался с руководством Мамаева кургана и договорился с директором, что народный артист России посетит мемориал и ему покажут, как выглядит главный монумент страны изнутри. Оказалось, что начальство комплекса любит актера Ярмольника и готово на все ради него. Впрочем, может быть, местный руководитель и не знал такого лицедея, но услышал, что к ним едет кто-то из Москвы. Упоминание столицы в провинциальных городах нередко оказывает стимулирующий эффект.

Итак, управившись с делами на работе, Роман постарался улизнуть вовремя, чтобы Спиридонис не придумал ему еще каких-нибудь заданий.

– Мариночка, я сейчас позвоню по телефону и расскажу тебе одну вещь, – громко сказал журналист секретарше.

– Какую?

– Ужасно важную.

Наверно, и шеф слышал эти слова. Значит, он уверен, что Роман еще вернется в студию. Пока Никанор Олегович не позвал его в кабинет для беседы, Апрелев быстро выскочил в дверь. Да и Мариночка была нейтрализована. Если бы он вышел просто так, эта милая барышня, всегда готовая пожаловаться или донести, с удовольствием выполнила бы свою главную миссию в телекомпании.

Рожков тоже освободился вовремя. А вот Харитоний чуть-чуть задержался. Но не настолько, чтобы все испортить.

– Итак, вы Леонид Исаакович, и вы хотите посмотреть на Родину-мать изнутри, чтобы, так сказать, лучше вжиться в образ…

– Ах, так я еще и Исаакович! Очень приятно!

– Не будьте антисемитом, Харитоний. К тому же вы народный артист нашей страны, а не Израиля.

– Если бы лично я был народным Израиля, черта с два бы вы меня тут увидели!

Роман взял штатив у Паши, чтоб ускорить восхождение к вершине.

– Здравствуйте, а мы вас ждем уже! – приветствовал группу из трех человек директор мемориального комплекса. – Здравствуйте, Леонид, очень рады, что вы приехали в наш город. Как вам у нас?

– Ничего, очень красивый город.

– Вы, кстати, выглядите намного моложе, чем по телевизору. Я вот на днях КВН смотрел, вы там в жюри сидели. Так, выглядели там старше.

– Это специально для телевидения гримируют, – вмешался Роман. – У нас тоже так делают. Чтоб человек старше смотрелся, то есть солиднее.

– Что, и бороду сединой подкрашивают специально?

– Не всем, конечно. Вот, Вайкуле, например, не заставишь седину подрисовать. А Леонид Исаакович не возражает.

– Леонид, – не унимался директор, – а о чем ваш новый фильм будет?

– Он будет… о любви, о войне немножко. У вас же здесь немцев разбили? Разбили. Вот, про Родину-мать тоже будет.

– Так ее же после войны поставили.

– Само собой. Но это большой фильм. Там действие от середины века почти до наших дней проходит, – разговорился Ярмольник. – Очень дорогой проект, совместный с рядом европейских стран и со Штатами.

– И здесь, у нас снимать будут?

– А где же еще? У нас тут, то есть у вас, самое замечательное место для съемок. Вы только посмотрите, какой вид отсюда!

– Да, вид замечательный. А еще известные актеры будут?

– Конечно, и наши, и зарубежные. Я в главной роли. Ну а на втором плане Аль Пачино, Джонни Депп. Джеки Чан очень хочет сниматься. Специально для него написали роль якутского снайпера.

– Так, Зиночка, открой пока дверь внутрь, а я тут гостю… Вот, пожалуйста, книга почетных гостей. Напишите что-нибудь. Здесь и Путин, и Степашин, и многие другие люди свои автографы оставили.

Харитоний покосился на Апрелева и шепнул ему:

– А вдруг Ярмольник узнает?

– Ну вы гадостей не пишите, чтоб ему стыдно за вас не было.

Харитоний взял ручку и вывел на бумаге:

«Я счастлив побывать на этой святой земле. Волгоград – это лучший город на земле».

Подумал немного и поставил свою личную подпись.

– Вот и прекрасно. А теперь прошу внутрь.

Оператор, привстав на колено, снимал, как Ярмольник входит в основание памятника. Следом за ним остальные. Оказалось, что статуя внутри полая. Ее железобетонные стенки меньше полуметра. Вверх вела винтовая лестница. Роман принялся оглядываться по сторонам.

«Вот оно!» – радостно прошептал он.

Его догадка подтвердилась. На полу лежала коробка, в которой раньше были кассеты. Или очень похожая. Сейчас она была пуста. Злоумышленники переложили груз в более удобную тару. Может, просто свалили в мешок. Роман дал знак Паше, чтоб он запечатлел улику. Затем, выждав момент, когда в эту сторону никто не смотрел, Апрелев нагнулся и поднял коробку.

