Осенняя ярмарка в Рэд-Крик

– А, те пуэбло? А разве вас отпустили на представление? Ведь оно было поздно!

– Ну, – Сэйди залилась краской. – Я из дома удрала, и мы вместе с Тильдой пошли, нас ее старший брат провожал.

– А меня никто и не пытался дома оставить, я сразу сказала, что буду не одна, и все, – Дейзи чуть прищурилась. Очевидно, она обманывала, но уличить ее было невозможно. – После этих занудных репетиций в хоре – Тильда не даст соврать! – рада будешь улизнуть из дому и хоть немного развеяться в любой свободный час!

– А что за хор?

– Разучиваем гимн ко Дню Благодарения, – хмыкнула Тильда. – Девушки и девочки, по задумке дам из городского совета, должны будут спеть гимн, который пели первые колонистки, в честь праздника… На нашу с Дейзи беду, тетушки из совета сочли, что у нас хорошие голоса. Приходится репетировать, да.

– А мне повезло, – Сэйди хихикнула. – Меня не взяли!

– Везет, – со вздохом подтвердила Дейзи. – Так вот про артистов – жаль, что они уже уехали. Я бы, может, и не отказалась, чтоб меня проводили домой после представления не подружки или братья подружек. Эй, Несбит, а ты вчера где был, м? Смотрел представление, нет?

Тед глупо тряхнул головой, не определившись, что ответить – представление-то он смотрел, только Дейзи и подружек в толпе не видел. И сейчас мучительно соображал – лучше сказать, что не смотрел? Или что?

– Да или нет, Тед, я тебя не понимаю, – рассмеялась Дейзи.

Тильда тоже хихикнула – сдержанно и манерно, явно подражая кому-то из взрослых. Дейзи смеялась совсем иначе – заразительно, безудержно, как разбойница. Тед с ужасом почувствовал, что щеки у него предательски теплеют, и замялся.

– Не молчи, как проклятый, Тедди, – насмешливый дружеский шепот над самым ухом на минуту привел его в чувство, и он встряхнулся.

– Э, нет, я, э… занят был. Но если бы…

– Ах, если бы, ах если бы…! – пропела Дейзи. – Слушай, поговаривают, что завтра, а то и сегодня к вечеру, приедет еще фургончик – вроде бы кто-то видел на повороте за рекой, у них колесо сломалось. Ну вот починят, и будут тут. Тоже бродячие актеры, только не пуэбло, вроде как – а всех понемногу в труппе. Говорят, у них плясунья – утэвво! Представляешь?

– А-а-а… То есть, ух ты, здорово, – честно отозвался Тед. – Вот бы глянуть!

– Главное, чтоб не просто симпатичная креолка, натершаяся красящей пастой перед выступлением, – поддел Дэф, до этого в разговор не вмешивающийся.

Дейзи смерила его долгим странным взглядом и хихикнула:

– А нам есть разница? Если она будет хорошо плясать, например?

– Ну, кому как, а мне кажется, выдавать себя за кого-то другого глупо, – Дэф пожал плечами. – Тем более если хорошо умеешь что-то. Плясать, стрелять, не важно. Но нет, обязательно стоит нарядиться кем-то другим, конечно!

– Зануда, – Дейзи надулась.

– Сколько угодно, – хмыкнул Дэф.

– А по-моему, главное, чтоб танцорша была симпатичная, – брякнул Тед.

Дейзи тут же вспыхнула, как дикая мальва, и гневно уставилась на парней. Тильда закатила глаза, а Сэйди, до этого момента старательно пялившаяся на Джейка, вдруг опустила глаза. Джейк же украдкой ткнул Теда в бок – чего ты плетешь, ну!

Тот окончательно растерялся.

– Несбит, ты редкостный хам… даром, что причесался и нарядился, как франт, – хмыкнула Дейзи. Потом наставила на него обвинительно оттопыренный пальчик: – Если я еще раз приду на представление, и мне придется искать провожатого до дома, запомни, Несбит, ты можешь забыть, как меня зовут! Понял?

