Хроники Драгомира. Книга 3. Среди осколков

Чиру лениво грызла орешки. За время жизни в Смарагдиусе она заметно округлилась, наела щечки, ее шерстка теперь блестела и выглядела ухоженной. Только характер пока оставался неизменным. Чиру недовольно проворчала и сползла с записной книжки, которая служила ей подушкой. Эгирин протянул блокнот Янтарии. Та с любопытством полистала страницы, испещренные мелким почерком сына, и со смехом отдала назад.

– Ты же знаешь, я не сильна в ваших формулах. Химия для меня всегда была загадочной наукой, неподвластной моему уму. Я анималиум. Про животных могу рассказать все что угодно. Это вы у меня величайшие ученые.

– Ну, не такие мы и ученые. Ой, я имел в виду, я не ученый. Папа и дедушка – те, конечно, да. Мне б такую голову.

– А она у тебя есть, дед не нахвалится. Так что ты мне хотел показать? Расшифровывай, сама я не пойму.

– Тут отец начал интересный эксперимент, но, видимо, не успел закончить. Его исследования натолкнули меня на одну любопытную мысль. Я могу поработать в нашей лаборатории?

– Конечно, – торопливо ответила бабушка, радуясь, каким азартом загорелись глаза внука. – Бери все что хочешь.

– Спасибо! Ну я тогда пошел, – Эгирин начал переминаться с ноги на ногу. Было видно, что ему не терпится начать.

– Эх, молодость! Ни секунды не стоите на месте. Беги, беги. Подожди! – крикнула Янтария внуку, который уже успел домчаться до двери.

Он остановился и вопросительно посмотрел на нее.

– А завтрак?

– Ну бабушка… – протянул тот вместо ответа.

Янтария сделала преувеличенно строгое лицо, а затем мягко улыбнулась внуку.

Наскоро проглотив завтрак, Эгирин заторопился в домашнюю лабораторию, где уже с утра работал Сардер. В колбах кипели, пенились, шипели и булькали сильно пахнущие снадобья. Эгирин быстро подошел к деду и наскоро объяснил, что хотел бы поработать над изобретением для поединков.

Глаза Сардера загорелись:

– А что ты придумал?

– Не могу сказать. Но это будет нечто.

– Точно? Изобретение, которое демонстрируют на поединках, должно быть поистине великим.

– Если все получится, то вы будете сильно удивлены. По крайней мере, я о таком ни разу не слышал.

– Ну-ка поподробней. Ты меня заинтересовал.

– Я не стану пока рассказывать, не обижайся. Ведь ты будешь в судействе, и я хочу, чтобы ты ничего не знал заранее, как и остальные судьи.

– А обо мне ты подумал? – разочарованно проворчал Сардер. – Я теперь должен до самых поединков гадать, что придумал мой внук.

– Но это должно быть только мое изобретение. Я и так возьму у отца его исследования, еще не хватало, чтобы ты мне помогал в реализации. Это будет нечестно.

– Ладно-ладно, сдаюсь. Раз хочешь держать все в секрете, тогда подожди. Сейчас закончу опыт, и лаборатория будет в твоем распоряжении.

– А можешь пока рассказать мне о поединках? Со слов друзей я мало что понял. Три места, три титула и три символа. Но что они дают? И что это вообще такое? Энергия рубина, мудрость жемчуга и сила алмаза.

– Ты даже не представляешь, – загадочно улыбнулся Сардер. – Смотри!

Он отодвинул прядь волос, и Эгирин с изумлением увидел, что символ деда – растение, украшающее его правую щеку, – одной ветвью уходит за ухо и заканчивается крошечной жемчужной гроздью.

– То есть ты получил титул Жемчужного мага?

– Да! В случае победы на символе появляется отметка, подтверждающая титул. Я в свое время занял второе место и получил мудрость жемчуга – способность запоминать все. Если я хотя бы раз что-то прочел, то это навсегда остается в памяти. Я и хотел получить второе место. Я ученый, и мне нужна была именно эта способность.

– Сентария тоже хочет мудрость жемчуга.

– И неудивительно. У нее задатки ученого. Так что ей такая способность не помешает, – согласился Сардер.

– Да ты вообще герой! И главное – ни разу не похвастался!

– Зачем особо выставляться? Тем более это было так давно, – усмехнулся дед. – Кстати, Александрит, а годом раньше Гелиодор вообще заняли первые места. А до них редко кто добирается.

– Почему?