Воспользовавшись случаем, Роман задал несколько вопросов относительно похищения директору. Тот хотел было просто отмолчаться, но в присутствии Ярмольника хотелось быть более открытым для прессы.

– Я не занимаюсь поиском этой пропажи. Но мы всячески содействуем милиции. Их сотрудники приходили, все осмотрели. О результатах лучше спросить у них.

– А сюда они заходили?

– Зачем? Ведь вся церемония проходила снаружи.

– Просто я слышал, что милиция рассматривает и такой вариант, что воры могли притаиться внутри монумента. У кого вообще ключи от двери?

– Ключи есть у меня. Есть еще у одного человека. Но эти варианты абсолютно исключены. У нас работают проверенные люди.

Роман поблагодарил собеседника и стал прощаться, незаметно подталкивая Харитония. Тому понравилось быть артистом, уходил он неохотно.

Спиридонис был доволен Апрелевым. Это напоминало настоящее журналистское расследование. Корреспонденту даже простили случай с мебелью, хотя премию не вернули. Коробку передали в милицию, там с нее сняли отпечатки пальцев, которых, впрочем, не обнаружили в базе. Потом проверили – там оказались следы только тех, кто непосредственно участвовал в передаче реликвий, и Романа Апрелева, нашедшего коробку. Воры работали в перчатках. Однако новостной материал получился острым, динамичным. Для немногочисленных телезрителей ЦТВ (мало кто из журналистов обольщался насчет значимости своего труда) создали иллюзию приближения к разгадке.

Сибирский кот облизывал пушистую шерстку, иногда посматривая на Апрелева. Потом сделал несколько ленивых шагов вихляющей походкой и прилег возле хозяина.

– Что, Теплыш?

Кот чуть повел ухом и заурчал.

– Тишка-Теплышка, хорошо быть котиком, а? Я бы вот иногда хотел бы стать каким-нибудь зверьком. Особенно, когда на работе меня кто-нибудь домогается. А я ап – и зверек. Кот, или пес, или воробей. Воробьем даже лучше – он летать умеет. Да и ест более-менее человеческую еду: крошки, семечки. Мышей же он не клюет. Ох, Тиша, какие дамы мне сегодня встретились. Был бы поэт я, сочинил бы про них что-нибудь. Для них романса мала. Надо чтобы эпическое было… Эпопею? Нет, эпитафию лучше! Ты меня слушаешь? Молчание – знак согласия. Тогда слушай. Вот ведь какая проблема. У тебя таких никогда не было. Потому что ты животное. Иной раз – так просто скотина, не в обиду тебе говорю. Сегодня я встречался с двумя девушками. Как д’Артаньян одну дуэль назначал через час после другой… Впрочем, ты же не читал. Одну зовут Ольга. Ей двадцать шесть. Соображает, работает. Не пустозвонка какая-то. Но я этого не понимаю! Двадцать шесть – это же такой юный… Ну, пусть не юный, но все же еще очень молодой возраст. Достаточно молодой. Нельзя так выглядеть! Я не говорю, что она страшная и старая. Но как-то уже заметны черты увяданья. И отнюдь не пышного. Зато потом встретился с Катей. Девятнадцать лет. Грудь – во! Я ее еще в переписке попросил надеть что-нибудь такое, чтоб подчеркнуть грудь. Так и сделала. Но какая же она дура! Не спи! Минут десять с ней погуляли. Она сразу, как меня увидела, заявила, что времени у нее мало. Видимо, не понравился. Коммуникативные способности как у Харитона. Ей бы по клубам шастать и плясать. Вот и проблема. С молодыми – говорить не о чем. Постарше – выглядят плохо. Как быть? Конечно, есть исключения. Как Милана… Меланобластома. А ну ее… Вот вчера отличная девчушка попалась: Kazdoya. Ничего плохого про нее сказать не могу. Она сама написала, охотно согласилась увидеться. Созвонились, я пришел. А она трубку перестала брать. Я ей SMS, а она мне ничего. Раздумала. Зато в интеллектуальных способностях ее я не разочаровался, во внешности тоже. А что дрянью оказалась, так кто на это нынче обращает внимание?

Роман вспомнил, как лет восемь назад мама пыталась оторвать его от сборника лекций Ключевского. Она пригласила девочку из соседней квартиры, а потом отправила обоих погулять. Видимо, хотела, чтобы сын развеялся. Но девочка была полной, курила и не знала, кто такой Солженицын. Роман бы стерпел, если бы она не читала ничего из Александра Исаевича, но его спутница даже не слышала о таком. Это была последняя капля. Вежливо попрощавшись, Апрелев ушел домой. Впрочем, эту историю Роман не стал рассказывать Тише. Тот ее уже знал, потому что тогда был еще живой.

– Добрый день, мне нужно увидеть Романа Апрелева, – обратился на проходной к тетке в линялом камуфляже какой-то старик.

– А кто это?

– Это ваш журналист! Как же вы не знаете!?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.