– Э… да, Дейзи, – растерянно кивнул Тед.

Девчонки, захихикав, с этим и отбыли прочь, а Тед, вздохнув, покачал головой, и досадливо взъерошил до того так старательно причесываемую челку, так, что темные пряди встали дыбом, как будто его корова в лоб лизнула:

– Ни черта я не понял, если честно.

Парни рассмеялись – так громко, что на них тут же замахнулся метлой плюгавый щуплый лавочник, тот самый владелец корзин и плетеных коробов – мол, пойдите прочь, негодяи, мешаете! Лавочник еще и выругался в сердцах – ходят тут всякие берти, джоны и билли, а потом товару недосчитаешься! И снова потряс метлою.

Дэф погрозил склочному мужичонке сжатым кулаком, сгреб приятелей за плечи и потащил прочь – не стоять же среди дороги, в самом деле.

– Тед, ну ты даешь, а! – веселился он. – Ну и олух же!

– Вообще-то, если я все правильно понял, тебя, кхм, почти что позвали на свидание, – заметил Тилли.

– И горе тебе, если ты на него не явишься, – состроил зверскую рожу Джейк. – Погибнешь в страшных муках, во!

– От холода презрения, точно, – поддержал Дэф.

Тед почесал лоб и вдруг просиял, сообразив, что к чему. Его правильное лицо полнилось недоумением, но недолго – вот ореховые ясные глаза округлились от удивления, а потом блеснули воодушевлением, когда до него дошло, что же именно ребята сказали, и что в самом деле имела в виду Дейзи.

– Острый перец, а не девчонка, – заключил он. Уши и щеки у него горели, но ребята и не думали потешаться над этим. Да и Дейзи, кажется, не сочла его трепотню такой уж идиотской… или все-таки сочла? – Ох, ну и балбес же я…!

– Не переживай, ты ей нравишься, судя по всему! А бабка говорит, что, если девушке нравится мужчина, то ей, как правило, наплевать, насколько он идиот! – утешил Дэф, и теперь захохотали уже все, в том числе и Тед.

3

А меж тем, Дэф оказался абсолютно прав насчет танцовщицы.

Артисты въехали в город почти перед закатом.

Звучит драматично, но на деле все просто – поздняя осень на дворе, а осенью темнеет быстро; вот день и сделался короче, солнце садится раньше на добрый час, чем еще пару недель назад. Стоит лишь немного замешкаться в пути, так непременно потеряешь драгоценные минуты светлого времени. А артистам пришлось чинить фургонное колесо – вот и припозднились.

Впрочем, большая часть труппы была готова играть и петь чуть ли не сразу – девушки и женщины натянули яркие платья, прихорошились и накрасились в дороге, да и мужчины спешно переодевались, завершая последние приготовления. Хотя, на деле, им достаточно было лишь смыть грязь с рук после вытаскивания телеги да сменить куртки. На фургон артистов поглядывали с интересом все, кто проходил мимо – люди решали, стоит или нет тратить время на этих балаганников, если почти такие же отбыли совсем недавно. Чем-то там заинтересуют эти актеришки?

Мелькнула за пологом повозки любопытная скуластая мордочка и тонкая рука танцовщицы – монетки в косах, звонкие браслеты на запястьях, блестят на смугло-оливковом лице большие темные глаза, яркие и живые: слишком темные, чтобы девушка в самом деле могла сойти за ту, за кого она себя выдавала.