– Поединки очень хитро устроены. Там, конечно, три места, но победитель чаще всего один. Либо их вообще нет.

– Не понял.

– Большинство участников не доходят до финала. Как правило, в конце остаются двое или трое. Крайне редко – четверо.

– Три места, три участника, все логично.

– Каждый должен заранее выбрать, какой титул он хочет. В финале три этапа. Пройдя первый, финалист решает, берет он третье место или идет дальше. Если он останавливается здесь, то ему присуждается титул Рубинового мага. Но если он хочет взять второе или первое место, то возврата назад уже нет, и, проиграв, он вообще ничего не получает.

– То есть ты добрался до второго места и не пошел на следующий этап.

– Да. В финале нас оказалось двое. Я первым дошел до второго места и забрал мудрость жемчуга. Мой соперник, тоже отказавшийся от энергии рубина, чуть отстал и был вынужден попытать счастья в главном этапе. Но не справился. Таким образом, в тот год был всего один победитель – я.

– А Гелиодор с Александритом? Ты сказал, они взяли главный приз?

– Да! Причем впервые за несколько сотен лет! Представляешь! Так давно никто не занимал первое место, а тут два года подряд. Повезло, что они выпускались не в один год, а то, вполне возможно, победителя бы не было вовсе. Оба хотели именно силу алмаза.

– А что это дает?

– Фантастическую выносливость и способность видеть верное решение в любой ситуации. Этот дар потому и назван в честь алмаза – самого прочного и прозрачного камня на свете… В свой год Алекс стал единственным победителем, хотя в финал вышли трое. А у Гелиодора в финале был только один соперник. Они одновременно добрались до третьего места. И он испугался, что Гелиодор заберет приз, и поспешил ухватить энергию рубина. Но Гелиодору она и не была нужна, он пришел за силой алмаза, и он ее взял.

– А кто был его соперником? – полюбопытствовал Эгирин.

– Не припомню. В тот год был плохой урожай, и я не участвовал в судействе.

– У тебя же мудрость жемчуга! Как ты мог забыть?

– Эта способность распространяется только на науку, – рассмеялся Сардер. – Если бы я запоминал еще и все события, мне бы понадобилась вторая голова. А вот что был неурожай и я перевернул горы книг в поисках подходящего состава для подкормки, я прекрасно помню и могу назвать все ингредиенты.

Эгирин, смеясь, покачал головой.

– А что дает энергия рубина? Это ты помнишь?

– Погоди-ка… Где-то это было в моей памяти. Вспомнить бы, где именно, – улыбнулся Сардер. – Конечно, помню. Энергия рубина дает возможность быстро перемещаться в пространстве. Странный, на мой взгляд, дар. Особенно для жителей Кристаллиума, которые с помощью ветра быстро преодолевают огромные расстояния. Да и жителям Сафайрина он тоже не особо нужен. Они под водой развивают такую скорость, что могут обогнать даже кристаллианцев, передвигающихся по воздуху. Да и остальным драгомирцам он ни к чему, ведь у нас такие быстрые лошади. Поэтому третьи места крайне редки. Финалисты берут либо второе, либо пытаются дойти до конца. Я вообще не могу вспомнить, кто еще, кроме соперника Гелиодора, взял третье место.

– В принципе, третье и первое места мне тоже не нужны, – задумчиво проговорил Эгирин. – Интереснее всего мудрость жемчуга.

– Не думай пока об этом. Сначала нужно получить допуск, потом дойти до финала.

– Ты прав, – протянул Эгирин. – Кстати, у тебя там все кипит. Можно я уже начну опыт?

– Дожили! – шутливо возмутился Сардер. – Выгоняют из собственной лаборатории!

– Никто никого не выгоняет, – заверил Эгирин, тихонько подталкивая деда к выходу.

– Ухожу, ухожу! Считай, что меня уже здесь нет, – Сардер специально помедлил у двери, пытаясь подглядеть, какие реактивы берет с полок внук.

– Ну? – Эгирин выразительно обернулся на него.

– Даже подсмотреть нельзя! – пробурчал Сардер и плотно прикрыл дверь.

Эгирин тут же с головой погрузился в работу.

9

«День начался так, что от него вряд ли стоило ждать чего-то хорошего», – думала Луна, шагая в обеденный зал.

С утра Фиччик успел наведаться в теплицу и похозяйничать на грядке с клубникой. Не так давно в саду построили оранжерею, чтобы Луна могла возиться с растениями. Сентария заразила подругу страстью к выведению новых видов.

Под ее руководством Луне удалось вырастить арбуз со вкусом карамели и персик с дольками как у апельсина. Окончив школу в Смарагдиусе, она продолжала чуть ли не каждый день ездить во Флорессию. Но эти поездки отвлекали девушку от других дел, поэтому родители решили построить для нее собственную лабораторию прямо в саду.

Это была небольшая комната, где помещались стол, шкаф с вытяжной трубой и множество колб, реторт и пробирок с разноцветными жидкостями. К лаборатории примыкала экспериментальная теплица с маленькими грядками и столом для работы с семенами и саженцами.

Луна была очень довольна. Она перенесла свои опыты в собственную лабораторию. А с Сентарией виделась уже за пределами учебных стен.

Нефелина, приходившая понаблюдать за учебой дочери, неожиданно для себя тоже втянулась в изучение селекции. В результате ей, не имевшей земного дара, удалось вывести необычный сорт клубники: небесно-голубые ягоды размером с кулак ребенка. Основной целью был, конечно же, цвет. Как любая жительница Кристаллиума, Нефелина была без ума от небесных оттенков. А вот размер… Вряд ли он задумывался именно таким и, скорее всего, получился случайно. Но новоявленная ученая делала вид, что именно такого результата и добивалась. С Нефелиной никто не спорил, все только кивали да дивились ее достижениям.

Клубника оказалась такой вкусной, что Нефелина удостоилась даже скупой похвалы от Сардера. А сладкоежка Фиччик, попробовав ее, совсем потерял покой. Поэтому, узнав, что к утру в теплице поспеет вторая партия, ночью он не смог сомкнуть глаз. Едва первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, Фиччик вылетел из окна, сжимая в лапках корзинку. Он хотел опередить поваров, которые утром собирались прийти за урожаем.

Фиччик доверху набил корзину ягодами, которые немного помялись, дав голубоватый сок, и собирался вернуться в комнату. Но не тут-то было. Тяжелая корзина не давала взлететь. Превратиться в Лунфича хранитель не мог – часовые неизбежно заметили бы его. Можно было, конечно, выложить часть добычи, но такой вариант даже не пришел ему в голову.

Фиччик решил поискать открытое окно где-нибудь на первом этаже. Ругаясь свистящим шепотом, он поволок корзину по земле и через несколько минут увидел незапертую дверь на террасу. Это был просто подарок судьбы. Ведь Фиччик уже понял, что затащить корзину на высокий подоконник тоже вряд ли сможет.

Итак, хранитель проник в замок, с трудом одолел лестницу на верхние этажи, где располагались спальни, и наконец спрятался за дверью их с Луной комнаты. Все приключение заняло больше двух часов, и клубника в корзине совсем сникла. Но Фиччику было все равно.

Хранитель взобрался на кровать, поставил глубокую тарелку на свою любимую подушку и переложил туда клубнику. Оттягивая удовольствие, он с наслаждением вытянулся возле спящей Луны, чтобы размять уставшие мышцы.

Фиччик злорадно хихикнул, представив лица поваров, которые как раз сейчас должны были зайти в теплицу. Так в действительности и было. Помощник повара и правда пришел с корзиной и в недоумении чесал затылок, не понимая, куда девался урожай небывалой ягоды, которую сегодня хотели торжественно подать к столу с утренними блинами. Так ничего и не поняв, с пустыми руками, качая головой и сокрушенно вздыхая, он поплелся обратно на кухню.

«А нечего так долго спать», – подумал хранитель и потянулся к тарелке за первой ягодой.

В животе у него заурчало так громко, что Луна проснулась. Не открывая глаз, она села на кровати, сладко потянулась и пробормотала:

– Чем это так вкусно пахнет?

Луна задела тарелку, и та покатилась по одеялу, оставляя нежно-голубой след.

– Осторожно! – завопил хранитель.

– Что? – растерялась девушка.

Фиччик заметался по кровати, глаза его наполнились слезами, уши горестно обвисли.

– Да что случилось-то?

Луна откинула одеяло, окончательно похоронив все надежды хранителя. Вставая, она оперлась рукой именно туда, где лежали ягоды, превратив их в несъедобную кашу.

– Все пропало! – только и смог выдавить из себя Фиччик, от горя потерявший свое красноречие.

– Да что пропало? Я не понимаю.

– Там… – хранитель печально указал на место катастрофы.