Она была не то, что не утэвво, а даже не полукровка и не дальний потомок, хотя поди еще сыщи такого полукровку, кто мог бы завести своих собственных детей! Хоть мужчину, хоть женщину – неважно даже: считалось, что увечные от рождения полукровки неспособны продолжить род, а таковыми, увечными то есть, были почти все. Не утэвво ни на каплю оказалась танцовщица – и это видела, наверное, вся ярмарка: и горожане, и приезжие. Но девушка была симпатичная, да и танцевала неплохо, как оказалось – именно она выпорхнула первой в толпу, зазывая на представление. Кружилась, приплясывала, жестами подзывала зевак: приходите смотреть! Приходите слушать песни и истории! Приходите! Коснулась легкими пальцами плеча тощего длинного проповедника – и на суровый, почти гневный взгляд его ответила только звонким смехом. Играла свою роль девчонка хорошо тоже. Ну а что зеленовато-оливковый оттенок кожи ее оказался ненастоящим, равно как и длинный изысканный разрез глаз, который девушка попросту подрисовала темным карандашом – волновало это мало кого.

Разве что настоящих утэвво – пожилые лавочники «рода дерев и трав», торгующие бессмысленными безделушками, легкой обувью, сушеными травами-кореньями и «обманными для христианского разума побрякушками», как выразился все тот же сухопарый мрачный проповедник в плосковерхой обшарпанной шляпе, глумливо похохатывали и обменивались малопонятными окружающим жестами. Болтать на своем языке при людях они не очень любили – большей частью чтоб попросту не раздражать горожан, каких угодно – белых, мексиканцев, да даже чернокожих. Утэвво, впрочем, народ странный – черт его разберет, что при этом они думали на самом деле. А так – дело до этого обмана было только им, да вот еще мальчишкам.

– Ну и что я говорил! – усмехнулся Дэф. – Девчонка-то и правда прикидывается!

– Ты знал! Заранее знал, ну! – Джейк сделал вид, что собрался бросить в товарища половинкой кукурузного початка, который уже успел больше, чем наполовину объесть.

Жареную кукурузу, обильно намазанную маслом и обсыпанную пряностями так, что непонятно, что сильнее обжигает язык – горячие зерна или ярко-красный перец – Дэф, между прочим, нахально стянул у зазевавшегося мексиканца прямиком с жаровни. Тед только неодобрительно покачал головой на эту выходку. А сам Джейк торопливо потащил друзей подальше, чтобы никому из его приятелей не пришло в голову повторить этот фокус. Они тут же попались бы, случись так, да и вообще… нехорошо. Впрочем, когда половина здоровенного початка оказалась у него в руках, протестовать Джейк не стал. Вот сейчас в шутку замахнулся полупустой кочерыжкой:

– Ну признавайся, знал!

– Не-а. Не знал – просто предположил. И угадал, гляди-ка! – Дэф усмехнулся.

Девчонки только рты разинули – и Дейзи, и ее подруги болтались неподалеку, услышав разговор, подошли ближе, заинтересованные. К ним прибилась еще пара девчонок, ни Тед, ни Джейк их по именам не знали, а уж Дэф и подавно. Тилли припомнил только одну – Никки Грант, а значит, где-то рядом наверняка и ее брат, Ник. Над близнецами из-за одинаковых имен не потешался только ленивый, наверное – поэтому Тилли их и знал хорошо.

– Балбес, мог бы сказать, что знал, – Тилли толкнул его локтем. – Прикинуться, что ты колдун, у-у-у-у! Вон девчонки бы поверили, может!

– Да иди ты, – в ответ пихнул его в плечо Дэф. – Тебе лишь бы хвост перед девчонками распустить!

– Ну, может, и не мне вовсе… – загадочно хихикнул Тилли.

Тед угрожающе зыркнул, а девчонки возмущенно закатили глаза и загалдели, обмениваясь едкими шутками – тоже мне, мол, умник!

– А как вообще можно было догадаться-то? – пискнула любопытная Сэйди. Трепыхнула ресницами, робко кокетничая. Мальчишки это заметили. Джейк тихонько прыснул в кулак, Тилли завистливо вздохнул. Тилли, надо сказать, зря расстраивался – Сэйди, очевидно, не выбрала кого-то одного из компании, в отличие от Дейзи, и просто строила глазки всем по очереди. Сначала вон Джейку, теперь, очевидно, Дэфу; глядишь, и до самого Тиля очередь дойдет! А что – Сэйди милая!