Луна подняла одеяло и уставилась на нежно-голубое пятно, расползающееся по белоснежной простыне.

– Откуда здесь это? – воскликнула девушка голосом, в котором не было ни намека на сострадание, зато довольно ясно слышались гневные нотки. – Фиччик, что ты натворил?

Хранитель рыдал, размазывая слезы кулачками, отчего на светлой шерстке появлялись синие полосы.

– Фиччик, что в моей кровати делает мамина клубника? Это же она? Была, по крайней мере. Я узнаю ее запах!

– Да, это она! Вкуснейшая, нежнейшая, прекраснейшая из ягод. Я так о ней мечтал… – от жалости к себе хранитель начал подвывать, как волчонок.

– Где ты ее взял?

Хранитель всхлипнул.

– Фиччик, отвечай.

– Ну там, – невнятно пробурчал он и махнул лапкой в неопределенном направлении, надеясь, что такой ответ удовлетворит пытательницу-допросительницу.

Но пытательница-допросительница только строго нахмурилась. Она была такая грозная, что Фиччик втянул голову в плечи.

– А поподробнее?

– Ну там, – вновь невнятно пробурчал он и мысленно послал вселенной несвязную мольбу: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пусть больше не спрашивает. Там, и всё. Что еще надо? Понятно же, что не тут».

Но вселенная оказалась такой же жесткой, как и подопечная Фиччика. Она не слышала мольбы и безжалостно промолчала.

– Там – это где? Уж не в теплице ли? И не та ли это ягода, которую мы все так ждали? Ты что, стащил клубнику? – строго спросила Луна.

– Я? – возмутился хранитель. – Как я мог украсть то, что и так наше?

– Все равно нельзя брать без разрешения.

– А кто бы мне его дал, это разрешение? Повара собирались украсить ею десерт на завтрак. И мне бы досталась одна малюсенькая ягодка! Я позаботился о том, чтобы накормить мой молодой растущий организм, а ты…

– Что я?

– Если бы ты не махала руками, как Гелиодор во время речи, то мои ягодки были бы целы.

– Так я еще и виновата? – возмутилась девушка.

По ее вспыхнувшим щекам хранитель понял, что немного перегнул палку, и заканючил:

– Да нет… Я просто… бр-бр-бр, фр-фр-фр… Я больше так не буду… бу-бу-бу, м-м-м.

Заменив непонятными звуками половину слов, Фиччик решил, что достаточно извинился, и перешел к делу:

– По твоим синим простыням горничные сразу поймут, кто утащил клубнику с грядки. И вряд ли заподозрят маленького хранителя с крохотными лапками.

Луна гневно вскочила.

– То есть благодаря тебе все подумают, что я тайком по ночам уплетаю ягоды? Вот спасибо, удружил!

– Предлагаю самим сменить постельное белье, а это постирать в ванной, – примирительно предложил Фиччик.

– Интересно, кто это будет делать? Неужели твои крохотные лапки? – саркастически поинтересовалась Луна, со вздохом подходя к огромной кровати.

Кое-как стащив простыню размером с небольшое поле, она вступила в сражение с пододеяльником, который не хотел отдавать ни кусочка одеяла. Наконец всклокоченная и раскрасневшаяся Луна одолела его и поволокла в ванную.

В эту секунду кто-то постучал в дверь.

– Войдите, – машинально крикнула девушка и только потом спохватилась, как она выглядит: синяя от раздавленных ягод, красная от злости, с перьями в волосах…

На пороге появился Эгирин.

«Только не это, – простонала Луна про себя. – Мало мне было покрасоваться в пижаме перед Аметрином, теперь еще это! Взяли моду ходить по утрам, когда ни одна приличная девушка еще не готова принимать гостей».

– Тебе помочь? – удивленно спросил Эгирин.

– Премного благодарна, справлюсь сама, – ответила Луна самым непринужденным и светским, как ей казалось, тоном.

Но в этот момент пыль, поднятая при схватке с пододеяльником, защекотала ей нос, и Луна чихнула так, что шлепнулась на пол.

– Подожди в обеденном зале, – буркнула она из вороха белья. – Я скоро.

– Как скажешь, – озадаченно проговорил Эгирин и поспешно закрыл дверь.

Целый час Луна пыталась вывести пятна от клубники. В конце концов ей это удалось. Причем исключительно благодаря полученным в Смарагдиусе знаниям по составлению всяких порошков. Потом Луна еще полчаса приводила себя в порядок. Крутясь перед зеркалом, она мстительно радовалась, что Эгирину приходится так долго ждать.

«Нечего заявляться в гости в такую рань», – со злостью думала она.

Но затем на смену этим мыслям пришли другие: «Правда, почему он приехал с утра? А вдруг что-то произошло?»

Испугавшись, Луна выскочила из ванной и побежала в обеденный зал. Но Эгирина там уже не было. Она окончательно расстроилась, решив, что он ушел, не дождавшись ее. Однако вскоре в зал заглянула Нефелина и сообщила, что Эгирин позавтракал с ними и ждет Луну в ее лаборатории.

Девушка наспех позавтракала блинчиками, которые вместо клубники были украшены ломтиками персика, и помчалась в лабораторию, несмотря на протесты Фиччика, считавшего, что завтрак закончился слишком быстро.

– Еще раз здравствуй, – торопливо произнесла она, едва переступив порог. – Что-то случилось?

– Случилось, – проворчал Эгирин, – нашествие безмерно любопытных родственников, которые не дают мне доделать один интересный эксперимент. Я начал работать в домашней лаборатории, но скрывать результаты опытов становится все труднее. Можно я поработаю у тебя?

– Конечно, – пробормотала растерявшаяся Луна, вспыхнув от мысли, что Эгирин будет рядом. – А Флорессия? Там же куча свободных помещений.

– Да, но кроме свободных помещений там есть мой главный соперник – Оникс. Да еще Сентария, которая тоже весьма любопытна. А я хочу сохранить результат в секрете, чтобы всех поразить во время поединков.

– Даже от меня? – тихо спросила Луна, которая уже представила, как они с Эгирином трудятся бок о бок в ее крохотной лаборатории. Ведь ничто так не сближает, как общее дело.

– Извини, Луна, даже от тебя. Но если тебе нужна лаборатория, то я поищу другие варианты.

– Да ладно, занимайся. Где ты найдешь еще одну лабораторию? У тебя, у меня и во Флорессии – больше их нигде и нет.

– Спасибо, ты настоящий друг, – произнес Эгирин и выразительно замолчал, вертя в руках пробирку с зеленоватой жидкостью.

Луна поняла, что ей вежливо указывают на дверь. Она гордо выпрямилась и зашагала к выходу.

– Я пошлю за тобой, когда мы сядем обедать. Надеюсь, наша компания не будет тебе в тягость.

Эгирин ничего не ответил. Луна обернулась на пороге и увидела, что он уже переливает жидкость из пробирки в большую колбу. Она еще больше нахмурилась и вдруг услышала то, что так хотела:

– Луна, подожди!

Мгновенно простив ему все, она оглянулась, готовая улыбнуться. Но Эгирин по-прежнему не смотрел на нее, тщательно отмеряя жидкость. Не прекращая своего занятия, он тихо проговорил:

– У тебя в волосах перья.

– О…

Луна бросила быстрый взгляд на маленькое зеркало, висевшее на двери. Действительно, за ушами, в косе и даже на макушке у нее торчали маленькие перья, придававшие ей сходство с курицей. Луна злобно процедила «спасибо» и выбежала из лаборатории.

Чиру сочувственно посмотрела ей вслед. Увы, во всем, что касалось чувств, ее подопечный был редкостный сухарь, к тому же слепой на оба глаза.

Для Эгирина, погруженного в работу, время до обеда пролетело незаметно. А для Луны, наоборот, оно тянулось бесконечно долго. Пару часов она потратила на выбор наряда. А потом просто слонялась по дворцу, считая минуты. И вот наконец всех пригласили в обеденный зал. Луна уже сидела на высоком стуле, когда вбежал запыхавшийся Эгирин.

– Почти получилось! – воскликнул он. – Представляешь! У меня несколько дней не выходило то, что нужно, а тут раз – и все получилось. Ну, почти все, осталось исправить небольшие недостатки. Это все ваша волшебная лаборатория! Как будто кто-то на ухо нашептал мне недостающий ингредиент. Едва я его добавил, все сразу же встало на свои места.

– И что? Теперь ты больше не будешь приходить?

– С вашего позволения, я у вас поработаю еще несколько дней. Результат я получил, но не совсем совершенный.

– Конечно, работай! Мы только рады, что можем чем-то помочь, – ответила Нефелина. – Тем более мы с Луной сейчас заняты покорением ветра, который продолжает шутить над ней. Она очень торопится, так как хочет вместе с тобой пойти учиться в школу целителей.