– Да очень просто – слышал я уже о таких проходимцах, что одну из артисток краской натерли и принарядили, чтоб больше народу на представления шло, вот и все. Про этих или нет, понятия не имею. Так что знать – не знал, но предположил, и вот, так и есть! – снисходительно пояснил Дэф. – Но Дейзи вон недавно сказала, что никому нет разницы – а раз так, то и что? Ну угадал, подумаешь. Мне вот тоже нет разницы – просто смешно, и все.

Шутить на тему того, что их друг вполне себе способен различить утэввскую кровь в ком угодно с каким угодно гримом только потому, что Дэф сам – полукровка, не стали: шутка была глупая, да и ничуть не забавная. Полукровка-то полукровка, только вот на остальных полукровок ничуть не походит, а значит, тем, кто Дэфа знал не слишком хорошо, вовсе ни к чему подобные подробности. Ну а сами парни давно на этот счет все для себя прояснили. К тому же, даже с лица их друг на утэвво-то походил мало – разве что глаза, да вот еще этот странный оттенок, точно оливковая патина на коже. Но это насколько внимательным нужно быть! Джейк готов был побиться об заклад: вон, скажем, тот же мелкий пакостник Томми Харрис понятия не имел, что Дэф О’Нил не только на четверть навахо. Джейк и сам не сразу сообразил, если уж вспомнить, как ребята познакомились – а уж у него-то, у Джейка, соображалка куда как получше томовой устроена, во всяком случае, по его собственному мнению.

Меж тем поддельная «утэвво» собрала немалую толпу. Представление скоро начнется – наверное, сначала споют какие-нибудь приличествующие грядущему Дню Благодарения песенки – про урожай, про божью помощь и родную землю; может, потом сыграют сценку про разбойников, где бравый маршал схватит негодяев… если повезет, то сценка будет не одна, и каждая последующая будет все менее назидательной – и более веселой.

– Вот бы про разбойника Мурьету сыграли! – пожелал Джейк. – В прошлом году была такая сценка, там парень вычернил углем усы и брови, повязал такой забавный цветной разбойничий платок на голову, да взял здоровенный древний пистолет, так что не поймешь – то ли стрелок вроде наших местных, то ли пират у него получился! А может, и вовсе цыган! Пел, кстати, отлично, а уж как по тыквам с нарисованными рожами стрелял, красота!

– Дурак твой Мурьета, враг и пособник врагов, – буркнул Тед.

– Да при чем тут Мурьета! – искренне возмутился Джейк. – Я тебе про то, что представление было интересное! И актер – умора просто, а ты мне… сам знаю, что вражий пособник. Какая разница, если представление-то не про это?

– Ну, мексиканских жуликов нынче, наверное, не будет… проповедник вон в первых рядах торчит – еще чуть-чуть, и псалмы вместо «урожайных куплетиков» потребует петь, – хмыкнул Дэф. – А с заезжим преподобным и наш местный! Не поймешь, кто вреднее даже.

– Скучища-то будет, если так, – капризно протянула Дейзи. – Заезжий-то еще поди смолчит, а преподобный Исайя точно прицепится! Ску-учища-а-а!

– Ну, я могу надеть шляпу задом наперед, – предложил Тед. – Если станет совсем скучно.

– Зачем? – улыбнулась Дейзи.

– Чтоб ты смеялась, – честно ответил Тед.

Дейзи и рассмеялась, да так, что Тед снова залился румянцем – хорошо, хоть сумерки уже наползли, и можно будет списать все на отсветы факелов.

Джейк показал ему за спиной у девочек оттопыренный большой палец – верный курс, дружище! Но Тед уже не смотрел ни на кого – даже на плясунью, хотя его друзья вовсю обсуждали ее колени и плечи, ничуть не смущаясь, во весь голос.