При этих словах девушка покраснела, уже в который раз за этот день.

«Ну конечно же, – подумала она. – От дня, который начался с позора, нельзя ожидать чего-то еще».

– Спасибо огромное, – улыбнулся Эгирин. – Вы меня выручили. Надеюсь, до поединков я достигну идеального результата. Кстати, давно хотел спросить, – он вдруг повернулся к Александриту, – как вам удалось взять главный приз?

– Главный приз? – изумилась Луна, которая до сих пор не удосужилась расспросить родителей о поединках, удовлетворившись кратким описанием Сентарии и Аметрина.

Александрит сделал преувеличенно важное лицо и царственно кивнул, превзойдя при этом самого Фиччика.

– Да! В тот год победитель был только один – я!

Луна засыпала его вопросами. Отец кратко объяснил ей сложности получения титулов. Она некоторое время молчала, затем тихо сказала:

– Лучше бы я не знала. Теперь буду нервничать… А кто еще брал первое место?

– Гелиодор годом раньше. А до нас несколько сотен лет никто не получал силу алмаза. Эссантия дает сложные испытания.

– Что это значит?

– Мы готовим площадку, трибуны и судейскую коллегию, а задания дает создательница Драгомира. Никто, даже старейшины, не знает, какими они будут. Единственное испытание, известное заранее, – это как раз то, чем сейчас занимается Эгирин. Что-то вроде домашнего задания.

– Да! – подхватил Эгирин. – Нужно продемонстрировать такое изобретение, чтобы все ахнули. И если Эссантия сочтет его полезным для Драгомира, то я пройду в следующий тур.

А что будет дальше, не знает никто. Дедушка говорит, за все эти годы Эссантия ни разу не повторилась.

– Ничего себе, как все сложно, – прошептала Луна.

– Дедушка не мог вспомнить, кто был соперником Гелиодора. Тот единственный финалист, взявший третье место. Как я понял, за энергией рубина мало кто охотился.

– Да, так себе приз. Только тс-с-с, чтобы Эссантия не услышала, – рассмеялся Александрит. – В принципе, тоже нужная способность. В тот год в финал вышли Гелиодор и Гиацинт. И Гиацинт решил не рисковать и забрал энергию рубина.

– Отец Аметрина? Вот это да! Ни за что бы не подумала, что он такой… – Луна замялась, подбирая слова, – доблестный воин. Я думала, он простой уроженец Гарнетуса, разве что с задатками командира.

– Простому человеку сложно стать военным викариумом, – пояснил Александрит. – Они учились в одном классе и были добрыми друзьями. Оба блестяще сдали экзамены и подали заявку на участие в поединках. А потом повздорили. Гиацинт пытался уговорить Гелиодора не идти до конца. А когда тот победил, начал убеждать всех, что Гелиодор выиграл только потому, что был любимчиком тогдашнего правителя Гарнетуса…

Алекс осекся, поняв, что не стоит обсуждать первых лиц государства при детях, и перевел разговор на другую тему:

– Потом они, конечно, помирились. Кстати, твоя мама с Анитой тоже участвовали.

Луна с недоверием уставилась на маму. Разве могла такая полупрозрачная неземная фея ввязаться в соревнования?

Ну ладно еще Анита: у тети был крутой нрав, и она не давала спуску даже грозному Гелиодору. Но мама…

– Нашел что вспомнить, – рассмеялась Нефелина. – Я вылетела на первом же этапе. Мое изобретение – капроновое лассо для заарканивания облака – оказалось открыто давным-давно. Так что я даже не успела понять, что такое поединки.

– Зато Анита билась долго. Но, к сожалению, не дошла до финала. Она сильно огорчилась. Ведь до поединков каждый день дразнила меня, что уступит мне силу алмаза.

– А расскажите все-таки о поединке Гелиодора с викариумом, – попросил Эгирин.

– Это была битва века, – Алекса так захватили воспоминания, что он забыл о своем решении не обсуждать это при детях. – Они шли, ни на секунду не отставая друг от друга. Одновременно добрались до энергии рубина, и Гелиодор, даже не взглянув на стойку с призом, рванул дальше. Гиацинт немного замешкался, и это решило дело. Пока он раздумывал, брать ли третье место, Гелиодор уже значительно опередил его. Гиацинт, поняв, что может остаться вообще ни с чем, взял титул рубинового мага. Он был так расстроен, что даже не остался на награждение. Просто забрал приз и ушел.