– А краску лучше бы смыла, – задумчиво подытожил Джейк. – В самом деле.

И совершенно неожиданно ровно эти же слова повторил тощий проповедник, громко и во всеуслышанье:

– Дитя, лучше смой краску и смени платье! Браслеты и бусы пусть останутся, они украшают твой танец – но негоже пытаться быть не тем, кем тебя родила твоя мать.

– Святой пень, гляди-ка, говорит что-то дельное! – изумился рядом с ребятами кто-то из горожан. Обернувшись, Джейк с удивлением обнаружил рядом дона Хуана – старика-индейца с окраины городка. Надо же, даже он на ярмарке! Старик держал в руке фляжку, сделанную из тыквы-горлянки, и хитро улыбался. Наверняка во фляжке не тыквенный сок уж – но захмелевшим старый яки не выглядел.

Проповедник помолчал и хотел добавить что-то еще, но его вдруг перебил преподобный Исайя:

– О, прав мой брат! Негоже, и тем более – чужачкой из леса, семенем от дикарского племени, коим неведомо человеческое спасение по Божьему слову.

– Старый козел, – Дэф плюнул себе под ноги.

– Увы, согласен, – подтвердил дон Хуан с неожиданной серьезностью, тронув пальцами край шляпы. – Вот вроде же книжник, но тупой, что козья задница!

И с тем был таков – нырнул в толпу и пропал. А мальчишки – кроме ничего этого не слышавшего Теда – громко и неприлично расхохотались, и получилось так, что будто бы над словами священника. Попытки проповедника сказать что-то еще потонули в поднявшемся гомоне – а там и девчонка закончила танец, и, сдернув с головы пожилого товарища, игравшего на банджо, шляпу, пошла с нею собирать монеты.

Народ слишком сильно жаться не стал – монеты, пусть и не так щедро, как рассчитывали актеры, но сыпались в шляпу, да кто-то в шутку предложил вместо оплаты курицу, и актеры согласились: курица перекочевала в фургон.

– Не индейка, но все ужин, – прокомментировал Джейк. Рядом хмыкнул, соглашаясь, кто-то из взрослых горожан.

– А куда Тед пропал? – поинтересовался Дэф, крутя головой.

– А ты угадай, – фыркнул Тилли. – У тебя сегодня с этим отлично выходит.

– Ну, тогда все ясно, – не стал утруждать себя предположениями Дэф. – Надеюсь в таком случае, что за Дейзи не потащились, как разноцветный хвост за воздушным змеем, эти все ее подружки!

– Увы, именно это они и сделали, – замогильно протянул Джейк. – Горе наивным, как наш Тед!

Дэф только головой покачал – другу он искренне сочувствовал, сколь бы ни была смешной ситуация со стороны. Тед сам на себя из-за этой Дейзи Митчелл перестал походить в последний месяц же! И что самое досадное – вроде бы и она сама не против тедова общества, а все негладко и неладно идет… ну, может, все же сумеют хоть разок перекинуться словом без надоедливых чужих ушей? Сегодня так удачно все складывалось, а!

– Надо было ему предложить по пути пару кругов навернуть вокруг ратуши, чтоб подружки запутались в трех поворотах, – хихикнул Джейк. – Так, глядишь, отстали бы!

– Хм, – Тилли улыбнулся. – Идея, конечно! Может, Тед сам додумается?

– А если девчонки будут настырничать, придется их отвлечь, – пожал плечами Дэф. – Пошли!

– Куда?

– Да пройдем во-он там, между домами, помнишь, Джейк, мы как через улицу тогда срезали, когда к тебе шли? Как раз перехватим на полпути между ратушей и домом Дейзи, если девчонки вцепятся в бедолагу Теда и подрядят его провожать всех по очереди, мы его спасем! – пояснил он свою мысль.

– О, план что надо, – одобрил Джейк. – Правда, пошли!

И три друга устремились между домов – сумерки сгущались все стремительнее, но и Тилли, и в особенности Джейк улицы знали хорошо, даже скупого света керосинок у крылечек домов и из окон хватало, чтоб не плутать.

Главное сперва, впрочем, было другое – выбраться из ярмарочной толчеи, не попав под руки пакующим свой скарб до следующего дня торговцам, и не расшибить лоб никакому встречному, спешащему точно так же домой после долгого дня. Да и на улицах потом – тоже, впрочем.

На одного такого недотепу все же ребята наткнулись – Дэф с маху вписался в какого-то паренька, не разглядев толком, кто это, ухватил за плечо, не давая тому упасть, а потом, разглядев, наоборот оттолкнул и скривился:

– Чего тут болтаешься?

– Тебя не спросил, – огрызнулся встречный.

Ребята притормозили, развернувшись – времени болтать не было, но растяпа-то оказался знакомый. Напротив Дэфа стоял Том. С заплывшим глазом, поцарапанной скулой, опухшими губами и подбитым носом, в испачканной куртке и помятой кепке. Сунул руки в карманы, растопырил локти, стараясь казаться значительнее – но выглядел он весьма помято и оттого печально.

– Я смотрю, Нижний Съезд не лучшее место для прогулок, а? – уточнил Дэф.

– Да пошел ты, – Том сплюнул под ноги, зашипел тихонько под нос – физиономию-то ему поправили порядочно, стоит признать.

После обошел бывшего товарища и поплелся дальше. Снова почему-то в сторону сворачивающихся торговых рядов. Дэф подозрительно прищурился и проводил Тома взглядом – видел, как навстречу пареньку выскочила, точно так же не рассчитав, та самая девчонка из артистов, лже-утэвво, все еще не смывшая краску. Видел и то, как Том толкнул ее и обругал, и как на него замахнулся пастушьим кнутом какой-то мужик – а дальше уже смотреть времени решительно не было: нужно было выручать Теда.

Ребята поспешили через дворы – и как раз вовремя. Компания девчонок и мающийся от их трескотни Тед Несбит замаячили вперед перед приятелями как раз тогда, когда уже готовы были свернуть в улицу, на которой стоял дом Митчеллов. Перехватить настырных девиц оказалось совсем несложно – достаточно было предложить проводить их тоже. Тилли достались Никки и Тильда, Сэйди и еще двое девочек увязались за Дэфом и Джейком – а Тед и Дейзи свернули за дом и были таковы.

Долгий и суматошный день закончился – когда все девицы были доставлены по домам, мальчики отправились домой тоже: Тилли к себе, Тед еще черт знает сколько болтал с Дейзи на крыльце, то и дело отмахиваясь от окликов родителей Дейзи, а Джейк с Дэфом – к феевскому двору: мальчики часто гостили друг у друга, то в городе, то на ранчо. И когда за поздним ужином Джордж Фей спросил, не видели ли ребята чего странного, те только пожали плечами – странного? Считать ли странным накрашенную танцовщицу? Или тощего проповедника? А может, Тома, получившего по физиономии?

– Не знаю, – сказал отец Джейка. – Только вот у пары лавочников сегодня часть выручки повытащили, уже в самом конце дня. Интересные дела!

Дела, действительно, были преинтересные.

4

– Дела-то интересные, да только, кажется, не тем, кому положено, – задумчиво изрек Джейк, когда на следующий день новость о воровстве выручки пусть и неявственно, как слабый дымок, но расползлась над всей ярмаркой.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Тилли.

– Ну вот смотри – обнесли торговцев. Кто-то ворье ищет? – развил свою мысль Джейк,

оглядевшись по сторонам, как бы говоря: ну, где? Где поиски-то?

– Ну, маршал обещал искать, – Тилли почесал макушку, запустив пятерню под кепку, сдвинул ее мало что не на самые глаза, потом поправил козырек и закончил фразу: – Распинался вон добрый десяток минут, не меньше!

– Ха, Тилли! Ты думаешь, этот индюк станет искать, кто обокрал китайскую лавчонку? – скептично протянул Тед. Все еще несколько мечтательно-затуманенный после весьма славно закончившегося вечера взгляд его тут же прояснился, и Тед живо включился в беседу, как только заговорили о краже. «Другое дело», – мысленно отметили все ребята. – «А то не дозовешься!» Ну, зато вот про воров услышав, Тед мигом навострил уши – как же, хоть какое происшествие! Это же интересно! Пусть и дельце мелкое, но раз никому больше оно не интересно, то почему бы не пообсуждать, отчего все именно так? Может, ребята даже быстрее догадаться смогут, кто виноват! И вот Тед с жаром продолжил:

– После того, как в прошлом году маршал Хоуп без лишних шума и пыли замял дельце этого Брауна? Точнее сказать, закидал бумагами – мол, все-де выяснено!

– Выяснено, как же, – Дэф прищурился. – Знаем мы, как у него выяснено, точно!

Джейк прыснул. Тед усмехнулся – он историю эту знал только по рассказам Джейка, но тоже был в курсе, как все вышло на самом деле-то.

– А тут эти Чень снова: их, – ну все же помнят, да? – периодически пытаются грабить, и маршал ни разу ничего не сделал! – продолжил Тед.

– Ну, дядька Чень Ю неплохо стреляет из винтовки – он был охотником на бизонов, так что грабить-то их перестали уже, – справедливо заметил Джейк. – До сегодняшнего дня.

– Но не в силу заслуг маршала, – заключил Тед. – Так что…

– Кажется, старик Хоуп что-то имеет против китайцев, – заключил Тилли.

– Конечно, имеет – ему теперь с их кражей бегать, а отросшее пузо этому не способствует, – хмыкнул Дэф, кивком указав на обсуждаемого всеми маршала.

Поблескивая начищенной звездочкой на куртке, обозначающей его статус и должность, представитель полицейской власти в городе Рэд-Крик маршал Майкл Хоуп старательно рассматривал какие-то ящики. Вид при этом он имел важный донельзя, но не грозный, а скорее веселый и довольный жизнью, точно ему подарили коробку лучших сигар или ящик первосортного бренди. Скорее излишне грузный, чем по-настоящему толстый, этот рано седеющий мужчина перекладывал что-то из ящика в ящик, и при этом говорил низким и внушительным голосом, обращаясь точно сам к себе. Люди вокруг слушали его, впрочем, весьма внимательно.

– Изображает бурную и серьезную работу? – прыснул Тилли.

– Не-е-ет, он сейчас как раз занят тем, что любит больше всего, ну, за исключением протирания штанов за барной стойкой! Он готовится к турниру! – пояснил Джейк.

– Это еще какому? – озадачился Дэф, посоображал что-то, а потом улыбнулся, вспомнив: – Стрелковому, что ли? На который так и не доехал в том году Пас Дельгаро?

– Ему самому! – подтвердил Джейк. – Это же главное развлечение осенней ярмарки, каждый год. И какие они делаются важные сразу – что маршал, что мэр Парсонс, что все их помощники!

– На самом деле развлечение-то любимое не только у них, а у всех горожан, но иногда мне кажется, что наш маршал, а с ним и мэр, едва от гордости не лопаются, когда примеряют на себя роль судей в этом турнире. Вот скажи, какая от этого радость? – Тед пожал плечами. – Я понимаю – выиграть! Но судить? Ха! Да уж, верно, пузан Хоуп не самый меткий боец, готов биться об заклад!

– Так потому и надувается от гордости, что волен решать, кто хорош, а кто не очень – при том решать по поводу людей, которые лучше него ну хотя бы в стрельбе, – предположил Дэф. – Это, как отец говорит, порода такая: кому власть, хотя бы маленькая, кажется слаще меда, даже если сами они ничего не стоят.